Текст книги "Качели судьбы (СИ)"

Автор книги: Наталья Пафут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)

– До войны с Суларией…

– Да…

Помолчали. С тех пор у дракатонов не было императоров, хотя, казалось бы, ну что за проблема, взяли, да выбрали кого-нибудь из знати.

– Ну и что там за Высокая кровь? – Поторопила друзей Лиззи,

– Тут на самом деле другой термин, Эссейл не смог перевести его, вот мы и сказали Высокая кровь.

– Так, – сказал Нед, – давайте по порядку, повествование в трактате очень запутанное. Итак, Великая Война почти закончилась и уцелевшие жители Криаз-Ниаллэей ушли через свои Врата, как предполагает трактат, в другой мир. Город в долине предали огню, все уничтожили и сотни магов, здесь мы не поняли, тут какие-то непонятные энергетические связки упоминаются – наложили на Алтарь-Врата заклятие, запечатав их наглухо, чтобы враг никогда уже не вернулся. Заклятие держит их физическую форму, но очень слабые эманации все еще могут проникнуть в наш мир, поэтому, долина была заперта и наверху, на скале, построили поселения и дворец для стражей.

– Видимо, – вступил в беседу Джеймс, – со временем, исходя из писем, свою охранную задачу дракатоны во дворце и в деревнях забыли.

– Дальше, Высокая кровь, добровольно отданная, может приоткрыть Врата. Скоро Врата откроются полностью, и на эту землю хлынут легионы Криаз-Ниаллэей. Пока же створки лишь приоткрываются, и пройти в них могут немногие. Маги, наложившие заклятие, давно мертвы. Мы должны восстановить прежние чары, чтобы вновь закрыть Врата.

Джеймс победоносно улыбнулся:

– Элементарно!

Николя не разделял восторгов студента:

– Ну и как это сделать? – Мрачно пробурчал он.

– Ну, мы еще не нашли ключа. Хотя Эссейл считает, что это должно быть заклинание. Нам встретилось одно, очень странное, – Джеймс показал желтую страницу. – Никаких комментарий как использовать это заклинание нет – нам встречались только загадки, туманные стихи и много раз пересказанные легенды.

К Джеймсу подошел задумчивый Заррот, посмотрел на заклинание, нахмурился, сзади встал Мейз.

– Структура странная, – наконец промолвил Заррот,

– Очень длинное, – добавил Нед, – до конца заклинания не хватит сил,

– Так, дальше в трактате дается описание этих Криаз-Ниаллэей. Ящероподобные твари, без волос и век, предположительно с щупальцами и острыми когтями. Гермафродиты. Холоднокровны. Питаются только кровью и жизненной энергией. Слабые бойцы, не используют никаких орудий во время сражений. Нападают только на ослабевшую или одурманенную жертву, заснуть около них крайне опасно. Очень сильные менталисты. Чем сильнее тварь, тем он легче привлекает свою жертву своим взглядом или прикосновением, особо сильные могут воздействовать на большом расстоянии. Самый сильный человек или дракатон под взглядом такого Ниаллэйя делается совершенно беспомощным, никакая храбрость тут не поможет – человек влюбляется против своей воли, и тогда он верная жертва твари. Воплотившись, эти твари делают только одно: едят.

– Дальше, есть два вида этих тварей – непосредственно Ниаллэйи и их рабы – создания, добровольно пожелающие стать такими же тварями. В книге о них сказано не много, видимо, автор сам не очень понимал специфику, он называл их Тенями. У каждой тени есть свой Хозяин, тень выглядит практически так же, как он выглядел в жизни, питается кровью и энергией своих жертв, может есть нормальную пищу, владеет слабой ментальной магией, ему надо быть рядом с жертвой, питаться ему надо часто, а то он чахнет, становится малоподвижным. Как их распознать, автор не знает, так как отличить их очень трудно, они отлично имитируют живых людей.

Слабая сторона всех Ниаллэйей – это то, что они боятся сырости и холода. В эти моменты они совершенно беспомощны и медлительны, а потому и стараются скрываться в своем убежище – в долине.

Любят они больше ночи или дни, автор не знает. Предупреждает, что они сильно пахнут.

