Текст книги "Качели судьбы (СИ)"

Автор книги: Наталья Пафут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц)

Айрин де Ариман де Сансет непонятно зачем держит.

* * *

3 марта.

Небольшое улучшение. В полдень внезапный проливной пот, температура 37, 0. Раны в плохом состоянии, текут. Перевязка. Боли.

Судороги. Пришлось привязать к постели, веревки разорваны, пристегнут наручниками – металл разорван. Айрин де Ариман де Сансет получила повреждение. Объект буйный.

Одеты клементные цепи – объект успокоился.

Боли.

Питание жидкое.

Диагноз – смерть.

Глава 3

Из ватной пустоты бессонниц

И Вечности тягучих снов,

Раздался рокот, как из звонниц,

И я откликнулся на зов.

Препоны Ночи стер во прах я,

И мрак вокруг по швам трещал;

Шеренги звезд застыли в страхе,

Когда весь мир я освещал.

Ад обращая в Рай, небрежно

Покой я рушил вековой,

Чтоб доказать всю неизбежность

Свиданья нашего с тобой.

Крошил я звезды и из пыли,

Как пирожки, лепил их вновь,

Меня бессмертьем одарили

Ты и моя – к тебе – любовь.

И… треснет Рай, и Ада тленье

Потухнет, изойдя в борьбе;

И тьма падет, облив презреньем

Мужскую похоть по тебе.

А если смерть придет глумиться

Над нами – в ней пробудит страх

Свет торжества на наших лицах,

Сквозь безграничный вечный мрак.

Такой любви, что ждут веками,

Дождемся мы, в конце концов:

Одни…Над Тьмою…И под нами -

Давно истлевший прах богов.

(Брук Руперт)

Наши дни

13 марта 2405 года

– Айрин! Ну пойдем на вечеринку! – Вот уже второй час ныла Мелинда. – Ты не можешь, просто не имеешь права пропустить веселье опять!

Переса энергично кивала головой, поддерживая подругу.

– Вот уже месяц, как мы тебя не видим! Где ты все пропадаешь? Похудела, побледнела, да от тебя почти ничего не осталось! Ты идешь с нами и точка! – Мелинда топнула ногой.

– Да-да, ты с нами, это не обсуждается! – Кереса стояла перед зеркальным шкафом, затягивая корсет. Айрин она улыбнулась рассеянно и продолжала деловито повертываться, переступая на ковре тугими туфельками. На ней было легкое белье, в ленточках и кружевцах, красивые полные руки и плечи напудрены, волосы причесаны пышной светлой короной. Около, на низеньком столике, стояла чашка с горячей водой; повсюду – ножницы для ногтей, пилочки, карандашики, пуховки.

– Девчонки, я вас обожаю, но совсем не могу, – захныкала Айрин, – у меня там ммм, эээ, ну… сложный случай, мне и вправду надо…

– Айрин! Ты совсем сдурела там в своей лаборатории со своими уродами подопытными! Сегодня мой день рождения! – Закричала Мелинда. – Ты просто обязана прийти! Или мы больше не подруги, выбирай!

– Хм… Проклятье! День рождения! Действительно… Кхм… А, может быть, это как-нибудь можно… – Голос её звучал неуверенно и тоскливо. – Ну да, конечно, если день рождения, то я… ммм…смогу… – Айрин неуверенно посмотрела на Мелинду.

Цвет ее короткого платья был настолько бросок, что время от времени, закрывая утомлённые глаза, Айрин в полной тьме то на потолке, то на стене видела пылающий факел с голубым венцом. Открывая их, слепла вновь, так как с полу, разбрызгивая веера света, бросались в глаза лаковые яркие туфли с бриллиантовыми брошками. Или это от усталости у нее все рябило перед глазами?

