Текст книги "Большая Медведица"

Автор книги: Олег Иконников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

Чаевали втроем, Максим гостил в Чите у деда с бабушкой по первому отцу.

– Игорь, ты поел?

– Наелся.

– Беги на улицу.

И тот радостный, что мать выпроводила его из-за стола без стакана молока, драпанул к приятелю по школе.

– Олега, у тебя пистолет откуда?

– Нашел.

– Выброси его пожалуйста, зачем он тебе? Убьешь еще кого-нибудь нечаянно.

– Забудь ты про него. Ленка, выброшу.

– Слово дай?

– Слово не воробей, вылетит, не поймаешь. Подумаю, потом скажу, ладно? Еще что-то сказать хочешь?

– С Галиной Павловной перед тем, как ты с Иркутска подъехал, по телефону разговаривала…

– С бабулей Максима?

– Да.

– Ну и что случилось? – екнуло под сердцем.

– Боится, что ты его усыновишь официально, у него ведь вроде еще один отец есть.

– Это дело не наше, я имею в виду взрослых людей. Стукнет Максиму шестнадцать и пойдет он паспорт получать, вот тогда и решит, чью фамилию взять. Его или мою, а без разрешения Максимки я ничего делать не буду.

Подкатывая к ресторану, Святой с братом еще издали заметили каланчу Беспалого и двух молодых парней, оживленно о чем-то разговаривающих между собой.

– Здорово, жулики – каждому из пацанов пожал руку Олег.

– Пошли помнем, да потолкуем, как местных барыг половчее за жабры брать.

– Женька, Слепого – то где потерял?

– На «грядке». Мак подрезает. Сварит часам к шести, вмажемся. Ты будешь? Начали с самого большого и жирного магазина в Первомайске с чушачьим, как выразился Беспалый, названием «Фантик».

– Сейчас, бляди, мы вас за ноги повесим – керосинил он себя и своих пацанов.

вваливаясь в комок.

Хозяев оказалось двое. Высокий бородач-блондин и его супруга сидели за прилавком и метр с кепкой с большими залысинами и противной мордой, чернявый, лет под тридцать, парень. Сэва с Корешом остались в уютном торговом зале. Эдик, подперев стулом, дверь кабинета, уселся на него. Не зная, что делать, Женька отвернулся к решетке окна и задымил сигаретой. Разговаривал Святой.

– Что такое мафия надеюсь вам объяснять не нужно?

– Наслышаны – присел бородатый на стол.

– Предложение такое. Мы вам делаем «крышу», вы за это башляете нам пятьдесят штук каждый месяц.

– Если мы не согласны?

«Про ментов не вспоминает, это хорошо» – враз успокоился он.

– Понимаю, вы никогда и никому еще не платили, а тут вдруг приходит дядя и требует денежки. Но в тебе говорит не разум, а гордость. Не желаешь откупаться – не надо, но представь себе, что завтра припылит читинская мафия и потребует с вас двести тысяч рублей в месяц, что тогда? Вот это настоящий рэкет. Отстегивать откажешься, башку снесут мгновенно. Они с тобой вот так, как я базарить не будут, им все равно, они залетные, приехали, уехали. Это мы свои, родные, нам надо, чтобы вы процветали и в поселке все ладом было.

– А если мы читинцам под «крышу» залезем? – уже нехотя сопротивлялся бородач.

– Тогда пускай они и обеспечивают вашу безопасность, а я на все сто уверен, что шпана первомайская взорвет твою лавочку или просто сожжет.

– Вроде правильно толкует – вытер воротом рубашки капельки пота с узкого лба чернявый.

– Давай, Семен, лучше этим башлять, чем чужим?

Бородатый тоже сообразил, что положение безвыходное.

– Пятьдесят в месяц многовато, мужики – стал он торговаться.

– Крутись, соображай, проявляй инициативу, так ведь у вас это называется. Нам нужен богатый комок. Польза от этого очевидная и нам, и вам, и покупателям.

Сделав пару жадных глотков воды из графина, Семен разгладил мокрые усы и обреченно согласился.

– Ладно, если другая банда заявится, что ей сказать?

– Платите Святому вот мой телефон, – он черкнул в настольном календаре несколько цифр. – Деньги раз в месяц будет забирать вот он – кивнул Олег на брата – или Беспалый, знаете его?

– Знаем.

– Тогда все, будут проблемы, звоните.

