Текст книги "Нетрацы. Тетралогия"

Автор книги: Николай Раков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 66 страниц)

Уже через полчаса он наблюдал успешное возвращение бота, борт которого покинули только Ю‑Сим совместно с О‑Каром.

Все было правильно. Рядовым бойцам не обязательно было знать, кто, где и когда перешел на сторону заговорщиков. Штурмовикам полковника не повезло. Зачистка будет полной и очень тщательной. Наверняка Ю‑Сим соорудит алиби для У‑Сума и остальных неудавшихся охотников, перешедших на сторону Сан‑Кома. Никто даже не спросит у глухонемого синока, как он выжил в лесу, кишащем зеленой смертью. Не та фигура, не тот уровень.

– И хорошо, что не спросят, – буркнул Колдун, уже двигаясь по открытому пространству к охотничьему комплексу, чувствуя на себе взгляды десантников через оптические прицелы. – Не люблю ни начальства, ни их кабинеты.

Глава 4

Каянов

– Неизвестный корабль, приказываю заглушить двигатели, – донесся из динамиков жесткий командный голос.

Лидер, на борту которого находился Каянов, вышел из прыжка. Сейчас корабль набирал скорость, чтобы уйти в новый, из которого должен был привести в пределы пространства Солнечного Союза.

– Приказываю остановиться, или будете уничтожены, – надрывался динамик.

Посланец Ю‑Сима, Е‑Жар, вопросительно посмотрел на Каянова. Сейчас решение должен был принять именно он.

– Дайте видеоканал, – приказал Каянов. – Скорость не снижать.

Секунду голоэкран покрывался рябью. Автоматика настраивалась на частоту работы приема патруля. Наконец мигнул, и на его плоскости появилось изображение капитана патрульного эсминца.

Солнечник явно не рассчитывал увидеть то, что передавала ему приемная система. Изображение демонстрировало человека в форме подполковника Союза, уверенно и спокойно смотрящего с экрана.

– Капитан, я офицер разведки Каянов. У меня срочное сообщение для Совета Союза. Я не могу себе позволить терять время, а следовательно, потерять инициативу. Информация стратегической важности. Координаты нашего расчетного выхода из прыжка 12–01–18. В этом районе находится наш транслятор. Можете идти прямо за нами по следу, не потеряете. Скорость будем держать предельную. Подтверждение моей личности и дальнейший приказ о своих действиях получите на месте выхода от своего командования. У меня для вас все.

Отдать приказ на уничтожение вражеского лидера, имея на данный момент преимущество в скорости и количестве стволов, командиру патруля ничего не стоило. Его смутила уверенность подполковника и сообщение о знании координат транслятора, что составляло одну из самых охраняемых тайн флота. За уничтожение вражеского транслятора любой космолетчик получал орден Союза и следующее звание. За его сохранение капитану полагалось не меньше.

– Вас проводят, – передал он, отдав приказ на сопровождение вражеского борта одному из своих кораблей.

– Начинаем разгон, – отозвался подполковник, и экран голографа погас.

Тянущееся время полета выматывало Каянова, как и первые три года жизни в одиночестве на Гемме. Сейчас главный фактор опасности – время – работал против Союза. Доказательство возможности вторжения, которое он вез командованию, было не бесспорным. Слоняясь по каюте, он проигрывал различные варианты своего доклада. Будто вживую слышал возражения собравшихся и свои доводы. На душе было неспокойно и тревожно. Он подавлял поступающие сигналы интуиции, одновременно пытаясь разобраться в причинах своих ощущений. Фактов, свидетельствующих о надвигающейся опасности, не находилось.

Наконец в каюте прозвучал сигнал выхода из прыжка, и подполковник поспешил на капитанский мостик.

– Передайте это в эфир, – проговорил он, протягивая связисту листок бумаги, на котором были записаны частота волны и текст передачи.

– И это все? – удивился оператор поста связи.

– Да, все, и выполняйте побыстрее, – потребовал разведчик.

– Передано, – через несколько секунд доложил радист.

