Текст книги "Сны в ожидании зла (СИ)"

Автор книги: Ника Аникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)

Гончарова ещё раз подробно пересказала ей свой сон, попутно вспоминая новые и новые детали, уточняя, сбиваясь, удивляясь и раздражаясь.

– Видеть? Странно. Ты же сама не умеешь видеть, а он-то как раз вроде как умеет, это ему в пору тебя учить.

– Не знаю. Мне приснилось и всё.

Алиса хотела что-то ещё сказать, но Вероника остановила её снова, сопровождая речь очень четким энергичным жестом:

– Стоп. Надо четко определить цель. Твою цель. Что ты от него хочешь?

– Я НЕ ЗНАЮ!

– Это не ответ.

Алиса заерзала на стуле, Вероника продолжала сверлить её взглядом:

– Это не ответ, говорю ещё раз. Определись. Что ты конкретно от него хочешь?

– Я не знаю.

– Не знаю и не хочу знать – это очень разные вещи.

Вероника, смотря на Алису, не улыбалась. Гончаровой показалось, что её мозг резко стал тормозить, пробуксовывая в мыслях, как застрявшая машина на обочине грязной скользкой дороги. Мозг Алисы вдруг резко затормозил, через секундную паузу со скрипом, как старая карусель, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее стал закручиваться в противоположную сторону. Алиса судорожно перебирала варианты: «Секс? Хм? Можно и секс, но не с ним. Дружба? С ним? Не смешите меня. Господи, что ещё? ААААААААА………что можно хотеть от такого мужчины как Макс Александровский? Можно ли от него вообще чего-то хотеть? Вероника смотрела мимо Алисы, нет, не мимо, а сквозь неё. Чего можно от него хотеть? Чего можно хотеть от таких как Макс? Внимания? Любви? Чего? ЧЕГО? Чего хотеть?»

Вдруг круговерть словомешалки внезапно оборвалась, Алиса выпалила:

– Я знаю, чего хочу от него!

– И чего же?

– Полное подчинение. Только так и никак иначе.

– Хорошая сложная цель. Хотя, называя цель сложной, мы её такой и делаем. Отлично, Элис, цель достижима, но не могу сказать, что это удастся сделать очень быстро. Придется немного подумать и конкретно с этим поработать. Макс очень хорошая дичь. Это очень интересная охота. Это будет красивое и напряженное действие. Тебе понравиться.

Алиса не слишком верила в успешность подобной охоты и не разделяла оптимизм Вероники:

– Думаешь? Легко тебе говорить. А я сразу как подумаю о нем, мне плохо!

– Всё будет хорошо, это я могу сказать точно. Мне самой от него обычно плохо. Что ж делать, на то он и упырь, чтобы всем было плохо. Нежить она и есть нежить. Ты кстати спроси как-нибудь его о книге. Я же говорила тебе, что он написал книгу? Она называлась «Книга сновидений смерти». Просто жесть. Я читала десять лет назад. Кастанедовская теория в чистом виде. Я, помниться, даже к ней эпилог написала. Так что, вам есть о чем поговорить. Похожи вы чем-то.

– Чем это мы похожи? – обиделась Алиса.

– Не знаю, просто чувствую, что вы очень похожи. Структурой.

– А конкретнее?

– Потом, – отмахнулась Вероника.

– Ага, потом забудешь, и я никогда не узнаю.

– Расскажу, обещаю, когда сама пойму. Сейчас это только догадки. И ничего более. Простые домыслы, не имеющие никакой логической основы. Фантазии.

Вероника чувствовала, что Макс и Алиса действительно чем-то похожи. Чем? Этого она пока не могла понять. А может быть Фадеева всё это придумала, и поскольку обладала даром убеждения, то в это уже верила и Алиса. Пока Веронике казалось, что их гениальный план вот-вот будет реализован и все наконец-то будут счастливы. Но до светлого будущего пока было далеко.

Они ещё немного посидели, но время требовало свое. Пора было расходиться по своим делам, которых у каждой было предостаточно. Просто временно Макс стал центром интересов Вероники и Алисы. Конечно, надо было заниматься жизненно важными делами, но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное.

