Текст книги "Нетрацы. Тетралогия"

Автор книги: Николай Раков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 66 страниц)

– Согласен на предварительную.

– Пойдемте, – пригласил завлаб, забирая со стола медальон.

Они прошли в большой зал, полностью заставленный научной аппаратурой, среди которой сновали люди в белых халатах. Вокруг светились экраны, по которым бежали кривые линии. Эксперты открывали и закрывали дверцы шкафов и шкафчиков, нажимая кнопки и щелкая тумблерами. Гудели центрифуги. Откуда‑то доносилась даже музыка, раздражающая слух.

– Сейчас посмотрим, – произнес завлаб.

Положив на небольшой предметный столик медальон, нажал одну из многочисленных кнопок, расположенных на стоящем рядом приборе. Над медальоном завис сканирующий экран.

– Это не техническое устройство, – категорически заявил эксперт. – Сейчас проверим на биологическую основу, но это чистая формальность.

Они перешли к другому прибору, где исследуемый предмет исчез в чреве цилиндра, который плотно закупорила внушительных размеров крышка, а голографический экран монитора выдал несколько строчек нулей.

– Итак, я был прав. Это простой медальон. Никаких ваших шпионских штучек. Сейчас проверим на предмет волнового излучения.

Они переходили от прибора к прибору, но результат был полностью отрицательный – медальон оставался простым медальоном.

– Нам осталось посмотреть только структурную решетку и все, – проинформировал завлаб, идя к следующему из своих электронных помощников.

– Интересно, очень интересно, – проговорил он, не отрываясь от очередного экрана. – Цепочка титановая, явно земного происхождения либо из системы с аналогичными параметрами. Сам медальон имеет довольно интересную структуру, которая, как мне кажется, способна трансформироваться при определенных условиях.

– Что это за условия и каковы могут быть последствия трансформации? – спросил Шаман.

– Капитан, я предупреждал. Мы здесь не занимается гаданием. Хотите, чтобы я ответил на этот вопрос, оставляйте предмет – и милости прошу через недельку‑другую.

– Профессор, в данный момент мне будет достаточно ваших предположений.

– Видите ли, молодой человек, – потирая переносицу и растягивая слова, проговорил завлаб. – Некоторые атомные связи в этом колечке в принципе не могут существовать и должны были давно распасться, но они сохраняются. Из вышесказанного можно сделать следующий вывод. Сей предмет, попав под определенный тип излучения, будет трансформирован. Но вот в каком диапазоне будет это излучение и его характер, я определиться не могу. Чтобы сказать что‑то более определенное… – Эксперт замолчал, ожидая ответа Шамана.

– Огромное вам спасибо, профессор, – поблагодарил нетрац. – Этих сведений мне вполне достаточно. Обещаю, когда вернусь, отдам вам этот медальон на полное исследование.

– Буду ждать с большим нетерпением, – ответил ученый. – Интересно. Очень интересно. Если вы забудете об обещании, я вам о нем напомню.

– Конечно, профессор. Мы еще увидимся, – пообещал Шаман, покидая лабораторию.

«Профессор не догадывается о характере этого излучения, но мне кажется, я о нем кое‑что знаю», – мелькнуло в голове у нетраца, когда он шел в лабораторию к биологам.

– Мы уже час как ждем вас, капитан, – встретил его ворчливым тоном седой старикан с огромной проплешиной на темени. – Прошу не стесняться. Снимайте комбинезон и устраивайтесь поудобнее.

«Плешь мог бы и зарастить», – подумал Шаман, подходя к креслу, похожему на зубоврачебное, и стягивая с плеч комбинезон.

– Вы знаете, моя растительность на голове очень нравится жене, а вот понравитесь ли вы кому‑либо после того, как выйдете из моей лаборатории, еще вопрос.

– Я, кажется, попал не туда, – смутившись, проговорил Смирнов.

– Именно туда, куда и положено, мой мальчик, – продребезжал старичок. – Вы, молодые, настолько предсказуемы, что прочитать ваши мысли не составляет ни малейшего труда. Располагайтесь, сейчас вами займутся. Так и быть, плешь я вам делать не буду, но в остальном не взыщите.

