Текст книги "Качели судьбы (СИ)"
Автор книги: Наталья Пафут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)
– Господин, – перебил Гарри голос целителя, – он в сознании, но вам стоит поспешить, он на грани…
Дракатон лежал на спине, раскинув в стороны руки, тяжело дышал. Его глаза, смотрели в небо, пульсировали тепло-оранжевым и подергивались под потемневшими веками, как будто беспрестанно следили за чем-то ярким, ускользающим.
Гарри подошел к Эссейлу, навис над ним.
– Ну что, раб? Пойдем?
Спросил он непривычно мягко, почти ласково.
– Устал я, – доверительно пожаловался он, отдохнуть так хочется. – А то все работа да работа, – тихо сказал Гарри. – Времени ни на что не остается. А я так вымотался. – В его словах прозвучала жалость к себе. – А тут столько твоих друзей.
С удовольствием Гарри отметил просыпающееся сознание и интерес в глазах дракатона.
– А мы все тут вместе собрались, ждем и ждем тебя нетерпеливо.
Мутант слушает его внимательно.
– Встать, сволочь! – Внезапно гаркнул Гарри.
Громко застонал Джеймс, пораженный ментальным ударом. Дико заорала Ганна. Остановившись, он с наслаждением наблюдал, как предатель корчится от боли, и вдыхал распространяющуюся вонь его страха… а так же запах страданий: причиняемой болью кормился его внутренний зверь,??его злая сторона потребляла ее словно пищу – и жаждала большего.??
Настало время проявить чуть больше агрессии. Поднажал, молодой человек захлебнулся криком.
Дракатон вздрогнул, шевельнулся.
Эссейл попытался выполнить команду. Встал на колени, выпрямился; на губах у него появилась кровь. Он застонал и вновь рухнул на землю. Еще раз попробовал. В голове шумит, накатывает беспамятство.
– Слабак! Поставь его на колени, – произнес чей-то голос.
Чьи-то руки помогли ему подняться на колени, за волосы приподняли его голову.
Эссейл поднял глаза на Неда, они у нее были почти красно-золотистые, цвета кипящего сахарного сиропа, когда он только начинает застывать.
– Раб, ты прямо сейчас превратишься в дракона и начнешь служить мне или…
Мутант тупо смотрел на него, удивленно покачал головой…
Саблот подошел к Драйту, на него обрушился град ударов. Тот пытался уворачиваться от ударов, но был слишком неповоротлив. Чернокожий попал ему по носу. Он упал на бок, скорчился, и тот ударил его ногой в пах. Студент закричал. После этого он еще успел почувствовать, как сапог несколько раз впился ему в живот, затылок и шею, и провалился в бушующую мглу.
Эссейл дернулся, но чьи-то руки удержали его. Волосы на его затылке встали дыбом. Ужас прожег его насквозь, проникая к первобытным истокам его подсознания. Его друзья страдают из-за него!
– Следующий. – Гарри подошел к корчащемуся дракатону. – Отсюда никто не уйдет, – произнес он по буквам, – пока ты урод, не превратишься в дракона. Я их на кусочки буду резать, долго и медленно, а ты смотреть.
Саблот подошел к Неду. Первый удар пришелся мужчине в переносицу. Второй рассек губы. Они треснули, как сухой пергамент. После двух-трех ударов он упал.
– Ну что, теперь наши милые девушки…
Эссейл не понимал, что происходи. Почему этот человек избивает его же собственных студентов. Чего он хочет от него. Он понимал только одно, что как то должет остановить это сумасшествие, это абсолютное безумие. Он чувствовал, что у него начинался жар, еще чуть-чуть и он уже ничего не сможет сделать…
– Начнем с прелестной Зои…
– Стой, – прокаркал он, – да, да, я согласен…
Дракатон повернулся к Гарри, острые черты бледного лица были искажены яростью и ненавистью. Черно-синие чешуйки встали дыбом. Горячее золото его глаз сверкало, как два солнца, а змеиные зрачки вытянулись в узкую полоску.
Гарри заинтересованно подошел к нему, схватил за волосы, поднял его лицо кверху.