Придя домой, Алиса кинулась к компьютеру, чтобы кинуть Максу сообщение:

– Привет, как там с субботой? Всё в силе?

Через некоторое время Макс ответил ей так, что она выронила мышку и чуть не уронила ноутбук.

– Что там будет, кстати? – осведомился Макс.

Пока Алиса приходила в себя и подбирала мышку с пола, пришлое второе сообщение:

– Извиняюсь… на «Горьковской» в 13 часов, выставка четкая, притормозил чуток…

– Отлично.

Теперь Алисе надо было решить, кто поможет ей разрулить ситуацию с экзаменом. Провалить нельзя сдать. Вот и ставь запятую, где хочешь. Гончарова пыталась найти кого-то, кто поможет или перенести сдачу экзамена, или как-то быстренько сдать без особых проблем. Отказ. Один, другой, третий. Алиса беспомощно копалась в записной книжке. «Не может быть, чтоб опять обстоятельства были против меня. Значит, если они против меня, тогда я против них. Хорошо, мы ещё посмотрим кто кого», – думала Алиса. Даша, которую все почему-то называли Мерлин, была последней, кто мог бы помочь. И! О, чудо! Она согласилась. В этот раз Гончарова выиграла у обстоятельств, но что будет завтра? Перед глазами возникла картинка: она сидит за столиком у окна, а напротив – Макс. Возможно, что это завтрашний день. Возможно. Алисе удавалось заглядывать в будущее, но назвать точную дату она не могла. Ведь каждое действие – это продолжение чего-то и начало чего-то. В общем, что-то закончиться, а что-то начнется. Любая точка пространства – это точка расхождения веера вероятностей. Каким будет завтра? Это слишком. Даже секунды могут изменить минуты, дни, недели и даже годы. Ей вспоминались различные истории подтверждающие именно это. Всё могло быть иначе, если бы вы выбрали что-то другое, чем то, что вы выбрали на самом деле? Или же нет? Чтобы вы не выбирали в прошлом, сейчас вы получили то, что получили. И всё равно получили бы это, потому что это дороги Судьбы. Всё предопределено? Как знать. Будет ли завтра что-то иначе, если вы измените сегодня? Когда Алиса пыталась найти ответы на эти вопросы, она их не находила. Не было ответов. Вероника считала, что от судьбы не уйдешь, но всё равно активно изменяла события и формировала новые вероятности.

Спала Алиса плохо. Ей снилась всякая ерунда. То она видела себя среди розово-зеленых огромных кактусов, то у неё вдруг появлялись крылья бабочки и она парила в черных облаках на фоне синего солнца. Потом была тьма, и она видела странного и непонятного человека. Или нет, не человека, а какое-то странное существо. Тот, кого она увидела во тьме сновидения, напоминал ей не то Макса, не то Дракулу. И этот кто-то с красными глазами пытался накормить её ванильным мороженым с шоколадной крошкой. А больше всего в жизни Гончарова не любила ванильно-шоколадное мороженое. Осознав это во сне, она проснулась задолго до звонка будильника.

Суббота всё же наступила.

