Текст книги "Качели судьбы (СИ)"
Автор книги: Наталья Пафут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)
Глава 2
– Это все началось три тысячи лет назад. Во время войны с Криаз-Ниаллэей, когда мы поняли, что не можем победить. Кровавые боги Новамиты пожинали богатейшую жатву. Их алтари алели кровью людей, дракатонов и остальных существ, обитающих в этом мире. Тогда пришел Анхарат Сапфировый – истинный дракон, он ради нас сменил свою форму, приняв облик дракатона и возглавил нашу армию. Нет смысла пересказывать подробности той ужасной войны – было много смертей, но, наконец, Анхарат понял, что Криаз-Ниаллэи побеждают в этой войне. Тогда дракон вошел в первый скилл и призвал драконов в нас…
– Что? – Перебила Бэйла Айрин, от удивления позабыв о том, что она не верит ни одному его слову, – Что значит призвал?
– Никто не знает, что он сделал, Анхарат был великим магом. Он вошел в скилл, астральное состояние, и поделился с нами, дракатонами, своей сущностью. Некоторые из нас проснулись со способностью оборачиваться драконами.
Айрин выпучила глаза от удивления.
– Анхарат отдал всего себя, он не смог выйти из скила. – Голос пожилого дракатона звучал печально, словно он до сих пор скорбел о потере. – В нас до сих пор горит его искорка, его сущность…
– То есть…
– То есть, девочка, мы не приручаем драконов, потому что драконы – это мы!
Айрин открыла рот…
– Вы все…
– Нет. Никто не знает почему, у некоторых есть теория, Анхарат не учел, что слабое человеческое тело не в состоянии аккумулировать достаточно эннергии для тела дракона, они думают, что во время первого скила что-то пошло не по плану Анхарата и его искра, направленная в одно тело, поделилась между двумя, создавая идеальную пару – додзена и шелана – дракона и его всадника – энергетического накопителя. Айрин, мы никому об этом не говорим, что драконы – это мы!
– Но тогда, почему…
Бэйл тяжело вздохнул. Кати замер рядом, чуть покраснел и нагнул голову, вдавливаясь подбородком в свой плащ. Одну руку он как-то странно прижимал к груди, будто оборонялся. Айрин увидела, как его губы с опущенными уголками слегка зашевелились, нашёптывая то ли молитву, то ли проклятия.
– Анхарат умер, так и не выйдя из скилла, но после него остался сын – младенец, первый император Дракатии – Приддит Транкай – темно-синие волосы, драконьи глаза с вытянутыми зрачками, лицо, частично покрытое чешуей…
Айрин бросила быстрый взгляд в сторону носилок…
– Перед тобой…
– Перед тобой наследник последнего императора Дракатии, прямой потомок Великого Анхарата. Потеряный, давно оплаканный и чудом найденый мой драгоценный мальчик. – Перебил старшего товарища Кати. – Он наш император, а не раб!
– Но как?! – Айрин, слушая этот рассказ, сделалась бледной, как штукатурка, и глаза у нее все расширялись, такие мученические, что Рэйд сел рядом, прижал ее голову к груди, но она молча выпросталась, – ей было не до утешения.
– Мы не знаем, – ответил ей Стаси. – Все что мы знаем, это то, что в конце июня 2136 года император Дракатии Аран Раббас послал Кати Гаскела, додзена Верити, младшего сына императора, в его родовой дворец проверить смутные слухи о неожиданных смертях. Абсолютно ординарное задание. Никакой опасности это задание не представляло, война с Суларией почти закончилась. За три тысячи лет память о с Криаз-Ниаллэях стерлась. Никто не ожидал проблем.
Все пошло вкривь. Кати спустился в долину, был ранен, его неопытная аларианта написала жалобное письмо Верити, он тут же прилетел сюда, несмотря на запрет отца.
Стаси замолчал, его скулы остро выступили на побледневшем лице.
– Девятого июля 2136 года, эту дату помнит каждый ребенок в Дракатии, – промолвил наконец молчавший до этого Кор. – Верити спустился в долину в сопровождении пятидесяти двух дракотонов и исчез…
У Айрин потекли слезы по щекам.
