Текст книги "Сны в ожидании зла (СИ)"

Автор книги: Ника Аникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)

Воспоминание немного отрезвило Фадееву.

– Так что я могу сделать с ним? – сменила Вероника тему, – Ольга, что я могу, если я ничего не умею? Я бы хотела узнать, что может причинить вред такому как он. Ты можешь научить меня, Ольга? Что может убить вампира?

– Да, я знаю, как можно изменить его сущность. И я научу тебя как это можно сделать. В общем, выбор не велик: упокоить или развоплотить. Только подумай, нужен ли тебе обыкновенный человек?

– Нет, Ольга, не нужен мне простой человек, и вампир мне не нужен. Я не могу оставить его в покое. Не хочу. Я не собираюсь общаться с ним, я всего лишь хочу отомстить.

– За что?

– За то, что он есть.

Когда люди любят кого-то, то обычно говорят, ему, что очень хорошо, что он есть. Когда люди начинают ненавидеть, что готовы убить только потому, что кто-то есть. Вероника не любила Макса, а если и любила, то стала уже забывать об этом. Безудержная любовь уступала место спокойной ненависти. Теперь оставалось лишь узнать, как завершить начатое.

Сказка

– На самом деле всё просто, – Вероника помолчала, покрутив в руках пакетик сахара, переложила пару мелочей на столе. – Всё очень просто, Элис. Ты садишься и пишешь сказку. Описываешь события так, как тебе хочется, чтобы они развивались. Пишешь в настоящем времени, обязательно без отрицаний. И ждешь. События рано или поздно приобретают желаемое направление. Тебе остается только ждать. И это в сказке самое сложное. Не все умеют ждать.

– И все? Так просто? Сколько ждать? – оживилась Алиса.

– Да, так просто. А сколько ждать надо, я не знаю. У всех по-разному. Как писать будешь.

Вероника задумалась: «Все просто? Да, все просто. Надо сформулировать события позитивно, в настоящем времени, представляя все ярко и красочно. А затем просто ждешь. Материальный мир достаточно упрям и инертен и не сразу следует за изменениями мысли». Конечно, Вероника не раз уже рассказывала другим, как это делать и в большинстве случаев это реально работало. У всех работало. Только не у неё самой, у неё не работало – и все!

– Да, Элис. Все очень просто, – ещё раз повторила Вероника. – Но когда сказку напишешь все надо отпустить от себя, не держаться за историю мертвой хваткой. Только в этом случае сказка будет работать. Если ты не сможешь отпустить её, она повиснет на тебе мертвым грузом, незаконченной цепочкой действий, а их у каждого из нас и так достаточно. Так что помни, что любое незавершенное действие – это цепь, мешающая твоему движению вперед. Если ты не сможешь отпустить свою сказку в мир, она не сможет изменить его для тебя. Помни, это очень важно.

Тишина разума. Вероника снова переставила чашки на столике, конфигурация пространства изменилась. Алиса что-то обдумывала, чувствовалось, как очень разные мысли крутятся в её голове. Какие мысли? Веронике казалось, что она могла их прочитать, только к чему все это? Вероника чувствовавшая мир, знала, что для Алисы Макс был теперь главной целью, а для него – Алиса была новым неизвестным в сложном уравнении жизни. Для него она была интересной незнакомкой, яркой непосредственной и непредсказуемой.

– Мысли смотрю у тебя крутятся, – усмехнулась Вероника и добавила, – хоть читай.

– Неа, ты не можешь меня читать.

– Да, ты права, я не могу прочитать твои мысли, – согласилась Ника и подумала: «Хаос у тебя, а не мысли, что тут читать-то».

Вероника не могла читать мысли, но ситуация раскрывалась перед ней словно яркая книга с картинками.