– Ты мой раб, повтори.
– Я твой раб.
– Будешь мне служить.
– Буду… служить…
– Господин.
– Буду… служить… Господин.
– Ну это же просто отлично! – Гарри довольно вздохнул. – Превращайся, раб. – Казалось, приказ был дан почти шутливым тоном. Голос миларда Гарридана постоянно менял свой тембр и громкость. Саблот уже привык к частым и неожиданным переменам настроения своего хозяина, но никогда еще смена интонаций не была столь резкой и внезапной. Было очевидно, что Гарри очень взволнован, и ему стоит немалых усилий держать себя в руках.
– К-к-как… превращаться?
– Да я то откуда знаю, ты же оборотень.
… Утро было свежо и прозрачно ясно. Первые лучи солнца окрашивают небо нежным розовым отблеском. С жалобным криком взлетают вороны. Кричит выпь на далеком озере в долине внизу. Эссейл в последний раз посмотрел на широкий пурпурно-золотистый простор… Подошел солдат, подчиняясь кивку Гарри, снял с Эссейла клементиновые наручники. Без поддержки дракатон не смог устоять на коленях, снова упал на траву лицом вниз, одна рука беспомощно прижата его телом, не пошевелиться…
– Все отошли от одинокой фигуры, распростертой на земле, напряжение усилилось.
Ничего не происходит…
Дракатон не шевелится…
– Ну же! Давай!
Солдаты приготовили мечи и копья, сейчас как нападет на них огромный дракон. Саблот держит наготове огромную клементиновую цепь…
Мысли Эссейла бродят на краю сознания. Словно туман, словно отдаленная гроза тучей повисло на горизонте прошлое.
– Превращайся! Превращайся!
Чьи-то крики, вопли, рев…
– Превращайся…
Визг Мелинды…
Жар усиливался, ему надо превратиться? Реальность сместилась, он бредит?
– Оборотень!..
Он вяло подумал о себе самом. Может быть, он наконец поверил и понял смысл всего происходящего. Он оборотень. Как сильно пахнет яблоками… Перед его глазами ползет темно-красный жучок, наверное, это будет очень грибной год, но уже без него… Он носом чуял запах грибов, желто-серую лисичку и медно-бурый, с абрикосовым запахом подосиновик и съедобный дождевик, и черный груздь, и серый….
– П-Р-Е-В-Р-А-Щ-А-Й-С-Я! П-Р-Е-В-Р-А-Щ-А-Й-С-Я! П-Р-Е-В-Р-А-Щ-А-Й-С-Я!..
В тяжелый, хлещущий по ушам жгут скрутились слитные раскатистые крики.
…Айрин, любимая, прощай. Такое счастье, думал он, может выпасть кому угодно, но только не мне, – вдыхая теплый, сочный аромат упругих красных листьев на ветвях вокруг…
– П-Р-Е-В-Р-А-Щ-А-Й-С-Я! П-Р-Е-В-Р-А-Щ-А-Й-С-Я! П-Р-Е-В-Р-А-Щ-А-Й-С-Я!..
Но и при этом что-то в дракатоне противилось. Было что-то еще. Было что-то большее… Что-то очень важное, как запрет… Но что же? Не вспомнить, не сконцентрироваться, сил нет совсем…
Эссейл расслабился, с благодарностью избавился от этой ужасной боли, безнадежной любви, отчаяния от своего уродства, предательства и дюжины других переживаний. Он расстался со своей жизнью, чтобы дракон обрел сущность и ожил. Сейчас у него все получится. Призвал дракона внутри себя – с удивлением отметил, как что-то внутри откликнулось. Стремительно стала уходить энергия, как в слишком большую, все засасывающую воронку – представьте себе кровотечение: вам приятно, но последствия смертельны. Дракатон равнодушно наблюдал за процессом со стороны.
За две секунды вся жизнь может пролететь перед умирающими глазами.
…Ему лет шесть. Они, дети, сидят в светлой комнате вокруг старого наставника. Он сурово хмурится на них абсолютно белыми бровями. Но при этом глаза у него озорно смеются.