– Легенда говорит, он всегда был хорошим исследователем, – сказал Бэйл, – он раскопал в старых манускриптах историю о Криаз-Ниаллэях, понял всю опасность, но, непонятно почему, не сказал об этом императору. Говорят, тогда у них были напряженные отношения с отцом из-за какой-то истории с его другом.
Наследник прочитал заклинание, Врата закрылись, но по какой-то абсолютно непонятной причине в той долине оказался огромный отряд Суларцев. Они, видимо захватили Верити и его охранников.
– Дальше мы ничего не знаем. Император написал письмо Суларцам, соглашаясь на все их дурацкие условия. Мы получили в ответ, что все дракатоны уже убиты во время пыток. Вот и все.
– Аран Раббас запретил Кати Гаскелу убить себя, – монотонным, лишенным каких-либо эмоций, сказал наместник, – проклятый род, так стали нас называть. Джина родила сына и вскоре умерла, не выдержав ненависти окружающих.
Айрин почувствовала, что его гложет печаль, затаённая скорбь. Она заметила это ещё во время их первой встречи, будто он в чём-то постоянно винил себя. «Но ведь нельзя расплачиваться за ошибки кровных предков вечно!»
– Все эти века, – нарушил тяжелое молчание Рэйд, – День ото дня мы проводили в Суларии в поисках – передо нами проходила великая процессия лжецов, мошенников, чревоугодников, презренных людишек, занимающихся лицемерием и самообманом – мы не переставали искать его останки. Хоть что-то… А потом в Карланао в посольстве Дракатии появилась некая сумасшедшая истеричка, утверждающая, что герцог Гарридан Кардин и его любовница Айрин де Ариман де Сансет в Евронийском университете разморозморозили каких-то дракатонов и среди них синеволосый мутант…
Рэйд вздрогнул, будто снова переживая тот ужасный момент.
– Мы все бросили и кинулись на поиски, даже не смея надеяться…
– Подождите, подождите, – затрясла головой Айрин, – двести шестьдесят девять лет назад дерсин-стасис еще не изобрели! – Да, да, – Айрин чуть оживилась, вспоминая теорию, – первым успешным дерсин-стасисом был обряд, проведенный магом Апм же восемьдесят три года назад. Этого просто не может быть!.. Хотя… – Айрин также вспомнила насколько странно выглядели личинки с замороженными дракатонами. – Да… но… это же совершенно ужасно получается… двести шестьдесят девять лет! Ужасно! Бедный Эссейл!
– Но если вы драконы, – Айрин, слушая саму себя, удивлялась, какую ерунду она говорит, – почему вы прямо сейчас не превратитесь и не полетите домой. Зачем вам ходить?
Рэйд печально усмехнулся, Кати покачал головой, Кор хмыкнул.
– Чтобы получить возможность оборачиваться, найти своего додзена и наладить с ним связь, наши драконы должны быть призваны через скилл истинным драконом – императором!
Император – это наш центр, сердцевина механизма, вращающего ход жизни дракатонов. Как пружина в часах, приводящая в движение колёсики, которые крутят другие колёсики, заставляют стучать молоточки и перемещают стрелки. Если пружина соскочит или сломается, часы останавливаются. Так и мы сломались.
Слова Рэйда гремели у Айрин в голове, как камни. Она в ужасе смотрела в узкое лицо дракатона со странными светло-серебрянными глазами – лицо суровое, упрямое, мужественное и очень печальное.
– Да, даже и сейчас случается, что додзен и его шелан встречаются, но энергетической связи им не образовать, они просто становятся очень хорошими друзями, так у нас в отряде есть единственная пара Стаси и Кор.
Высоченный Стаси церемониально, чуть с издевкой поклонился ошарашенной девушке:
– Моя императрица…
В его тоне не было неодобрения – только чуть ироничная обречённость.
– Ч-что?
– Ну так вот получается, – чуть смущенно добавил Бэйл, – Айрин, ты наша императрица. И поверь: мы, дракатоны, не только никогда не способны причинить ему и тебе боль, но и обеспечим защищу от любого, кто осмелится причинить вам вред, любой ценой. Ценой наших жизней.
Он улыбнулся, и выражением лица, несмотря на морщины, вдруг стал похож на проказливого сорванца.
