Текст книги "Миг бесконечности 2. Бесконечность любви, бесконечность печали... Книга 2"
Автор книги: Наталья Батракова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)
Утром он и в самом деле надеялся, что Ладышев улетит, и даже ждал от него звонка. Натолкнувшись на категорическое нежелание Вадима говорить о Екатерине Александровне по приезде из Японии, Поляченко решил повременить и дождаться более подходящего момента. Но за неделю такого момента так и не нашлось, разговаривали только о делах. Андрею Леонидовичу даже с женой некогда было пообщаться: приезжал домой не раньше десяти, наскоро ужинал и тут же падал в кровать, чтобы проснуться в шесть и уже в семь быть на рабочем месте.
Зина тоже терпела и лишних вопросов не задавала. Но по глазам было понятно, что каждый день она ждет ответа на главный вопрос: поговорил он с Ладышевым о Кате? Потому Поляченко не сильно и домой торопился: ну нечего ему сказать Зине! Но накануне утром нервы у супруги сдали, и, едва проснувшись, она спросила в лоб, собирается он говорить с Ладышевым или нет. И добавила, что его молчание считает трусостью. Как и поведение самого Вадима Сергеевича. По ее разумению, оба они совершают ошибку: один – из-за пресловутого упрямства и обиженного самолюбия, второй – из ложного чувства мужской солидарности.
На этом многословная обычно Зина демонстративно отправилась на кухню и до конца дня разговоров на данную тему не заводила. Одному богу известно, чего ей это стоило! Но такое ее поведение подействовало на супруга еще сильнее, чем бесконечные увещевания и советы: в нем росло чувство вины, мучила совесть. Ну зачем он донес свои сомнения в честности и порядочности Екатерины Александровны до шефа, зачем так спешно отправил ее с дочерью за границу? С одной стороны, издержки профессии, перестраховался. С другой… Интуитивно хотел оградить Ладышева от новых личных переживаний, что ли? Слишком памятен был тяжелый период, когда тот едва не помер после расставания с любимой женщиной.
Но вчерашний звонок Вадима вроде как дал шанс реабилитироваться. Конечно же, у Андрея Леонидовича был и номер телефона Екатерины Александровны, и домашний адрес, и даже два электронных! Иметь под рукой контакты на все случаи жизни входило в его профессиональные обязанности. Потому и записал, когда прощались на вокзале в Варшаве. Как же он порадовался вчера собственной предусмотрительности! Даже не сдержался, намекнул Зине, что Ладышев очень скоро куда-то полетит!
Вот только слишком часто его аналитический ум оказывался бессилен в отношении шефа. Рано было даже мысленно говорить «гоп!». Кто сейчас сидит перед ним? Всё тот же, как неделю, как год назад, непробиваемый и хладнокровный Вадим Сергеевич! Все мысли только о работе, ничего лишнего! Шаг влево, шаг вправо – расстрел самого себя!
Ну как его подтолкнуть к другому шагу, о котором, а Поляченко был в этот уверен, Ладышев думает? Как это сделать, чтобы не вызвать присущего ему сопротивления любому давлению извне?
– Я хотел бы наконец поговорить с тобой о Екатерине Александровне… – Поляченко сделал глоток кофе.
Ладышев молча поднес ко рту чашку, коснулся ее губами, но… То ли кофе оказался горячим, то ли вдох-выдох сделал не вовремя. Поперхнувшись, он поставил чашку на стол, прикрыл рот ладонью и убежал в санузел.
Поляченко успел допить кофе, когда тот снова появился в кабинете.
– Встретиться тебе с ней надо. Девочка у нее замечательная, – продолжил Андрей Леонидович.
– У тебя все? – хмуро перебил Ладышев.
– Нет.
– Зато у меня все.
– Спасибо за кофе! Если что, я у себя.
Поляченко покинул кабинет. Проводив его взглядом, Вадим отнес обе чашки к умывальнику, рухнул в кресло, повернулся к окну.
«Если уж ей удалось склонить на свою сторону Андрея, то куда мне деваться?»
Никогда прежде Поляченко не разговаривал с ним в таком тоне, никогда не затрагивал личных тем. Зазвонил телефон: Клюев.
