Текст книги "Миг бесконечности 2. Бесконечность любви, бесконечность печали... Книга 2"
Автор книги: Наталья Батракова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)
– Но ведь это чистой воды вымогательство!
– Согласен. Надо было писать заявление в милицию. Но Черненко испугался огласки. У дяди денег не попросил, побоялся, что тот его уволит. А поэтому согласился на другое предложение, за которое Эдик готов был списать весь долг.
– Менять блоки, – догадался Ладышев.
– Да. Вначале это показалось ему странным, но не наносящим особого вреда. Все понял, когда пришлось обратно менять блоки на возврате. Говорит, что хотел как-то изловчиться, и один все же оставить, чтобы мы быстрее нашли причину. Но не вышло: все делал в присутствии заказчика, а тот зорко следил за блоками.
– А прийти и рассказать, как есть, ему в голову не пришло?
Поляченко только развел руками.
– Эдика вчера тоже взяли. Сразу раскололся, кто ему эту идею подкинул. Вернее, вынудил найти подельника. Но уже за долги самого Эдика.
– И кто он?
– Максим Юрьевич Обухов.
– Та-а-ак… – Ладышев откинулся к спинке кресла.
– Его третьи сутки ищут, но безрезультатно. Или сбежал, или залег на дно: дело-то не доделано, да еще и поддельный блок потерял. О том, что подделку японцы с собой увезли, в милиции не знают. Считают, что просто хотели похитить блок ПО, но мы сами пресекли попытку похищения, нашли и вернули на склад. Как вещдок можно им любой другой подсунуть. Черненко тоже дал показания, что якобы хотели украсть. Самое интересное, что говорить так, если вдруг попадется, его уже научили подельники. Вот и я попросил так сказать. Надо предусмотреть вариант утечки информации.
– Не доверяешь бывшим коллегам?
– Как тебе сказать… Деньги – великий соблазн, не каждый откажется. Я ведь тоже когда-то не отказался, – усмехнулся он.
– У нас с тобой были другие отношения, – понял его намек Ладышев.
– Это сейчас они у нас другие… Короче, нам надо продолжать делать вид, что ничего не поняли. Пусть они мозгуют, как забрать у нас потерянный блок.
– Кто они?
– Те, кто все это затеял. Обухов, уверен, тоже всего лишь исполнитель. Один из главных, но над ним еще кто-то есть. Классическая цепочка: неведомый заказчик – исполнители. Внутри этой цепочки, как правило, есть еще и «чистильщик».
– Следы заметает?
– Скорее, убирает свидетелей, если вдруг что-то пошло не так. Исполнителей в первую очередь. Но сначала они любым способом попытаются вернуть блок.
– И как? К заводу им теперь не подступиться.
– Зато можно подступиться к людям… Извини, но с сегодняшнего дня в твоем доме постоянно будут находиться мои люди: охранять дом, Нину Георгиевну, а понадобится – и тебя.
– Зачем? Галина Петровна с Михаилом могут пожить и…
– Это не обсуждается! – категорично заявил Андрей Леонидович. – Если вдруг похитят Нину Георгиевну и потребуют взамен блок, что ты будешь делать?
– Неужели всё так серьезно? – Ладышев напрягся: до этого момента подобное ему и в голову не приходило.
– Думаю, что еще серьезнее, чем ты себе только что представил. Но нам надо выиграть время, пока в корпорации не выйдут на свою цепочку исполнителей. А до этого ни одна живая душа не должна догадаться, где сейчас блок. Поэтому надо исключить любой шантаж. С Пучковым и Красильниковым я утром уже поговорил: Володя сейчас на вокзале, отправляет своих поездом к теще в Гомель. У Дмитрия Александровича ситуация сам знаешь какая: жена все лето сидит с внуками в Италии, вернется к концу сентября. С Зиновьевым еще проще: жених на выданье. Дождется у тебя в доме профессионалов, покажет, расскажет. Своих людей мне уже не хватает, пришлось попросить помощи.
– А Зина?
– Зина… Утром попросил быть внимательнее. Только ты же знаешь: пока не расскажу всё, как есть, ни за что не послушается. А стоит объяснить – жди самодеятельности. Вечером с ней поговорю… И к тебе стража приставлю, того же Зиновьева, к примеру.