Первое, что Гончарова поняла, что она не знает, что делать, и как себя вести в складывающихся обстоятельствах. На самом деле всё шло не так с утра. Вероника бы сказала, что это знаки, говорящие, что не надо делать ничего, но Алиса отмахнулась от этих странных мыслей, ещё рано утром, когда всё только начиналось. А началось всё со сбежавшего кофе, который она, собираясь сварить, поставила на плиту и забыла о нем, пойдя в душ. Выйдя из ванной, Алиса обнаружила, что кофе выкипел, а плита запачкана. Она схватила тряпку, чтобы навести порядок, но обожглась. Выругавшись, она бросила наведение порядка, решив, что это можно будет сделать и вечером. Брюки, которые она планировала надеть, оказались мятыми, пришлось искать что-то другое. Любимая блузка, в которой она выглядела суперсексуально, оказалась грязной – на самом видном месте красовалось шоколадное пятно. Вот чудеса, однако! В итоге надев то, что попалось под руку, наспех зажевав черствый бутерброд, запив вчерашним чаем, и схватив сумку, на ходу запихивая в неё всё необходимое Гончарова кружила по комнате. Ей было совершенно ясно, что какая-то сила пыталась её остановить, но, несмотря на активное сопротивление чего-то невидимого и сильного, Алиса покинула квартиру. Выйдя из дома, Алиса обнаружила, что транспорт просто пропал. Не было ни автобуса, ни троллейбуса, ни маршрутки. И самое забавное, что вообще не было никакого транспорта. Она торопилась, как могла, но всё равно опоздала на экзамен. Когда полпервого она собиралась убегать на назначенную встречу, было ясно – экзамен завален. Увы, время поставило свою запятую: провалить, нельзя сдать. Ещё одна проблема сегодня, переходящая в завтра. На ходу набирая номер Вероники, Алиса выбежала из университета. Когда она долетела до «Горьковской», чувство, что что-то не так стало ещё сильнее. Было начало второго, но Макса на «Горьковской» не было. Она, всё ещё разговаривая с Вероникой, осведомилась:

– Ты говорила, у него есть машина?

– Да, зеленая, я бы сказала темно-зеленая.

– А марка?

– Кажется «Фольксваген».

– Номер?

– Элис, ты что? Какой номер? Я тогда смотрела под ноги, скользко было. Моей главной задачей было не шлепнуться на скользкой дороге и не убиться. Я помню, что правый бок немного помят, и что она темно-зеленая или темно-синяя? Я уже даже не знаю. Но, что «Фольксваген» это пожалуй точно. Есть что-нибудь подобное?

– Нет, таких машин я тут не вижу. Никаких зеленых машин. Есть «Фольксваген», но не зеленый, есть зеленая машина, но кажется «форд». И ещё есть розовый «мерин». И Макса, кстати, тоже нет. Так что, я даже не знаю, что делать. Знаешь, мне почему-то начинает казаться, что он не приедет.

– Не знаю, Элис. У меня так пару раз было. Договорились, я приехала – он нет. В общем, боюсь, что для Макса это вполне типично.

– Мне от этого не легче. Я уже начинаю замерзать.

– Элис, увы я могу только развлечь тебя приятной беседой. Большего я ничего для тебя сделать сейчас не могу. А телефон он тебе не оставил?

– Нет, а я вроде бы ему свой писала. Или нет? Я вообще сейчас уже ни в чём не уверена. Мне вообще уже кажется, что всё это сон. Что вот сейчас я открою глаза и окажется, что я себе сплю, а до встречи ещё море времени.

– А может быть и сон, но тогда у нас один на троих сон.

Алиса засмеялась. Ника постаралась как могла развлечь свою подругу. Они проговорили ещё минут сорок, но Макс так и не появился.

Листая «Книгу сновидений смерти»

Идея редактировать книгу Макса для Вероники была лишь ещё одной возможностью общаться, была лишь ещё одним способом поддерживать иллюзию нужности. А для Макса, возможно, это было ещё одним способом получить внимание и силу Ники. Однако, эта идея в голову Фадеевой почему-то не приходила. Она каждый раз, наталкиваясь на безразличие Макса, вновь и вновь убеждала себя, что всё совсем не так, что в действительно всё не так как на самом деле. И ей это с блеском удавалось. Ведь так просто выдавать фантазии за реальность. А если ты профессионал в этом деле, тогда вообще любая фантазия становится прочнее реальности.

Через пару дней, не смотря на то, что её отношения с Алексом стремительно развивались, Вероника решила всё же написать Александровскому. Она понимала, что он её игнорирует, что она для него лишь женщина из прошлого, теперь уже ненужная и неинтересная, но отказаться от общения с ним не могла. Для Вероники странный и притягательный Александровский был частью жизни, хотя может быть, она просто верила в это. Впрочем, какая разница было это в реальности или только в её воображении, суть происходящего от этого не менялась. Да и теперь, когда Гончарова активно включилась в процесс, Веронике не хотелось оставаться не у дел. В первые дни активного общения Алисы и Макса она ощутила что-то очень сильно похожее на ревность. Да и вообще, пикник на обочине скучен, когда ты один. Вероника снова попыталась остановить себя, но ничего из этого не получилось. Благо повод написать был. Макс в очередной раз сменил фотографию на странице, и на сей раз миру был явлен совершенный образ ангела. Сосредоточившись на смысле слов, а не на своих эмоциях, которых было хоть отбавляй, она написала:

– Ты меняешь образы так часто, что я даже не понимаю какой же из них лучший. И снова я напишу тебе, что любовь просто так – это редкость. Я опять признаюсь тебе мимоходом в полувечной любви.

