Текст книги "Нетрацы. Тетралогия"
Автор книги: Николай Раков
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 66 страниц)
– Лузгин кое‑что не додумал, – сообщил Шаман, когда по громкой связи уже прозвучал сигнал к швартовке.
– Я ему все равно подсуну Шип‑Топа, – проворчал Самум. – Что там он еще намудрил.
– В мужскую палату женщин не кладут, – опередил командира Колдун.
– Прокольчик образовался у полковника, стереотипами мыслит. Нюх совсем потерял, – поддержал психолог.
Что‑либо менять было поздно и в кодовую таблицу внесли еще два слова.
Пришедший за ними через несколько минут после швартовки капитан позволил себе только легкую улыбку, когда приглашал инвалидную команду на выход. Разведчик тоже обладал чувством юмора и предложил донести даму, но последняя презрительно отказалась от услуги.
Без свидетелей, пройдя шлюз, они расположились на пустых носилках в просторном зале, где вскоре и были обнаружены группой прибывших медиков. Колдун ничем не рисковал. Все прибывшие были мужчины и инженер начал бредить. Он делал это так активно, что Шаман, побоявшись за «раненую» Сирену и могущие возникнуть увечья инженера, вынужден был нецензурно простонать в ответ. Медиками все было воспринято вполне естественно и даже возникло легкое беспокойство за здоровье неожиданно замолкшего десантника.
Их по двое погрузили на медицинские платформы и с хорошей скоростью повезли в госпиталь. Уже на пороге палаты возникли трудности, допущенные ошибкой Лузгина. Медсестра обнаружив, что один из раненых женщина, приказала дюжим санитарам отвезти ее в другую палату.
Очутившись на койках, диверсанты потихоньку начали обсуждать, что делать, если к ним придут на перевязку, захватывать заложниц или бежать, когда в палату зашел Лузгин с большим пакетом в руках.
– Подъем, симулянты, – закрыв дверь, проговорил он. – Рад видеть вас, чертей, целыми и здоровыми. Боря, Миша, переодевайтесь. Сестричек не будет и не надейтесь. Первичную обработку вы уже прошли. Здесь пижамы и свежие бинты, – ставя пакет между кроватями и пожимая поднимающимся диверсантам руки, сообщил полковник. – Виктор, ты и так пока сойдешь. Минут через пятнадцать тебя увезут на операцию, там и переоденешься. Через час встреча у адмирала.
– Насчет целыми вы, господин полковник, поторопились, – ворчливо сообщил Колдун, разматывая бинты. – У Самума нога прострелена, а Шамана в голову по касательной зацепило.
Лузгин тут же сменил бодрый шутливый тон.
– Так, чего молчите, сейчас я врачей…
– Ничего не надо, Сергей Иванович, все нормально, – остановил полковника Шаман. – Вот разве что этому говоруну клизму, от словесного поноса.
– Ну тут ты командир, – дипломатично заявил Лузгин. – Сам диагноз поставил, сам и лечи. Острая нужда будет, с врачами помогу. Закрыли тему. Боря, ты Борисов, Миша, ты Михайлов – это по документам госпиталя. Большего вам тут и не надо. Передвижение только по палате – вы тяжелораненые. Лица спрятать. Два дня отлежитесь. У Кузьмина и адмирала могут вопросы возникнуть. Потом я вас отсюда вытащу. Сюда вы попали, похоже, чисто, но кто знает. Прямой охраны у вас нет, сами с усами. К вашей оперативке мы подключились. Тут рядом два парня. Кодовая фраза «Ты кто?» Будут здесь через тридцать секунд. На дне пакета парализатор на непредвиденный случай.
– А как насчет отпуска? – спросил Колдун.
– Если медики ничего серьезного не найдут, раненым три недели, остальным две.
– Шаман мне двадцать пять дней обещал.
– Вот с него и спрашивай. Все, легли. Я вызываю каталку.
Лузгин, открыв дверь, выглянул в коридор. В палату вкатилась тележка. Два санитара, переложили на нее раненого. Полковник ушел вместе с ними.
Шаман вернулся в палату на каталке через четыре часа и был аккуратно водворен санитарами на свою кровать.