Напряжение, до сих пор не дающее покоя Каянову, будто отпустило. Он выполнил поставленную задачу. Теперь, что бы ни случилось, командование Союза знает об опасности.

В его короткой радиограмме, что удивило радиста, были открытым текстом отправлены пять цифр – три семерки, восьмерка и тройка.

Он надеялся, что такое короткое сообщение успеет пройти, хотя и не понимал, почему поступает именно так.

– Чужак по правому борту. Система не классифицирует корабль. Превышение девять, идет в режиме атаки. Время контакта двенадцать минут, – доложил спокойный голос с поста наблюдения. – Эсминец солнечников, верхняя полусфера десять, наш сопровождающий, – спустя секунду поступило новое сообщение. – Противника не видит. Тормозит.

– Передайте эсминцу. Иду в атаку, делай, как я, – произнес Каянов.

Отдавать команды на мостике он не имел права и теперь после прозвучавших слов смотрел в глаза капитана.

– Взрыв в седьмом секторе. Похоже, он уничтожил транслятор, – прозвучал голос оператора поста наблюдения.

Поступившее сообщение оказалось последней каплей для руководства к действию капитана лидера.

– Встречный курс, – прозвучало в рубке. – Артпосту. Беспрерывный огонь с максимальной дистанции сближения. Эсминцу приказ. Иду в атаку. Делай, как я.

Попытка скрыться ни Каяновым, ни капитаном корабля не рассматривалась. Лидер имел минимальную скорость после выхода из прыжка, а набирать ее, уклоняясь от боя, иными словами бежать, значило подставить под удар беззащитные дюзы двигателей. Разогнавшись на встречных курсах, можно было сделать попытку скрыться. При этом еще оставить на хвосте преследователя эсминец, который наверняка использовал бы свое выгодное положение.

«Вот оно последнее и самое весомое доказательство», – мелькнуло в голове Каянова.

Вцепившись в поручень, обрамляющий капитанский мостик, он не отрывал взгляда от приближающегося корабля агрессоров. Теперь, при большом увеличении, узнавал обводы и приподнятую рубку, виденные на записи, показанной Шаманом.

Чужак заметил эсминец, и от его бортов отделились пять летающих аппаратов. Диски диаметром в три метра были явно роботами‑истребителями, и они с огромной скоростью понеслись к патрульному кораблю. Капитан эсминца не дремал и открыл ураганный огонь всеми системами противоракетной обороны. Атакующие автоматы казались неуязвимыми, продолжая двигаться в огненном смерче. Наконец взорвался один из них, потом второй. Капитан эсминца начал маневр уклонения, но было уже поздно. Три диска, пропоров борт, скрылись внутри боевого корабля. Спустя мгновение эсминец вспух от внутреннего взрыва и развалился на части.

– Противник ведет интенсивный огонь. Мощность их лазерных установок превосходит нашу четырехкратно, – доложил технический пост. – Частота излучения будет вычислена через минуту. Имеем пять попаданий по обоим бортам. Повреждений не зафиксировано.

– Выбросить сеть, – приказал капитан.

Сеть представляла собой четыре атомные бомбы, сбрасываемые в кильватерный след корабля. Боеголовки быстро расходились в разные стороны, образуя квадрат со стороной в десять‑пятнадцать километров. После лобовой атаки вражеский корабль какое‑то время продолжал лететь по прямой, попадая в сеть лазерных датчиков, исходящих от зарядов. При этом сеть по инерции двигалась за кораблем, который ее сбросил, как бы надвигаясь на противника. Как только он пересекал один из лучей, боевые головки срабатывали, образуя непроходимую зону поражения, в которой уже находился корабль.

– Семь попаданий в корпус противника, – доложил наблюдатель. – Видимые повреждения отсутствуют.

Неожиданно чужой корабль начал уходить в верхнюю полусферу, по‑прежнему оставаясь к лидеру своей передней частью, не подставляя под огонь ни борта, ни нижней палубы.

– Сбросить скорость на десять, уходим ниже на пять, – скомандовал капитан, рассчитывая на то, что противник бросится в погоню.