Айрин с ужасом оглядела напряженные лица дракатонов, ожидая насмешек и издевательств, но все склонили вдруг перед девушкой головы, как будто полностью соглашаясь со старым товарищем. Девушка смутно в сгустившейся темноте различала стиснутые волевым напряжением рты, сухой блеск немигающих глаз.
Ее голова кружится, сердце разбухает, едва не лопаясь, и Айрин, чтобы и впрямь не умереть от избытка чувств, очень хочет побежать куда-нибудь, только бы скрыться от этих многочисленных печальных глаз, уставившихся на нее. Она была на грани нервного срыва и чувствовала, что вот-вот или разрыдается или разразится диким хохотом.
– Императрица, императрица, – как всегда недовольно забухтел рядом Грехем. – А ничего, что ваша императрица сейчас упадет в обморок от голода, усталости и шока! – Старик подхватил ошарашенную девушку под руку, поволок ее к носилкам. – Брысь все отсюда спать! Давай, садись около своего Алариена и кушать и спать.
Никто не возражал. Дракатоны и сами выглядели очень утомленными.
Айрин устало легла поближе к Эссейлу, прижавшись к его здоровому боку. Она вся растворилась в своем любимом и не могла понять, где кончается ее боль и начинается надежда. «Мы сохранили друг друга, мы будем жить»
Да, нужно было начать жить, начать третий круг своей жизни. Она молча заплакала. Она очень устала. Предстоящие трудности и сложности показались непреодолимыми для ее силенок.
«Императрица! Ужас какой! Не надо мне этого, только бы мой Эссейл выздоровел поскорее!»
Сон и тревожные удары сердца долго боролись, полуваренные, полупережеванные мысли долго еще бродили, перевертываясь в голове Айрин. Так и не придя ни к какому решению, она пригрелась под боком дракатона и наконец заснула. Весь остаток ночи девушку преследовали тяжёлые видения. Она плохо спала и пробудилась на рассвете, ощущая на своём лице жар, исходивший от Эссейла, а на душе – отвратительное, паническое желание схватить любимого в охапку и пуститься в бега.
Передышка была короткой, и вскоре продрогшие и дрожащие от утренней прохлады дракатоны и студенты продолжили путь, двигаясь по тракту, пока не вышли к небольшой расселине, где они остановились и осмотрели местность. Далеко внизу под ними лежала тесная равнина, зеленая и пышная, по которой были рассеяны срубные дома крошечных селений.
– Вниз не пойдем, обходим, – напряженно приказал Рэйд.
Как часто бывает после холодного утра, у них над головами сияло голубое небо. Солнце начало пригревать сырую землю, и ароматы нового дня казались особенно пронзительными, пели птицы.
Поездка через не очень густой зеленый лес, пересекаемый кое-где веселыми солнечными лужайками, была прелестна.
Айрин шла рядом с Кати.
– Ну почему он не приходит в себя? – У Кати паническая атака. – Ты уверена, что ему становится лучше?
Он слышал тяжелое, хриплое дыхание Верити на носилках, словно воздух был чужой стихией для больного – так дышит рыба, вынутая из воды…
– Да, с ним все в порядке, он поправляется. Он настолько наполнен твоей энергией, что сейчас загудит шмелем и взлетит. – Видя, что Кати не успокаивается, Айрин добавила, – верь мне, я целительница, у Эссейла замечательная регенерация, намного лучше обычного дракатона. Смотри, у него даже жара теперь нет!
Всесильный Кати Гаскел кивает, замкнувшись в кругу собственного страха и вины. Его лицо напряжено, в острых чертах застыла терзающая боль.
– Как они могли? – Спрашивает он. Его взгляд обращён внутрь себя и Айрин понимает, что мужчина забыл о ее присутствии. – За что? Что эти мерзавцы с ним сделали! Все эти пытки! – Он сжимает кулаки в немой ярости. Айрин знакомо это выражение – страх, угрызения совести, неутолимая жажда возмездия – хорошо знакомо. В едином порыве девушка обняла Кати. Непривычный к женскому прикосновению, он на секунду застыл в напряжении. Потом начал расслабляться. Айрин чувствовала, как из него волнами выплёскивается жгучая боль и отчаяние…
– Кати, почему вы лишили Эссейла его друзей? – Спросила она его позже.