– Ну что там, адмирал? – нетерпеливо спросил Колдун, как только санитары вышли.
– Дал добро на подготовку операции по Верме.
– Верторог с полковником дошли?
– Неизвестно. Активности не зафиксировано.
– А что гаюны?
– Стали немного пассивнее.
– Значит…
– Да ничего это не значит, – раздраженно перебил Колдуна Шаман. – Кузнецов с Лузгиным меня два часа пытали. Аналитики говорят, что у нас было много ошибок. Приказали думать, вот я и думаю. Помолчи пока.
– Много ошибок, мало ошибок, пусть потомки разбираются. Задание выполнено. Получена дополнительная важная информация, которая принесла всем новую головную боль. Раздражение их понятно. Сведения не из приятных. Их еще проверять и проверять. К нам‑то какие претензии? – проговорил Самум.
– Ты где работаешь: на кухне или в разведке? Один супчик не получился, сварим второй. Второй тяп‑ляп, можно изготовить третий. Продуктов много испортили. Ничего, еще купим. Не разберемся сейчас, погибнут люди. Люди, не продукты. Так что, не городи ерунды, будем думать.
– Когда у нас все пошло не так, как мы планировали?
– Когда вас с Сиреной поймал Ю‑Сим, а ты его расколол. Мы узнали о предательстве одного из членов Союза.
– Именно. С этого момента, но не раньше, мы стали носителями опасной информации. Наша поимка там, это непредвиденный случай. Но потом последовал ваш захват.
В этом моменте я не вижу жесткого планирования профессионалов. Могли поймать, могли упустить. Я неудачно подбил топтер. Он неудачно упал близко. Упади чуть дальше, мы бы ушли.
– Да здесь тоже не вяжется. Потом я беседовал с Босу и с этого момента стал обладателем трех тайн.
– Ты узнал, где добывают тинал, как он попадает на Сохар и чем в действительности является камень силы.
– Да. Потом мы с Сиреной с помощью Зыкыра добрались до базы, чтобы вытащить вас.
– Стоп. Ты с Сиреной. Вы оба стали носителями опаснейшей для гаюнов информации.
– Этот момент я упустил, но нам он ничего не дает. Гаюны не знали о том, что тайна тинала раскрыта. Я исключаю Босу как источник утечки информации. Зачем нам тогда все рассказывать? Зачем просить вернуть кристалл? Давать возможность пользоваться дорогами предков?
– Я тоже думаю, что верховный жрец тут ни при чем. Информация получена. Все удачно завершилось.
– Давай по базе. Все шло как планировалось. Мы тихо‑мирно собирались убраться – и тут сигнал тревоги. В этот момент мы в контакте с противником. Что могло вызвать тревогу?
– Факторов масса. Неспокойный дежурный внутреннего наблюдения что‑то заподозрил. Шедший с нами гаюн подал какой‑то знак. Сработала система сигнализации в тюрьме или в коридоре, которую мы не заметили.
– Сигнализации отпадают. Для тюремной слишком поздно. Коридорная не подходит. Мы шли к вам этим же путем, все было тихо. Гаюн отпадает. Из‑под моего контроля он не выходил, я бы это почувствовал. Остается дежурный. Что он мог заметить?
– Не знаю. Насторожить могло все что угодно. Ты, например, отвергаешь интуицию?
– Нет.
– Значит, здесь тоже пусто.
– Похоже, но мы еще не закончили.
– Дальше главное действующее лицо Колдун. Он обеспечивает дорогу вниз, Сирена нас прикрывает.
– Колдун уходит вперед, подозревая, что можно найти транспорт для эвакуации. Сирена движется за ним и первая вступает в бой, прикрывая нас.
– Когда тебя ранили в ногу?
– В момент перебежки. Я удалялся от Сирены, чтобы растянуть ширину фронта, и штурмовики не попали в зону, где действовал Колдун.
– Меня подстрелили там же. Причем стреляли не из их шестнадцатимиллиметрового Футока, а из чего‑то имеющего более мелкий калибр. В другом случае тебе оторвало бы ногу, а мне или пробило бронежилет, или сломало позвоночник.