Корабль заскрипел от перегрузки. Несколько операторов удивленно переглянулись.

– Разрыв корпуса на четвертой палубе, – сообщила громкая связь.

– Трещина броневых листов верхней палубы. Разгерметизация четырех отсеков.

– Прекратить снижение. Поворот лево двадцать. Полный вперед, – последовал немедленный приказ капитана.

Лидер начал разворачиваться, наращивая скорость, стараясь уклониться от своей сети и заставить противника идти за ним. Скрип усилился, а потом раздался страшный грохот, сопровождаемый мощным толчком. Каянова оторвало от перил, за которые он держался, и бросило, но не вперед, на пульты управления, а почему‑то вверх, к потолку. Последнее, что он услышал, был вой аварийных сирен и требование электронной системы оповещения покинуть корабль. Лидер раскололся надвое, его двигатели заглохли, а через четыре минуты обломки догнала сеть, распылив остатки корабля в мощном атомном взрыве.

– И как это понимать? – спросил Кузмин то ли Лузгина, то ли оператора службы контроля трансляторной связи, вертя в руках сообщение, состоящее из пяти цифр.

– Разрешите, господин генерал, – вытягиваясь еще больше перед высоким начальством, спросил лейтенант, доставивший радиограмму.

– Я вас слушаю.

– Эта радиограмма последняя, направленная транслятором из восемнадцатого сектора. После ее передачи транслятор то ли самоликвидировался, то ли его уничтожили.

– Спасибо. Можете идти, лейтенант, – отпустил оператора Кузмин.

– А что тут особенно понимать, – произнес Лузгин, дождавшись, пока за офицером закрылась дверь. – Три семерки – сигнал инопланетного вторжения. Восьмерка – принять срочные меры. Тройка? Тут может быть несколько вариантов. Профессионал, направив такой сигнал, в первую очередь указал бы на направление этой самой опасности.

– Передал бы конкретно, а теперь ломай голову.

– Значит, не мог. Но это был очень предусмотрительный человек, чувствовавший опасность. Скорее всего, он знал, что как только транслятор начнет передачу, его обнаружат и уничтожат. Длинная радиограмма не могла пройти.

– Ну и какие мысли у тебя по этому самому направлению?

– Это не гаюны, – уверенно ответил Лузгин.

– Надо выяснить, кем отправлено сообщение.

– Конечно, надо, – согласился полковник, – но для этого нам придется потратить чертову уйму времени, а судя по этой бумажке, его у нас нет.

– Третий, третья, третье, – перечислил Кузмин.

– Это что‑то очень простое, что у каждого на слуху, – задумчиво произнес диверсант.

– Третий. Это, скорее всего, порядковый номер. Номер чего? Противник? Союзник? Вариант? Путь? Сектор? Третья? Планета? Галактика? Скорость? Зона? Третье. Состояние? Правило? Тьфу, – плюнул в раздражении Кузмин.

– Отдай эту абракадабру аналитикам. Пусть подумают и подберут варианты, исходя из нашего сегодняшнего состояния обстановки. И еще запроси сведения по всем бортам, которые могут находиться в двух‑трех прыжках от местонахождения транслятора. Как только кто‑то из них выйдет на связь, пусть подробно доложат, где были, что делали, что видели.

– Сделаю, но мне кажется, это место где‑то у нас. Необходимо направить туда наш борт или переориентировать на разведку сектора ближний патруль.

– Вот и займись этим. А главное – думай, Иваныч. Думай.

Думать всему аналитическому отделу и Лузгину пришлось только двое суток, до поступления информации от патруля из двадцатого сектора. Капитан подробно сообщал о встрече с лидером, ушедшим в пространство Союза. О наличии на его борту подполковника Каянова и потере одного из своих кораблей, не вернувшегося в сектор патрулирования.

Лузгин был немедленно вызван в пункт связи, откуда передал капитану патруля приказ немедленно идти в сектор уничтоженного транслятора и провести там тщательную разведку. Патрульный был предупрежден о возможной засаде. Капитану было категорически запрещено ввязываться в бой. В случае опасности он должен был незамедлительно покинуть опасный сектор.

