Текст книги "Большая Медведица"

Автор книги: Олег Иконников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

В два прилетел Секретарь и припер десять пар тряпочных перчаток.

– Еще что нужно?

– Автобус протер?

– С бензином.

– А в баке как?

– Заправились.

В стоящий под балконом автобус просочились по одному. Сумки с оружием унесли Эдька с Андрюхой, последним из квартиры обняв на прощание что-то предчувствующую мать, выскользнул Святой.

У зеленого палисадника Княжеского барака в салатного цвета Волге сидели Калина и Весна. Приоткрыв дверцу микроавтобуса, приятели поднакурили, а Олег с Беспалым ушли к Калине. Женьку они почти не знали, и Святой сначала его представил, а потом уже поинтересовался.

– Автомата два притащили?

– Один всего – соврал Паха – второй у пацанов, которые по делам в Краснокаменск упороли – вынул он из-под седушки, на которой сидел черные валенки, рассоединил их и вытряхнул Олегу на колени с длинным стволом и откидным прикладом черную железяку.

– Дыбани.

Игорь, синей изолентой связывал между собой два набитых маслятами рожка, поперек одного шла приличная трещина. Заметив придирчивый взгляд Святого, Калина его успокоил.

– Ништяк подает, проверяли.

Откуда-то сзади вынырнула белая «Нива» и, обрулив «волжанку», ткнулась капотом в распахнутую калитку ограды.

– О, Ловец – снова суетливо поспешил на улицу Игорь и помог водителю «Нивы» выудить из салона большой брезентовый мешок с оружием для Грихиной бригады.

– Айда и мы – сунул в валенки автомат Паха.

Проходя мимо автобуса, Олег цинканул брата и Андрюху, те сразу же выпрыгнули и вслед за ним вошли в левое крыло барака. В маленькой и тесной, напрочь прокуренной и давно небеленной комнатушке с закупоренным наглухо оконцем, было душно и тоскливо. Сам Князь, бухой или вмазанный, полулежал на задрипанном диване и наколачивал патронами рожки автоматов. Гриха обещал одну железяку, а припер в отличии от Калины две.

– Еще один, точно такой же с минуту на минуту Торопыга подвезет. Вот еще восемь лимонок и все, но, думаю, этого всего хватит. У тебя из оружия что?

– Автомат один, пистолет, шесть обрезов, пятизарядка, гранат немеряно.

– Ништяк – перебил Святого Ловец – у вас автомат, наших три, куда их больше?

– Четырех хватит, хотя и не густо конечно, но на нашей стороне внезапность, думаю, пролезет с моими сорванцами.

– Да-а, с подельниками тебе, конечно, повезло, здесь в городе все не так, все по другому.

Читинцы, словно не слыша Ловца, занимались каждый своим, но по мордам их недовольным читалось, что они подзассали.

– Че не правильно говорю, что ли? Нугзар, где Культурный?

– Не знаю.

– Все ты знаешь, только врешь, потому что шефа своего бздишь. Тут такая бодяга мутится, а он, конь, ненаглядной своей под юбку сквозанул, трусы ее нюхать.

Аккуратно втиснулся в помещение Черный.

– Пацаны, сегодня ведь двадцать третье. Менты на «Акации» футбол гоняют.

– Цветные?

– С Ингодинского отдела.

– Хуево, отложим бойню на завтра – мгновенно решил Гриха.

– Олега, ты раньше на турбазе был?

– Не доводилось.

– Секретарь, устрой первомайцев на ночевку и чтоб по-человечьи, понял?

– Да.

– А ты, Олежка, бери Эдьку и Агея, на «Акацию» махнем. Покажу вам место работенки.

Ехали в тачке Ловца.

– Гриха, а вот ты Валерку только что спрашивал, цветные менты на турбазе мяч гоняют или нет, а че еще какие-то бывают?

– Бывают, Эдька, еще полуцветные – это дубаки, пожарники, лагерные мусора и так далее.

Не дотянув метров двести до двухэтажного деревянного здания гостиницы, «Нива» остановилась.

– Вот здесь чечены и сушат лапти, сейчас обратно рванем, дорогу запоминайте.

