Текст книги "Большая Медведица"

Автор книги: Олег Иконников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)

– Может, попробуем их тряхнуть? – взялся распечатывать бутылку шампанского Леха.

– Сил маловато, но масло погонять можно.

– О чем думать? Эдька как нельзя, кстати, приезжает, вот и хапнем акул капитала за жабры.

– Ты выхлопать их предлагаешь или рэкетнуть?

– Считаешь, будут платить?

– А куда они, денутся? Шугануть только по-человечьи.

Назавтра поздно вечером прикатил Эдик. Прямо с автобусной остановки он зашел сначала к Ветерку и уже вместе с ним отправился к братану. В квартиру гостей впустила Лена.

– Где Вику забыл?

– Застеснялась она чего-то, а может и вас. Не уболтал, короче.

– Эдька приехал! – накинулись на него Максим с Игорехой, – гостинцы где?

Он отдал им пакет с фруктами и прошел к читающему в спальне “Советский спорт” старшему брату.

– Привет, пуританин, ты бы хоть раз ради приличия обнял меня при своих?

– Рубать хочешь? – увильнул тот от вопроса.

– Не, Настя накормила, – бросил Эдька в аквариум щепотку бормыша золотым рыбкам.

– Леха говорит, дело есть?

Спустя час, потягивая из баночки китайское пиво, младший брат Святого, как главное действующее лицо предстоящего, подытоживал.

– В общем-то, все понятно. Возле подъезда, где Миловилов живет, я его прихвачу, когда он со службы пойдет, а вы рядом тритесь, чтобы Миша видел, что я не один. Лица шарфами прикроете, а я не первомайский, промету ему, что меня из Читы прислали, обложить «Юникс» данью, так?

– Потянет. Нагони ему пурги до коликов в желудке, только до смерти не перепугай, чтобы он в ментовку не улетел. Если не как надо базар сложится, цинканешь. Мы с Ветерком подгребем.

– Будешь? – предложил брату пиво Эдик.

– Не хочется.

– Сколько с них в месяц лупить будем?

– Давайте тысяч по сто, – предложил Леха.

– Не жадничай. Нужно их зацепить для начала, хотя бы штук по пятьдесят, – зевнул, прикрыв рот ладошкой Олег, – а потом, если все ништяк, будем накидывать. Тысяч по двадцать каждый месяц. Я понимаю, тебе капусты теперь на два семейства надо, но мы и так на халяву прем. Придется, Леха, потерпеть.

Выпасли Миловилова только в пятницу. После работы тот с сыном, швыряясь колобками мокрого снега, друг в дружку и по закуржавевшим в стуже фонарям освещения центральной улицы поселка, дурачась, убежали в бассейн. Возвращались затемно и также короткими перебежками от одной закатанной сотнями ног ледяной дорожки до другой. У подъезд его по имени окликнул высокий, плечистый парень, в норковой шапке на бровях и пушистом мохеровом шарфе под нос.

– Присядем, – безапелляционно приказал он, подтолкнув не совсем вежливо Мишу в сторону неприятно холодной скамьи.

– Сережа, беги домой, – подал он мальчишке сумку с влажными полотенцами – скажи маме я сейчас подойду. Недолго только давай – попросил Миловилов незнакомца.

– Голова после душа еще не высохла, а болеть мне, к сожалению некогда.

– Какая тебе разница – больным подыхать или здоровым?

– Я умирать вроде не собираюсь, – еще не въехал Миша, зачем его тормознули.

Через двадцать минут брат Святого быстро встал и исчез за углом пятиэтажки. Олег с Ветерком обогнули здание с другой стороны и встретились с Эдиком возле забора детского садика.

– Все пучком. Добазарились, что первый взнос они сделают сто тысяч, а затем каждый следующий месяц будут отстегивать по пятьдесят.

– Когда первые денежки хапнем? – радостно потер замерзшие руки Леха.

– В понедельник они соберут нужную сумму, а во вторник Миловилов сказал на квартиру к нему зайти и там он мне филки отдаст.

– Нужно было где-нибудь в другом месте передачу устроить, – попинал задубевшими ногами бордюр Святой, – как бы он ментам нас не подставил.

– Да ты что, Олега – тронула Эдькины губы заметная улыбка, – он такой конь бзделоватый, что чуть от страха сознание не потерял, когда про мафию услышал.

– Ну ладно, каша варится. Посмотрим, что из этого получится. Шлепай, Леха, до хаты, во вторник часикам к пяти до меня подтягивайся. Прикинем, как «капусту» половчей забрать.

