Текст книги "Большая Медведица"

Автор книги: Олег Иконников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)

– Леха, он живой кажется?

– А как же, легко от меня не отделаешься.

– Добей ты его, как тебе не противно?

– Не впрягайся, Олега, это мой враг, по своему я с ним и разберусь. Когда он, сучонок, в курятник нырял, то знал, что делал.

***

Тридцатого мая банда в полном составе шныряла в поисках добычи по Чите. Перед неизвестностью всех, кроме мурлыкавшего себе под нос Ветерка, слегка коноебило.

– Леха, ты че сегодня такой веселый?

Поправив зеркальце, чтобы лучше видеть Эдика, он улыбнулся своим мыслям.

– Кур больше давить не кому, свинарник отгрохал, а вот Котик что-то неважно выглядит?

– Знаешь, как деньги «по – черному» жгут?

– Но.

– Так вот я делал это еще круче.

– Жене сколько дал?

– Пять тысяч.

– Пятьдесят пять прогулял, что ли?

– До копейки.

– У тебя с башкой все путем?

– Бутылка вина сейчас действительно не помешала бы, бросил он под язык таблетку валерьянки и откинувшись на спинку сиденья, несколько раз глубоко вздохнул.

– Тебе что, плохо?

– Наоборот, – скорее отпашем, скорее и опохмелимся. В этот раз, опираясь на интуицию, Святой с особой тщательностью высматривал и вынюхивал объект для работы, и только к пяти вечера остановил свой выбор на коммерческом магазине в микрорайоне «Северный».

– Олега, родичи рядом живут, не запалимся?

– На шармака откупимся. Про нас легавые не должны щекотнутся. Очки темные, цепляй, чуб растребуши и вперед. Я на улице останусь, потому что внутри делать нечего. С двумя продавщицами сами справитесь. Пашите, как в прошлом комке, баб не обижать, между собой не базарить. Кот – на дверях, остальные знаете, чем заниматься. Удачи. И торопитесь, скоро шесть.

Эдька, влетевший первым, переборщил. От его ужасного вида с нацеленным стволом пятизарядки им в грудь, девчонки так завизжали, что налетчик выронил обрез под ноги и кинулся затыкать продавщицам рты.

– Тише, дуры. Вас, что никогда не грабили? «Капуста» где? – приотпустил он одну.

– Мы продуктами не торгуем.

– Ты что, с ума сошла, деньги говорю где?

– В коробке под прилавком.

– А в сейфе?

– Сейфа нет. У нас выручку каждый день забирают. Обычно в начале седьмого.

– Слушайте, девчонки, связывать мы вас не станем, но при условии, что вы не будете дергаться, потянет? Присядьте в уголок.

– Курить можно?

– Вы же не в ментовке, дымите.

Тяжело вошел Костя и выбрав с витрины пузырь поярче, свернул с него пробку.

– Красотки, стакан дайте?

– А это вы «Лион» полмесяца назад обчистили? – выпустила из себя клуб дыма сопливая с виду девчушка.

– Мы, дорогуша, мы. Стакан дашь?

Ветерок с Вовкой, затарив пять сумок чем бог послал, во что складывать остальное не знали. Подсказал опохмелившийся Кот. Он вытряхнул болгарские сигареты из коробок, и подельники стали шустро их заполнять женскими юбками и мохеровыми шарфами. Рассовав деньги по карманам и остаток высыпав за пазуху, Эдик вернулся к продавщицам. Девчонки, ключ от входных дверей у кого?

– На гвозде висит, за оконной шторой.

– Умница. Сейчас мы отвалим, вас запрем. Двадцать минут не орать и не свистеть, о кей?

Рыжий поливал помещение коньяком.

– Зачем он это делает?

– Ты че, Маринка, они же и в «Лионе» все залили, только ацетоном, чтобы собака след не взяла.

– Соображаешь. Ну ладно, тетки, извините, если что не так. Прощайте, мы побежали.

На два оборота провернулся в замке ключ, и в комке наступила тишина.

– Может, в милицию позвоним?

– Телефон обрезали.

– Вот хапуги, голые стены оставили.

– Ладно тебе, не своим ведь торговали.

Наблюдая из машины, как из магазина вываливаются тяжко груженые сообщники, Святой врубил первую передачу и тронулся в их сторону. Мгновенно оценивший ситуацию Леха, опустил сумки на асфальт и проголосовал.