– Мне никто не нужен, – твердо сказал Ладышев. – Лучше оставь его при себе, пока сам за руль не сядешь. Так что Обухов? Что-то новое о нем есть?
– Есть: друзей в беде не бросал, кому-то из тех, с кем вместе тренировался, помог найти работу, кому-то в нужный момент помог деньгами. Мечтал открыть школу единоборств для подростков, продолжить дело тренера. Что еще… Прописан в квартире с отцом, но живет отдельно. Холост, ни с кем любовных отношений не заводил. В студенческие годы был влюблен в девушку, но, как только попал в СИЗО, она его бросила. Жил только работой. У руководства клуба-казино глаза округлились, когда к ним пришли: уж от кого-кого могли ожидать чего-то подобного, но только не от Обухова и его команды. Дисциплина у него строжайшая была. Ребят сам отбирал, сам обучал и сразу предупреждал: если кто-то будет замечен в чем-то противоправном, он ему голову оторвет. Его побаивались и уважали одновременно.
– Тем не менее подчиненных в это противоправное сам и втянул. С двойным дном человек, получается?
– Трудно сказать. Но какой-то мотив у него был. И вряд ли одни только деньги: платили ему хорошо, квартиру снимали. Он в свою очередь за отцом-инвалидом присматривал, сиделку ему оплачивал.
– Обухов-старший – инвалид?
– Стал им после инсульта. С женой развелся, квартиру разменяли: в одной мать, в другой отец с сыном прописаны. Утром туда опергруппа поехала. Только вряд ли он что путное скажет: вместе-то не живут.
– Ясно… – Ладышев задумался. Судьба Юрия Анисимовича прояснилась, но оставались еще фигуранты давнего дела. – О Валерии Петровне Лежнивец что-то узнал?
– Пока нет, но скоро узнаю.
– Она могла сменить фамилию после развода, – подсказал Вадим. – Вернуть, к примеру, девичью: Гаркалина.
– Уже прорабатывал такой вариант, – кивнул Поляченко. – Мне загадочный диск покоя не дает: ты с матерью успел поговорить? Связь с учеником она поддерживает?
– Нет. Я тебе не все вчера рассказал о дочери Балай. Я с ней встречался какое-то время, но ничего, кроме секса, в отношениях не было.
– Такая длинноволосая брюнетка? – уточнил Андрей Леонидович. – Помню.
– Ничего от тебя не скроешь, – усмехнулся шеф. – Кира Терентьева. Отцовская фамилия, поэтому мне и в голову не приходило связать ее с Балай. И вдруг выяснилось, что Людмила Семеновна строила на меня далеко идущие планы, стала угрожать, шантажировать. Поэтому не могу сказать, что мы с ней хорошо расстались. А тут узнаю, что любимый ученик мамы собрался на Кире жениться. Он даже привел ее в гости: хотел познакомить с будущей женой, пригласить на свадьбу. Успела сбежать, едва поняв, в чью семью попала. Когда мама узнала, какую роль сыграла мать Киры в смерти отца, сильно переживала. Но Артему ничего не рассказала, посчитала, что не вправе вмешиваться в его жизнь. А вскоре получила письмо по скайпу, в котором тот обвинял меня в том, что у них не может быть детей. Мол, я заставил ее когда-то сделать аборт. Ничего подобного и в помине не было! – Ладышев встал и принялся мерить шагами кабинет.
– Крутой переплет, – посочувствовал Андрей Леонидович то ли Ладышеву, то ли его матери, то ли неведомому Артему.
– Мама встала на мою защиту, не сдержалась и в сердцах описала всю историю, – продолжил Вадим. – Позже сожалела, но с Захаревичем они больше не переписывались.
– Вот оно как… – Поляченко задумчиво забарабанил пальцами по столу. – Новые вводные весьма любопытны… А если Кира нашла диск и стала шантажировать Обухова и Лежнивец? Как тебе такая версия?
– Я-то тогда при чем? Даже если и нашла, что она могла там понять? Вряд ли Людмила Семеновна посвящала дочь в свои дела. Разве что передала кому… Или продала, – неуверенно пожал плечами Вадим.