– Да, Саня. Привет! На месте, еще неделю назад вернулся… Уже знаю… При чем здесь ты? Всё правильно. Давно надо было рассказать… Нет. Когда я прилетел, она уже уехала… Нет, не видел… Да какая разница, чья дочь? Сань, всё! Давай прекратим этот разговор! Я занят. Перезвоню!
Ладышев нажал красный кружок на дисплее, бросил телефон на стол.
«Сговорились они все, что ли? – раздражение едкой волной растекалось по телу. – Сам знаю, что мне делать!..»
Он действительно уже знал, чего хочет и что надо для этого сделать. В советах со стороны не нуждался. Даже подготовился, чемодан в машине. Но от утренней решимости к обеду не осталось и следа. Как он может оставить работу по личной причине? Поэтому и выпроводил из кабинета осмелевшего Поляченко, отфутболил Клюева с его намеками… Но что будет вечером? Снова «кручина»? Ждать, пока она заполнит пустоту в душе, станет лучшим другом и собеседником, как уже когда-то было? И что потом? Рано или поздно потянет за собой в бездну… Только вряд ли на этот раз его спасет работа.
Ему жизненно необходимо поговорить с Катей! Слишком многое в истории четырехлетней давности стало понятным для него только сейчас. Балай, Лежнивец… Почему интриги этих женщин оказались сильнее его? Неужели он позволит им себя победить? Придумал какую-то капсулу, вместо того чтобы подойти и спросить прямо. Не чувства он в ней запрятал, а самого себя заточил.
Тогда чего он ждет? Чего боится? Того, что у Кати, в отличие от него, не осталось к нему никаких чувств? Так ведь он даже не попытался это выяснить! И совершенно не обязательно, что им придется говорить: достаточно посидеть рядом, посмотреть друг другу в глаза… Он сразу всё поймет. И примет. Как бы ни было горько. Тогда уж ладно – пусть работа, «кручина»…
Но не сейчас!
Резко повернувшись к столу, Ладышев решительно удалил из телефона «Кручину», включил ноутбук и начал поиск авиабилетов на завтрашнее утро…
Около двенадцати Симон сделал остановку в зоне отдыха рядом с автотрассой. До Бад-Эйнхаузена оставалось минут сорок езды, директор клиники назначил встречу на два часа дня, так что можно было не торопиться: перекусить, передохнуть, подумать. За время пути Каролине удалось раздобыть еще одно подтверждение того, что сосед Евсеевых действительно сын Вадима. Дата выписки акта о рождении Зигфрида Алерта на несколько месяцев отличалась от времени приблизительного усыновления Сережи Говорова. Но год и день рождения совпадали.
«Надо звонить Екатерине», – решилась Хильда, открыла в ноутбуке ночное письмо, набрала указанный в конце текста номер.
С первого раза не ответили. Зато снова позвонила Каролина.
– Прислали окончательный счет из клиники, но треть уже оплачена самой фрау Евсеевой, – сообщила она.
– Понятно. Спасибо за информацию, Каролина…
Хильда приложила к губам телефон, задумалась. Ненадолго. Перезвонили с недавно набранного номера.
– Добрый день! Вы мне звонили… – произнесли по-русски.
– Добрый! – поздоровалась женщина и растерялась. А если Екатерина не знает немецкого? Как же им общаться? – Это Хильда Флемакс. Вы говорите по-немецки?
– Да-да! Здравствуйте, фрау Флемакс! – перешла на немецкий собеседница. – Вы получили мое письмо?
– Да. Именно поэтому я вам звоню.
– Я ждала вашего ответа на почту, но раз вы звоните…
– Я уже на пути к вам. Катя, скажите, вам известны какие-то подробности о семье мальчика? Вы давно знакомы?
– Вы тоже считаете, что Зигфрид может быть сыном Вадима? – слышно было, что Катя заволновалась. – Я только вчера поняла, на кого он похож.
– Очень похож.
– Мы знакомы чуть более полугода. Семья Алерт и мы переехали в соседние дома в один день. Со взрослыми общались нечасто, а вот дети подружились. Марта сразу привязалась к Зигфриду, несмотря на то, что он гораздо старше ее.