Ах, как же это не вовремя! Ее подопечный только пять дней назад впервые пришел в себя. Вспоминая об этом, Айрин до сих пор не поняла до конца, что же на самом деле тогда произошло:

* * *

Сколько времени уже прошло? Две недели того кошмара? Почему она держала его? Его сердце останавливалось – она была его сердцем, его легкие отказывались качать воздух – она дышала за него. День и ночь, ежесекундно она была при нем. Ей принесли низенькую кушетку в лабораторию, но Айрин боялась уснуть. Никогда не знаешь, проснешься и увидишь мутанта мертвым.

– Айрин, дорогуша, расслабьтесь, вы убиваете себя такой самоотверженной отдачей делу. Ну сдохнет он, ничего страшного. – Успокаивал ее Мерлин Булка. – Все равно никакой ценности он не представляет. Не дракатон, мутант, низший – пустышка…К сожалению, наиболее ценные экземпляры погибли.

Айрин только вздыхала. Это было уже более чем профессиональным интересом, это стало личным. Великая Госпожа Смерть или она – целительница-студентка. «Не уйдешь, не возьмёшь», – твердила она про себя, не до конца осознавая, с кем она разговаривает – с мутантом или со Смертью.

Она физически, всей кожей, каждой клеткой своего тела ощущала, что в лаборатории пыхтела, стонала и чавкала смерть. Линия между жизнью и смертью была очень тонка. Мутант вот уже две недели пытался умереть, а Айрин отчаянно боролась, сопротивлялась, но в конце концов она признавалась, что вскоре вынуждена будет сдаваться и позволить ему уйти.

В тот день мужчина неподвижно лежал на высоком металлическом столе, его руки и ноги были пристёгнуты красноватыми келеметными оковами. Он мелко и тяжело дышал. Лицо его было таким серым, что он мог бы сойти за чернокожего уроженца Занвеи, из которого выкачали всю кровь.

Сегодня ему было значительно лучше. Хотя «лучше» – понятие весьма относительное, сегодня утром он жил и дышал самостоятельно, без магической подпитки Айрин, что уже само по себе было невероятным улучшением в состоянии больного. Она не обманывала себя напрасными надеждами – это были последние крохи стремительно гаснущей жизни, которая пока еще слабо жужжала, потрескивала и скреблась.

По лицу мужчины прошла судорога (с тех пор, как на мутанта надели клементин, тело его было крепко приковано к столу – он почти не мог шевелить конечностями) Мужчина внезапно открыл глаза и уставился в потолок, губы его при этом беззвучно шевелились.

Айрин подскочила от изумления. «Очнулся!» Она встала и осторожно, обхватив его голову ладонями, повернула к себе. Она встретилась с глазами мужчины и замерла завороженная.

Он, не мигая, смотрел на нее, в нее огромными, переливающимися глазами. У него были странные зрачки – казалось, они меняли форму, вытянутые в вертикальную, широкую полоску, зрачки мерцали, пульсировали, переливались всеми оттенками огня – от ярко-желтого, до темно-оранжевого, его глаза сияли так ярко, что если посмотреть на пол рядом с собой, казалось, увидишь собственную тень.

Айрин застыла, низко наклонившись к мужчине, не в силах пошевелиться или оторвать от него взгляда, краем сознания отмечая, что она попалась, как последняя дурочка, что это чрезвычайно сильный маг-ментал, он взял ее под полный контроль.

«Сопротивляйся! Идиотка!» – кричало откуда-то издалека ее сознание. Ее глаза остекленели и застыли, полностью погрузившись в переливающие вертикальные зрачки мутанта. Они росли в ее сознании, росли, пока не заполнили все в ней, ничего больше вокруг девушки не было, только эти глаза, ее сердце билось в ритме с пульсом мерцания этих страшных глаз.