– Но при этом они были уверены, что диск у тебя, а значит, по их мнению, это ты распорядился информацией. И потом, кто тебе сказал, что там были цифры? Могло быть что угодно: запись разговоров, видео. Надо узнать, что на нем было… И найти Лежнивец, – Поляченко встал. – Японцы молчат? – спросил он уже у двери.
Иначе Ладышев рассказал бы.
– Не переживай сильно: на тебе уже лица нет. Ответят. Потерпи еще несколько дней. Если мы правы, а я в этом уверен, то там у них ситуация еще покруче нашей…
Валерия Петровна закрыла кабинет, дошла до стойки администратора, сдала ключ, расписалась в журнале, посмотрела на часы: до приема на дому пациентки, за которую так хлопотали, оставалось больше часа. И зачем только согласилась ее принять? В квартире Максим, которого теперь придется уговаривать не высовываться из комнаты хотя бы полчаса.
А ведь утром они и словом не обмолвились. Когда проснулась, он уже был на кухне и что-то читал в планшете. На нее даже не глянул: хоть ты в пеньюаре перед ним дефилируй, хоть без него – ноль реакции! А если и была, то сугубо отрицательная: кто-то мелькает, отвлекает. Мерзавец! Забыл, кто в доме хозяйка!
Плюнув на все условности, еще накануне вечером она накатала Грэму жалобу на постояльца, осознанно сделав акцент на его чрезмерной нервозности, а то и неадекватности. Но Саецки никак не отреагировал, лишь снова повторил вопрос о родственниках В.Л. Зачем ему нужны эти родственники? Лучше бы побеспокоился о любимой женщине! Если, конечно, любит, в чем Лера успела разувериться.
Так что на работу она отправилась чернее тучи.
«А что, если отменить этот домашний прием? Маникюр пора освежить, – уже в машине осмотрела она ногти. – И корни волос не мешало бы подкрасить. Нет, не то настроение… Может, шопинг? Сумочку к новому плащу присмотреть, туфли… Точно, так и сделаю! Отключу на фиг телефон, и пошли они все к черту! – Валерия улыбнулась такому простому, но кардинальному решению, завела двигатель и поехала в центр города. – Пусть Максим с Грэмом голову ломают, куда я делась! В моей ситуации сладка любая месть…»
– …Одна? Без Марты? – уточнил Веня, заметив дожидавшуюся у ворот Катю.
– Одна. Арина Ивановна недавно приехала. Повезло: у нее сегодня прием только до трех. Как только узнала, что я собираюсь на прием к диетологу, сразу согласилась побыть с Мартой.
Катя села в машину, пристегнула ремень.
– А отец?
– Отец привез собаку и тут же снова уехал. Даже в дом не зашел. Такое впечатление, что сбежал, лишь бы меня не видеть, – усмехнулась она.
– Да ладно тебе, не сгущай краски. Вдруг у него на самом деле срочные дела? Погода сегодня клевая! На природу бы, воздухом подышать, а не в театр… Эх, скорее бы в грибы: Галка признает поездки в лес только за грибами.
– Отец сказал, что еще рановато. Жарко было в августе.
– Скорее сухо, – согласился Потюня. – Так, нам минут пятнадцать езды… Что хотел тебе сказать по книге, – неожиданно сменил он тему. – Я сегодня поговорил с одним издателем. Он честно предупредил: за свой счет издает только то, что коммерчески выгодно. Но согласился почитать. Надо бы отослать ему рукопись.
– А как он может понять, что станет коммерчески выгодным, а что нет?
– Я его о том же спросил. Ответил, что его фокус-группа еще ни разу не ошиблась.
– И что за фокус-группа?
– Жена, мать и теща. Теща еще и редактурой рукописей занимается: пенсионерка, всю жизнь в госиздательстве проработала.
– Странная фокус-группа, – хмыкнула Катя. – Возрастная и ни одного мужчины.
– Не скажи, – не согласился Веня. – Кто у нас больше читает? Женщины. Мужики в основном у телевизора торчат. Читать и писать им лень, по себе сужу. Молодежь, опять же, если и читает, то электронку. А вот бумажную версию предпочитают те, кто заболел книгой, когда других вариантов не было. Так что правильно он все рассчитал. Признался, что сам книг практически не читает, разве что когда фокус-группа настаивает. Я тебе скину его электронный адрес, не поленись, вышли вечером. Могу и я переслать. Мне не до чтения вчера было. И сегодня вряд ли получится. Ты уж прости!