«Значит, Каянов, – размышлял полковник, идя по коридору базы. – Каянов – это Шаман. Но почему он шел на вражеском лидере один и где остальная группа?»

Лузгин отбрасывал мысль, что Смирнова больше нет. Верить в это ему категорически не хотелось.

«Подполковник был посланцем Шамана, – размышлял он, – а следовательно, только в империи группа могла получить информацию об инопланетном вторжении. При данном раскладе возникает два варианта. Либо на империю совершено нападение из дальнего космоса, либо у имперцев появился сильный союзник. Но никаких сведений о таком союзнике у нас нет. Второй вариант более вероятен. Но тогда почему последняя цифра три? Логичнее было бы передать цифры один или два. Инопланетное вторжение. Один – первый противник, гаюны. Территория империи. Два – два противника. Территория империи. Это понятно, но при чем здесь тройка. Третий противник? А если от обратного. Не третий противник, а третий союзник. Кто у нас третий союзник? Третьей к образующемуся Союзу присоединилась система Босаван. Если исходить из этих предположений, то получается, что угроза идет именно оттуда. Но ничего похожего с Босаваном не происходит. Президент Гармак прислал свой флот, объединив его с союзной эскадрой под единым командованием. Удар в спину во время схватки флотов? Маловероятно. Хотя бы какие‑то косвенные подтверждения такого варианта у контрразведчиков наверняка бы были. Тогда при чем здесь инопланетное вторжение. Значит, Босаван, но не Босаван».

Именно в этот момент Лузгину будто молния ударила в голову.

«Опасность инопланетного вторжения будет со стороны системы Босаван, но не от босаванцев. Инопланетное вторжение – это флот, корабли, а они должны иметь свою базу. Где‑то собираться, накапливаться. Где в системе Босаван можно создать такую базу, чтобы это осталось в тайне? Только в одном месте, на захваченной гаюнами Юме. Значит, все‑таки у гаюнов появился союзник, и этот неизвестный союзник готовит удар в тыл объединенного флота. Чего этот противник ждет? Или еще не собрался с силами, или нанесет удар тогда, когда начнется основное сражение».

Второй вариант Лузгину показался более вероятным. Он уже почти развернулся, чтобы идти в кабинет к Кузмину, но в последний момент передумал. Никаких прямых фактов и доказательств у него нет. После такого разговора генерал будет вынужден идти на доклад к адмиралу, и что он сможет привести, кроме слов, в качестве доказательств?

«Подожду, что сообщит патруль после разведки, – решил полковник. – Невозвращение патруля или поступившая от него информация – это уже факты. Не могут они там ничего не найти. Два корабля не могли просто испариться. А пока все так туманно и неопределенно, почему бы не побеспокоить нашего друга – генерала Повасара, руководителя разведки Босавана. В его системе гаюнами захвачена планета Юма, и именно там могла происходить концентрация неизвестных сил. Не может этот мужик просто так сидеть на своем месте и не знать, что творится у него под боком».

Лузгин развернулся и вновь двинулся к центру связи.

Его запрос генералу был простым и незатейливым: «Что странного зафиксировала ваша служба на Юме? По нашим данным, возможна концентрация кораблей империи».

Ответ пришел через два часа и лег на стол полковника.

«Усиление группировки не обнаружено. Продолжается вывоз босаванцев в империю. В горах Миросаба ведется большое строительство. Цель неизвестна. Объект мощно прикрыт системами ПВО и ПКО. В городах ведется установка систем подавления. В составе войсковых подразделений появилось значительное количество томасолов. Повасар» – гласил ответ.

«Интересно, что это они там такое роют, строят и зачем появились изгои, – подумал Лузгин. – Значит, пока мы вытащили пустой номер. Ну что ж, подождем, что нам скажет разведка сектора уничтоженного транслятора».