Макс ответил не сразу, но как всегда кратко и поэтому очень обидно:

– Это точно.

«Что точно? Точно, что он меняет образы? Или что я опять как всегда признаюсь в любви человеку, которому это не нужно? Что конкретно? Вот почему он не может написать так, чтобы я поняла?» – думала Вероника, анализируя прочитанное сообщение, чтобы ответить наилучшим образом. Правда, какой образ может быть наилучшим, она не представляла. Снова она ощутила это дикое двойственное чувство: тошнота вперемешку с восторгом. Подавив приступ тошноты и эмоций, Вероника всё же решила продолжить:

– Мою бы энергию, да в мирных целях, – написала она снова. Ей очень хотелось развести его на разговор.

А его новый ответ не отличался от предыдущего. Ничем.

– Да, точно.

– Конечно, ты как всегда прав. Надо найти ей достойное применение. Может быть, подскажете как человек многоопытный и мудрый?

Вероника надеялась, что он предложит ей увидеться, пообщаться, но ответ был иным:

– Подумай, как отредактировать мою книгу и где издать.

– Хорошее, конечно, дело. Только что мне с этого будет?

В ответ на вопрос Макс кинул сообщение со ссылкой на интернет-ресурс, где была выложена книга, добавив к этому:

– Здесь первая часть. Можешь поредактировать.

Вероника чуть не захлебнулась от смеха, прочитав последнюю фразу, представив, как Макс произносит это с характерными для него интонациями превосходства. Вероника мгновенно скинула сообщение Алисе. Гончарова просто разразилась потоком гневных слов. Вероника не была настроена так агрессивно, поведение Макса её забавляло. Макс вел себя вполне предсказуемо, по крайней мере, пока предсказуемо. Обычно, как только Нике казалось, что теперь она точно может предугадать следующий шаг Макса, всё резко изменялось. Макс вытворял что-нибудь такое, что все предположения рассыпались как карточный домик. Но, именно этим он и был интересен. Можно сказать, что он был предсказуемо непредсказуем. Вероника и Алиса серьезно обсудили полную звездность, или лучше сказать звезданутость Макса Александровского, и Вероника снова «пнула» Макса:

– Да, уж. Звучит красиво. Но, я не услышала ответа на мой вопрос. Мочь-то, я могу, но у меня есть и другие варианты приложения собственных сил.

– Для начала я приду и займусь с тобой неистовым сексом…

– Не думала, что теперь и мужчины расплачиваются натурой. Редактирование оно дорогого стоит. Это же очень длительный процесс, да и книга ведь становится уже не только твоей, но и моей. Секс, особенно неистовый, подождет. Да, и можешь ведь и не расплатиться. Кто знает, на что ты теперь способен? Может быть, у тебя серьёзные проблемы с потенцией, так что надо что-то другое.

– Хорошо. Если ты отредактируешь её и издашь где-то, то я тебе предлагаю, естественно, отметку, что ты редактор. И ещё пятьдесят процентов от дохода. О`Кей? Расходы по продвижению этого опуса в жизнь предлагаю решать в устном порядке.

– Хорошо. Пока меня это устраивает.

На этом переписка оборвалась, и в этот вечер Фадеева больше уже не пыталась писать Максу, понимая, что охота на такого крупного зверя не терпит спешки и необдуманных решений. Где-то в глубине сознания, конечно, мелькала мысль, что эта затея изначально фантастична и опасна, но Ника игнорировала очевидные знаки. Ей хотелось верить в совершенно другие вещи.