Посередине реки, из-под набухшего грязного льда торчало несколько сухих кустов ивы.

– А вон у того островка на отходе вас будут поджидать несколько иномарок. Микроавтобус подожжете, оружие и маски побросаете в мешок и зашвырнете его в эту «Ниву».

На противоположном берегу Читинки ясно вырисовывались желтые коробки двухэтажек.

– У крайнего от берега дома в семь утра вас будет ждать Торопыга и Черный, оружие получите здесь и свое, и мое, а теперь поехали, покажу, где ночевать устроитесь.

Бригада дружно мяла цыплят табака, когда прикатили братья и Андрюха.

– Помогайте – позвал их Слепой – мы уже не можем.

Слепой, конечно, врал, приятели только что уселись за низенький длинный стол. Из окон зала виднелся коммерческий магазин Козлова, который банда Святого выхлопала перед новым годом. Расстелив на подоконнике лист, выдранный из альбома для рисования, Олег взял валявшийся тут же красный карандаш и оторвал подельников от курочек.

– Идите сюда, пацаны.

За его спиной внимательно скучковались.

– С автоматами пойдем я, Эдька, Андрюха и Кот. Вот это – Святой ткнул карандашом в номер, помеченный крестиком – комната, где живет вооруженная охрана, сюда вообще никто не суйтесь, ее я беру на себя. Сзади с пятизарядкой меня будет страховать Сэва. Эдька и Слепой отрывают на первом этаже телефон и на время всего налета блокируют весь этаж. Лестниц в здании две, я с Сэвой поднимаюсь наверх по левой. Агей по дальней от входа в гостиницу, Кореш с Десятком, кинете гранаты вот в эти окна, смотрите, не перепутайте, а то русским достанется. Костя с Беспалым, на улице останутся, прикроют тех, кто гранаты швырять будет и если чечены в окна ломанутся, живыми никого не отпускать. Вот вроде и все. Вопросы есть?

Вопросов у дикой бригады не было.

– Тогда до пяти утра отдыхайте. Проснемся, на свежака еще раз все обсосем. Олег сел к столу и выбрал цыпленка подзажаристей.

– Олега, а где Леха?

– Как раз его вспоминаю, непутевого. К Хадиче, волк, в гости упорол, в Кутулик. Эдька, вруби в ванной воду погорячее, пока я хрястаю, пусть набежит.

Будильник под ухом Святого пробулькал ровно в пять. Спал этой ветреной ночью оказывается он один, приятели в зале баловались крепким чаем и подшучивали над Костиным мандражом. Святой шустро натянул поверх цивильной одежды черную робу и пошел в ванную. Через пять минут все опять сгуртовались над планом гостиницы, начертанном от руки Черным.

Двадцать минут седьмого в дверь тихо стукнулись, это пришел водитель микроавтобуса. Молодой, лет семнадцати паренек трясся, словно бобик после случки.

«Хорошо, что я дорогу знаю» – скрывая улыбку зевнул Олег.

– Тебя как зовут, кучерявый?

– Миша.

– Автобус где стоит?

– За домом.

– Давай сюда ключи сжигания. Мишка, и ложись-ка ты спать, мы без тебя постараемся все обтяпать. Надеюсь, ты не против?

– Спасибо – покраснел парнишка – у меня кажется и взаправду температура, я поваляюсь чуточку, может, полегчает.

Не обращая на них внимания, банда одевалась, хлопала себя по карманам, проверяя, нет ли в них чего лишнего, что можно потерять в момент нападения. Святой молча кинул ключ от автобуса Слепому и тот понял, что рулить до «Акации» придется ему.

Без семи семь бригада подкатила к двухэтажкам, в половине заледенелых окон горел свет, человечество готовилось на работу, в школы и детские сады. Возле одинокого фонарного столба дымили три иномарки – Торопыгина, Весны и Черного. «Нива» с оружием стояла чуть поодаль. Заметив микроавтобус, тачки медленно тронулись и ушли в темноту к берегу Читинки. Было чертовски холодно, с реки тянуло низовиком и высыпавшая из автобуса шпана, затопала ногами о твердый грунт откоса и толкаясь, стала разбирать железяки, вытащенные из багажника «Нивы». Валерка с Эдиком и Агеем снова что-то колдовали, присев в свете красных габаритов джипа, а Олег оттянул в сторону Кота.