– Одно условие – движением руки остановил Святого бородач – вы никому не скажете, что мы вам отстегиваем.

– Специально об этом, конечно, орать не будем, но сам понимаешь – где-то и скажем.

– Нигде, это мое условие.

– Ты, барыга, не понимаешь? Не желаешь башлять уголовникам, закрывай свой «Фантик» и иди каменщиком на стройку. Не хочется кирпичи таскать? Вижу, что не хочется, тогда будешь отстегивать и не зли меня, Семен, а то я тебе и на стройке житья не дам. Первый взнос – сто штук и не завтра, а сейчас.

– Олег, нет у нас сегодня столько.

– Что в ней? – смел тонкий слой пыли с картонной коробки, стоящей на подоконнике Женька.

– Телевизор южно-корейский.

– Сколько стоит?

– Сорок тысяч.

– Святой, давай его заберем, у меня как раз дома телика нет?

– Бери, а ты, – повернулся он к Семену, – к девятнадцати ноль-ноль приготовишь шестьдесят штук, заберу я сам.

– Грамотно ты их достал – признался на улице Беспалый подельникам – я бы так не смог.

– Это мелочь, так, для рекламы сделали. Дня за три коммерсантов построим и до тридцатого отдохнем, пускай они по поселку о нас слушок запустят.

– Почему именно до тридцатого?

– День рождения у меня будет.

– Сколько стукнет?

– Тридцать четыре. Справим и дальше попрем. Крупную рыбу лучить, как раз она созреет…

Это был не только день ангела, но еще и показуха для всех, кому это было интересно, что две группировки слились в одну. Воробьев привел с собой под два метра ростом крепкого, коротко остриженного парня и, усадив его за дальний конец длинного стола, подошел к Олегу.

– Поздравляю!

– Не с чем, Санька, грустный праздник. Не в том смысле, что шпана «отрывается», а в том, что на год старше стал. А может и действительно, праздник? На земле этой человек – самое мерзкое и никчемное существо и с каждым годом мы все ближе и ближе к смерти, значит, природе есть чему радоваться. В любом случае спасибо за поздравление. Где жена, че один приперся?

– В фойе, у зеркала крутится.

– К нашим бабам подсади ее, пусть познакомится. Не видел тебя дней десять, где был?

– В Иркутске, по коммерции. Кстати, паренька, что со мной притопал, видишь?

– По габаритам заметный.

– Местный парнишка, я его давно знаю. В микрорайоне у матери живет, а встретил я его случайно в Иркутске, он только что откинулся. Два года по воровайке отсидел, может возьмешь его к себе?

– Молодой?

– Двадцать два, но башковитый.

– Послушай, Воробей. Ты видишь, как в Первомайске все заворачивается?

– Слухи ходят, конечно.

– Я мафию хочу крепкую замутить и уже двигаюсь в этом направлении, а тебе предлагаю всю коммерческую деятельность поселка в свои руки взять, Делай, что требуется, мы поможем, но придется тебе отчет перед нами нести. Заведешь книгу для финансовых дел и все туда катай. Я у тебя в течение года денег брать не буду. Пухни, накручивай и структуре своей богатеть помогай. Чем толще ты ее сделаешь, тем лучше всем будет. Если согласен, то парнишку этого можешь к себе пока взять, присмотрюсь к нему, может и заберу его у тебя. Ну, как?

Почти не думая, Воробьев согласился. Работая в то время коммерческим директором старательской артели «Бирюза», она имел кое-какие связи в области и прикинул, что при помощи физической силы, которую в лице мафии предлагал Святой, денег накачает.

– Кто это? – украдкой от любопытных взглядов ткнул вилкой Санька в сторону Славки.

– Племяш к Лехе в гости прикатил.

– Издалека?

– С Иркутска.

– Рядом с ним кто?

– Это супруга его, Маринка, а что?

– Нет, ничего. Не видел его просто раньше.

Женька и Слепой, чуть опоздавшие к началу, пришли уколотые, и кажется с сожалением смотрели на столы, уставленные фруктами и ликерами. Бухать на ханку им было нельзя, а от еды тошнило. Предложили вмазаться Олегу, но тот уже пил шампанское и отказался. Тогда они устроились у громадного торта в виде «зоны» с четырьмя вышками по углам, который под Эдькиным руководством смастерили ресторанные повара и заказали крепкого чая.