– Детишки, запомните, никаких оборотов без ваших додзенов! Помните! Энергетический баланс одного человека не достато…
Безобразник Ликарион, широко ухмыляясь дернул его за волосы, он подскочил, зашипел, ну берегись…
… Ему наверное пятнадцать лет. Он сидит на полу, облитый потом, мокрый, как мышь. Его тело покрыто темно-синей чешуей, блестит на ярком солнце. Он часто и мелко дышит. По его телу проходит очередная волна дрожи. Он беспомощно таращится на старшего товарища. Самый родной человек рядом, держит его руку, поддерживает.
– Мальчик мой, все будет хорошо, в первый раз тяжелее всего, сконцентрируйся. Ты до краев наполнен энергией, мы вместе.
Новая волна дрожи. Хочется лечь…
– Нет-нет, лежа нельзя, можешь сломать крылья…
Его тело уже трясется неостановочно, как же ему страшно.
– Медленно, тихонько, держи его… – Его обволакивает теплая волна энергии додзена, ее слишком много, он весь вибрирует, огонь течет по венам, его тело изгибается… Он, наверное болен, у него жар, ой, ой – нельзя же оборачиваться, если не здоров!.. Хочется кричать от страха, он, наверное, умирает…
На него смотрят голубые мудрые глаза, они лучатся счастьем:
– Все под контролем, Эй, выпусти Верити, думай о небе…
Мелкая дрожь охватила его, и, будто от чьего-то легкого прикосновения, позвонки в самом низу спины завибрировали, как клавиши саксофона. Кати рядом, поддерживает его. Страшно… Страшно…
– Все хорошо, – голос додзена звенит от восторга, – у тебя получилось! Верити, приветствую тебя!
В ушах звенело от ощущения неописуемой легкости. Сегодня возможно все, опьяненно говорило все в нем. Все на свете… Полет! Бескрайнее море, яркое, брызжущее солнце! Торжествующий Кати орет от счастья на его спине! Восторг! Свобода!..
– П-Р-Е-В-Р-А-Щ-А-Й-С-Я! П-Р-Е-В-Р-А-Щ-А-Й-С-Я! П-Р-Е-В-Р-А-Щ-А-Й-С-Я!..
Тошнота накатывает, его тело вибрирует. У Эссейла перехватило дыхание. Словно огненный ком застрял в горле, он внезапно почувствовал, что тонет, что темная, густая река тянет его на дно, языки пламени объяли деформировавшуюся глотку, ядовито лижут легкие. Мощная волна поднялась в нем. Огненная волна текла по его венам, ей было тесно, рвала вены – она была похожа на стремительный горный поток, еще не пробившийся к своему устью. Эта волна забирала все больше силы, ей не было возможно сопротивляться. Кожа рвется, сломанные кости не выдерживают нагрузки. В нем что-то с оглушительным треском крушится, ломается… И все снова повторялось – грохот в ушах, вихрь огня, удушье… Боль была такая – жилы, кажется, лопнут… Лопнули…
Его рвануло вверх, дернуло куда-то в сторону. Бок и руку ошпарило болью.
Внезапно будто бездна разверзлась передо дракатоном глубокой огнедышащей дырой, гигантским ртом, поглощающим его энергию, засасывающей все его естество, его жалкие крохи жизни…
Глава 5
Дракатон лежал на траве не двигаясь, кажется, даже дышать перестал. Все напряглись. Ничего не происходило на протяжении нескольких секунд. Гарри пританцовывал на месте в нетерпении, казалось, он сейчас начнет заламывать руки.
– Превращайся, превращайся, превращайся! – Закричал он, не вытерпев.
– Смотрите, – потрясено прошептал Саблот.
Оттенок смуглой кожи оборотня казался теперь более интенсивным, иссиня-черные волосы – более блестящими, золото широко распахнутых стеклянных глаз горело сильнее, чем раньше.
Все уставились на дракатона. Его тело начало вибрировать.
Вдруг что-то вспыхнуло и заструилось из него. Тело мутанта уже сотрясалось безостановочно. Его голова откинулась назад. Хватая ртом воздух, мужчина корчился на земле.