Странное строительство, ведущееся на Юме, гвоздем застряло в голове диверсанта, и, чтобы немного отвлечься, он занялся другими делами, прекрасно зная, что мозг, получив задачу, рано или поздно выдаст на нее ответ.

Двое суток пролетели для полковника незаметно. По какому‑то наитию он начал подбирать группу к высадке на Юму, сам еще не понимая цели, которую должен будет поставить перед диверсантами.

Наконец в его кабинете появился посыльный центра связи и вручил запечатанный конверт. Предварительно бросив послание в деактиватор, Лузгин нетерпеливо вскрыл пленку и, вынув из нее кристалл записи, вставил его в приемник дешифратора, подключенный к его копайзеру. Посмотрев текст сообщения и приложенные к нему диаграммы, он радостно потер руки. Теперь у него были доказательства, и можно было идти не только к адмиралу, а напрямую выходить на руководителя разведки Союза. Капитан патруля, направленный для осмотра сектора, сообщал, что в исследуемой им зоне был произведен ядерный взрыв. Следов лидера, на котором следовал подполковник Каянов, не обнаружено. Посланный в качестве сопровождения эсминец был уничтожен неизвестным боевым средством. Корабль был взорван изнутри, но не в результате попадания в его снарядные погреба вражеской ракеты или лазерного луча. Взрывное вещество, оставившее свои микрочастицы на разорванных частях корабля, не идентифицировано специалистами экипажа, его спектральная съемка прилагается к сообщению. Кроме того, в ходе облета исследуемого квадрата обнаружен волновой след чужого борта, имеющий определенные особенности, не относящийся ни к одному типу известных двигательных установок, как имеющихся у гаюнов, так и оставляемых кораблями Союза. Характеристики волнового следа так же были выражены присланной диаграммой.

«Вот ты и попался», – тихо радуясь, подумал Лузгин, набирая на копайзере личным кодом запрос Повасару.

«Необходимо провести облет сектора Юмы с целью попытки фиксации энергетического следа, оставленного новым типом двигателя, предположительно установленного на кораблях империи, – просил диверсант. – Операцию следует провести максимально скрытно для противника. Утечка по запросу и полученным результатам должна быть полностью исключена. Кузмин».

Теперь можно было идти к Кузмину. Он вновь, собирая в папку бумаги, перечитал первое сообщение Повасара.

«В войсковых подразделениях появилось значительное количество томасолов» – бросилась ему в глаза фраза.

Лузгин выругался, стукнув себя кулаком по голове. Быстро закончив сборы, он через пару минут уже входил в кабинет генерала.

– Ну что, есть результаты? – спросил Кузмин, откидываясь на спинку кресла.

– Ты крепко сидишь в кресле? – вопросом на вопрос ответил полковник.

– Об этом знает только адмирал, да в кадрах нашей конторы, – ответил генерал.

– Я намекаю на то, что сейчас ты оттуда выскочишь.

– Ну, это еще не так страшно, когда по своему желанию. Вот когда выбрасывают из него, тогда обидно. А что, все так плохо?

– Это мягко сказано. Все гораздо хуже, чем ты себе можешь представить, но вторую звезду на свои погоны ты уже заработал.

– Я всегда знал, что в твоем управлении работают люди со сдвигом, если можно так выразиться, но надеялся, что с тобой этого не случится. Значит, положение хуже хренового, но за это полагается награда? От такого сообщения даже у меня может сдвиг случиться. Садись, рассказывай.

– Если очень коротко, то на сегодня нашим управлением под твоим руководством найдены доказательства инопланетного внедрения. Чужие корабли в нашем пространстве являются союзниками гаюнов.

– Что? – Лицо генерала утратило свою мягкость, вызванную шутливым началом разговора, и он вскочил со своего места.

– Ошибки быть не может?

– Ошибка исключена.

– Докладывай. – Кузмин уселся в кресло и навалился грудью на стол, чтобы быть поближе к собеседнику.