– Привет, шеф, – загремел он, привлекая внимание случайных прохожих, – до вокзала подбросишь?

– Стольник устроит?

– Да хоть два.

– Падай.

– Не один я.

– Падайте, ворюги, – снизил тон Олег.

– Вот спасибо тебе, добрый человек.

Сваливали с города по той же трассе, что и в первый раз, но до обводной было чуть ближе и через одиннадцать минут, за тем же постом ГАИ в Песчанке, Ветерок, удовлетворенно щелкнув секундомером, возвестил.

– На одну минуту раньше выскочили.

– Мерзкий денек для читинских ментов выдался. Начальство дрючить их, бедолаг, будет жестко. Как вы думаете, Эдуард Борисович?

– Я, дело прошлое, не слышал, чтобы кроме нас кто-нибудь в городе комки лупил. От тебя чем пахнет?

– «Амаретто», Эдуард Борисович.

– Когда успел?

– Пока ты с матрешками любезничал, я грамм эдак триста вжарил и шоколадкой придавил.

– Костя, вот ты дерзкий, как чечен, а почему в менты подался? Ты ведь бандит прирожденный?

– По заданию вашего старшего братца.

– Серьезно можешь ответить?

– Если серьезно, то денежки, Эдька, денежки. Тыркался я на «БЕЛАЗе», мыркался, а теперь «Жигули» из мечты превращаются в реальность. Через месяц куплю.

– Бухаешь, словно лошадь, кого ты купишь.

– Я брошу скоро, вот те крест.

За Урульгой тачка съехала с трассы в густые заросли начинающего оперяться в зелень продолговатых листочков ивняка. По траве у тихого ручейка, убегающего под деревянный мостик через дорогу, разложили награбленное и стали с каждой вещи снимать квитанции и ценники.

Это еще что за чудо-юдо? – крутил Кот перед носом так и сяк яркий пластиковый агрегат, размером с добрый арбуз.

– Пылесос.

– Не похоже, у того хобот должен быть.

– Какой еще хобот? – повернулся к нему сидящий на кожанке Эдик,

– Это японский, я сам лично по телику видел, как вот точно такой же Преснякову-младшему дарили. Отверстие под забор воздуха в нем есть?

– Имеется, но оно с резьбой.

– В натуре?

– Натуральней быть не может.

– Неужели впопыхах насадку к нему забыли? Святой взял у приятеля агрегат и кинул его Вовке.

– Бензином облей и сожги.

– Подождите, я моторчик из него выверну – перестал шмонать баулы Леха.

– На кой он тебе?

– Вентилятор сварганю или автопоилку чушкам. В хозяйстве все сгодится, а ты стригани пока вон в том сумаре диктофон японский в упаковке и шесть кассет к нему тоже нуль-с.

Растопырив локти по крыше машины, Вовчик рассматривал в бинокль далекие сопки.

– Дай глянуть, – вырывал у него оптику Костя.

– Где лежала? Олег Борисович, мне, как действующему охотнику, просто необходима эта штука. Прошу выделить.

– Рыжий, отдай ему.

– Далеко бьет, цейсовский, – повесил он бинокль на бронзовую шею подельника – Святой, че всю эту муру ко мне тащить, давайте здесь поделим?

– Делайте, как удобней, мне все равно.

Краденное разбанковали прямо здесь, под тихий шелест ручья и последние лучи оранжевого, падающего за дымчатый горизонт солнца. Обломилось на нос всего по двадцать семь штук, но, правда, финансовые потери с лихвой компенсировали битком наполненные сумки и коробки, которые Вовчик растолкает по одним только ему известным точкам в Шилке и Нерчинске. По пять тысяч скинулись на ремонт его тачки и, перекусив, газанули в Первомайск.

После этих двух дерзких грабежей, милиция действительно сбилась с ног. До мая девяносто второго года таких преступлений в Чите не было. Покачав осведомителей из среды организованной преступности города, Кладников с Вьяловым подопустили руки понимая, что разбойничают гастролеры и взять их можно будет только с поличным. Понимал это и Олег. Ветерок, у которого в Иркутске жила старшая сестра жены, предложил поработать там.

– Хата трехкомнатная, на окраине города в пятиэтажном доме. У мужа ее «жигуленок» имеется, на нем их сынок нас и покатает по Иркутску. Поищем, где пахануть, и думаю, он подмогнет нам, чем сможет.