Для Гончаровой наступило новое время, новая точка отсчета, начало игры, диктовавшей свои правила. С этого дня Алиса не расставалась с блокнотом, в котором писала свою Сказку. Воображение рисовало картины одну заманчивее другой. Все казалось возможным важным и нужным. Хотелось воплотить в реальность все и сразу. Алиса ощущала свое всемогущество и ринулась в океан фантазий, игнорируя предостережения Вероники. Все было так, как надо. Сказка требовала, чтобы её писали, взывала к ней, не отпускала, будила посреди ночи, накатывала в самый неподходящий момент и создавала саму себя руками Алисы. Гончарова лишь торопливо записывала продиктованные ей фразы. После неудачной встречи с Александровским Алиса решила, что больше она сама ему ничего предлагать не будет, не напишет ни одного сообщения и не позвонит. Но, как когда-то Вероника, она чувствовала желание непреодолимое и постоянное сделать все то, что она решила не делать.

За сорванную встречу Макс «дико извинялся». Видимо он вообще привык так писать всем женщинам, которых подставлял или обманывал. Но из песни слова не выкинешь, посему пришлось удовлетвориться именно таким извинением: «дико извиняюсь». Вероника предложила воспользоваться ситуацией, что Алиса и так собиралась сделать без подсказок со стороны. Да и уже теперь она вполне способна обойтись без советов человека. Ведь она-то ведьма, а Вероника – обыкновенный человек, простая женщина, пусть и достаточно умная. А раз Алиса – ведьма, значит, она ведает, что творит, и у неё все под контролем.

Сообщение Макса не удивило Алису, она ждала, что он напишет первым, вот он и написал. А как иначе-то?

– Не мог приехать в тот день. Заморочки непредвиденные случились, а телефона твоего у меня нет, вот и не предупредил.

– Да, ничего. Просто пришлось напрячь огромное количество народа, уйти в середине экзамена, потому как боялась опоздать, соответственно, не сдала его. Потом полчаса ждала на улице, замерзла и, кажется, простудилась. Вот теперь сижу дома с насморком, и думаю, а нужно ли вообще напрягать столь занятого человека?

Гончарова постаралась пнуть как можно больнее. Вероника тоже любила в таких ситуациях писать в стиле обвинительной речи с максимально возможной иронией, надеясь, что это зацепит. Только Александровского это не цепляло, ну, по крайней мере, не было заметно, что цепляло, если оно так было. Алиса, вспоминая слова Вероники и присоединяя то, что говорила Ольга, приходила к выводу, что это почти бесполезное занятие. Ответ Макса несколько изменил направление беседы:

– Извини, ещё раз. Действительно дефолт… Правда, мне очень стыдно. А почему ты хочешь со мной познакомиться поближе?

– Вы мне интересны как человек. Хочется услышать свежее мнение о мире. И вообще, разве всему должно быть объяснение?

– Да, ты права.

Алиса заглядывала в сказку. Все шло по плану. По её плану. Странно было только то, что Вероника все время ехидничала и нередко писала весьма напрягающие сообщения. Мозг Алисы уже не справлялся с валом информации, перегретый и перевозбужденный все чаще давал сбои.

Реальность надежно переплеталась с виртуальностью, сны со сказками, правда с ложью, а болезненная фантазия с прагматичностью. Вероника, видимо, ревновала. Алиса удивлялась этому. Чего ревновать прошлое Это была её идея, так чего же теперь злиться? Разве плохо, что идея начинает работать? Реакция обмена запущена, так что, тормозить поздно, ревновать бесполезно, а злиться совершенно глупо. Но пока Алиса не торопилась высказывать всё это Веронике. Смысл? А может быть, дело вовсе не в том, что у неё с Максом что-то складывается, а в том, что у Вероники рушатся несложившиеся отношения с Бешеным? Все связано в единую цепочку, рождающую точки отсчета новых событий, неизвестных вероятностей. По сценарию Алисы, она должна была в скором времени лично встретиться с Максом. Да, очень скоро, может быть, на ближайшем концерте, который она намеревалась посетить.

Пару дней назад она уговорила Веронику съездить с ней за билетом, и вот теперь дело за малым – позвать Макса пойти с ней на концерт.

– Я тут в пятницу иду в «А2», пойдешь? – спросила Алиса.