– Святой, коммерческий магазин, что бывшие афганцы открыли, ты обложил?

– Само собой.

– Сдались?

– Не без боя, конечно, но заломали их.

– Интересно – налил себе и Олегу Воробьев – знаю их с детства, пацаны вроде крутые.

– Время сейчас такое, что выбирать приходится, туда или сюда. Государству на нас наплевать на всех, плохих и хороших. Никому люди не нужны, беспризорники, одним словом.

– Откуда в такой день такие черные мысли? – подсел к ним с куском торта на тарелке Слепой.

– Может вся наша беда в том, что мы появились на свет белый без разрешения? – кончиком столовой ложки отломил кусочек вышки Святой.

– Ты знаешь – прыснул чаем под стол Слепой – меня ведь точно, когда клепали, не спрашивали, а теперь вот подыхать неохота, а придется, тоже ведь никто не спросит. Закономерность в этой паршивой жизни одна – смерть.

– Да идите вы… – встал Воробей – пойду потанцую лучше.

«Иди, покрути булчонками» – проводил его мутными глазами Слепой.

– Олега, у тебя чего общего с этим додиком?

– Мафия, Слепой, а в ней и такие люди нужны. Ты умеешь на калькуляторе считать?

– Нет.

– Вот видишь, а этот фрукт может.

– Значит он теперь у тебя под крылышком?

– Почему, отношения у меня с ним чисто деловые. Он – коммерсант, я – уголовник. Накосопорет, получит. Олег, паренька, что Воробьев притащил, знаешь?

– Андрюха Агеев. Плохо его знаю, сижу все время, но пацан вроде ни че. Ты вон про того спрашиваешь, который с Эдькой сидит?

– Про него.

Ближе к одиннадцати, подвыпивший Ветерок увез Святого с его женой до хаты и рванул к Майке на работу. Сегодня она вышла во вторую смену в цех разлива вместо приболевшей подружки. По-хозяйски вломился пошатывающийся Лexa на проходную и постучал в стекло, отгораживающее его от вахтера.

– Открывай вертушку, мне на территорию нужно.

– Вали отсюда, пока я тебе ноги не переломал – взвился от злости плечистый накачанный парень.

– Ты че, засранец, не знаешь меня?

– Отваливай лучше по-хорошему, а приключений на сраку ищешь, так подожди до двенадцати.

– И что будет?

– Смена моя кончается.

– Понятно.

«Здоровый ты, хряк, да шуметь тут мне ни к чему. Мы тебя, дружок, с другого бока ухватим».

– До двенадцати значит?

– Чеши, чеши.

Не успел Олег уснуть, как под окном засигналил «жигуленок» и нехотя поднявшись, он в трусах вышел на балкон.

– Пистолет дай?

– Серьезное что? – слетела сонная хмарь.

– На проходной в «Юниксе» грубанули.

– Кто?

– Черт его знает, вахтер, наверное.

– А ты че туда поперся, Настя где?

– В кабаке еще. Я к Майке хотел, она сегодня во вторую смену батрачит. Дашь «шабер» или поможешь этого козла на место поставить?

– Сейчас я оденусь, иди в тачку.

Он шустро натянул трико, на босу ноги кроссовки и чтобы не хлопать входной дверью, через балкон вьпрыгнул на улицу. В машине рядом с Ветерком сидели его племянник и Костя, которых на поиски мужа отправила Настя, и вчетвером поехали к проходной «Юникса».

Как и обещал, вахтер вышел ровно в двенадцать. Из темноты хорошо было видно, как он глянул на ручные часы и покрутив головой по сторонам, очевидно в поисках Лехи, шагнул из-под лампочки.

– О-о, да я знаю его, – наматывал эластичный бинт на кисть руки Кот – это Шарабан. Три года в морской пехоте отслужил и блатует, но ничего, сейчас я ему продемонстрирую, как десантура бьет.

– Подожди. Здоровый он, волк – передернул затвор Святой – я его по тихой возьму.

– Чем больше шкаф, тем громче падает – вылез Костя из «жиги» и направился на встречу вахтеру.

Ударил он Шарабана на свету, но куда и как, они не заметили, так быстро и неожиданно все произошло. В подлетевшую тачку вахтера хотя и с трудом, но впихнули махом и только когда выбрались за поселок, тот одыбал.

– Где я?

