Текст книги "Миг бесконечности 2. Бесконечность любви, бесконечность печали... Книга 2"
Автор книги: Наталья Батракова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 35 страниц)
– Да ладно, не сочиняй! Отец сказал, что у тебя были проблемы, да только обошлось, выкрутился в очередной раз. И меня можешь больше не бояться, – Ада усмехнулась. – Я лечу с женихом. Он, кстати, чем-то на тебя похож… Но в постели получше будет.
– Поздравляю, – пропустил он мимо ушей намек. – Желаю счастья. Но я не полечу.
– Личная причина? – полюбопытствовала Лесина. – Можешь кого-нибудь с собой прихватить. Я разрешаю. Могу поговорить с отцом.
– Спасибо за заботу, Ада. Но я в этом не нуждаюсь.
– И все-таки… Неужели кому-то удалось растопить твое сердце? – игриво продолжила она.
На сей раз Вадим промолчал. Как он понял, любой его ответ только продлил бы разговор.
– Ты хорошо подумал? – уточнила она после паузы.
– С некоторых пор я научился думать. Поздравлю по телефону.
– Папа такого не любит. И вообще, мне показалось, что он на тебя сильно зол. Так что рекомендую…
– Радует, что у Леонида Самуиловича такая заботливая дочь, – перебил ее Ладышев. Пора было заканчивать разговор. – До свидания, Ада Леонидовна! Мягкой посадки на Лазурном берегу!
«Зря не отказался раньше… Интересно, откуда он знает о моих проблемах? Какое ему дело до моего бизнеса? Злится он на меня… – раздраженно подумал Вадим и вдруг, словно наткнувшись на невидимую стену, остановился. – А не он ли присылал своих гонцов к Такаши?»
Об этой истории накануне отъезда с ним по секрету поделился Икеночи. Около четырех лет назад, сразу после принятия концерном решения о начале работы с Ладышевым, в европейский офис примчались люди некоего бизнесмена из России с чемоданами денег. Хотели построить такой же завод. Но японцы не были бы японцами, если бы не соблюдали кодекс чести. Икеночи (тогда он еще не входил в совет директоров) доложил о предложенных миллионах начальству, и гонцам в срочном порядке пришлось исчезнуть.
Чуть позже этот факт был принят во внимание при его повышении, и, приступив к новым обязанностям, Такаши о нем забыл. Вспомнил, лишь когда началось внутреннее расследование в концерне. Но беда в том, что тогда он не удосужился поинтересоваться фамилией бизнесмена. А воды с тех пор утекло немало. Тем не менее Такаши посоветовал Ладышеву внимательнее присмотреться к своим партнерам: уж слишком много им было известно, даже подробный проект его завода был на руках.
Всё сходилось: Лесин сам вышел с ним на контакт, как только он стал искать подрядчика для строительства. Проект завода его компания попросила для начальной работы над сметой.
«Точно чертик из табакерки выпрыгнул! – припомнил хронологию событий Вадим. – И кредит предложил, и подрядчиком стал. Зачем решил помочь? Всё просто: срок займа по договору истекал к концу текущего года, далее невозвращенная сумма обрастала пеней и штрафами и начинала увеличиваться в геометрической прогрессии. Я это просек, но договор подписал, так как за спиной были капиталы «Моденмедикал». Также настоял на том, чтобы в договор был включен пункт о возможности досрочного погашения. Но, видно, Лесин решил, что это блеф. На что надеялся? На то, что я не уложусь в сроки и здание перейдет в его собственность. Затем окончательно отжать у меня бизнес, начать переговоры с концерном. Он и не на такое способен. Но со зданием у него не получилось… А что, если?..»
– Андрей, ты еще на месте? Зайди ко мне, – попросил он по телефону и, как всегда в минуты волнения, принялся мерить шагами кабинет.
– Ты чего мечешься? – подивился вошедший Поляченко. – Случилось что?
– Лесин! – обернувшись, выпалил Ладышев. – Ты был прав в отношении Лесина на все сто! Присаживайся, – забыв о случившемся несколько часов назад недопонимании, показал он рукой на стул. – Есть чем поделиться…
– …Мамочка, ну когда мы уже поедем домой? – сидя за столиком в кафе, безостановочно канючила Марта. – Зигфрид уже давно вернулся из школы, а мы все сидим и сидим.