– Ты будешь с автоматом на улице, поэтому присматривай за Женькой, у него жена на сносях и если с ним что-нибудь случится, я с тебя с живого шкуру сдеру, понял?

– Мне было бы приказано…

В черных робах, такого же цвета масках, натянутых от обжигающего ветра на лица и увешанные оружием бригада выглядела внушительно и весело, и, пожалуй, только непогода, слегка мурашившая синюю шкуру под вязанным Ленкой свитером, навевала на сердце муть.

– Святой, а где пацан, что за баранкой должен быть? – скрипя снегом, вынырнул из-за автобуса Торопыга.

– Температура у него под сорок, оставил я его на хате, пусть отсыпается, сопливый.

– Вот, бляденыш…

– Да ладно тебе – одернул его Сэва – послали пацана зеленого совсем, ему надо титьку…

– Это ты точно подметил, – досадливо сморкнулся Торопыга на колесо джипа – титьку ему надо, но не мамкину, а папкину. Ну, че, пацаны, трогайте, уже половина восьмого.

– Темновато – дыбанул в небо Десяток – если проводку в гостинице повредим, как бы друг друга не перешмалять.

– Давайте все в автобус, замерзнете – толкнул к открытой дверце брата Святой.

– Слепой, поехали поближе к турбазе, там рассвета дождемся и попрем.

Без десяти восемь по очереди лязгнув затворами, загнали патроны в стволы. Разогнули на гранатах усики и сняли с предохранителей обрезы.

– Андрюха, что там у тебя?

– Не пойму, патрон из рожка не выходит. Олег взял у подельника автомат.

– Рожок треснутый – вставил он другой – Калина, дерьмо собачье, говорил, что пашет нормально, проверял лично, сука паршивая. Вернемся, ебни ему этой дударкой по башке.

Еще раз Святой придирчиво оглядел своих пацанов и поправил на Косте маску.

– Ну, че, шпаиа, с богом!

Коричневый микроавтобус медленно тронулся в неизвестность.

Никто не предполагал, чем все это кончится. Не знал и Ловец, посылая первомайскую бригаду на «Акацию», что в Гоцмана стреляли не чечены, а люди Калины. Банда Святого шла в бой за идею, а Калина надеялся при помощи этой операции избавиться от сильной первомайской группировки и сбить с верной дороги Гриху, на которую он уже почти вышел.

Автобус еще не остановился, когда из того выпрыгнули Кореш с Десятком и рванули за угол здания. Первым в гостиницу, пнув ногой входную дверь, ворвался Олег. Вахтерша с горячей кружкой молока в морщинистой руке, увидев человека в маске и с автоматом, упала без сознания, часы с кукушкой над ее с годом показывали пять минут десятого.

По крутой винтовой лестнице Святой с Сэвой мотнулись на второй этаж, коридор был пуст. Зато коридор первого этажа кишел туристами, спешащими в туалет и на общую кухню.

– Всем на пол! – заорал Эдька и дал короткую очередь поверх пока еще не испуганных лиц.

Постояльцы гостиницы послушно повалились на мягкий желтый линолеум коридора. Андрюха плечом вышиб дверь с табличкой «администратор» и, не рассчитав силу удара, встал по инерции не левое колено, прямо через его голову Слепой влез в узкий кабинет и едва успел выхватить из рук директорши телефонную трубку.

– Ты кому это в такую рань звонишь? – с силой и злостью шмякнул он по аппарату обрезом.

В левой руке был обрез, Кореш зубами выдернул с гранаты кольцо, замахнулся и поскользнулся. Он упал, больно ударившись лицом о высокую завалинку, а «РГэшка», врезавшись в переплет рамы, шлепнулась ему на спину. Десяток схватил нежданный подарок и швырнув его в сторону, завалился на приятеля. Граната рванула в воздухе, посыпались стекла с окошек первого этажа и все, осколки улетели в никуда. Леха поднял башку, оглядываясь, и в этот момент щелкнуло. Скоба лимонки переломилась или от мороза или от удара о землю, но секунды пошли и сейчас он уже не помнит как, но вот так лежа на спине, Десяток забросил «Ф-1» в номер второго этажа. Эта штучка тоже полыхнула в полете, но уже в помещении.