– Да, родная, я и сам на этот концерт собирался. Надо же, какое совпадение. Вот и встретимся, пообщаемся в реальности.

– Конечно. Думаю, будем встречаться уже в клубе? Или как?

– Конечно, солнышко, в клубе.

Алису передернуло, когда она это прочитала. Она ненавидела подобные общения, а Макс словно специально постоянно так её и называл.

Когда, четверг пролетел незаметно, и наступила пятница, Алиса была счастлива. «Сегодня! Это будет сегодня! Все идет прямо по сказке!» – мелькали у неё радостные мысли. На концерт она ехала сжимая в руках свой блокнот, в котором она записывала то, что диктовала её Сказка. Надо сказать, что Сказка рождалась как никогда быстро, когда она доехала до нужной станции метро, несколько страниц было исписано неровным нервным почерком, но Алиса знала. Точно знала, как события должны развиваться теперь. Все идет правильно, ведь сейчас она главное действующее лицо, она главный сценарист, режиссер и, конечно, продюсер. Гончарова несколько раз звонила Веронике, та умела успокоить, а сейчас это было то, что нужно.

Концерт и текила были супер, тогда как Макса не наблюдалось. Несколько раз Вероника звонила и задавала один и тот же вопрос: «Ну, как? Приехал?». Алисе ничего не оставалось кроме как пожимать плечами, отвечая, что нет ещё, пока не видно. Так прошла почти вся вечеринка. Конечно ей было весело. Но проблема была в другом – Александровский опять не выполнил свое обещание. Когда Алиса уже ехала домой, то она позвонила ему. Они встретились недалеко от метро. Макс был не сильно трезв, и по ходу дела под кайфом. Ни Алиса, ни Вероника, ломая мозги, не нашли смысл в этой десятиминутной встрече. Но это определенно была точка.

Следующий ход они ждали недолго. Макс позвонил Алисе в день рождения и предложил куда-нибудь сходить. Для Алисы это было очень кстати, так как очень хотелось вырваться из дома. Она согласилась, предложив пойти в японский ресторан находившийся неподалеку от метро. Макс, поворчав, что он не любит японскую кухню, согласился. Через тридцать минут они сидели за столиком, и Алиса выбирала все самое-самое. Выяснилось, что Макс не любит рыбу ни в каких её проявлениях, и Алиса восприняла поход в японский ресторан, как свою ещё одну маленькую победу. О чем они только не говорили. Вернее, Макс говорил, говорил, говорил, а Алисе оставалось только слушать. Он рассказывал о себе, что-то из прошлого, какие-то истории из настоящего и планы на будущее. Сидя напротив него, Алиса все больше понимала невозможность Вероники завершить прошлое, закрыть дверь, и никогда не открывать. Макс был воплощением всех возможных фантазий и желаний – хорошо сложенный, крепкий мужчина, можно сказать в самом расцвете сил. «Ага, сколько ему лет-то? Если поверить теории Ольги, то расцвет этот был очень-очень давно. Но он хорош собой, а какой у него сексуальный голос», – думала Гончарова. Алиса слушала и слушала, голос был настолько притягателен, что, слушая его, Алиса погружалась все глубже и глубже в транс. Она готова была идти на Зов. И она слышала и шла. Голос обволакивал, убаюкивал, завораживал. Глаза Макса казались очень странными. Первый раз она подумала, что они серого цвета, теперь ей почудилось, что они зеленовато-серые, а Вероника утверждала, что у Макса Александровского глаза желто-зеленые или даже желтые. Помниться у неё даже были стихи, так и начинающиеся: «а у друга моего желтые глаза…» А впрочем, какая разница какого цвета? Да хоть фиолетовые! Алиса чувствовала, что теряет способность критично мыслить, что она поддается этим странным и очень опасным чарам.

Вдруг в глубинах сознания промелькнула мысль-воспоминание. Она будто услышала, как Вероника повторяет ей снова и снова: будь осторожна. Он может быть очень разным и так легко попасть под его влияние. Он и, правда, опасен. Помни.