– Каких друзей? – Заинтересованный взгляд. Казалось, он хотел знать все, что касалось его шелана.
– Джеймса, Неда, Зои и остальных.
Кати скривился.
– Суларцы… Опасны… Фи… – Тон презрительный, уголки губ опущены в гневе и отвращении.
– Они спасли его. – Кати опять поморщился. – Как ты думаешь, когда он придет в себя, захочет ли он увидеть кого-то кому он доверяет? Или сразу напороться на улыбчивые физиономии дракатонов, которые преследовали его, пытали и хотят убить?..
Она резко замолчала, терзающая боль исказила черты дракатона. Его красивое лицо приобрело тревожное затравленное выражение. Мужчина стиснул кулаки.
– Я подумаю…
Он был расстроен, голос его трещал, как схваченное морозом стекло.
Вначале было черно-красное забытье. Потом оно сменилось сном с короткими перерывами, когда он проваливался в какую-то ревущую бездну. Затем он стал ощущать блаженное состояние покоя. Он плыл, покачиваясь, на теплых, мягких волнах. Иногда он слышал мягкие шаги, шепот – не более громкий, чем шелест листьев, – потом, сквозь беспамятство периодически стали прорываться другие звуки – позвякивание конской сбруи, шорох одежды, пенье птиц. Непрерывно около головы его кто-то дышал, то явственнее, то слабее. Ощущения, идущие к нему извне, ограничивались только этими звуками и еще невидимым присутствием любимого существа. Он вздохнет и сейчас же – легкое движение воздуха, и кто-то наклоняется над ним, и он чувствует запах, нежный и свежий, теплый, родной…
До него долетел прокатившийся через поля запах туманной мглы с леса. Вокруг него витал какой-то странный, такой далекий и такой знакомый до боли аромат из его вяло тлеющей памяти…
…Проснулся. Принюхался – весна? Лето? До него долетел запах лошадей и каких-то существ. Пели птицы, недалеко фыркнула лошадь, он почему-то качается, задумался над ощущениями – его куда-то несут.
«Где я? Я был болен? Я побывал в каком-то происшествии? Я опять потерял память?»
Задумался, напрягся – нет, не потерял, последние события с мучительной ясностью встали перед его мысленным взором. Ощутил свое тело – ничего не болит, сумасшедшая слабость, не пошевелиться. Он лежал связанный на чем-то жестком и неудобном. Значит Гарри куда-то несет его. Застыл от осознания своего скорого будущего – значит скоро снова пытки, вот умереть бы ему сейчас!
Рядом тихие, очень знакомые голоса:
– Чего говорят?
– Выпить хочу…
– Забудь, еще идти и идти по такой жаре. Чего-нибудь холодненького бы…
– Ужасно, ужасно!
– А дома сейчас уже холодно и листья желтеют…
– Так то север…
– Воробьи и те разинули клювы от жары.
– Ужасно, ужасно…
Он узнал голоса. Друзья, живы, тоже в плену.
Открыл глаза, снова закрыл от яркого, резкого солнечного света, ударившего его по глазам, как острым лезвием. Снова открыл, сильно прищурившись – над ним голубое небо, легкие, невесомые облака распушили полупрозрачные перья. Красиво, спокойно. Небо – лучше места не найти… И сейчас же, будто отдирая коросту со свежей раны, поползло воспоминание о других местах – дымном, горячем, грохочущем болью, другом, наполненном щелчками хлыста, взрытом болью на спине, плечах… перед ним блеснул ослепительно-красноватый разрыв, хруст костей, голос Гарри… Его туда затягивало, он задышал тяжелее, завсхлипывал – «Не надо, не хочу». Воспоминания заполнили его, начавшее скручивать ему мозг… Стало слышно, как в его голове лопались какие-то фиолетовые пузыри, мягко и безбольно отрывая ровные промежуточки жизни…
Он застонал, понимая, что умирает…
…Эссейл вдруг дернулся, застонал, забился на носилках, как рыба, выброшенная на берег, жадно хватая воздух. Все остановились, со всех сторон раздались вскрики, Айрин сорвалась навстречу ему с тревожным, слабым, счастливым криком, получилось что-то очень немузыкальное…
– Эссейл, родной мой, тш-ш-ш, все хорошо, я здесь…
Он распахнул глаза, открыл рот, закрыл, дернулся навстречу к ней, у него ничего не получилось, захрипел что-то… Она схватила его за плечи, он нашел свою правую руку, другая почему-то была связана, схватил свою Аларианту за тунику, будто страшась, что растает ее видение… Это была Айрин, около, Айрин, худенькая, хрупкая, живая! Она бережно, точно хрустальную вазу обхватила его лицо, прижалась к нему лбом, поцеловала его и он чувствовал, как дрожали ее губы, как все тело ее мелко вздрагивало… Она заглянула ему в темно-оранжевые глаза, он с обожанием, с прихлипыванием смотрел в ее любимое, всегда новое, всегда неожиданно прекрасное лицо. Она повторяла снова и снова:
– Я с тобой… все хорошо… теперь все хорошо…
Она стала целовать его рот, уголки его рта, где страдания проложили две ниточки, его глаза, его нос…
«Почему она рядом, она в опасности, в опасности…!»
