Текст книги "Нетрацы. Тетралогия"

Автор книги: Николай Раков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 66 страниц)

– Согласен.

– Миша, отойдем, разговор есть.

Колдун поднялся и пошел за Самумом в темноту тоннеля.

– Я один не смогу одновременно контролировать десяток гаюнов в одной ложе, – остановившись, проговорил психолог.

– Будем работать с эгрегором?

– Обязательно. Без сущности нам не обойтись. Посмотри, как нам проще и безопаснее попасть на ипподром.

– Когда отправляемся?

– Сегодня ночью и пойдем. Эффективность и управляемость проверим завтра, при тренировочных забегах. Да, и еще. Поройся в сети. Найди спортивного обозревателя или репортера, который занимается скачками. Нам будет нужен независимый источник, который сольет информацию о встрече Сан‑Кома на ипподроме.

– Будешь с ним работать, чтобы в нужное время, в нужном месте?

– Естественно.

– Думаю, с этим проблем не будет. Таким писакам с камерами нужна популярность. Чем больше накопал грязи, тем знаменитее, а следовательно, добытые материалы можно продать дороже.

– Вот и отлично. Действуй.

Через полчаса Колдун нашел по материалам в сети пронырливого пройдоху корреспондента, его адрес, номер автомобиля, пристрастия к местам отдыха, женщинам, спиртному и кухне.

– Умеет же парень жить, – резюмировал он, сообщая о находке Самуму. – Я бы с удовольствием поменялся с ним местами.

Психолог посмотрел на него, как на больного.

– Я, видимо, ошибался, когда считал, что у тебя более утонченный вкус, – проговорил он.

– А что тебя не устраивает в моем вкусе?

– Ты знаешь, что такое авага под маринадом ксер?

– Звучит очень привлекательно, аж слюнки текут.

– Так вот, это помет летучих мышей, приправленный протухшими яйцами местных несушек с добавлением болотной травы и топленого жира фукума. Последний ингредиент – это большой древесный слизняк.

– Врешь.

– Не торопись с выводами. Ты забываешь, что я врач. Нормальное питание группы – это один из элементов ее боеспособности и безопасности, за которые я несу ответственность. Кстати, можешь проверить мои слова. Раздел кулинария в копайзере.

– Но я ел мясо, приготовленное на гриле. Было очень вкусно и никаких вредных последствий.

– Что это было за мясо?

– Какой‑то гаюн вылавливал из озера что‑то типа раковин, вскрывал их и жарил.

– Это, скорее всего, были уфимы, – задумчиво проговорил психолог. – А где‑то рядом находился целый набор бутылок с различными приправами.

– Точно. Было.

– Тебе повезло. Хлебни ты какой‑нибудь приправки, и мы бы, возможно, никогда больше не встретились.

– Это еще почему?

– Когда мы еще дружили с империей, наши проводили исследования. У них странный обмен. Любые мясные продукты без добавления растительных для них если не смертельный яд, то сильная отрава.

– И что это значит?

– Приспособляемость. Планеты, на которых они живут, не являются их родиной. Есть такая теория.

– Ладно, верю. Что с их величеством будем делать?

– А что с ним делать? Каянов присмотрит.

– Поработал бы ты с ним, как‑никак будущий император, а по канализациям вместе с нами ползает. Влезет на престол, и сменяем шило на мыло. Дипломатия нужна. Может обидеться.

– И что, по‑твоему, я должен с ним делать? Он военный. Мы на войне. Пусть обижается сколько хочет. А вот если он узнает, что я лазил ему в мозги, тогда точно обидится и тебя на свою кухню не пустит, – закончил Самум.

– Брррр, – пробормотал Колдун, вспомнив кулинарные изыски имперцев.

– Может, поприличнее место для базирования выберем, – не отставал инженер.

– Для нас сейчас есть только одно самое безопасное место – это дом начальника контрразведки, – ответил Самум. – Но туда, как сам понимаешь, мы не пойдем. – И, прекращая спор, резко отрезал: – Собирайся. Сначала посетим нашего папарацци, а потом двинемся на ипподром.

