Текст книги "Большая Медведица"

Автор книги: Олег Иконников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)

– Клянись!

– Клянусь!

– Чем клянешься-то?

Ванюха призадумался, но только на секунду.

– Здоровьем матери.

В половине четвертого Леха согнувшись у слухового чердачного окна «Гермеса», расстегивал большую хозяйственную сумку, в которой покоилась десяти литровая канистра с бензином и вслушивался в тихую тишину дрыхнувшего без задний ног поселка. «Эх, хвост, чешуя, не поймал я ни х…» – включил он карманный фонарик и спустя пять минут, надыбал вентиляционную отдушину, из которой тянуло магазинным теплом. Тоненькой, чуть журчащей струйкой, бензин убежал вниз. Десяток чиркнул спичкой и отклонив корпус назад, бросил ее в вентиляцию, Снизу ухнуло так, что на крыше лопнуло несколько листов шифера. Цепанув пустую канистру, Леха спрыгнул на покрытую асфальтом землю и перемахнув через забор ближайшего от комка дома, огородами ушел с места преступления.

Поджидая Десятка, Людмилка бодрствовала у темного окна спальни и когда где-то в районе милицяи раздался взрыв и затем в черное небо взметнулся столб огня, она вздрогнула от леденящей душу догадки. «Сталевар, который в любую секунду может обжечься». Минут через двадцать отомкнув дверь своим ключом, в прихожку на цыпочках вкрался Леха.

– Все-то не спишь?

– Опять от тебя бензином несет за версту.

– Это худо, – начал разбалакиваться Десяток, – замочи, а, Людмилка, а то не дай бог… – менты подъедут, едва не проговорился он. – Работа у меня такая, понимаешь?

***

Как обычно в двенадцать Культурный был в «Лотосе». Посетители кафе, как всегда шушукались, балдели и раскуривались и, как всегда, только узрев первомайскую, «дикую», как называл ее Пал Палыч бригаду, он торопливо прошагал к ней.

– Привет, бродяги, спрашивайте, – сел Культурный за их столик, зная, что Святой без дел в Читу не заглядывает.

Грея о горячий стакан с чифиром ладони, Олег подробно рассказал о встрече с директором первомайского пищекомбината.

– Знаешь, Святой, – жевательная резинка мешала Пал Палычу говорить и выплюнув ее в щепотку, сделанную из худых пальцев, он продолжил, – председатель артели нам действительно отстегивает и уже скоро два года стукнет.

– Пал Палыч, мы ведь к вам в Читу не лезем. «И слава богу, дикая бригада».

– Пивной цех находится на нашей территории, пусть нам и башляет, у меня бригада большая, чем-то надо кормиться и вообще мы считаем выгоднее отобрать пивзавод у артели и отдать его пищекомбинату.

– Давай сделаем так, – предложил Культурный и засунул в рот замызганную пальцами жевачку, – сведем вот здесь в «Лотосе» председателя артели и директора пищухи – кто из них больше платить будет, тому и отдадим пивзавод. Если он все-таки останется у артели, то восемьдесят процентов оброка пойдет вам, а двадцать мне, но это уже чисто для показухи, артель должна видеть во мне силу.

– Так потянет, – чуть заметно, соглашаясь, кивнул Олег. – В санэпидстанции подвязки есть?

– У нас там плотно все схвачено.

– Новому председателю «Юникса» помощь кое-какая необходима, поможете?

– Базара нет, пусть в любой рабочий день к двенадцати подскочит сюда и меня найдет.

Заканчивали треп на крылечке кафе, под последними в этом году ласковыми лучами солнышка, на завтра выпадет снег, а из пятиэтажки, стоящей напротив «Лотоса», всю их шатаю снимали на видеопленку оперативники Министерства Безопасности. Святой сидел под колпаком, но пока этого не чувствовал. Ночью подельники вернулись в поселок. Жигуленок, крутанувшись возле сгоревшего до самого фундамента «Гермеса», покатил к дому Олега.