Телефон стоял на широком подоконнике кухонного окна, стекла которого натертые соляным раствором, не брали никакие морозы.

– Лида, почему в кухне света нет? – не раздеваясь, прошел в полумрак помещения Миловилов.

– Лампочка перегорела, я у соседки до завтра заняла. Она слева от мойки лежит, не разбей – предупредила из спальни жена.

– Сережка где? – снял он трубку с аппарата и стал набирать номер телефона Манто.

– В ванной купается.

“Вот, чертяка, с бассейна и сразу в ванну”, – отпустило, кольнувшее было сердце.

– Володя, это ты?

– Мог бы и не спрашивать, знаешь ведь, что я холостой. Что молчишь?

Миша не ответил.

– Не узнаешь по голосу что ли?

– Нет.

– Чай пью, – жующе произнесли на том конце провода, – с тортом. Что стряслось?

– С чего начать не знаю, ум на раскорячку.

– Начни с начала, – посоветовал Манто.

– Попробую…

Во вторник в половине шестого Леха подошел к квартире Святого одновременно с Леной, возвращающейся с работы.

– Ой, Олежка, сейчас я тебе такое расскажу, ты не поверишь.

Ветерок устраивал на вешалку ее шубу, а Святой подал жене шлепки.

– Выкладывай свои новости, у нас время нет.

– Только вы не болтайте никому, а то мне на работе влетит.

– Не боись, облегчи душу, – прогнал ее несуществующий страх муж.

– У нас в поселке рэкетиры появились.

– С чего ты взяла? – выпучился на нее Эдик.

– Начальник милиции после обеда у меня был, мы с ним на ксероксе деньги печатали. Он торопился сильно, я так поняла, что бандитов сегодня ловить будут.

– Много напечатали? – поинтересовался Леха.

– Сто тысяч.

– Все выложила? Теперь иди, ужинай, я тебе суп разогрел. На печке стоит, под полотенцем.

Святой, прибавив звук телевизора, чтобы жена не слышала о чем они собираются толковать и бросив на ковер подушку от кресла, сел на нее.

– Ну, что, братцы-жулики, делать будем?

– Вот дичь перепуганная, все же с легавыми поцеловался – перекосило злой гримасой мужиковатую рожу Ветерка, – но ничего, скоро у нас зубы вырастут, я его, падлу, перекушу…

– Это не Миловилов, сто пудов, – встрял Эдик – скорее всего, Манто.

– Понятно, – недобро выдохнул Леха после некоторого молчания.

– Чем теперь заняться? Без капусты ведь сидеть не будешь, нужно чем-то кормиться.

– Можно было бы в Чите поворовать, но у нас даже машины нет – развел руками Олег.

– Значит надо найти человека с тачкой или у кого-нибудь в аренду взять – предложил брат Святого.

– Дело прошлое, я знаю одного парнишку с тачкой – встрепенулся Ветерок, – у него двойка, «Комби», а денежки сейчас никому не помешают. Цепануть его?

В крестовину рамы смачно шлепнулась шайба, подкинув Олега с пола к полузашторенному окну. В опускающихся на поселок сумерках зимней ночи, у желтого «жигуленка» с клюшкой в руках и задранных к небу ушах кроличьей шапки, выжидающе глазел на окна квартиры Игореха. Сына Святой любил и если бы тот не только бы побил стекла, но и сжег все жилище вообще, наказывать его все равно бы не стал. Но кулак любимому сыночку для порядка он на всякий случай показал. Игорь, соглашаясь с отцом, согласно кивнул оторванным для форсу козырьком шапки и, подобрав шайбу, погнал ее к другому подъезду, а из тачки в распахнутом овчинном полушубке и косматых собачьих унтах, вылез подзатянутый Костя. Заметив, что форточка зала отворена, он протиснулся к ней сквозь ломкие в изморози кусты черемухи и выразительно щелкнул себя по кадыку указательным пальцем.

– Премного благодарен, – отказался Олег, – куда востришь?

– К тебе, вмазать не с кем.

– С кем приехал?

– Это не со мной, так мужики знакомые с отдела, подбросили по пути. Между прочим, за домом, соседним с твоим, пасут.

– А что там интересного?

– Говорят, рэкетиров брать будут.

– По ходу весь Первомайск уже в курсе, что менты нам капкан поставили, – не выдержав, рассмеялся Леха.