– Да ладно, – равнодушно отреагировала Катя. – Сама перешлю.
В районе стелы на проспекте Победителей Потюне позвонили.
– Доктор! – глянув на экран, сообщил он Кате и поднес телефон к уху. – Слушаю, Валерия Петровна… Как не получится?! Мы уже подъезжаем… – слегка притормозив, он растерянно захлопал ресницами. – А когда?.. Хорошо… – закончив разговор, Веня виновато посмотрел на пассажирку.
– Все поняла. Не расстраивайся, – успокоила та. – Видно, для меня это плохая идея.
– Сказала, что сама перезвонит и переназначит время. Кать…
– Веня, положа руку на сердце, я даже рада, что не будет никакого диетолога. Погуляю по городу, раз уж удалось вырваться. Ты говоришь, ее Валерия Петровна зовут? – вдруг уточнила она. – А фамилия?
– Так я тебе ее контакт и адрес выслал. Не смотрела?
– Нет. Зачем, если ты меня повезешь? Хотела поискать информацию в интернете об этой докторше, но Марта отвлекла. Сейчас гляну, – открыла она сумочку.
– Не ищи. Галецкая ее фамилия. Что-то смущает?
– Теперь нет. Но имя-отчество напомнило одну неприятную особу из прошлого.
– Так их море одинаковых!.. Точно решила в городе остаться? Могу обратно подкинуть, пока время есть.
– Точно. Высади меня сразу за трамвайной остановкой напротив арки. Трамваи, надеюсь, еще ходят?
– Ходят, куда они денутся? Готовься десантироваться, – предупредил он. – Вот там, где дополнительная полоса, устроит?
Веня включил аварийку, перед светофором со стрелкой прижался к обочине.
– Спасибо!
Он хотел еще что-то сказать выпорхнувшей из машины пассажирке, но помешал сигнал водителя затормозившей позади машины. Махнув Потюне, Катя пересекла трамвайные пути, миновала остановку, парковку перед банком, прошла под аркой. К дому Вадима она специально решила идти не со стороны улицы, а через дворы. Вероятность попасть ему на глаза в рабочее время была невелика, но мало ли что: случайная встреча обоим не нужна. Но почему бы не прогуляться по «местам боевой славы», раз уж вышла такая оказия?
Не спеша, она прошла мимо магазина при хлебозаводе, обошла ограждения и попала на территорию художественной гимназии.
– Катя?!
Пришлось оглянуться: послышалось или кого другого зовут? Держа за руку мальчика, в ее сторону от крыльца здания быстро двигалась женщина. Ни впереди, ни позади никого больше не было.
– Ольга?!.. – Катя узнала приближавшуюся женщину.
– Катя! Откуда ты здесь? Как давно я хотела тебя увидеть! Ты мне даже снилась пару дней назад: сердце, что ли, подсказывало, что ты где-то рядом? – расчувствовавшись, Ольга отпустила руку мальчика, крепко обняла подругу. – Как я рада! Когда ты приехала?
– Скоро неделя.
– А где твоя Марта?
– Осталась с бабушкой…
Осведомленность Ольги вызвала удивление: как собирается назвать дочь, она ей точно не говорила. Во всяком случае при последней встрече.
– Ей на днях четыре исполнилось? Когда у вас третья операция?
– В начале декабря, – еще больше удивилась Катя.
Все контакты с Ольгой она оборвала с того самого дня, как поняла, что помощи здесь ждать не от кого: не отвечала на звонки, сама не звонила, не писала. Поступила так, как и со многими другими в тот период. Ну а после того, как решился вопрос с оплатой операции, она осознанно удалила все свои страницы из соцсетей, номера особо активных абонентов внесла в «черный список» телефона. Конечно же, ей очень хотелось позвонить подруге, поделиться радостной вестью, но… Как она могла продолжать общение, зная, что ее муж – лучший друг Вадима? Жаловаться на него, что ли? А смысл? Ладышев окончательно вычеркнул ее из своей жизни, как и она его. Отныне это была запретная тема, и она не собиралась ни с кем ее обсуждать.
Но откуда Ольга знает, как зовут ее дочь? Да и вообще, откуда ей известно, что дочь выжила, что предстоит третья операция?
