Текст книги "Качели судьбы (СИ)"

Автор книги: Наталья Пафут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)

Безжизненные ноги Эссейла волочились по дороге, отскакивая от нее словно мячики…

Часть 4. Древнее зло

Глава 1

27 июля 2405 года

Над потемневшей, покрытой молочно-белым туманом долиной лилий, лежали тяжелые тучи, те, что бывают на закате, – лилово-фиолетовые, неподвижные и бесплодные. В их длинных просветах тусклым светом догорало небесное зарево, и неподалеку, внизу, в заводи ручья, отсвечивала оранжевая щель неба. Мертво застыл Запретный лес, черные деревья прятали тайну того, кто там замер и ждал своего часа….

Наверху, на огромном склоне, на котором гордо возвышался дворец Джинны, тревожно ухали птицы, словно чувствовали какую-то непонятную тревогу, охали испуганно лягушки.

Чуть дальше, на плоском поле, темнели ометы и краснели крыши близлежащих деревень. Люди не спали, они знали, зло проснулось, и теперь может напасть на них в любую минуту. В полях, вокруг деревень, горели многочисленные костры…Мужчины патрулировали дороги с яркими факелами… Только огонь спасет их, возможно…

…Пустыннен и печален Евронийский высший университет боевой магии в июльские ветреные вечера. Все студенты выехали на практику, тихо и гулко в некогда шумных коридорах. На замок закрыт кабинет ректора университета, все факультеты, а в особенности огневой, археологический, целительский, дерсин-стасисный до сих пор содрогаются от нашествия в университет ужасных дракатонов, от нескончаемых обысков, ужасных допросов.

Мелким гребешком прочесали дракатоны весь университет от подземных лабараторий и подвалов до самого последнего чердака. Опползали все углы, зубочистками поковыряли каждую щель в университете. Зачем то перерыли-перекопали весь окрестный лес. Допросили всех, даже последнюю крысу, испуганно сидящую за кухонным столом и ту достали и внимательно рассмотрели ее ауру и возможные воспоминания. С великим почетом и печалью отправили тела двадцати двух дракатонов в Дракатию…

Несколько недель тряслась вся Еврония, наполненная сотнями дракатонов. Допросы, обыски, ментальные проверки, опять обыски…

Говорят, сам наместник Дракатии, Кати Гаскелл, присоединился к непонятным поискам. Суларским войскам был дан наистрожайщий приказ из Карланао, поискам дракатонов не препятствовать, всячески поддерживать. На улицах шептали, дракатонам были даны полные, абсолютные полномочия на суд и казнь! Странные времена все же настали!

…Тревожно и смутно было в Суларии, когда по извилистым, вымытым необычными для середины лета дождями, до камней беловатым дорогам, широким трактам, потаенным тропинкам, диким непроходимым лесам, во все стороны необъятной Суларии, скакали сотни дракатонов. Впервые, за сотни лет, суларцы вновь увидели ужасных алькаидов – высших дракатонов, по слухам, давно исчезнувших – имперская гвардия Дракатии – элитные убийцы, подчиняющиеся только императору. Суларцы с ужасом провожали глазами этих огромных монстров, казавшихся еще больше на знаменитых дракатских черных скакунах. И ярко сверкало на чахлом солнце их смертельное оружие – золотые обручи над локтями, снабженные острыми словно бритва шипами.

…Три, четыре высокие сосны покачивались над обрывом. Внизу, в закурившемся тумане, почти невидимый, глухо шумел темно-зеленый хвойный лес, окружающий заброшенный Багалийский замок, где проходил практику выпускной курс Евронийского университета. Еще глубже, на дне пропасти, ворчал и плескался многоводный поток, грохотал каменьями. Огромные дракатоны стояли молча, окружив жалкого червяка, корчищегося у их ног.

– Все тоже самое, всё те же картинки, что и у остальных. – Вытирая руки, брезгливо морщась, сказал Кор – один из лучших менталистов Дракатии. Жалкое существо стонало и хлюпало соплями вперемешку с кровью.