– Порулил я, братаны, – засобирался он.

– Насчет машины не забудешь? – напомнил Эдька.

– Я до него и пошел, обтяпаю по-горячему.

– Промацай путем протеже свое, а волоки его ко мне домой, когда Ленка на работе будет.

Алексей? – мыла посуду Лена – загони, пожалуйста, ребятишек. Пообморозились, наверное, да и темно уже. Скажи Насте – я через час прибегу.

***

Вовчик перебирал фотографии семейного альбома. С желтеющего снимка на него в упор смотрел моложавый еще батяня. Черные смоляные кудри азербайджанца и такого же цвета большие глаза на фоне зеленых волн Каспийского моря смотрелись. На волосатых жилистых руках восседал он, Вовчик. «Сколько же пролетело? Сейчас мне двадцать семь, на фотке год, значит двадцать шесть. Нос ястребиный, как у отца» – потрогал он свой клюв – «вот только волосы на голове рыжие, ни в мать, ни в пахана…» Дверной звонок заставил Вовчика вздрогнуть. Жена на седьмом месяце беременности бесчисленное количество раз просила его отключить этого дьявола, но как-то все не доходили руки.

– Ольга, откроешь? – сунул он ноги в тапочки.

– Я стираю, – недовольно откликнулась она.

Отпустив квадратную кнопку звонка, Ветерок толкнул обитую обожженными рейками под красное дерево дверь и, перешагнув порог, почти столкнулся с Рыжим.

– Здорово, Вовка.

– О-о, какие люди. Здравствуй, здравствуй! – не на шутку всполошился хозяин, которого в поселке даже сопливые пацаны пинали в жопу, а тут вдруг пожаловал сам Леха, – раздевайся, проходи – метнулся он в кухню ставить чайник.

Худенькая его супруга с несуразно торчащим из-под байкового халата животом, застеснявшись непрошеного гостя, заперлась у ворочающей белье машинки в ванне.

– Вова, сам похозяйничай.

– Конечно, конечно, – слетал тот за малиновым вареньем на балкон.

– Может кофейку сварганить?

– Не суетись, Рыжий, – подтолкнул под его тощий зад табуретку Ветерок.

– Где вкалываешь?

– Нигде пока.

– «Жигу» дай на месяц? – взял его за горло сразу Леха. – Откатаю, рассчитаюсь. Деньгами или шмутьем, как тебе удобней будет.

«Отказать такому гостю опасно, но и давать тачку жалко, вдруг разобьет» – лихорадочно замельтешило в запотевшей башке.

– Зачем тебе лайба?

– Меньше знаешь, дольше живешь, – положил в фарфоровую кружку столовую ложку малины Ветерок.

– Может возьмешь меня за шофера, все равно днями дома торчу.

– Не потянешь ты, Вовчик, на дела лихие.

– Потяну, че не потяну-то?

– Воровать придется.

– Да если знать хочешь, я уже неделю маршрут инкассаторов вычисляю, – стал врать Рыжий, – выслежу хорошенько и хлопну.

– Один?

– Не веришь?!

– Верю, верю, – попробовал открутиться Леха – но я не один. Святого знаешь?

– Нет.

– А братана его, Эдьку?

– Нет – огорчился Вовка, – я ведь домосед. Похлопочи за меня, а? Я вас не подведу, вот те крест, – перемахнул он себя вдоль и поперек.

– Веришь в бога?

– Обязательно.

– Не знаешь, значит, что рыжих на небеса не пускают.

– Че, правда?

– В натуре. Ладно, Вовчик. Завтра в два часа равно к дому номер восемь по улице Строительной подскочишь. С торца здания карман для машин есть, вот в нем меня и подождешь.

– Леха, давай послезавтра в это же время?

– Что так?

– Тачка на колодках. Нужно обуть ее, заправить, помыть…

– Уболтал. В четверг, так в четверг.

В назначенное время там, где и договаривались, будущие подельники словились. Надраенный Рыжим белых «жигуленок» сиял.

– Подыми капот, – попросил его Ветерок и с минуту прислушивался, как пашет мотор. «Не перебоит», – удовлетворенно отметил он.

– Захлопывай и пошли.

Олега они застали протирающим линолиумный пол прихожки.

– Привет, жулики. Валите в зал, я в спальне приберусь и чайку хапанем.

Спустя час Вовчику, кажется, удалось залезть Святому под шкуру, и он стал четвертым членом банды. Проводив его до машины, Леха вернулся.