– Да, да, детка, делай это… – шептал Гарри.
Гарри закачался, отступил на шаг, еще, попятился быстрее, в ушах у него все заложило от обмена немыслимой энергией, витающей над сотрясающимся телом дракатона. В какой-то момент Эссейл замерцал и перекинулся в дракона так быстро, что Гарри упал на спину.
Потрясенный милард приподнялся на локтях, с открытым ртом окидывая взглядом огромного Дракона, возвышающегося над ним.
– О… Мой… Бог!
Гарри представлял себе, как он должен был бы выглядеть. Он читал многочисленные описания, видел даже картинки. Но ничто не могло подготовить его к столкновению с реальностью. Дракон был огромным – черно-синим.
– Ты прекрасен! – Прошептал Гарри в восхищении, вставая. Вокруг слышались потрясенные голоса солдатов. – Ты принадлежишь мне! Да! ДА! ДА-ДА-ДА! Я сделал это!
Дракон не шевелился. Он сиял всеми оттенками черно-синего, переливаясь на солнце радужным блеском. Широкая, мощная и мускулистая грудь была прямо над головой шокированного мужчины. Гарри повернул голову, разглядывая длинную ногу, вытянувшуюся вдоль огромного тела. Синий цвет переходил в черный ближе к лапам, которые венчали изогнутые когти, длиной, должно быть, с предплечье Гарри. Сзади тело сужалось, переходя в длинный хвост с острыми шипами на конце.
Гарри медленно обходил неподвижное тело своего дракона. Надо срочно надеть на него цепи, пока не очухался.
Дракон выгнул длинную змеевидную шею и положил на землю огромную рогатую треугольную голову длиной с человеческое тело. Глаза с вертикальными зрачками были огромными, словно бассейны с расплавленной ярко-красной лавой.
– Отлично, просто отлично, – повторял Гарри, медленно идя вдоль огромного тела, подошел к неподвижной голове. – В животе мужчины взвился жгучий ток ликования. У него теперь собственный дракон!
Крыло с левой стороны, темно-синее у основания и чернеющее к кончику, распласталось на земле. Шкура дракона блестела на солнце. Гарри подошел к голове, пошел дальше. Вытянув голову, Гарри посмотрел вверх, нахмурился, что-то было не так в этой странной неподвижности дикого зверя. Против солнца огромная голова его казалась черной. Подошел ближе. Треугольная голова с открытыми глазами неподвижно лежала на земле. Из черного носа и полураскрытой пасти с огромными зубами текла тонкой струйкой кровь.
– Господин, – прошептал Саблот, обходивший дракона с правой стороны. Глаза чернокожего мужчины наполнились ужасом от увиденного.
Гарри посмотрел куда указывал ему слуга и почувствовал, как кровь отхлынула у него от лица, он задохнулся от ужаса. Ребра с левой стороны пробили бок дракона насквозь, пришпилив огромное крыло к спине. Острые белые кости торчали, как гигантские стрелы. Вся спина дракона была темно-красной, по его боку текли многочисленные красные ручейки.
Солнце, поднявшись выше, осветило бока неподвижного монстра, и дракон весь засверкал, словно был сделан из полированной красной меди и черного золота.
Дракон попробовал вздохнуть, какое-то сипение раздалось в его прорванных легких, Гарри пристально смотрел на своего раба, казалось, что каждый судорожный, очень поверхностный выдох, который делает дракон, длиннее вдоха. Его глаза гасли – словно тонущий корабль, он погружался в бессознательное состояние, а жизнь медленно покидала огромное тело. Вот еще одна судорожная попытка приподнять неподъемную грудь для нового вздоха, кончик изувеченного крыла чуть дернулся, глаза потухли окончательно и дракон издох…
– Проклятье! Сдох! – Выругался Гарри. Мужчина от расстройства даже закачался, закрыл глаза и крепко зажмурился, так, что все лицо его сморщилось. – Вот как не повезло, а ведь удача была уже в руках!..
– Госпо-о-один! – К ним бежал солдат.