– Патруль обследовал сектор, где уничтожен транслятор и куда шел лидер с Каяновым на борту. От лидера ничего не осталось. Мое мнение – он выпустил сеть и в нее же сам и попался. Сопровождающий его эсминец уничтожен. На его остатках обнаружены следы взрывчатки, состав которой нам незнаком, и им, естественно, не пользуемся ни мы, ни гаюны. В секторе обнаружен энергетический след, оставленный двигателями неизвестного нам типа.

– Да‑а‑а, – протянул генерал, – вот это головоломка. А с чего ты взял, что это союзники гаюнов? Новые двигатели, новый тип взрывчатки, это только фактики.

– О таких фактиках мы что‑нибудь бы да знали, – парировал Лузгин. – Но это еще не все. Цифра три в сообщении Каянова означала третий союзник. Третьими к Союзу присоединились босаванцы.

– Надеюсь, ты говорил не о них.

– Нет. Гармак тут ни при чем, но он в своей системе потерял Юму, и сейчас там орудуют гаюны. Ты, конечно, помнишь операцию на Сохара и с какой целью мы высаживали Шамана на Верму.

– Не тяни. Пространственная нуль‑транспортировка.

– Верно. Сейчас на Юме гаюны устроили в горах какое‑то грандиозное строительство. При этом они понавезли туда значительное количество томасолов.

– Ну и что? Где тут союзники?

– В нашем тылу они строят приемник пространственной транспортировки, и с этим как‑то связаны томасолы.

– Возможно, возможно, но это требует еще проверки.

– Я подготовил запрос от твоего имени Повасару. Думаю, мы получим положительный результат. Но ответь мне на один вопрос. Зачем Шаман направил к нам Каянова, а сам остался? Задание они выполнили. Могли все спокойно уйти на том же лидере.

– Ты считаешь, что подполковника отправили к нам, чтобы сообщить об этих самых союзниках и о том, что творится у нас под носом.

– Вывод напрашивается именно такой. Шаман остался, чтобы нанести удар с той стороны. Мы знаем, что операция с Ю‑Симом сработала. Или от него, или на Верме Шаман узнал о союзниках. Лидер – это явно транспорт Ю‑Сима. Каянов в одиночку не смог бы захватить корабль. Шаман с Самумом и Колдуном – да. Каянов – нет.

– Наши предположения насчет союзников слабоваты, – прохаживаясь взад‑вперед по кабинету, произнес Кузмин.

– А кто уничтожил лидер и эсминец? Подорвал транслятор? Да и след странный оставил? Тот, кто это сделал, не хотел, чтобы Каянов добрался домой и сообщил о том, что Шаману стало известно.

– Согласен. Не налегай голосом, я не глухой. Что ты там хочешь дополнительно узнать от Повасара?

Полковник молча протянул текст запроса.

– Правильно, отправляй, – согласился Кузмин. – Что еще планируешь? Я ведь тебя знаю. Просчитал ситуацию на несколько ходов вперед.

– Предварительно подобрал группу из своих ребят. У флота сейчас нет сил для проведения эффективного рейда к Юме. Мы должны установить, что это за строительство, и если это сооружение для пространственной транспортировки, то его уничтожить.

– И конечно, собираешься пойти сам?

– Обязательно. Это не просто диверсионная операция. Надо будет постараться раскрыть секрет пространственного перемещения.

– Хорошо. Готовьтесь. Пойду докладывать адмиралу.

– Рад видеть у себя таких дорогих гостей, – пожимая руки Кузмину и полковнику, произнес с улыбкой Повасар. – Только вот думаю, что приехали вы не отдыхать и не попробовать наш знаменитый шахам из багрума. Судя по вашим запросам, вы собираетесь сами его готовить из гаюнов.

– Правильно понимаете, генерал, и насчет дорогих гостей угадали. Вам дорого обойдется наш приезд, – ответил Кузмин.

– Надеюсь, не дороже, чем гаюнам. Раз нас посетил начальник управления специальных операций, это значит, что шахам будете готовить на той стороне.

– Именно так, уважаемый генерал, – проговорил Лузгин. – Но вот доставку туда обеспечите нам вы.

– Все, что хотите, полковник.