– Лежи, родной, не рыпайся, мы еще не определились. Олег Борисович, куда путь держим?

– На свалку.

– Слышал, Шарабан, на помойку.

– Зачем?

– Олег Борисович, что ему ответить?

– Преподавать правила хорошего тона.

– Слышишь, Шарабан. Хорошим людям придется тебе попу надрать. Учили ведь тебя в школе быть вежливым? Учили, но сразу видно, что не слушал ты, охламон, преподавателей.

На свалке между куч отбросов и первомайского хлама «Жигули» остановились и потушили габариты. Под ярким сиянием луны Ветерок вытащил вахтера за шиворот из салона машины.

– На колени, сука, и проси прощения.

– За что?

Минуты две они с Котом пинали Шарабана, но тот то ли со страха, то ли с упрямства, молчал. Темное синее небо швырялось метеоритами, но созвездие Святого висело на месте и падать не собиралось. «Привет, «Медведица». Давно не виделись, но не обессудь, днем тебя не видно, ночью я обычно сплю. Зима скоро, чаще будем встречаться».

– Не орет, козлина, может, мякнем его да в мусор зароем? – предложил Леха.

– Зеленый он еще, жалко, – оторвался от небосвода Олег – отпускать, конечно нельзя. Вахтер, че прощения не просишь? Гордый значит, это хорошее качество – он открыл багажник и достал оттуда монтировку – Костя, подними ему ногу.

– С превеликим удовольствием.

– Да не две, урод, одной хватит.

Кот выполнил его команду и, коротко размахнувшись, Святой перешиб Шарабану кость чуть ниже коленного сустава.

– Все, пацаны – не вытерпел тот и заорал – простите, ваша взяла! Не убивайте!

– Вот чудак, на букву «м». Пока копыто ему не переломили, не пищал – присел на грудь вахтера Кот.

– Ты что морскую пехоту позоришь? Вообще-то пехота, она и есть пехота.

В «Кристалле» еще гуляли. Эдька с Корешом и Сэвой отплясывали на мозаичном мраморном полу зала какие-то замысловатые коленца. Агеев со Слепым и ЭДЬКИНЫМ другом, приехавшим на день рождения с Читы, мяли торт. Женщины разошлись и только супруга Ветерка терпеливо ждала муженька.

– Ты где запропастился? Сижу тут, как дурочка одна, пошли домой.

– Как скажешь, только не шуми.

Он попрощался со всеми и ушел. В углу помещения сидели уставшие официантки. «Скоро час» – прикинул Олег.

– Эдька, шлепай сюда – и когда тот подошел, обнял его – все, праздник кончился, разбегайтесь.

– А че такое, мы до утра навострились.

– Официанткам до хат пора.

– Я им забашлял.

– Правильно и сделал. Детишки у них, наверное, не кормлены, да и на работу раненько подыматься. Отпускай их.

– Ладно. В тюряге икру красную дают?

– Не встречал.

– Тогда я на всякий случай пару бутербродов подрежу и отваливаем.

***

Половину первого этажа пятиэтажного здания гостиницы «Березовая роща» занимал ресторан. Вторую – номер люкс с бассейном, тремя спальнями и просторным залом с кожаными диванами, который предназначался для встречи самых знатных гостей директора ГОКа. Без его личного разрешения туда никого не селили. Теперь в нем жил Эдька.

Святой отворил влажную дверь сауны и прямо в одежде вошел туда. В бассейне, прикрыв глаза, тащился Женька.

– Здорово, бродяга, волокешься?

– Ништяк – медленно вдохнул Беспалый и на несколько секунд утонул.

– Фу-у – вынырнул он и довольно оскалился – раньше здесь одни тузы плескались, а теперь вот моя синяя шкура отмокает. Ты чем это интересно Разина напутал, что он тебя в этот номер запустил?

– Директор ГОКа в отпуске пока, вернется, надо будет плотно им заняться, а это Эдька начальника жилищно-коммунальной службы вместе с креслом в окно выкинул.

– В натуре?!

– Че, не веришь что ли?

– Расскажи, а?

– С Сэвой и Корешом зашел к нему, а Эдька ведь простой, как три рубля, сам знаешь и говорит: «Пусти в люкс пожить».

– А он?

– А он собакой цепной у Разина служит и вместо того, чтобы удовлетворить Эдькину просьбу, решил катапультироваться.

– В ментовку не лукнулся?