– Ну что там еще? – В глазах Гарри читалась властная уверенность в себе и возмущение тем, что ему помешали.
– Дракатоны!!! Целый отряд, много, бегут, здесь будут с минуты на минуту!
– Проклятье! Отступаем!
Второго приказа никто ждать не стал. Дракатонов боялись. Солдаты и свита, как разбрызганная, кинулась в стороны. Гарри бросил последний взгляд на дохлого дракона, выругался сквозь зубы, столько работы коту под хвост, целый год впустую потратил, столько усилий и все зря! Зло сплюнул в сторону мертвого тела дракона и пошел прочь. Студенты со связанными сзади руками, на коленях так и остались там, где были, выпучив глаза, смотрели они на черно-синюю мертвую гору.
У миларда Гарри шумело в голове. Дракатоны! Как они здесь оказались! Он с содроганием вспоминал их последнюю встречу, чуть душу из него не вытрясли, отвратительные твари. Гарри был серьезен, хмуро сосредоточен, и даже обычный румянец сошел у него с загорелого лица. Дракатоны это серьезно, эти шутить не станут и магический огонь против них не защита, да и дохлый дракон лежит на лужайке, осерчают еще. Надо бежать. Лошади, осаженные вожжами, топали, храпели, взвизгивали. Крик стоял по всей площадке перед дворцом.
Гарри взлетел на своего скакуна и, сопровождаемый Саблотом, понесся прочь от этого проклятого места.
Они бежали. Что за сумасшедшая гонка это была. Вот уже знакомые ворота, чуть-чуть осталось. Айрин вся застыла на спине молодого дракатона, словно летевшего вперед. Казалось, он даже не касался земли ногами. Где же, где же он? Они огромной толпой вылетели на прекрасную лужайку.
Там они увидели ЭТО…
Дракатоны застонали в голос, увидев мертвое тело прекрасного зверя. Застыли на долю секунды и бросились к нему.
«Откуда здесь дракон?» – Удивилась девушка. – «Такой красивый и такой мертвый»
Она тупо уставилась на суетящихся дракатонов. Горе Айрин застыло где-то глубоко внутри, так глубоко, что она не чувствовала ничего, кроме тупого оцепения. Сознание было как река: гладкое и сверкающее на поверхности, и лютый холод в грубине. Не было криков удивления, распахнутых глаз, воплей – дракатоны деловито, без эмоций подскочили к распростертому телу мертвого черно-синего дракона. Шесть мужчин с трудом подхватили огромное перепончатое крыло дракона, аккуратно расправив на земле, сложили, согнув в суставе вдоль спины. В то время как, под руководством позеленевшего Грехема большая группа мужчин пыталась снять левое поврежденное крыло с пронзивших его ребер. Целитель был чрезвычайно собранным, только метал молнии из-под насупленных бровей. Всякий раз, когда он сердился, он дышал резко и прерывисто.
– Осторожно, не рвите больше… да так, отгибайте… здесь… сильнее… – Губы у целителя посинели, но голос по-прежнему звучал твердо:
– Кладем на здоровый бок…
Рэйд, Стаси и другие дракатоны забрались на спину дракона, прижались обнаженными грудями к его окровавленной спине.
– Что они делают? – Совершенно спокойно, за пределами истерики, спросила Айрин саму себя.
– Отдают энергию, – сухо прозвучало рядом. – Ему надо обернуться обратно. Времени почти нет.
«Обернуться обратно? А что это значит?»
– Он разве не умер?