– А когда Вадим вам рассказал, что ищет сына?
– Недавно. В прошлом месяце мы с дочерью ездили на родину, случайно встретились. Тогда и рассказал, – упуская подробности, пояснила собеседница. – Но видео с мальчиком я тогда не успела посмотреть, Вадим срочно улетел в Японию. Он переслал мне его лишь вчера.
– Вы сообщили ему о своей догадке? – голос Хильды стал строже.
– Нет, нет! Что вы! Я же понимаю, что сначала нужно всё проверить. Если ничего не подтвердится, это может его сильно травмировать. Мне показалось, он уже отчаялся разыскать сына… Поэтому я и решила сначала написать вам. Он сказал, что поисками мальчика в Германии занимаетесь вы. Простите, если…
– Всё хорошо. Вы правильно поступили, – успокоила Хильда, отметив про себя заботу Екатерины о чувствах Вадима. Ей это понравилось. Непонятно другое: если они общаются, почему Вадим не дал об этом знать? И девочка – неужели он не заметил, как она похожа на Зигфрида? – Вы сразу заметили сходство?
– Да. И сначала растерялась. Но всё же решилась написать. Извините, если в моем письме были ошибки. Я только учусь.
– Их было не так много, – ободрила Хильда, голос ее потеплел. – Хотя, признаться, мы были удивлены, ваши прежние письма в фонд были идеальны.
– Их писала не я. Я понятия не имела о той переписке с вами. Их вам писал другой человек…
– Как это понять – другой человек?
– Так получилось. Я вам позже объясню… Давайте лучше вернемся к семье Алерт. Замечательная семья, и Зигфрида в ней любят всем сердцем. Мне и в голову не приходило, что мальчик родителям не родной. Глава семьи Берндт – профессор, эндокринолог. Ему за семьдесят. Астрид, его жена, гораздо моложе супруга. Еще девочкой она была пациенткой Берндта, позже они поженились. Сегодня утром мне удалось с ней поговорить, и она рассказала много интересного. У нее какая-то сложная форма эндокринного расстройства, поэтому она не могла иметь детей. Усыновить мальчика им предложил друг мужа, профессор Кольтене.
– Профессор, который первым оперировал Сережу…
– Вот! Фамилию этого профессора и Вадим упоминал! Признаюсь, я ее сама спросила, почему они так поздно решились на ребенка. Хотя уже знала, что Зигфрид – приемный. Он сам мне накануне рассказал. Астрид подтвердила. Тогда всё сходится…
– Да. Слишком много сходится… – согласилась Хильда. – Вы не дали ей понять, что знаете биологического отца мальчика?
– Нет, что вы! Я даже не представляю, как ей можно будет об этом сказать! Астрид после обострения болезни только что из госпиталя и еще не совсем оправилась. К тому же они так любят Зигфрида! И он их…
Утром, когда соседка откровенно делилась с ней историей усыновления мальчика, Катя чувствовала себя неловко: выпытывает подробности, которые послужат доказательством для одного человека, но другим, возможно, принесут боль. Она будто собиралась украсть у этой семьи нечто очень дорогое. Растерялась от теплоты и нежности, с какими женщина рассказывала об усыновленном маленьком мальчике, о внезапно обретенном ею долгожданном счастье материнства. В какой-то момент Кате даже стало перед ней стыдно…
– Я вас понимаю… – Хильда сделала паузу. – Я подумаю, как поговорить с Алертами. Они часто бывают дома днем?
– Только Астрид. Берндт и сейчас в клинике в Бад-Эйнхаузене. Мы с Мартой тоже туда выезжаем. У нас УЗИ сердца в четырнадцать часов.
– Ок! Значит, там с вами и встретимся! – Хильда обрадовалась: можно будет взглянуть на девочку. Одно дело – фотография, и совсем другое – живое общение. – Мне давно следовало с вами познакомиться.
Кате показалось, что последние слова женщины прозвучали виновато.
– Мне тоже давно нужно было поблагодарить вас за помощь лично. Извините меня! А вдруг я ошибаюсь, и Зигфрид не сын Вадима?..