Смирнова продержали в лаборатории более четырех часов. Сначала провели полное обследование.

– У вас на удивление очень крепкий и здоровый организм, – закончив осмотр, удовлетворенно сообщил врач.

– Я думаю, такое заключение не означает, что из меня можно сделать скреба, – пошутил диверсант.

– Не беспокойтесь. Никто из вас делать эту тварь не будет. Слишком большие отличия между вами. Процедура чисто косметическая: изменение черт лица, кожи, частичная трансформация скелета.

– Скелета‑то зачем? С моей работой я должен быть в хорошей физической форме. Хотелось бы по возвращению получить все свое обратно.

– Не переживайте, капитан. Вернем все в целости и сохранности. А сейчас кое‑что даже несколько улучшим. Как там у вас говорят, гм… С новыми физическими данными вы сможете набить морду любому гаюну. Свое лицо вы получите в лучшем виде, когда вновь попадете ко мне. Все прекрасно. Давайте приступим.

Десяток инъекций, три сеанса облучения, купание в ванной с каким‑то отвратительного вида раствором, вдыхание газа без запаха. Тело Шамана было опутано проводами с головы до ног. После каждой проведенной процедуры взятие анализов и постоянный приборный контроль.

Помощники главного эскулапа действовали четко и молча.

– Десять миллиграммов сиборола, семь процентов, – командовал старик, одновременно вглядываясь в экран, наблюдая за реакцией организма.

Ассистент медленно вводил препарат, внимательно следя за зрачками и реакциями тела пациента.

– Норма, – сообщал он.

– Норма, – подтверждал старичок и подавал следующую команду.

Незаметно для себя диверсант уснул, а когда вновь открыл глаза, то обнаружил, что все датчики уже сняты с его тела и он лежит на столе, накрытый простыней.

– Вот и отлично, – проговорил сидящий рядом на стуле старик. – Можете собираться и приступать к своим прямым обязанностям.

Прислушавшись к ощущениям своего тела, Шаман не ощутил никаких неприятных реакций и, сбросив простыню, сел на своем ложе. Зрительный осмотр тоже не отметил никаких видимых изменений.

– Не переживайте, все идет так, как надо, – ответил на невысказанный вопрос старичок. – Изменения начнут появляться примерно через сутки, а полностью трансформация закончится дней за десять. Это будет болезненно, так как у вас активизирован обмен. Придется потерпеть.

В палату вошел ассистент и положил на край ложа аккуратно сложенную одежду диверсанта. Сверху на стопке лежала маска‑капюшон с прорезями для глаз, полностью закрывающая голову ее носителя.

Шаман взял ее в руки, повертел, будто впервые увидел, и отложил в сторону.

– Зеркало вам понадобится часов через двадцать, вот тогда и оцените, – объяснил наличие аксессуара биолог. – Изменения в фигуре – на третьи сутки.

Смирнов встал и быстро оделся.

– До встречи, капитан, – протягивая для прощания руку, что несвойственно медикам, попрощался старик. – Вот это для обезболивания, – и он протянул упаковку ампул, всасывающихся через кожу.

– Буду с нетерпением ее ждать, – ответил диверсант и, пожав сухую узкую кисть главного биотрансформатора базы, в сопровождении ассистента покинул сектор, который гарантировал ему в недалекой перспективе массу неприятных ощущений.

– Как дела, Витя, – спросил Колдун с легким напряжением в голосе, разглядывая лицо вошедшего в каюту Смирнова.

– Гарантированно обещали, что завтра я уже начну пугать окружающих, – опускаясь на диван и бросая рядом с собой маску, ответил тот. – Ты‑то сам как?

– А что я? Работа знакомая. Заходил Лузгин. У них там что‑то изменилось. Ухожу через шесть часов.

– Где Самум?

– Знакомится с группой «ученых», которые пойдут вместе с ним «искать» камень силы на Сохара.

– Впервые идем на заброску отдельно.

– Не волнуйся, все будет в лучшем виде. Сам нас натаскивал.

– Ты там поосторожней. Лишний раз не рискуй. И, пожалуйста, без женщин, – улыбнулся Шаман.