Он никак не мог успокоиться, его сердце колотилось, вырывалось из груди, воздуха не хватало, на грудь упала мраморная плита, не вздохнуть, между ребер с левой стороны зашевелились многочисленные ножи… глаза дракатона мерцали с сумасшедшей скоростью, переливаясь красно-оранжевым, – «ей надо бежать, скорее» – он попытался оттолкнуть ее, крикнуть, беги, спасайся! Сил нет, попытался привстать, кто-то давит на плечи, вокруг какие-то люди, схватили его, кто это?.. Она рядом, не отпускает его лицо, не дает оглянуться, лоб ко лбу, глаза с глазам…
– Успокойся. Теперь успокойся, успокойся, Эссейл, милый, – шептала она, – я никуда не уйду, я – с тобой навсегда, навсегда… Дыши со мной, тише… Медленнее… Рядом друзья, мы в безопасности… Тш-ш-ш… Дыши…
– Эссейл, мы рядом, – голос Неда.
– Давай, друг, все нормально, – Джеймс тоже рядом.
– Эссейл, у тебя сломаны ребра, дыши мелко, – обеспокоенный голос Зои.
Его друзья. Он успокаивается, дышит вместе с Айрин, смотрит ей в глаза.
– Эссейл, запомни, все хорошо, мы среди друзей, в безопасности. Ты понял? Кивни.
Он, словно загипнотизированный, медленно кивнул. Попробовал оглянуться, Айрин крепко держит его голову.
– Я хочу, чтобы ты помнил, не волноваться, тут тебе надо кое с кем познакомиться… – Джеймс рядом хмыкнул. – Тебя уже давно ждут…
Эссейл кивнул, слегка нахмурился. Айрин медленно отстранилась, открывая перед ним более широкую панораму. Драйт и Джеймс с двух сторон приподняли его.
– Мы с тобой, шепнул ему Нед.
Эссейл посмотрел вперед…
Вокруг него стояли дракатоны…
Их были сотни, десятки сотен, тысячи, они были везде, даже с деревьев свисали. И все они застыли, смотря на него в ужасе, словно ожидая, что он сейчас напрыгнет на них и перегрызет им горла. Смотрели так же, как и в его снах, таким же испуганно-шокированным взглядом, – «что же я им такого сделал?» В очередной раз, наверное, уже в сотый раз, спросил сам себя Эссейл. Наступила мучительная тишина…
Дрожь прошла по телу мужчины. Его Аларианта здесь! Она в опасности! Безотчетный ужас охватил его, сковал холодом все тело.
Синеволосый дракатон панически огляделся, с каким-то шипением дернулся в руках друзей и уставился на дракатонов выпученными пульсирующими темно-красным глазами, ожидая всевозможных мучений.
Дракатоны вдруг опомнились и как один плюхнулись на колени перед окончательно растерявшимся мужчиной. Он тяжело дышал, явно испытывая боль, напряженно смотрел вперед себя, его взгляд метался, не останавливаясь на ком-либо.
– Все хорошо, – прошептал рядом Джеймс добродушно-шутливым тоном, – они ручные, хоть и кажутся такими жуткими и огромными… Но если хочешь, – добавил он, морща смехом смуглое быстроглазое лицо, – только скажи, мы враз тебя на плечи и убежим, Нед их задержит.