Вот все, или почти все, что нам удалось разобрать в этой книге.

Тут много рассуждений автора, примеров, но все это несущественно.

Как я уже и говорил, мы поняли только очень малую часть написанного и то, без Эссейла мы не поняли бы ни слова. Текст очень неясный и запутанный.

Джеймс кончил и замолчал. Молчали и все остальные.

– Что же мы должны делать? – спросила Мелинда.

– Ясное дело, раз мы каким-то образом сняли заклятие с этих Ворот и выпустили этих тварей, мы должны найти этот Алтарь сейчас, пока холодно и когда они беспомощны, уничтожить их – ну сжечь весь этот Запретный лес что ли. Это наш священный долг, – горячо проговорил Джеймс.

– Ты прав, но как это сделать? – сказал Нед.

– Что за чушь! – Вскричал Мейз, – куда мы пойдем? Опять в долину? К ним в жадные лапы! Там никакая магия не действует, о том, что они боятся холода, мы предполагаем только, доверяя переводу полуистлевших вонючих бумажек, которые переведены сметрником-мутантом! Ему все равно умирать скоро, вот и нас хочет взять с собой! Да, мутант? Чего жмешься к Айрин? Отвечай! – На последних словах голос Мейза поднялся до высокой, чуть визгливой ноты.

– Зачем бы он это сделал? – спросила Зои, качая головой.

– Что пользы спрашивать, – сказал Заррот, вставая со стула и прохаживаясь по комнате. – С тем же успехом можно спросить крысу, зачем она разносит чуму. Уродец – черный маг и делает это потому, что он крыса и по-другому жить не умеет.

– Да и что это за «Высокая кровь», открывшая Врата? – Заинтересовалась Вереса, – у нас тут только один дракатон, – она брезгливо поморщилась, – полудракатон, низший, ну какая у него кровь там, хотя… Эссейл, ты там, в Запретном лесу ничего своей кровью не поливал? Может Воротики ты и открыл, а теперь так удачно книжечку перевел?

– А может наш мутант и есть тот самый Тень? – Подал голос Глен. – Почти ничего не жрет, а энергия прямо булькает в нем через край!

Все задумчиво уставились на дракатона, который ни слова не сказал в свою защиту.

– Ерунда! – Подала голос Айрин, – там, в долине, Эссейл не уходил от меня ни на шаг, кроме того сражения на озере за жизнь Николя.

А Высокая кровь, – сказала она задумчиво, – еще в университете я читала старинный документ, где упоминалось о браках между дракатонами и людьми в прошлом для улучшения крови. Не тогда ли, при этом смешении, появились у нас маги – носители Древней крови? Кай пропал, он носитель Древней – «Высокой» крови.

Эссейл внимательно слушал свою Аларианту, наслаждаясь ее запахом и поглаживая ее по спине. Царственная, но в то же время нежная осанка, черные волосы, мраморная шея, как же он любил ее.

– Согласен, – кивнул головой Джеймс, это не Эссейл.

Николя посмотрела на Неда вопрошающим взглядом.

– Что ты об этом думаешь?

Сам он, действительно, не знал, какое принять решение.

– Ты не чувствуешь вони, сладкой такой? – Спросила Лиззи Вересу,

– Нет, не чувствую, – ответила Вереса. Но при этом она невольно вздрогнула. – Нормально пахнет, приятно даже.

– Я постоянно теперь чувствую этот запах, слишком часто, – произнесла Лиззи, встряхнув головой, как бы в чем-то упрекая себя. – Я его всегда чувствую. Он смешался со всей моей жизнью. Он здесь меня постоянно преследует. Как же я ненавижу это место! Это точно мутант – это он Тень.

Лиззи посмотрела на Вересу многозначительно. Та, словно с трудом продравшись через туман мыслей, ответила таким же важным взглядом, серьезно кивнула, не очень понимая о чем речь.

«Как Лиззи может ненавидеть это прекрасное место, о какой вони она говорит? Да, согласна, мутант противный, он хочет забрать их всех отсюда, урод, угрожает им всем…»

Вереса с восторгом оглянулась вокруг – стены из розового, прозрачного сердолика, мерцающие серебром огромные окна – из них, или через них, льются волны розовато-желтого света; с потолка идут голубые волны эфира и, смешиваясь с розовыми, дают небывалый эффект. Что-то волшебное. На полу пушистый шелковый ковер, усыпанный белыми свежими цветами лилий, как мягко ногам, лилии нежно ласкают их.?