– Обижаешь, командир. У меня вкусы не меняются. Вот тебе и после возвращения сразу ничего не светит. Разве что томасолкой разживешься.

– Изгои, по крайней мере их женщины, бесплодны. А насчет половых связей у меня полный пробел.

– Вот этот пробел и ликвидируешь, а потом поделишься впечатлениями.

– Пошляк ты, Мишка.

– Нет. Я полной жизнью живу и тебе советую.

– Прилягу я, – почувствовав легкое головокружение, проговорил Шаман. – Накачали всякой дрянью, вот, похоже, и начинает действовать.

– Ложись, во время сна все легче.

Колдун прошел вместе со Смирновым в спальню и, убедившись, что тот лег на кровать, вернулся в гостиную.

– Как он? – спросил у инженера вернувшийся с инструктажа Самум.

– Спит.

– Сон при перестройке организма лучше всего.

– Что скажешь о своей команде?

– Ребята грамотные, сыграют все что хочешь, но при существующих методиках допросов их быстро расколют.

– Они понимают, что им выписан билет в один конец? Как только они скажут первое слово, сработает блок ликвидации. Кстати, твоя легенда в этом случае тоже не будет стоить и ломаного гроша.

– Их убедили, что прокола быть не может.

– Но по твоим словам, ты в это не веришь.

– Честно сказать, не на сто процентов. Каянова ведь мы на Гемме не раскололи.

– Не ври самому себе. Там ты провел осторожное поверхностное сканирование. При глубокой стационарной обработке они поплывут как миленькие. При любом раскладе им все равно конец. Даже если на первоначальном этапе их оставят в живых, то император все равно прикажет их убрать. Представители врага являются носителями его тайны об информационном артефакте. Кому это надо. Вспомни Ю‑Гира, убиравшего каждый раз всю команду, помогавшую ему прятать камни.

– Да согласен я, согласен. И так всю голову сломал, как парням жизнь спасти. Сохранение тайны дороже жизни людей.

– Здесь спорить не буду, но им все равно конец.

– Успокоил и вдохновил. Тоже мне товарищ. Нет, чтобы что‑то дельное подсказать.

– А что тут подскажешь. Думай.

– Вот я и думаю. Может, уже на месте что в голову придет.

– Сам постоянно держи канал восприятия открытым. Тебя еще на корабле попытаются ликвидировать. Ю‑Сим обязательно будет в курсе событий и пристроит в команду не одного своего человека. Руки у него длинные.

– Да что ты повторяешься. Все варианты просчитаны.

– А случайности?

– На Каянова намекаешь?

– И это возможно.

– Но в этом случае рядышком ты будешь.

– Уж постараюсь. Не сомневайся.

Колдун посмотрел на часы.

– Мне уже пора, – сообщил он. – Полетел создавать оппозицию императору и ее боевую пятую колонну. Когда на сцену выйдут ваши величества, задник на ней должен быть очень реалистичен.

– Не перестарайся с шумовыми эффектами.

– Постараюсь совмещать их с индивидуальным террором. Вы сами не задерживайтесь.

– Не беспокойся. Надолго солистом ты не останешься.

Друзья обнялись.

– Удачи, – пожелал Самум.

– Всегда со мной, – ответил инженер. – До встречи. И передай привет Шаману.

Психолог кивнул.

Колдун раскурил адмиральскую сигару и исчез за закрывшейся дверью каюты.

– Пижон, – смотря на дверь, произнес Самум.

Сделав себе кружку крепкого кофе, психолог уселся на диван. Маячившая впереди проблема гибели членов его группы не давала покоя. Он стал перебирать и анализировать различные ситуации, могущие возникнуть на Сохара. Вариантов было не много, и найти в них зацепку, способную сохранить жизнь людей, никак не удавалось.

Его размышления были прерваны раздавшимся за спиной голосом Шамана.

– Колдун уже отбыл?

– Старт минут через десять, – взглянув на часы, ответил Самум. – Кофе будешь?

– Налей.

Смирнов направился к пульту голографа, но не успел его включить. Голоэкран развернулся на свою метровую ширину, передавая улыбающееся лицо инженера.

