Текст книги "Сны в ожидании зла (СИ)"

Автор книги: Ника Аникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)

– Да всё происходит. Всё, что только может происходить. И ещё, знаешь, я решила написать сказку. Ну, помнишь, ты мне говорила, что Ольга тебе сказала…Ну, что если грамотно написать сказку, то тогда события реальности начнут изменяться. Так вот, я и решила, что напишу сказку о себе и Максе. И я получу его в полное подчинение!

– Да, Элис, как иначе-то. Я пробовала создать подобную историю когда-то, но у меня не получилось. Видимо не так сильно хотелось.

– Моя сказка сама проситься, чтобы её писали.

– Попробуй. Я пока лишь редактирую.

– Ладно, я потом перезвоню, так как мне и правда очень сильно хочется писать.

– Ты лучше бы свои главы к книге писала, – фыркнула Вероника.

– Да, ладно. Успею. Ты всё равно только первую главу написала, а моя, как я помню, третья. Так что всё под контролем. Всё будет.

– Хорошо. Тогда созвонимся позже.

– Пока.

Вероника вернулась к „Книге сновидений смерти“. И чем больше она читала, тем сильнее было чувство отвращения и ненависти к Александровскому. Читая жуткие сцены, обильно приправленные мистическими и магическими штучками, Вероника всё более убеждалась в том, что Макс Александровский просто сумасшедший, а вовсе не вампир, как считала Ольга, а теперь и Алиса. Макс был слишком примитивным для древнего существа, а Вероника слишком скептична, чтобы верить в магию. Правда, может быть, её сомнения и тормозили процесс изменений, но это было не известно.

Когда ей надоело убирать дурацкие ошибки в книге Макса, Вероника снова вернулась к своей книжке.

„Легкий серый туман клубился вдоль дорожки, ведущей к странному дому. Когда Вероника подошла чуть ближе, она увидела, что в тени странных корявых деревьев с ободранной корой, из под которой проглядывали неестественно белые створы, стоит Макс. Она пришла сюда по собственной воле, сопровождаемая древним созданием света и тьмы, несущим в себе забытые пророчества, дающим ей силу и понимание. Она подошла очень близко. Макс поднял на неё глаза, криво усмехнулся:

– Я не звал тебя, к чему ты пришла? Ты можешь приходить только по моему Зову.

– Уверен?

– Не сомневаюсь.

Черная тень прижалась к её ногам, она ощутила тепло, исходящее от существа, почувствовала его гнев, ненависть по отношению к Максу, желание убивать, оберегая.

– Я смотрю, ты не одна? Кто это?

Пес-хранитель почти принял свою привычную форму, глухо рыча. Вероника коснулась его шеи, желая успокоить, придержать, чтобы он не кинулся на Макса.

– Я пришла к тебе поговорить, а не обсуждать тех, кто меня сопровождает.

– Да не о чем нам с тобой разговаривать. Я не звал тебя, вот и всё. Думаю, что тебе просто следует оставить меня в покое.

Максу надоел этот бессмысленный диалог, его раздражало, что она ворвалась в его сон, пришла не одна, и ещё чего-то требовала.

– Думаю, тебе пора уходить, – сказал Макс.

Вероника стояла и смотрела на него. Тяжело. Словно желая впечатать каждое слово в его разум, Вероника произнесла:

– Ты понимаешь, что ты мне нужен? Не сомневаюсь, что понимаешь. Мне бы очень хотелось встретиться с тобой.

Макс молчал. Сейчас ему не хотелось ничего. Он не любил, когда кто-то без спросу влезал в его сны. Но Вероника не вошла, она ворвалась в его сновидения, ломая установленные им самим правила, навязывая свои. Её взгляд проникал за пределы сознания, за границы бессознательного, требовал, вырывал ответ, убивал. Макс почувствовал странную силу, исходящую от её слов, облик пса-хранителя казался ему очень знакомым. У Макса появилось ощущение, что он всё это уже видел, что эта тварь, созданная не слабенькой Вероникой, а кем-то очень сильным, уже встречалась на его пути.