– Думаю, вы не ошибаетесь, – фрау Флемакс вздохнула. – Я очень надеюсь, что это Сережа. В любом случае спасибо, Катя! До встречи в клинике.
– Да, до встречи!
Хильда спрятала телефон, открыла ноутбук и, допивая остывший кофе, поискала информацию о профессоре Берндте Алерте. Краткие биографические данные, перечень работ, статей, наград, ссылки на публикации, отзывы коллег – стандартный набор известного в мире медицины человека.
– Симон, вы готовы ехать дальше? – спросила она у уткнувшегося в телефон водителя за соседним столиком.
– Как всегда, фрау Флемакс! – мигом отреагировал тот.
– Позвольте, я помогу вам донести до машины сумку с ноутбуком…
– …Всё хорошо! – улыбнулся доктор маленькой пациентке на кушетке и перевел взгляд на маму. – Всё по плану. Очень скоро ваша дочь ничем не будет отличаться от сверстников. Ждем вас на повторное УЗИ за неделю до операции.
– А мне точно всё-всё будет можно? – строго спросила его Марта. – И на самолетах летать?
– И на самолетах.
– И плавать?
– И плавать, и бегать, и танцевать, – с улыбкой подтвердил доктор. – Фрау Евсеева, вас просили зайти в администрацию. С вами хотят поговорить.
– Да, конечно. Мы в любом случае туда заглянем, чтобы взять счет на оплату. Спасибо! До свидания!
– Спасибо! До свидания! – повторила за мамой девочка и, едва они покинули кабинет, заявила: – Я есть хочу! Очень-очень!
В клинике Марта любила зайти в небольшое кафе, съесть пирожное, выпить молочный коктейль. Как будто в других местах это было не так вкусно!
– Сначала сходим в администрацию. Доктор сказал, что нас там ждут.
– А кто ждет?
– Одна тетя.
– Я ее знаю?
– Нет. Но она тебя знает. Ее зовут Хильда. Она очень хорошая.
Катя остановилась, присела перед девочкой, поправила яркие резиночки на волосах. Перед встречей с Хильдой она немного волновалась. В телефонном разговоре ей показалась, что та общалась с ней как-то слишком отстраненно. При этом, памятуя, что покойный Мартин и его супруга были для Вадима как родные, понимала, что та сразу заметит сходство Марты с ее отцом. Но дальше скрывать, кто отец девочки, уже не имело смысла: очень скоро это перестанет быть ее тайной. Для некоторых уже перестало. Так что будь что будет.
В канцелярии при администрации на рабочем месте была лишь одна сотрудница.
– Здравствуйте! Я – Екатерина Евсеева. Мне нужен счет на оплату УЗИ.
– Да-да! – живо отреагировала женщина. – Здравствуйте, фрау Евсеева! Вот для вас документы… – она протянула пухлый файл. – Фрау Флемакс очень расстроилась, что вы уже заплатили часть суммы, и попросила все дополнительные счета высылать ей. Так что ваш счет по УЗИ уже оплачен. Поздравляю!
– Как оплачен?.. – Катя непонимающе посмотрела на копию договора с клиникой болезней сердца.
– Фрау Флемакс оплатила. Она сейчас в клинике, в эндокринологическом корпусе. Просила вас ее подождать.
– Да… – механически кивнула Катя.
– Я есть хочу, – снова заканючила Марта: происходящее было ей глубоко неинтересно.
Мама перевела отрешенный взгляд на нетерпеливо дергающую ее за рукав дочь. Она еще не понимала, как отнестись к тому, что все оставшиеся траты на лечение будет оплачивать кто-то другой. Неужели этот шаг продиктован благодарностью за Зигфрида?
– Да, доченька, сейчас идем… Вы могли бы передать, что мы будем ждать ее в кафе?
– Конечно, передам! Какая у вас красивая девочка! – не удержалась от комплимента женщина и, вытащив из ящика стола маленькую шоколадку, протянула ребенку. При этом тактично спросила у мамы: – Можно угостить?
Катя кивнула.
– Спасибо! – потупив глазки, поблагодарила Марта, не забыв очередной раз дернуть за руку мать. – До свидания!
– До свидания!
– Мамочка, спрячь шоколадку в сумочку! – сразу за дверью попросила дочь.