– Не мог не попытаться попрощаться с тобой, Витя, – произнес он. – Рад, что ты не спишь. Не переживай, что на носу бородавка, а уши начинают сворачиваться в трубочку. Я тебя узнаю в любом виде. Удачного вам внедрения. В этой командировке мне будет вас не хватать. До встречи на точке.

– Ты там поосторожней, – напутствовал Шаман.

– Не сомневайся, командир. На встречу даже на пятой точке появлюсь.

– Удачного прыжка.

– И вам того же.

Экран погас.

Шаман пощупал свой нос и правое ухо, а потом подошел к зеркалу.

– Нет, все‑таки за такие приколы стоит надрать ему задницу, – проворчал он, не обнаружив в своем отражении бородавки на носу, да и уши пока сохраняли свою обычную форму.

Психолог, видя, как Шаман внимательно разглядывает себя в зеркале, расхохотался.

– Теперь ты хоть немного понял, как мне тяжело с этим трепачом. Тебе как командиру достаются крохи от его хохмачек.

– Черт с ним, пусть шутит, лишь бы ничего с ним не случилось, – ответил Шаман, беря со стола кружку и делая хороший глоток.

– Узнал, что‑нибудь об этом? – спросил Самум, указывая на два медальона, лежащих на столешнице.

– Этот материал технарям неизвестен. Структура может быть разрушена излучением, так как внутриатомные связи непрочные. Что это может быть за излучение, они не знают. Вредного фона для организма нет. Функции сбора и передачи информации отсутствуют.

– Безвреден, как чужая прямая кишка, – подытожил психолог.

– Поспешный вывод. Вспомни о запахе. Да и сравнение на Мишкино смахивает.

– С кем поведешься.

– Ладно, оставим. Что у тебя с подготовкой? Есть проблемы?

– Только одна. Как сохранить жизни моим парням.

– Попытайся связаться с Босу или вызови Зыкыра. Кстати, не торопись сдаваться в плен. Это может выглядеть подозрительным. Устрой лохотникам небольшую корриду. Пообщайся с нашими знакомцами Шер‑Пашем или Шурой, чтобы гаюнам жизнь медом не казалась.

– Босу может уже не быть на планете. Он же, по твоим словам, собирался увести свой народ. С тех пор уже несколько месяцев прошло.

– Попытка не пытка. Держи. – Шаман вынул из кармана и протянул Самуму знакомый ему перстень с черным камнем.

– Кольцо профессора Боварино? – узнавая вещь, удивленно проговорил психолог. – Оно ведь должно было исчезнуть вместе с информационным кристаллом.

– Как видишь, не исчезло.

– И каким образом оно к тебе вернулось?

– Обнаружил в своем кармане, когда мы были еще на Босаване.

– И молчал. Хитер. Кузмин с Лузгиным о перстне, конечно, ничего не знают.

– Не стал давать лишний повод командованию начать поиски камней на Сохара.

– Молодец Босу. Мишка бы его враз окрестил старым карманником. Может, это знак или пароль, что мы можем обратиться к жрецу.

– Я тоже так думаю.

– Если старец поможет, то можно считать, что проблем у меня нет.

– Думаю, что так оно и будет. Не зря же он вернул камень.

– Ты‑то сам после наших эскулапов как себя чувствуешь?

– Пока нормально, но они обещали «веселые» часы. – Шаман бросил на стол упаковку обезболивающих капсул. – Жду начала трансформации в течение суток.

– Не слишком ли ты рискуешь?

– Ты о чем?

– Томасолы все‑таки не обычные люди. Ты уверен, что справишься с их древними знаниями, которыми они наверняка не только обладают, но и реально ими пользуются?

– Информации об их возможностях почти ноль. То, что мы доподлинно знаем, так это то, что они талантливые гипнотизеры. Ни одного изгоя захватить в плен за весь период войны так и не удалось. Уверен, они умеют использовать скрытые возможности эгрегора. Их император прикрыт сущностными образованиями. Невидимая охрана, которую и мы создали себе на Гемме.