– Ты же понимаешь, что я не могу сейчас встретиться с тобой, – оправдывался, удивляясь сам себе, Макс, – понимаешь? Понимаешь меня? Не могу! И не хочу, чтобы ты приходила в мои сны без приглашения и разрешения.

– Хорошо, – процедила Вероника.

Макс подумал, что лучше бы она убила его сразу, разрушив всё то, что он создавал так долго.

– Хо-ро-шо, – повторила она, подчеркивая каждый слог. – Я уйду, но ты отдашь мне то, что я попрошу. Не сейчас. Потом, но ты выполнишь это, не сможешь мне отказать.

Разорвав цепи сна, она исчезла, сопровождаемая легкой тенью, так словно её не было…“

Да, только нужно бы изменить имена», – подумала Вероника. Такое начало для книги показалось Веронике более удачным, но всё равно, это было что-то не то. Такое начало больше годилось для короткого рассказа, для маленькой истории, но вовсе не для трилогии о любви и ненависти. Это был сон, но это был не её сон, просто она случайно его узнала и запомнила.

Иногда ей снились очень странные сны. Какие-то она помнила, какие-то нет. Но, они оставляли ощущение реальности происходящего, и ещё, она последнее время всё чаще и чаще видела во сне Макса. И последний сон не был исключением. Первое что она увидела, погрузившись во тьму сна, были серые камни. Спираль лабиринта, хранящего в самом сердце Сумеречного города тайны сновидений и реальности, обещала раскрыть все тайны пустынного города. Лёгкие серые тени хранили покой города во сне и наяву. Днём они легко скользили по улицам пустынной обители и тоннелям лабиринта, а ночами превращались в грозных стражей, ревниво оберегающих туманные границы сновидений. Они всегда были готовы прийти по первому зову того, кто решился стать их хозяином или союзником. Они не подчинялись, они не чувствовали любви или ненависти, они только лишь хранили секреты снов и сторожили сумеречные границы. Вход всегда был открыт для всех желающих, но вот выход… Впрочем, лишь не многие думают о выходе, это обычно кажется само собой разумеющимся. Но, в Сумеречном городе было именно так: вход свободный, а выход – не всегда предусмотрен правилами игры. Стражи скользили лёгкими тенями, жили чужими страхами, любовью и ненавистью. Они не имели собственных мыслей. Лишь Вожак был свободен, только ведущий стаю за собой обладал сознанием, волей и чувствами. Союзники же привыкли подчиняться Вожаку, а он с лёгкостью принимал решения, следуя только собственным инстинктам и зову тьмы, породившей из небытия ещё более неживое, чем она сама. Вожак стаи был когда-то призван из небытия лёгким словом женщины, попросившей у тьмы защиты и содействия. И он явился, верно служа своей хозяйке. А потом она исчезла. Почему-то она больше не приходила в Сумеречный город, и союзник потерял её след. Он скучал по ней. А потом появился другой человек, или кто-то казавшийся человеком. Своей силой он заставил стаю следовать его приказам, и дети тьмы не могли ослушаться того, кто был подобен им по своей сути. Вероника увидела серые тени в своём сне, и от ужаса хотела и не могла проснуться. Она пыталась кричать, но крик не прорывался сквозь барьер сознания. Серые тени окружали её плотным кольцом, она видела их странные темные глаза и чувствовала горячее дыхание на своей коже. Она боялась. Да, как и в том сне что снился ей снова и снова, когда она спасалась бегством от преследования. Как и в том сне, в котором спасительной ловушкой оказывался ветхий рассыпающийся дом в промышленной зоне города. Всё было похоже по ощущениям, но в этом сне ужас обездвижил её и лишил способности что-то либо сделать. Она хотела лишь проснуться, и это её не удавалось. Страх парализовал любые усилия, Вероника не могла даже закричать. В тот момент, когда Вожак стая приблизился, обнажая клыки, она попятилась и, не удержав равновесия, упала. Удар. Она проснулась. Вероника оглядела свою комнату, ощущение незримого присутствия чего-то страшного и чужого не отпускало. Нащупав в темноте выключатель, Вероника включила свет. Безжалостный яркий свет люстры залил комнату. Ничего. Только часы мерно отсчитывают время. Час тридцать. Не удивившись, что кошмарный сон привиделся ей именно в это время, Вероника попыталась успокоиться, и, игнорируя страх, выключила свет. Как только она закрыла глаза, снова вернулось ощущение присутствия. Вероника лежала в темноте, боясь засыпать, но ещё больше боясь открыть глаза. Лишь под утро ей удалось заснуть, но ощущение реальности сна и странности приснившегося кошмара не исчезало и днём. Конечно, потом она забыла об этом сне. Но теперь, пытаясь найти верные слова для начала книги, она решила, что начнёт рассказ именно с этого сна.