Вересу заполнило всепоглощающее ощущение какой-то большой, разбивающей сердце потери и боль – ну почему ребята так долго здесь совещаются, все это ерунда, ей надо идти! Улыбнулась. – «Сейчас, мой любимый, потерпи, еще чуть-чуть ждать осталось…» Уверенность и спокойствие испаряются, а ожидание и желание насладиться покачиванием в лучах месяца все нарастают. Серебряные волны плывут, и ты точно летишь, летишь, а он тут рядом, ненавидимый и желанный. Он ждет, ждет…

– Я считаю, надо идти в долину, – произносит наконец Нед. Он закрыл книгу. На его лбу собрались морщинки, плотно сжатые губы побелели. – Мы подходим ко времени, когда придется принимать решение. Мы не должны дожидаться момента, когда обстоятельства нас вынудят делать то, что мы делать не хотим и не можем. Мы, боевые маги, и мы должны сами выбрать время и место сражения.

Николя молчит, уставясь куда-то в пространство. Он устал; утомление, охватившее разум и сердце, было настолько сильным, что куратор даже не испытывал ужаса, в последнее время не оставляющего его ни на секунду. Ощущение холода стало сильнее, также и смешанный запах лилии и затхлости. Посмотрел в окно, вздрогнул – большие черные глаза были устремлены на него, отвернулся, снова заглянул в окно – привиделось только, никого там нет; Почему-то очень не хотелось говорить об этом кому-либо, как в слабости своей признаваться, еще посмеются над его глупостями. Он не выдержал и поднялся.

Айрин украдкой смотрит на Николя. Нервное, издерганное лицо, под глазами залегли глубокие тени. Нед делает над собой усилие и продолжает:

– Надо идти как можно раньше, пока еще холодно и сыро. К тому же, в трактате сказано, что сами они не нападают. Свяжемся веревками, не дадим друг другу уходить…

– Чушь, – холодно сказал Драйт, – а если они всех нас призовут одновременно, так, связанные вместе и пойдем, радостные и счастливые. Там моя магия не действует, я не смогу нас защитить. – Худой, с продолговатым нервным, породистым лицом, с большим залысым лбом и тяжелыми веками серьезных глаз, он сидел спокойно, положив длинные, аристократические пальцы на донышко винного бокала.

Все хмурились. Свечи в подсвечниках уже сплавились, и воск потек на стол. Железные ладони, на которых стояли свечи, поникли, как высохшие растения.

Глен, казалось, не прислушивался к их разговору; отвернувшись к окну, он смотрел на тихий сад, но взор его был пуст и неподвижен; казалось, молодой человек столь глубоко погрузился в раздумья, что не видит ничего вокруг себя.

– Я не согласен с Недом, я считаю, нам надо ждать Гарри, – вдруг сказал он, словно очнувшись от тяжелого размышления. Сквозь густые длинные ресницы он бросил на студентов странный, полупобедный, полуиронический взгляд. – К тому же, посмотрите на улицу.

В темноте тихо шелестели листья высоких деревьев. Необъятным казалось чистое звездное небо над этой непонятной землей – тучи ушли, завтра будет прекрасная погода…

Так не придя ни к какому решению, студенты разошлись по комнатам.

* * *

Уставшая Айрин уже давно заснула. Эссейл же все крутился – как это бывает в утомительные часы бессонницы – чтение этих писем, перевод книги со странными, смутно знакомыми ему пометками – все это всколыхнуло что-то в нем, надломило хрупкую корочку над огромной пропастью смертельной раны – мысли, образы, воспоминания, внезапные догадки, горячие угрызения носились в его голове, сбивая, перегоняя друг друга… Мужчина ворочался, совал руки под подушку, ложился на спину, на бок, на живот… Одеяло жгло, что-то впивалось в бок, простыни скользили под ним…