– В таком случае приближаться к нему нельзя. Риск не оправдан. Ты можешь пройти проверку у изгоев, но сущность тебе не обмануть.

– От сущности можно прикрыться сущностью. Я использую их же эгрегор против них самих. Даже не заикайся. Никогда не откажусь от возможности раскрыть секреты этой закрытой касты.

– Тебя не переубедишь, – тяжело вздохнул Самум. – Знаешь, меня что‑то в сон потянуло. Я лягу здесь, на диване.

– Отдыхай. Я выспался, посижу тут, подумаю, – ответил Смирнов, устраиваясь в кресле с кружкой кофе в руке.

Когда спустя шесть часов психолог проснулся, Шаман сидел на прежнем месте все с той же кружкой, только напиток в ней был свежим. В каюте стоял запах свежесваренного кофе.

– Ты что, не ложился? – спросил Самум.

– Спал как младенец.

– И что приснилось?

– Кольцо жрецов с Геммы. Картинка такая, будто оно вставлено в стену в виде коробки дверного проема, а я то вхожу, то выхожу из него, почему‑то все время оглядываясь назад.

– Мне тоже снилось кольцо. Несу я его на спине, как несли его, наверное, монахи несколько веков назад к отверстиям сифонов выхода Зеленого Суя. Степь, жара, в горле пересохло. Подхожу к отверстию не работающего сифона и кладу на него кольцо. В этот момент происходит выброс этой зеленой дряни. Я бегу от нее, а она падает сверху на меня дождем.

– Интересные сны, – задумчиво произнес Шаман. – У обоих на одну и ту же тему. У наших пращуров в далекие времена была поговорка «Не поминай черта на ночь».

– Своими разговорами перед сном мы всколыхнули подсознание, вот оно и выдало нам картины прошлого, – пояснил Самум.

– Похоже на то.

Вскоре психолог ушел к своей группе, а Шаман остался в каюте, которую теперь не имел права покидать. Трансформация тела уже началась, кости и суставы ломило, кожа лица и головы нестерпимо чесалась. Пытаясь отвлечься, нетрац подсоединился к закрытому каналу. Он в очередной раз просматривал на голографе имеющуюся информацию об устройстве общества гаюнов, непосредственно связанную с изгоями, пытаясь моделировать возможные варианты общения.

С момента отлета Колдуна прошла неделя. Внешность Смирнова за это время претерпела значительные изменения. Голова стала абсолютно лысой и покрылась крупными шишками, кожа на лице собралась глубокими морщинами. Тыльные части кистей рук заросли густым рыжим волосом. Крылья носа увеличились в несколько раз, а голос стал хриплым. В довершение картины на спине стал расти горб. Ходил Шаман вразвалку, так как кости ног значительно искривились, а ступни превратились во что‑то напоминающее ласты. Боли понемногу стали отпускать нетраца, по мере того как трансформация подходила к концу. Он постоянно тренировался пользоваться своим новым телом и с легким беспокойством в первые дни ежечасно контролировал состояние своего мозга. Здесь все было в полном порядке. Память работала, четко выдавая по приказу воспоминания давно минувших лет и дел.

Возвращавшийся в каюту Самум делал вид, что внешние изменения командира его никак не трогают, и по вечерам они играли в трапс, очень сложную логическую головоломку. Победу почти всегда одерживал Шаман, что в очередной раз убеждало его, что собственное «я» под воздействием принятых препаратов не претерпело никаких изменений.

Нетрац не остался без внимания и со стороны шефа биологической лаборатории. Тот ежедневно появлялся в каюте. Раскрывал свой чемоданчик, прослушивал и выстукивал пациента, одобрительно кивал самому себе, делал очередной укол и, похлопав пациента по плечу, молча исчезал.

Раз в день каюту обязательно посещал Лузгин. Задерживался не более получаса. Задавал два‑три вопроса, будто советуясь с нетрацем, и, под предлогом занятости, быстро исчезал.

Неуклюжие проверки и беспокойство друзей за его здоровье вызывали у Шамана только легкую внутреннюю улыбку.

На восьмой день заточения трансформируемого в каюте полковник пришел вместе с завлабом. Старичок быстро пробежался сканером по телу новообращенного изгоя.