– Это последние, – сказал высокий, седой дракатон,

– Ничего не понимаю. – Разомкнул наконец узкие губы посол Дракатии в Суларии Рэйд Ластел, – у них у всех одинаковая каша в головах. Работа менталиста? – Вопросительно посмотрел на Кора, тот утвердительно кивнул,

– Очень сильного менталиста, если это сделано насильно или они все не сопротивлялись. Не знаю. Все их воспоминания сильно повреждены многослойными образованиями и понять, что правда, а что вымысел – невозможно. Одно могу сказать – это работа одного человека.

– Поднимите этого…

Ничтожный человек бессильно повис между двумя огромными дракатонами, как мешок картошки, застонал, когда жестокие руки встряхнули его, с ужасом встретился с огромными глазами, цвета расплавленного серебра. Сумерки. В глазах у дрожащего мужчины дробились, лучились огни ярких факелов, узкие лица дракатонов белели сквозь дым, эти лица казались страшными и прекрасными.

– Где остальные студенты выпускного курса?

– Вот они перед вами, больше нет! – Взвизгнул мужчина, кровь из носа заливала его подбородок, – вот они все валяются у ваших ног – девятнадцать человек и их кураторы!

Дракатоны безразлично посмотрели на группу поверженных студентов, лежащих на поляне. Допрос их ничего не принес. Кор сказал, что эти люди ничего не знают.

– А где студентка выпускного курса целительница Айрин де Ариман де Сансет?

– Ну зачем вы спрашиваете меня опять? – Захныкал мужчина, – я же весь день вам твержу, не знаю, НЕ ЗНАЮ! – Его тело затряслось от рыданий, – а-а-а-а, вы мне все ребра переломали! Я уже говорил вам, много раз, Айрин невеста императора Суларской империи Витласа Августа Вольвата Донессийского Вазула! Она закончила обучение, прибыл гонец и забрал ее! Да вы же все видели в моих воспоминаниях! – Он оглянулся вокруг себя, – вы, вы, уроды, всех убили! Моих студентов, моего слугу! – Саблот огромной, черной кучей лежал в стороне, из его носа текла тонкая струйка крови, в стороне валялся его меч. Дракатоны поражали мощью и силой – за считанные секунды они скрутили двадцать пять боевых магов и огромного Саблота.

– Где вы закопали синеволосого дракатона?

– Какого дракатона? Я вам весь день повторяю, они все умерли! Все! Во время обряда возврата!

К нему подошел худощавый, невысокий дракатон. Светлые волосы, худое, узкое лицо, впалые щеки, большие, чуть удлиненные глаза стального цвета – казалось бы, незаметный среди леса высоченных высших дракатонов, ощерившихся шипастыми татуировками разъяренных драконов на лицах. Но пленник, увидев этого мужчину, еще больше задрожал – если сам наместник Кати Гаскелл, самое влиятельное существо этого мира – допрашивает его здесь, на краю света, то его дела действительно плохи;

– Милард Кардин, – мягкий голос с чуть шипящим акцентом отнюдь не успокоил допрашиваемого, он еще сильнее задрожал, – расскажите про обряд апсин-стасиса, проведенного над дракатонами в вашем университете,

– Но я ведь уже тысячу раз говорил, меня там не было! – Его голос сорвался от визга, – я ничего не знаю!

– Расскажите, что знаете…Все, что знаете… – Милард Гарридан жалобно вскрикнул…

* * *

– Кати, что делать? – Отчаяние в голосе дракатона прорвалось через его железный контроль. Кати впервые видел друга в таком состоянии. – Это конец! Мы прочесываем это прокрятую страну уже второй месяц! Это последний курс этого поганого университета. Все, конец! Идти больше некуда.

– Но ведь он был, Рэйд, был, они ведь нашли его?

– Не знаю, – мужчина вцепился себе в волосы, подергал, – может мы просто очень хотим, чтобы был. Мы имеем только рассказ той полоумной, которая, в свою очередь, повторила чью-то историю. Кор ее проверил – этот дебил Гарри оскорбил ее, вот она и мстит…

– Так, стоп, – остановил этот поток отчаянных слов молодой дракатон, – они действительно нашли тела – двадцать два тела высших дракатонов, да вы сами их видели, абсолютно точно подходят под древние описания. Клянусь, я узнал своего предка – Ликариона Хейварда, я читал его описание в семейных хрониках. Он был с Вирити. Они были вместе в том, последнем, походе. Есть список имен…так гласит легенда, – его голос звучал тише и тише, неувереннее и неувереннее, но ведь есть шанс…что… – Вся горячность черноглазаго дракатона сдулась, – но ведь…

– Они все вспоминают синеволосого мутанта. – Сказал другой дракатон после непродолжительного молчания. – Но их воспоминания абсолютно одинаковые, вплоть до мельчайшей подробности! Как будто кто-то засунул им эти картинки!