– Эссейл, – тихо сказала Айрин, бросив в сторону шутника Джеймса негодующий взгляд, – нас, тебя обманули, дракатоны, не пытали тебя и не хотят убить, они… ммм… они хотят помочь. Ну что-то вроде такого, – вздохнув добавила она, шокирующие подробности он узнает позже. – Верь им, они друзья.
Дракатон онемел с открытым ртом, выпучив глаза. Несколько секунд все стояли совершенно неподвижно. Эти секунды потребовались, чтобы новая мысль нашла себе место в измученном мозгу Эссейла, что может тогда эти дракатоны их отпустят. Он облизнул пересохшие губы, не отрывая настороженных глаз от коленопреклоненных перед ним дракатонов.
– Встаньте, друзья мои, – попросила Айрин. – Эссейл, позволь тебе представить наместника Дракатии Кати Гаскела.
Это имя он уже слышал, подумал Эссейл, уставившись на медленно, осторожно поднимающегося дракатона. Это был худощавый, невысокий дракатон средних лет. Светлые волосы, очень худое, узкое лицо, впалые щеки, глаза стального цвета – Эссейл задумался, следя встревоженными глазами за наместником Дракатии и такая невообразимая тоска глядела из глаз этого странно-родного мужчины, тоска загнанного существа, тоска побитого и брошенного животного – что он растерянно моргнул, вежливо кивнул.
– Мой Господин, – сказал дракатон приятным, глубоким голосом и низко поклонился.
– Это Посол Дракатии Рэйд Ластел, – продолжила Айрин представлять дракатонов, на Эссейла посмотрел очень высокий и изнуренный дракатон с удивительно светлыми глазами на таком смуглом лице – нос с горбинкой, глубокие, трагичные носогубные складки, твердо сжатые узкие губы. На его лицо выплыла татуировка дракона.
– Бэйл, Стаси, Кор, Порет, Скон…
Подошел пожилой дракатон.
– Эссейл, это Грехем, целитель, он хотел бы проверить твое состояние. Он лечил тебя все это время.
Айрин могла бы и сама это сделать, но она видела, насколько дракатонам необходимо было, чтобы Эссейл начал им доверять. Мужчина нахмурился, растеряно отбросил со лба прядь темно-синих волос. Дракатоны как один проследили за его движением и опять уставились на него в каком-то непонятном ужасе. Эссейл невольно поежился. Неуверенно кивнул.
Целитель осторожно приблизился, обошел вокруг студентов, столпившихся около носилок, медленно склонился над дракатонской настороженной святыней, Эссейл замер, мерцая темно-оранжевыми глазами и шевеля носом, словно обнюхивая пожилого дракатона, как недоверчивая собака. Темно-синяя чешуя на его лице все еще была вздыблена, сердце стучало тревожно.
Грехем проверил повязки, не замечая, как тот вздрогнул.
– Не дергаться больше, не скакать, – чуть ворчливо бухтел он себе под нос, – Господин, вам надо поесть…
– Он не ест мяса, – гордо заявил Джеймс, радуясь, что он знает что-то об Эссейле чего не знают все эти надменные дракатоны и что они слушают его с таким вниманием.
Принесли воды, еду. Айрин пыталась накормить любимого, которому кусок в горло не лез под многочисленными, жадно разглядывающими его немигающими взглядами, уставившимися на него.
– А не все разошлись! – Прикрикнул Грехем, – нечего тут смущать Господина своими рожами!
Все разошлись, пятясь задом, пялясь на Эссейла, который в ответ тоже пялился на них, мерцая встревоженными глазами. Рядом остался только странно притягивающий его наместник Дракатии.
Через некоторое время обоз снова двинулся. Эссейл полусидел на носилках, держа Айрин за руку здоровой рукой. Он чувствовал себя лучше в окружении дракатонов, но все еще вздрагивал каждый раз, встречаясь со взглядами дракатонов. В итоге, он решил не смотреть по сторонам. Студенты словно не замечали напряженности ситуации, Джеймс живо обернулся к Неду, что-то сказал и оба засмеялись. Нед толкнул его кулаком, и Джеймс толкнул его, Ганна хихикала о чем-то с Николя… Драйт начал рассказывать Эссейлу о событиях, которые он пропустил. О буре, вызванной Лиззи и Николя, о страшной молнии, об их ожидании, о явлении Гарри с мертвыми телами…
Эссейл слушал молодого человека рассеяно, его взгляд то и дело возвращался к напряженной фигуре Кати Гаскела, шагающего одиноко, недалеко от носилок. Вот к нему подошел обеспокоенный чем-то Рэйд, они пошептались, Кати сухо кивнул, Рэйд ушел.