– Совсем немного, генерал. Мне нужен имперский транспортник.

– И, конечно, позывные и коды на посадку?

– И еще с десяток гаюнов, разделяющих наши взгляды на ваш шахам.

– Да, видимо, по дороге у вас разыгрался аппетит, господа, – посерьезнев, проговорил Повасар. – Приехали в гости, а ведете себя, как грабители.

– Дорогие грабители, – уточнил Лузгин.

– У нас говорят, что уличный грабитель для мужчины не опасен. Ему нужен только кошелек. По‑настоящему опасна женщина, она хочет отнять у тебя всё.

– Мудрая поговорка, – одобрил Кузмин. – Надеюсь, у такого хозяина, как вы, найдется для нас небольшое корыто для поездки в гости. Все остальное можете оставить себе.

– Что делать, – развел руками руководитель разведки Босавана. – У нас требование гостя – закон для хозяина. Но сначала все же оставим дела. Надо съесть шахам, пока он еще не остыл. Пойдемте, – генерал сделал приглашающий жест в сторону одной из дверей гостиной, в которой они находились.

Все трое вышли в небольшой садик виллы, куда были доставлены Кузмин с Лузгиным. Аромат жаренного на углях мяса мгновенно наполнил рты гостей слюной, несмотря на то что они не испытывали чувства голода.

– Прошу за стол, господа, – произнес Повасар и, когда все трое устроились в креслах под деревьями, разлил по бокалам рубиновое вино. – Это наш знаменитый лифон, – пояснил он. – Шахам без лифона все равно, что ваша баня без пива.

– Ты не находишь, что он слишком много о нас знает, – принимая бокал от хозяина, обратился Кузмин к Лузгину, и все трое весело рассмеялись. – Спасибо, генерал, – вставая с бокалом в руке, произнес Кузмин. – У меня сейчас такое ощущение, будто и нет войны.

– Вот за это и выпьем. За ее быстрое окончание, – согласился Повасар.

Дружно осушив бокалы, все трое в течение нескольких минут наслаждались вкусом истекающего соком мяса.

– Ваш шахам великолепен, – откидываясь на спинку кресла, проговорил Кузмин. – Если бы не дела, я погостил бы у вас как можно дольше, но, к сожалению, сегодня это невозможно.

– Один мудрец сказал, что жизнь это не очень‑то приятная штука, но в ней есть маленькие радости, ради которых и стоит ее продолжать, – произнес Повасар. – Я рад, что доставил вам удовольствие, – закончил он, пригубив из своего бокала.

– На Юме у вас есть свои люди? – без перехода спросил Кузмин.

Повасар стал серьезным.

– Каждый босаванец на той стороне это наш человек, но вы спрашиваете о людях нашего порядка.

– Естественно.

– Да, есть.

– А связь с ними?

– С этим дело обстоит гораздо хуже. Периодически нам удается получать от них информацию, но это связано с большим риском, и сведения обрывочны. Пеленгация, глушение, пси‑установки. Вы понимаете.

Кузмин согласно кивнул.

– Какова цель и назначение строительства в горах? – спросил Лузгин.

– Мои люди этого не выяснили, – ответил генерал. – Объект прикрыт и с земли, и с воздуха. Мы дважды пытались провести космическую съемку, но не получили результатов. Автоматические разведчики были сбиты еще на подходе к цели. Единственное, что мы точно знаем, это то, что гаюны протянули к месту строительства три транспортных магистрали и перевозят туда строительные материалы и горное оборудование.

– Генерал, что вы знаете об операции на Сохара?

– Насколько я информирован, там работали ваши люди. Они перекрыли поставки тинала с планеты. Союзная разведка ориентировала нас о возможности использования поставок тинала через нуль‑пространственный переход.

– По нашим сведениям, объект, строящийся на Юме, относится к той же категории, но предназначен для переброски кораблей противника, – произнес Кузмин.

– Это серьезно. Хотят ударить нам в спину, – проговорил Повасар. – Сказанное как‑то связано с вашим запросом о новых двигателях, стоящих на кораблях гаюнов?