– Но откуда они узнали описание?

– Кто-то внимательно изучил наши легенды и страхи…

– Диверсия? – Задумчиво спросил Кати, – Но против кого? Попытка посорить нас с Суларией? Попытка разжечь войну?

– Кому это надо?

– Да любому соседу! Возьми хоть Занвею, которую они недавно разрушили или Багалию! Доблестная Сулария всем успела нагадить.

– Или это попытка свергнуть императора Витраса нашими руками. Мне кажется, старик сам подозревает это, поэтому так активно помогает нам. Но он думал на то ничтожество – его внебрачного сынка Гарридана.

– Мда-а-а…

– Ксати, голова у него действительно полна грязными планами, – добавил молчащий до этого времени Кор, – какого дерьма там только не намешано – и садизм, и убийства, и мания величия, и мечта о власти, и о драконах, добить бы его, как клопа…

– Не наша проблема, руки еще пачкать, – покачал головой Кати, – но вот кто может играть такую опасную игру и вовлекать нас… не знаю…как то не вяжется все это… И дракатоны эти замороженные опять же, так нарочно не придумаешь…

– Ну а если они действительно разморозили его и убили, закопали в лесу и испугались?

– Или спрятали?

– Спрятали Верити, Шеллана, – вдруг онемевшими губами повторил Кати, – даже сама мысль была кощунственной, невозможной. – Пытали, а потом спрятали… – Все побелели. Их затрясло ознобом. Даже их отчаяние тонуло в животном ужасе и омерзении.

– Кати, ты его додзен, ты смог бы его почувствовать?

Наместник задумчиво покачал головой,

– Не знаю, Стаси, я же его никогда не встречал, не знаю, – и такая тоска прозвучала в этих словах, столько горя было в глазах Кати, что все отвели взгляд, все знали, что додзен без своего Шеллана не живет, а полусуществует – тяжелая доля рода Гаскелл навеки. – Я постоянно стучусь к нему, пытаюсь дотянуться и…тишина… – Кати стоял, вытянувшись, бледный до зелени в лице.

– У нас осталось последнее звено, – нарочито бодро сказал Стаси, – Айрин де Ариман де Сансет. Она исчезла. Дома не появлялась, здесь, с выпускниками, ее нет. Этот Гарридан и ее наставница, Маррая Утка, считают, что ее увезли гонцы императора за несколько дней до практики. – Доложил черноглазый, – гонцы действительно были, Витлас признал это. Их больше никто не видел. Гонцы исчезли. Студентка исчезла.

– Она может быть тем таинственным менталистом?

– Маррая Утка не вспоминает этого ее таланта, – сказал Кор, – хотя это ничего не означает. У меня слепок ее ауры, но университетская печать скрывает ее. Или Айрин мертва, или прячется, или она наш таинственный враг.

– Может не столько от нас она прячется, сколько от жениха, Маррая вспоминает, что она не хотела свадьбы со стариком императором. Что она страстно влюблена в этого Гарридана.

– Ерунда какая-то! Я запутался и ничего не понимаю! – Застонал Рэйд.

– Я должен вернуться в Дракатию, – со вздохом сдался Кати, – Рэйд, отзывай своих из Суларии. Мы ищем иголку в стоге сена. Заедем в Карланао на несколько дней. Там потрясу императора про эту Айрин. Потом возвращаемся домой.

Ясно были видны низкие, рваные облака, летящие в небе, грязном и железном. Это был рассвет.

* * *

Четверо суток протекли в бездействии. Уже несколько дней, как шел дождь, холодный и серый, хорошо подходивший к настроению евронийских студентов.