– Еще нет… Не до конца… Надеюсь…
Кати залез по лапе дракона, как по огромной лестнице к остроконечному уху. Зашептал:
– Верити, Верити, оборачивайся, живи, оборачивайся, мальчик мой…
Кати прижался к голове шелана, полностью раскрылся и призвал все свои жизненные силы, все оставшиеся дни его жизни, чтобы направить их в него. Он почувствовал головокружение, однако тут же ощутил, или ему показалось, что ощутил, что дракон становится крепче, так оживает фитилек свечи, в которую залили масло. Он послал ему новую порцию жизни, и на него навалилась страшная слабость. Кати было все равно. Этого было недостаточно, то, что он ему отдал, поддержало огромного дракона, но не оживило до конца. Ему надо обернуться назад как можно скорее – это тело слишком большое для умирающего организма. Значит, додзен должен дать еще. Всего себя… до конца… Всю свою жизнь променяет он на ту маленькую капельку Силы, так необходимой его шелану, чтобы обернуться назад. Краем глаза Кати отметил, что девочка подошла к голове дракона, неуверенно положила свою худенькую ручку на черный нос дракона. В душе Кати всколыхнулось глухое раздражение:
«Не трогай его, суларка! Вы уже и так почти убили его! Не смей трогать моего мальчика, дрянь!»
Не было времени, чтобы тратить его на девчонку. Он улегся на Верити и закрыл глаза. Точно собираясь с силами перед прыжком в ледяную воду, он сделал несколько глубоких вздохов. Теперь нужно согласовать ритм своего дыхания с замирающим сердцем Верити. Прямая передача энергии – Кати проник в него, в его сознание, а потом и в тело…
Айрин с восторгом смотрела на дракона, ощущая его очень родным и искренне скорбя о его смерти, ну или почти смерти.
«Какой красивый и такой родной зверь! А почему они все прыгают вокруг него? Грустно конечно, что он умирает, но почему никто не ищет Эссейла? Как тянет к этому дракону» Прикрыв глаза рукой от яркого солнца, девушка посмотрела на его огромное тело. По нему, как деловитые муравьи ползали дракатоны. Поврежденное крыло с величайшей осторожностью уложили вдоль огромного тела. Грехем с закрытыми глазами прижался к порванному боку дракона, шепчет заклинания. Мужчины поспешно срывают с себя рубашки, прижимаются к неподвижному телу… Кто-то падает без сознания – отдал слишком много энергии, на его место тотчас встает другой дракатон.
Айрин внимательно присмотрелась к черно-синим чешуйкам на морде дракона. Какой знакомый рисунок, сколько раз она играла с ними, гладя «против шерсти», хохотала, когда дракатон забавно крутил головой, пытаясь отлепиться от навязчивой руки, ругался и шипел на нее, утверждая, что ему щекотно. А потом снова расслаблялся под руками своей Аларианты и в груди его зарождалось довольное урчание…
«Это он!» – На Айрин накатило озарение. Ее Алариен, ее родной, любимый. Это осознание больно ударило девушку. Айрин задыхалась. У нее потекли слезы из зажмуренных глаз, часто капали с длинных ресниц, черные брови высоко были подняты…
Она подошла к черному носу. Погладила маленькие черно-синие чешуйки вокруг изгиба носа, которые оказались на удивление мягкими.
«Родной мой, не бросай меня!» – Обхватила огромную голову насколько могла и ткнула бархатный нос дракона с окровавленными ноздрями себе в грудь, как когда-то по ночам, когда ее любимый мог спать только в таком положении. Закрыла глаза и всей душой начала призывать его.
– Эссейл, возвращайся, – повторяла Айрин, – иди ко мне, любимый, возвращайся…
…Сначала была боль. Он попробовал вздохнуть, не получилось сдвинуть многотонную скалу огромного тела. Перед глазами все завертелось, весь правый бок и рука горели огнем, легкие разрывались от недостатка воздуха. Глаза стали сами закрываться под непомерной тяжестью огромных век. Мир захлопнулся перед ним… А потом пришла большая усталость и стерла, сгладила все. Это был сон наяву, когда нет никаких мыслей, когда только изнеможенно отдаешься слабой пульсации крови и солнечному теплу…
Лужайка светится в блеске позднего лета. Он лежал на лугу, голова утонула в высокой траве, травинки клонятся из стороны в сторону, они весь его мир, ничего больше не существует, кроме легкого их покачивания в ритме ветра. Там, где одна трава, ветер пробегает по ней, тихо звеня, точно коса вдали, а если среди травы растет сладкий клевер, то здесь звук ветра темнее и глубже. Нужно долго лежать и слушать, пока уловишь его. Вокруг сияющий блеск солнца. Он растворяется в этой красоте и умиротворении…
– Эссейл, любимый, вернись…
– Мальчик мой, вернись…
Отдаленное, на краю сознания, на краю жизни – родные голоса…
– Вернись…
Музыка ее голоса околдовала его.