Катя посмотрела на часы: дочь права, они здесь уже полтора часа. Маленькому ребенку сложно долго сидеть на одном месте: все вкусное, что хотелось, съедено и выпито, игры в детском планшете тоже надоели. И как быть?
– Ну, где твоя тетя Хильда? Почему она так долго? – продолжала ныть дочь.
Почему, Катя догадывалась, стоило только услышать, куда направилась фрау Флемакс: в эндокринологический корпус, где работает Берндт Алерт.
На входе в кафе показалась женщина: явно кого-то искала. Встретившись с Катей взглядом, она уверенно направилась прямо к ней.
– Здравствуйте! Простите, что заставила вас долго ждать. Хильда Флемакс, – протянула она руку.
Катя встала и также протянула руку.
– Екатерина Евсеева. А это Марта. Марточка, поздоровайся с тетей.
– Здравствуйте! – всем видом выражая недовольство, буркнула девочка.
– Какой прелестный ребенок! – тем не мене не удержалась от комплимента женщина. – Можно? – показала она на пустой стул и обратилась к Марте: – Тебе часто говорят, что ты красивая?
– Иногда, – равнодушно ответила та. – Мама говорит, в садике Эштин говорит. Он меня любит, – кокетливо пожала она плечиками. – Только я люблю Зигфрида. Мама, мы скоро поедем домой?
– Скоро, дорогая. Вот с тетей поговорим и поедем.
– Вообще-то я планировала о многом с вами поговорить… – посмотрев на девочку, Хильда почувствовала неловкость. Ей следовало подумать о том, что разговор с профессором затянется надолго, и предложить Екатерине другое время для встречи. – Но теперь мне неудобно вас задерживать. Мы могли бы встретиться вечером?
– Даже не знаю… – Катя замялась. Оксана еще накануне предупредила, что вечером вместе с Ниной поедет к портнихе. Рассчитывать больше было не на кого. – Мне не с кем оставить Марту. Но… мы могли бы пригласить вас к себе! – нашла она выход. – Вы даже можете у нас заночевать, правда, Марта? Пригласим тетю в гости?
– Пригласим, – быстро согласилась девочка. – Только поехали домой!
Теперь пришел черед растеряться Хильде. На приглашение она не рассчитывала, для нее и Симона Каролина заказала гостиницу. Но почему бы и нет?
– Я с радостью приму ваше предложение. Если, конечно, это вас не затруднит и никому не доставит неудобств.
– Мы живем одни, так что неудобства доставлять некому. Зато мы сможем спокойно обо всем поговорить.
– Замечательно! Вот только… – Хильда посмотрела в сторону дальнего столика, за которым сидел молодой мужчина. Катя давно обратила на него внимание: люди входили и выходили, а он, как и они, словно кого-то ждал. – Мне надо поговорить со своим водителем. Симон!.. Познакомься, Симон: это фрау Евсеева и ее дочь Марта, наша подопечная. А это Симон, мой чудесный водитель: любая дорога с ним занимает не более пяти минут, – пошутила она.
– Рад знакомству! – улыбнулся парень.
– Симон, фрау Евсеева гостеприимно предложила мне остаться у них на ночь. Нам нужно поговорить, а девочка уже устала.
– А адрес фрау Евсеевой? Я хотел бы убедиться, что с вами всё будет в порядке, – Симон по совместительству выполнял функции охранника.
– Я перешлю вам адрес по телефону, – предложила Катя Хильде.
– Давайте поступим так: мы с Симоном заедем в гостиницу, а затем он привезет меня к вам. Вы не против?
– Как вам удобно.
Катя мысленно порадовалась, что у нее будет время заехать в супермаркет и подкупить продуктов: на гостей она не рассчитывала, в холодильнике – минимум, необходимый для двоих. Заодно и тест на беременность купит. Поела она с удовольствием, никаких неприятных ощущений не возникло. Но хорошо бы окончательно снять подозрения.
– Сейчас я отправлю вам адрес, – достала она телефон.
Через несколько секунд раздался сигнал: Хильде пришло сообщение.