Они выбрались из лабиринта тоннелей на темном заднем дворе небольшого двухэтажного магазина и спустя еще десять минут поймали такси, не так часто забирающихся в эту часть города. Машина доставила их в район элитных многоэтажек. Квартира У‑Сира располагалась на третьем этаже. Из ее окон лился свет и звучала музыка.

– Светская тусовка, – предположил Колдун.

– Вообще‑то не похоже. На балконе никого, да и тени за шторами не мелькают. Подожди здесь, я посмотрю.

Инженер присел на скамью, стоящую на утоптанном пятачке, несколько в стороне от входа в подъезд, а Самум направился к соседнему дому, отстоящему метрах в пятидесяти от высотной элитки.

Вернулся он со своего наблюдательного пункта быстро.

– В квартире он один, – сообщил психолог. – Похоже, собирается на очередные танцульки. Будем работать.

Дежурный внутренней охраны дома, попав под пристальный взгляд нетраца, даже не спросил, кто они и куда направляются. Электронный замок квартиры гостеприимно щелкнул, едва Колдун приложил к нему руку.

Холл, в который они попали, закрыв за собой дверь, был обставлен шикарной мебелью. Повсюду хром, стекло, кожа и натуральные меха. Стены холла в беспорядке завешаны групповыми фотографиями и портретными снимками. На многих из них присутствовал сам хозяин, не всегда в подобающем для джентльмена виде.

Самум направился прямо в ванную, откуда раздавались плеск воды и приглушенное пение.

«Пой, пой, петушок, – посмеивался про себя Колдун. – Сейчас к тебе зайдет добрый дяденька‑дрессировщик. Он заставит тебя петь песенку под его диктовку, тогда и где ему это понадобится. А потом придут другие дяденьки‑дрессировщики, но очень злые, и снимут с тебя шкуру».

Обходя шестикомнатную квартиру, диверсант живо представил допрос третьей степени, которому подвергнут папарацци, после того как он попытается продать свою запись с ипподрома. Ни одна компания не отважится ее купить. Непонятый гений для поднятия своего имиджа сбросит запись в сеть. Вот тогда, а может и раньше, у него начнутся серьезные неприятности.

Квартира оказалась пустой, и, вернувшись в холл после ее обхода, Колдун увидел психолога за работой.

В удобном кресле, обмотав тело на уровне талии простыней, сидел худой гаюн и неподвижным взглядом смотрел перед собой.

– …Ты приедешь к ипподрому с другой стороны, оставив машину недалеко от ограды, и начнешь съемку забега и трибун. Снимай все крупным планом, там будет много интересного. Через десять минут ты проснешься, но шестого нужно поехать на ипподром и обязательно поснимать. Теперь скажи, что ты будешь делать шестого числа?

– Шестого числа я возьму свою самую лучшую и мощную камеру и поеду снимать скачки на ипподроме. Снимать я буду все интересное крупным планом.

– Почему ты поедешь на ипподром?

– Потому что мне так хочется.

– Что ты хотел там снять?

– Не знаю. Наверное, во мне просто проснулась интуиция, она мне часто подсказывает, где может произойти что‑то интересное.

– Выпей. – Нетрац налил полный стакан вина из стоящей на столике бутылки.

Гаюн с жадностью осушил стакан.

– А теперь спи.

У‑Сир закрыл глаза. Тело гаюна откинулось на спинку кресла. Он равномерно задышал, как обычный спящий человек.

– Послушай, Боря, я верю тебе и Шаману, но сегодня мне показалось, что ты дал слабенькую установку этому пройдохе, – высказал Колдун свое мнение, когда они выходили из квартиры журналиста.

– Не беспокойся, все в полном порядке. Когда его начнет трясти контрразведка, они, естественно, проверят его на применение спецметодов внушения и в данном случае ничего не найдут. Этот тип сам, без моей программы сообразит, что и как снимать. У него действительно собачий нюх и интуиция на сенсации. Так что здесь они не поймают его на лжи. Вход в его сознание прошел незамеченным. Это было довольно просто, так как он в это время напевал бессмысленную ритмичную мелодию, что существенно помогло. Он не помнит и не вспомнит, чтобы с ним ни делали на допросе. Память не зафиксировала, что к нему приходили два человека, поэтому я и не давал установку забыть о нас. Зачем оставлять лишние следы. Кроме того, он прилично выпил и, когда проснется, решит, что немного перебрал после ванны.

– Извини, мне почему‑то подумалось, что ты поторопился.

– Ладно, не бери в голову. Я тут прихватил ключи от машины У‑Сира. Зачем рисковать, добираясь на такси?

– А если он ее хватится?

– У него их три. «Самбуко» стоит перед входом, а мы возьмем «Цесу», она на соседней улице.

Машину они нашли быстро и, ориентируясь указаниями копайзера, не включая автомат маршрута, через час уже прибыли к ипподрому.

– Опять в подвалы? – спросил со вздохом Колдун.

– Нет. Сегодня на крышу. Соберись, ты мне нужен. И будь, пожалуйста, осторожен, не свались вниз.

– С чего бы это?

– Когда эгрегор ипподрома сформирует и выделит сущность, то она по своему характеру будет авантюристична. Вся энергетика этого места толкает людей на нелогичные, необдуманные, авантюрные действия. Суть ее существования можно выразить несколькими фразами, например такими, как: «Я хочу», «Что будет, если?», «Сделай это», «Получи кучу гомов».

– И что здесь опасного?

– А что будет, если ты спрыгнешь с крыши под воздействием ее программы? Захочет порезвиться и проверить: «Что будет, если?»

– Абсолютно ничего. Могу продемонстрировать.

– Кончай трепаться, и начинаем работать.

– Никакого трепа. Помнишь, на базе я победил тебя в спарринге.

– Нечестно победил. На тебе был энергетический экзоскелет.

– Он и сейчас на мне. Обкатываю в боевых условиях.

– И каковы успехи?

– На Фере сотрудники общественной безопасности наверняка до сих пор гадают, куда делся боевик «Патриотического фронта», убивший их начальника. Его кабинет находился на двенадцатом этаже управления. Сам себе нанести смертельный удар в висок он не мог.

– И куда же ты делся?

– Я просто перепрыгнул на соседнее здание, стоящее в тридцати метрах напротив, а уже оттуда, с уровня десятого этажа, во внутренний двор. Теперь я спокойно сажусь на ходу в скоростные поезда и прыгаю вверх до уровня пятого этажа. Если бы ты только видел, как я двумя ударами переломил бетонный столб, вот это была потеха.

– Не прибавит тебе Шаман отпуска.

– Почему это?

– Ты был не на задании, а на курорте. Развлекался, как только мог.

– А я ничего не буду просить у Шамана. Генерал сам сказал, что все действия на мое усмотрение. Вот и посмотришь, что он скажет после моего рапорта.

– Влепит суток пятнадцать ареста, а то и разжалует в капитаны.

– Это еще за что?

– Что непонятно? Украл экспериментальный образец секретного оружия. Доставил его в глубокий тыл противника, где оно могло быть захвачено и использовано против нас. Трибуналом попахивает. А разработчики, твои знакомые ребята, чем виноваты? Наверное, уже в тюрьме сидят за утрату образца. Ты ведь у них разрешения взять его с собой не спрашивал.

– Нет.

– Вот и ответишь. Из‑за твоей глупости и хорошие люди пострадают.

– И что мне теперь делать?

– Задание выполнить. Живым остаться. Во всем сознаться. Если далеко информация не ушла, то, возможно, генерал прикроет.

– Вот это я влип.

– Думать надо, Миша. Думать.

– Ладно, как‑нибудь выкручусь. А вообще можно остаться, до полной и окончательной… Я им здесь такую веселую жизнь устрою, во сне вздрагивать будут.

– Дезертирством попахивает. Полный пакет военных преступлений.

– Какое дезертирство? Ущерб противнику наношу, а не на курорте отлеживаюсь.

– Ты должен быть там, где нужен командованию, все остальное – твоя самодеятельность.

– Н‑н‑н‑н‑да, – только и смог ответить Колдун.

Включив маскировку, они обошли здание ипподрома и поднялись на крышу по пожарной лестнице.

– Все, работаем, – скомандовал Самум. – Садись рядом, начинаем входить в психоволновой режим эгрегора. Ориентируйся на меня.

– Подожди, а как мы назовем сущность? Вот на «Гемме» у нас Няня была.

– Да какая разница.

– Не скажи. Разница есть. Имя должно отражать суть, назвал коротко, и все понятно. Вот ты говоришь – эгрегор здесь своеобразный, созданный психологией игроков, людей азартных, любящих рисковать. Значит, наша сущность не будет похожа на Шер‑Паша или верторога, головы никому сворачивать не будет.

– Это как посмотреть. Когда с тобой она сыграет шутку, и ты спустишь последние деньги, то от горя можешь и повеситься. Расстрелять могут за растрату не принадлежащих тебе средств. А можешь после большого привалившего куша и от радости умереть.

– Значит, Риск или Авантюра.

– Мне не нравится.

– А давай назовем ее Шуткой. Шутки всякие бывают, и добрые и злые, и агрессии никакой.

– Согласен. Шутка – подходящее название.

Через десять минут Колдун, под руководством Самума, изменив свой психоволновой фон, уже вошел в поле эгрегора ипподрома. Теперь оставалось заложить программу. Эгрегор, почувствовав опасность, сам инициирует формирование сущности. Полчаса парения в поле эгрегора пролетели для Колдуна секундами ощущения потери своего тела. Он как бы растворился в пространстве. Что‑то осторожно пыталось просочиться в его мозг. Временами на него накатывала слабость, но он вновь упорно находил четкую, жесткую нить сознания нетраца и, подключаясь к ней, освобождался от чужеродного психоволнового воздействия. Наконец все закончилось. Тело вновь обрело вес, и он обнаружил себя сидящим на крыше рядом с Самумом.

– Наша программа принята, – сообщил нетрац. – Сейчас осмотрим внутренние помещения, а завтра вместе с Шуткой проверим, на какие шутки она способна.

Через люк в крыше они спустились на верхний уровень и еще час, никого не опасаясь, разгуливали по зданию, заглядывая во все его уголки. Охрана мирно спала у потухших мониторов наблюдения, и это, как пояснил Самум, было первой шуткой сформировавшейся сущности.

– Может, сделаем ставку на какой‑нибудь забег, – предложил Колдун, когда они укладывались, чтобы немного поспать, на диванах элитного сектора.

– И ты пойдешь получать выигрыш в кассу? – спросил психолог.

– Да я об этом как‑то не подумал. Послушай, а если устроить налет? «Патриотическому фронту» ведь нужны деньги на проведение операций. Устроим им тут массовую эйфорию и под ее прикрытием прихватим, если повезет, несколько миллионов.

– Сан‑Ком имеет влиятельных и небедных сторонников. Фронт не нуждается в налетах для пополнения своих финансов. И потом, куда ты будешь девать эти миллионы?

– Припрячем до лучших времен.

– Разобьем гаюнов, вернемся и откроем фирму «Колдун и К».

– Почему нет?

– Конечно. Букмекерская контора «Колдун». Несите ваши денежки, глупые гаюны. Делайте ставки.

– Война не вечна, надо подумать и о завтрашнем дне.

– Шаман появится, он за тебя и подумает. Спи, – отрезал Самум и отвернулся лицом к спинке дивана, прекращая бесполезный разговор.

Утром они вновь поднялись на крышу, откуда хорошо просматривалась беговая дорожка, на которой проводились тренировочные забеги стагов.

– Ну, давай, давай, – нетерпеливо требовал от психолога инженер, наблюдая за всадниками.

– Сейчас стаг под номером три должен споткнуться, – проговорил Самум.

Через секунду его прогноз полностью оправдался. Животное споткнулось и полетело через голову. Всадник успел вынуть ноги из стремян. Как камень, выброшенный из пращи, он пролетел добрый десяток метров, прежде чем его тело ударилось о беговую дорожку. Несмотря на защитный костюм и шлем, наездник после удара остался недвижим, и к нему стали сбегаться работники ипподрома.

– Пошли. Эксперимент окончен, – вставая, проговорил Самум.

– А как же проверка на массовое воздействие?

– Эта программа сущности сейчас и работает. На территории ипподрома нет ни одного человека, способного обращать внимание на что‑либо другое.

Они спустились по центральной лестнице, прошли проходами между секторами трибун и вскоре оказались за пределами ипподрома. Машина ожидала их на прежнем месте. Спустя час Самум припарковался метрах в ста дальше от того места, откуда они забрали автомобиль.

– Как наши дела? – спросил, отрываясь от копайзера Каянов, когда разведчики вышли из тоннеля на площадку временного базирования группы.

– Все в полном порядке, – ответил Самум. – А что у вас?

– Тишина. Играем с его величеством в карты, – ответил разведчик.

– Есть успехи?

– Да. Особенно у их величества.

Три оставшиеся до операции дня группа провела в коммуникациях города, время от времени меняя местонахождение. Вечерами Сан‑Ком под прикрытием Колдуна поднимался в город и производил закупки продовольствия, покупая их в разных магазинах.

Непоседливый Колдун постоянно спорил с Самумом, настаивая на проведении хотя бы небольшой акции «Патриотического фронта», но в ответ всегда получал категорическое «нет».

Нетрац тоже не терял время даром, периодически роясь в сети и отыскивая одному ему понятные сведения.

Заглянув как‑то ему через плечо, Колдун увидел, что тот просматривает демонстрацию последней коллекции женских платьев.

– Соскучился? – ехидно спросил инженер.

– Нет. Хочу быть в курсе последних новинок, – ответил нетрац.

По принятой традиции скачки начинались в полдень, так что еще до двенадцати часов имперец прогулялся в службу проката автомобилей, где получил в пользование престижный золотистый «Кархен».

– Прошу, господа, – проговорил Самум, протягивая на ладони Колдуну и Каянову кольца, активизирующие маскировочные голограммы.

– Это еще что такое? – возмущенно взорвался инженер, активировав программу маскировки и увидев свои голые руки.

– Аппетитная крошка, и грудь хороша, и ножки, – ухмыляясь, сообщил Каянов, разглядывая преобразившегося диверсанта.

Только тут, опустив взгляд, Колдун заметил, что его голограмма маскировки воспроизводит женский образ сексапильной гаюнки с огромным декольте и сосками, четко выступающими через тонкую ткань платья.

– Издеваешься, – угрожающе проговорил он, глядя на Самума.

– А она очень мило сердится, – включился в игру Сан‑Ком. – Если можно, то пусть садится рядом со мной.

– Какого Саками ты это придумал? – продолжал диверсант.

– Сегодня ты и Каянов – дополнительный отвлекающий фактор. И не вздумай рвать декольте, ничего не получится. Тело я записывал сразу в платье, так что прием с обнажением груди у тебя все равно не пройдет.

Все громко рассмеялись.

– Ну, погоди, Борька, я тоже умею шутить, – мстительно сообщила женская личность.

Каянов выглядел не менее привлекательно, и, увидев его в образе, Колдун несколько успокоился.

– Девочки, не ругаться, – потребовал психолог, заметив, что Колдун ревниво разглядывает красотку, в которую превратился разведчик. – На сегодняшний день ваша работа – отвлекать охрану, пока я с ней не разберусь. Ведите себя как можно естественнее. Миша, никаких грубых жестов. Сегодня твое оружие – улыбка, поворот бедра и стрельба только глазами.

– Да я эту охрану на раз…

– Вот и сделаешь, но без твоего любимого удара пяткой в челюсть. Плавки на твоем теле я не записывал, так что демонстрировать там тебе тоже нечего.

– Значит, две пары богатых бездельников приехали поразвлечься? – уточнил Сан‑Ком.

– Именно. Аккуратно едем по городу. Спокойно проходим на территорию ипподрома и поднимаемся на галерею с ложами. В коридоре находится ипподромная охрана, но иногда остаются два‑три личных телохранителя приехавших гостей. Костя, Миша отвлекают внимание охраны, и я беру ее под контроль. Миша после этого меняет имидж, остается среди охранников. По моей команде отключаете тонирование обзорных стекол. Костя, отслеживаешь, работает ли наш папарацци. В ложи мы проходим вдвоем. Ваше величество, маскировку отключаете внутри ложи. С каждым из присутствующих – короткий разговор, всего несколько слов, демонстрация лица в сторону беговой дорожки, и переходим в следующую.

– Но, увидев, кто вошел, они все уставятся на меня, – возразил Сан‑Ком.

– Не уставятся, я это гарантирую, – проговорил Самум.

Диверсанты не собирались раскрывать свой секрет имперцу в части создания и работы сущности.

– Все займет не более пятнадцати‑двадцати минут. Спокойно выходим, садимся в машину и уезжаем. Вопросы?

Все члены группы молчали.

– Тогда поехали.

Вся операция прошла точно по рассчитанному сценарию. Охрана уперлась взглядами в красоток и быстро попала под гипнотическое воздействие нетраца. Незаметно для окружающих Самум в течение нескольких секунд вошел в контакт с сущностью, и вскоре все присутствующие на ипподроме в пароксизме экстаза взрывались криками и аплодисментами, полностью захваченные скачкой, не обращая ни на кого внимания.

Сан‑Ком тоже впал в восторг, но нетрац быстро отсек его сознание от воздействия поля сущности.

Каянов подошел к одному из окон. Оббежав окулярами бинокля кусты на противоположной стороне ипподрома, доложил, что У‑Син добросовестно работает камерой. Колдун отключил тонировку стекол, и Самум с Сан‑Комом прошли в первую ложу. Здесь тоже буйствовал разгул страстей.

– Этот, – указал Сан‑Ком на тучного гаюна, подпрыгивающего от восторга в кресле.

Нетрац вошел в сознание толстяка и отключил программу воздействия.

– Ты, – ошарашенно пробормотал толстяк, увидев перед собой знакомое лицо племянника императора.

– Привет, Я‑Кас, – улыбнулся тот в ответ, наклоняясь в традиционном приветствии и касаясь своим лбом лба собеседника.

– Ты что тут делаешь? Как…

– Решил сделать пару ставок, – ответил Сан‑Ком, оборачиваясь в сторону обзорного окна. – Не дашь ли свой номер смарта, я позвоню тебе на днях.

Я‑Кас ошарашенно пошарил в кармане и протянул смарт имперцу.

– Но как…

– Ты скоро все узнаешь, – возвращая аппарат, ответил неожиданный гость.

Нетрац тут же снял контроль с сознания толстяка, и тот, попав в поле воздействия сущности, тут же забыл об удивительной встрече.

С различными вариациями они проделали этот же фокус с полутора десятком зрителей во всех трех ложах, пока Сан‑Ком не подал сигнала, что закончил «переговоры» со своими «сторонниками».

Уже на выезде со стоянки ипподрома Самум попросил остановить машины и вышел из салона. Несколько секунд общения с сущностью – и уставшие от напряжения зрители начали потихоньку успокаиваться. Гул ипподрома стал понемногу затихать.

– Конец Ю‑Симу, – констатировал Колдун.

– И не только ему, – добавил Каянов.

– Через несколько часов здесь начнется настоящая буря, – подтвердил Самум. – Лучше бы быть от нее подальше, но мы должны дождаться Шамана.

– Кое с кого полетят не только пух и перья, – присоединился Сан‑Ком.

– Костя, свяжись с О‑Коном. Сообщи ему, что, по твоим сведениям, племянник находится в городе. Поинтересуйся, как обстоят дела с твоей безопасностью.

Каянов, расположившийся на заднем сиденье, вошел в сеть и, убрав маскировку, развернул экран голографа.

– Как там мои денежки, старина, – спросил он, когда на экране появилось лицо контрразведчика.

– По твоей просьбе мы не форсировали розыск, – не отвечая на вопрос, сообщил О‑Кон. – Есть что‑то новое?

– А зачем бы я тебя беспокоил. По моим сведениям, Сан‑Ком сейчас в городе. Вечером у меня с ним встреча. Подготовьте мобильную группу. Если удастся, то сообщу конкретное место.

– Тут уже высказывают мнение, что ты работаешь на обе стороны.

– Попали бы твои умники в мою шкуру. Ты просто скажи, Ю‑Сим начал на меня охоту?

– Этот хитрец куда‑то исчез. Не отвечает даже по личному каналу императора.

– Знаешь, тогда я тоже торопиться не буду. Пока вы нейтрализуете Многоликого, я поохочусь на племянника. Передай, цена на него возросла вдвое. Будут новости, сообщу, – разведчик без предупреждения отключился.

– Отлично. Похоже, мы достали Ю‑Сима, – подвел итог разговора нетрац. – Осталось связать две ниточки – Сан‑Ком, Ю‑Сим – и можно сворачиваться. Вот только отсутствие Шамана начинает меня беспокоить.

Глава 10

Шаман

Одинокий томасол медленно ковылял проселочной дорогой. Справа и слева лежали зеленые луга, уходя не очень крутыми скатами вниз. Местность постепенно повышалась, и две слабо накатанные колеи, между которыми тянулась зеленая полоса травы, свидетельствовали о том, что этой дорогой пользуются очень редко. Впереди, километрах в тридцати, по прикидкам уставшего странника, располагалась горная гряда, являющаяся конечной целью его путешествия. Сколько еще придется бродить по горам, он не знал, но был уверен, что если даже дорога исчезнет, то он обнаружит ее следы, ведущие к жилью соплеменников. Даже очень слабый биоэнергетический след приведет его к цели.

Местная звезда стояла высоко в серо‑голубом небе и щедро поливала землю своими лучами. Было жарко. Томасол, пользуясь безлюдьем, откинул на спину капюшон, обнажив свою безобразную голову.

Планета Иза, в космопорту которой высадился Шаман, была одной из первых, куда переселилась часть томасолов после ее обнаружения гаюнами, лет сто тому назад. Прекрасный климат и богатая почва послужили основой для развития земледелия и скотоводства. Почти полное отсутствие полезных ископаемых не изуродовало поверхность дымящимися трубами заводских комплексов, огромными свалками мусора и глубокими карьерами открытых разработок. Иза снабжала империю продуктами питания, и это было ее основное предназначение.

Как и везде, изгои и здесь селились в труднодоступных, не населенных местах. Диверсант направлялся к горному хребту, в пещерах которого располагался один из кланов, размышляя, – являться ли в открытую, как представитель племени, или начинать свое внедрение, предварительно проведя разведку со стороны. Второй вариант являлся менее рискованным. Фактически он ничего не знал о быте, общении и укладе жизни томасолов. Любая ошибка грозила провалом и наверняка окончилась бы смертью непрошеного гостя. Судя по действиям изгоев на Верме и присутствии их на кораблях флота гаюнов, они обладали значительными знаниями в области точных наук. Появляться в их обществе со своей специальной аппаратурой, лежащей в сумке, было равносильно смертному приговору.

В каюте томасола на крейсере, доставившем его с Вермы, Шаман не нашел никакой полезной для себя информации. Изгои по‑прежнему оставались темным непроницаемым пятном в жизни империи. Ситуация, открывшаяся диверсанту на восьмой, не только не прояснила, но даже несколько запутала складывающуюся картину. Похоже, томасолы руководили операцией в борьбе с сущностью. Со значительной долей вероятности можно было предположить, что комплекс нуль‑транспортировки может являться открытием, сделанным ими. Именно открытием, так как непосредственное изготовление многочисленных комплексов приемки тинала на Сохара требовали наличия огромных заводов, сложных технологических процессов, чего явно не было у многочисленного рода изгоев. Империя в полном объеме пользовалась знаниями отверженных, и они, похоже, не имели ничего против этого. Значит, рассчитывать на униженную и отвергнутую обществом гаюнов прослойку населения, способную стать союзниками в борьбе с ними, не приходилось. Задача… Вырвать секрет пространственного перехода, что не удалось сделать на Верме. Ради такой цели стоило рискнуть жизнью, и диверсант упорно двигался к горам.

Колонну из трех грузовиков, направляющуюся за ним по дороге, он заметил издалека, находясь гораздо выше, и, не торопясь, успел найти надежное укрытие, свернув к ближайшим скалам. Машины, натужно ревя моторами, прошли мимо. Нетраца обдало запахом отработанного топлива и мощной биоэнергетической волной страха. Похоже, томасолы везли в наглухо закрытых металлических кузовах своих более удачно родившихся сородичей, до панического ужаса боявшихся своих пленителей. В том, что машины набиты под завязку гаюнами, у Шамана не вызывало ни малейшего сомнения.

«Экспериментальный материал для исследований, – мелькнуло у него в голове, по аналогии с лагерем на Сохара. – Слишком много. Не развлекаются же они здесь охотой, как военные в пустыне».

Шагать дальше проторенной дорогой было удобно, но и достаточно опасно. Кто знает, не прикрыли ли изгои подходы к своему жилью техническими средствами обнаружения нежданных гостей, патрулями и засадами. Такое допущение противоречило логике. Обычные гаюны сторонились, а если сказать точнее, боялись мутантов, и никогда по собственной воле не стали бы приближаться к их гнездам, но последние могли думать иначе.

Очень скоро Шаман в этом убедился, предупрежденный сигналом электронной системы слежения. Опасное место он обогнул по большой дуге и дальше старался двигаться параллельно дороге, но не приближаясь к ней ближе чем на двести‑триста метров. Но и здесь он двигался, выбирая наиболее трудные участки местности, игнорируя удобные места подъема. Наступившая темнота и начинающаяся сказываться усталость не остановили диверсанта. Активизировав свое ночное зрение, он по‑прежнему упорно двигался вперед.

Эгрегор, сформировавшийся общностью психополей томасолов, Шаман ощутил еще не добравшись до гнезда их обитания. Нетрац вернулся немного назад по своим следам и, устроившись на выступе одной из скал, стал входить в психоволновой режим изгоя, что и было им достигнуто без особого труда. Теперь можно было двигаться дальше, не беспокоясь о постороннем воздействии на личный волевой канал и обнаружении непрошеного гостя по волновому полю как чужака, проникшего в лагерь.

Он решил подняться немного выше, выйдя к обиталищу изгоев с противоположной стороны от дороги, полагая, что если на ближних подступах к лагерю и имеются посты охраны, то они сосредоточены со стороны, откуда проще всего проникнуть в него. Предположение оказалось верным. Подъем по скалам не принес никаких неожиданностей. Шаман уже собирался повернуть к лагерю, когда вышел на хорошо набитую среди скал тропу, ведущую вверх. Оставлять в своем тылу противника и попасть между двух огней диверсант не собирался. Недолго раздумывая, он двинулся вверх по тропе, сжимая в руке парализатор и улавливая работу биосканера.

Пятьсот метров подъема дались без труда. Тропа вывела его на узкую площадку в виде дороги, уходящей влево и вправо, обрамленной метровыми каменными блоками. Заглянув за ограждение, Шаман увидел огромную каменную чашу глубиной в пятьдесят метров и, судя по дальномеру, диаметром в триста.

Увиденное мгновенно напомнило ему одно из внутренних помещений комплекса пространственного перемещения, осмотренного на Верме.

«Неужели это приемник кабины нуль‑транспортировки? – мелькнула в его голове шальная мысль. – Что же такое огромное нужно в него принимать? Именно принимать. Поднять по узкой вьющейся тропе предмет размерами более трех метров длиной было почти невыполнимым делом. А если в чаше передатчика нужно собрать необходимую конструкцию? – Но это предположение было тут же отброшено. На площадке не было никаких механизмов, предназначенных для подъема или спуска грузов. – Не сбрасывают же томасолы части, предназначенные для монтажа, с пятидесятиметровой высоты. Значит, принимают, но откуда и что? Следует пробраться в пещеры и хорошенько провести их осмотр. Если это чаша приемника, то управление пространственным модулем должно находиться где‑то там».

Шаман так сосредоточился на своей находке, что не сразу почувствовал жжение в области груди. Прижав свою руку к этому месту, он едва не вскрикнул от боли. Наклонившись вперед и оттянув горловину хламиды, он заглянул под нее. Медальон, изготовленный из материала кольца с Геммы и подаренный Каяновым, пульсируя, светился в темноте. Осторожно, стараясь, чтобы кольцо не коснулось тела, Шаман взялся за цепочку. Сняв медальон с шеи, выставил его перед собой на вытянутой руке. Пульсация кольца отчетливо просматривалась. Стало заметно, что оно растет в размерах. Через несколько секунд цепочка в месте контакта с кольцом лопнула, и артефакт повис в воздухе. Быстро увеличиваясь, он поплыл к центру чаши, занимая горизонтальное положение.