– Вернись…
Эта музыка была как южный, чуть солоноватый ветер, как теплая ночь, как распахнутые крылья под звездами, совсем не похожая на жизнь, жизнь ужасна, а эта музыка прекрасна. Перед его мысленным взором открывались широкие яркие дали. Казалось, что шумит глухой поток нездешней жизни; исчезала тяжесть, терялись границы, были только блеск, и мелодия этого голоса, и любовь;
«Почему столько горя в ее голосе?»
Слушая ее, просто нельзя было понять, что где-то есть нужда, и страдание, и отчаянье, если звучит ее голос.
– Вернись, любимый…
«Куда? Зачем?»
– Вернись, любимый…
Она зовет…
Она его Любовь, его опора, его жизнь – она – это факел, прилетевший в его бездну, осветивший всю глубину ее темноты. Он схватился за голос, потянулся к нему. Его окутал знакомый аромат. Теперь два якоря в его бездне…
– Мальчик мой, вернись…
Родной голос, лучший друг, родная энергия, мощным жгутом обрушилась она на него, вцепилась в него, тянет. Десятки тоненьких ниточек жизни протягивались к нему со всех сторон, они впивались в него, тянули его, опутывали, выдергивали из темной бездны забвения…
– Держим, держим, – услышал он чей-то шипящий напряженный голос, звучащий глухо, словно издалека.
– Эссейл, любимый, вернись…
– Оборачивайся, родной, оборачивайся…
…Что это? Все замерли. Еле-еле заметное движение, затаенное содрогание… Что это? Последняя дрожь перед концом?
Но движение усиливается. Оно становится ровнее, переходит в дыхание, в биение сердца…
– Дышит! – Кто-то снизу закричал.
Грехем дрожит, запечатывает кровь, еще, еще. Ему нужна вся их энергия, чтобы сделать следующий вздох…
Волна за волной энергия наполняет его, возвращает его назад – назад из неба, из рек, деревьев, листвы и земли…
Айрин грудью почувствовала теплый толчок воздуха – судорожный, очень слабый вздох.
– Да, любимый, да, еще…
Раздвоенный язык тихонько вылез из огромной пасти, лизнул ее… Еще…
– Эссейл, возвращайся ко мне!
Все тело дракона затряслось. Дракатоны посыпались с него, как мелкий горох на землю.
– Оборот! – Чей-то дикий крик.
Кати, пошатываясь отошел, застыл, с отчаянной надеждой смотря на огромное тело, глаза у него были совершенно бешеные и круглые. Дракон замерцал и через секунду перед ними вниз лицом лежало обнаженное тело дракатона, все еще покрытое черно-синей чешуей – ребра наружу, весь в крови, но живой…
…Головокружение начинается снова, но оно уже не опустошает его невыносимой болью; наоборот, оно приносит с собою нечто, что наполняет его и остается в нем. Горячая волна проходит по нему и он становится трепетанием, ощущением, чувством, резкое падение вниз, он становится руками, телом… Пустая оболочка наливается жизнью; зыбко, легко и окрыленно хлынула от него смерть. Он открывает глаза, беспомощно хлопает ими…
«Где я? Что со мной? Спал я?»
Эссейл начал беспомощно оглядываться. Раскрыл рот и несколько раз заглотал воздуху.
К нему со всех сторон ринулись какие-то люди, что-то кричат, крутят его тело, ему больно, больно, больно, громко вокруг, его положили на спину, кто-то крепко держит за правую руку, дергают, зачем то ковыряют в его ребрах, выдергивают, кто они? Это Гарри? Ничего не видно. Весь правый бок и рука начинают гореть огнем. Дракатон очевидно ничего не понимает, дико крутит совершенно обалдевшими глазами.
– Он ухо-о-одит!