Олег услышал пальбу внизу, устриг ее и чечен в комнате охраны. Он встал в мертвую зону, где его не могли достать пули, и направил на дверь ствол автомата. Святой обернулся – кроме Сэвы за спиной и влево по коридору никого не было. «Где Андрюха?» – больше ждать было нельзя. Может, на первом этаже во всю лилась кровушка. На улице рвануло и через пару секунд оглушительно бабахнуло в номере охраны. Дверь, словно картонная, слетела с петель и Олег, с пояса, в клуб дыма и огня дал длинную очередь. Контуженный и чудом, не задетый пулями охранник, уполз под кровать. Святой сделал два шага влево и пустил такую же стаю свинцовых шмелей в соседний номер. Пули со смещенным центром буравили тонкую дверь и рикошетя от мебели и батареи отопления, вылетали назад в коридор, вспарывая чуть правее от Сэвы реечную панель. «Шмаляют оттуда, что ли?» – не врубился он, не выпуская цепкими глазами рамку слабо освещенного коридора и, следом за Олегом, переместился опять вправо.

Словно нащупывая хоть что-нибудь живое в дымящемся помещении, бешено плясал в руках Святого автомат. Утро выдалось пасмурным и мерзким, но двуногим сегодня фортило – пули нашли в номере все, кроме чеченца, из продырявленной батареи на плешивую его голову струился кипяток, но он стойко терпел и не шевелился. Удыбав поливалово наверху, Эдька по заваленному телами коридору рванул на звук, ему тоже показалось, что на втором этаже идет заруба. В четыре громадных прыжка, преодолев два лестничных марша, о последнюю ступеньку он запнулся, и с ходу вваливаясь на левый бок в коридор, непроизвольно нажал на спусковой крючок. Веером, бороздя известку, пошли по продолу пять-сорок пять. Человек в робе и маске, подломившись в коленях и неестественно подобрав под себя руки, упал. Досталось и его опекуну в левую ногу, и тычок был настолько силен, что Сэва встал с ног на голову.

– Эдька! – в миг узнал его Сэва и не чувствуя боли в онемевшей ноге, перевернул Олега на спину – в рот меня мама целовала, ты че наделал!

– Кто это, кто?

– Братана завалил – из безжизненных рук Святого Санька осторожно взял автомат и беспомощно оглянулся.

Эдька был в шоке, ничего казалось, не видел и не слышал, хорошо, что в коридор с дальней лестницы вбежал Агей, но и он, не разобравшись в ситуации, стал длинными очередями поливать хаты чеченцев.

– Андрюха! – старался перекричать грохот автомата, Сэва – помогай! Помог Слепой, влетевший вслед за Агеем, но, пробегая за его спиной к Саньке, тоже словил в руку бзыкнувшую с номера пулю. Везло сегодня определенно всем.

– Иди сюда! – позвал Андрюха подельника.

Эдик, не соображая, что делает, монотонно ходил от номера к номеру и коротко стрекотал в филенчатые двери.

Выполняя приказ Олега, Кот носился по ограде за Женькой. В здании рвались гранаты, с выбитых окон мельтешили в сереющее небо огненные полосы трассеров. Мелькнувшего в оконном проеме любопытного китайца Костя сразу поймал на мушку и тот с двумя пулями в правом легком, на всю оставшуюся жизнь запомнил русскую мафию.

Из дверей на руках вынесли Святого. Десяток с Корешом помогли Сэве и Слепому, подхватив тело приятеля. Куда его шлепнуло, пока было не понять, кровь текла из-за шиворота, а может и из головы – и маска, и роба были мокрыми. Чуть было не резанул Кот по вылупившимся из гостиницы Андрюхе и Эдьке. Выдернув с лимонки кольцо, он метнул ее в отворенные двери и там так шарахнуло, что опять полетели коридорные стекла.