– Игнат! – женщина рванула вслед за мальчиком, уверенно потопавшим к выходу со школьной территории. – Игнат, остановись! Ну что же ты такой непослушный!
– Твой? – подойдя ближе, Катя с улыбкой посмотрела на активного малыша. – Сколько ему?
– Так ведь ровно столько, сколько твоей Марте: на день старше! Тебя ведь в тридцать семь недель оперировали? Вот! А у меня срок был на три недели больше, если помнишь.
– Переходила? Ты ведь в декрете была, когда мы во дворе больницы встретились.
– Точнее, в отпуске. Взяла отпуск, отгулы, а потом сразу ушла в декретный. Считай, день в день родила Игната. Так что всё помню и всё знаю! А пошли к нам в гости! Там обо всем и поговорим!
– Оль, спасибо, но у меня мало времени. Давай в другой раз, – попробовала отказаться Катя. – К тебе далеко ехать, а мне еще в Ждановичи возвращаться.
– Да какое далеко! Мы теперь вот в этом доме живем! – показала она рукой на дом… Вадима. – Я Игната из садика забрала, а к Ксюше в школу зашли, потому что она телефон дома оставила. У нее дополнительные занятия по рисунку. Зашли узнать, все ли в порядке. Жаль, Саша поехал машину из ремонта забирать. Вдруг задержится, а я столько раз собиралась вас познакомить!.. Короче, даже не обсуждается: идешь к нам!
– Ну, хорошо… – уступила ее напору Катя. – Если только ненадолго.
– Конечно! – обрадовалась Ольга. – Сегодня ненадолго, а в следующий раз придешь вместе с Мартой! Мы здесь почти четыре года живем, как раз накануне родов переехали. Шикарный район! Ксюша с детства танцами занималась, в театральный кружок ее возили, в изостудию в Дворец детей и молодежи. А здесь прямо во дворе художественная гимназия! Это просто сказка: она так мечтала в ней учиться! До сих пор не могу поверить в такое счастье! Подрастет Игнат – пойдет в математическую, она тоже недалеко. И до работы нам с Сашей рукой подать: я ведь после декретного перевелась к нему в роддом. Пусть в разных отделениях, но все равно вместе. Во всем плюс: посоветоваться есть с кем; кто поедет за детьми, легче спланировать; и при этом друг другу не надоедаем. Вот так и живем! – продолжала она делиться своими радостями, пока шли к подъезду… в котором жил Вадим!
Когда же они поднялись на этаж и подошли к двери, порог которой Катя переступала не единожды, у нее задрожали ноги.
– Заходи, заходи! – гостеприимно распахнула дверь Ольга. – У нас, конечно, небольшой бардак, но сама понимаешь: когда утром все разбегаются, не до порядка.
Что правда, то правда. В сравнении с тем, как было прежде, в прихожей Катю встретил не небольшой, а полный бардак. Перед отодвинутой дверцей встроенного шкафа застыла гора уличной и домашней обуви, на плечиках топорщилась наброшенная одна на другую верхняя одежда, из выдвинутых ящиков торчали хвосты шарфов, платков, на тумбочке, где Катя раньше оставляла сумку и перчатки, вперемешку с машинками и детальками «Лего» валялись расчески, детские кепки. Тут же вдоль стены припарковались педальный автомобиль и велосипеды.
Словом, нормальная прихожая нормальной семьи с двумя детьми, в утренней спешке покинувшей жилище.
– А кто здесь раньше жил? – спросила Катя, прекрасно зная ответ.
– Здесь жил Сашин друг – Вадим Ладышев. Но на эту тему после поговорим.
Ольга сбросила обувь, раздела сына и предложила гостье шлепанцы, которые стали последней каплей: те самые шлепанцы, в которых она ходила, когда жила в этой квартире!!! У нее даже голова закружилась от избытка эмоций.
Но если сейчас здесь живет другая семья, то где живет Вадим? Воплотил мечту и построил дом? Ольга сказала, что они здесь четыре года… Нет, так быстро дома не строят. Даже в Германии. Куда же он переехал? К Нине Георгиевне на Пулихова?