– Последний раз давненько у них был?

– В артели когда бичевали.

– Телефон у них есть?

– Есть.

– Звони тогда, пусть в гости ждут. Племянник взрослый?

– В прошлом году с армии пришел, женился. Живет отдельно. Слесарит на станции техобслуживания, путевый пацан, спокойный. Короче сам увидишь.

– Тогда юзим. Вовка, шамань машину, на своей попрем.

– Она у меня на стреме.

– Хорошо. Кот, оружие, как всегда, на твоей черной совести, а Эдьку по пути подберем, все равно через Читу проезжать. В понедельник тронемся, – после некоторого молчания добавил Святой.

Как обычно перед делюгой, поселок покинули перед рассветом. Управлял «жигой» Вовчик, приятели спали, а он мечтал: «Сколочу деньжат и отмажусь от банды. Цех по ремонту мебели открою или бытовую технику возьмусь ремонтировать. Рано или поздно они все равно расчухают, что я тяжело болен, отошьют меня, а может, ликвидируют? Об это я что-то и не подумал. Как же быть? Грабить страшно, а денег надо. Хода с банды нет, а кончится все это все равно тюрьмой. Что же делать?»

– Рыжий, время сколь? – не открывая глаз, пошевелил пальцами ног проснувшийся Олег.

– Обед почти.

– Ого, а где мы катим?

– Километров через пять Хилок.

– Сворачивай в лес, пожрем, да подменю тебя за баранкой. Жопа затекла, поди?

– Есть маленько.

Тачку загнали в тень размашистой ели, на ее старой хвое расстелили два покрывала и Леха, тщательно вымыв руки, принялся хозяйничать.

– Костя, достань обрез, я шмальну разок, – Святой навесил на сучок елки пустую консервную банку.

– Не нужно, Олега – вдруг защекотился Вовка, – услышит кто нибудь.

– Не ссы, Рыжик, – и железяка, которой предстоит в недалеком будущем порвать в клочья сердце человека, кучно плюнула самодельной картечью в цель.

– Лихая пушка, славно жжет, – не стал он нажимать на второй курок.

– Ветерок, а стол такой бедный почему?

– Лук, редиска, помидоры, огурцы…

Без тебя вижу. Колбаса, сыр, мясное что-нибудь – где? Я ведь выделяю тебе с нашего общака филки на продукты.

– Жара, Олега, аппетита нет.

– Это у тебя нет, да у меня, а глянь на пацанов. Этих лбов травой не прокормишь. Прекращай деньги на желудках экономить.

Спустя час «Жигули» выбрались на трассу Чита – Иркутск и со свежим водилой, резво разогнались. За первым же поворотом показалась двухэтажная каменная будка ГАИ с опущенным поперек проезжей части полосатым шлагбаумом. По лесенке быстро скатился милиционер и, требуя остановиться, махнул жезлом. «Неужели удыбал, как я стрелял» – плавно затормозил Святой.

– Не вздумайте в него палить – это вышак голимый. Если что, свяжем и сваливаем. Здорово, старшина, в чем дело?

– Ваши документы?

– Ты че так официально? – с кармашка автосалона вытащил водительское удостоверение Олег и подал гаишнику.

– Служба такая. Куда путь держим?

– На Байкал, отдыхать.

– Машина принадлежит не вам, Иконников.

– Хозяин рядышком, вот он.

Проверив и его ксиву, мент поднял шлагбаум и, пожелав преступникам счастливого пути, на дорожку козырнул.

Пытаясь к ночи добраться до места назначения, Святой притопил газульку, но у самой Слюдянки тачку настиг ливень, и пришлось, как он и врал легавому, заночевать на Байкале. Однажды, очень давно, Олег видел это большое, похожее на море, озеро, но в решку «столыпинского» вагона, когда его вывели конвойные в туалет. И вот теперь, под заканчивающимся дождем, он разулся, засучил до колен трико и забрел в холодную, прозрачную его воду.

– Шпана, костер разводите, жируем. Леха, до Иркутска сколько километров?

– Около восьмидесяти.

– В пять утра заведемся и в семь в городе будем, племяша твоего еще тепленьким прихватим у жены под боком. Эдька, пока мы палатку натягиваем, сгоняй с Вовкой в деревню. Консервов хоть что ли каких-нибудь набери, рыбу, фрикадельки.