Когда Вероника переслала Алисе полную историю их с Максом переписки, то Гончарова отреагировала очень бурно. Алиса, печатая со скоростью пулемёта, строчила гневные высказывания, обвиняя Макса не только в звездной болезни, наглости, борзоте, но и ещё многих других пороках. Ко всему прочему, Гончарова была против того, чтобы Вероника занималась текстом Макса. Вероника же решила, что она попробует что-то сделать.

Работа с текстом книги Макса была для неё не только возможностью его понять, но и что-то изменить. Ведь, если переписать прошлое, то измениться настоящее. Ольга подробно объяснила Веронике, что нужно делать, чтобы оказать влияние на историю и её создателя. Теперь Вероника, сидя на кухне вечерами, в тишине и смотря фоном телевизор, снова начала читать первые главы «Книги сновидений смерти» Максима Александровского. Когда-то давно, лет десять назад, Вероника читала её, но многое забылось, очень много ушло в глубины бессознательного. Теперь возвращалось всё: воспоминания, боль, ненависть, страсть и магия. Говорят, что от ненависти до любви один шаг, да, это чистая правда. Но знаете, обратно всего лишь полшага. Вероника читала и чем дальше продвигалась по тексту, тем сильнее чувствовала отвращение. Ей казалось, что вот-вот её вырвет. Книга была полна кровавых сцен, описывающих извращенные способы убийства, ведь книга была именно об этом. Макс определил жанр своей книги как трэш-детектив, но пока Вероника видела только трэш, а по-русски сказать, помойку, а вот детектив ещё пока не наблюдался в поле зрения. Читая, Вероника с удивлением заметила, что ей хочется не только править орфографические ошибки, которых было очень-очень много и менять не слишком удачные слова и выражения, на другие, более подходящие, но что также сильно ей хочется добавить кровавых красок и подробностей. Ей хотелось дописать что-то, что сделает книгу более яркой, пусть и более тошнотворной, но яркой. И ещё ей хотелось изменить сюжет, или написать продолжение. Постепенно Вероника стала ощущать ритм его книги. Она чувствовала каждое слово, каждую запятую, точку и многоточие. История начала раскрывать ей свои подлинные секреты.

Она углубилась в процесс. Пару раз в её воображении появлялись картины полные некрофилических подробностей и тошнотворных деталей, которым мог позавидовать Макс, не способный на такую анатомо-физиологическую точность описания. Вероника стала вписывать их в книгу Александровского. Для неё редактирование превратилось в увлекательный процесс. В нем было что-то от пластической хирургии и вскрытия одновременно. Её бессознательное в ответ на провокативно-некрофилическое содержание книги Александровского выплескивало ещё более мерзкие детали и подробности. Это и пугало, и доставляло удовольствие. Не каждый может высказать свои фантазии без страха, не скрывая всё тайное, что храниться в глубинах души. А когда ты всего лишь редактор, у которого есть свобода творчества и изменения текста, то ты можешь под видом мыслей автора выдать свои идеи. И главное, что никто не узнает об этом. А в случае Вероники – даже сам автор, потому как она подозревала, что Макс свою книгу ни разу сам целиком не читал. Когда ты всего лишь редактор, не соавтор, не соучастник, а просто чистильщик – ты божество. Ты можешь вписать в чужую историю свою, и если ты мастер, то сделаешь это красиво и незаметно, украсив авторский текст. Такая редакция, как огранка для драгоценного камня, без которой даже алмаз просто минерал, пусть дорогой и редкий, но не играющий всей красотой искусно огранённого бриллианта.

Пока Фадеева изменяла книгу Макса Александровского, видимо мнящего себя литературной звездой, Алиса продолжала лингвистические бои на виртуальном фронте. Гончарова спросила Макса, чем он занимается кроме музыки, и он кинул ей ссылочку на книжку. Алиса отреагировала мгновенно:

– «Книга сновидений смерти» – мрачновато, однако.

– Да, нет. Там весело, – утешил её Макс.