Он определенно сходит с ума! Все кажется знакомым – и эта одежда, как Айрин сказала тогда, – «как будто на тебя шили, Эссейл, только ты намного худее», и это место, и даже эти письма! Скверная это была ночь, – долгая, как жизнь. Все здесь абсолютно навязчиво кажется ему уже виденным и слышанным. Темное пятнышко в мозгу Эссейла ожило, пустило ядовитые корешки во все тайные извилины. Опять кто-то словно стучится извне, до него долетают чьи-то такие родные, такие необходимые ему эмоции – там все – и переживание, и радость, и обожание, и очень, ну очень сильная тревога, какие-то вопросительные интонации, наполненные собачьей преданностью… казалось, только руку протяни, откройся и тебя затопит это обожание…

Поделился этим с Айрин, обсудили это с Драйтом, позвали на помощь Джеймса и Неда. Решили, что это ментальная атака Ниаллэйей – поэтому так и тянет,

– Тебе хочется идти куда-нибудь? – Тревожно спрашивает Айрин, – тянет наружу?

– Нет. Тянет позвать кого-то, открыться…

Джеймс обеспокоенно обменялся взглядами с Недом,

– Да, точно они. Драйт, можешь заблокировать?

Менталист подержал руки на висках Эссейла, похмурился. У Эссейла слегка закружилась голова и зачесался нос.

– Ты сейчас должен без памяти валяться и слюни пускать, – сказал Драйт, – такой ментальный удар я сделал по тебе. Нет, тут я ничем помочь не могу, сил у меня недостаточно, – признался наконец студент, – дракатоны ведь практически не поддаются ментальной магии, да и еще какие-то странные блоки у Эссейла, все глухо.

– А хочешь кого-нибудь ну… того…ммм… отдаться? – Продолжил допрос Джеймс,

– Отдаться – хочу, очень, – дракатон с обожанием посмотрел на покрасневшую Айрин, все засмеялись,

– Это хорошо, её хоти, ну ты держись, если что, зови, свяжем.

Эссейл серьезно кивнул. Джеймс обнял Ганну,

– Айрин, смотри за ним.

Эссейл усилил внутренние блоки, голос стал очень далеким и слабым.

Снова перевернулся на живот, поджал ноги, вытянул – нет, ему сегодня определенно не уснуть, он вспоминал:

– Айрин!

– Мммм…

– А что там про Высокую и Древнюю кровь вы говорили?

Айрин уже устала удивляться таким наивным вопросам дракатона.

– Знаешь, на самом деле, никто толком не знает что это такое и откуда взялось, и почему сейчас исчезает.

Айрин помолчала.

– Кто-то из наших преподавателей считали, что это связано со смешанными браками между нашими расами – людьми и дракатонами. И с наследием Анхарата. У нас есть легенда, что тот самый император Дракатии Анхарат был очень странным существом. До его появления, в мире ведь не было магии. А потом, при смешении наших рас, у нас, у людей, стали появляться магические способности больше, чем у вас. А потом произошла война, Дракатия самоизолировалась, практически закрылась и людская магия во всем мире стала исчезать. Сейчас нас, магов, очень мало, а сильных, практически единицы.

Дракатон лежал на локте, покусывал длинный шелковистый локон девушки и внимательно слушал,

– Хотя противники этой теории утверждают, что даже в редких случаях смешанных браков между расами сейчас маги не рождаются у таких родителей.

Айрин вырвала изо рта дракатона свой локон. Эссейл задумчиво взял другой, прикусил,

– Примерно двести лет назад стало очевидно, что магия исчезает. Тогда тогдашний главный маг Незеримис приказал контролировать браки пар с древней кровью и всех девушек-магичек. Тогда-то мы и потеряли свободу…

…Эссейл лежит на кровати, вспоминает, вытянув ноги, положив голову на подушку и закрыв глаза. В дреме мысли его странно путаются, воспоминания плавают, перемешиваясь. Сознание расплывается, – это уже не бодрствование, но еще и не сон, и как тень пробегает в голове усталость. За ней смутно колышется отдаленный гул чьих-то криков, посвист стрел, а вот снова тихий голос Айрин…

– Древняя кровь это драгоценные капли крови, которые позволяют нам быть магами. Можно быть магом или, если Древней крови совсем мало, то носителем.