– Ну, как он тебе?

– Поживем, увидим. Первое впечатление не очень, чтобы очень, но, по-моему, подойдет. Только я рыло его до сегодняшнего дня ни разу в поселке не встречал?

– Вот и ништяк. Рыжего сильно никто в Первомайске и не знает.

– Он что, не местный?

– Местный, родился здесь. Просто овца по жизни. Приподымем его в поселке, пускай бродит, пальцы гнет, а за жизнь блатную отрабатывает.

– Рыжий он, падла, не смущает тебя это обстоятельство?

– Сам ведь говоришь, поживем – увидим.

– Ладненько. После Нового года Ленкин день рождения отметим и попрем.

– Когда у нее?

– Двадцатого января.

– Сколь стукнет?

– Христов возраст, тридцать три.

– Подарить что надумал?

– Собаку хочет. В Читу рвану до барахолки. Айда со мной, Эдьку заодно навестим?

– Не получится, Настя кипишь засадит, а брата ты прихвати на обратном пути.

– Зачем?

– Пусть Вовчиком займется. Потаскает его по кабакам, да местам злачным.

Именины справляли в «Кристалле». Ветерок с Настей, Костя с женой, Эдик и Олег с Леной уместились за двумя сдвинутыми вместе столиками, посередке которых у вазы с тепличными розами месячный сенбернар розовым крошечным языком облизывал шоколадный крем с Эдькиного куска торта.

– Олежка, сенбернары ведь с рыжими пятнами, а этот с черными. Тебя не обманули случаем на рынке?

– На этом деле я зубы съел – вышиб дробь на коронках ногтями пальцев, – красивый щенок?

– Как назовем?

– Твой он, тебе и решать.

– Тогда – Линда. Нравится?

– Лишь бы тебе нравилось.

– Эдька, Вику опять не привез?

– Извини, Лена, в следующий раз обязательно приволоку, не отмажется.

Передавая с рук на руки, женщины занялись обсуждением достоинств сенбернарихи.

– Братан, Рыжий себя как ведет?

– О-о, если ему тормоза вовремя не врубать, он всех, кто с ним раньше не знался, переколотит. В субботу вот тут в ресторане он так разбушлатился, что мы с Котом его кое-как угомонили. Мужиков, с которыми в прошлом году на станции техобслуживания слесарил, за старые грехи лечить удумал. Одному на гребне две бутылки из-под пива раскрошил.

– Поправляется, значит, хорошо. Пусть борзеет, может, сделаем из него мужчину.

– Сделаем. Вовчик на глазах из недоноска в урку превращается. Житуха в куражах ему по вкусу.

– Не теряй над ним шефство, пока все пучком канает, но и не переборщи, смотри.

– Удыбал, волк, что ли, что мы за него базарим, – увидел Рыжего сидящий лицом к входу Леха.

– Кто?

– Обернись, увидишь.

За стеклянными дверьми зала топтался Вовка.

– Здорово – вышел к нему Олег.

– По делу, или на чашку кофе заглянул?

Тот оттянул Святого в угол фойе и, озираясь на курящих у гардероба девчонок с Пищекомбината, зашептал.

– Резина у меня на тачке совсем лысая. Только не накрути, что я от поездки увиливаю, – начал оправдываться он – но надо же где-то доставать. Может, купим? Я знаю, где. На этой далеко не уедешь.

– Нет у нас «капусты». Придется гараж чей-нибудь подламывать. Ты пошукай у кого лайба новая и где он ее ночевать ставит. Сдернем колеса, может, заодно и запчастями разживемся.

Рыжий надеялся на деньги, но обломился. Понимая, что первая в его судьбе делюга уже на носу, в эту мерзлую ночь он проворочался дольше обычного, прикидывая, не отказаться ли ему от всего этого неизведанного, но перебороть того, что нужно будет разворачиваться перед Олегом, не смог и поэтому в воскресенье кража состоялась. В час ночи Святой, Вовчик, Ветерок и Эдик собрались на территории первомайской санэпидстанции. В один из государственных гаражей которой запирал на ночь свой жигуленок директор коммерческого магазина «Гермес», еще осенью при помощи Рыжего, приобретшего, а затем и перегнавшего покупку в поселок.

– Эдька и ты, Леха, на атасе потритесь, а я с Вовкой отработаю.

– Я? – лязгнул зубами тот, – воровать что ли?