Через некоторое время, Гончарова, бегло пробежав первые страницы текста суперпроизведения Александровского, решила продолжить беседу, ухватившись за возможность обсудить книжку:

– Книга, судя по началу, обещает быть интересной, хотя ужасно не люблю детективы.

– За жанр извиняюсь, но есть веселые моменты.

– Да, – согласилась Гончарова. – Без мистики и чертовщины не обошлось. Кстати, а что за любовь к такому обилию крови и расчлененки?

– Трэш, фигли…

– Ошибок только слишком много всяких, не в укор будет сказано.

– Уберутся.

Это славное «уберутся» очень позабавило Гончарову. Вообще забавно, когда происходит что-то такое, о чем знают двое, а третий, предположительно, даже не догадывается. Смешно. «Хотя, ещё смешнее будет, когда всё тайное станет явным, вот тогда и посмеемся. Только кто будет смеяться-то? – размышляла Алиса. – Тот, кто тупит больше всех, тот видимо, последним и будет».

– А книга в осязаемом виде есть?

– Пока нет, но надеюсь, что будет.

Когда Вероника позже читала историю переписки Алисы и Макса, она наконец-то поняла, что означало ранее загадочное для неё слово «пацталом». Это когда ты смеешься так, что просто падаешь под стол, причем, заметьте не «на», а «под»!

Гончарова, чувствуя успешность общения, поднажала:

– Слишком много написано про магию и сновидения. А ты говорил, что не веришь в сновидения. Так?

– Я написал эту книгу десять лет назад. – объяснил Макс. – Книга осталась, а мировоззрение поменялось.

– Зачем же издавать? Если поменялось?

– Скажем так, завершить начатое. Должна же идея из виртуальной стать реальной наконец-то.

– Ясно.

Пока Алисе было мало что понятно, но картинка постепенно приобретала определенные очертания и резкость. Всё было полно мистики и казалось, что магия вот она – протяни руки и вся Сила будет твоей. Гончарова упивалась этим ощущением, хотя Вероника и не разделяла её восторженности, но подтверждала, что всё идет как надо. Макс заинтересовавшись Алисой, перестал отвечать Веронике даже на деловые вопросы, касающиеся редактирования книги. Веронику это злило, мешало сосредоточиться и дестабилизировало. Ответив на сообщения в «ВСекте» и «аське», Вероника вернулась на кухню. Вчитываясь в текст, всматриваясь в себя, она понимала, что Макс сложное и темное существо, не обыкновенный человек, а тот, кто познал многое. Вероника задумалась: «Знает многое, или делает вид, что знает многое. Почему такая уверенность, что он древнее сильное зло? Только мнение Ольги? И что? Что из того, что он играет трэш-метал, читал книгу Кастанеды и написал книгу о смерти по мотивам учения дона Хуана? Разве из всего этого уже можно делать вывод, что он нечеловек? Высший? Страшный вампир? Песня „Прости и прощай“ – Зов? Так таких песен – море! Я, Алиса и Ольга бредим. Точно. Коллективный индуцированный бред. И ничего больше». Вероника смотрела мимо монитора в тьму за окном. Мозг был стерильно чист. Ни одной мысли. Идея «Книги сновидений смерти» была хорошей, но Вероника видела её воплощение несколько иначе, чем Макс. Она редактирует его книгу, находит издателя и становиться соавтором. Конечно, книга выйдет не с её настоящим именем. Нет. Вероника Фадеева конечно звучное сочетание, но может быть следует придумать что-то другое? Конечно. Она обязательно придумает себе творческий псевдоним. Например, Ника Аникеева, или нет, она придумает что-то более звучное, Гала, как жена Сальвадора Дали, или нет, Агнесса Реан. Почему нет? Очень звучно. И ещё они с Алисой напишут свою книгу. Пока они называли её «Листая „Книгу сновидений смерти“». О чём она будет? Она будет о том, как всё происходило с момента решения в кафе, когда Вероника предложила Алисе познакомиться с Александровским. Зачем? Она и сама до конца не понимала зачем. Свою книгу они издадут раньше, чем книгу Макса. И подарят ему на день рождения. Отличный подарок. Ведь так приятно прочитать книгу, в которой написано про тебя. Причем почти всё написанное сущая правда или почти правда. Назвать свою книгу «Листая „Книгу сновидений смерти“ они решили как-то очень быстро, название родилось само. Им эта идея показалась более чем удачной. Но, идея – это идея, кто-то должен был начать. Вероника открыла новый word-документ и уставилась на пустой лист. С чего начинают писать книги? Первой мыслью было: с начала. Вероника усмехнулась. Ну, да, взять и написать…