Все, бороться больше не хотелось, Айрин расслабилась. И вдруг ее сердце сильно и часто забилось. Айрин почувствовала, точно прикасается пальцами, видит, слышит, ощущает что-то запретное, скрытое, обжигающее сладостью. Она окончательно перестала сопротивляться этому взгляду, разрешая полный контроль над собой, всем духом словно разрешила себе и этому мутанту владеть ею, дала ему волю. И нельзя было понять, как случилось, что в то же мгновенье она была уже по ту сторону мира, она куда-то провалилась, в яркий огонь, на мгновение она увидела себя в небе, – «я падаю!» – паника накрыла ее на секунду, она раскрыла огромные крылья и поймала теплую струю ветра: – «я лечу!», снова огонь, она вся рассыпалась, уничтоженная, разлетевшаяся на мелкие осколки. Девушка даже не успела всхлипнуть от неожиданной боли от мощного взрыва в своей голове, когда вдруг она вновь стала цельной. Но другой. В новой Айрин появилась другая цель, крепкий якорь, связь…

Ощущение счастья захватило Айрин, чувство нежности, теплоты, неподдельной любви и восхищения переполнило разум, сердце и душу. Теперь у неё всегда будет заступник, защитник, близкий друг, понимающий и разделяющий её желания. Она почувствовала небывалое обожание во взгляде мутанта, она с обожанием окунулась в эти глаза.

Мутант вдруг разомкнул спёкшиеся черные губы и с явным трудом прошептал очень тихо и хрипло:

– Аларианта архш ш`хаш аршахх`н… – ему не хватило сил говорить, голос пропал, губы продолжали чуть шевелиться беззвучно.

Айрин вдруг пришла в себя, вспомнила, что она целитель – положила руки ему на плечи, нежно встряхнула:

– Живи! Слышишь живи! Я не справлюсь в этой борьбе за твою жизнь сама без твоей помощи, не умирай! Слышишь? Живи! Борись!

Мужчина, не отрываясь, смотрел на нее, он с явным трудом улыбнулся «тенью улыбки» и опустил веки, которые темно-синим блеском тускло сверкнули в ярком лабораторном освещении: «хорошо, подчиняюсь».

Вдруг он дернулся. Из груди его вместе со сжатым воздухом вырвался жалобный, тихий, хриплый стон. Он боролся, старался удержать себя в сознании, неимоверная, чудовищная боль с головой накрыла его.

Он продолжал, не отрываясь, смотреть в глаза Айрин. В глазах мутанта светилась безграничная тоска. Глаза просили, умоляли, требовали. Казалось, вся сила человеческой мысли, всё напряжение воли сосредоточились в этом взгляде – «Отпусти! Молю, отпусти!»

– Живи, борись! – повторила Айрин, с состраданием смотря на мужчину.

Судорога прошла по его лицу, все его тело дернулось и огненный, пылающий взгляд расфокусировался. Лицо обмякло. Айрин поняла, что мужчина потерял сознание.

Она вдруг почувствовала приступ какого-то нового, еще неизвестного ей страшного, гулкого одиночества – словно что-то невидимое и непонятное пролегло между ней и теми, кто ее окружал в этом мире, лишив ее способности понимать и слышать кого-либо. В груди, в ее сердце, образовалась странная гулкая пустота.

О том, что мутант приходил в себя и говорил, она никому не сказала, невольно чувствуя себя преступницей. Она почему-то не могла поделиться проишедшим, ощущая это глубоко личным. Хотя надо было предупредить коллег и учителей, что мутант, скорее всего маг и ментал, надо было, но Айрин молчала и чувствовала необыкновенной силы вину. Она вся извелась, томясь от чего-то. Все ее тело потряхивало от какой-то непонятной, тоскливой боли.

«Наверное кровяные месячные боли вот-вот придут» – с грустью отметила она. Депрессия вяло овладевала ей.

Через два дня вся лаборатория бурлила от новостей – мутант пришел в себя ненадолго. Ничего не говорил, медленно поморгал и снова потерял сознание. Вскоре он очнулся снова. Айрин с облегчением отметила, что мужчина не предпринял попыток завладеть сознанием профессора Булки, когда тот, одев на руки резиновые перчатки, схватил мутанта за волосы одной рукой и пальцем другой приподнял его чешуйчатое веко, заглянул ему в глаз:

– Эй! Э-эй, ты слышишь меня? Ты кто? Отвечай ты кто? – посмотрел в сторону многочисленных докторов и студентов, собравшихся в лабаратории после такой новости. Был там и задумчивый милард Гарри. – Ужас какой, вы видели его зрачки? Миларды, подойдите, посмотрите, – сказал он, двумя руками оттягивая веки, уделживая глаз мутанта широко открытым, – они вертикальные! Как у ящерицы! Урод!