Как громко…
Его трясут…
Новый поток энергии…
Снова удар…
Ур-р-р-роды-изверги…
Чьи-то губы целуют его, наверное опять Лиззи, вдувает в него ядовитый воздух…
Интересно, а зачем они ему руку отрезают…
Сила утекает через все дыры…
Снова энергия…
«Странно, все воспринимается иначе. Словно все окружающее потихоньку от тебя отползает. Земля будто выскальзывает из-под ног»
Он чувствует, что ему не удержаться, сейчас упадет, земля под ним наконец убежала, цепляется, изо всех сил борятся с этими монстрами, обступившими его…
Воздух заряжен яркими, жалящими частицами и они больно впиваются в его тело.
«Кажется, часть меня осталась позади, только не помню, какая именно»
– Тихо, тихо, любимый… – Наконец, родной голос, любимый запах, мягкие руки на его лице.
– Не трогай его! – Чей-то злой голос. Ее оттолкнули чьи-то грубые руки.
– Нет, дай ей, спокойно Стаси, ты что не видишь…
Вокруг потрясенный шепот, на нее уставились многочисленные глаза, они смотрели молча и ошалело:
– Аларианта! Его Аларианта…
Так они и сидели около его тела, голова Эссейла на коленях Айрин, ее руки на его щеках, закрыла глаза, читает заклинание за заклинанием. За правую, здоровую, руку его держит додзен с закрытыми глазами. Кати в полуобморочном состоянии, с трудом удерживает себя в сознании. Грехем ползает по израненному телу Эссейла, лечит…
«Когда же этот ужас закончится?» – Снова и снова спрашивала себя Айрин. Эссейл опять умирал, лежа на ее коленях. Это какие-то замкнутые круги по которым они вращаются и никак не сойти с их пути. Для этого надо все разбить вдребезги, чтобы кругом одни осколки. Тогда они смогут начать все заново.
Грехем пытается поставить ребра Эссейла на место, накладывает тугую повязку на изуродованную руку. Айрин качает сердце любимого, дышит вместе с ним…
Ей чудилось, что вдребезги разбита и она сама, и никогда ей не обрести прежней цельности. Жизнь ее любимого вяло трепыхалась на ее коленках.
Несколько раз им казалось, что его душа покидала тело.
– Проклятье! – вскрикивал Кати. – Мальчик, держись.
Кожа Эссейла стала холодной. Попытки растереть его тело и руки ни к чему не привели, он с каждым мгновением остывал, порой Кати ощущал, как все дальше ускользает присутствие его шелана…
На землю спустился вечер, еще один вечер, пронизанный умиротворением цветущей южной природы, когда дракатоны, положив тело своей святыни на самодельные носилки, покинули Дворец Джинны.
К тому моменту, когда дракатоны вошли во дворец, Гарри и его спутники уже убежали. Все были голодными, уставшими, но Рэйд приказал не задерживаться. Наспех взяли всю еду, оставшуюся после нашествия суларцев, одежду Эссейла и Айрин, одеяла и поспешили прочь, накрепко запечатав замок заклинанием.
Никто не знал, что было на уме Гарридана, может, он, набрав больше войск, планировал вернуться. Надо было торопиться обратно в безопасную Дракатию, у них на руках был бесценный груз.
Дракатоны даже и не догадывались, что в долину внизу уже вступил большой отряд имперской армии, что через какие-то три часа они уже пройдут ворота Дворца Джинны.
Он лежал на носилках, пылая от жара, как обтянутый кожей и бинтами скелет. Эссейл был без сознания. Грехему приходилось пальцами раздвигать ему зубы, чтобы дать попить из бутылки теплой воды.
Рядом с носилками с двух сторон шли его Аларианта и Додзен. Они держали его за руки, держали его то и дело ускользающую жизнь. Сзади них шли студенты Увронийского высшего университета боевой магии. Их развязали, подлечили, быстренько порасспрашивали, взяли с собой, особенно когда Айрин рассказала им об особенности студенческой печати на Эссейле. Они шли, насупясь, постарев, в новом для них глухом молчании и потрясении.
Они шли в новую жизнь, оставляя разбитые осколки позади себя.