– А как вы определяете сколько ее там у вас?

– Для этого есть маги, когда ребенок рождается, святая обязанность родителей принести младенца в специальный Дворец магии, где маг проверяет его кровь и провозглашается имя ребенка,

– Имя? Зачем?

– Эссейл! Даже в далекой Дракатии это все знают! Имя человека дается в зависимости от количества Древней крови в нем и это независимо от его социального статуса. Магия в нашем мире священна и будь ты нищий бродяга или император, имя тебе будет присвоено и ты поступишь в академию магии! Первая буква имени указывает на потенциальную силу магии. Ну и соответственно указывает на высокий статус.

– То есть ты Айрин – «А»…

Айрин грустно кивнула,

– Да, я родилась рабой. С таким именем не рождались уже больше двадцати пяти лет. Тебя тоже проверял маг. Я там была. К сожалению, Эссейл, ты полный, абсолютный ноль. Помнится, маг даже удивился. Такого он еще не встречал – у всех есть хоть что-то от Древней крови, ну хоть капелька. А от тебя у него все зазвенело в ушах от пустоты…

…Но вот тьма сна подкрадывается к полусонному дракатону, и с ней – рокот отдаленного камнепада или это гроза гремит, свист хлыстов, крики, крики… А откуда-то издалека, как будто их разделяют леса и горы, доносятся каплями падающие слова Айрин, которые мало-помалу приобретают смысл и проникают в сознание…

– И имя у меня соответственное.

– Да, поэтому здесь, в Суларии, с таким именем, ты нижайший из самых низких. Я в жизни ниже «Т» имен не встречала, даже среди прислуги.

– А у дракатонов та же система?

– Я не очень знаю. Но у них странно все очень, например, все наместники Дракатии носят одно и то же имя – Кати Гаскелл… – слышит Эссейл ускользающий голос Айрин среди отдаленных воплей людей.

Слова эти настигают его на самом краю воронки, куда он соскальзывает.

Всплывает сытое, самодовольное лицо:

– Ах, этот, – говорит кто-то, – урод, где вы берете драконов! Где…где…где-е-е-е… – А потом он слышит свой голос, он кричит сначала громко, потом сипло – голос сорван навсегда и голос его звучит глухо, словно рот заложен ватой. – Этот… Дерьмо паршивое…Сейчас мы его…

И опять он падает, падает, и опять вторгаются тени, и бесконечные волны их заливают беспомощного мужчину, они все темнее и темнее… «Помогите! Айрин! Спаси! Тону! Помо…»

…Ужасный вопль, леденящий кровь в жилах у каждого, кому приходилось его слышать. Что могло сниться этому человеку, доводя его до жуткого, душераздирающего воя, от которого он сам просыпался в холодном поту? Какие страхи овладевали им в ночных грезах?

– Эссейл, любимый, проснись, возвращайся!

Девушка обхватывает любимое лицо,

– Ты со мной, не бойся, я с тобой, любимый, держись за меня. Мы вместе, навеки…

Часть 5.

Глава 1

8 августа 2405 года

Погода прояснилась и обещала тихое, ясное утро; хороводы звезд чудными узорами сплетались на далеком небосклоне и одна за другою гасли по мере того, как бледноватый отблеск востока разливался по темно-лиловому своду, озаряя постепенно крутые отлогости дракатских гор на юге, покрытые девственными снегами. Направо чернела мрачная, таинственная пропасть-овраг, и туман, клубясь и извиваясь, как клубок змей, сползал туда по морщинам огромной скалы, будто чувствуя и торжествуя приближение солнечного дня.

– Спаси и сохрани нас, Боги!..

В голосе Лиззи зазвучали похоронные нотки.

Как только она произнесла эту фразу, первые лучи солнца пробились сквозь утренний туман, разгоняя серую мглу на склонах гор. С веток деревьев, с кустов, растущих в разросшемся саду, падали крупные капли, а высокая трава пригнулась к земле после недавнего дождя или росы. Воздух был на удивление чист и прозрачен. Студенты вышли на крыльцо и напряженно замерли, вглядываясь в небо. Несмотря на всю прелесть окружающей природы – великолепные цветы, росшие среди нежной травы, миролюбивое воркование горлиц и других птиц – все были подавлены.