«Да, надо быть осторожной, – подумала какая-то её часть, наверное, более разумная. – Разговор уже почти подошел к той границе, за которой возможно лишь более близкое общение, а если не возможно, то тогда надо завершать приятную беседу». Алиса спросила:

– Так, и когда концерт?

– Да, вот вроде намечается в конце апреля.

– Хотелось бы послушать тебя живьем.

– Так какие проблемы? Приходи.

– А я ещё подумаю, так как мне надо с графиком работы определиться, согласовать, все такое, да и ещё у меня же учеба. Сессия скоро, готовиться надо. Так что я с удовольствием, конечно, только пока не знаю, получиться ли. А что там у вас будет-то?

Макс увлеченно стал рассказывать о своем творчестве, и Алиса с облегчением вздохнула – никакого секса сегодня. Аллилуйя!

Из ресторана они вышли достаточно поздно. Макс осведомился, не пригласит ли его Алиса сегодня домой, так сказать, для продолжения банкета? Изобразив на лице глубокомысленную задумчивость, Алиса ответила категоричным отказом. Она решила, что и после концерта она тоже скажет «нет». А вот когда будет нужно, когда она решит, что пора сменить цели общения, тогда она скажет «да».

Через несколько дней Вероника и Алиса сидели в «Кронверке». Гончарова заказала, как обычно, «американо», а Вероника, не пившая в последнее время кофе, так как завода и так хватало, пила зеленый чай с мятой. На маленьком круглом столике скучковались уже несколько пустых грязных чашек, пакетики с сахаром, пепельница, табак и машинка для закрутки папиросок, и все это оттеснял к краю ноутбук. Когда Вероника стала тормошить Алису с книгой, то Гончарова ответила очень просто:

– Не пишется. Все остановилось. Кстати, какие там мои главы?

– Твои? Так, третью я закончила, четвертая и так была моя, значит, тебе остается пятая. Про все события до концерта, если ты помнишь.

– Да, напишу я, напишу. Просто нет у меня вдохновения. И все тут. Сказка тоже не пишется. Понимаешь? Я не могу сесть и писать.

– Элис, так мы никогда не закончим книгу.

– Не надо никуда торопиться, – заворчала Алиса, – ты же мне сама говорила, что главное не делать ничего. Ведь так?

Когда-то давно Вероника рассказала Алисе об этой чудесной фразе, встречавшейся ей в различных мистических книгах. Смысл был очень прост. Надо спокойно давать события происходить. Просто быть. Ничего больше. Никаких активных действий, никакого насилия. Другое дело, что когда эту фразу Вероника слышала от Гончаровой, она готова была взорваться. И частенько взрывалась, особенно, если речь шла о совместном творчестве.

– Элис, почему тормозишь?

– Я не торможу. Ты что садишься и пишешь?

– Ну да, сажусь и начинаю писать историю. Постепенно она начинает раскручиваться. Если ничего не приходит в голову, то тогда я просто редактирую то, что уже написано, но я это делаю каждый день. Мы должны к осени закончить.

– Закончим. Все будет нормально.

– А может быть вообще не надо ничего делать? Раз так, то кому эта книга вообще нужна.

– Я между прочим, активно участвую, а тебе все только не нравиться.

Вероника хотела ещё что-то возразить, но видя, что это ни к чему хорошему не придет, решила сменить тему.

– Ладно, Элис, потом с книгой разберёмся, – сказала Вероника. – Ты лучше расскажи, что у вас там интересного в ресторане было? Я просто мечтаю услышать подробности.

– Он все о себе говорил. Разное. Информации много, но сути в ней мало. Он говорит не рассказывая, странно так все это слушать. Когда поток есть, а информации в нем нет. Очень странно.

– Да, Алиса, я знаю, он мастер делать видимость информации, кажется, что он рассказал о себе все-все-все, а на поверку выходит, что ровным счетом ничего он не рассказал.

Разговор оборвался. Они сидели и молчали. Почему-то у обеих возникло ощущение, что всё завершилось. Их тщательно продуманной истории конец наступил задолго до того, как что-либо началось.