– Все в полном порядке, – выдал он свое заключение. – Процесс практически завершен.

– Спасибо, профессор, – поблагодарил Лузгин.

Старичок собрал свой чемоданчик и, пожелав присутствующим всего наилучшего, покинул каюту.

– Умники умниками, а как сам себя чувствуешь? – задал полковник вопрос Смирнову. – Имечко себе новое подобрал?

– У томасолов нет имен, Сергей Иванович, – ответил Шаман. – Я сегодня Брат из Риатума.

– И что это значит?

– Значит, я там вырос и меня воспитывали посвященные этого монастыря.

– И что ты об этом монастыре знаешь?

– На таком элементарном уровне никто проверку моей личности проводить не будет. Покинув восьмую, я все равно высажусь не на родной планете. Что знают там о моем монастыре?

– Если в данном случае дать слово Колдуну, то он предложил бы с такой легендой высадить тебя не дальше гальюна.

– Вот вы все Мишку ругаете, а как его нет, то и дело к его присказкам возвращаетесь.

– Не о нем речь. О тебе думаю, да об успешном завершении операции, а главное, чтобы все вы живыми вернулись.

– Только живые и возвращаются, – уточнил Самум.

– Ты бы, остряк, помолчал, – оборвал психолога полковник. – Значит, так, если вы готовы, то завтра идете на заброску. Есть какие просьбы, пожелания?

– А попрощаться? – спросил Самум.

Лузгин весело подмигнул и вынул из кармана пол‑литровую фляжку.

– Тебе можно, – пояснил он, глядя на новообращенного. – Специально спросил у профессора.

Выпили, как обычно, за капризную даму Удачу, за легкую дорогу, и Лузгин вскоре ушел.

– Не дают мне покоя эти сны, – когда уже собрались ложиться, проговорил Шаман.

– Все то же кольцо? – уточнил психолог.

– Да, оно в различных вариантах. Вход, выход. Иногда какие‑то тени внутри, как в зеркале.

– Мне тоже за эту неделю дважды снилось.

– И как ты это все объяснишь? Мы ведь на эту тему больше не говорили.

– А черт его знает. Мистика какая‑то, – развел руками психолог. – Сонник посмотреть, что ли.

– Ага, а за ним на Гемму слетать.

– Ты брать медальон с собой будешь?

– Буду. Что‑то мне подсказывает, что он может пригодиться.

– А как насчет предмета, не совместимого с легендой.

– Все в полном порядке. Талисманы и прочие ритуальные вещицы у них обычное явление.

– Тебе виднее.

Глава 3

Каянов

– Почему меня перевели в отдельную камеру, – высокомерно спросил гаюн, когда в комнату для допросов вошел Каянов.

– Мы хотим сохранить вам жизнь, – ответил тот, усаживаясь напротив, через стол, на жесткий стул.

– Кому это понадобилась моя смерть? Три года я был никому не нужен, и вдруг меня решили убить. Кто?

– По нашим сведениям, такой приказ скоро поступит от вашего дяди.

– Ерунда. Зачем ему это надо. Я не представляю для него никакой опасности. И от моей смерти он ничего не выигрывает.

– Но ведь вы можете стать императором.

– А зачем мне это?

– Вам, может быть, императорская мантия и не нужна, но замена императора необходима другому лицу.

– И кто же это?

– Ю‑Сим.

– Наглое вранье. Многоликого все абсолютно устраивает. Он и так всесилен в империи. Зачем ему лишние проблемы?

– Для того, чтобы защититься от вашего дяди.

– Опять ложь. У дяди нет никаких поводов враждовать с Ю‑Симом.

– А если такой повод появился или появится?

– Назовите мне его.

– Ваше похищение из плена.

– Даже если этот так, но Многоликий на этом только бы заработал. Спасти родственника императора – это стоит многого. Но произойти этого не может.

– Почему?

– Если такой план и существует, а вы о нем знаете, то это означает, что побег невозможен.

– Допустите на несколько минут, что нас он устраивает.

– Хотите внести раскол в наше единство?

– Такой раскол уже существует.

– Не верю.