Пока Вероника старалась найти верное начало для их будущей книги, Алиса писала сказку, события которой мгновенно воплощались в реальности, училась видеть сны и создавать сновидения. Казалось, что как только Гончарова писала слова, они воплощались в реальность мгновенно. Вероника продолжала сомневаться, она не верила ни во что.

К концу недели она закончила редактировать первую главу и отправила Максу. Она надеялась, что они встретятся, ей очень хотелось его увидеть. Она предложила ему приехать к ней, и к своему удивлению получила согласие. Суббота была так близка, и Вероника надеялась, что всё будет как надо. Она хотела верить в то, что её план будет удачным ответом на загадку судьбы, и позволит распутать хитросплетения вероятностей.

И всё было так, как должно было быть. И лишь неясные сумеречные сновидения всё больше тревожили Веронику. Ночная тьма, порождающая их, была многоголосна и отвратительна, отталкивая и маня за собой, она обещала, угрожала, упрашивала. Чтобы понять, что происходит, Вероника готовилась задать вопросы, но время ещё не пришло, ей не следовало торопить карты с ответом.

Пустыня снов

По остывающей вечерней пустыне шёл человек. Белый песок мягко шуршал под ногами. Мужчина был высок, его тело было немолодым, но оставалось легким и крепким. Странник не казался уставшим, но сил оставалось всё меньше и меньше. Серые, почти бесцветные глаза не выдавали его возраст. На дне зрачков, расширенных от усталости и напряжения воли, вспыхивали красные искры крови, протестующей против такой долгой жизни. Черты лица хранили всю историю его долгой и насыщенной событиями жизни, но в них не было ничего особенного. Такие лица не запоминаются. Если вы увидите такое лицо в толпе, вы тут же его забудете. Странник не был красив, но его внешность могла ещё возбуждать воображение женщин. Впрочем, дело было совсем не в его наружности. Он привлекал силой, таящейся глубоко в его уставшей и забытой Богом душе. Легкий шелест песка усыплял, просил остановиться и послушать истории пустыни. Обычно песок скучал и теперь был рад путнику. Теперь ему было с кем поболтать. Странник брел уже давно. Мерцающий на солнце песок неприятно слепил глаза, шурша, обвивался вокруг ног, мешая ему идти. Он шёл невидимой тропой, он всё отчетливее слышал Зов, который был его единственным проводником в пустынных землях. В день его рождения тысячу лет назад жрица предсказала ему долгое путешествие в пустынные земли, где он сможет обрести не только бессмертие, но и понимание тайн, скрытых в каждой клетке природы. И ещё поведала жрица, что он встретит свою любовь, и встретит он её в тот момент, когда обретёт силу. Но сейчас сил у него почти не было. Странник устал, и решил, что лучше остановиться и отдохнуть. Странник не боялся ни пустыни, ни тьмы. Он был свободен от страхов, он был свободен от большей части эмоций, но он не был свободен от таинственной силы предсказания. Если бы он мог забыть древнее пророчество, то возможно обрел бы свободу, но пока он помнит его, оно будет вести его по жизни. Ведь только забытое пророчество не может исполниться. Странник шёл из последних сил, заходящее солнце искажало восприятие. Полукруг серых камней, которые он давно ещё заметил, оказался намного дальше, чем казалось. Наконец-то достигнув древнего мегалита он, выбрав самый большой серый камень, один из тех, что так редко встречались в этой пустынной местности, бросил около него свои нехитрые пожитки. Идти дальше он не мог. Это была чужая территория. Теперь Странник мог забыть о своей безопасности. Здесь, в сердце пустыни, рядом с древним алтарем опасность таилась во всём, что его окружало. Он опустился