– Откройте ему рот, может у него и язык раздвоенный!

С помощью тупого ножа разомкнули челюсть.

– Нет, язык нормальный, – мутант задергался, захрипел, – не сломайте ему кости, может у него челюсть не как у змеи и не может так широко открываться.

– Эй, мутант, ты кто? Ты дракатон?

Больной на вопросы не ответил и просто опять потерял сознание.

Мутант уже не умирает. Чаще приходит в себя. Ничего не говорит, на контакт не идет. Чаще всего он просто лежит с закрытыми глазами. У Айрин нет возможности остаться с ним наедине, постоянно кто-то находится в помещении.

Мэрлин Булка, как всегда полный энергии влетел в лабораторию.

– Миледи де Сансет! Душенька моя! – Он горит он переполняющего его восторга, – пока вас не было мы тут с Марраей Уткой провели некоторые тесты. Результат ошеломляет! Невероятно! – Булка тонко захихикал. – Я вам сейчас покажу, только дождемся миларда Кардина, он тоже заинтересуется нашими выводами.

Айрин чувствовала, что в этот раз устала сильнее, чем обычно. В университете заканчивались последние лекции, через две недели начнутся итоговые экзамены. Напряжение среди выпускников нарастало. Все волновались. Теперь, когда не было необходимости присутствовать при мутанте день и ночь, Айрин вернулась к учебе, к счастью, она не слишком много пропустила, но все же, ей приходилось сидеть за учебниками каждую свободную минутку. Забежать в лабораторию удалось впервые за три дня. К тому же, непонятная болезнь изводила ее. Сегодня ей даже ползти было трудно, не то, чтобы идти. Как только она проснулась, на нее обрушилась сильная слабость. Уже через несколько минут земля под ней закружилась. Она замерла на кровати и полежала немного с закрытыми глазами, глубоко дыша, чтобы поскорее восстановить силы. С трудом встала, всхлипывая, дотащилась до лаборатории.

– А, вот и милард Гарри, давайте же, идите сюда! – Булка схватил смеющегося Гарри и потащил-поволок его к столу. – Ха-ха, прекрасно, это просто прекрасно!

Гарри не сопротивлялся, послушно шел, весело, незлобно смеясь над увлекающимся профессором. Все знали, когда Булка в таком состоянии, он забывает о титулах, рангах, субординации, все для него едины.

– Да посмотрите же сюда, ха-ха. – Профессор взял нож и провел им по плечу мутанта. Айрин вздрогнула. Она непонятно почему знала, несмотря на то, что глаза мутанта оставались закрытыми, он был в сознании.

Из небольшого пореза потекла кровь, остановилась, порез затянулся. Никого это не удивило, это было хорошо известно во всем мире, что у дракатонов чрезвычайно повышенная регенерация.

– Значит он все-таки принадлежит к расе дракатонов!

«Да никто и не сомневался», – подумала Айрин,

Новый надрез – глубже, рана длиннее – прошло больше времени, рана затянулась, осталась светло-розовая полоска. Айрин готова заплакать, глаза щиплет.

«Это чудовищно! Кошмар, кошмар», – подумалось ей. – «Что же он делает, он же живой, хоть и мутант, он же прямо сейчас все чувствует!»

– А теперь смотрите! Ах, как жаль, что нет еще одного экземпляра для проведения более масштабного опыта… – Бледнея, Айрин слушала рассуждения человека, которого до этого уважала и боготворила. Тот прервал речь и демонстративно направился к столу с разложенными там металлическими ножами. Походка у него была стремительная и подпрыгивающая. Позвякал, выбирая:

– Да, этот. Вот, смотрите, это воистину изумительно… – Гарри кивнул, внимательно разглядывая все, что ему показывали.