У подножия холма Стаси с Кором вскочили на лошадей.
Рэйда не покидало смутное ощущение тревоги – может быть, опасности, подстерегавшей
их где-то поблизости. Он послал ребят проверить тылы.
Дорога свернула ближе к лесу, Эссейл принюхался – откуда слабо потянуло сыростью. Лошади начали пофыркивать. Впереди показались неясные очертания огромных деревьев, но оказалось, что это невысокие прибрежные кусты. Запахло речной сыростью. Разрушенный тракт спускался под гору. Лошади, сторожась, громко зафыркали и зашлепали по мелкой воде.
– Как бы нам в яму не угодить, – как всегда ворчал старик Грехем, беспокоясь о носилках с Господином. Но речку прошли благополучно.
– Так я и встретила дракатонов, – завершила свой рассказ Айрин. – А потом мы поспешили тебе на помощь.
– Спасибо, – тихо сказал наконец Эссейл, впервые обращаясь к Кати. Тот слегка вздрогнул. Его узкие губы чуть дрогнули в легкой улыбке. Он поклонился.
– Очень рад помочь, Господин мой, Верити.
– Почему Верити?
Кати удивился про себя:
«Действительно не помнит!»
Одно дело знать это с чьих-то слов, а совсем другое – убедиться собственными глазами.
– Верити, это Ваше официальное имя, мой Господин.
– Почему вы спасли нас? Кто я?
«Какой хриплый у него голос и какой странный акцент!» – Из вежливости перед Айрин они говорили на суларском.
Брови Айрин, казавшиеся под лучами солнца почти белыми, слегка нахмурились и отбрасывали на ее ясные синие глаза тень, словно тень проплывающего облака, отчего они стали вдруг темными, как глубь моря. Она явно колебалась.
Айрин тревожно переглянулась с Грехемом и Кати. Они видели, что Эссейл уже с трудом держится, что он еще сильнее побледнел, под его скулами и губам выступили тени, у него скорее всего жар. Мёртвенно-бледное лицо, обесцвеченная кожа, плоть словно истаяла, обнажив хрупкую красоту выпирающей кости. Лихорадочный блеск в глазах.
Грехем передал Айрин напиток для больного.
– Выпей, дорогой…
Доверчивый дракатон не заметил подвоха, он еще успел возмущенно вскинуть глаза на свою Аларианту перед тем, как заботливые руки Грехема подхватили его тело, погруженное в глубокий сон.
– А еще они вставляют огромные кольца в уши, отчего они вытягиваются ниже их шей и палки в нос вставляют!.. – Коварный Джеймс специально понижает свой голос практически до шепота, чтобы любопытные дракатоны вытягивали шеи, стараясь услышать ужасную историю о жителях Занвеи.
– Врешь суларец! – Пробасил Лукан – грозный Алькаид, с шипастой татуировкой на шее и груди, чья очередь сегодня была нести носилки.
– Ха, вру, да вон хоть миларда посла спросите, он мир больше вас, шипастых, повидал.
Эссейл, полулежащий на носилках, тоже внимательно слушает истории Джеймса, от удивления открыв рот.
– А от этого они выглядят очень странно, даже более странно, чем лесные люди Баррисой Ховри, что на северо-востоке от гиблых болот, чьи волосы склеены смолой, а зубы выкрашены красным и черным.
– Точно врет, – шепчет Свен, держащий передние ручки носилок. Эссейл согласно кивает головой, не отрывая глаз от Джеймса, он не замечает с какой нежностью и грустью смотрит на него Кати. Ярко-желтые глаза у синеволосого горят нетерпением и восторгом, как у ребёнка.
– Думаю, что дело в их глазах. – Таинственно продолжает Джеймс, выпучив глаза в избытке почти мистического восхищения. – Я видел отверстия в черепах, в которых было больше жизни, чем в глазах этих людей.