– Проходи, не стесняйся! Сейчас я тебе покажу наши хоромы. Как чувствовала, что гости будут: зашла в магазин и пирог купила!.. Вот, смотри: здесь комната Ксюши, – завела она Катю в бывший кабинет. – Пришлось стены перекрасить, чтобы повеселее было. Встроенные стеллажи для книг от Вадима остались, а мебель из нашей старой квартиры… Хорошо получилось, правда? Теперь пошли к Игнату…
Катя, как сомнамбула, шла следом за хозяйкой и молила только об одном: не упасть бы! Всё происходящее казалось сном, но каким-то неправильным. Хотелось присесть на диван, на котором, обнявшись, они с Вадимом когда-то смотрели телевизор, закрыть глаза и попасть в другую реальность из прошлой жизни…
– А вот здесь живет наш Игнатик, – отворила Ольга дверь в бывшую гостевую и тут же метнулась к окну. – Игнат! Ну что же ты делаешь? Сколько раз мы с папой просили тебя не лазить на подоконник!.. Ну, вот посмотри ты на него! Ни на минуту нельзя оставить! Ручки со всех окон сняли, всё колющее и режущее спрятали, фломастеры теперь под запретом, – показала она на разрисованную поверх венецианской штукатурки стену над кроватью.
«А Вадим это видел?! – на секунду ужаснулась Катя, но тут же впервые за время нахождения в квартире, улыбнулась. – Показывать такое человеку, который не растил детей, категорически запрещено!»
Как ей все-таки повезло с Мартой: и поспокойнее, и поаккуратнее. Во всяком случае, довольствуется листом бумаги, на стенах никогда не рисовала. И гор переломанных игрушек, как в углу на коврике, у них не было: если вдруг что-то и ломалось случайно, просила починить, могла и расплакаться, если у мамы это не получалось. Хотя плаксой ее не назовешь: если что-то не по ней, то надуется, но плачем и истерикой вымаливать не станет. Характер.
Но все дети разные.
– Оль, он ведь ребенок! Да еще мальчик! Все ему интересно, – попыталась она успокоить подругу.
– Да понимаю я всё! Но после Ксюши… Вот честное слово: если бы у меня первым родился Игнат, я никогда в жизни не рожала бы второго. Потому что считала бы себя никчемной матерью, которой не дано воспитывать детей. Марта у тебя тоже непоседа?
– Случается. Она у меня балаболка! Еще ходить не умела, а рот уже не закрывался.
– Вот и Ксюша у меня такая же была. А этот начал разговаривать в два с половиной года. Мы уже переживали, все ли в порядке. Зато как пошел в девять месяцев, так покой нам только снится!
– Но ведь ты сама говорила, что хочешь мальчика. Вот и получила! Теперь терпи.
– И люблю, и терплю, – на лице Ольги снова появилась улыбка. – Это Саша больше девочку хотел… Ладно, пошли дальше. Игнат, не закрывай дверь в комнату! А вот это наша спальня! – как самую великую ценность восторженно продемонстрировала хозяйка комнату со знакомой белой мебелью. – И санузел свой с огромной душевой кабиной, в которой вся семья вместе может мыться! Конечно, все далеко не такое белоснежное, как было у прежнего хозяина, но для нас это не главное: тепло, уютно, места в достатке. Саша себе в гостиной даже кабинет у окна соорудил. Вот, смотри, – повела она гостью обратно. – Письменный стол из бывшего кабинета в этой квартире, только книжный шкаф пришлось купить. Пытались не нарушить дизайн, вроде получилось. Вадиму, конечно, спасибо! Мы никогда в жизни не купили бы такую квартиру!
– А бывший хозяин здесь бывает?
– Пару раз был. Приглашали неделю назад на день рождения Игната, но не смог: проблемы на работе. Зато мы часто ездим в Крыжовку: и к Вадиму, и к Андрею с Ириной. Это тоже наши друзья. И фамилия их Заяц!
«Андрей Степанович женился на Ирине? Надо же… – Катя припомнила поездку на дачу, знакомство с Андреем и его девушкой. Затем она забеременела, они поссорились… – Молодец! Не всем же до смерти в холостяках ходить!»
– Их Костик на месяц раньше Игната родился, теперь второго ждут. И, представь, снова мальчишку! Андрей старую дачу отремонтировал, прошлым летом переехали. А пока ремонтировали, жили в бывшей квартире Ладышевых на Пулихова. Свою Андрей продал ради денег на ремонт.