– Адрес есть, всё в порядке! – проверила она телефон. – Поехали?
Услышав долгожданное «поехали», Марта стрельнула в нее довольными глазками-бусинами, спрыгнула со стула и побежала к выходу.
«Правильно поступила, что привезла куклу», – улыбнувшись, подумала Хильда.
Никаких сомнений в том, чья это дочь, у нее не осталось…
– …Очень даже похоже на правду, – выслушав шефа, согласился Поляченко. – Лесину нужно было доказать концерну, что ты – плохой партнер, выпускаешь брак, из-за чего страдает репутация «UAA Electronics». Вариант беспроигрышный в любой ситуации.
– То есть ты считаешь, что это он?
– Убежден. Предположим, узнать, что у нас пошли проблемные установки, было несложно: слухами земля полнится. И то, что ты выкрутился в очередной раз, могло его сильно разозлить… Вот только его что, прямо из концерна об этом оповестили? – хмыкнул Андрей Леонидович. – Вариантов много: разработал план сам, вошел в сговор с конкурентами концерна. Подкупили или методом шантажа нашли своего человека в «UAA Electronics», наняли исполнителей… Значит, так. Я прямо сейчас попрошу встречи со следователем Интерпола, озвучу нашу версию. Насколько я понял, дело у них с мертвой точки до сих пор не сдвинулось. Может, эта информация поможет. А ты изложи версию в письменном виде и отправь Икеночи.
– А вдруг мы ошибаемся? Бросим тень на человека, а он ни при чем?
– Не смеши! Если он готов был купить того же Такаши за миллион долларов, он уже при чем. И легко потратит еще несколько миллионов, чтобы добиться решения в свою пользу. Для него это так, побочные расходы. Пиши – прочтет с самого утра и начнет действовать. Я поехал, – протянул руку Поляченко.
– Подожди, хотел предупредить. Я… улечу завтра утром.
– К Лесину на юбилей? – шутливо уточнил Андрей Леонидович.
– Ты знаешь куда. Вернусь в четверг. И извини за…
– Не извиняйся. Нормально всё, – улыбнувшись, перебил его Андрей Леонидович. – Лети. Можешь задержаться на сколько потребуется. Екатерине Александровне привет передавай… Всё, на связи.
Поляченко скрылся за дверью. Ладышев покрутил головой, усмехнулся, присел за стол и подтянул к себе ноутбук…
…В полной прострации Катя смотрела на две проступившие на тесте полоски: беременна! И не стоит дальше списывать свое состояние на желудочную инфекцию, на вирус или что-то еще. Да, она всегда мечтала иметь много детей. Даже давала себе слово: сколько раз забеременеет, столько малышей и родит! Потому что дети – это Божий дар, это счастье! А если ребенок рождается от любимого мужчины – счастье вдвойне!
Но почему это случилось именно сейчас? Что делать, если опять будет жуткий токсикоз в первом триместре? Как она выдержит операцию Марты? Как скажутся на ребенке и ее недомогания, и переживания? Она и без того винила себя во врожденных патологиях дочери, но если это снова повторится… И потом, еще вчера она готова была признаться Вадиму, что Марта – его дочь. Но теперь как поступить, когда он вроде как решил жениться? «Обрадовать», что ждет от него еще одного ребенка?
– Мамочка, ты скоро? – постучала в дверь дочь: неужели даже новая серия любимого «Щенячьего патруля» не подействовала?
Она уже не знала, чем занять девочку, чтобы отвлечь от навязчивой идеи увидеться с Зигфридом «хоть на минуточку». И что еще придумать, чтобы объяснить, почему он не зашел к ним вечером? Из короткого рассказа Хильды на парковке она узнала, что та пыталась поговорить с Алертом о Зигфриде. Пришлось рассказать, откуда у нее информация о мальчике. Конечно же, Берндту это не понравилось. Поэтому и Зигфрид не появился, хотя обещал накануне.
Катя бросила в урну тест, повернула защелку.
– Я хочу к Зигфриду! Почему он не пришел? – глаза Марты были полны слез. – Давай сами сходим в гости к Алертам.