Мирная утренняя трапеза, сопровождаемая чтением отрывков из дракатонской книги, не смогла рассеять чувства тревоги, навеянного прекрасной погодой. На данный момент было очевидно, что студенты не будут спускаться в долину.

– Мы теперь все умрем? – Дрожащим голосом спросила Мелинда,

– Ничего подобного, – пробурчал Заррот, – посмотрим еще кто кого,

– Пока еще ничего не ясно, – ответил Николя, – но я уверен, в ближайшее время они еще дадут нам о себе знать. Хотя теперь угроза не столь велика – ведь мы представляем себе, какого рода опасность нам грозит, и постоянно готовы ко всяким неожиданностям и стараемся обеспечить минимум риска всем нам. С нами метналист, Драйт, контролируй атаки, с нами огневики. Эти твари боятся огня. Мы в безопасности во дворце. Мелинда, мы справимся. Вереса…

Николя обернулся в поисках девушки.

– Где Вереса?

– Еще не приходила, спит наверное.

Николя кивнул. Все еще раннее утро, скорее всего девушка еще отдыхает. Айрин и Эссейл тоже еще не пришли.

– Да и Глена нет.

– Ай этот Глен, – фыркнула раздраженно Лиззи, – У него каждый день новые капризы: три или четыре часа ему теперь надо посидеть одному, видите ли, погрустить, повспоминать, да притом еще тщательно запирается в своей комнате, то ему холодно, то слишком много огня в камине, еда ему не нравится. Надоел!

– А эта его новая страсть к парфюму и сигаретам! – Вздохнул Кейст, – весь провонял.

Несмотря на эти ненормальности, Николя радовался, что Глен заметно поправился: слабость и вялость худенького студента исчезли, он был свеж и полон сил как никогда.

А вот и Глен вошел в столовую, посмотрел в окно, глаза его еще больше оживляются, на красных губах веселая улыбка.

Джеймс принес пачку бумаг: тут были большие листы в виде разорванных книг, были небрежно оторванные полулистики и клочки

– Это я нашел в деревне, – сказал студент, – как по разным почеркам, так и по подписям это что-то вроде летописи жизни дракатонской деревни и одновременно приходно-расходные книги. Тут много пустой информации, вроде характеристики урожая и рождаемость скота, но, как кажется, есть и интересные с точки зрения истории сведения или же совсем непонятная белеберда – вот, например, «празднование 85-го скилла – всеобщее гуляние, выходной – три избранных от деревни». Вот это, посмотрите, да…, а, здесь – для деревни наступила тяжелая пора, смертность как в ней, так и в окрестности сильно увеличилась, на каждой странице есть расходы на похороны… А вот тут посмотрите…

Это был большой, кругом исписанный лист, даты на нем не было. – «Увеличение количества смертей, призыв помощи из столицы»

– Вот это, я думаю, про то же время, описанное в письмах. Дальше про смерти, еще и еще, было очень много смертей. А тут датировано – 9 июля 2136 года, это 269 лет назад, страшная гроза разразилась над долиной, внезапное нападение армии суларцев, заметьте, до деревни они не дошли почему-то. Нет записей о массовых смертях или боях. Дальше, 25 июля – приезд императора! Представляете! – Джеймс победно сверкнул глазами, с темно-фиолетовым фингалом слева.

«И откуда это у него?» – Подумал Николя.

– Он же никогда не покидает Дракатию!

– Событие невероятного масштаба. В исторических анналах мира нет ни одного описания дракатского императора, никто никогда его не видел, кроме дракатонов, императорская семья охраняется ими, как святыня и тут такой странный визит.

– А был ли император? – Хмыкнула Зои, – Может это все дракатонские сказки?

– Так, дальше дворец покинут, начало августа – переселение всех дракатонов из этой местности! И за все это время ни одного упоминания о смертях!

– Странно! Если смерти прекратились, то зачем переселение? И кто прекратил эти смерти и как?

– Не знаю! – отрезал Джеймс сурово. – Эти вопросы, к сожалению, остаются для меня невыясненными. Я разобрал и перечел все, что нашел в столах и шкафах дворца и деревни. Я перебрал и перетряс все книги и бумаги. Есть только то длинное заклинание и короткий комментарий, что это закроет Врата.