Иркутск встретил банду обогнавшим их вчера дождем. Как Святой и предполагал, Славка, только продравший глаза, чистил в ванной зубы и заслышав трель звонка, в трусах и с зубной щеткой во рту, возник на пороге тещиной квартиры.

– Здорово! – образовался он дядьке.

– На кухню проходите. Все заходите, не бойтесь. Маришкина мать на дачу на все лето укатила, а сама она в больнице лежит, вернее в роддоме.

– Рожать, что ли собралась?

– Нет, что ты? По-женски. Я домоюсь, а вы пока кофе варите, заварки нет.

– Славка, мы где жить будем?

Тот, убавив в кранах воду, которая мешала разговаривать, громко ответил.

– У дружка моего армейского. Хата двухкомнатная, на четвертом этаже, в центре города.

– А сам он где?

– Женился намедни и как я, у тещи на хлебах.

– Когда ты нас туда устроишь?

– Сейчас прямо. Кофе пейте и поехали.

– На работу не опоздаешь?

– Какая сегодня к черту работа, с вами буду.

Этот день тоже решили отдохнуть. Ветерок с племяшом на центральном рынке накупили овощей, фруктов, колбасы, сыра и даже трехлитровую банку деревенской сметаны. Спиртное Олег брать запретил.

– Утром на работу, не обижайтесь.

Проснулись в девять. По переплету рамы и оконным стеклам сбегали тонкие слезы небес.

– Погодка в масть. Все по домам сидят, свидетелей меньше будет.

– Одевайтесь живее, завтракайте – и на взлет, – Святой взял полотенце и пошел на кухню: дверь ванны была заколочена на гвозди.

Пятиэтажное, из крупных панелей здание, занимало студенческое общежитие, с торца находился вход в коммерческий магазин «Краб». Работать, судя по вывеске, он начинал в десять, и до открытия оставалось еще десять минут. Не вылезая с машины, приятели тянули легкими озон через опущенные боковушки, и наблюдали за странными действиями двух, лет по тридцать пять, мужчин. Тот, что повыше, шмонал с головы до пяток то ли задержанного, то ли приятеля, не понять.

– Васька, нет его, все швы прощупал.

Капитан Читинского управления службы безопасности Ушатов потерял удостоверение личности и, обыскав себя сам, попросил это сделать своего начальника, майора Грознова.

– Что делать будем, Сергей Николаич?

Удостоверение, в котором лежало командировочное предписание, они найдут через час, в коридоре гостиницы, где квартировали, а моментом забывший странных мужиков Олег, встретится с ними вновь только осенью будущего года, но при других уже обстоятельствах.

– У-у, наверное, это самый богатый комок в Иркутске, – вернулся с разведки Кот. Я присмотрел в нем и даже примерил турецкую кожанку. Вся в молниях, чур – моя.

Вспомнив таксиста Волчка и анекдот про несуществующего еще жеребенка, которого уже делят, Святой одними глазами улыбнулся.

– Братан, сходи, посмотри, – отработать его или нет. Костя «Краба» этого по ходу из-за одной турки возьмет.

Добросовестно, чтобы потом на него не ворчал Олег, Эдик проверил какую магазин представляет ценность для ограбления и возвратившись, поддержал Кота в его намерении пахануть.

– Пойдете вчетвером, я на атасе останусь. Если пальбу услышите, выпуливаитесь через окна и на хода вставайте.

– На них решетки, вынул из сумки свой любимый нож Эдька и затолкал его под ремень.

– Значит, ломайте решетки. В первую очередь делайте отход. Запереться изнутри не на что, поэтому я вас снаружи на замок запру.

– Эдька, решки на замках навесных, – надевши перчатки, Костя занимался с обрезом. Замки хилые, сорвем.

Святой вылез из-за руля и обойдя тачку, открыл багажник. Вытащив холщовый мешок с готовой к бою пятизарядной, отошел к низенькому, из труб заборчику и в густой траве притырил ее. Чтобы не мозолить никому шары, подельники выходить не стали и все четверо погнали жигу за квартал от объекта. Время было ранее или моросил дождь, но в комок никто не входил и появившимся быстро вышагивающим кентам Олег маякнул, что можно нырять с ходу. Они не останавливаясь, поднялись на крылечко и скрылись в тамбуре. Шустро натянули маски и переглянувшись, ломанулись в торговый зал. Совсем некстати для себя из-за серого угла выбежала симпатичная девчушка с раскрытым зонтом над моднячей прической в длинном голубом кожаном плаще. Заметив в руке Святого замок, она заторопилась.