– Марта, дорогая, мы не можем к ним пойти. Уже поздно. Зигфрид, может быть, занят уроками или лег спать…
Раздался звонок, и девочка бросилась к двери. На пороге с коробкой в руках стояла фрау Флемакс, за ее спиной – Симон с небольшим чемоданом. Губы Марты задрожали и поползли вниз: она была уверена, что это Зигфрид.
– Добрый вечер, Марта! – улыбнулась фрау Флемакс. – А это тебе!
Женщина переступила порог и протянула ребенку коробку. Следом за ней водитель внес в прихожую чемодан и вопросительно посмотрел на начальницу.
– Спасибо, Симон! Не беспокойся за меня, езжай. Я сообщу, когда ты мне понадобишься. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи! – пожелал тот, повернулся и уже на выходе едва не столкнулся с запыхавшимся Зигфридом.
– Добрый вечер! – поздоровался с ним мальчик и, обращаясь к остальным, повторил: – Добрый вечер!
– Добрый! – обрадовалась Катя. – Проходи!
Заметив друга, Марта тут же сунула коробку обратно Хильде и бросилась навстречу Зигфриду.
– Ура! Пришел!
– Я на минуточку, – предупредил мальчик. – Только пожелать спокойной ночи! – и добавил, оправдываясь: – Папа не разрешил мне к вам в гости, поэтому мне пора обратно.
– Но почему? – едва не заплакала Марта.
– Конечно, беги домой. Я только хотела познакомить тебя с нашей гостьей: фрау Хильда Флемакс, – представила она женщину с коробкой.
– Очень приятно! Зигфрид, – воспитанно ответил подросток.
– Зигфрид! – раздалось грозное из темноты за его спиной.
– Спокойной ночи!
Мальчик исчез так же быстро, как появился. Закрыв дверь, Катя посмотрела на расстроенную дочь, на задумавшуюся гостью. Ясно, какие выводы сделал Берндт Алерт из дневного общения с фрау Флемакс. И понять его было несложно.
– Пойдемте за стол, – предложила хозяйка. Кому-то следовало прервать затянувшуюся паузу. – Мы с Мартой уже поужинали, но для вас оставили кусочек очень вкусного запеченного карпа.
– Нет-нет, спасибо! Мы с Симоном тоже успели поужинать в гостинице.
– Тогда предлагаю выбрать себе комнату. Вот кабинет, – приоткрыла она дверь из прихожей. – Он, конечно, крохотный, но там удобный диван… Можно переночевать в комнате Марты, а она поспит со мной.
Обычно дочь с радостью принимала предложение провести ночь в маминой комнате и часто просила об этом сама. Но не в этот раз.
– Я буду спать в своей комнате! – заявила она и демонстративно отвернулась. – И коробка ваша мне не нужна!
Катя ахнула, извиняясь, посмотрела на гостью.
– Марта! Так нельзя себя вести!
Ей стало стыдно за поведение дочери. Неужели причина кроется в том, что Зигфрид не смог уделить ей немного времени? Как объяснить ребенку, что некрасиво переносить свое недовольство на другого человека? И что делать: учитывая, через какие муки и страдания девочке предстоит пройти через пару месяцев, пожалеть и промолчать или же все-таки мягко, но убедительно донести свою позицию?
– Не волнуйтесь, я все понимаю, – словно прочитав ее мысли, успокоила Хильда. Слишком часто ей приходилось общаться как с детьми, так и с родителями, находящимися в сложной ситуации, а потому поневоле пришлось стать хорошим психологом. – Мне будет гораздо удобнее спать на первом этаже. И мама спокойно поспит, и ты в своей кроватке. Если тебе не нравится мой подарок, я могу отнести её в кабинет.
Как бы колеблясь, что делать, Хильда еще раз протянула коробку девочке.
Марта обернулась, посмотрела исподлобья на женщину. Вопрос был в том, что она не знала, что внутри коробки, а слово «её» не осталось незамеченным. Любопытство взяло верх.
– Спасибо, – все еще насупившись, поблагодарила она, и уже через секунду заинтересовано спросила: – А что там?
– Посмотри, – улыбнулась ей Хильда.
Выражение лица Марты изменилось, она тут же побежала в гостиную, положила коробку на диван, сняла крышку.
– Кукла… – разочарование было огромным.