– Если бы ломанулся, то не купаться бы тебе в этой богадельне. Новости есть?

– Особых нет. Все путем. Вчера читинские барыги возле «Детского мира» дынями торговали, платить отказались. По сонникам Десяток ларек ихний разбомбил.

– Кто такой Десяток?

– Сэвы с Корешом приятель, молодой пацан, в школе с ними учился вместе. Он сейчас в зале, кстати, с пацанами видак крутит.

– Все?

– Нет. Буряты мясом торговали, тоже кобениться стали. Кореш им пол машины песка нашвырял, а так все ништяк. Надо бы нам, Олега, в Читу к Культурному сгонять, давно не были.

– Сегодня двадцатое, давай дней через пять?

– Годится.

– Айда пиво пить?

– Благодарю, я еще поныряю.

Даже сквозь затворенные двери стало слышно, как ржут над фильмом шпанюки.

– Ну ладно, я в кино, отмоешь грехи, вьползай. Братан, Агеев, Сэва и худощавый парнишка лет двадцати надрывались над Пьером Ришаром в «Уколе зонтиком».

– Ты Десяток?

– Я.

– Зовут как?

– Леха.

– Бухаешь, Леха?

– Да я не только бухаю. Я колюсь, траву курю, таблетки жру, короче все, как надо, а че?

– Давай тогда за знакомство накатим грамм по триста.

– Кого по триста, давай по пятьсот? Агей оглянулся на знакомый голос.

– Привет, Олега, базар есть – он вместе с креслом развернулся.

– Здесь в кабаке девчонка одна моя знакомая официанткой работает. Молоденькая, белобрысая такая, Риткой звать. Ночью вчера после смены домой топала и у Дома пионеров на нее мужик налетел. В кусты затащил, избил и изнасиловал. Всю одежду на ней изорвал и искусал, словно пес бешеный.

– Как искусал?

– Зубами, за попку, за ляжки.

– Похоже, в нашей деревне маньяк объявился. Кто это был, неужели не запомнила?

– По-моему узнала, только боится говорить.

– Она сейчас где?

– На работе.

– Давай, Андрюха, тащи ее сюда. Дело серьезное, так не оставишь, а то этот ублюдок еще кого-нибудь изнасилует да убьет.

Агей смылся и минут через десять вернулся с официанткой. Полчаса девчонка размазывала по пухлым щекам тушь с ресниц и сопли, но в оконцовке сказала, кто это был.

Из бассейна укутанный в махровую банную простынь пришел Женька и развалившись по креслу, распечатал бутылку сухого вина.

– Пацаны где?

– Уехали за одним уебком.

– А эта рева что здесь делает?

– Сейчас узнаешь.

Обернулись пацаны шустро. Не успел Беспалый вытянуть и половину бутылки, как под окнами люкса лихо визгнули тормоза легковушки, и Эдик с Агеевым втащили в номер упирающегося хозяина «Фантика», подпинываемого сзади Корешом и Сэвой. Увидев Ритку, чернявый покрылся испариной и сразу переехал сопротивляться.

– Тебя как мать нарекла, урод?

– Владимир – зазаикался барыга.

– Ты маньяк что ли, Володя?

– Нет.

– Изнасиловал девчонку, испугал, платье изорвал. Наклонности странные, если считаешь себя психически здоровым человеком. Ты ведь богатенький, мог бы и купить себе девочку для утех, а ты караулишь людей по ночам в кустах. Жену твою, Владимир, если вот таким образом кто-нибудь напугает, нормально будет?

Трясущимися руками тот мял бледное лицо.

– Черт попугал, больше такого не случится.

– Ясно море, что не повторится, а то башку тебе снесем, коза противная. В милицию Ритка не пойдет, уродина, семью твою жалко, а тридцать тысяч ты ей завтра на работу занеси, договорились?

Не веря, что так легко отделался, чернявый встрепенулся и лихорадочно зашарил по карманам.

– Столько у меня и с собой имеется, вот, – выудил он из брюк деньги. – На, Рита, тут сорок две тысячи. Завтра я тебе еще дам, платье новое купишь. Извини меня, пожалуйста – замялся он и едва слышно выдавил – не говори только жене моей.

– Зря ты его пожалел – когда официантка с чернявым ушли, врубил видак Эдька – надо было ему, ублюдку, штук сто выписать. Добренький ты, оно и понятно, кто она тебе.