– А ты че думал, бананы собирать? – поднял воротник куртки Ветерок, – я тебя предупреждал, помнишь?

– Не коноебься, Рыжий, пройдет. Первый раз тяжело, а потом привыкнешь. Догоняй!

Укутав в тряпку навесной замок, Олег крепко заломил его в проушинах ворот, а Вовчик ватными от подступившего страха руками, пилил дужку.

– Идет кто-то!

– Не обращай внимания, – понял его состояние Святой.

Жалобно визгнув, полотно переломилось.

– Держи «собаку», – передал подельнику замок Олег и обломанной пилкой за минуту с небольшим перешоркал «собаке» толстую шею. Затем моргнул китайским фонариком и, подождав, пока подбегут атасники, втолкнул Рыжего в приоткрытую щель ворот.

– Леха, замкни нас и в половине третьего, отопрешь.

– Ясненько. Я с Эдькой в подъезде поторчу, погреемся.

– Добро.

Ветерок навесил на обитую серыми солдатскими шинелями дверь заранее приготовленный замок и шуранул с братом Святого в теплый подъезд кирпичной двухэтажки, где жил Вовка. В паутине давно небеленого бетонного потолка тлел шестидесятиваттный ночник. На обзолистых плахах, брошенный поверх смотровой ямы, стояла в свежей резине тачка, в капот ей передним колесом упирался нулевый мотоцикл с коляской.

– Это начальника ОРСа «Урал» – пояснил Рыжий – он с директором «Гермеса» в кентах и бокс этот он вымутил, а Стаса сюда зимовать пустил.

– Откуда знаешь?

– Я со Стасом в одном классе учился.

– А че ты школьного приятеля выхлопать решил?

– Живот урчит, терпежа нет, – ушел от неприятного вопроса Вовчик.

– На «собаке» мы, если в натуре пузо прихватило, то в люльку “Урала” опрастывайся и брезентухой накинь, а я пока «жигу» поддомкрачу.

Дристал Рыжий дольше, чем думал и спустя пару минут, в гараже повисла такая невыносимая вонь, что как Олег не крепился, его стошнило. Оторвав карман у телаги, Вовка подтерся и, застегнув штаны, быстро накрыл мотоцикл чехлом от легковушки.

– Сам не пойму, что это меня пронесло.

– Бывает, дело житейское. С движка навесное все сворачивай – скинул первое колесо Святой.

– Вовка, ты че такой вонючий?

– Не слышу, повтори? – нырнул он под капот.

– Шустрее говорю, ковыряйся, скоро пацаны подойдут.

Откатив все четыре баллона к выходу, Олег сложил их одно на другое и, раскатив на два щелчка водительское сиденье, уперся в него взмокшей спиной, а мягкими подошвами полусапог в лобовое стекло. Выдавив верхнюю часть, он поддел концом отвертки резиновый шнур, и через минуту стекло покоилось на покрышках.

– Рыжий.

– А? – тихо отозвался тот.

– Что там у тебя?

– Трамблер, бензонасос, карбюратор и аккумулятор снял. Стартер отвинчиваю.

– У нас осталось девять минут, торопись.

– Понял.

Краденное лежало на стреме.

«Пора бы Лехе подкатить», – глянул на наручные часы Святой, приложив ухо к воротине. Но ни полтретьего, ни в три снег не скрипел. Вовка опять усрался, а Олег выблевался, после чего заставил подельника вылить в люльку мотоцикла ведро сцеженного с бензобака «жигулей» бензина. И только без пятнадцати четыре, впустив в помещение клубы ночного воздуха, дверь бесшумно отворилась.

– Вы где, волки, шляетесь?

– Не газуй, Святой, на котлах стрелка встала. Фу-у, в рот-компот – поморщился Ветерок, – как в газовой камере.

– С понтом ты там был, Эдька где?

– На стреме. Чем так пахнет?

– Дерьмом.

– Чьим?

– Начальник ОРСа с бодуна, наверное, навалил приличную кучу в люльку собственного «Урала».

– Вот ублюдок, – принялся вытаскивать запчасти на улицу Леха, – надо предъявить ему, пусть за вредность молоко выписывает.

Смикитив, что буря пронеслась мимо, Рыжий заметно повеселел. Навьючив на дохлые угловатые плечи мешок с мелочевкой, он подхватил два колеса с дисками, и молчком уперся в сторону пролома в заборе, где подельников ждала его тачка. Остальное в один прием доволокли Олег с Ветерком.