– Волшебная кукла, – уточнила Хильда. – Ее тоже зовут Марта, и у нее долгая-долгая история. Почти сказочная, – женщина подошла ближе. – Она даже знакома с твоим папой.
Марта подняла недоверчивый взгляд.
– С папой? А как его зовут?.. Только мой папа не Генрих, – нахмурив бровки, предупредила она.
– Конечно, нет. Твоего папу зовут Вадим, – Хильда нежно провела ладонью по темным локонам, посмотрела на замершую Катю.
– Вадим? – девочка стала серьезной, все еще недоверчиво поглядывая на куклу, подумала. – А почему он не с нами?
– Ну, видимо, он пока еще не знает, что ты его дочка.
– Ему расскажет волшебная Марта? – заинтригованная историей, шепотом спросила девочка.
– Конечно! Она ведь волшебная! – заговорщицки понизила голос Хильда. – А еще расскажет о том, какая ты хорошая и послушная!
– Ну… я не всегда послушная, – Марта виновато опустила головку.
– Ничего страшного. Даже со взрослыми так бывает. Но всё можно исправить, если перестать капризничать и снова вести себя как послушная девочка. Правда, мама?
Катя механически кивнула. Произнести хоть слово у нее не получилось: во рту пересохло, язык отказывался подчиняться. Неужели Хильда сама обо всем догадалась? Хорошо это или плохо, подумать она не успела. Все мысли были заняты вопросом: как?
– Он точно меня найдет? Не перепутает с какой-нибудь другой девочкой? У Элис тоже нету папы, и у Тины, – вспомнила она подружек по детскому садику.
– Что ты, ну конечно не перепутает! Ты очень на него похожа! – ответила Хильда в том числе и на немой вопрос Кати. – Кто-то звонит? – она прислушалась.
Повторный звонок услышали все. Раздумывая, кто бы это мог быть в такой поздний час, Катя подошла к двери.
– Добрый вечер, Берндт!..
Поняв, кто пришел, Хильда оставила занятую куклой девочку и поспешила в прихожую.
– Что-то случилось?
– И вы еще спрашиваете?! – нервно повысил голос мужчина. В таком состоянии Катя видела его впервые: раздувавшиеся от негодования ноздри, расширенные глаза. – Вот вы где! – воскликнул он, заметив Хильду. – Я так и думал! Я запрещаю вам обеим приближаться к моему сыну, иначе я вызову полицию! Завтра же я позвоню адвокату, и мы подадим на вас в суд! Такие, как вы, не имеют права заниматься детьми! – с этими словами мужчина в сердцах рубанул рукой воздух и удалился прочь.
Катя с Хильдой переглянулись. Стало еще более понятно, насколько сложным был разговор с Берндтом и насколько он не оправдал ожиданий Хильды. И угрозы Алерта были отнюдь не пустыми: к тайне усыновления здесь относятся весьма серьезно. Как и к посягательствам на частную жизнь.
Катя закрыла дверь и с тревогой посмотрела на гостью. В отличие от хозяйки, та держалась спокойно: никаких эмоций на лице, никакой нервозности.
– Не расстраивайтесь, – улыбнулась она. – Это первая, вполне ожидаемая реакция. Подождем до завтра.
– Тогда, может быть, чаю?
– Спасибо, Екатерина! От чая не откажусь. К тому же я привезла вам чудесный пирог, который накануне испекла Каролина. Минуточку… – сняла она с ручки чемодана пакет с еще одной коробкой. – Каролина – моя главная помощница в работе фонда, моя компаньонка. Именно она вела с вами переписку.
– Увы, не со мной, – Катя опустила глаза. – От моего имени с ней переписывался Генрих Вессенберг. Я ничего об этом не знала, и в этом моя вина.
Женщины прошли на кухню. Марта, к удивлению матери, продолжала возиться с куклой и о чем-то негромко с ней разговаривала.