– До завтра, словимся на обеде в «Кристалле».

Где-то совсем рядом рванула граната. Не сговариваясь, приятели высыпались из тачки и припустили к восемнадцатому, от которого брызнуло звуком. Так оно и было, два огромных витража мелкими осколками усыпали тротуар.

– Интересно, кто это нас не боится? У меня дел под завязку, а вы обязательно отыщи те, кто обидел Валентину Антоновну, – зло харкнул в битое стекло Олег. – Разбегаемся, пацаны, сейчас легавые подъедут.

На четвертый после взрыва день к Эдьке и Агею, которые ужинали в ресторане «Березовой рощи» подсела официантка, которую недавно опозорил чернявый с «Фантика».

– Вы кажется шукаете того, кто в восемнадцатом витрины вышиб?

– Если знаешь что, расскажи, в долгу не останемся, – сразу вцепился в нее Эдик.

– Никому не проболтаетесь, что от меня услышите, пообещайте, а, парни?

– Говори, не бойся.

– Вон он, – чиркнула Ритка красивыми раскосыми глазами на парня, курившего у бара.

Клоун пахал грузчиком на мясокомбинате и выменял за приличный кусок говядины у солдат первомайской воинской части гранату. Девятого октября, пьяный в жопу, он плелся из ресторана домой и вспомнив, как директорша восемнадцатого когда-то насолила ему, швырул РГэшку в сторону ее частного теперь магазина. Сейчас, избитый до полусмерти, он валялся в багажнике Жигулей и трясясь от холода и страха прикидывал, куда же его везут. Машина остановилась у дома Святого. Эдька шустро вызвал на улицу старшего брата и в двух словах объяснил ему, что случилось. Восемнадцатый еще работал и дожевывая на ходу Ленкин один в сметане, Олег молчком привел к жигуленку Антоновну.

– Подарочек вам, покажи, Андрюха.

Тот улыбаясь, поднял крышку багажника. Увидев окровавленного человека, Валентина Антоновна взялась за кольнувшее сердце.

– Кто это?

Вместо ответа Святой ткнул кулаком застонавшего Клоуна в бочину.

– Зачем гранату в магазин кинул?

– По пьянке.

– Других причин нет?

– Нет, – заскулил Клоун, размазывая по опухшим от постоянного бухалова небритым щекам слезы вперемешку с кровью. – Не убивайте, пацаны, все отдам, жизнь оставьте.

– А че отдашь-то?

– Все отдам, – продолжал всхлипывать Клоун, но нично у него не было. Ни родины, ни флага, ни отца с матерью и даже собственной квартиры и то у грузчика с мясокомбината не было.

– Валентина Антоновна, решайте, что с ним делать, ваш обидчик. Свое мы с него получили.

– Олег, отпусти его пожалуйста?

– Слушай, Клоун. Отоспишься, отмоешь рыло свое страшное и завтра придешь к Антоновне. Она тебе скажет, сколько за витрины уплатишь или по другому, как пакость твою утрясете, а потом меня найдешь, базар будет. Понял?

Тот понял, но видимо только то, что убивать его не будут, и радостно закивал в ответ.

– Андрюха, дай ему пинка путевого на дорожку. Агей за шиворот солдатского бушлата извлек Клоуна из пыльного багажника и так саданул того под зад, что первые метра четыре грузчик пропахал на пузе.

– Спасибо! – почти одновременно с Антоновной гаркнул он и припадая на ушибленную при падении ногу, чесанул до общаги, где снимал комнатенку.

Через два дня директора всех магазинов знали, кто взорвал восемнадцатый и чем эта история закончилась. Информация просочилась и в милицию. Клоуна вызвали, но он от всего отказался. Не подтвердила слухи и Валентина Антоновна.