– Ты отказываешься от шоколада?
Катя удивленно открыла сумочку: Марта, как и она сама, была сластеной, и шоколад в их доме не залеживался.
– Мы с тобой девочки, нам фигуру надо беречь, – по-взрослому пояснила малышка. – Лучше я вечером угощу ею Зигфрида. А ты купишь мне круассан с шоколадным кремом? – заволновалась она, стоило шоколадке исчезнуть внутри сумки.
– Ну конечно!
«Может, нет ничего удивительного в том, что она так заботится о Зигфриде? Если он ей родной по крови, то это всё объясняет. Несложно представить, как она отреагирует на известие, что любимый друг оказался ее братом. Да еще старшим!» – Катя с нежностью посмотрела на дочь.
Как же она сама мечтала в детстве о братике или сестричке!
В кафе на первом этаже было немноголюдно. Заняв место у окна, Катя подошла к стойке с готовыми блюдами, поставила на поднос блюдце с заказанным дочерью круассаном, свежий сок и, уловив аппетитные запахи с кухни, почувствовала, насколько проголодалась сама: после утреннего недомогания пришлось отказаться от завтрака – побаивалась повторения. Но сейчас от голода сосало под ложечкой. Во время прежней беременности ничего подобного не было, аппетит отсутствовал напрочь.
«Значит, нет никакой беременности! – порадовалась она в душе. – Обыкновенное расстройство. Но на всякий случай стоит проверить».
Катя решительно поставила на поднос тарелку с салатом, добавила еще одну со вторым блюдом. Если организм не отреагирует, то всё в порядке: в прошлый раз весь первый триместр даже смотреть на еду не могла!..
8
– …Привет! Отец просил напомнить, что мы завтра улетаем, – подзабытый голос Ады Лесиной звучал как ни в чем не бывало: словно и не было почти девятимесячного взаимного молчания. – Он уже на вилле, ждет нас.
Проводив в конце рабочего дня японцев, Вадим как раз взбегал по лестнице на второй этаж. Он даже споткнулся о ступеньку от неожиданности и едва устоял на ногах. Какая поездка? О чем она?
«Юбилей у Лесина!» – запоздало подсказала память.
Личное приглашение на свое шестидесятилетие Леонид Самуилович прислал еще в июле. Чем удивил Ладышева: не на хорошей ноте они завершили свое сотрудничество…
…После спонтанной близости в день сдачи объекта Ада не выпускала Ладышева из поля зрения: присылала приглашения на светские мероприятия, периодически названивала, писала сообщения, недвусмысленно напоминая о волшебном вечере в кабинете, призывала повторить, зазывала в гости. Вела себя скорее по-мужски: активно, напористо, порой агрессивно. Разве что цветы не отправляла в его адрес. Складывалось впечатление, что чем сильнее пытался отстраниться от нее Вадим, тем больше ее это заводило. Что такое хорошие манеры, Аде, похоже, было неведомо. Не зря она не сжилась с мачехой!
«Захотела – взяла!» – было ее жизненным правилом.
Он же ломал голову, как тактично отказать в очередной раз: не посылать же куда подальше дочь делового партнера! И отцу не пожалуешься! Проблему надо было как-то решать самому.
Но как? Поведение Ады Вадима уже стало пугать: всё ли с ней в порядке? С психикой нынче у многих проблемы, и они не зависят ни от статуса, ни от материального благосостояния, ни от уровня интеллекта. Он откровенно боялся ее телефонных звонков: что еще ей взбредет в голову?
Накануне Старого Нового года неожиданно дал о себе знать сам Лесин: прислал билет на выступление заморской звезды мирового уровня в одном из клубов. Повертев билет в руках, Вадим озадачился: что бы это значило? Почему не позвонил или не дал знать, что будет в Минске? Странное место встречи… Но в клуб идти придется: уж он-то знал, что билеты на подобные мероприятия стоят больших денег. Нельзя отказываться от такого знака внимания со стороны делового партнера.