– Заклинание ужасно тяжелое, – вступил Заррот, – можно попробовать создать круг силы, но я не уверен, что получится. Да и я не вижу возможности подойти близко к Вратам.

– Будем ждать грозы, – спокойно сказал Джеймс, – не зря же в летописях упоминается гроза. Из книги мы знаем, что эти твари совсем, категорически не переносят воду и теряют свою ментальную силу.

– А в долину нас поведет Эссейл, – добавил Нед, – а то сами мы потеряемся.

– Не нравится мне это, – обеспокоенно сказал Глен, – доверять мутанту…

– Я ему доверяю, – твердо ответил Джеймс.

Когда Эссейл проснулся, кошмарная подавленность все еще оставалась, он чувствовал себя ослабшим и каким-то поломанным, словно он всю ночь бегал и с кем-то сражался. Принюхался – он весь наполнен родным запахом своей Аларианты. Открыл глаза – темно, уютно. Пошевелился, с удивлением обнаружил, что лежит набоку, со всех сторон что-то мягкое – одеяла, подушки – он закутан плотно, как в гнезде, Айрин спит рядом, обхватив его голову и прижав его нос к своей груди, ее рот прижат к его уху, словно она что-то шептала до последнего момента, а потом уснула. Ее ноги обхватили и крепко прижали его тело. Его движение разбудило девушку. Она глубоко вздохнула, осторожно отстранилась, с беспокойством заглянула ему в глаза:

– Привет, родной мой, ты как?

И столько страха и любви было в ее глазах, что Эссейлу стало совестно,

– Буянил да? – Спросил он угрюмо,

Айрин устало вздохнула,

– Ну-у-у…тебе снились…сны…всякие. Вот мы с ребятами и завернули тебя. Представляешь, а Нед и Джеймс спали у нашей двери, боялась, что тебя эти Ниаллэйли утянут. А ты так кричал, только Драйт сказал, что это внутренние проблемы… А успокоился ты только в этой позиции. – Айрин усмехнулась. – Ты так смешно принюхивался, так шевелил кончиком носа, когда я тебя поймала и ткнула себе в грудь, а потом даже лизнул меня…

Эссейл был смущен и растерян. Ужас какой, позорище – орал, дрался и ребята приходили. Вздохнул. Поудобнее повозился, покрепче прижимаясь к Аларианте. Толстые двери комнаты заглушали все окружающие звуки, они, казалось, были полностью изолированными в этом раю. Как же не хочется отсюда вылезать.

– Прости меня, – прошептал он ей в грудь, очень виновато лизнул, задумался, снова лизнул. Девушка дернулась, что-то хрипло пробурчала ему в самое ухо. Кусила его за ухо. А она вся такая голенькая и вся такая теплая, и ароматная… тут, на нем…а он так хочет ее…отдаться…

– Поросенок ты, дракатонский, – вздохнула его аларианта, не подозревая о проблемах своего мужчины, – я так испугалась, а ты все не возвращался оттуда… – Дракатон задышал тяжелее, кивнул, – извинись перед Джеймсом, ты ему глаз подбил, – темно-синяя голова снова кивнула, казалось, даже уши виновато поджались, Айрин почувствовала, как его губы нежно обхватили ее сосок, она всхлипнула… – И Драйта ты толкнул сильно… Дракатон с блаженным вздохом скользнул внутрь, Айрин потеряла мысль, – и Неду досталось, ох… Эссейл… Тело ее было объято пламенем. Сладостные волны одна за другой уносили ее все дальше в океан исступления. В ее ушах прозвучал тихий, жалобный стон, который она услышала сейчас с необыкновенной четкостью – со страхом распахнула глаза. И вдруг она поняла, что это его стон – стон счастья. В ярком солнечном свете, заливающим комнату, она видела над собой улыбающееся лицо своего божества. Полузакрыв блестящие глаза, она отдалась вся нарастающему наслаждению…

– Айрин,

Они одевались, готовясь встретить ужасы ясного, солнечного дня. Солнце, казалось, остановилось на ослепительно голубом небе и, точно большой распустившийся цветок, возлежало на ложе из маленьких белых и пушистых облаков.????