– Вы были в последнее время несколько оторваны от реальных событий, происходящих на театре военных действий.

– Может, просветите, что в мире происходит?

– Охотно. Ю‑Сим при проведении операции на Сохара допустил крупную ошибку, о которой стало известно императору.

– Ну и что? Ошибки может допустить любой. Дядя покричит немного, но на этом все и закончится.

– Возможно, так бы оно и случилось, но эта ошибка очень плотно связана с другими обстоятельствами, от которых отмахнуться нельзя. Не перебивайте меня, выслушайте до конца, а потом я надеюсь на то, что вы сделаете правильный выбор.

– Хорошо. Я вас слушаю.

– Ошибка, допущенная Ю‑Симом, стоит в денежном выражении миллиарды гомов, и все бы ничего, ну потерял деньги и потерял, но дело в том, что он их присвоил. Человек вроде не бедный, а вот надо же такое. Для чего Многоликому, который выше всего власть над людьми ценит, да еще и имеет в наличии, такие деньги? Но раз спрятал, промолчал, присвоил, значит, нужны. Дальше еще интереснее. Император узнает, что главной целью были не деньги, а информация об инопланетных технологиях. Космолеты будущего, супероружие, власть над Вселенной, вечная жизнь, наконец. При таком раскладе ходить вторым номером Ю‑Сим не собирался. Вдруг император не даст этой самой вечной жизни? Убить императора он, конечно, мог, но в этом случае смерть бы ждала и его. Ему бы этого не простили. Нужен человек, который на всех законных основаниях может взойти на трон, и этот человек будет ему всем обязан. Таким человеком являетесь вы, как сами понимаете. У вас есть сестра, и она не замужем. Брак с ней, при данном вами согласии, открывает ему путь к короне. Организовать ваш побег и доставить в империю – значит приблизиться к реализации своей мечты. Ю‑Сим стал создавать оппозицию императорской власти. Вы можете отказаться, встать на сторону Многоликого. Император, как я говорил, отдаст приказ о вашем уничтожении в любом случае, как только ему станет известно о происках Ю‑Сима.

– Ерунда, – не выдержал племянник. – Никто не станет в прямую оппозицию императору.

Каянов продолжил повествование, будто не слышал вырвавшейся реплики.

– Наши аналитики подтвердили ваши слова. Активная оппозиция в империи невозможна. Тогда мы решили создать ее сами. Сейчас на нескольких планетах империи гремят взрывы. Совершено несколько террористических актов. В результате охраной погибших министров убито несколько террористов, личности которых установлены. Это бывшие штатные агенты ведомства Ю‑Сима. Многоликий вынужден был уйти в подполье и теперь действительно активно собирает оппозицию. Для этого у него есть всё. Скрытые людские резервы, деньги, а самое главное – компрометирующая информация на всех своих будущих сторонников. Часть из них пойдут за ним добровольно. Сейчас сложилась ситуация равенства сил Союза и империи. В будущем грандиозном противостоянии флоты понесут такие потери, что о захвате планет, кто бы ни выиграл битву, не может быть и речи. Имперцы пойдут до конца. Не сомневайтесь, что союзные войска тоже. Бегущих не будет. Бой до последнего корабля, до последнего десантника и бойца абордажной команды. Что в этом случае выигрывают те, кто стоит за троном? Ничего. Они остаются в проигрыше. Нет ни рабов, ни природных богатств, обещанных им еще в самом начале войны. Сепаратистские настроения зреют. Мы им только немного помогли сформироваться, ускорив процесс принятия решения. Вот здесь нужны вы, как флаг всей оппозиции, и это еще один камень против императора, который подтверждает предательство Многоликого.

– Но при такой ситуации меня просто убьют, как только я появлюсь в пределах империи.

– Этого не допустим ни мы, ни Ю‑Сим. Нам нужно, чтобы вас увидело всего несколько человек, имеющих вес в империи, или поверили, что вы рядом. Ни в каких акциях, естественно, вы принимать участие не будете. Многоликий вас надежно спрячет, а мы это проконтролируем. Ваша основная задача – «возглавить» движение, а чуть позже сесть на трон. При этом вы получаете поддержку не только своих соплеменников, но и всего Союза. Война прекращается. Обе стороны остаются при своих интересах.