Рутина зла

Помня о согласии Макса сходить с ней ещё раз в кино, Вероника с нетерпением ожидала, когда начнется прокат фильма «Люди Икс начало: Росомаха». Нельзя сказать, что фильм должен был перевернуть привычные представления о чудесах американской киноиндустрии. Но это была ещё одна возможность вытащить Макса в кино. Смутно помня предыдущие части данного опуса в стиле то ли научной фантастики, то ли темного фэнтези, Вероника предполагала, что фильм будет не сильно впечатляющим, но несколько интересных моментов всё же ожидалось. Внимательно изучив расписание сеансов «Росомахи», Вероника позвонила Максу. Увы, трубку он брать или не торопился, или не собирался. Подождав те сорок секунд на протяжении которых её любимый оператор сотовой связи тщетно взывал к абоненту, она захлопнула крышку телефона. Сердце колотилось, дышать было сложно, и ко всему этому присоединялась жуткая тошнота, и казалось, что её вот-вот вывернет наизнанку. Несколько успокоившись, она повторила попытку. Результат был точно такой же. Сорок секунд пытки, сброс вызова, жуткая тошнота и головная боль. Третий раз она набрать номер просто не решилась, но отступать Фадеева была не намерена. Все эти попытки встретиться с Александровским стали чем-то вроде зависимости, противно, не хочется, а руки сами тянуться или номер набрать, или сообщение написать. И поскольку руки видимо обладали более древним и примитивным рассудком, чем высокоорганизованный мозг, то интеллект всегда проигрывал животным порывам. Раз Макс не отвечал на звонки, то оставалось поймать поймать его в сети. Вероника решила отправить ему сообщение-напоминание, что они договаривались. Конечно же, сообщение тоже осталось без ответа. но по крайней мере, написать сообщение было намного проще, чем звонить, все неприятные последствия заключались лишь в слабом беспокойстве. Итак, сообщение ушло в никуда, Макс продолжал её игнорировать. Но Фадеева была упряма, очень даже может быть, что слишком. Вероника сидела и ждала. Время бежало очень быстро, но ответа она так и не получила. Ей жаль было потраченного времени, но больше всего она сожалела о том, что не пошла в кино. Так что вечер четверга был потрачен впустую, хотя? Впрочем, к выходным Вероника, оценив всю степень своей глупости и тупой упёртости, а вместе с тем ещё и раздраженная молчанием Александровского, решила пойти в кино одна. К своему удивлению и разочарованию, придя в свой любимый «Кронверк» обнаружила, что фильм не идет. «Ха! Смех да и только! Договорились сходить в кино и на тебе. В четверг фильм шел, мы не встретились, да и одна я не пошла. Теперь я пришла, а фильма нет. Ну что же, значит не судьба. Вот она рутина зла. Ничего не поделаешь, – размышляла Вероника. – Хотя, Александровский тоже сволочь ещё та. Да мне надо было бы сообразить, раз я такая умная, что теперь, когда у него есть такая чудесная новая цель, и никуда мы с ним не пойдем. Не интересно ему, это точно. Но что ему было тогда нужно? Уж кто-кто, а он никогда бы не стал со мной встречаться, если бы ему это было не нужно. Бред какой-то».