рядом с камнем, завернулся в старый плащ, чтобы не мёрзнуть. Не желая разводить огонь, чтобы не привлечь светом костра непрошеных гостей, он просто сидел и смотрел на пустыню. Постепенно опускалась ночь, становилось холоднее, на небе одна за другой появлялись звёзды. Тьма пришла, и остановилась рядом. Она смотрела на него, слушала его дыхание, читала его мысли, смотрела прямо в душу. Она будет рядом с ним до тех пор, пока он дышит, и может быть, после его смерти она тоже будет сопровождать его. Тьма многолика, она непредсказуема и неотвратима, как сама его судьба. Конечно же, он мог просить у неё всё, что ни пожелает. И Тьма ответит ему, одарит его, если только Странник попросит. Да, он попросит, но, возможно, не сегодня, и даже не завтра. Но если только он захочет попросить, то Тьма подарит ему бессмертие. А если он не решится или не захочет обратиться к ней, то она предложит ему сама. Шёпот пустыни усыплял Странника, рассказывая истории, у которых нет ни начала, ни конца. Пустыня преображалась и становилась обителью Теней. Когда небо стало тёмным, а звёзды рассыпали по нему свои рунические письмена, Странником овладели воспоминания. Он думал о других ночах, о других звёздах и обо всех тех, с кем сводила его судьба. Больше всего он печалился о том, что слишком многое он оставил позади. Он вспомнил, как когда-то в одном городе, забытом им теперь им, он впервые начал поиск ответов на вопросы. Странник вспомнил, как он начал своё Бесконечное путешествие. Из глубин памяти возникали образы оставленных любимых, брошенных друзей, упущенных возможностей и несбывшихся надежд. Как это было давно…

Одно за другим воспоминания угасали, исчезая в ночном холоде пустыни. Меланхолия ностальгии сменилась внимательным ожиданием и напряженной работой мозга. Успокоенный пением песка, Странник, отмахнувшись и от гласа рассудка, и от шёпота страха, начал разводить костёр, решив, что он в состоянии справиться с любым непрошенным гостем, Ведь он пришёл в пустыню совсем не для того, чтобы слушать глупые байки ветерка, носящего туда-сюда белый песок, он пришёл получить желаемое, встретить то, что искал, обрести новую силу. Он пришёл задать вопросы и получить на них ответы. Из старого кожаного мешка Странник достал черный замшевый мешочек, бережно развязал темно-красный шнур, надёжно связывающий силу того, что хранилось в нём долгие годы. Как долго он носил это с собой, борясь с соблазном и смертельной опасностью того, что хранилось в этом потрепанном мешочке. Он получил это как случайный подарок, когда был в далёком теперь Сумеречном городе. Потом от одной мудрой женщины он узнал, что этот нечаянный дар убережёт его в случае опасности, поможет принять верное решение и даже позволит изменить вероятности событий. И ещё она предупредила его, что сила этого артефакта опасна и Страннику не следует слишком часто обращаться к нему за советом. И он очень редко делал это. Не из страха, тем более, что он уже давно позабыл, что такое испытывать страх. Нет, он редко обращался к древнему артефакту из уважения к его силе, он не хотел тревожить лишний раз по пустякам грозную силу. Развязав мешочек, Странник закрыл глаза, повторяя про себя древнее обращение. Ответа не было. Он ничего не почувствовал. От напряжения на переносице проявилась глубокая морщина. Странник вновь повторил древнее заклинание. Но ничего не изменилось. «Неужели сила покинула меня?» – подумал Странник. Но такого быть не могло. Лёгкая тень страха легла на сердце. Это чувство возникло впервые за многие годы и это неприятно удивило Странника, однако, он не собирался отступать от своей цели. Он повторил слова в третий раз.