– Не газуй, братан. Когда базарили, покраснел он, значит, совесть еще не потерял.

– Олега, я тебе не нужен?

– Нет, Андрюха, собрался куда?

– В «Кристалл» сбегаю, поглазею на народ и дельце одно проверну. Сегодня там взрывники с карьера премиальные обмывают, может что обломится.

– Давай здесь забухаем? – оторвался от телевизора Эдик – Десяток, волоки с холодильника шампанское, пива с морозилки захвати.

– Я не пить, Эдька – взял со стола тряпочную салфетку Агей и принялся протирать туфли – взрывчатки может, выцыганю. Ладно, братва, до завтра. «Толковый парняга» – улыбнулся Святой.

– Кореш, стучится кто-то, посмотри.

Это пришла с ресторана Ритка.

– Олег, там с Читы парни какие-то приехали, тебя спрашивают или Женьку.

– Много их?

– Трое.

– Спасибо, Рита, скажи им сейчас подойду. В нише у эстрады пили пиво приезжие, и одного из них Олег узнал сразу и издали.

– Привет, Нугзар.

Тот, как настоящий мафиози, обнял Святого и поцеловал его в щеку.

– Здорово, шпана – обнял он по очереди Эдика и Беспалого – как поживаете?

– Ништяк – ответил Женька – вы мимоходом, в гости или по делу?

– Культурный прислал – сделал серьезную мину Секретарь – дыбануть, чем дышите, и узнать в чем нуждаетесь. Да и пора бы вам в «Лотос» наведаться, сам Пал Палыч прибежать в Первомайск не может, у него административный надзор еще не кончился. – вынул из нажопного кармашка записную книжечку Нугзар и щелкнув кнопкой шариковой ручки, приготовился писать.

– Помощь нужна?

– Финансовая? – усмехнулся его деловитости Олег.

– Нет, только физическая, с денежками сами крутитесь. Магазины обложили, надеюсь?

– Обложили.

– Платят?

– Куда они денутся.

– Кооператив, говорят, у вас в поселке большой есть, «Юникс», с ним как?

– Худо. Не боится председатель этой лавочки ни черта, ни бога – плеснул себе в бокал напитка Святой – пробовали зимой его качать, сразу в ментовку улетел. Холеная рожа Секретаря скривилась.

– Вот видишь, а говоришь – помощь не нужна. Давай я с Читы косачей своих отправлю, они вашему барыге махом полную квартиру гранат нашвыряют, другие посговорчивей будут.

– Благодарю, Нугзар, сами управимся. Культурному передай, что двадцать пятого нарисуемся, а пока гулеваньте. Башлять не надо, за все уплачено на сто лет вперед. Устанете – в соседнем подъезде гостиница. На первом этаже справа от входа в люксе братан мой живет, можете у него остановиться. С утра он вам Первомайск покажет, в общем все, чем заинтересуетесь.

Через полчаса в кабинете директора кабака дым стоял коромыслом.

– Пусть читинцы с «Юниксом» возюкаются – щелкал кедровые орешки Женька – нам он пока не по зубам…

– Пора за них взяться – перебил его Ветерок – я Манто одной злостью удавлю, блядину. Святой, не отдавай Культурному «Юникс». Если они сами его подомнут, то и дальше от него греться будут, нас пустят по борту, вот увидишь.

– Слушай, Олега – наколачивал гильзу от папиросы гашишем Слепой – Пал Палычу ведь, в натуре, наш поселок до фени, он башкой своей плешивой тряхнет и Манто действительно в хату гранаты полетят, а живет он в пятиэтажном доме. Питается дом газом и если одну квартиру рвануть, то вся коробка может взлететь. Хошь не хошь, а придется «Юникс» самим потрошить. Да и в Чите могут подумать, что мы тут сопли жуем и без них ничего не можем.

– Опять он, овца, к легавым ломанется, а у него с ними по ходу все ништяк. Цистерну спирта он две недели назад с востока притаранил и уже торгует им. Я бутылочку купил и в шилкинскую санэпидемстанцию свозил. Там сказали, что спирт технический и для употребления не годится. Тогда я к Манто подкатил, давай говорю прибылью делиться. Он мне ответил, что уже делится, с кем считает нужным. Не боится короче, чувствует себя под защитой, но чьей? С уголовниками не контачит, значит, на ментов надеется.