„Всё началось с того, что…“

Да, это неплохо. Но хотелось бы начать так, чтобы взявший в руки книгу не отложил её через пару страниц, а продолжил читать. Веронике вспомнилось, как Макс в одной из глав вдруг начал откровенничать о личности автора. Правда, так ничего не сказал, что было для него очень характерно. В общем, надо было думать. Идею начать с готового сюжета Вероника отбросила сразу, так было и малоинтересно, да и подгонять рассказываемую историю под конкретный сюжет не хотелось, Вероника решила, что основой их общей книжки станет ситуация. Вот только какая? Пока мыслей не было. Фадеева покопалась в личных записях, в дневнике сновидений, в котором были сны даже десятилетней давности.

„Она стояла в полутьме двора, образованного четырьмя одиннадцатиэтажками. Темный плохо освещенный неровный квадрат, покрытый частично гравием, частично проросшей сквозь камни и асфальт травой вызывал двойственное чувство: смесь тревоги и уверенности, что всё происходит так, как нужно. Вероника оглянулась, но не увидела ничего. Оглядываться страшно. Она неуверенно приблизилась к бесформенной тени в центре. Откуда в городском дворе колодец? Без воды, но всё, же колодец. Рядом стояла Женька:

– Не хочешь заглянуть в сердце двора? – Спросила Женька.

– Нет, как-то пока не думала об этом, – ответила Ника.

– Может быть, нам стоит подойти ближе и посмотреть что там?

– Не знаю, Женич, может быть и стоит. Но я не хочу.

– Кто кроме тебя? Кто ещё сможет это сделать?

Веронике ничего не оставалось, как подойти ближе к зияющей черноте колодца. Легкое прикосновение холодной тяжелой руки, когда Вероника хотела обернуться, чтобы увидеть, кто это, она не удержалась, стоя на краю колодца и соскользнула в него. Падение не было долгим, боль от удара она почти не почувствовала. Вероника стояла в центре слабо освещенного круга, от которого лучами расходились узкие гранитные коридоры-колодцы. Она чувствовала, что в подвижной и живой темноте кто-то есть. И их достаточно много. Серые тени крадучись тянулись к ней, жались как беспомощные щенки, потерявшие мать. И ещё она слышала тяжелое дыхание и легкие шаги. Страх сжимал на горле свои цепкие пальцы, дышать было трудно, сердце колотилось в бешеном ритме, во рту пересохло, а ноги онемели, лишая Веронику возможности бежать…“

Нет, такое начало не годилось. Красиво, конечно. И даже вполне остросюжетно. Но вы стали бы читать книгу, которая так начиналась бы? Вероника знала, что она не стала бы читать дальше, хотя и любила мистику. Отложив свою книгу, Вероника снова вернулась к сочинению Макса. Она снова и снова вчитывалась, пытаясь найти что-то скрытое за словами. Но, к чему было ворошить прошлое? Макс и, правда, изменился, он совсем не такой, каким был десять лет назад. Вероника вспомнила, как пару лет назад он позвонил ей:

– Ну, что? Чувствуешь приближение события? – спросил её Макс.

– А что, должна? – уточнила Вероника.

– Да…Я тут решил заехать, напомни адрес, пожалуйста.

Через полчаса они сидели на кухне и пили кофе.