– Мы так и поняли сегодня ночью, что те письма писали не вы. А Генрих – это…
– Это мой друг еще со студенческих лет. Его семья давно переехала в Германию, доучивался он уже здесь. Журналист, но сейчас делает успехи на поприще телеведущего, – Катя включила чайник, посмотрела на присевшую за стол гостью, которая слушала ее более чем внимательно. Что ж, придется рассказать всю правду. – У нас был короткий студенческий роман, мы расстались, он уехал, долгое время не давал о себе знать. За это время я успела выйти замуж, работала журналисткой… – она сделала паузу. – А затем я случайно познакомилась с Вадимом Ладышевым. Наше знакомство по стечению обстоятельств совпало с… В общем, стала рушиться семья. Но виной тому был не Вадим: просто выяснилось, что мы с супругом разные люди, по-разному смотрим на вещи, детей у нас не было. Всё совпало: и новое счастье, и несчастье… Я много думаю о том времени.
– По пути к вам я тоже вспоминала Вадима того времени. Он был окрылен, счастлив. И, как ни старался, не мог этого скрыть. Это заметила и я, и покойный Мартин.
– Я помню. Он рассказывал, что его друг, а точнее, второй отец, тяжело болен. Говорил о том, что тот просил назвать сына Мартином. Потому я и назвала девочку Мартой. Вадим очень переживал, что ничем не может помочь… Вам какой чай: черный или зеленый? Есть просто травяной сбор на ночь.
Катя поставила на стол чашки с блюдцами, переложила пирог на тарелку и раздумывала, какой найти предлог, чтобы от него отказаться, не обидев гостью. Иначе снова придется встречать утро в обнимку с унитазом. А гостья, судя по всему, весьма догадлива.
– Зеленый, – ответила Хильда. Внимательно наблюдая за молодой женщиной, за ее гостеприимными хлопотами, ловила себя на мысли, что Катя ей очень нравится. В первую очередь своей естественностью: не лукавит, не играет, не пытается показаться лучше, чем есть. Чем и подкупает. – Почему же вы расстались?
– Об этом я тоже часто думаю… Стечение обстоятельств… и моя вина. Еще будучи студенткой, я написала статью, которая… поспособствовала смерти профессора Ладышева. Прошло много лет, я о ней забыла, познакомилась с Вадимом и вдруг вспомнила. Вернее, мне напомнили люди, которые тогда использовали и меня, и статью. Скрыть этот факт от Вадима и от общественности мне не позволила совесть. Поняла, насколько была неправа по отношению к профессору и его семье, сколько принесла им горя. Написала новую статью…
– Очень хорошую, – Хильда кивнула. – Я ее прочитала в интернете при помощи переводчика. Так вот с чего всё началось… Мне ее показал сам Вадим, когда долечивался после тяжелого воспаления легких.
– Тогда мне казалось, что он никогда не простит мне смерти отца, – Катя виновато опустила взгляд. – Мне было очень стыдно и перед ним, и перед Ниной Георгиевной.
– Насколько я смогла понять, прямой вашей вины в смерти профессора Ладышева не было, – не согласилась женщина. – К тому же вы нашли в себе силы извиниться. Открыто. Это поступок, на который способен не каждый. Уверена, что Вадим это оценил. Пусть не сразу, но он вас простил. Не мог не простить… И это не причина для расставания, если люди любят друг друга. Так почему это все-таки произошло?
– Не знаю… – Хильда озвучила вопрос, который Кате уже задавал Клюев. Четкого ответа у нее не было ни тогда, ни спустя время после открывшейся правды. – Не знаю… Сначала я была уверена, что такое не прощается, а затем… Виной всему моя категоричность, принципиальность, гордость… Хотя нет, даже не гордость. Не знаю, как это перевести на немецкий, но по-русски это звучит ГОРДЫНЯ. Один из главных грехов.
– Я вас понимаю… Вы очень искренни, – Хильда опустила взгляд на чашку с чаем. – Поэтому вы не сказали ему о беременности?
– Да. Как-то все совпало: мой тяжелый токсикоз, гордыня, его долгое молчание. Решила, что он вычеркнул меня из своей жизни, а возвращать его с помощью известия о беременности посчитала неправильным. Унизительным, что ли… И его не хотела обременять. Он мной не интересовался, даже избегал, как мне показалось, – снова вспомнилась встреча в больничном коридоре.
– Полагаю, что Вадимом в то время руководил тот же грех – гордыня, – по-русски произнесла последнее слово Хильда. – Но я хорошо его знаю: в любом случае он никогда не оставил бы ни вас, ни свою дочь без помощи.