– Рэйд, это правда, правда? – Спрашивает Эссейл, не замечая, что впервые обращается к дракатону напрямую.
– Правда, правда, – улыбается лучиками морщин у глаз мужчина, – ну, может, чуть преувеличено, ну, может, и не чуть…
– Да где, где преувеличено! Я сам, сам видел, – подпрыгивает возмущенный Джеймс, – Эссейл, старина, верь мне, не слушай их! Они, эти столпы печали и холода, из своей Дракатии не вылезают, эти ослы…
– Но, но, пчелка, – грозный бас прерывает худенького студента, – ты жужжи, жужжи, да не забывайся, прихлопну…
– Ха, шипастая громила, не догонишь…
– Похоже, наш Джеймс нашел себе еще одного друга, – комментирует Айрин смешно улепетывающего парня и огромного дракатона, догоняющего его. Ну вот, догнал…
«Все мы начали меняться. Ожили. Как старые часы, долгие годы показывавшие одно и то же время» – Кати посмотрел вокруг – солдаты смеются, наблюдая, как Биан, огромный алькаид, взвалил худенького Джеймса себе на плечо и легко идет с ним в сторону кустов, видимо, чтобы нарвать прутьев для порки…
– Эссейл, друг, помоги! – Вопит Джеймс, дрыгая ногами, с его рук срываются огненные шары, безвредные дракатонам.
Айрин смеется со всеми, её глаза сияют, как вода на солнце.
– Мне даже его как-то жалко, – шепчет она Эссейлу.
– Да ничего он с ним не сделает, – уверяет ее Кати, – так, напомнит об уважении…
– Бедный дракатон, он же теперь каждый день будет находить пиявок в своих сапогах…
– И волосы, привязанные к кровати, к кустам… – Вздохнул Драйт.
– И одежду, разрезанную на полосочки и кровать его теперь будет гореть раз в день… – добавила Зои…
Эссейл всей кожей ощущал присутствие Кати рядом с ним. «Что-то есть в нем такое, – думал он. – Что-то знакомое, родное. Но всё-таки, наверняка, мы же с ним никогда не встречались»
Все в его душе переворачивалось, когда он видел тоскливые глаза наместника. Он не понимал, что он слышит скрежет долго не работавших механизмов, запустивших адскую машину мистической взаимосвязи – связь додзен-шелан во всю настраивалась. Обоими ими владели сложные чувства, которые было трудно анализировать, но они ощущали исходящие друг от друга душевное тепло, гнев, смущение, угрызения совести… и за всем этим – притаившуюся нежность, верность, единство.
Наконец, Эссейл твердо посмотрел в глаза Кати Гаскела и сказал:
– Рассказывайте…
Вся история делилась на безумные фрагменты, рассыпающиеся, словно колода карт по ветру, пока не начала вырисовываться вся картина случившегося. Эссейл слышит в своей голове какое-то гудение, голубое качалось перед его ошарашенными глазами.
Ну что ж, такого он не ожидал. На худом лице Эссейла ошеломление. Его лицо дёргается от напряжения, ладони сжимаются и разжимаются.
Он долго молчал, пытаясь переварить новости.
– Что такое скилл? – Наконец выдавил он вопрос.
Кати обеспокоенно взглянул на него. Неправильные выводы сделал мальчишка, ох, неправильные.
– Даже и не думайте об этом, мой Господин, вам еще очень долго нельзя будет выходить в астрал. Скилл может убить.
– Как убил Анхарата. – Мрачно добавил Рэйд.
– Как убил Вашего отца, – Сказал Бэйл. Голос у него звучный, движения энергичные, что никак не вяжется с его возрастом. – Император был слишком стар и немощен для скилла, но он не слушал советников…
– Почему у императора, – у Эссейла не поворачивался язык назвать давно умершего человека, которого он совершенно не помнил, отцом. – Почему у него не было больше наследников?
– Из-за особенности дракатонов – у нас могут быть дети только от Аларианты. Аран Раббас потерял свою Аларианту, вашу мать, во время чумы, в то же время умер ваш старший брат. А новую Аларианту он так и не встретил.
– А у меня есть додзен?
Бэйл собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался, смотря на молодого Господина.