Неудовлетворенность, страх, зловещие следы перенесенной физической и моральной боли, разочарование собой, тупая озлобленность – всего этого было в достатке, и очень, очень редко мелькали веселые лица, чувствовалась растерянность и сильная нервозность. Смех и песни замолкли. Заррот молчал, мрачный как истукан, а Джеймс, всегда веселый и живой Джеймс, просто переродился. Целые дни он сидит у себя в комнате, обложенный какими-то книгами и словарями. Очень часто к нему присоединяется Ганна. Вообще, эти двое теперь стали неразлучны. Только одна Ганна имеет доступ в его комнату. Также за последнее время Джеймс очень сдружился с Недом.

Глен тоже страшно переменился. Он очень бледный и вялый, хотя Зои и Айрин не подпускает к себе. На все вопросы твердит одно, что здоров, а «только очень холодно тут в горах» – он постоянно дрожит, хотя раньше за ним такого не наблюдалось. И все рассеянно улыбается чему-то постоянно и прислушивается как-будто к чему-то, слышному только ему. Бледные, заострившиеся черты лица Глена с открытыми неподвижными глазами, в которых играет огонь от камина, у которого он теперь проводит все время, почему-то наводят на окружающих холодный ужас – «наверное по Каю тоскует», – решила про себя Айрин, в очередной раз вздрагивая от странной улыбки друга.

…Айрин едва сдерживала слезы. Поморгала, посмотрела наверх, вниз, в окно – только бы не заплакать – сквозь зелень огромных деревьев жидкий свет падал в окно ее спальни, на подоконнике надувал горло, топтался голубь, и еще какие-то птицы посвистывали… Все тихо и спокойно, умиротворенно. И ни тех огромных деревьев, ни жутких кустов, специально цепляющих их за ноги и руки. А сколько было затрачено силы, чтобы пройти эти триста шагов!

– Я вытащила его оттуда, – сказала она тихо и глубоко вздохнула. – Вернее, то, что от него осталось,

Девушка посмотрела на большую кровать, где лежал дракатон. В спальне возле отделанной панелями стены стояла широченная кровать с толстыми темными столбиками, похожими на колонны перед дворцом. Толстое вышитое покрывало стекало с нее как застывший радужный водопад. Тусклый солнечный луч рассекал темный дорогой ковер и освещал нижнюю половину кровати – Эссейл лежал там неподвижный, бледный, но живой. Благодаря удивительной регенерации, огромные, рванные раны дракатона зажили уже на следующий день. Но он все еще не приходил в себя! Зои и Айрин решили, что Николя и Эссейл страдали не столько от потери крови и ран, сколько от истощения их жизненной ауры. Эти твари из тумана не только пили кровь и грызли плоть, они, видимо, поглощали еще и жизненную силу жертвы. Только Эссейл лежал неподвижно, как мертвый, а Николя при этом еще тихо и жалобно стонал, и почерневшей от горя Зои казалось, вот-вот замолкнет навеки.

Но ведь вчера Николя наконец пришел в себя – он был иссиня-бледен, точно мертвец, волосы всклокочены, сам весь дрожал, ничего не помнил. А Эссейл все так же лежит и лежит, желтый, как воск и такой безжизненный! Айрин почувствовала, как слезы снова наворачиваются на глаза, опять заинтересованно посмотрела на высокий потолок, да, красивый, все-таки умели дракатоны строить…

Вечером все собрались в столовой. Последними пришли Заррот и Айрин. Заррот опять хмурился, Мейз озабоченно на него поглядывал. Ужин прошел чуть более оживленно.

Николя накормили, усадили на кресло, обложили подушками, он все еще был очень слаб. Пошел небольшой дождь, капли стучали по карнизам, стекали по длинным стеклам окон, но в очаге ярко горел огонь, и было очень тепло и уютно, только Глен как всегда в последнее время мерз и дрожал.

Айрин заметила, что Зои не отходила от Николя ни на шаг. На участливые расспросы товарищей вначале он молчал, а потом рассказал свою историю. Сначала его слов разобрать практически, потом, после бокала вина, дело пошло лучше. Он стоял на берегу озера, затем из тумана к нему спустилась прекрасная дама в белом платье, он влюбился в нее (Айрин с интересом отметила, что Зои сникла при этих словах) и она поцеловала его. Дама закинула назад его голову и укусила его в горло и в грудь, а потом в губы. Но ему совсем не было больно, а, напротив, такого наслаждения он никогда не испытывал! А потом дракатон с ножом напал на даму и он его так ненавидел за это и даже ударил…

– Ну, примерно этого я и ожидал, – мрачно сказал Драйт, – там, в долине, без магии, я этого не чувствовал, а уже здесь, наверху, понял, на нас всех ментально воздействовали.

Ребята рассказали Николя что произошло с ними в тот день.

– Вот так Эссейл и лежит. А Глен совсем оправился, на нем не было ни одной царапины,

– А туман?

– Ни следа, все спокойно,

Лицо Николя порозовело. Пожевав еще немного, он с трудом поднялся. Зои помогла ему дойти до дверей, выглянул наружу. Тяжелые тучи закрывали небо, дует пронизывающий ветер, идет дождь. Николя вздрогнул от холода,

– Что в деревнях?

– Не так страшно, как могло бы быть. В ту ночь многие умерли, туман растекся широкой дугой вдоль склона по трем деревням. – Мейз помолчал, – непонятен принцип выбирания жертвы, – наконец сказал он. – Местные в ярости, во всем обвиняют нас. Жгут костры.

Розовое добродушное лицо Мейза с широким носом, небритым подбородком, с мягкими, теплыми губами, было испугано, виновато; светлые ресницы часто мигали. – Мда, делов мы наделали…Теперь вопрос, что мы должны делать? Опасность грозит каждому из нас, а главное, она грозит местным, мы маги, мы хотя бы можем защитить себя, а простые люди…

– Идиоты, хоть все сдохнут, нам то какое дело до этого, – зло процедила Вереса, – нам надо уходить отсюда…

– Да, но…

– Зои, заткнись! У тебя вообще нет права голоса, – взвизгнула Вереса, – ты, жалкая целительница, вечно прячешься за спинами боевых магов!

Николя недовольно нахмурился. Драйт свирепо молчал. Всегда веселый, Джеймс также был не в духе.

– Нам надо бежать!

– Вереса, – резко остановил ее Нед. – Этому нужно положить конец.

Девушка озабоченно подошла к Неду и положила руки ему на голову.

– Жару нет, – прошептала он, – и пульс нормальный.

– Вот и прекрасно, – согласилась Лиззи. – Давай положим этому конец.

– Каким образом?

– Уедем отсюда.

Джеймс покачал головой.

– Я не могу сбежать от этой истории. Я должен знать.

Нед наморщил кожу на лбу, лицо его покрылось мелкими неожиданными морщинами, стало старое и очень уставшее.

– А вот я бы предпочла ничего не знать, – взвизгнула Вереса. – Мы встретились с чем-то слишком огромным, бороться нам просто не под силу – так что же постыдного будет в бегстве?

– Что это с тобой, Вери? – недоуменно посмотрел на нее Драйт. – Раньше ты никогда не трусила.

– Да, – медленно произнесла она. – Я никогда не трусила. Но у меня никогда и причин к тому не было.

– Но люди…

– Человеческого ресурса хватает в Сурарии, – мрачно сказал наконец Заррот. Он был широкоплечий, русый, с прозрачными синими глазами. Сидел он прямо, туго перетянутый ремнем, пил много и только бледнел. – Речь не об этом.

Заррот огромным ножом взял яблоко со стола и снял его с лезвия. Потом твердой рукой начал снимать кроваво-красную кожицу с хрустящей, свежей плоти, поворачивая по кругу, пока под лезвием не образовалась вьющаяся полоска.

– Речь о том, что мы не имеем понятия что это, откуда оно появилось и как его уничтожить, учитывая, что магия не работает в той долине. Надо уходить.

Мейз задумчиво дергал себя за нижнюю губу. Лиззи склонила голову, словно погруженная в глубокое раздумье, но тут же снова высоко подняла ее, уставилась на Заррота. Ее пальцы вертели стакан, и веселые блики от огня плясали вокруг, двигаясь в такт колыханию красной жидкости на дне стакана.

– И куда ты думаешь бежать? – Спросил Николя. – Назад, на север, нам нельзя, там Шокс встретит нас с распростертыми объятьями. Чуть южнее и мы упремся в море, на юго-востоке – Дракатия, нам туда хода нет, пробираться через горы, не зная перевалов…

– Пойдем через Дракатию – сдадим им связанного мутанта, – предложила Вереса, – они дадут нам проход;

Айрин задрожала. Вся ситуация была настолько нелепой, настолько чудовищно неправдоподобной, что девушка не могла в нее поверить. Этого не может быть, говорила она себе. Это просто кошмарный сон, нужно только суметь проснуться, и все будет в порядке. От ужаса она не способна была пошевелиться – «надо срочно что-то сказать! Они же сейчас договорятся тут!».

– Это ужасно, но, похоже, это единственный выход, – согласился Дрон, Мейз кивнул. Последние слова Дрона резко вернули внимание Айрин к происходящему, но не потому, что она поняла эти слова – они не значили для нее почти ничего, хотя и были полны какого-то ужаса, – а из-за ропота одобрения, пробежавшего по собравшимся, напряженного ожидания, появившегося на их лицах.

– Свяжем его, пока он без сознания, – согласилась Лиззи,

Тяжелое молчание.

– Это так мерзко, – прошептала Мелинда, – но если выбора нет…

– Эссейл один из нас, это низко отдавать его на мучительную смерть ради своего спасения, – мрачно изрекла Ганна. Айрин согласно закивала. Как же она устала. Ей стало холодно, словно налетел холодный ветер. Дрожь сотрясала девушку и она обхватила себя крест-накрест ладонями за локти, чтобы немного согреться.

«Я устала, я устала!» – Устала бояться, устала быть в отчаянии. Кто все эти люди вокруг нее, которые считают себя вправе распоряжаться жизнью ее мужчины. Десять лет она называла их братьями и сестрами! Айрин чувствовала, что сейчас заболевает от всей этой болтовни.

«Лучше бы нам совсем не ездить на эту проклятую практику: сохранили бы, по крайней мере, хорошие воспоминания и дружбу! Напрасно я стараюсь представить себе этих людей в моей жизни. Мне это не удается. Факты сильнее. Чуждое побеждает. Все, что было мощным и вечным, что связывало нас, вдруг потеряло силу, распалось на мелкие индивидуальные страхи и интересишки» Порой как будто и мелькнет что-то опять от прошлого, хорошее, доброе, но мелькнет уже неясно, смутно. Вот передо мной мои лучшие друзья, но они уже мои враги, полные злобы и ненависти, и оттого так грустно…

– Эссейла сдавать не будем, – твердо говорит Нед, – не для того мы рисковали жизнями и спасали его, чтобы сдать дракатонам на пытки. А потом, это просто низко!

– Идиот,

В глазах Заррота сине попыхивали искры неприязни, в выпуклых глазах Мейза – сомнение и легкая, с иронией, удивленность.

– Так значит, – угрожающе и медленно процедил Заррот, – меня здесь сожрут какие-то твари из-за этого урода! Не хотите сдавать его, давайте добьем и пойдем в Дракатию или просто оставим его здесь! Вы не можете быть серьезными! Николя! Одумайся!

– А давай, тебя свяжем и сдадим герцогу Шоксу и пройдем тогда спокойно через его земли? Это же ты сжег Таккиз! – Ядовито процедил Кейст.

– Я не понял, вы все за синего урода? Против меня? – Заррот угрожающе встал. Драйт и Кейст поднялись ему навстречу… Сейчас будет драка…

– Так, успокоились! Никто никого связывать не будет! – Голос Николя звучал слабо, но все мгновенно успокоились. К удивлению самого молодого куратора, его авторитет, казалось, возрос среди выпускников.

– Да причем здесь дракатон! Мы должны остановить этот туман и тех тварей, кторые сосут жизнь. – Воскликнул горячий Джеймс. – Мы маги и нас позвали помогать, слышишь Заррот, помогать! Спасать и защищать, и быть ответственными за то, что мы совершили! – Джеймс в волнении вскочил, забегал по столовой. – Игры, вино, украшения, почести, женщины… Танцы, похоть и наслаждения – трусливая услужливость и погоня за бессмысленными пустяками, в конце концов порабощающими и плоть, и дух. Мы тонем во всей этой низости! Мы уже утонули! А только какая опасность и мы, поджав хвосты, скуля, бежим. Заррот, ты трус! Все вы трусы!

На весь этот пламенный монолог Заррот отвечал лишь усмешками, как будто бы очень забавляясь.

– Что ты предлагаешь, Джеймс? – Спросил уставшим голосом Николя,

– Надо проверить архивы, понять, с чем мы имеем дело. Староста говорил, что остались какие-то бумаги. Мы с Недом нашли здесь письма и записи, все на дракатском, мы заняты переводом. Надо сходить в деревню…

– Ну, хорошо! Идите, идите, дебилы, – сказал вдруг Заррот, посмеиваясь саркастическим смешком. – Идите! Ха-ха! Представляю себе ваши физиономии, когда вы встретитесь с теми тварями! Ха-ха! Вот так смешно… Храбрецы! Но не слишком рассчитывайте на мою помощь… Джеймс, мы маги! Я – МАГ! Носитель Древней крови! Я священнен! – Мейз и Вереса одобрительно кивают, Николя внимательно слушает. – Я сложен, как бог, – проговорил Заррот с неожиданной горячностью. – Я бог огня. Каждого человека я вижу насквозь, как стеклянного… Ненавижу! – Он запнулся, точно вспомнив о чем-то, и топнул ногой. – Эти все хи-хи, ха-ха, ах-ах, пенье ваше благородное, трусливые разговоры – не можем связать ублюдка, фи-фи, – Заррот засюсюкал, вятянув полные, чувственные губы в узкую трубочку, – все это мерзость! Они все, и урод ваш синий – червяки в теплом навозе… Я их давлю… Поняли… Бравые, жалкие рубаки. – Заррот рассмеялся. – У вас примитивное мышление и крайне сложные представления о чести и вашем ублюдочном достоинстве!

Смолкнув на мгновение, Заррот выпятил вперед плотно сжатые губы.

– Иногда мне начинает казаться, что моя собственная слабость – в непонимании того, насколько бездонны слабость и глупость, присущие людям. Будучи сам существом разумным, я обладаю несчастной склонностью ожидать от других, не подобных мне, разумного поведения.

– Гм… – с интересом отозвался Николя, розовея от вина.

В принципе, он был согласен с Зарротом. Студенты, как легкомысленные кузнечики прыгают из одной крайности в другую. – «Вчера им здорово потрахаться, сегодня хотят повоевать и побыть заботливыми героями, дети! И дракатон этот действительно совершенно не нужен, может и вправду сдать его Дракатии. Но действовать надо быстро, пока тот не очухался, а то слишком уж сильным он стал, да и группа поддержки у него появилась…» – Поворочал мозгами, решил:

– Значит так, пока никуда не уходим, – посмотрел в окно, – льет дождь, дороги все размыло. Да и я пока не ходок, только если вы не хотите и меня связать и сдать кому-нибудь. Джеймс, Нед – продолжайте заниматься переводом бумаг. Завтра соберем группу боевиков – сходят в деревню, – посмотрел на Заррота, – ты тоже, найдете их архив или чего там у них есть, еды привезете. Драйт – мониторишь попытки воздействовать на нас ментально, – кивок, – Айрин, Зои, Лиззи – на вас кухня, – все нанятые работники разбежались, – Мелинда, Вереса, Глен, Драйт – контроль за долиной, при любом увеличении тумана – докладывать. – «А мне надо срочно с Гарри связаться…»

Медленно, как яд, текущий в крови, разжигалась его неутоленная жадность, страсть и сожаление. Она была ослепительно прекрасна сегодня. В странном дракатонском наряде – вся в белом, длинное платье облегало ее прекрасное тело, тяжелые складки подчеркивали ее высокие груди с маленькими, острыми сосочками…Он тяжело сглотнул. Ее фарфоровое, очень белое личико, тонкая шейка, быстрая жилка испуганно бьется на ней – так и хочется сжать, почувствовать ее всю – в его руках, тоненькую, мягкую, поддатливую… «Ну где же она, чего же она не идет? Заждался уже…»

Она, как ядовитый шип, вонзились в его сердце, и он не знает, как избавиться от этой боли. Он осознал это сейчас необыкновенно остро. Ничего не трогало его так сильно – ни предательство верных другей, ни возможность смерти, ни чудесное спасение этого урода, он даже готов простить мутанта, только если она будет его, она, прекрасная, воздушная, ароматная… – ах, он ужасно страдал. А вот и она!