Отношения Макса и Алисы развивались стремительно. Гончарова была в шоке, но чувствовалось, что ей все это нравиться. Она искрилась и казалось, что её энергии хватит на всех, и запас этой энергии бесконечен. Алиса упивалась происходящим. В первые недели раскручивания маховика истории, в вихре происходящих событий, Вероника поймала себя пару раз на отголосках ревности, но теперь все было иначе. Вероника знала, что все происходящее верно. Не совсем все правда понятно, но очень верно. Вероника не могла правда, понять поведения Макса, но она привыкла к его непоследовательности и тому, что он считал её всегда доступной и преданной, всегда ждущей того момента, когда он соизволит ей позвонить или даже снизойдет до того, чтобы встретиться с ней. Сейчас все это было уже не важно. Когда Ольга согласилась её учить, Вероника сначала осторожно, а затем все с большим азартом преследовала новые знания. Она чувствовала, что близко время развязки, время когда она найдет ответы на все или почти все вопросы, время решения всех задач. Близилось время итоговой точки отсчета, время, когда все линии вероятностей сойдутся в одном главном событии. Пора приготовить коробку, чтобы вынести на помойку воспоминания о прошлом, пора найти ключи от двери, чтобы закрыв её, выбросить ключи. Наступило время с легким сердцем без сомнений и слез выбросить хлам из жизни, освободив место для нового. Сценарий, созданный Вероникой все больше походил на реальность, или это реальность все сильнее приближалась к нему, это было не важно.

Вероника продолжала редактировать книгу Александровского, что-то добавляя, а что-то просто удаляя или изменяя. Нарушая течение сюжетной мысли, она вплетала в мертвую ткань живые элементы, которые прижившись должны были взорвать изнутри его виртуальную реальность. Сейчас, когда многие имплантаты начинали приживаться, побеждая защитные реакции исходного текста, они замещали своими новыми клетками, умершие, порождая странный симбиоз, формируя иначе события прошлого и тем самым переписывая страницы настоящего и будущего. История рассказанная Максом более десяти лет назад была мертва изначально. Она умерла ещё до рождения. Она родилась именно такой – мёртвой. Теперь же, неживая история, вызванная к жизни, волей Вероники, перерождалась, готовясь к финальному воплощению в новом теле. Фадеева лишь наблюдала эти метаморфозы, необходимости вмешиваться в процесс не было. Вероника знала. Она часами слушала песни Макс, погружаясь на самое дно мутной души этого человека (или не совсем человека). Противоядия не было. Вероника поняла: сейчас она хотела быть рядом с Максом, он нужен был ей таким, каким она знала его десять лет назад. А Макс в прошлом мечтал, чтобы она была такой, какой стала сейчас. В общем, чудеса и парадоксы. Другое дело, что сейчас она никогда бы не выбрала Макса, особенно если бы встретила его таким, каким он стал сейчас.

Если бы прошлое можно было вернуть силой мысли или приблизить, то Веронике удалось бы соединить несоединяемое. А к чему собирать то, что разбросала судьба? Да и как можно связать то, что разорвало время? Но Вероника знала, что сны соединяли невидимое, а новая книга – осязаемое. И ведь неочевидная связь куда как крепче очевидной. Откуда-то из самых укромных уголков памяти возникали отблески всего того, что она когда-то знала. Время утрачивало линейную структуру, происходящее всё больше напоминало поле вероятностей, в котором прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно, и ничего не стоит с лёгкостью создать или изменить любые события. Редактируя книгу Макса, Вероника создавала новую историю, несколько другую, но имеющую сходные черты, словно генетически модифицированный клон. Веронику мутило от книги, от музыки Макса, но это была единственная связующая нить между прошлым и настоящим. «Оставайся светлой, – усмехалась Вероника словам Макса, – я останусь, без проблем. Смотри только от света не ослепни. Тоже мне дитя зла! Смех один. Упырь недоделанный. Внучек бабки тьмы». От подобных мыслей ей снова вспомнился этот странный сон. Тьма зовущая, танцующая и изменяющаяся. И ничего больше. Лишь пустота тьмы. Она помнила этот сон, он был странным фоном воспоминаний о Максе. Танцующая тьма. Женщина в черных одеждах, танцующая странные танцы в серебристо-голубом лунном свете.