– Все, сваливаем! – орал Агей и волок к микроавтобусу ошалевшего брата Святого, который уже беспорядочно лупил с автомата по деревянному строению Акации и пока из затвора не вылетела последняя гильза, Эдька не успокоился. Стрелой вылетел со двора турбазы автобус. Встав на колени перед братом, Эдька снял с него маску и бросил ее под заднее сиденье. Ему теперь уже было все равно, поймают его менты или нет.

– Олега, где ты?! Ты меня слышишь?!

Не слышал его Святой.

Тошнило Сэву, в брезентовый мешок складывали оружие и маски, бригада не паниковала.

– Пацаны, простите, если что не так…

– Это че, Олега? – обернулся Слепой.

– Он – улыбнулся сквозь тошноту Сэва – значит, будет жить. Гони, Слепой.

– Олега! – снова затормошил его братан и разорвал на нем куртку робы. Все было в крови, но пулевого отверстия не было, крупные капли выкатывались откуда-то из слипшихся кучеряшек у основания черепа.

Подпрыгнув на крутом кочковатом спуске на лед, двигатель заглох, но до островка автобус хоть и накатом, но все же дотянул.

Мешок перебортировали в заранее открытый багажник «Нивы», а Святого аккуратно перенесли в тачку Весны.

– Дуй в город, там решим, что делать – полуприказал ему Эдька, вперед сел Слепой.

Бригада рассосалась по легковушкам, и те рванули в разные стороны. У засохших кустов застыл коричневый микроавтобус, его так и не подожгли, а это была уже улика.

Эдик, склонившись к брату, пытался уловить его дыхание, пульса не было и он снова запаниковал.

– Все, Паха, жги в больницу!

– В какую?

– В областную давай!

– Эдька, его там менты найдут – взяв с аптечки бинт, заматывал себе руку Слепой.

– Да мне по хуй!

– Че по хуй – то, очнется он, даст тебе по хуй!

– А если умрет?!

– Делай, как тебе сердце подсказывает.

– В больницу! Под чужой фамилией его оставим. Навстречу летели под мигалками менты, и Весна прижался к обочине. «Везет Калине, теперь Святого не надо будет пасти и так сдохнет».

– Паха, давай шустрее!

Шпана по одному, по двое просачивалась на хату, которую покинули два часа назад, а Агей тем временем, сняв с себя робу в крови приятеля и забросив ее в кузов проезжающего мимо грузовика, искал по городу врача, думая, что Эдик привезет брата на ту квартиру, откуда бригада стартовала на «Акацию».

– Фамилия?

– Не знаю – отвечал Эдька врачу приемного покоя областной больницы – мы на улице его подобрали.

– Когда?

– Минут тридцать назад.

На Олеге ножницами резали одежду два практиканта мединститута.

– Где подобрали?

– В «Северном».

– Ваша фамилия?

– А моя – то вам зачем? – повернулся и быстро зашагал к стеклянному выходу из помещения Эдик.

– Молодой человек!

Но он уже не слышал врача. Весна газанул и на скорости резко повернул за серый угол семиэтажки. Японка встала на два правых колеса и словно чуть подумав, опрокинулась на крышу. Лобовое стекло стрельнуло и завалившийся на Паху младший брат Святого, моментально выкатился в образовавшуюся дыру. Ударив раненую руку, Слепой на мгновение потерял сознание… Беременную его мать на одеяле четверо здоровых мужиков из квартиры бегом перенесли в «Победу» и сумасшедшая, с оторванным глушителем, машина понеслась к роддому. Вот так же на первом повороте «Победа» встала на уши, и Слепой появился на свет божий, поливаемый бензином из распоротого бака… Сейчас его снова поливало горючкой и если бы не Эдька, выпнувший заднее стекло «Тойоты», то при каких обстоятельствах Слепой народился, при таких же бы и возвернулся туда, откуда пришел. Радужной свечкой в наступающем утре полыхнула иномарка, но на счастье преступников, не взорвалась и спустя полтора часа, первомайцы на двух тачках, которые им выделили Ловец с Калиной, укатили домой.

***

Под почти неслышное стрекотание видеокамеры чьи-то пока не видимые холодные, но приятные ладони ворочали его тело на узенькой реанимационной кровати.