С этими словами профессор всадил узкий нож из красноватого металла в плечо мутанта. Все тело мужчины на столе содрогнулось, пошло волной, бедра приподнялись и ударили по столу, еще и еще, судорога пошла по лицу. Небольшая рана от клементинового ножа на глазах изумленных и восторженных зрителей стала увеличиваться, из нее обильно потекла кровь.

– Вот видите! – Умиленно смотря на мутанта, счастливо сказал профессор. – Мы всегда знали, что клементин смертелен для их драконов. Но чтобы так!

Мутант тем временем бился и метался на столе, судороги увеличились, пока он особенно сильно не ударил головой по твердой поверхности стола и не потерял сознание. Кровь продолжала течь из стремительно расширяющейся раны.

– Таким образом, можно сделать вывод, – ласково продолжал профессор, не останавливая свою восторженную речь, он накалил металлическую палочку на огне и начал прижигать рану на плече бессознательного мутанта. Айрин с ужасом заметила следы других, таких же ожогов, осознание того, что это не первая пытка, как иглою, прокололо все ее тело, – Таким образом можно предположительно заключить, что этот экземпляр имеет что-то общее с драконами или, что наиболее вероятно, все дракатоны подвержены особой слабостью перед клементином! Что дает нам основание…

Им всем было наплевать на мучения живого существа! Айрин была потрясена. – «Удерживать дракатона в плену – это уже само по себе святотатство, да еще и ставить на нем опыты! Но ведь это преступление! Абсолютное табу вот уже почти сотню лет Ничего, ничего не понимаю»

– Но ведь мы не воюем с Дракатией! – Не выдержала наконец Айрин;

Все окружающие мужчины с удивлением посмотрели на девушку.

– Конечно не воюем, но…

– Но мы и не друзья…

– К тому же, – начал Булка,

– К тому же, – перебил его Гарри, – надо всегда знать слабые стороны врага, так, на всякий случай… – Гарри повернулся к профессору, – продолжайте милард, прошу…

Айрин перестала слушать. – «Эта боль абсолютно бесчеловечна! Это просто не может происходить здесь и с нами!»

– Но вы же говорили, что отпустите его, а вы его пытаете!

Булка бросил на девушку настолько грустный и укоризненный взгляд, что Айрин даже стало чуть стыдно, что она усомнилась в учителе:

– Ну вот уж прям и пытаем, скажете же, душенька моя. Конечно мы его отпустим! Мы же ничего ему не делаем, так, проверяем и уточняем некоторые спорные вопросы, ради науки можно и потерпеть, так ведь? – Гарри утвердительно покивал, – вот очухается и отправим его домой, в этом нет никаких сомнений! Огорчили вы меня, – Булка расстроенно покачал головой, – ох огорчили старика…

– Да, никаких сомнений профессор, Айрин не со зла, она еще просто очень молодая и впечатлительная, – Гарри приветливо подмигнул сконфуженной девушке, повернулся к профессору, – продолжайте милард, все, что вы говорили очень, очень интересно…

Мужчины столпились вокруг стола с мутантом, проводят новые опыты…

Айрин медленно, шатаясь, покинула ярко освещённую лабораторию. Голова у нее кружилась. Возникла никогда еще не испытанная боль, кольца зелени, вкладываясь одно в другое или переплетаясь, затанцевали перед глазами. Айрин укусила нижнюю губу, чтобы не застонать в голос. Она заболела, ей срочно надо полежать…Она так распереживалась, что как-будто сама чувствовала боль в плече. Айрин была взволнована и сбита с толку. Пила воду, зажигала и опять тушила лампочку и до утра ворочалась в постели, чувствуя, что не может ни осудить Миларда Булку, ни понять того, что он делал. Всю ночь ее голова лежала на подушке, отвернувшись от всего живого, родного, теплого, а тело было раздавлено, развернуто.

* * *

– Э-эй, – Мелинда пощелкала пальцами перед носом Айрин. – Просни-ись! Ты на ходу засыпаешь! Вечеринка, поняла? Мы идем на вечеринку!