Она не видела Эссейла уже целый час, как он там, может уже пришел в себя, а ее не было рядом! Ах, какой ужасный, какой долгий этот вечер!

Сильный рывок остановил девушку и развернул, так, что она оказалась лицом к лицу с Зарротом. Его пальцы сомкнулись замком вокруг ее запястий. Они оба стояли, не произносили ни слова. Он не сводил с нее глаз, на скулах ходили желваки, будто он удерживался, чтоьы не заговорить.

– Скажи, что хотел, у меня нет времени, – первой нарушила молчание Айрин.

Он не ослабил хватку, а сжал ее запястья сильнее,

– К этому дерьму торопишься? – Процедил он сквозь зубы.

Айрин устало вздохнула,

– Заррот, что тебе надо?

– Поговорить;

– Ну, говори, только руки отпусти, мне больно,

– Мне тоже…больно…

Его голубые глаза вспыхнули. Он смотрел на нее сверху вниз несколько мгновений, словно впервые видел, с удивлением и восхищением, затем, прижав руку к сердцу, выставил правую ногу вперед и согнулся в безупречном придворном поклоне.

– Миледи моя, несравненная, прекрасная, как мне заслужить ваше прощение? – сказал он. Айрин вздрогнула. Вот он стоит перед ней – веселый, смешливый. Ростом высок, широк в плечах, тонок в поясе, очень красивый – ну почему ей так противно и страшно!

Заррот медленно наклонился и очень ласковым движением взял лицо Айрин в ладони, он был намного выше ее и легко мог зяглянуть ей прямо в глаза. Он сказал нежно:

– Ты простишь меня? Любимая! Молю!

Айрин чувствовала на лице его теплое дыхание, а его губы – полные и зовущие, находились в опасной близости.

– Айрин, одумайся, не оставайся со зверем! Одумайся! Будь моей! Мне нравится все, что связанно с тобой, – сказал он тихо и хрипловато. – Ты прекрасна, восхитительна. Твои губы, словно вишни в хрустальном бокале и кожа, словно жемчуг. Ты ведьма огня свечей…

Айрин обалдело слушала, она не знала, как поступить – завизжать и начать вырываться, может, ребята услышат и придут на помощь, самой ей не отбиться или вежливо дослушать до конца. Ее голова кружилась от страха и адреналина, по спине тек холодный пот. А он говорил и говорил…Он говорил, что каждую ночь находит на него ужас от того, что тот грязный зверь вытворяет с ней, что пачкает ее, такую прекрасную, чистую. Он ей поможет избавиться от ублюдка, тот будет страдать, заплатит за каждую секунду проведенную с ней, в ней. Заррот сильно сжал ее плечи, с силой тряхнул, вряд ли замечая это. Он должен чувствовать около себя близко, рядом живого, любимого человека, который бы жалел его, согревал, отдавал бы ему себя – это она, его избранница. Это наказание, муки… «Да, да, знаю… Но я весь окоченел. Сердце остановилось. Согрей меня. Мне так мало нужно. Сжалься, я погибаю. Не оставляйте меня одного. Милая, милая Айрин…»

– Слушай меня, слушай же, молю, Айрин де Ариман де Сансет, не сегодня, завтра, через год, – это должно случиться. Я не могу без тебя существовать. Не заставляйте меня терять образ человеческий. – Он говорил тихо и хрипло и прижал к себе Айрин совсем близко, положил тяжелую голову ей на плечо. Айрин застыла, напряженная, боясь пошевелиться. Она со смятением заметила, что ладони Заррота накалялись, суйчас вспыхнут огнем. Он вдруг глубоко, коротко вздохнул, так резко отстранил девушку от себя, что у нее мотнулась голова, и, продолжая страстно глядеть ей в лицо, прошептал.

– Я жестоко страдаю… У меня нет больше силы вытравить эту любовь… Айрин, будь моей женой… Я, баронет Заррот де Сейран первый наследник рода носителей Древней крови де Протиран, предлагаю тебе, Айрин де Ариман де Сансет, свою руку и сердце! Я предлагаю тебе полную защиту и поддержку рода.