– Жиган ты, Вовка, – подхваливал воришку Эдик – не бзднул?

– С чего? – колдовал тот у задранного багажника, пакуя в него стыренное.

– Молодец.

– Святой, куда это богатство спрячем? – сняв спортивную шапочку, вытер запаренные лоб и шею Рыжий.

– На дачу к Лехе поливайте. Скуркуете все – и по хатам, а ты отоспишься и лайбу строполи. Два дня хватит?

– Должно.

Подельники, не включая фар, уехали, а застывшие на ветру братья резанули вдоль спящих домов в противоположную сторону. На Строительной Эдик отвернул вправо, вверх по улице к «Березовой роще».

– Куда ты? – остановился Олег.

– В гостинице пересплю.

– Не выдумывай.

Теребя на ходу щипающие морозом уши, брат припустил еще хлеще.

Жена, как обычно когда Святой пропадал неизвестно где, не спала.

– Где был? – встретила она мужа с Линдой на руках.

– У Эдьки, в «Березовой роще». Сваргань что-нибудь похрястать.

– Ты мне зубы не заговаривай. Я только что звонила в гостиницу, не было вас там.

– Щенка дай, – и, взяв его за огненный загривок, сунул себе за пазуху.

– Ну-ка вынимай! – потребовала Лена.

– Пускай погреет меня.

– Озяб, бедненький? Шариться по ночам меньше нужно!

– Не накормишь, значит.

– Не придуривайся. Горячее все, иди на кухню.

– В одиночку есть отказываюсь.

– Спасибо, что хоть чуть-чуть помнишь обо мне. Я, между прочим, тоже с обеда крошки в рот не брала.

В пятницу по темноте, чтобы не рисоваться на глазах у рано начинающих трудиться жителей поселка, Вовчик забрал Ветерка, который поджидал его на автобусной остановке и подрулив под окна квартиры Олега, коротко посигналил. Братья, пившие кофе, быстро оделись и вышли.

– С добрым утром, бандиты. Рыжий, тачка на мази?

– В порядке – с готовностью ответил он Святому – для полного счастья только магнитофона не хватает.

– Будет, Вовка. Раз начало есть, конец обязательно будет. Погоняй – откинул он спинку сиденья и, надвинув на брови шапку, закрыл глаза.

– Леха, инструмент для работы взял?

– В багажник положил.

Перед железнодорожным переездом узкоколейки, ведущей со станции на базу ОРСа, трекавший впереди «жигулей» синий «Беларусь» неожиданно для Вовчика резко затормозил на красный сигнал семафора и он, не успев среагировать, воткнулся передком машины на торчащие позади трактора клыки.

– Проснись, нас обокрали, – потрепал за мохеровый шарфик старшего брата Эдик.

– Вижу.

Рыжий, словно ошпаренный вылетел из-за руля и ринулся к владельцу «Беларуса», выяснять с ним отношения, а тот в дымину пьяный еще со вчерашнего дня, даже не почуял удара и мутным взглядом окинув пустующий переезд, занукал дальше.

– Не кипятись, – вернул подельника вылезший из «жиги» Олег, – ничего страшного, – присел он на корочки перед капотом, рассматривая повреждения. Один клык, видимо загнутый к верху, скользнул мимо цели, другой, не задев радиатора, пробил только крыло сбоку от левой фары.

– Как тебя угораздило?

– Не останавливаются здесь никогда, понимаешь?!

– Красный горел…

– Ну и что, все равно не останавливаются.

«Неужели оттого, что он рыжий, неприятности? Ерунда», – оборвал Святой мелькнувшую примету.

– У тебя сегодня масти нет, – скинув шапку на колени брата, он расстегнул молнию кожанки, и на всякий случай пристегнулся ремнем безопасности.

– Пылим дальше?

– Пылим, Леха, пылим. Не жрали бы вы с утра пораньше шампанское.

– Ночью некогда будет, я так понимаю. Придумал что?

– Для начала в ЧУС заскочим. Там Ленкин брательник на грузовике пашет, сегодня он как раз на ремонте стоит, вчера Ленка с его женой по телефону базарила. Бензином подразживемся, а там посмотрим. Чита – город хлебный, с голодухи умереть не даст.

Горячий поток воздуха с обогревателя, разливаясь теплом по салону, разморил Эдика с Ветерком, и они хмельно засопели, привалившись друг к дружке. Смежив белесые ресницы, притворялся, что спит Вовка.