Когда впервые Веронике пришла в голову идея познакомить Александровского и Гончарову, вернее предложить Алисе познакомиться с ним, была создана общая точка обратного отсчета, теперь приближавшаяся к нулю. Они с Алисой начали писать книгу, но книга требовала постоянного внимания и постепенно Вероника стала писать первую часть сама. Алиса подкинула пару-тройку страниц и море идей, которые мгновенно поглотила волна фантазии, рождающей историю. Вероника писала стремительно, почти каждый день. Она изменяла события книги, меняла жизнь, искажала историю, написанную Максом, торопилась завершить начатое. Две истории развивались одновременно. Иногда Вероника уже и сама не знала, где её история, а где – Макса. Она так много внесла в его книгу, что повествование приобретало стиль сходный с её манерой писать. Вероника погружалась в текст книги Макса. Было интересно, но кроваво-анатомические подробности, доводили её до тошноты. Фадеевой хотелось бросить редактирование, но нельзя бросать историю на полпути, ведь это станет ещё одной незавершенной цепочкой действий. Может быть, она не отправит Александровскому результат своего редактирования, но закончить это необходимо. Вероника предложила Алисе начать писать вторую часть, но всё равно ей казалось, что вторую часть она тоже будет писать сама. Впрочем, это правильно, тот, кто что-то предлагает, должен и закончить начатое, тот, кто предлагает, тот и несет ответственность.

На самом деле Алису частенько раздражало, что Вероника так торопилась, Алиса вообще не могла понять, как можно писать книги по полчаса каждый день. Как? Алиса ждала вдохновения, но оно не всегда приходило, да и дел было реально по горло: работа, дом, учеба, друзья. Какое там по полчаса каждый день? Это просто не реально. Да и кто так пишет книги? Должно прийти вдохновение. И все. Муза или муз, или вдвоем, это не важно. Главное – творить можно лишь под вдохновением, а вот методично, словно обычная работа – это просто бред. Да, различные взгляды на написание книги иногда приводили к мелким конфликтам. Вероника не явно, но достаточно четко давала понять, что книгу по сути пишет она одна, Гончарова огрызалась и в свою очередь заявляла, что она столько уже всего предложила, что странно что Вероника недовольна. Да и разве они не говорили, что Вероника сама закончит начатое, а Алиса будет лишь источником информации? Для Алисы сейчас книга была делом десятым, или даже сто десятым. Главная задача – Александровский.

После похода в ресторан на день рождения Алиса была удивлена постоянными отчетами Макса о его жизни. Он писал ей где был, с кем и что делал. Он отправлял ей фотографии, видео и песни. Алиса чувствовала, что она интересна ему, хотя Макс бывал иногда и непоследователен и крайне груб в общении. Но Вероника предупреждала. Впрочем Алисе было сейчас не до Александровского. Время между летней и зимней сессией пролетело незаметно и как-то мгновенно. Гончарова к своему глубочайшему удивлению обнаружила у себя пару «хвостов» с зимней сессии, и кажется, собиралась отрастить ещё парочку. Не делайте ничего. Когда эту фразу произносила Вероника, она обычно подразумевала спокойное вдумчивое действие и периодическую тишину разума, дающую возможность воплотиться в реальность задуманное. Для Гончаровой это было прямым призывом не делать ничего в буквальном смысле.

Фадеева и Гончарова в очередной раз встретились в любимом кафе. Вероника внимательно слушала, что говорила Алиса. Гончарова возбужденно рассказывала о предстоящей встрече с Максом. После долгого молчания, он снова проявил к ней сильный интерес и звал развлечься в один из ночных клубов.

– Ну, что же, сходи, – протянула Вероника.

– Пошли вместе. Пошли, пошли, пошли, – затараторила Алиса. – Ну, пошли, ты чего будешь дома сидеть?

– Нет, Элис, не пойду. Я не вижу в этом необходимости для себя. Вот скажи мне, зачем я туда пойду? Просто ответь мне на этот вопрос. Не на вопрос «почему», а именно «зачем»? Что я там буду делать?

– Мы можем прийти туда вместе, а можем каждая сама по себе. Это мы продумаем позже. И вот когда мы окажемся на месте, то просто подойдем к Максу. Он мгновенно обалдеет от того, что мы знакомы. И тут мы, конечно же, насладимся моментом. Ника, в общем, мы будем всячески развлекаться.