Тишина…Тьма…

И вот словно издалека он расслышал ответ. Лёгкий ветерок пробежал невидимым посланником силы. Помедлив ещё некоторое время, Странник осторожно вынул старую колоду карт. Они были потерты, краски поблёкли, но сила не исчезла. Символы на некоторых картах почти стерлись, но это не делало их менее безопасными, наоборот, сила, накопленная в них, с годами становилась лишь больше и страшнее в своей необузданной самостоятельности. Он не брал их в руки уже очень давно, и сейчас ему очень не хотелось прибегать к их помощи, но это была единственная возможность выполнить то, для чего он оказался здесь. Странник держал колоду в руках, не решаясь начать. Его мысли словно застыли, чувства умолкли, интуиция молчала. Тело было напряжено, а руки, к его удивлению, дрожали. Нерешительно он смешал карты, концентрируясь на голосе Тьмы, нашептывающей ему свои соблазнительные предложения. Где-то на границе сознания легким призраком возник образ незнакомой девушки, всё чаще снившейся ему в каких-то путаных снах. Слишком часто в последнее время он видел один и тот же сон, но каждый раз в нём что-то неуловимо, но в тоже время очень отчётливо, изменялось. «Остановиться? – подумал он. – Остановиться, чтобы проиграть, но найти эту женщину из моих снов? Тогда к чему был весь этот путь? Для чего я пришёл сюда?» Всё ещё сомневаясь он вытянул первую карту.

Первая карта легла перевёрнутой. «Почему, зачем?» – задал себе вопрос Странник, ощущая всем телом недоброе предзнаменование, скрывающееся за таким началом его гадания. Перевернутая карта, правда, ещё не означала что-то плохое. Ведь есть карты, которые в перевернутом положении наоборот приобретали положительное значение. Но сейчас это было совсем не так. Внимательно смотря на первую карту «Повешенный», перебирая в памяти все возможные толкования он понял, что точка отсчёта нового пути поставлена, да ещё и пройдена, он не заметил её, проскочил. Карта недвусмысленно указывала на то, что ему пора было давно уже определиться, что делать дальше, куда двигаться и с какой целью, и ещё, она говорила о необходимости жертвы. «Опять жертвы», – пробормотал Странник, напрягаясь. Он не успел ещё в полной мере прожить происходящее в настоящем, а судьба толкала его дальше, требуя от него решений, к которым он не был готов. А кто, интересно, бывает готов? Перевернутая карта ещё означала, что он не до конца осознал то, что открывалось предыдущей картой Старших арканов. Не закончив осознание «Справедливости», он вынужден был переходить к новой ступени, и об этом его предупреждали древние карты. Впереди была безграничная пустыня, дарующая вечную жизнь в обмен на жизни других. Да, жертвы. Без них он не сможет обойтись. Только теперь некого было приносить в жертву, разве что, самого себя. А если этого не сделает он сам, то это сделает кто-то другой. Оба этих варианта одинаково возможны. Странник понимал, что выпавшая перевёрнутая карта говорит не только о том, что её глубинный смыл надо читать несколько иначе, она также сообщала ему, что разрешить ситуацию можно лишь выйдя за пределы этого значения, действуя так, как подсказывает следующая по порядку карта Старших арканов. А следующей после «Повешенного» была «Смерть». Странник знал, что «Смерть» не всегда означает смерть физическую. «Смерть» может означать, что пора играть новую роль. Он был готов к новой роли в этой пока ещё несостоявшейся жизни. Ему было очень страшно, но останавливаться он не собирался. Следуя древнему ритуалу, он сконцентрировался и приготовился выложить вторую карту. Вытянув её, он вздрогнул. Снова перевёрнутая карта.