Айрин тяжело вздохнула, вечеринка, ох, только этого ей не хватало. Она встала и в волнении прошлась по комнате. Потом остановилась и несколько раз, словно рыба, раскрыла рот, но сказать было нечего, не было разумных причин, чтобы пропустить праздник, покачала головой и снова вернулась на свое место у окна. Кивнула головой.

Ну что ж, она идет «веселиться».

Вечеринка, а потом занятия на следующий день, долгие, изматывающие лекции. В университетских аудиториях было душно; под нудные речи преподователей дремота слоем пыли опускалась на студенческие скамьи. Сквозь высокие витражи пробивалось солнце, которое падало на пол ромбами ограненных самоцветов.

– Одно радует, – прошептала Иззи, – после этого жизнь покажется медом.

А Мелинда рассмеялась и ответила:

– Смотри – сглазишь.

Четыре часа в день в библиотеке. Сумасшедшая усталость. Странная, непонятная боль накатывала непрерывными волнами.

– Айрин, ты на расы идешь?

– Да-да, – с трудом волоча языком, пробурчала она, развалившись на столе в темной библиотечной нише, – сейчас встану…

Айрин не спала уже четвертую ночь, и чувствовала себя в том особом, наполовину призрачном мире, где все внешнее скользило мимо, как тени в голубоватом тумане, где грозно и тревожно горели серые глаза Зои – однокурсницы с целительского факультета, где действительностью были лишь запахи, свет солнца и неперестающая боль в сердце.

Она начала вставать. Потом вдруг кто-то ударил ее по голове, раздался звон в ушах и наступила темнота, чей-то очень далекий визг, какой-то грохот, затем кто-то уже спокойно: – "За ноги и за руки, только осторожно" – боль вспыхнула в спине. Кто-то еще спросил: – "А с ней что?" – она чувствует, как кровь течет по ее плечам, и в ответ послышалось: – "Позже. Она просто потеряла сознание". Что-то в груди у Айрин заложило, как камнем и дышала она с присвистом через жуткую боль, через оскаленные зубы притягивая липкую, не влезающую в грудь струю воздуха. Давно уже не было у нее сознания, все затянуло красным туманом и она не видела и не понимала того, что происходило вокруг нее. Новая острая боль – ревущая темнота накрыла Айрин.

Резко очнулась.

«Где я? Как же плохо! На меня напали? Избили, прямо в университете? Похитили? Я умираю?»

С трудом открыла глаза. Все тело болит, спина горит – вся исхлестанная, кровь до сих пор течет. Дышать трудно – ребра сломаны, плечами не шевельнуть, «наверное сотрясение мозга от ужасного удара». Попробовала шевельнуть пальцами – тоже сломаны. Застонала. Как пить то хочется!

Услышала движение рядом, дернулась, сейчас опять пытать будут! Почувствовала холодные пальцы на лбу, посмотрела на человека. Он казался темным пятном, поначалу расплывчатым, но по мере возвращения сознания все более проясняющимся. С трудом сфокусировала взгляд на улыбающейся Марраи Утки.

– Дорогая моя, как ты себя чувствуешь? – Спокойный вопрос.

«Она что не видит – я умираю, истекаю кровью! Почему она меня не лечит?»

– Что, что со мной? – С ужасом готова услышать страшный приговор – «а может это и к лучшему? Взять и умереть сейчас, я же хочу этого, не правда ли?»

– Переутомление у тебя, переучилась, вот и потеряла сознание, – с милой улыбкой сказала целительница.

– А травмы? Я истекаю кровью?

Маррая с удивлением посмотрела на Айрин:

– Ну шишка небольшая на голове. А так все нормально. Полежи, отдохни, покушай мяса побольше. И никаких занятий сегодня!

Айрин с удивлением приподняла голову. Она была готова увидеть все свое тело в крови, поломанное, изуродованное… Ничего.

– А почему же так везде больно!

– Где больно?