– Тем более мякнуть его нужно.

– Нужно-то нужно, Леха, но надо, чтобы в этом вопросе мы единодушны были, а то – один в лес, другой по дрова. Кто как соображает?

К двенадцати ночи судьба председателя «Юникса» была решена. Два дня дал Святой Косте, чтобы он выследил Манто и выбрал удобное место для убийства.

В то время, как подельники из кабинета повалили в люкс, Андрюха подливал взрывникам в «Кристалле».

– Выручайте, мужики. Брательник старший на севере Бурятии живет, в тайге. Охотится, рыбачит. Подгоните динамита маленько, рыбу глушить?

– За мешок взрывчатки, пять детонаторов и два метра бикфордова шнура – ящик водки, потянет? – предложил бригадир взрывников.

– А в мешке, сколько этой бяки?

– Сорок килограммов.

– Годится. Два мешка беру. Водка у меня дома стоит, куда, когда и кому ее подвести?

– Склады ГОКовские знаешь?

– Это которые за поселком по дороге в Шилку?

– Они. Завтра к обеду подкатывай, только один и на тачке, у нас транспорта нет.

Обедать почти всегда собирались в «Кристалле». У кого были какие проблемы, к двенадцати подтягивались туда, знали, что Олег будет там. Братья баловались шампанским и слушали деловито уничтожавшего отбивную Воробьева.

– Книгу амбарную завел и все туда записываю: приход, расход. Все, как положено. Магазин продуктовый, за твоим домом который стоит, знаешь?

– Каждый день в окно на него любуюсь.

– Директорша его выкупила, теперь магазин частный, чуешь? На базу ОРСа навезли три тонны импортного шоколада и сто тонн французского мяса, как бы все это на сторону не ушло.

– Не уйдет. Завтра утром ко мне забежишь, я тут кое-что придумал.

– Ясненько – встал Санька, собираясь уходить – с тобой председатель моей артели желает познакомиться и еще один мужик с управления ГОКа. Я пообещал ему, что завтра вас столкну?

– Столкни, раз такое дело.

– Агея не видел?

– Нет – соврал Святой и посмотрел на бело-золотистый циферблат «Ориента». Часа полтора назад Андрюха с Ветерком погрузили в тачку два ящика перцовки и улетели за взрывчаткой – увидишь, привет передавай.

Только упылил Воробей, приехали Леха с Агеем.

– Все ништяк. Сто килограммов взрывчатки, десять детонаторов и метра три бикфордова шнура взяла. На даче у меня притырили – Ветерок прямо с горлышка хлебнул шампанского – нужно перетащить в место ненадежней. У меня сам знаешь, чуть кипишь какой, сразу шмонать станут.

– Завтра перевезем. Садитесь, похрястайте и к начальнику ОРСа в гости двинем. Пора его, толстопузого, за окорока брать.

На стоянке машин, возле четырехэтажки завкома красовалась красная «Королла» с левым рулем. Номера на ней болтались первомайские.

– Ух, ты! – присвистнул Олег – красотка! Чья это интересно лайба, не в курсе?

– Не догадываешься?

– Ковалева что ли?

– Его, голубчика – подтвердил Андрюха – начальник ОРСа все – таки, шишка, на «Жигулях» ездить стремно.

– А так сразу видно, что ворует – и ладно. Нашим легче – с таким дядей дело иметь.

В кабинет Ковалева Святой вошел с Агеем.

– Никого к начальнику не впускай, пока я не разрешу – приказал Эдик секретарше и по-хозяйски устроился в мягком глубоком кресле.

– Ты что это тут командуешь?

– Заткнись, настроения базарить нет.

– Я сейчас милицию вызову, грубиян – потянулась она к телефону, но под тяжелым Эдькиным взглядом передумала и выдвинув верхний ящичек письменного стола, покопалась в нем.

– Сигаретой угости?

– Вечером в ресторане.

– Я замужем.

– Как хочешь.

Леха ушел к жене, которая работал в этом же здании на первом этаже в кассе управления, а в светлом просторном кабинете Ковалева обкрадывали и без того небогатый люд поселка.

– Добрый день, Юрий Викторович. Мы – уголовники. Объясняю, зачем мы к вам пожаловали. Вы – начальник ОРСа, значит должны воровать, а если я угадал, то давайте делиться с нами. Не будете, то может так случиться, что вас ограбят или хуже того убьют. Как вам мое предложение?