***

Последнее время Святого стал шугаться Кот. По его инициативе мякнули «Жука» и он не без оснований предполагал, что Беспалый ему этого не простит. Двадцать пятого в девятом часу вечера, в самый разгар свистопляски в «Березовой роще», Олег выцепил Костю в дергающейся толпе танцующих и усадив его в тачку, вывез за поселок. Остановились у кладбища. Святой вынул из кармана седушного чехла «ПМ», передернул затвор и подал его Коту.

– Пошто он мне? – не понял тот.

– Ты ведь меня бояться стал, думаешь, что я тебя шлепну. Вот сейчас ты с пушкой, стрельни меня и зарой в какой-нибудь пустой могилке.

– Не буду, – Костя бросил пистолет на колени Олегу.

– Тогда прекращай щекотиться. Женька действительно мой приятель, но и ты мне не чужой. Он и в натуре просит у меня разрешения тебя удавить, но пока ты со мной, этого не случится, В кабак вернулись только через полтора часа. За сдвинутыми столиками ожесточенно жестикулируя о чем-то базарила шпана и только один Рыжий, повесив клюв, торчал у пустующего бара. Младший брат рассказал Святому почему Вовку не пустили за стой стол. Вчера Ветерок попросил его утартать из ресторана свою любовницу до хаты и тот воспользовавшись тем, что Майка бухая, изнасиловал ее.

Разрезая плечом таницующую толпу, Олег прошел к бару и вышиб из рыжей руки подельника жестяную банку пива.

– Ты что, козлина, натворил?

– Она сама, Олега, я не виноват.

– Твое счастье, Вовчик, что мы с тобой под пули ходим, а то быть бы твоей поганой шкуре в карьере. Мы с твоими шлюхами на вы разговариваем, так что зря ты на Леху руку поднял. Утрясай с ним это дело, а то не знаю, чем все кончится.

Рыжий опустил голову на полированную стойку бара и призадумался, как выкрутиться из опасной ситуации, но обошлась для него эта подлость более хорошо, чем он предполагал, Ветерок просто плюнул ему в рыло.

Настроение Кота после кладбищенской беседы явно улучшилось, он без меры поливал горькую и по очереди таскал в кабинет директора молоденьких девчонок. Святой дал Эдьке ключи от машины и тот привез жен Ветерка и брата в ресторан.

После одиннадцати, ближе к полночи, изрядно затянутый Костя подсел к Агею.

– Андрюха, здесь бывший начальник ОБХСС пьянствует, мразь конченная. Помоги ему рожу расквасить?

Когда-то Лисицын со своим дружком Азаряном гонялся и за Агеем, зачем он тогда им был нужен, Андрюха не знал до сих пор.

– Айда с Олегом потрещим, может, он против будет.

Кот и Агей были друзьями – надо, так надо.

Святой с братаном загнав жигу за угол кабака, ждали.

Костя выманил Лисицына на улицу. Андрюха пнл его в солнечное сплетение и втроем подхватив обмякшее тело, бегом уволокли Лису в тачку. За спиной брата сидел Эдик, посередке Агей и с края Леха, на коленях у них лежал Лисицын.

– Куда вы меня везете?

– В последний путь, гражданин начальник, – Кот ударил его кулаком по башке, – руки людям за спину закручивал? Вот за это мы тебе сейчас веревку на шее завяжем.

– Отпускать эту Лису живьем теперь нельзя, врагом станет, – и Ветерок рукоятью пистолета врезал жертве в нос.

– Прекращайте, – переключился Олег на третью передачу, потому что дорога пошла в гору, – салон кровью испачкаете.

Приехал «Лиса не в отделение милиции, как в глубине души надеялся он, косясь опухшим глазом на присутствующего в этой странной кодле Костю, а в заброшенный карьер. Двигатель «Жигулей» заглох и с наступившей тишиной, пришел страх. Он видел, как Кот протянул парню, который сидел за баранкой что-то вроде кожаного узенького ремешка, тот сразу вылез из машины и открыл дверку у самой его головы. Хотелось по звериному выть, но вместо этого Лиса послушно подставил худющую шею под удавку. Набрал в легкие кучу воздуха и только когда склонившийся над ним фиксатый потянул концы ремешка в разные стороны, отчаянно пнул того, что сгорбился у противоположной дверцы в белеющее в ночи лицо. Ни черта не вышло, все кто находился в салоне, скопом прижали его и в глазах замельтешила прожитая уже жизнь.