– Теперь на другой бок – тихо кто-то командовал. – У него там тоже татуировки. Так, хорошо, теперь ноги. Все, всем спасибо.

– Пить…

От неожиданности пучеглазая красотуля медсестра вздрогнула и, схватив со столика тонкий стакан с компотом, метнулась к Святому. Сделав один маленький глоток, он сразу его выблевал.

– Еще.

И эта порция компота выплеснулась обратно.

– Послушай, парень, кто ты? – последние ненужные два слова повисли на языке, потому что майор Грознов вдруг узнал в этом щетинистом с забинтованной головой человеке Иконникова.

– Какое сегодня число?

– Второе марта, Олег.

«Откуда он меня знает и вообще, кто он такой?»

– Где я?

– В реанимационной палате нейрохирургического отделения областной больницы…

Дальше Святой уже не слышал, без сознания было лучше, чем даже в первомайском КПЗ.

Очнулся он далеко за полночь. В углу палаты оглушительно храпел, уронив автомат на пол лейтеха с управы по борьбе с организованной преступностью. Олега штормило, но он все таки попробовал сесть. Что – то мешало в ногах. Святой поддернул вверх простыню, но в блеклом свете луны не рассмотрел, что его держит за ноги. Заслышав его ворочанье, в палату вошла сестра – красотка.

– Пить хочешь?

– Нет. Кто это?

– Милиционер.

– Спал бы дома, урод, что он тут потерял.

– Тебя сторожит. А, правда, говорят, что ты с чеченами воевал, и там тебя ранили?

– Кто говорит?

– Вот они – кивнула девушка на мусора.

– Тебя как зовут?

– Таня.

– Милая Танюшка, глянь, что у меня с ногами.

– Нормально все, вот только они тебя за лодыжки железными браслетами к койке пристегнули, а так вроде все нормально.

– Нельзя, не положено! – четко выкрикнул мент. Как и утром, медсестра вздрогнула.

– Не бойся, это он во сне на жену, наверное, орет, она, поди, ему в штаны лезет, а ему не до этого – кругом мафия, бандиты, ловить надо, а не любить.

– А ты бандит?

– Был бы Брежнев у руля, был бы я бандит, а сейчас не знаю, но и не Робин Гуд конечно. Браслетики значит на ходулях – пошевелил Олег занемевшими пальцами ног – не встречал я еще таких цацок. Давай тогда баюшки, Танюшка, а этого мерина толкни, пожалуйста, нельзя ему при исполнении пузыри пускать, да и храпит безобразно.

Утром к Святому пустили жену. С зеленых глаз ее не переставая, срывались на тощую подушку мужа соленые хрусталики и за неделю, что они не виделись, морщина на ее лбу стала чуточку глубже.

– Сильно тебя?

– Ерунда, – подмигнул он весело супруге – пуля пробила шею и по черепу чиркнула. Шейный позвонок цел, контузило, правда – крепко, а так все путем.

– Скоро тебя выпишут?

– Не знаю, Ленка, но заранее тебя предупреждаю, что выпишут меня отсюда в тюрьму.

– Да ты что, Олега, не пугай меня – немой вопрос застыл в ее мокрых глазах. В палату заглянул подслушивающий мент.

– Извините, но свидание окончено.

– Принести чего-нибудь вкусненького?

– Думаешь, тебя ко мне еще пустят?

– Обещали.

– Не верь ментам, никогда они своих обещаний не выполняют, а на счет продуктов не беспокойся, я все равно ничего не см. Неудобно как-то, чтоб из-под такого лба горшки таскали, вот телогрейка мне теперь понадобится.

– Товарищ начальник, разрешите, я мужу телогрейку привезу – засобиралась Лена.

– Завтра.

– Можно сегодня?

– Ладно, но после обеда.

Легавый проверил кандалы на арестованном и пошел провожать супругу Святого.

Через час его на каталке в грузовом лифте опустили на первый этаж и переложили на брезентовые носилки. От лифта до «УАЗика» несли его уже менты. В такт торопливым шагам покачивалось и сознание. Он не видел, но слышал, как визгнули тормоза его «жигуленка» и Ленка закричала.

– Куда вы его?! Мне ведь обещали…