– Извините, а директор где?

– Срочно нужен?

– Вера Романовна к десяти мне назначила.

– Тогда другое дело, заходи, он подтолкнул ее в коридорчик и притворив металлическую створку двери, попытался в проушины замка протолкнуть дужку привезенной с Читы «собаки». Размеры не совпадали.

– Открываете? – окликнули его со спины.

– Наоборот, замкнуть не могу, – Олег, матерясь на свою непредусмотрительность, распахнул дверь и в тамбуре поймал летевшую на него красавицу в плаще.

– Ты куда, радость?

– Бандиты там, в масках, грабят!

На сумасшедшей скорости выбежал Эдька.

– Вот овца, чуть не слиняла. Ты что тут делаешь?

– Наш замок не подходит, волоки родной.

Уцепив заткнувшуюся девушку за каштановые волосы, братан поволок ее назад, а Святой вышел на мокрое крыльцо и первым делом посмотрел в сторону, где пряталась пятизарядка. Все было в норме.

По Лехиной теории продавцы и покупатели, завидя его перед собой, в маске и с обрезом в руках, должны были падать в обморок и не шевелиться, но средних лет парень, продавец этой торговой точки, бандита, почему-то не испугался и, подняв над кудрявой головой табурет, на котором сидел за прилавком, попятился в угол.

– Не подходи, убью!

Не ожидавший такого оборота Ветерок опешил, но помог Эдик. Швырнув телку в объятия не знавшего, что предпринять Кота, он перепрыгнул прилавок и угнувшись от рассекающего воздух табурета, тремя тычками в печень и подбородок перевернул смелого продавца кверху тормашками. Затем прихватил его за уши и не зло, но садко шмякнул лбом об крашенные доски пола.

– Замок от входных дверей где?

– Какой еще замок?

– Соображай живей, а то нож под ребра суну.

– У директорши.

– Свяжите его покрепче.

Вера Романовна воспринимала все, как дурной сон: и кляп во рту, мешавший нормально дышать, и человека в черной шапочке, накручивающего на ее стройные ноги бельевую веревку, а когда в кабинет ястребом ворвался еще один, высокий с ножом, она просто потеряла сознание. Замок и торчавшие из него ключи лежал на столе. Молча схватив его, Эдька поспешил к брату.

– Молодец, – отметил его проворность Олег, – у вас там все путем?

– Ништяк! Костя до сих пор прижимал к себе шатенку.

– Тебе плащ ее понравился или она сама? – подставил под ее попку стул Эдик – сади ее, че вылупился и помогай ему паковаться, кивнул он на Леху.

– Тебя как кличут?

– Тамара.

– Снимай плащ и придется тебя к стулу привязать, а то ты бегать любишь.

– У меня сегодня день рождения, – умоляюще вперилась в разбойника карими очами девушка – и этот плащ мне только вчера папа подарил. Не отнимай, а?

– Врешь, красивая?

– Нет.

– Твое счастье, что у меня сердце мягкое, садись и не брыкайся. Он шустро примотал ее к стулу и, встав с пола, оглянулся.

– В туалете кто есть?

– Нету.

– А где он сам?

– Вон в том проходе.

– Спасибочки, – поднял он Тамару вместе со стулом и понес, куда она показала.

– Да, чуть не забыл. С днем ангела тебя, сейчас посмотрим цветов или духов каких приличных.

– Мне, что ли?!

– Ну не мне же.

В подсобке раздался дикий крик и бросив именинницу на пол, Эдик ломанулся туда.

– Что происходит?!

– Вот капуста шелудивая, – прижал к стеллажам вздрагивающую от страха белобрысую продавщицу Ветерок. Я полез в коробки, а она, сучка, в них тырится. Чуть не шмальнул в нее сдуру. У-у, блядво, – замахнулся он на нее стволами, дать бы тебе по твоей безмозглой головенке.

– Не трогайте ее, это моя жена.

– У вас че, семейный подряд?

– Что сегодня за денек выдался. Муж, жена, день рождения. Ладно, работай, а я ею займусь. Пошли.

– Куда?

– Сейчас увидишь, но скучно тебе не будет. Директоршу оставили отлеживаться в ее кабинете. Девушек закрыли в туалете.