В начале десятого тусклый свет фонарей со снежком вперемежку, с копотью печных труб окраин города встретил жигуль с джентльменами удачи и спустя час, бормоча малыми оборотами движка, он замер у бетонных колец, наваленных у ворот ЧУСа.

– Ждите, жулики, я махом – Олег перелез через забор и в мастерских, где шаманили «ЗИЛы» и «КАМАЗы», отыскал родственника.

– Карманов, вылазь, – вытащил он того за мазутные валенки из-под машины.

– Привет, бродяга, помощь требуется?

– Спасибо, не надо, – стянул с рук рваные, тряпочные перчатки Санька и, размяв сигарету, сунул ее в фиксатый рот.

– Прикурить дай, а ты же не куришь. Как живешь в своей деревне, в Читу не потягивает?

– Радоваться, конечно, не чему, но получше, чем здесь.

– Что тогда прикатил?

– Делишки.

– Волчьи, поди?

– Как у тебя, Карман, с горючкой? Литров сорок не дашь?

– Во что брать будешь?

– Канистры есть, две по двадцать.

– Где?

– Я не один. Пацаны в тачке за воротами сидят. Через забор сделаем?

– Зачем через забор, так устроим, – Сашка, волоча за собой огромные, не по ноге обрезанные валенки, ушлепал на проходную и угостив вахтера сигареткой, через некоторое время подъехал к ремонтному боксу на «жиге».

Пока Рыжий из правого бензобака Саниного «ЗИЛа» сцеживал огненную воду, Святой вышел с ним на улку. У соседних дверей на «КАМАЗовских» полуприцепах стояли три импортных металлических контейнера.

– Что в них, не в курсе?

– Это кооператоры часть гаража под склад арендуют. Вчера мы им помогали вот с этих самых контейнеров компьютеры и шампунь детский выгружать. Богатый склад, под крышу всяким барахлом забит, но жадные, собаки. Всего по пузырю на рыло за труды выделили.

– Святой, заправились – аккуратно упаковал в багажник канистры Вовчик и, протерев шерстяной ветошью корявые, конопатые пальцы, втоптал ее в снег.

– Ну, ладно, Карман, пока. Благодарствую за бензин, – обнял его Олег.

– Не за что. Нужда заест, приезжай еще. У ворот посигналишь, вахтер вас выпустит, я его предупредил.

– Только нарисовались, уже масть хезанула, – сел за руль Святой, – контейнеры красные видели?

– Ну? – насторожился Леха.

– Коммерсанты склад в этом автохозяйстве устроили, сегодня ночью мы его и подрежем, – тронул он «Жигули» с места.

– В Северный пока слетаем, у родичей наших до темноты потремся и с богом.

Мать жарила оладушки, когда красиво запел звонок, подаренный деду на работе по случаю его выхода на пенсию. Перевернув на шипящей жиром сковороде желтый кружок теста, она торопливо пошла открывать.

– Ох, басурмане, почему так долго глаз не казали?

– Здравствуй, мать. Извини. Эдьку ты недавно видела, а я занят почти всегда. Не обижайся, отец где?

– Раздевайтесь. На заводе, где же еще.

– Он ведь на пенсии.

– Черта с два его дома удержишь, так до гробовой доски ишачить и будет. Поговорил бы ты с ним, Олежка, мне ведь скучно дома одной сидеть, особенно зимой.

– Протолкую, мать. Сегодня обязательно потолкую с дедом нашим. Всю жизнь государство вместо денег ему грамоты почетные вручает, а ему видно и невдомек, что его дурят.

– Мойте руки и давайте чай пить, я оладьи стряпаю. Здравствуй, Леша, а этого парня я что-то не помню.

– Вовка его зовут, наш, первомайский.

– Попроведать заглянули или как?

– И в гости, и по делу. Завтра домой, а Эдьку у вас с дедом оставлю.

В два часа ночи, взяв сумку с пилками по металлу и фомкой, Святой, Эдик и Ветерок, оставив Рыжего в тачке, перемахнули при помощи уже знакомых бетонных колец через ограду ЧУСа. Дул холодный, пробирающий до костей ветер, небо заволокло тучами. Возле сторожки, почуяв чужих, затявкала и тут же смолкла дворняга. Погодка выдалась самая, что ни на есть воровская. Леха, засунув правую руку за пазуху, нащупал рукоять финки, привезенной с последней отсидки и, высморкавшись припухшим носом, шепотом прохрипел.