– Вот это я нашел в одном из карманов брюк прежнего владельца. – На открытой ладони Эссейл держал простую, но очень элегантности подвеску из червонного серебра. Она могла принадлежать как мужчине, так и женщине. – Я бы хотел, чтобы ты носила ее постоянно. Я не знаю почему, но мне кажется, что она защитит тебя и в будущем напомнит тебе обо мне.

Айрин не могла говорить, она протянула ему свою правую руку, пальцы слегка дрожали, когда она дотронулась до этой изумительной красоты – девушка почувствовала вибрацию странной, но очень родной магии. Прохладная и темно-серебристая подвеска на изящной цепочке скользнула по ее ключицам, спряталась под лифом шелковой туники. Но Айрин знала ее там, чувствовала ее – теплую, пульсирующую любовью и заботой. Эссейл взял ее руку, подержал немного, потом вдруг поднес ее к губам. Поднял голову, и девушка увидела перед собой его взволнованное лицо, он резким движением усадил ее к себе на колени.

– Я сделаю все, чтобы защитить тебя, всего себя, жизнь отдам. – Поцеловал. Щелкнул по носу. – Ну что, пойдем завтракать?

– Скорее уж обедать… И извиняться…

Несмотря на то, что Айрин видела эту двухэтажную громадину в течение последних двух недель, сегодня она словно в первый раз входила в головокружительное пространство залитое ослепительно ярким солнцем, девушка вошла словно в другой, прекрасный мир: все, начиная с золотой лепнины, роскошной лестницы до яркого мозаичного пола, потолка украшенного фресками, столь высоко расположенного над колоннами из мрамора и малахита… все являло собой чистую магию.

И царское величие.

На самом деле, весь дворец был творением искусства, каждая комната в доме представляла собой разные оттенки внушающей трепет роскоши, разные тона идеальности в каждом помещении.

Обед уже был в разгаре – студенты с мрачными физиономиями сидели за столом, пред ними была выставлена жареная дичь, большая миска бобов с маслом, мучной пудинг с патокой и сливками, зажаренная с корочкой форель на тарелке, хлеб, масло и, конечно, вино. Говорить никому не хотелось, настроение было подавленное.

Какая-то женщина с растрепанными волосами в синем платье вбежала в столовую, Айрин застыла с поднятой ложкой, моргнула – с трудом узнала в женщине Мелинду. Та спотыкалась, словно пьяная. На ее белом лице выделялся широко раскрытый рот, из которого раздавался вопль:

– Мертва-а-а!.. А-а-а-а!.. Мертва-а-а!

На лице, когда-то, красивом, застыло величайшее недоумение и ужас. Она заикалась, из глаз лились слезы.

Все вскочили,

– Кто мертв? – Спросил Николя,

Мелинда не могла прийти в себя, с трясущейся головой, она открывала рот и громко икала,

– Кто мертв? – Повторил вопрос Николя,

– Ве-ве-ре-ве-сса… Мер-мер-мер-а-а-а… в… комн-ком…

Не обращая больше внимания на девушку, все вдруг побежали, словно от их скорости сейчас все зависело. «Опоздаем, опоздаем!» – молотом стучит в их головах. По лестнице, толпой, опережая друг друга, бросились наверх. Гулко и дроботно звучали шаги бежавших. Николя, хлебая раскрытым ртом воздух, хрипло дышал. Он первый, ногой, с громом, откинул дверь, через переднюю пробежав в комнату…

Изящная дверь открылась перед ними. Комната была богато декорировано ажурными, воздушными занавесями. В центре стояла главная деталь интерьера – превосходной работы огромная кровать в алькове.

«Я боюсь, – подумала Айрин, – я не хочу смотреть туда…»

Как бы против воли, она подошла ближе…

Лежа в залитой ярким солнечным светом белой комнате, на белой постели, Вереса была мраморно неподвижна и прекрасна… и очень мертва. Лицо девушки спокойно и выражало счастье – как она молода и холодна! Следов борьбы не видно, даже около ее подушки лежала прекрасная, свежая лилия.