– Орать станете, рты заклею, пригрозил им Эдька и, вырвав на всякий случай с внутренней стороны двери сничку, ушел.

– Пацаны, прошу вас по-людски, жену не трожьте!

– Рот закрой. Лежи и не дергайся, ничего с ней не случится, – накрыл ему башку снятым с вешалки пальто Рыжий.

Эдик прямо с плечиками, осторожно, чтобы не порвать, складывал на стеклянный прилавок женские костюмы из вываренного шелка и такие же однотонные, но очень красивые рубашки. Два шелковых пальто с бирками на вороте «Кристиан Диор» он еще аккуратней скрутил в трубочку и упаковал к огромный целлофановый мешок. Хозяйственный Леха собирал с полок шампунь, французское мыло, бутылки с голландским спиртом и наручные отечественного производства часы. Вовчик, как всегда, сгреб парфюмерию и нижнее дамское бельишко.

Теперь завопили в туалете, и сломя голову, Эдька полетал туда. На наружный шпингалет дверь его запирал Кот.

– Ты что там делал?

– Ничего – отвел он глаза в сторону.

– Просто заглянул проверить самочувствие наших подопечных, а они, курицы, вообразили черт знает, что и заверещали, нехорошие.

– Вали за мной, подмогнешь.

Промок Святой до нитки, даже носки были влажными. «Долго откупаются, почти сорок минут. Да-а, дела. Долго, нужно их выковыривать» – завернул он за тот угол пятиэтажки, в которой находились окна магазина – Ветерок его уже ждал и мякнул, что они уже отработали и готовы на выход. Времени заниматься предосторожностями просто не было, впрочем, никто ему и не мешал отворять мышеловку с подельниками. Молчком и почти волоком, не обращая на него внимания, по ступенькам крыльца упыхтели четыре узла Костя с Рыжим. Мокрый, но не от непогоды, а от пота, с сумкой на лямках поперек спины и с еще двумя в руках, младший брат встал в дверном проеме: – Олега, помогай, я не прохожу!

Святой, пригнувшись, скользнул ему под руку и, сделав в три шага разбег, ударился плечом в желтую пантеру, нарисованную во всю сумку. Эдик буквально вывалился под не на шутку разбушлатившийся дождик. Олег взял две приготовленных для него сумки с барахлом и, вынося их на крыльцо, навесил на уши дверей замок. Отпечатки стирать не стал – дождь смоет следы.

В поле зрения никого не было. Удобней пристроив мешок с пятизарядкой на одном из баулов, Олег не торопясь, направился к машине. Разгоряченные нападением приятели, подставив лица небу, о чем-то весело базарили. На «жиге», севшей днищем на асфальт от перегруза, не закрывалась даже крышка заднего багажника, и Вовка веревкой притягивал ее к кузову. Олег сунул пятизарядку в салон, а сумки на крышу – места в салоне оставалось ровно столько, чтобы уместиться шоферу.

– Пацаны, на хату шлепайте, я пешком не смогу.

«Надо менять тактику, слишком долго пашем. Где-нибудь на объекте менты нас прихватят обязательно» – измотанный перенапряжением, он устало оторвал от баранки голову и, наконец, отдышавшись, повернул ключ зажигания.

Развязываться продавцу никто не помогал и на эту операцию у него ушло примерно минут пять, еще минуты три он освобождал женщин и потом, содрав с железной шторы окна «собаку», ногой вышиб раму и выпрыгнув на улицу, рванул в общежитие к телефону. Когда два милицейских «УАЗика» подлетели к «Крабу», тачка Рыжего была уже у пятиэтажки, где снимали хату первомайцы. Святой заглушил мотор и перевел в рядом стоящие Жигули.

– Привет, Слава! Ты что не заходишь, у тебя ведь, кажется, ключ есть?

– Здорово, Олега. Не работается и сегодня, настроения нет, а ключ в грязной робе на станции оставил. Где парни?

– Сейчас подойдут. Давай пока с тобой лантухи наверх таскать, у меня машина битком ими затарена.

– Ого! – удивился племянник Ветерка тяжести и количеству вещей. Вы на что столько взяли?

– На шиши, Слава.

– На что?

– Сказать тебе правду опасно, врать еще опасней. Не коммерсанты мы. Обо всем, что увидишь и услышишь необходимо не распространяться. У тебя как насчет ЭТОГО?