Видно было, что от такой откровенности Ковалев слегка опешил, но только слегка. Прикрыв ладонью большую часть мясистого лица, чтобы Олег не видел его бегающих глаз, Юрий Викторович думал.

– Почему вы собственно решили, что я – вор?

– Вы это и не скрываете.

– Да?

– На «Королле» катаете, Юрий Викторович. Простому смертному такую ни в жисть не взять. Что вы при деньгах видно сразу, а впрочем, может я и ошибаюсь, так что, если вы человек честный, увольняйтесь. На ваше место сядет другой, с ним договоримся.

– Подумать можно?

– О чем, Юрий Викторович?

– Действительно о чем? – вытряхнул он из коробки «Мальборо» сигарету – не боитесь, что я в милицию обращусь?

– Пожалуйста, ваше дело. Только предупреждаю и очень серьезно, если такое произойдет, то мы вас убьем.

– Пошутил я, пошутил – поднял вверх руки Ковалев – но понимаешь, Олег, если я и занимаюсь какими-то махинациями, то не один и вот так прямо тебе сказать, что я ворюга просто не могу, понимаешь?

– Конечно. Мне и не нужно знать механизм ваших темных дел. То, что вы себе накручиваете, пусть будет вашим, но с базы ОРСа без моего ведома ничего налево уплывать не должно. Я имею в виду дефицитные товары. У меня, как и в вашей структуре есть начальник коммерции, Воробьев его фамилия, знаете такого?

– Что-то слышал. Он случайно не у Шатрова в старательской артели коммерческим директором работает?

– Вот он завтра к вам и заглянет. Проинформируете его, что у вас имеется на базе такого, на чем можно руки погреть и не бойтесь его. Что он вам предложит или наоборот отберет, это от моего имени. Этот парень – кивнул Святой на Андрюху – мой друг. Может один, может с Воробьевым к вам наведываться будет, вы уж его впускайте.

Без пяти три жигуль стоял у служебного входа в большой продовольственный магазин.

– Вот директорша шагает, – показал на нее пальцем Агей – не опаздывает с обеда, а может просто ключ продавцам не доверяет. Матерая тетка – протянул он с некоторым уважением – интересно, как она себя вести будет.

– Пошли, Ветерок, со мной, а вы, гаврики, в тачке посидите – вылез из-за баранки Олег.

Валентине Антоновне было чуть за пятьдесят, но выглядела она моложаво. Отпахав в торговле двадцать пять лет, она знала все ходы и выходы в этой мутной воде и предполагала, что организованная преступность рано или поздно дотянется до нее, так что появление Святого, о котором она была наслышана, нисколько ее не удивило и на его предложение сотрудничать, директорша сразу согласилась.

– Извини, Валентина Антоновна, что я прямой, как дуга и вот так, без обидняков, тебе под шкуру залез. Просто взрослые мы с вами уже люди и я думаю незачем мне по ночам в вашем магазине витрины колотить и так поймем друг друга.

– Правильно, – выключила она кофейник и достала из маленького холодильника торт. – сама выпекла, не магазинский. Почаюйте со мной?

– Спасибо, Антоновна, торопимся, но с вами можно, наливайте. Сторож у вас есть?

– Зачем он мне?

– Теперь будет. Вот этот парняга подойдет?

– Да не нужен мне охранник.

– Мне нужен, будете ему платить официально по ведомости пятьдесят тысяч в месяц и помимо этого еще кое-какие услуги оказывать, но это уже так, мелочи.

– Согласна я, Олег, и платить, и на мелочи ваши, но все же от сторожа твоего уволь.

– Не хотите значит мои глаза и уши в своей вотчине иметь, ладно, уважим. Жалобы, предложения есть?

– Ты как на партийном собрании, – поддержала его тон директорша. – Представь себе просьба есть.

– Просите, поможем, чем сможем, – заурчал желудок, требуя торта, и он широким лезвием обломанного ножа нырнул в отпотевшую картонную коробку.

– Магазин у меня теперь частный, – помешала в стакане кофе Валентина Антоновна и подала Святому, – и Ковалев перестал нам с базы ОРСа товар выделять.

– Можете не продолжать. Решаема проблема, но сами понимаете, не за даром.

– Естественно, всем жить надо!

– На базе мясо французское есть и шоколад то ли голландский, то ли шведский, возьмете?