– И да, и нет. У нас пока нет абсолютной уверенности, но косвенные доказательства свидетельствуют о том, что в пространстве империи появились корабли неизвестной нам цивилизации, и она может быть союзником гаюнов. Неизвестно кем уничтожены два наших корабля и транслятор в одном из секторов. Способ атаки и примененное там оружие нам неизвестны, и оно отсутствует у гаюнов.

– Если то, о чем вы сообщили, имеет место в действительности, то это очень серьезно. Нам нечем защитить систему. Практически весь флот ушел на соединение с союзной эскадрой.

– Вот поэтому мы и хотим забросить на Юму группу и уничтожить то, что они там строят, и скорее всего, это комплекс пространственной транспортировки. Даже если мы ошибаемся, то все равно обязаны это сделать, чтобы обезопасить свой тыл.

– У группы есть еще одно задание, – произнес Лузгин. – Добыть документацию по технологии нуль‑транспортировки. Это не удалось сделать на Сохара, попробуем здесь.

– Как я понял, вы хотите появиться на Юме, на транспортнике имперцев, которые занимаются перевозкой босаванцев на свои планеты?

– Да, и под видом имперцев просочиться в город, вот для чего нам нужен экипаж, состоящий из гаюнов. Транспортник улетит с грузом, а группа останется для выполнения задания, растворившись среди населения.

– Я сам планировал подобную операцию, чтобы вывезти с Юмы кое‑кого из нужных здесь людей, но это разовая акция. Второй раз операция под такой маскировкой не пройдет.

– Повторение – фактическая мать провала, – согласился Лузгин.

– Мне потребуется дня четыре, чтобы все подготовить, – проговорил Повасар. – Как мне доложили, с вами прибыло десять человек. Я бы хотел, чтобы в группу включили и двух моих людей. Они знают местность, традиции. Они получат связи и явки на планете, это вам может там пригодиться.

– Я хотел просить вас о том же, – сказал Кузмин.

– Значит, мы обо всем договорились. Пожалуйста, ешьте шахам. – Он снял герметичную крышку со стоящего в центре стола блюда.

Гостей опять окутал ароматный запах мяса, и хотя они были уже сыты, но все равно, не удержавшись, каждый взял по куску.

Четыре дня для проверки всех систем транспортника, знакомства, размещения экипажа и уточнения легенды, уже подготовленной людьми Повасара, оказалось вполне достаточно. Корабль, стартовав с Феры, ушел в короткий прыжок и, развернувшись, совершил его вновь, но направляясь уже на Юму.

Группа во главе с Лузгиным и двумя босаванцами должна была остаться незамеченной при досмотре транспортника на космодроме, если такой порядок был заведен гаюнами. Для этого в многочисленных переходах корабля было оборудовано небольшое помещение со скрытым входом. Каюту экранировали от биолокации.

За экипаж, состоящий из гаюнов, Повасар поручился лично. Родители и близкие этих имперцев были расстреляны по императорскому эдикту как родственники предателей. Люди Повасара постарались, нашли свидетелей и доказательства подтверждения этого факта, доведя их до пленников. Гаюны не были трусами, попали в плен в бою и, желая отомстить, готовы были на любое, а желательно смертельно опасное задание. Такие единичные экземпляры разведка при первой же возможности забрасывала обратно в империю, создавая для них хорошую легенду и стараясь внедрить в интересующие ее учреждения и производства. Сложность состояла в обратной связи и постановке новых задач агентам. Получаемая ими информация быстро устаревала. Акцент при заброске делался на проведение диверсий. Сейчас обстановка, благодаря действиям группы Шамана, резко изменилась. Агенты‑одиночки активизировались, маскируя свои операции под флагом Патриотического фронта.

Редкие удачные радиоперехваты и информация, поступающая от агентов с планеты, обеспечили экипаж транспортника позывными и кодом для беспрепятственного входа в зону Юмы. Появление транспортника не вызвало никакого подозрения, и диспетчерская служба дала добро на посадку.