– Все в порядке.

Удивительно скоро пришли подельники, но подымали награбленное в квартиру все равно долго и если бы отмотать действие назад, то казалось, что по новой упереть столько было бы просто невозможно. Вываленное с мешков и сумок барахло, под самый подоконник завалило небольшую спаленку.

– Как, интересно, мы такую кучу с города вывезем. Наверняка на всех постах ГАИ тачки шмонать будут, – призадумался Леха.

– Я с Рыжим по трассе шурану с половиной краденного, а ты, Эдька и Кот – на поезде с остаточком.

– С оружием как быть?

– С собой возьмете, на машине трелевать стремно. А это что такое? – заметил Святой меховые женские сапожки, залитые сиреневым шампунем.

– Бутылка, наверное, открылась по дороге.

– Не понял?

– Ты же видишь, они в шампуне.

– Вижу, конечно, шампунь откуда?

– В комке взял.

– Много?

– Бутылок двадцать, всем по четыре.

– Ветерок, ты дурак или притворяешься?

Леха обиделся. Разделся до трусов и кухонным топориком принялся взламывать дверь ванной.

– Пацаны, вас что, одних отпускать нельзя на коммерческие лавки? Эдька ты-то куда смотришь, ведь разбираешься во всем прилично?

– Олег, все центровое вымели, а Ветерок… – ухмыльнулся брат, короче ты его знаешь.

Славка, притихший сидел на подоконнике.

– Иди-ка сюда, ежик, поманил его Святой. Выбери, что понравится себе и супруге.

– Спасибо, – стал он отнекиваться, – я не потому, что шмотки темные, а просто пойми меня правильно, не грабил и вдруг буду чем-то пользоваться.

– Бери, Славка, не стесняйся, на всех хватит.

Дождь на облаках улетел в сторону Красноярска и в комнату, поднимая настрой, упал солнечный заяц. Эдик, подергав, отворил балконную дверь и, подмигнув братану, вышел.

– Олега, вали на улку, озоном побалуемся, – и когда тот опустился на крышку эмалированного бачка с солеными огурцами, зашептал – по моему Костя в комке баб мацал.

– Позови его сюда. Сам в хате останься.

– Звали, Олег Борисович? – в накинутой на голое теле кожанке, которая приглянулась ему в магазине, появился на балконе подельник.

– Вшивый ты, оказывается.

– Не может быть? – трухнул Кот.

– Вшивый, сука. В лавке телок щупал?

Поняв, о чем идет речь, приятель побледнел.

– Язык проглотил что ли? – швырнул в его волосатую грудь пачку «капусты» Святой.

– Шлепай к «Интуристу», купи себе проститутку и балуйся с ней сутками.

– Прости, Олега, больше такого не повторится.

– Надеюсь. В следующий раз пулю словишь, ты меня знаешь. В магазин сбегай со Славкой, жратвы набери, да не скупись и ликеру путнего. Все.

Чисто выбритый и окативший себя флаконом туалетной воды из Франции, Леха, прикинутый в бордовую рубашку из вываренного шелка и зеленые вельветовые брюки, выискивал в ворохе лантухов дамские безделушки и детское белье.

– Ты далеко намылился?

– А че?

– Я Костю в продмаг угнал за шамовкой.

– Я там поем.

– Где?

– Вчера, когда мы с племяшом на базар ездили, я по пути на переговорный забежал, Хадиче брякнул. Она сегодня прикатит, у нее на «Синюшке» брат живет.

– Одна или с сыночком?

– С ним.

– Возьми меня с собой, а Ветерок?

– Зачем?

– Да ладно, не жмись. Прикину, похож хоть маленько на папашу сынок.

– Собирайся.

– Благодарствую. Шпана, Лехиному Лешке по пятерочке давайте скинемся, на хлеб с маслом.

На следующий день с Ветерком и Славой словились на центральном рынке. Набрали фруктов, овощей, пива и шикарную, готовую к любой миг брызнуть соком, дыню.

– Славка, в Иркутске есть такое место, где живностью торгуют? Дядька твой у меня недавно сенбернара на тот свет отправил, хочу вот нового завести.

– Есть, чуть выше железнодорожного вокзала. Тоже рынок, но старый. Его под «Птичий» держат.

Проводи нас туда, а потом куда нибудь на Ангару смоемся, отдохнем.