– Не получается. Вы говорили, что Ю‑Сим имеет информацию об инопланетных технологиях, сокрытие которых поставлено ему в вину и которыми он не собирался делиться с императором. Ни одна цивилизация – ни моя, ни ваша – не позволит другой овладеть такими знаниями. Это продолжение войны, и если вы разыгрываете меня как карту, то это не пройдет. Мне не нужна власть, получив которую, я буду марионеткой в ваших руках и предателем в глазах своих.

– Вы невнимательно меня слушали. Я не говорил, что Ю‑Сим владеет технологиями древней цивилизации. Я сказал, что его главной целью были такие технологии. У нас нет подтверждения, что он их получил, но большая доля вероятности, что это так. Если да, то до поры до времени он будет отрицать этот факт. Вы прекрасно понимаете, что наличие технологии – еще не конечный продукт, которым каждый желает обладать. У моего народа есть сказка о волшебной палочке и других различных предметах такого рода. Прочитал заклинание, что‑то типа пароля, и тут же получил что хотел.

– У нас тоже есть подобные предания.

– Тогда вы понимаете, что Ю‑Сим совместно с кем‑нибудь из ваших крупных промышленников или в одной из своих секретных лабораторий имеет возможность частично реализовать кое‑что из инопланетных достижений. Борьба за носитель этой информации только начинается. Но факт остается фактом, Многоликий его скрыл. Это и стало началом его конца.

– А если на ваше предложение я отвечу отказом? Ведь никакой гарантии, что мне удастся выжить, приняв ваше предложение, нет. Ничего не делая, я все равно выживу, если победите вы, и вернусь живым, если победит император.

– Именно с этого момента я и начал разговор с вами. Не стану вас пугать. Союзное правительство не отдаст приказа о вашем расстреле. Вы лично нам не опасны. Но мы не можем гарантировать, что каким‑то образом императорский приказ о ликвидации не настигнет вас здесь, в лагере или в самой секретной из тюрем.

– Мне надо подумать.

– Думайте, но не очень долго. У вас на принятие решения примерно сутки.

– И мне также нужны доказательства того, что все, о чем вы сообщили здесь, правда.

– Каким образом вы бы хотели их получить?

– Пока не знаю. Надо подумать.

– У меня в этой части нашего соглашения есть вариант, устраивающий и вас, и меня.

– Не сомневался, что вы подготовлены к нашей встрече. Чего‑то подобного и следовало ожидать. Внимательно вас слушаю.

– Мы совместим наши желания. У меня в кармане имеется распоряжение для начальника тюрьмы о вашем переводе в другое место. Ответственным за ваше этапирование назначен я. Фактически первая часть вашего побега прошла незаметно и успешно. Мы вылетаем отсюда и приходим в зону приема имперских станций, где вы свободно получаете любую интересующую и доступную информацию, проходящую по общим каналам.

– Что мешает вам совершить пару прыжков в любом безопасном направлении и запустить заранее записанную программу приема, подтверждающую вашу информацию.

– Ничего. Но мы этого делать не будем. В вашем обществе программы психоподавления – обычное явление, чтобы держать под контролем рядовых граждан. Из пяти сотен каналов нет ни одного, который не передавал бы подпрограмм повиновения. Это фактически зомбирование. Я говорю это потому, что эту процедуру можно провести и на вашем мозге, но значительно глубже, устойчивей, в нужном для нас направлении. Наличие такой программы, когда вы попадете к своим, будет выявлено. Вы потеряете для нас всякую ценность, так как за вами никто не пойдет. Вам не ставится никаких условий. Вы получаете необходимую информацию, анализируете ее и принимаете окончательное решение. В зависимости от него мы либо возвращаемся назад, либо продолжаем движение к нашей цели. Свобода выбора остается за вами. Кроме того, вами окончена высшая имперская академия пространства. Надеюсь, звездные карты еще не забыли. Вы получите допуск в открытый космос и сами определите местонахождение корабля. Вам нужны еще какие‑то гарантии?