– Он и не оставил – спас Марту. Но о том, что это он нашел фонд и перечислил деньги на операцию…
– …при этом будучи абсолютно уверенным, что это не его дочь… – дополнила Хильда.
– …я узнала совсем недавно. Три недели назад.
– А как получилось, что все эти годы рядом с вами был Генрих? – вернулась Хильда к так и не выясненной теме.
– Не все годы. Он был рядом, но на расстоянии: я всегда держала дистанцию. Но после Нового года, когда увидела, что фонд отказывает нам в материальной поддержке, вынуждена была принять его предложение: мы оформим брак, он удочерит Марту, ей сделают операцию бесплатно. Другого выхода в тот момент не нашлось. Я не знала, что он переписывался с вами от моего имени и отказался от помощи. В моем ноутбуке он установил троянскую программу: читал письма, удалял неугодную ему информацию. В том, что я приняла его предложение, сыграло роль и чувство благодарности. Ошибочное, как я сейчас знаю. Четыре года мы все были уверены, что фонд, ваш фонд, нашел он. О роли Вадима никто не подозревал.
– Получается, Генрих сделал всё, что мог, чтобы у вас не осталось выбора…
«Как, прочем, и Вадим», – с грустью подумала Хильда, вспомнив необъяснимое упрямство Ладышева, категорически запретившего упоминать фамилию Кати, делиться с ним информацией о состоянии ее дочери. Как теперь выяснилось, собственной дочери.
– Гордыня, – снова повторила она по-русски.
– Теперь я понимаю Вадима, понимаю его чувства, его состояние. В день, когда вы решили вопрос с оплатой операций, он звонил моему отцу. Пытался ему об этом сообщить, объясниться. Но тот не дал ему ничего сказать, запретил звонить. Вадим опоздал на полчаса. Сначала позвонил Генрих, обрадовал, что вопрос решен. Этого времени нам хватило, чтобы уверовать в то, что фонд нашел он.
– Генрих… – Хильда напрягла память. – Я помню молодого человека, который догнал меня на парковке. Назвался вашим другом, благодарил…
«Еще тогда у меня возникли сомнения в его отцовстве. Зря я все же уступила Вадиму, не настояла, чтобы он меня выслушал, – снова укорила себя женщина. – Но он тогда едва оправился от болезни, и я его пожалела: даже в разговоре боялась доставить ему страдание…»
– Во всей этой истории есть доля моей вины тоже. Я должна была встретиться с вами раньше.
– Ну что вы, какая вина! Я понимаю, как это выглядело со стороны. Он такой добрый, благородный, перевел немалые деньги на операции, а я, неблагодарная, даже спасибо не сказала ни вам, ни ему. Я знаю, что вы любите Вадима, как сына. И вам сложно было себя пересилить.
– Это правда… Так что Генрих? Где он сейчас?
– Уехал. Надеюсь, мы с ним больше не увидимся.
– То есть свадьбы не будет?
– Нет. После того, что я узнала, ни о какой свадьбе речи быть не могло. Он забрал заявление еще до того, как я перевела деньги на счет клиники.
– А где же вы их нашли?
– Продала доставшуюся мне после развода квартиру в Минске. Когда вернемся, будем жить у отца. Хочу вас поблагодарить за то, что вы решили взять на себя оставшиеся расходы. Но, право, не стоило, у меня хватит денег, я все рассчитала.
– Вам они еще пригодятся. Жаль, что пришлось продать квартиру. В том, что Марта осталась без материальной помощи, ошибка фонда. Мы должны были выяснить все обстоятельства. И я всего лишь попыталась исправить эту ошибку… Вы недавно виделись с Вадимом, – Катя кивнула. – Почему же опять ничего ему не рассказали? – Хильда перевела взгляд на девочку у дивана. – Он видел Марту?
– Нет. Так получилось… Сначала я не решилась ему открыться: испугалась, что он подумает, будто я сделала это только ради денег на операцию. К тому же случайно узнала, что у него и без нас хватает проблем по работе, временные финансовые трудности. Когда я сама нашла деньги и собралась с духом, чтобы познакомить его с Мартой, он улетел. Нам тоже пришлось уехать раньше времени.