Вторая карта, изображавшая дракона-отшельника, говорила ему, что он пренебрегает гласом рассудка, не доверяет своей мудрости и ведёт себя крайне неразумно. А ещё она напоминала ему, что он так не смог до конца совладать с «Силой». В его колоде «Сила» изображала древних драконов-стражей Тьмы, обитающих в недрах земли, и лишь строгий круг из камней на поверхности земли удерживал демонов в их логове. Он видел это странное место давным-давно, многое истерлось из памяти, но не это странное ощущение присутствия, сменившееся страхом. Странник понимал, что в последнее время стал слишком осторожен, иногда даже упрям, в отстаивании может быть ложных идеалов, преследуя обманчивые цели. «Отказ от помощи? – вздохнул он. – Так никто же помощь не предлагает! Я готов принять помощь, только не от кого. В этой пустыне похоже нет никого кроме меня». И словно отвечая на его мысли, легкий ветер скользнул вдоль песка, прошуршав что-то нелепое, но вполне определенное. Нужно было вытянуть ещё одну карту. Странник помедлил. Он боялся ответа, боялся, что он сможет ни правильно его понять, ни принять. Но, всё же твердой рукой достал третью карту. Его сердце дрогнуло, когда он открыл карту.

«Мир». Перевёрнутая. Снова. Это было уже слишком. Странник слишком хорошо помнил значение этой карты в перевёрнутом положении. Это означало лишь одно – жертва любовью или целью, необходимость бегства, как расплата за причинённое зло. Он ожидал этого, но надеялся, что всё же ему удастся избежать скорой расплаты по счетам. Ведь тогда, когда он так легкомысленно пообещал прорицательнице, что принесёт любую жертву, которую от него потребует жизнь, Странник надеялся, что эта точка далеко-далеко в будущем. А вот теперь она стала новой точкой отсчёта. Точкой отсчёта для всех, кто так или иначе был связан с этой странной историей, длившейся уже слишком долго, чтобы участники помнили, что их толкнуло в водоворот событий, не приносящий им ничего, кроме странных сновидений, тоски и желания всё время идти вперед, даже если это грозит смертью. Чтобы завершить ритуал, оставалось вытянуть ещё три карты, чтобы завершить гадание, получив ответы на вопросы. Странник медлил. Он думал, что карты раскрывают ему не только его судьбу, но и судьбы тех, кто был связан с ним. «Может, – подумал он, – первые три карты – это карты того, по чьему следу я иду? Очень похоже… Он, и правда, причинил много зла. И теперь он должен за него заплатить, пожертвовав любовью…Чьей? Неужели её любовью?» Закрыв глаза, он прислушался к звукам ночи. Шелест песка, легкий и удивительно ласковый для ночи ветер, мягкая поступь Тьмы, нетерпеливо ожидавшей, какое решение он примет. Тут ему показалось, что он слышит звуки простой жестяной флейты, будто кто-то вдалеке играл печальные песни его родины. Странник прислушался – нет, это лишь ветер, но он был твёрдо уверен, что слышал эту удивительную печальную мелодию, когда-то исполнявшуюся при погребении. Костёр почти догорел, но Странник не стал подбрасывать в него сухие ветки, не к чему, он и так отлично мог разглядеть карты, тем более, что оставалось вытянуть всего лишь три карты. И тогда прочитав все шесть вместе, он будет знать, как ему поступить дальше. Однако, он начал сомневаться в том, что гадание принесёт ему обнадёживающие новости.

Пока он в задумчивости перебирал колоду, одна карта выпала на песок – «Солнце». Раз карта выпала из колоды, то это был ответ древнего артефакта. Он должен был положить её к уже выбранным трём картам. Да, эта карта была благоприятна, означая процветание, изобилие и богатство, но вместе с тем напоминая вопрошающему, что всё это поверхностно и преходяще. Странник облегченно вздохнул, карта легла в прямом положении. Это ободрило его, и он уверенно вытянул следующую карту.

«Дьявол». Кровь застучала у него в висках, напоминая о своём присутствии. Всё было более чем логично. Пренебрегающий «Умеренностью» рано или поздно становится зависимым и искушаемым, но чтобы так скоро. «Бред какой-то, – Странник еле удержался от проклятия в адрес древней колоды и с трудом сдержал желание швырнуть ветхие карты в догорающий костёр. – А, впрочем, чего удивляться: всё с самого начало шло как-то странно». Он смотрел на карту, изображавшую черного дракона в пустыне. «Да уж, – усмехнулся Странник. – Нашли Дьявола, тоже мне крылатый змий…». Но как ни он не старался отрицать очевидное, увы, это получалось у него отвратительно. Он умел врать всем, кроме себя. Так что, приходилось считаться с тем, что говорили древние карты. Правда, теперь Странник сомневался, а нужно ли ему выкладывать последнюю шестую карту? Зачем уточнять то, что и так уже знаешь наверняка? Но незаконченный ритуал ещё хуже, чем проведённый. Последней картой был шестнадцатый старший аркан – «Башня». На секунду ему показалось, что вместо дракона, рыдающего кровавыми слезами рядом с падающей башней, он увидел девушку, стоящую посреди пустыни и державшую в руках звезду. Он видел яркие краски семнадцатого аркана совершенно другой колоды, обещавшие возрождение, успехе в любом предприятии. Эта карта дарила чувство покоя и веру в свои силы. Она сулила приятные сюрпризы, обретение неожиданной помощи, новой дружбы, любви. Но видение быстро исчезло, сменившись опасным предзнаменованием Восемнадцатого аркана, Странник на секунду закрыл глаза, обращаясь к древней силе. Когда он снова посмотрел на свои карты перед ни по прежнему лежала карта из его колоды, обещая ему наказание за ошибочные действия, за сотворённое им или кем-то другим зло и за слишком долгие колебания при принятии решений. Ответы были получены, большего он всё равно не смог бы узнать. Теперь оставалось лишь продолжить путь, делая должное и ожидая, что будет. У него не было сил подняться. Странник решил, что отправится дальше завтра, когда агрессивное солнце будет жечь белый песок, превращая его пыль. А сейчас он хотел одного – покоя.

Сон захватил его мгновенно. Лёгкая дымка застилала границы между зеркалами и отражениями сна. Странник подошёл чуть ближе, чтобы заглянуть в мир иллюзий. Он не видел ничего кроме серого тумана. Неясные тени, словно бы образуя круг, скользили в серебрящейся дымке сна. Он чувствовал чьё-то присутствие и слышал чужие мысли. Странник вздрогнул: это была она. Да, он не ошибался. Он снова увидел её силуэт на фоне меняющегося пейзажа сновидения, и рядом с ней Странник заметил кого-то ещё. Они стояли далеко от него. Мгновенно осевший туман открыл ему картину чужого сна. Каменистый пляж, темная вода Залива. Двое стояли около самой кромки воды. Он видел, что девушка расстроена и чувствовал, что она боится человека, стоящего рядом с ней. Они о чём-то разговаривали. Таких снов Странник видел множество, но этот сон отличался от других. Он видел и чувствовал реальность происходящего, он слышал слова девушки, полные упрёков, слышал несвязные оправдания того, кто стоял рядом с ней. И самое главное, этот кто-то был ему знаком, он когда-то уже видел его, только вот не мог никак вспомнить в реальности это было или во сне. Или это было в реальности сна? Да, может быть. Вдруг картина сна стала стремительно изменяться. Безоблачное небо заволокли тяжелые тучи, ветер усилился и весь мир пришёл в движение. Он видел как девушка, оттолкнув своего собеседника и что-то крикнув ему, пошла прочь, словно желала убежать из своего или чужого сна как можно быстрее. Ветер преследовал её, подталкивая к границе сновидения. Теперь небо было чёрным без единого проблеска света. Ещё несколько секунд и сверкнула молния, за ней последовал оглушительный удар грома. Разочарованный таким быстрым и странным завершением сна, Странник отступил от границы сновидений. Он проснулся и открыл глаза. Всё та же пустыня, всё то же одиночество. Он лёг на спину и стал смотреть на звёзды. Они всегда успокаивали его. Смотря на бесконечное небо и мерцающие звёзды Странник переставал чувствовать себя одиноким и усталым, он начинал чувствовать себя бессмертным. Но, это были лишь приятные иллюзии. Он знал, что бессмертие ему не грозит. И что в положенный час он навсегда покинет этот мир. И кто знает, может быть, его ждут какие-то другие миры, в которых он вновь совершит интересный и долгий путь в поисках своего счастья. И может быть, в другой жизни всё закончится несколько лучше.