– Вот, сука, губу развалил. – сплюнул на коричневый пиджак Лисицына Леха. «В ресторан нужно возвратиться, как можно шустрее, чтобы наше отсутствие никто особо не приметил» – отворил он дверцы и встав одной ногой на землю, а коленом другой на сиденье, перехватил у Святого концы ремешка и завязал его на булькающем горле жертвы на два крепких узла. Потом взял Лису за дергающиеся ноги и выдернул на улицу. Поеживающийся от холода Костя видимо решил размяться, а может, из каких других побуждений, но неожиданно для подельников принялся смачно пинать корчившееся в предсмертных судорогах тело бывшего начальника первомайского ОБХСС. Олег обежал тачку и повалил разбушлатявшегося приятеля на каменистую землю карьера.

– Завязывай, урод. Дай ему спокойно «улететь». Когда труп остыл, его перенесли немного вверх и устроив меж двух валунов, заложили камнями.

– Все! – отряхнул вельветовые брюки Ветерок. И словно услышав, что все, беззвездное небо просыпалось на старый карьер густыми хлопьями снега. Первый, выпавший девятого числа, под первыми же лучами октябрьского солнца растаял в обед следующего дня. Этот лег до весны.

«То дождь, то снег, то замывает следы, то заметает, пидарит пока» – врубил Святой стеклоочистители и не зажигая фар и габаритов, почти на ощупь, стал выбираться из карьерной лощины.

В фойе «Березовой рощи», сбивая снег с туфель, Леха дыбанул на часы. С момента, когда Лису выудили из-за стола прошло всего сорок минут.

– Где ты был? – подозрительно сощурила зелень взгляда на мужа Лена. – Повторяю, где был?

– Здесь.

– Hе ври, в ресторане ты отсутствовал.

– У директора…

– Не ври, – перебила его жена, – я там проверяла, вместе с Настей. Подтверди, Настя.

– Точно.

– Сказано вам, что мы тут были, – психанул Ветерок, – и успокойтесь.

Белокурая, лет двадцати пяти девушка, которую Лисицын пригласил гульнуть в кабак, потеряла его. Одиноко сидя за столиком, она тревожно крутила головой, оглядывая зал и думала, хватит или нет у нее денег рассчитаться за шикарный ужин, если ухажер скрылся. Когда «Березовая роща» опустела, в гардеробе на вешалке осталось сиротливо болтаться чье-то драповое полупальто и кожаная шляпа.

Супруга убитого привыкла к тому, что муж ее иногда не ночевал дома и только через пять дней заявила в милицию о его пропаже, а всем его друзьям и знакомым закатила концерт.

Азарян позвонил Олегу.

– Выйди на минутку, я сейчас подъеду к твоему подъезду. Потолковать надо, срочно. Когда Святой сел на лопнувшее переднее сиденье красной семерки, Азарян подкинул на ладони рубчатую лимонку.

– Лиса мой друг, я знаю, он у тебя. Отдай его лучше по-хорошему, не то вот эту штуковину я заброшу тебе в квартиру.

– Крутой ты, парняга, как я погляжу, путем все обмозговал?

– Да.

– Ну, тогда дергай за кольцо, да полетели. Задумался? Тогда жути не гони, на таких, как ты я в зонах десять лет срать ездил.

– Ответь, Лиса живой хоть?

– Много знать вредно, – забрал лимонку у Азаряна Олег. – На первый раз я тебя прощаю, но еще одни ход влево и ты встретишься со своим приятелем, а швырять гранаты в спящие окна не хорошо, ведь она может упасть и в кровать ребенка.

Возвратившись в квартиру, Святой не снимая кожанки прошел в зал, где на продолговатом журнальной столике у него стоял дублер телефона.