Айрин как могла точно описала свои ощущения. Она абсолютно и полно доверяла старой наставнице, заменившей ей мать. Девушка не могла определить, сколько лет этой женщине. Хотя ее кожа была гладкой, Айрин знала, что ей немало лет, седая, невысокая, она поражала властностью и спокойствием. Взгляд, когда госпожа целительница подняла глаза, посмотрев прямо в лицо Айрин, казался странным. Какого цвета были эти глаза? Желтые? Или карие, коричневые, как осенние листья?

– Айрин, что происходит?

Внезапно это стал очень сложный вопрос.

– Вы, ммм…. вы уверены, что у меня нет травм?

Маррая не ответила, только вопросительно посмотельно посмотрела на Айрин, ожидая дальнейших объяснений.

– Я чувствую себя как будто меня сильно били. Везде…

Пожилая женщина подумала, тяжело вздохнула:

– Айрин, деточка моя, ты очень сильная магичка и для мага твоего уровня, с партнером магом равноценной силы, в принципе, вместе, вам возможно преодолеть приказ печати рода, но последствия нарушения… – Маррая Утка помолчала, посмотрела на Айрин, будто тяжело обдумывая, что сказать дальше. «А это интересная информация, может стать очень полезной когда-нибудь, в будущем…» – подумала Айрин. Традиционно бытовало мнение, что нарушение печатей абсолютно, категорически невозможно и грозит мучительной смертью. Всегда можно было обратиться к магу-печатнику, он за огромные деньги мог снять печать. Но всех пугала перспектива остаться без защиты рода.

– Мы все знаем о распоряжении твоего отца о запрете на плотские связи, – Айрин густо покраснела, еще бы, об этом знали все в университете, только самый ленивый не напомнил об этом Айрин за последние шесть лет, как только однокурсники активно начали свои исследования в этом направлении. В магических университетах постельные отношения среди студентов всегда поддерживались и всячески поощрялись. Все были заинтересованны, чтобы маги вступали в связь друг с другом, тогда был больший шанс потомства с магическими способностями. Чаще и чаще у Суларийцев рождались дети без дара, маги стремительно исчезали. Айрин наверное была единственной девственницей старше четырнадцати лет на весь Евронийский высший университет боевой магии.

– Ты нарушила запрет отца? Эти боли могут быть связанными с последствиями… – увидев, что Айрин из красной на глазах целительницы стремительно бледнеет, та схватила ее за руку, – Тебя никто не осудит, девочка моя, верь мне.

Айрин покачала головой:

– Нет, нарушения приказа главы рода не было. Это все-таки переутомление, все уже проходит. Она постаралась улыбнуться как можно увереннее.

Еще два дня Айрин провела в кровате, абсолютно обессиленная, мучаясь от странных болей. Маррая каждый день навещала Айрин, удивленно качала головой, не понимая причин такого недомогания.

Айрин и сама не могла объяснить себе, не самой плохой целительнице, что с ней происходит. Ей было больно везде, в ее голове проносились какие-то туманные, хаотические образы. Нет! Это были не просто воспоминания. Их может иметь каждый. Это было ощущение какого-то присутствия. Что-то не находилось в ее сознании, не принимало решения, не переживало события. Оно просто… было. Как будто стояло в сторонке.

А потом стало только хуже. Айрин вся тряслась от неведомого ей досель ужаса беды.

Наступила удивительная жара. Второй день дул сильный горячий ветер. Жара тучей висела над городом, заслоняя солнце, летела горячая пыль. Она проникала во все щели, сквозь рамы окон, лежала на подоконниках тонким слоем, хрустела на зубах. От ветра дрожали стекла и что-то громыхало на крыше. При этом было жарко и очень душно. Айрин было больно, она вся горела и ей постоянно хотелось пить. Она пила и не могла утолить знойную пустыню во рту. Она хотела пить до тошноты, до вопля. Ее тошнило от количества выпитого и она снова бросалась на воду.