Долго и придирчиво отбирал среди вислоухих щенят что-то похожее на Линду Святой, а подельники, соблазненные торгашами, все кроме Эдика, купили вместе с алюминиевыми клетками по паре пестрых попугаев. Лобастый с мутными глазами сенбернар обошелся Олегу всего в три тысячи рублей, но не в деньгах счастье и не в их количестве. Спустя час кормил он свою красавицу на пляже Ангары рядом с громадной пристанью. Взад-вперед шмыгали прогулочные катера и моторные лодки, но на босые ступни ног накатывались удивительно чистенькие волны. Леха в трусах по колено и черных, как у Фантомаса очках, тянул из банки пиво, племянник его шкварил «жигу», свою конечно, Кот с Эдиком, настрогав в капроновый тазик огурцов с помидорами, залили их сметаной и перебуторив, вприкусь с колбасой, замельтешили ложками.

– Вовчик, в эту игру два раза не играют, – пригласил его к импровизированному столу Костя.

– Не тревожь пацана, видишь – спит, слюна бежит. Нам больше достанется.

– Братан, на телке плащ длинный был, взял?

– У нее день рождения был, пришлось оставить.

– Понятно, – Святой ссадил с колен Линду и, подойдя к Рыжему, сдернул с его лица газету. Со рта, ощеренного как у злого пса, текла не сладкая слюна сна, а желтоватая пена.

– Помогайте! Эдька, Костя, держите его за ноги и руки. Ветерок, монтировку тащи, палку или еще что, язык к челюсти прижать, а то задохнется. Шустрей!

– Что с ним? – близко не подходил Славка.

– Очухается, узнаем, – выловил из воды щенка Олег и шлепнув его по мокрой холке, посадил на багажник Вовкиной тачки.

– Вот ублюдок, болеет чем-то и помалкивает.

– Ну и что? – придавил к песку подрагивающие ноги приятеля Кот.

– Что из того, что он про беду эту никому не болтает?

– А то, что где нибудь на делюге он со страху перестреляет и продавцов, и нас.

– Не преувеличивай.

– Сгущаю, конечно, но представь себе, что, допустим, вчера с ним бы вот такое в комке произошло, что тогда?

– Добили бы, делов – то.

– Где я? – одыбал Вовчик, но никого не узнавал.

– Пока еще не в аду, но можешь не сомневаться, место для тебя там приготовлено.

– Кто ты?

– Костя, друган твой. Адрес и фамилия нужны? Эдик вывалил салат под пристань и, сполоснув тазик, положил его в Славкину «жигу». Улетучившийся аппетит Кота не возражал.

– Слава, до аптеки Рыжего свози? – попросил племяша Леха.

– Сейчас, машина чуть – чуть обсохнет.

– Ты на его садись, твоя пусть здесь стоит.

– Я сам за руль сяду, – встал на карачки Вовка.

– Твое дело, не убейся, гляди.

Вернулся Славка один и на такси. На первом же перекрестке Вовчик атаковал железный стол светофора. Столб не пострадал, а «Жигули» остались без лобового стекла и правого крыла. Ремонт обошелся бесплатно, но ушло на него двое суток. Все это время Рыжий бухал, словно прощался с жизнью. В понедельник ближе к обеду племянник Ветерка через старого знакомого, который трудился на железнодорожном вокзале начальником смены, достал три билета на поезд и вечером благополучно проводив подельников до купейного вагона, Святой с дрыхнувшим на переднем сиденье Вовкой, метанул на выход из города. До Читы добрались без приключений и ровно за двадцать четыре часа. С последними лучами солнца и каплями горючки в бензобаке, легковушка на издыхании вкатилась в ограду Областного онкологического диспансера. Вовчик ничего не спрашивал, Олег ничего ему не объяснял. Посадил за пазуху наблевавшуюся за дорогу Линду и вылез из-за баранки.

– Минут сорок меня не будет, бензин ищи.

На третьем этаже в хирургическом, стерильно уютном и стонущим на разные голоса отделении, после операции лежала Лена. Третью часть мизинца на левой руке, где притаилась злокачественная опухоль, ей три дня назад оттяпали.

– Привет, ромашка, – развернул он жену от тоскливого коридорного окошка.

Забинтованной кистью руки она провела по его небритой щеке и вроде как облегченно, выдохнула.

– Ты вернулся, значит, все хорошо. Ой! У тебя под рубашкой что – то шевелится.