– Работайте, я сторожа пасти буду.

Эдька заломил замок так, чтобы брату удобно было пилить дужку, и зашарил по темной территории глазами.

– Приличная «собака», но нам и покрупнее попадались.

Начал Олег осторожно, но абсолютно все издаваемые звуки глушил ветер, теребящий оторванные листы жести на крыше сарая, в котором хранились кислородные баллоны и под эту музыку разбушевавшейся непогоды, замок слетел в мгновение ока.

В складе горел дежурный свет, но самое главное – было тепло и тихо. Кроме шампуни и компьютеров, про которые утром говорил Саня, на стеллажах, убегающих на высоту второго этажа, пылились двухкассетные японские магнитофоны, мягкие игрушки, сигареты, джинсы в пакетах, куртки и всего, всего, всего.

– Олег, как все это попрем?

– Все и не потащим, выберем, что подороже.

Пахнула холодом входная дверь, и ввалился Ветерок.

– Ноги задубели, – пожаловался он и присев на ящик с мылом, шустро стал стягивать сапоги, – много тут добра барыги накопили?

– Навалом, рук не хватит все слямзить – полез на стеллажи Эдик.

– Может, охрану свяжем, «КАМАЗ» нагрузим, ворота распахнем, да смоемся.

– Авантюрист ты, Леха, с одним ножом такую операцию удумал провернуть. Вали давай лучше на атас, чтобы нас не застукали.

Меж тем Эдька деловито доставал с полок магнитофоны и складывал их в большие хозяйственные сумки, из которых Святой вытряхивал на пол куреху. Потом, свистнув Ветерка, они в несколько ходарей перетащили краденное к забору и еще примерно минут тридцать пыхтели, переваливая все это хозяйство на другую сторону. Мешала натянутая поверх ограды колючка.

– Эдька, шлепай за машиной, мы с Лехой отдышимся.

Стекла затянуло наглухо. Вовка, боясь привлечь к себе внимание почивающих двухэтажек, двигатель не прогревал и, заледенев напрочь, молил бога, чтобы подельники поскорей возвращались. Пинок в запертую дверку одновременно напугал и обрадовал его.

– Рыжий, ты здесь?

– Здесь, здесь.

– Заводи, поехали.

«Жига» схватилась сразу. С минуту, погоняв тосол по системе, Вовчик врубил первую передачу и, не включая освещения, пополз с незнакомой ограды на улицу.

Даже разложив заднее сиденье, в общем-то, во вместительный салон «Комби», все двухкассетники не вошли, и их по новой пришлось выгружать и освобождать от яркой, импортной упаковки. Со второго раза получилось ловчее, но кроме водителя в машину никто больше не поместился.

– Олега, что делать будем?

– Далековато до Северного, но придется вам с Ветерком пробежаться, иначе по такой погоде боты завернете.

– Инструмент тяжелый, да и менты, если остановят, что скажешь?

– Сумку затырь под мостом через речку, завтра заберем, вернее уже сегодня.

– А ты как?

– Я тоже бегом, только впереди «жиги» Страховать Вовчика буду, чтобы на легавых не напороться. Если ясно все, дергайте. Рыжий, слушай внимательно. Я метров на сто пятьдесят от тебя оторвусь, продыбаю обстановку, потом помаячу вот так шапкой, значит все без палева, ништяк? Габариты не вручай и мети ко мне, вот таким макаром и попробуем прорваться.

– Понял, а если все-таки прихватят?

– Болтай, что с блядок едешь, и у моста магнитофоны заметил. Собрал богатство такое и в ментовку сдавать пылишь. Не очень конечно убедительно, но хоть так отмахнешься. В складе следов твоих нет и быть не может, сочинишь, что лучше – чеши.

Спустя два часа тачка благополучно просочилась в Северный, а ровно в шесть краденное было на четвертом этаже крупнопанельной пятиэтажки в Эдькиной спальне. Разбуженная шумом мать, захлопотала в кухне.

– Что это вы полуночничаете?

– Коммерцией, тетя Жанна, занимаемся. Эдику друзья с Новосибирска технику отправили японскую, вот будем торговать, – ближе к печке устроился Леха.

– Ох, врете, парни, чует мое сердце, неладное что творите.

– Да вы что, тетя Жанна. У Олега двое пацанов, у Вовки жена скоро родит, у меня один.

– А у тебя в Кутулике бабенка разве еще не родила? – вошел на кухню в семейских трусьях отец братьев.