– Папа, иди чай пить, – позвал с кухни Игорешка.

– Некогда, Игорь, – подтянул он к себе аппарат и сняв трубку, нажал на две клавиши. – Алло, это милиция. Здравствуйте, начальнику вашему как позвонить? Благодарю. – и положив трубку на рычаг, вновь поднял ее и натыкал на табло сказанный ему дежурным номер.

– Алимов слушает.

– Добрый вечер, Гражданин начальник.

– А-а, это ты, что, Олег?

– Базар есть.

– Срочный?

– Думаю, что для вас, да.

– Хорошо, где встретимся?

– Подкатывайте к моему дому.

– Минут через двадцать тебя устроит?

Без сопровождения Алимов приехать не рискнул, рядом с ним в служебном УАЗике сидели еще три мента. Святой нырнул в жигуленок и спустя минуту туда же влез начальник милиции.

– Что Лисицын потерялся в курсе наверное? Собравшийся было прикуривать, майор задул вспыхнувшую спичку и заинтересованно скосился на Олега.

– У меня только что Азарян был, лимонкой под носом махал и даже пообещал в хату ее мне забросить.

– За что?

– Требует, чтобы я ему Лису отдал. Так вот, имейте ввиду, что если я Азаряна убью, то не потому что я кровожадный, а потому, что он через чур уж этого желает.

– Не торопись, Олег, утрясу я это дело. Лимонка где?

– У меня.

– Может отдашь, от греха подальше.

– Самому нужна.

***

Калина не забыл, как Гоцман этим летом в присутствии городской шпаны в «Лотосе» грубанул ему и через Весну, плеснув керосина московским ворам, что Гоцман прет против общакового движения, Игорь выпросил у авторитетов уголовного мира лицензию на убийство Гоцмана, обошлась она ему всего в один «Мерседес». Второго ноября по пути в «Лотос» вишневая девятка Гоцмана подвернула к продмагу по Ленинградской и Ловец без куртки и шапки выскочил из машины за пивом, Санька остался один. Опустил боковое водительское стекло и гоняя о чем-то своем, смолил в порошащее снежком небо сигарету. Мимо тачки небыстро прошуршала «Ява» и сидевший сзади водителя человек в гермаке, швырнул Гоцману на колени гранату. Выбивавший в кассе чек Гриха сразу врубился, что взрыв, от которого в магазине полетели витрины, предназначался его приятелю и подскальзываясь кожаными подметками туфель на плиточном полу, чесанул на улицу. На счастье Гоцмана ухнула противопехотная РГэшка, осколки которой летят целенаправленно и только в одном направлении, и хотя граната разорвалась буквально у его ног, Саньку только контузило, основной удар прицела приняла на себя «девятка». Легавых ждали только зеваки да невольные свидетели взрыва, толком не понявшие, что произошло, Ловец же крутанув стартером, завел легковушку, и так на искореженной тачке и подъехал к «Лотосу».

Культурный, как обычно путем вмазанный, шевелился плохо, а соображал тем более, проворил Секретарь. Он со Святым аккуратно перенес бесчувственное Санькино тело в японский микроавтобус, отобранный у читинских барыг и они дунули в клиническую больницу.

– Что за сука гранатами швыряется?

– X.. его знает, – в треснутое заднее окно смотрел Олег за хвостом. – Чужих в городе нет?

– Вроде нет, хотя пацаны говорят, что видели на днях в кабаке чеченцев, но им зачем Гоцман. Долбанули, так бы Пал Палыча. Кстати он недавно с Москвы прилетел, с ворами толковал и вас вспоминал.

– В столице?

– Нет, здесь в кафе, – Нугзар подложил под Санькину голову скрученную куртку, – Иномарки с востока на запад гонят, за проезд по нашей области не платят. Нужно им шлагбаум поставить. До Чернышевска они на платформах едут, там сгружаются и своим ходом дальше жарят. Станция эта к вам поближе, может, займетесь? Культурный базарил, что капуста, которая с трассы пойдет, вся в ваш первомайский общак осядет…

Пятого Святой отправил в Чернышевск Эдьку, Беспалого, Леху, Слепого, Костю, Сэву, Кореша, Вовчика и Десятка, а сам поехал к Шатрову, который позвонил накануне и попросил встречи.