Каково же было его удивление, когда за столиком в VIP-зоне кроме Леонида Самуиловича он увидел и Аду! Начался концерт, Лесин откровенно заскучал и вскоре, многозначительно показав на часы, удалился. Правда, перед уходом шепнул на ухо Ладышеву, что оставляет на его попечении дочь и просит ни в чем ей не отказывать. У Вадима даже речь отняло: выходит, и клуб, и приглашение отца – дело рук Ады? Сжав зубы, он кивнул и мысленно пообещал себе: завтра же начнет возврат Лесину оставшейся части займа, чтобы не чувствовать зависимость от него. Но до завтра придется потерпеть.
Концерт закончился, Ладышев предложил подвезти Аду домой. Та, на удивление, повела себя непривычно: скромно потупив глазки, поблагодарила, но попросила об одолжении – вместе поужинать. Мол, отец уже улетел в Москву, искать компанию поздно, а все-таки Новый год, пусть и Старый. То, что она вела себя вежливо и тактично, Ладышева и подкупило. Можно сказать, посочувствовал ее одиночеству. И зря.
В ресторане, куда она предложила заехать, кроме них никого не было. Приглушенный свет в зале и единственный сервированный стол в закрытой кабинке красноречиво говорили о том, что все было продумано заранее. Свежие розы, бронзовый подсвечник с горящей свечой, негромкая музыка. Романтика да и только! Вот только Ладышев с досадой почувствовал себя загнанным в угол.
Дальше стало еще хуже: беседа не заладилась изначально. О чем можно говорить с женщиной в глубоко декольтированном платье, которая, словно гипнотизируя, сверлит тебя взглядом и при этом периодически недвусмысленно проводит кончиком языка по губам? Какая тут еда? Да ему кусок в горло не лез! Приготовившись к защите, он изо всех сил пытался понять логику дальнейших действий Ады, а та всё сверлила и сверлила его взглядом, от которого уже начинала кружиться голова. Вдруг она встала, подошла ближе, положила ему на плечи руки, присела на колени…
Попытавшись отодвинуться, Вадим сделал неловкое движение и локтем сбросил на пол вилку. Звон металла о плитку словно послужил сигналом к действию, и… Вадим расхохотался: громко, на весь зал. Смеялся над собой: как мальчишка, повелся на нехарактерное для Ады поведение, не сообразил, что просто изменились правила охоты на него.
Придется и ему играть не по правилам. Дерзко, невоспитанно, нетактично.
Обретя уверенность, он снял с колен озадаченную женщину и небрежно показал на ее место напротив:
– Вообще-то я поесть сюда пришел. – Дождавшись, пока официант принесет новые приборы, Вадим демонстративно принялся на еду. – Больше не пью, уберите, – показал он взглядом на пригубленный бокал с вином. – И счет. Прямо сейчас. Платить буду картой.
Недоуменно посмотрев на растерянную даму, официант скрылся за стойкой.
– Так себе рыба… Могла бы выбрать ресторан и получше, – мужчина отодвинул едва тронутую тарелку с горячим.
Растерянность сидевшей напротив Ады постепенно уступала место злости: дернулись скулы, сжались губы. Послав Ладышеву испепеляющий взгляд, она вдруг резко встала, опрокинув стул за спиной, схватила сумочку и, сбивчиво цокая каблуками, направилась к выходу.
– Леониду Самуиловичу привет передай! – бросил ей вслед Вадим.
Дождавшись официанта, изучил счет.
– Ручка есть? Вот это и это я не заказывал, – подчеркнул он две позиции. – Спецобслуживание, я так понимаю, это пустой зал? Это тоже не ко мне. Цветы, так и быть, оставим – розы свежие, достойные… Переделай счет!
Захлопнув папку, краем глаза зацепил витиеватые вензеля, вытесненные на дорогой коже. Ну конечно! Это же фирменный знак Лесина! Даже на бумаге подписанного им договора были нанесены такие же узоры. Выходит, хозяин данного заведения – папаша Ады.
Усмехаясь, Вадим наблюдал, как официант исчез и появился с дамочкой-администратором, которая приближалась к столику с весьма воинственным видом.
– Извините, но мы всё перепроверили: сумма прежняя. Вы готовы платить?
– Нет.
– То есть вы отказываетесь?
– Категорически, – подтвердил Вадим.