– А если это был снайпер, пользующийся нашей винтовкой или автоматом. Ты же знаешь, есть у штурмовиков, участвовавших в планетарных штурмах, такой форс, носить, кроме своего пистолета, пистолет противника. Отличительная черта героя. Почему не может быть автомата.
– В обычном бою возможно, но на секретной базе, да еще штурмовик. Сомневаюсь. И снайпер ли? Три выстрела и все мимо.
– С чего это мимо. Все в цель. Может, хотели взять живыми.
– Похоже на это, но что‑то меня настораживает. Почему он не подстрелил Сирену?
– Подстрелил. Разбил ей шлем. Я спрашивал. Помнишь, она пришла без шлема, с шишкой на голове. Пришла в последний момент, когда мы уже отъезжали. Я ее едва вытащил из‑под гусениц комбайна.
– Здорово меня тогда контузило, даже не поинтересовался, а должен был. Ладно, пошли дальше.
– Дальше все без накладок, по нашему сценарию. Забрали сейф. Узнали, что два модуля работают в обе стороны и подсунули верторогу полковника.
– Все так, но тебя с нами на горке не было, а там опять накладочка вышла.
– Ну прилетел генерал, начал топтерами утюжить. Я бы тоже так сделал, если бы имел воздушную поддержку.
– Опять правильно, но только топтеры полетели именно в тот сектор, где находились мы. А перед этим полковник указал пальцем в нашу сторону. Почему?
– Может, вы себя как‑то проявили. Наблюдатель сообщил о движении в секторе, но без особой уверенности.
– Не было там никакого наблюдателя, а если и был, то сидел гораздо ниже и не мог нас видеть. Внизу у комбайна они вели себя очень пассивно. Больше, наверное, думали, что с ними будет за разгром базы, чем как нас поймать. А помнишь, как я прокололся, когда упустил контроль за штурмовиком перед захватом транспортника. Все не могу понять, как это произошло? По моей вине могло все сорваться.
– Что тут понимать? После контузии и не такое могло случиться. Контроль за чужим сознанием, когда еще своя голова не совсем в норме.
– Да здоров я тогда был.
– Послушай, на эту тему ты мне лучше ничего не рассказывай. Специалист по мозговой активности выискался.
– Хорошо, спорить не буду, но вот сейчас прокрутил зрительно ту ситуацию и получается, что упустил я его очень не вовремя.
– О каком времени ты говоришь?
– Я упустил его именно в тот момент, когда у гаюнов создалась опасная ситуация, но они могли ее исправить и перестреляли бы нас у транспортника.
– Поясни.
– Все просто. Пандус начинает опускаться, но не коснулся грунта. Сирена выстрелом уничтожает пушечный модуль. Я теряю контроль над гаюном. Выстрел и крик гаюна – это сигнал опасности. Нужно загерметизировать корабль. Штурмовики и начинают это делать, но с опозданием в две или три секунды. Колдун успевает въехать на пандус уже в момент его подъема, а ты уничтожаешь выстрелом двадцать человек, способных перекрыть доступ в корабль.
– Ну и что?
– А то, что все было именно в такой последовательности: выстрел, а потом уход из‑под контроля гаюна. Сирена нарушила мой приказ, выстрелила. Умышленно или случайно, не знаю, но тем самым подняла тревогу. Будь у штурмовиков реакция получше, мы бы тут не сидели.
– Насколько я помню, совсем недавно ты говорил, что выстрел девчонки спас нам жизни. Теперь говоришь обратное.
– Верно, говорил. – Шаман на несколько секунд задумался. – Ладно, оставим пока это. Послушай дальше и это последнее. Сигнал из каюты генерала в момент, когда мы начали взлет. Он послан очень вовремя. Просто чудо, что нас не сбили в пределах орбиты. Лидеры сопровождения были далековато. Патруля рядом не оказалось.
– Ну и где ты видишь здесь чей‑то умысел и расчет. Мы в этот момент не были в непосредственном контакте с противником. Очнулся недобитый штурмовик. Колдун с Сиреной не доглядели. Добрел до генеральского пульта и подал сигнал тревоги. Девчонка увидела, как он мелькнул в коридоре, но не успела вовремя его нейтрализовать.