Когда-то Макс говорил, что она отлично варит кофе, и сейчас Вероника решила сделать это как можно лучше. Когда она возилась около плиты, то пыталась принимать соблазнительные позы, но видимо, Макса сейчас это не интересовало. Александровский молчал, курил. Вероника не могла смотреть ему в глаза. Ей было трудно, когда она встретилась с ним взглядом, она просто оцепенела. Нет, не от ужаса, как можно было бы написать. Вероника не могла понять своего чувства к Максу. Она вглядывалась в бледные, как ей показалось, желтые глаза Макса. Мысли одна быстрее другой пронеслись в её сознании: „У него желтые глаза! Как у зверя. И мне не хочется, чтобы он оставался тут рядом со мной. Или нет, наоборот, я очень хочу, чтобы он остался, и боюсь, что он согласиться. Нет, я не хочу, чтобы это зло пребывало рядом, ни в каком виде, не хочу“. Вероника прикрыла глаза. Говорить не хотелось, не хотелось вообще ничего. Кофе закончился. Макс изучал её, считывая информацию. Вероника не могла понять, что конкретно она должна делать, что он ждет от неё. Она снова стала напряженно думать: „Может быть, я должна предложить ему остаться? Или нет? Я не понимаю“. Ей очень хотелось подойти к нему, обнять, но не хотелось, чтобы он оттолкнул её, а он мог так поступить. Фадеева не могла сказать, что знала его очень хорошо, но то, что Макс мог быть очень грубым, не сомневалась. Вероника продолжала молчать. Макс поднялся:

– Ладно. Спасибо за кофе. Мне пора.

– Да.

– Пока.

Вероника проводила его до двери. Закрыв за ним входную дверь, постояв в прихожей, прислушиваясь к себе и не уловив никаких мыслей, вернулась на кухню. Она опустилась на стул, в задумчивости крутила в руках кофейную чашку. „К чему все эти мимолетные пустые встречи? Зачем он приезжал?“ – спрашивала себя Вероника. Она не знала ответов на эти вопросы.

Теперь вспоминая эту и подобные ситуации, Вероника так и не находила ответа на тревожащий её вопрос. „Кто он?“ или „Что он?“ Отмахнувшись от прошлого, она вернулась к работе. Чем больше она редактировала книгу Макса, тем быстрее писала свою. Всё больше ей казалось, что две истории странным образом сближаются, переплетаются и становятся новой третьей историей, вполне самостоятельной и независимой. Книга, написанная Максом десять лет назад, и первые главы книги Вероники и Алисы причудливо сочетались по своей сути. Казалось, что тьма из глубин бессознательного уходит за пределы Тьмы в истории Макса, освобождая место для светлого в книге Вероники. У истории Вероники и Алисы пока не было готового сюжета, но была точка отсчета: „А что будет если?“ Что будет если, обыкновенная девушка влюбится в монстра? Что будет, если умная женщина предпочтет ограниченного и отчасти тупого самовлюбленного мужчину? Что будет, если женщина, не знающая своей силы, решит вступить на скользкий путь магии? Что будет, если она научиться управлять вероятностями? Так много вопросов, и так мало ответов.

Вероника вспомнила свой разговор с Ольгой.

Ольга внимательно рассматривала листочки с отрывками из книги:

– Ты можешь изменить события, – сказала Ольга.

– Знаешь, я хочу воскресить одного из персонажей в книге Макса. Я решила, что в процессе редактирования можно будет изменить сюжет. Я хочу изменить линию развития сюжета.

– Будь осторожна. Ты можешь вызвать своими действиями к жизни неизвестную сущность, с которой ни тебе, ни мне не справиться.

– Я постараюсь быть осторожна.

Этот разговор вновь вспомнился Веронике чуть позже, когда позвонила возбужденная Алиса:

– Что происходит?

– Что происходит с кем?

– Вероника, всё меняется. Понимаешь? Как только ты начинаешь редактировать книгу и писать нашу, всё начинает изменяться в реальности. Мне кажется, что всё идет не по плану именно из-за этого! Надо видимо, остановиться. Тебе точно надо временно приостановить процесс и редактирования, и написания.

– Я не думаю, что надо остановиться. Я просто редактирую, и ничего больше, – раздражалась всё больше Вероника. Ей не хотелось, чтобы Гончарова, пусть она и соавтор, указывала ей, что, когда и как надо делать. Вероника считала книгу исключительно своей. – Ты мне лучше расскажи, что происходит.