Вероника представила совершенно дурацкую ситуацию. Они с Алисой являются в клуб, и обалдевает не Макс, а они. В итоге, они в дерьме, а он весь в белом. И вся их идея о точке отсчета и реакции обмена коту под хвост. И опять все надо начинать сначала. Вероника покрутила чашку, она частенько так делала, когда не знала ответа на вопрос прямо здесь и сейчас. Идея ей не нравилась по нескольким причинам. Во-первых, она давно не выбиралась в клубы и подзабыла, как там проводят время. Во-вторых, в субботу нужно было рано утром ехать по делам, а прогудев полночи в клубе очень сложно будет выглядеть бодро и свежо. И, в-третьих… В-третьих, Вероника знала, что идея Алисы прийти вместе туда, где будет Макс разрушит все, что она планировала. Это разрушит её сценарий. А ещё она смертельно боялась встретиться с Максом. Ей совершенно не хотелось вновь испытать это ужасное чувство безысходности и подступающую к горлу тошноту при встрече с нежитью.

– Не дави, Алиса. Будешь пытаться поднажать, то, сила противодействия будет равна силе действия, и я вообще никуда не пойду.

Алиса скорчила ангельское лицо.

– Я не давлю, Ника. Я просто предлагаю. Может быть, ты к пятнице передумаешь? Может быть все измениться? Ведь так?

– Посмотрим. Видно будет, ты права, я могу передумать, я могу решить, что мне просто необходимо пойти и развлечься. Но если я не пойду, то я обещаю тебе полную энергетическую поддержку.

– Вот и отлично. Я уверена, что это отличная идея, и к пятнице ты решишь, что тебе точно надо туда пойти.

– Ладно, Элис, посмотрим, – сказала Вероника и перевела разговор на другую тему.

Через пару часов они наконец-то допили кофе, обсудили всё, что только хотели и разошлись по домам.

Когда наступила пятница, Гончарова была твердо уверена, что идти надо, а Фадеева наоборот, что лично ей никуда идти точно не надо. После работы Алиса направилась на встречу с Александровским, а Вероника – домой.

В тот момент, когда Гончарова перешагнула порог клуба, музыка и безумно дергающийся световой поток, пытавшийся быть крутым оформлением концерта, разорвал привычное для неё восприятие мира. Первую часть шоу Александровский старательно не замечал её, но ближе к разгару тусовки, когда пора определиться с кем же тусить после концерта, решил оказать ей знаки внимания. Алиса видела, что он и правда ей очень рад. Макс кинулся к ней, обнимая, приветствовал и осыпал комплиментами. Потом вечер закрутился. После концерта Алиса, Макс и ещё пара-тройка тусовщиков, уютно расположившись в баре, распивали с удовольствием и знанием дела разнообразные спиртные напитки. Ближе к двум часам ночи, когда решено было ехать по домам, Алиса уже точно знала, что едет с Максом. И знала не только что она едет с ним, она знала зачем едет.

События, началом которых был обратный отсчет Вероники, развивались стремительно. Остановить происходящее было бы нереально, да и не безопасно. Алиса забыла обо всем. Если бы кто-то ей сейчас напомнил хотя бы часть из того, о чем предупреждала Вероника, то Алиса просто бы сказала: «Фигня все это. Я знаю, что делаю». Конечно, она знала, что делала. А вот Макс похоже по-прежнему знал ещё не все.

Ночь была странной. Когда они наконец-то добрались до квартиры Макса, выяснилось, что уже очень раннее утро и ложиться спать просто бесполезно. Они сидели на кухне, курили и разговаривали. Потом возникла идея, подкупающая своей новизной: а почему бы не выпить ещё чего-нибудь. Оказалось, что надо идти в магазин. Они направились в ближайший магазинчик, работающий 24 часа. Принеся нехитрую закуску и пиво, Алиса и Макс расположились на кухне. Они продолжили свой разговор обо всем. Как вы думаете о чем могут разговаривать под утро два нетрезвых человека? Если ваш ответ: обо всем, то вы конечно же правы. Через некоторое время Алиса окончательно поняла, что они с Максом созданы друг для друга.