– Есть такое заболевание крови, – озадаченно бормотала старая целительница, – когда человек сильно худеет и постоянно пить хочет, но это наследственное, не могло же оно у тебя внезапно развиться, хотя…

И в прибавление ко всему этому унынию в эти знойные, как в печке, черные ночи Айрин видела сны, она просыпалась в слезах, и не могла ничего вспомнить, только то, что эти сны ужасны, хотя они исчезали из памяти, точно дымка с запотевшего стекла. Но ей казалось, что эти мучительные и страшные сны предвещали какую-то страшную беду.

Прошло еще два дня. Пыльная буря кончилась грозой и ливнем, барабанившим по крыше всю ночь, и утро воскресенья настало тихое и влажное – вымытое. Айрин убедила сомневающую Марраю, что ей уже намного лучше и упросила добрую целительницу отпустить ее к себе в общежитие.

– Не уверена, что мне это нравится, но что ж делать, иди уже. Только не перенапрягайся, обещай!

Айрин готова была пообещать все, что угодно, только бы вырваться из университетской больницы. Ей почему-то казалось, что надо торориться, что надо куда-то бежать.

– Знаю я куда ты рвешься, – усмехнулась Маррая Утка, – уехал он.

– Как уехал? Куда? – И столько шока и неверия было в глазах Айрин, что старая женщина поторопилась успокоить ее:

– Ты только не расстраивайся, он приходил, хотел попрощаться, да я не позволила, пускай помучается…

– Как, он уже ходит?

Теперь настала очередь Марраи растеряться:

– Конечно, как впрочем все последние тридцать шесть лет…Милард Гарри срочно уехал…

Ах Гарри, ну конечно! Айрин совсем забыла о своей недавней любви, как однако интересно, значит это было настолько всем очевидно, что он ей нравился. Ой, как неудобно!

– Нет, я говорю о том синем дракатоне, о моем пациенте!

– А тот! – Маррая разулыбалась, – так он тоже уехал.

– Куда? – Айрин вдруг стало почему-то очень грустно:

– Домой, куда же еще? – Искренне удивилась Маррая. – Как стало ему чуть лучше, так и отправили его в его Дракатию, не здесь же его держать! Уже почти с неделю как посадили его в карету и укатили, доехал уже наверное до родины.

– А-а-а, тогда это наверное здорово, – протянула Айрин. – Ну счастья ему тогда. А он ничего не сказал о себе, ну имя его, кто он?

– Нет, ничего, как очухался, так ни одного слова не вымолвил. Мы с Гарри как могли объяснили ему куда его везут, а он даже и ухом не повел, так и лежал, на потолок смотрел, да глазищами своими ужасными хлопал. Может разум потерял, все таки в стасисе около сотни лет пробывать! Ну это не наша проблема. – Маррая деловито встала, отряхнула с платья несуществующие пылинки, – давай тебя, болезную, выписывать.

* * *

Из тайного донесения агента под кодовым именем Шут.

Хранится в секретном апхиве столице Евронии. Дело 927549.9 Литер Д.

Датировано 19 мая 2254 года (151 год назад)

С середины марта я провел 6 недель в столице Дракатии Иштване под видом южанина торговца. В городе царит чрезвычайное уныние, дракатоны в глубоком трауре после смерти старого императора.

В столице ни разу не слышал ничего о драконах. Пытался спрашивать Низших, додзенов, разнорабочих, заходил в бары – никто не отвечает, чаще всего молчат, бывает в ответ агрессивная атака, пару раз был бит. На вопрос кто теперь будет императором, дракатоны или молчат или говорят о наместнике, додзене из рода Гаскелл – кузене императора.

Пару раз слышал комментарии дракатонов «все пропало» или «катастрофа». Несколько дней назад подслушал странный разговор о замерших спутниках и скиллах, и совсем шепотом «верити – это ужасно». Как только заметили мой интерес разговор прервался.

Имеет смысл предположить, что с их зверями – драконами случилась какая-то эридемия.

ПС. Суларцев здесь более чем ненавидят.

Пометка в конце донесения рукой архивариуса:

Оригинал донесения был зашифрован тайным кодом, переведено и записано для императора Вазула Шагаеала Великого династии Донессийской клерком Тайной канцелярии Лером Перуном. Оригинал прилагается.