– В таком случае мы вызовем милицию, – угрожающе предупредила администратор. – Охрана! – прокричала она в сторону выхода.
В конце зала появились два амбала.
– Вызывайте милицию. Вызывайте, вызывайте, иначе я сам ее вызову и напишу претензию за необоснованно выставленный счет, – Ладышев достал телефон.
– Но это заказала ваша дама! – возмутилась администратор.
– Вот именно – дама, а не я. Это первое. Дама – не моя. Это второе. Я всего лишь сел с ней за один столик и готов оплатить то, что съел. В том числе и ее ужин – я ведь воспитанный человек. Вдруг у нее нет денег? И третье: вот этот пустой зал, – Вадим обвел взглядом помещение, – организовал не я. Я просто пришел и сел за столик. Разве моя вина в том, что у вас нет посетителей? За что вы обязываете меня платить? Кстати, ваши камеры наблюдения это подтвердят. Я пришел к вам впервые, вам не звонил, столик не заказывал. Все претензии к даме, что я и отмечу в своем заявлении. Ну а если ваши амбалы прикоснутся ко мне хотя бы пальцем, завтра будете беседовать с моим адвокатом и страховой компанией: страховка у меня на все случаи жизни. Но для начала позвоните Леониду Самуиловичу и уточните: хочет ли он, чтобы его дочь оказалась замешанной в очередном скандале? – усмехнувшись, Ладышев посмотрел на администратора, которая с каждым словом всё больше багровела. – Да, моя фамилия Ладышев. Звоните хозяину. Или даме, которая ушла. Уверен, ее номер телефона у вас есть. А я на всякий случай свяжусь со своим адвокатом.
Вадим набрал номер:
– Андрей Леонидович? Ладышев. Не могли бы вы приехать в… – продиктовал он название заведения и адрес. – И еще просьба: вызовите кого-нибудь из водителей. Немного выпил, мало ли какая провокация может быть на выезде с парковки! Хорошо, жду… Ваш ход, – ему было смешно смотреть на женщину, задыхающуюся в негодовании. – Пока ждем, я, пожалуй, допью вино, грех оставлять его за такую цену.
Сдерживавшейся из последних сил дамочке хватило ума знаком остановить приблизившихся к Ладышеву амбалов. Сгруппировавшись, Вадим уже успел просчитать в уме последствия: пара сломанных ребер, выбитые зубы, ну и далее по мелочам. Администратор удалилась, амбалы застыли за спиной. Вадим хладнокровно открыл в телефоне почту, почитал новости.
– Простите, вышло недоразумение, – процедила сквозь зубы вернувшаяся к столику администратор. – Вы ничего не должны нашему заведению.
– Э нет! – запротестовал Ладышев. – Как и договаривались, ужин я оплачиваю. И цветы. Так что несите счет… Вам что, хочется платить из своей зарплаты вот за эту бутылку? – показал он взглядом на вино.
Поколебавшись, администратор снова удалилась. Меж тем в зале появились Поляченко с Зиновьевым: оттеснив амбалов, они заняли место позади шефа.
– Ваш счет, – протянул женщина кожаную папку.
– Вот это другое дело! – Ладышев вытащил из портмоне одну из банковских карточек. – Терминал несите.
Расплатившись, Вадим встал и, не оборачиваясь, двинулся к выходу.
– Это что было? – негромко спросил Поляченко, пока гардеробщик ходил за дубленкой шефа.
– Личное! Извини за беспокойство!
Назавтра рано утром Ладышев улетел во Франкфурт срочно готовить кредитный договор с «Моденмедикал». Скоропостижная смерть Мартина не позволила в свое время юридически правильно завершить процедуру смены основного владельца компании, а вступать в эту роль по завещанию Вадим отказался сам. Правда, пришлось долго уговаривать Хильду. Иначе надо заплатить сумасшедший налог. Но зачем? Не проще ли ей дождаться положенного после смерти супруга срока и унаследовать все восемьдесят процентов компании, принадлежащие Мартину? А уже после этого они вместе подумают, как быть дальше. К тому же ему будет проще решать некоторые вопросы, если контрольный пакет по-прежнему будет принадлежать гражданину Германии.