Память Кати услужливо пролистала время назад, остановилась на «холостяцкой берлоге» Зайца в одноподъездном доме на Партизанском проспекте. После визита к нему она поехала на Пулихова…
– А как понять «в бывшей квартире Ладышевых»?
– Потому что бывшая: Нина Георгиевна живет вместе с сыном в Крыжовке. Там вообще удивительная история! Вадим собирался дом строить, участок купил. А тут Андрей прознал, что продается дом, построенный на месте дачи Ладышевых. Вот Вадим его и купил! А свою квартиру предложил нам взамен наших двушки и однушки. И место в подземном гараже хотел нам оставить, но мы отказались! Снимаем. Я, когда впервые сюда зашла, едва не родила прямо на пороге балкона: мне такой вид даже не снился! Ты посмотри, какая красота! – приоткрыла она стеклопакет. – Кухню оставил, почти всю мебель. И ни копейки доплаты не взял, даже слушать не хотел! За сколько продали квартиры – столько и взял! Андрею помог газ провести, скважину пробить… Вадим Ладышев – удивительный человек: интеллигентный, чуткий, добрый, преданный. И холостой. Я так хотела тебя с ним познакомить! Но, видно, не судьба, – развела руками хозяйка. – Хотя что я тебе его нахваливаю? Ты и сама знаешь, какой он.
Ольга достала из холодильника кастрюли, включила чайник: не тот, который был раньше, другой. Тот чайник Катя хорошо помнила: изящной формы, блестящий с белой ручкой, как и вся остальная белоснежная посуда на кухне. Сейчас же посуда на плите и столешнице играла всеми цветами радуги. Чашки, кастрюли, всевозможные кухонные штучки – все было удобным, добротным, но… Бессистемным, что ли. Что совершенно не соответствовало стилю Вадима! Как и полупустые прежде полки по всей квартире! Теперь они были заставлены сувенирами, рамками с фотографиями, мягкими игрушками. Ручной работы резной паркет в гостиной застилал огромный ковер, на подоконниках в вазонах росли цветы…
Как ни странно, все это Кате даже нравилось: идеальное и лаконичное по цвету, свету, интерьеру помещение, напоминавшее музей, преобразилось, ожило, наполнилось теплыми красками и уютом.
– А почему я должна знать, какой он, Ладышев? – вдруг дошел до нее смысл последних слов.
– Ну как же? – выкладывая пирог на блюдо, не поняла Ольга. – Ведь это он нашел фонд, который оплатил Марте операции. Вернее, сам Вадим их и оплатил! Фонд в память о сыне основал его немецкий друг и партнер со своей женой. Кажется, его звали Мартин Флемакс. Этот немец был для Вадима вторым отцом, научил, как строить бизнес. Жаль, умер. Хороший был человек… Благотворительный фонд и сейчас работает, помогает детям со всего мира, и руководит им его жена. Но тогда, чтобы ускорить процесс, Вадим сам перевел нужную сумму на счет фонда, а уже оттуда деньги перечислили в клинику. Погоди, разве ты этого не знала?!
– Ты, наверное, что-то путаешь, – мягко попыталась возразить Катя. – Да, операции Марте оплатил фонд, но этот фонд нашел другой человек…
За прошедшие полчаса ей и без того хватило новостей, которые еще предстояло осмыслить. А здесь… Да такого быть не может, чтобы Вадим оплатил операции! Скорее всего, Оля чего-то не знает: и она сама, и ее супруг пытались помочь, возможно, обращались за помощью к Вадиму. Как и ее отец.
– Здрасте! Как я могу спутать если я знаю о твоей Марте все?! И знаешь откуда? Из отчетов фонда, которые в обязательном порядке высылаются благотворителям: на что, как и когда были потрачены деньги. Вадиму их постоянно присылали, а он ими делился по просьбе Саши. Пригодились для работы, потому что твой случай вернул его к докторской диссертации. Весной защита! Ну сама посуди, откуда я могла знать, что твоя дочь родилась на день позже нашего сына и ты назвала ее Мартой? – расставляя тарелки, убеждала гостью хозяйка. – Саша мне не сразу всё рассказал, поначалу только то, что Вадим нашел фонд. Меня смутили подробные отчеты из клиники. Пришлось на него надавить… Кстати, он очень расстроился, когда ты отказалась от дальнейшей помощи фонда, потому что не увидит отчета по последней операции. А потом даже обрадовался: у Вадима сейчас туго с деньгами. Он завод построил, вместе с японцами технику медицинскую стал выпускать. Вложил много, и, сама понимаешь, деньги быстро не вернутся. Ой, кстати: а как ты решила вопрос с оплатой? Нашла другой фонд?
– Нашла, – механически кивнула Катя. – Но ты что-то путаешь: я не писала в фонд, что отказываюсь от помощи.
– Ну как же не писала, если я видела письмо собственными глазами? – пришел черед Ольги не поверить подруге. – У Саши целая папка писем из фонда, в том числе твоих! Так и подписаны: «Евсеева Екатерина»!
Раздался звонок в дверь.
– Папа, папа!
Игнат пулей выскочил из комнаты и принялся крутить замки, которые не торопились поддаваться маленьким детским пальчикам. Маме пришлось прийти на помощь.
– Забрал? Все хорошо? – донеслось до Кати.
– Да, все сделали. Вот Ксюшу в подъезде встретил.
– Молодцы! А у нас гости. Будем ужинать. На десерт – пирог!
Мужской голос показался Кате знакомым, но она даже не повернула голову в сторону прихожей. Тупо сидела и смотрела в сторону балкона. Мозг словно заблокировался, категорически отказываясь впускать в себя любую новую информацию. Будто хотел оградить свою хозяйку от дальнейших потрясений, способных разрушить сложившуюся картину мира, а потому отключил двигательные и зрительные функции, слух. Звук был, но он не проникал в сознание, а служил лишь фоном.
– …Катя! – не без труда вернула ее к реальности Ольга. – Наконец-то я вас познакомлю! Это Саша, мой муж… А это Катя, о которой ты столько наслышан! Представляешь, она не знала, кто оплатил операции Марты! Ты должен ей все рассказать!
Катя медленно повернула голову, посмотрела на мужчину… Нет, этого не могло быть! Сценарист, режиссер и оператор этого кино ошиблись, в кадр попал не тот герой!
– Здравствуйте, Катя! – поздоровался с ней… доктор приемного покоя больницы, где четыре года назад собирались убить ее ребенка.
8
Торговый центр Валерия покидала одной из последних. Успев заблокировать входы и выходы, охранники встречали и провожали задержавшихся покупателей, не скрывая недовольства на лицах. В свою очередь, не удосужив их и взглядом, с яркими пакетами в руках Галецкая гордо продефилировала в распахнутую перед ней дверь к лифту, спустилась на парковку, загрузила покупки в машину и удовлетворенно улыбнулась сама себе в зеркало. Порадовала себя любимую! Хорошо бы и остаток вечера провести на подъеме настроения! Она даже пожалела, что некому позвонить и напроситься в гости или же поболтать за чашкой кофе в уютном местечке. Хотела уж набрать дочь и предложить ей встретиться в кафе, но передумала: та начнет отнекиваться и испортит настроение, что уже бывало.
Лучше она пригласит Софию к себе после того, как оттуда уберется незваный квартирант. И с Грэмом пора заканчивать: квартиру она в состоянии оплачивать сама, такое равнодушие, которое он проявлял к ней в последние дни, не стоит нескольких сотен долларов. К тому же непонятно, чем закончится его авантюра с Ладышевым. Как бы ей не аукнулось…
В приподнятом настроении она доехала до дома, удачно припарковалась прямо у подъезда, забрала из машины пакеты с покупками, поднялась наверх…
– Где ты была?! – подскочил Обухов-младший, стоило ей переступить порог квартиры. – Нам давно пора ехать!
– Тебе надо, ты и езжай, – демонстративно выложила она на тумбочку ключи от машины. – И хватит здесь командовать. Ты не Грэм, чтобы…
– Здравствуй, солнце мое! Что же ты на звонки не отвечаешь? – неожиданно услышала она. Из кухни вышел Грэм, приблизился, поцеловал в лоб. – И зачем отключила телефон? Нехорошо меня волновать. Максим, я же просил тебя быть с этой женщиной понежнее… Лерочка, дорогая, тебе придется съездить с нашим гостем за город. Ты же умница и понимаешь, что так надо, – легонько потрепал он ее по щеке.