– Вот и ты сказал о времени. Весь наш разговор упирается во временной период. Очень много допущений и ни одного доказательства.
– Каких доказательств ты хочешь. Не замечал, чтобы ты искал среди своих козла отпущения. Там девчонка поторопилась, тут не успела. Ей еще расти и расти, пока можно будет спросить по полной программе.
– Ты только что сам сказал, мелькнул, – не обращая внимание на слова Самума, проговорил Шаман. – И она сказала движение, без конкретики. Значит, быстрое, мгновенное. Раненый не может передвигаться быстро. А сначала ты выразился: добрел до пульта. Добрел, более точно передает ситуацию. Теперь вспомни одну вещь. Ты осматривал апартаменты Сан‑Я. Видел там бокалы розового стекла в металлической чеканке?
– Видел.
– Тебе они ничего не напомнили?
– Мне напомнили, – проговорил со своей кровати Колдун, проснувшийся несколько минут назад и прислушивавшийся к разговору. – Бокалы и поднос, с которого я брал еду в рубке, это части одного сервиза.
– Правильно, – согласился психолог. – Тот же металл, рисунок чеканки, стиль.
– А Сирена сказала, что искала камбуз и потому задержалась. О генеральских апартаментах ни слова.
– Поднос мог быть на камбузе, – с сомнением протянул Самум. – Носили же оттуда еду генералу.
– Сомневаюсь, чтобы Сан‑Я разрешил обслуге носить эту дорогую вещь туда‑сюда, – возразил Шаман.
– Хорошо. Допустим, она была в апартаментах, но не сказала об этом, посчитав не важным или умышленно скрыв, чтобы не объяснять, где задержалась, и не получить замечание.
– Твой довод я принимаю. Но есть еще два момента. Когда я осматривал пол в коридоре и шел по каплям крови к апартаментам то справа, рядом с этой дорожкой следов, были еще два следа линейной формы. Как след волочения, длиной сантиметров по пять, шесть. У меня такое представление. Несли тяжелый груз. Он коснулся пола. Его приподняли, но через пару метров он опять коснулся. И, наверное, последнее. Раковина в генеральских апартаментах была мокрая. Кто‑то мыл руки и времени с этого момента прошло очень немного, иначе вода на стенках раковины успела бы высохнуть.
– Если допустить, что Сирена там была, то для женщины это логично. Умылась, причесалась. Посмотрелась в зеркало.
– Зеркало, зеркало, – будто что‑то вспоминая, медленно произнес Шаман. – Скорее всего, именно зеркало, – твердо проговорил он.
– Вы, кажется, уже основательно запутались. Не хотите ли прочистить мозги? – И Колдун достал из‑под подушки свою знаменитую фляжку.
– Благодарю, нет, – отказался Самум.
– Ну тогда я выпью за просветление ваших голов, – проговорил инженер, прикладываясь к горлышку.
Дверь открылась и в палату зашел санитар крепкого телосложения.
– Как себя чувствуем, – оглядев лежащих, спросил он.
Шаман медленно приподнял руку и показал большой палец.
– Ну и отлично, – среагировал на жест санитар. – Что‑нибудь принести?
– Нет, спасибо, – ответил Самум.
Санитар отвернулся, открыл крышку прибора, висевшего на стене, и, пощелкав чем‑то, захлопнул ее.
– Санобработка, – пояснил он. – Выздоравливайте.
Он успел повернуться к двери, когда фляжка Колдуна с огромной силой ударила его в затылок и так и осталась торчать в нем. Человек оперся лбом о дверь, сполз вниз и остался лежать без движения.
На секунду в палате установилась полная тишина, а потом Шаман с Самумом вскочили и, ничего не понимая, переводили взгляды с лежащего санитара на Колдуна.
– Полная санобработка, – проговорил инженер, поднялся, подошел к стене и открыл дверцу прибора, закрытую пару секунд назад санитаром. – Прошу ознакомиться, – произнес он, оборачиваясь. – Топокал. Самый мощный жидкий успокоитель. Нас хотели зачистить, командир.
Шаман с Самумом увидели внутри медицинского прибора сиротливо лежащую стеклянную пробирку, наполненную серой жидкостью. Из черной пробки торчал двухсантиметровый усик антенны.
Психолог наклонился, пошарил в карманах белого халата санитара и осторожно вынул обыкновенную ручку с кнопкой для выдвижения стержня на колпачке.
– Аккуратнее, Боря. Кнопочку не трогай, – посоветовал Колдун. – Положи эту штучку на кровать. Так оно спокойнее будет.
– Как ты его вычислил, – спросил Шаман, когда дистанционный пульт подрыва лег на мягкое одеяло.
– Повезло. У меня в часах вмонтирован газовый анализатор. Только собирался сделать второй глоток, а тут циферблат засветился голубым. Откуда, думаю, топокал принесло, а этот, – он кивнул на труп санитара, – уже уходить собрался, вот и пришлось фляжкой воспользоваться.
– А поаккуратней нельзя было? – спросил Самум.
– Обязательно, но в следующий раз, – ответил Колдун и, наклонившись, выдернул фляжку из черепа лежащего минера. Донышко посудины имело стальной шип, длиной в десять сантиметров.
– Зеркало, – проговорил Шаман. – Нас хотели зачистить. Кто ответит почему?
Колдун с Самумом молча смотрели на командира.
– Быстро к Сирене. Только осторожно, ее палата тоже может быть заминирована. Я думаю, ее не будет, но если застанете, ведите сюда. Самум, возьми парализатор. Да не бегите по коридору, вы раненые.
Когда диверсанты вышли из палаты, Шаман через охрану связался с Лузгиным.
– Сергей Иванович, ваше присутствие обязательно. Высшая категория приоритета.
– Буду. – И ничего не спрашивая, Лузгин отключился.
Шаман присел на кровать и за три минуты отсутствия посланных за Сиреной сложил разрозненную мозаику случайностей в стройную картину, подкрепленную фактами.
– Там труп медсестры, – доложил вернувшийся Самум.
– И вот это, – продемонстрировал Колдун, пробирку с топокалом.
– Знаете, за что нас хотели зачистить? – спросил Шаман и, не дожидаясь ответа, проговорил: – Только мы трое знаем, что кристалл где‑то здесь и мы будем его искать.
– Как ты ее вычислил? – спросил психолог.
– И почему она не зачесала нас под ноль раньше, – в унисон поинтересовался инженер.
– Понятно, что она не агент гаюнов, – начал Шаман.
– Она – разведчик предателей Союза, которые готовы ударить в спину, – ответил Самум, – а это даже страшнее.
– Верно. Но будучи патриотом своего народа, узнав о предательстве, не одобряет этого. Она не фанатичка и не захотела иметь на своих руках нашей крови. Девочка была не против, если бы нас захватили и убили гаюны, но не хотела делать это сама. Получив полный пакет информации, в том числе по нуль‑транспортировке. Этим гаюны явно не делились с ее хозяевами, она подставляла нас на каждом шагу, при этом, без сомнения, желая остаться в тени и выжить.
– У меня не выживет, – мстительно проговорил Колдун.
– Я больше чем уверен, что тревога на базе дело ее рук. Скорее всего, она оставила где‑то на видном месте какой‑то предмет из нашего обихода. Скорее всего гранату. В разгрузке их пять, а я помню только четыре взрыва. Подстрелила нас с тобой тоже она, чтобы гаюнам было легче с захватом. Только тогда, когда убедилась, что мы сможем уйти с базы, она вновь появилась, для дальнейшего сопровождения и контроля. Зеркальцем отсигналила с горки, где мы. Но у полковника мозгов не хватило и он выдал ее жестом.
Она трижды пыталась предотвратить захват транспортника. Задержалась с выстрелом по солдату на броневике, рассчитывая, что он успеет скрыться в башне. Предлагала сходить принести оружие из песчанки, надеясь оттуда подать сигнал на транспортник, и вовремя подняла шум, в момент заправки, пытаясь предотвратить захват. Не сомневаюсь, именно она помогла гаюну выйти из‑под моего контроля, да так, что я этого не заметил. Ну а передача сигнала с транспортника штурмовиком вообще классика. Притащить на себе в апартаменты стошестидесятикилограммовую тушу штурмовика и при этом, чтобы он только дважды коснулся палубы своим ботинком, для женщины пятидесяти пяти килограммов почти нереально. Поставить передачу сигнала тревоги на автоматику. Убить эту куклу. Оставить капли крови на палубе. Молодец. Вот после этого она вымыла руки и все‑таки оставила след.
– Лузгин уже в курсе происходящего? – спросил Самум.
– Будет здесь с минуты на минуту. Я его просто вызвал.
– Надо закрыть базу и поймать эту тварь, – зло процедил инженер.
– Закроет, через полчаса.
– Почему не сейчас?
– Уверен, девчонки на базе уже нет. Хотя какая к Базы девчонка. Матерая волчица, и нам сейчас не выгодно, чтобы ее поймали.
– Это еще почему? – поинтересовался Колдун. – Поймают и все из нее вытрясут.
– Что вытрясут? Она не знает конкретных исполнителей наверху. Тех, кто принимает решения. Она не знает, где кристалл. Единственное, что будет установлено, это на кого она работает. Кто из членов Союза решил поиграть на стороне противника? Но это и без нее скоро выяснят. Если она останется на свободе, то скоро все узнает. Ее обязательно привлекут к работе с кристаллом и в этом наш шанс. Найдем ее, найдем и кристалл. Это понимает ее руководство. Если мы будем мертвы, то они будут спокойны. Никакой информации у нашей разведки о кристалле нет.
– А если успеют получить информацию, заложенную в кристалле? – спросил Самум.
– Не так все быстро. Кристалл – это не аппарат по исполнению желаний. Сказал, хочу – и пожалуйста, получите. Это технологии, которые еще надо создать. Не будет у них времени. Даже на получение информации не будет.
– Значит, устраиваем пару взрывов, чтобы резидент на базе не сомневался, что нас больше нет? – спросил Колдун.
– Без тебя устроят. Резидент должен быть уверен, что погиб и исполнитель. Что это все не театр.
Их разговор был прерван появлением в палате Лузгина.
– Докладывайте, что тут у вас, – проговорил он, присаживаясь на угол кровати и оглядывая троицу.
– Нас приходили зачистить, Сергей Иванович, – сообщил Шаман.
– Что значит приходили? Приходили и ушли?
– Самум, покажи, – попросил Шаман.
Психолог опустил руки под кровать и вытащил, ухватив на плечи труп санитара.
Полковник, увидев окровавленный затылок, с сожалением спросил:
– А как‑то поделикатнее с ним нельзя было обойтись?
– Выбора не было, – сообщил Колдун, демонстрируя пробирку с топокалом. – Либо он, либо все мы.
– С чего это вдруг на вас охоту открыли? – подозрительно спросил полковник. – В моей практике это первый случай. Что это такое вы знаете, что должны умереть от скромности, ни с кем не поделившись?
Шаман в двух словах доложил Лузгину о роли Сирены в проведенной на Сохаре операции.
– Возможно, возможно, – с нотками сомнения в голосе проговорил Лузгин. – Значит, прикрытие ухода ценного агента. Ну и какие у вас предложения?
Выслушав доводы Шамана, покачал головой.
– Да с меня Кузнецов три шкуры спустит за такую самодеятельность. Взрывы в госпитале санкционировать.
– Так мы аккуратно, господин полковник, – с просящими нотками в голосе проговорил Колдун. – Ущерб минимальный при том же результате. Топокальчика из зарядов отольем. Мы мертвы. Их резидентура спокойна. И эту волчицу вам доставим. Кроме нас, это никто лучше не сделает. И еще, господин полковник. Вы нам ее подсунули. С вами и вопрос решать.
– Шантаж как способ убеждения? – спросил Лузгин.
– Только разумные доводы к умному начальству, – ответил на выпад психолог.
– Хитро. Значит, если я не одобрю эту авантюру, то ваше начальство глупое?
– Сергей Иванович, – вмешался Шаман, – время поджимает. Я думаю, если в течение часа, максимум двух, не устроить спектакль, то и браться незачем. Забирайте нас отсюда хоть сейчас.
– Ладно, убедили. Приказ о подготовке операции я отдам, но с Кузнецовым все равно согласую. Колдун, с топокалом сам разберись, чтобы тут лишнего стекла не лопнуло.
– Сделаю в лучшем виде, господин полковник. Только от вас еще один приказ нужен.
– Ну что там еще?
– Излишки топокала я в унитаз солью. Прикажите, чтобы в ближайшие часы окурки туда не бросали. Не ровен час, какой‑нибудь майор, дорогую вещь своего организма потеряет.
– Шаман, разберись с этим говоруном, – уже держась за ручку двери, проговорил Лузгин. – А то действительно, не ровен час, все ваши выходки припомню.
Когда за полковником закрылась дверь. Шаман молча показал Колдуну кулак.
– А что я такого сказал, – пожал тот плечами. – И пугать меня в ответственные моменты не надо, – добавил он, извлекая пробку из пробирки с топокалом. – Сейчас со страху рука дрогнет и вражеским агентом‑киллером окажусь я. Вас такое устраивает?
– Кончай трепаться. Отмеряй сколько надо и отнеси пробирку в палату к Сирене, потом разберись тут.
Через сорок минут, показавшиеся диверсантам часами, оперативная связь донесла до них разрешение на проведение задуманной операции. Еще через полчаса все трое оказались в госпитальном морге, где и ощутили толчок сдвоенного взрыва.
– За последний месяц для окружающих я умер во второй раз и добрался до морга. Еще один такой месяц и у меня не будет хватать времени посещать самого себя на кладбище, – проговорил Колдун, постукивая зубами от холода.
– Такая перспектива меня устраивает, – ответил Самум. – Гораздо хуже, если ты не можешь посетить свою могилу по той причине, что лежишь в ней.
– Боюсь, что с нашей работой наличие могил на кладбище очень проблематично, – с хорошей долей оптимизма поддержал товарищей Шаман.
Глава 12
– Наконец‑то человеческие условия для работы, – обрадованно сообщил Колдун, бросаясь на широкую кровать и раскидывая в стороны руки.
Два часа назад он с Самумом прибыли на Феру, одну из столичных планет Союза и поселились в отеле Писоло, города Соломас, в часе лета от столицы.
Двухнедельное затворничество на тихой аграрной Рауме, куда они попали из морга, осталось позади. Невидимая, титаническая работа, проведенная контрразведкой, не принесла никаких видимых результатов. Елена Котова родилась, жила, училась и ушла в армию. В ее биографии не было темных пятен. Не было даже серых, способных разогнать тьму ее второй невидимой простым глазом жизни. Неудавшийся киллер был обычным землянином и трудился в качестве электрика базы. Разовый исполнитель, получивший задание по безличной связи. Именно к такому выводу пришли аналитики.
В разработку потенциальных предателей Союза попали четыре его члена, но прямых доказательств, свидетельствующих о сговоре с империей, обнаружено не было.
Сержант, именно под этим кодовым именем значилась в контрразведке Елена Котова, по мнению аналитиков, должна была быть уничтожена. Оборвав эту нить, предатели могли еще долгое время гарантированно оставаться в тени. Почему была организована операция по ее изъятию, оставалось тайной для всех, но не для тройки диверсантов.
Шаман был уверен, что Котова жива лишь потому, что имела контакт с информационным кристаллом, а следовательно, на ее помощь по добыче из него информации будут рассчитывать. Кроме того, понимая опасность информации о сговоре с противником, она могла не сообщить об этом своему руководству, но в этом случае сама становилась предателем и лицом, подлежащим уничтожению.
По нескольку раз в день он заставлял Колдуна и Самума вспоминать до слова, до жеста все действия беглого Сержанта. Наконец, сам вспомнил фразу, сказанную Котовой, при движении по подземному тоннелю: «Впереди вижу площадь Трех лун».
В пределах Союза таких площадей оказалось шесть.
Работу надо было с чего‑то начинать и Шамана нелегально забросили сначала на Рагеман, откуда он перебрался на Исса и наконец высадился на Феру. Контрразведка обоснованно рассчитывала на его опыт и способности, выходящие за рамки обычного человека. Через неделю после его появления на Феру поступил сигнал о начале операции, и на планету прилетели два бизнесмена.
Столица босаванцев Гидар привлекла нетраца не только наличием площади с многозначительным названием, но и фактом срабатывания маяка, черной жемчужины, переданной Босу. В своих поисках Шаман очень рассчитывал на этот подарок, полагая, что амулет является не только пропуском в мир подземных коммуникаций Сохара, управления энергороботами и другими биоэнергетическими сущностями, но и поводырем для обнаружения информационного кристалла. В своих ожиданиях он не ошибся. Как только он ступил на Феру, то сразу почувствовал, что энергетика камня изменилась. Но сколько он ни мотался по планете, ни перелетал из города в город, сигнал, подаваемый амулетом, не затухал и не усиливался. Маяк не приближал нетраца к месту хранения кристалла.
Тройка диверсантов по‑прежнему хранила свою тайну, тем самым взвалив на себя огромную ношу ответственности за судьбу Союза. Сокрытие факта обладания предателями кристалла, налагало на нее обязанность по ликвидации заговорщиков или по крайней мере к их выявлению.
Сержанту и его хозяевам была подготовлена приманка в виде появившихся в нужное время у них на горизонте Колдуна и Самума. Последним на первоначальном этапе операции, ничего не угрожало. Противник будет ждать Шамана, человека, способного активировать кристалл. Только после его захвата начнет путать следы и принимать меры к ликвидации остальных. Установление слежки за бизнесменами даст возможность выявить конкретных лиц и силы противника.
В распоряжении нетраца оставалось два пути, которые могли привести к цели. Превратиться в приманку, чтобы сами хозяева доставили его к объекту, и, выполнив обещание, данное Босу, скорее всего погибнуть. Попытаться применить другой способ, более медленный, но могущий дать желаемый результат. Шаман выбрал второй и отправился за покупками.
Он приобрел четыре персональных копайзера и, зарегистрировав их на разные фамилии, немедленно вломился в информационную сеть Феру.
Он не стал делать запросы напрямую. Каждая персоналка скачивала в свою память смесь столичных и региональных газет, телевизионных передач и радиовещания различных станций планеты. Если за пользователями и следила контрразведка, то ее операторы, увидев такую мешанину информации, могли сделать только один логический вывод. Неопытные пользователи собираются написать неизвестно что по материалам периодической печати.
Перекачав за сутки огромный массив информации, Шаман приступил к ее фильтрации. Еще несколько часов и перед ним возникла стройная картина государства Босаван, состоящего из десяти планет, расположенных в четырех звездных системах. Губернаторы планет, входящие в состав президентского совета, кабинет министров со своими министрами и первые министры губернаторских администраций, руководители силовых ведомств и даже серые кардиналы – все и вся были затронуты за последние шесть месяцев вездесущей прессой, несмотря на войну и цензуру.
В двух звездных системах Босавана уже побывали гаюны, причинив серьезный урон экономике. Босаванцы, как следовало из печати, сплотившись в единый стальной кулак, отбросили вражеские орды от своих границ, потеряв всего одну планету.
Политическая жизнь государства текла своим чередом и в ней не наблюдалось никаких мало‑мальски заметных поворотов, свидетельствующих о симпатиях к противнику Таким образом оставался только один вариант ответа на вопрос о предательстве. Ренегаты находились в составе спецслужб.
Следовало поторапливаться. У руководства могло возникнуть мнение, что группа Шамана выполнила свою миссию и ее могли отстранить от дальнейшего участия в операции.
Нетрац вновь включил копайзеры. Теперь его интересовали специалисты по вычислительной технике, хранению информации, программисты‑системники, все те, кто мог быть привлечен для проникновения в тайну кристалла. Полученная информация была достаточно объемной, но быстро проверить, где и чем занимаются ученые мужи, не представлялось возможным. Одновременно одна из персоналок листала желтую прессу и криминальную хронику. Шамана интересовали слухи и все необычное, творящееся в криминальном мире Феру. Именно этот копайзер после фильтрации собранных сведений и преподнес подарок в виде сообщения о гибели майора контрразведки.