Так и сделали. Формально большей долей в компании владела Хильда Флемакс, но управлял ею Вадим Ладышев. Неофициально. Не хотел светить свое участие ни здесь, ни там. Компания продолжала успешно работать, исправно перечисляла дивиденды на личный счет Хильды, время от времени жертвовала деньги детскому фонду имени Вайса Флемакса, стала полноправным соучредителем совместного предприятия и строящегося под Минском завода. И всё же, как мог, Ладышев старался поберечь финансы «Моденмедикал». Потому и согласился на предложение Лесина.
Теперь ему предстояло срочно избавиться от преследования кредитора и его дочери. Объяснять Хильде ничего не пришлось: в очередной раз она категорически отказалась вникать в суть дела, объяснив это тем, что компания принадлежит не ей. Да, она не выполнила волю Мартина, но лишь юридически. Вадим сам вправе распоряжаться средствами так, как считает нужным.
Подготовив документы и отдав распоряжение на перевод денег, Ладышев вернулся в Минск и в тот же день получил по почте письмо, в котором банк Лесина официально требовал вернуть кредит в недельный срок, иначе дело передадут в суд. Договор, мол, был подписан не уполномоченными на то лицами. Ну и так далее…
Вадим только усмехнулся: зря он не прислушался в свое время к совету Поляченко, не стоило ему связываться с этим человеком. С другой стороны, у него есть запущенное в эксплуатацию здание. И построено оно на совесть. Лесин словно для себя старался, что в свете последних событий весьма походило на правду.
Кредит Ладышев закрыл через три дня, а еще через день ему позвонил Лесин.
– Недооценил я тебя, – зло процедил он. – Выкрутился… Вот только свою дочь я в обиду не дам!
– Вашу дочь сложно обидеть, – ответил Вадим. – Сама кого хочешь обидит. Так что здесь вы не по адресу, Леонид Самуилович. Спасибо за совместную работу.
– Ну-ну, – буркнул тот. – Поговорим еще.
Разговор прекратился. Как и преследования Ады. Разве что успела разместить в соцсетях фотографии памятного ужина в ресторане. Как он и предполагал, в зале велось качественное видеонаблюдение, и съемка выбранного ею столика шла с трех сторон. Найти удачные кадры «романтического вечера при свечах» было делом желания. И влюбленный взгляд, и нежное объятие с сидевшей на коленях женщиной, в декольте которой он буквально уткнулся носом, были не монтажом, а всего лишь удачно выбранными моментами. Добавила она и несколько «подтверждающих» кадров с концерта: вот он, улыбаясь, что-то шепчет ей на ухо, практически касаясь кожи губами, вот смотрит с вожделением. Непонятно только, откуда взялось кольцо, которого он вообще не помнил. Но хештег многое объяснял «#старыйновыйгодлюбовькольцосчастья». Если судить по фотографиям, свидание действительно было более чем романтическим.
Проверить соцсети Вадиму посоветовал Андрей Леонидович: на «романтическую» фотосессию в инстаграме и фэйсбуке наткнулась Зина. Дабы не нарываться на новый конфликт, звонить Аде с просьбой убрать фото Вадим не стал: удалил из друзей Аду, а заодно и разных непонятных девиц, стер метки, закрыл профиль. Отныне на его страницу могли заходить только друзья, и стать ими можно исключительно в силу личного знакомства.
А о Лесиных он постарался забыть. Так, неприятный осадок, не более того…
Никаких общих дел с Леонидом Самуиловичем не осталось, поводов для общения – тем более. А потому он несказанно удивился приглашению: перелет туда и обратно на личном самолете, проживание на вилле юбиляра на Лазурном берегу, полный пакет услуг, соответствующий статусу почетного гостя. Всё вместе в свете их последнего общения выглядело весьма странно. Да и друзьями они никогда не были, связывало дело, которое, к счастью, завершилось.
И все же Ладышеву следовало подумать, как отказаться от приглашения под благовидным предлогом. Для начала хотя бы поблагодарить. Но сделать это он не успел, а потом и вовсе вылетело из головы: пришла первая претензия на сбой поставленного оборудования…
– Здравствуй, Ада! Спасибо, что напомнила. Извини, я не смогу полететь: дел много.