Разомкнутый круг

Вероника всегда была скрытной. Она не любила говорить о себе, и даже когда кто-то пытался задавать ей вопросы, она умело уходила от ответа. Ей очень хотелось, чтобы её внутренний мир всегда был только её миром, и ничьим больше. Вероника не лгала людям, ложь бессмысленна, но частенько она умалчивала какие-то факты. Умолчание – это не ложь, это всего лишь сделка. Сделка с совестью, разрешение на обман, индульгенция. И ей это нравилось. Совсем недавно она задала Ольге несколько вопросов о картах, спрашивая как человек, совершенно не знакомый с Таро. Ольга подробно рассказала Веронике, что это за система символов, как их можно использовать, когда и для чего. Потом Ольга научила её простым раскладам и поведала о некоторых особенностях древнего инструмента. Ещё Ольга обещала помочь Веронике в выборе её первой колоды. Конечно, Фадеева согласилась, не считая нужным сообщить Ольге, что в столе у неё давно лежит колода карт. Она купила её давно и совершенно случайно. Ей понравились приглушенные оттенки насыщенных цветов, её притягивали рисунки в сюрреалистическом стиле. В тот момент ей почудилось, что она услышала дыхание карт. И ещё они просили её забрать их с собой. Но Ольге это знать было ни к чему, как думала Фадеева. Вероника не любила говорить о своих мистических увлечениях и Ольга не была в этом вопросе исключением, хотя Вероника и согласилась, что ведьма будет её обучать. Вероника никогда не называла Ольгу вампиршей, ни в глаза, ни за глаза. Вспоминая свою странную подругу, Фадеева всегда называла её ведьмой. Ведьмы ещё куда ни шло, но Вероника сомневалась в том, что вампиры существуют. Хотя, ещё лет пять назад она, злясь на непредсказуемое поведение Макса, доводившего её до бессилия, называла его вампиром. А так магический мир по-прежнему был для неё результатом устного народного творчества. Однако, это не мешало Веронике обращаться к древнему инструменту предсказаний.

Вечер плавно перешёл в ночь, и Вероника, расположившись удобно на полу, достала колоду карт. Почему-то ей снова вспомнились фрагменты сна, совершенно несвязанные между собой, но в них она видела этого странного человека с глазами цвета белого вина. Не торопясь, Вероника вытянула первую карту. «Иерофант». Карта говорила ей о необходимости обратиться вновь к прошлому, потому как лишь в нём хранятся ответы на вопросы будущего. «Прошлое прошло, – пробормотала Вероника. – К чему смотреть назад, когда идёшь вперед? Тут надо под ноги смотреть. А то так можно и не дойти. Если же я начну опять копаться в прошлом, то всё начнётся сначала. И так-то ничего не завершилось…И опять эти сны о Максе…». Всё же что-то возвращало её к прошлому, каждый раз сталкиваясь с будущим, она оборачивалась назад, чтобы посмотреть, а закрыта ли дверь, ведущая в Никуда. И чаще всего дверь была приоткрыта. Она была приоткрыта не ей, а кем-то другим. Вероника давно провела черту, надёжно отгородившую её от прошлого. Однажды она в приступе ненависти к Максу, когда он в очередной раз обманул её ожидания, интуитивно разорвала связь между собой и прошлым. Как? Она просто взяла лист бумаги. Написала на нём имена тех, кто символизировал прошлое в одной части листа, а своё имя – в другой. Проведя жирную черту со словами: «Навсегда отсекаю прошлое», она разорвала лист. Половину со своим именем она сохранила, а вторую – сожгла. Простое и очень сильное средство. И восстановить теперь связь было нереально.