– Добрый день, Олег, – председатель, листая расчетные ведомости, сидел один в своем кабинете.

– Здорово, Иваныч, что у тебя так холодно?

– Не включают, сволочи, отопление, – поправил он сползающий с полных плеч бушлат. – Садись.

– Ставь чайник и говори зачем звал?

– Как ты думаешь, если мы «Юникс» купим, – снял с толстыми линзами очки Шатров и положил на ведомости.

– Кто это мы?

– Артель.

– Идея конечно не твоя?

– Нет, Разина. «Юникс» в ногах путается, давай его под артель замнем?

– Нужно прикинуть, что да как, через парочку дней ответ будет готов, но ничего не обещаю.

– Еще канитель имеется. Аукцион в декабре в Шилке проводиться будет. С нашего поселка на торги выставляют «Кристалл», «Детский мир», магазин кондитерских изделий и еще несколько торговых точек.

– Откуда сведения, я пока ничего не знаю?

– Глава Шилкинской администрации поведал, по секрету конечно, так что сам понимаешь.

– Понятно, что дальше?

– «Кристалл» сторговать хочу, поможешь?

– Лично для себя?

– Нет, под партель.

– Цена высокая?

– Начальная сто тысяч.

– Это что, всего три норковые шапки, такой ресторан? – дунув в пустой стакан, очищая его от пыли, Святой все же не рискнул налить в него чай и поставил назад на подоконник. – Я пожалуй и сам его возьму для банды, а тебе надо, по его надо?

– Олег, уступи на год, всего на один год, – умоляюще сложил на груди ручки председатель «Бирюзы», – качну с него денежку и потом бесплатно тебе передам, задаром.

– А получится бесплатно?

– Устроим.

– Что для хорошего человека не сделаешь, договорились. Разин под надоумил на счет «Кристалла»?

Шатров слегонца покраснел, но не ответил, потому что так оно и было.

– Приходи тогда к часу в ресторан, я с персоналом познакомлюсь и подготовлю их морально к продаже.

– Мое присутствие обязательно?

– Заявок на покупку «Кристалла» сейчас уже шесть, а к началу торгов я уверен будет еще большей все, – поднялся с кресла Святой. – Словимся в час и не опаздывай, у меня лично время горит.

Миловилова Олег заикрючил в цехе разлива. Под мелодичный звон пустых бутылок, катившихся по резиновому транспортеру к аппарату, который наполнял их техническим спиртом, Миша широко размаслав длинные ноги и заложив руки за спину что-то недовольно выговаривал начальнице смены, а проход Святому загородила непонятно откуда выросшая Майка.

– Олежа, – жалобно затеребила она обшлаг его куртки, – помири меня с Лешкой, а?

– Женатый он, понимаешь, Майка? Оставь ты его в покое, тем более причина есть.

– Помири, не пожалеешь.

– Дашь разок? – Тебе дам.

«Что в ней Ветерок надыбал необычного, подстилка, как подстилка» – зачесались костяшки кулака, но по носу ей Святой не вмазал.

– Что такое дружба знаешь?

– Примерно.

– Леха – мой друг, тебе это о чем-нибудь говорит?

Сообразив, что с ебатой обломилась. Майка огромными наглыми глазищами вперилась в такие же огромные глаза Олега. «Симпатичный мальчик, – облизнула она сиреневую помаду с губ, – все рано я под тебя залезу».

– Олег! – наконец заметил его Миловилов, – Ты ко мне?

– Привет, председатель, гляжу, вертится твоя шарманка, – кивнул он на конвейер.

– Благодаря тебе, Олег. Был я у Культурного, помог он мне и на удивление быстро.