– А как он воспринял вашу встречу? – Хильде было важно понять, насколько Вадим освободился от собственных комплексов и запретов.
– Мне сложно ответить. Это может знать только сам Вадим. Нам удалось немного побыть вместе… Съездили в грибы, – Катя вдруг покраснела, улыбнулась. – Но это были самые счастливые часы в моей жизни за последние годы! Вот только…
– Что только?
– У него своя жизнь, личная в том числе. Как я поняла из фото в инстаграме, у него есть женщина…
– Милая моя девочка, – улыбнувшись, Хильда положила свою ладонь на ее руку. – Может быть, хватит повторять одну и ту же ошибку и придумывать то, чего нет? Поверь, нет там никакой женщины и быть не может. Уж я почувствовала бы это одной из первых. Как когда-то поняла, что у Вадима появилась ты.
– А как же фотографии?..
– А никак. Вадим не из тех, кто выставляет свое счастье напоказ. Он лучше, чем кто-либо другой, понимает, что надо его беречь, хранить. Слишком дорогой ценой оно ему дается…
– Мамочка, нам пора спать! – неожиданно услышали они.
Крепко прижав к себе одной рукой куклу, второй Марта держалась за перила лестницы. Катя насторожилась: как и все дети, словосочетание «пора спать» дочь не любила. А здесь вдруг сама попросилась.
– Конечно, дорогая! – живо отреагировала она. Подойдя ближе к девочке, приложила ладонь к ее лобику: температуры нет. – Прямо сейчас и пойдем. Вы меня подождете или на сегодня хватит разговоров и пора отдыхать? – оглянулась Катя на гостью.
– Пожалуй, лучше нам всем пойти спать. Сложный получился день, все устали. С вашего разрешения, я только немного поработаю в кабинете.
– Конечно! Кабинет в вашем полном распоряжении! Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, Катя! Спокойной ночи, Марта!
– Спокойной ночи, фрау Флемакс!
Хильда перетащила чемодан на колесиках в кабинет, достала ноутбук, закрыв плотнее дверь, присела за стол. Надо срочно поговорить с Вадимом! Однако, отыскав контакт Ладышева, вдруг задумалась: о чем говорить? О том, что он искал сына, но вместе с ним найдет еще и дочь? О мальчике говорить пока рано, потребуется время, чтобы как-то изменить отношение его приемных родителей к этой ситуации, начать диалог. А о Марте ему лучше услышать от Кати. Так будет правильно.
«Ничего не объясняя, просто попрошу его срочно приехать, – решила она. – Осталось найти предлог».
Но правдоподобного повода не находилось. С делами «Моденмедикал» вроде все хорошо: Мартин оставил хорошую команду, с которой Ладышев прекрасно сработался. Со здоровьем Хильды порядок…
В раздумьях, она прошла на кухню, включила чайник, залила кипятком пакетик успокоительного травяного сбора, который лежал в вазочке на столе. В ожидании, пока чай остынет, снова зашла в кабинет, переоделась, достала из чемодана чехол с зубной щеткой. Раскупорив маленький дорожный тюбик пасты, она нажала ногой педаль мусорного бачка, бросила туда заглушку, убрала ногу, но тут же снова ее опустила: пока бачок был открыт, глаз зацепился за яркую упаковку.
Повторно заглянув внутрь, она убедилась, что ей не показалось: так и есть, тест на беременность. Присев на корточки, Хильда решительно вынула упаковку, под которой лежал использованный кусочек картона. Две полосочки… Катя беременна?!
В полном недоумении женщина вернулась на кухню, пригубила чашку с успокоительным напитком. Нет, не стоит пока торопить Вадима с приездом. Для него это будет уже слишком!.. Даже ей сложно успокоиться, а каково будет ему? А вдруг на этот раз ребенок не его?
«Не буду ничего писать, пусть всё идет своим чередом…» – Хильда ополоснула пустую чашку, выключила свет и пошла обратно в кабинет…
9
Вадим прошел регистрацию на рейс последним. Подбежал к стойке через несколько секунд после выключения табло, протянул паспорт со словами: «Бизнес-класс, золотая карта». Бросив недовольный взгляд на пассажира, регистратор кому-то позвонила и тут же показала рукой на ленту:
