Текст книги "Миг бесконечности 2. Бесконечность любви, бесконечность печали... Книга 2"
Автор книги: Наталья Батракова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)
И вот отомстили. Почему бы им не убраться восвояси? Зачем им, кровь из носу, надо раздобыть утерянный блок? Ради него эти двое готовы пойти на что угодно: подкуп, шантаж… убийство? Но, чтобы просто замести следы, гораздо логичнее было бы избавиться от Максима с Валерией. Тем более что он засветился. Но нет: для них важно вернуть блок, и для этого им нужны помощники. Потому-то он еще жив…
От этой догадки по спине Максима пробежал холодок. Знал бы, чем обернется его согласие! Надо было выходить из этого дела сразу, как только почувствовал исходящую от Грэма опасность: тот вдруг стал настаивать, чтобы Максим обзавелся оружием. Но боевое Максим себе позволить не мог по двум причинам: во-первых, не хотел проблем с законом, во-вторых, следовал правилам Учителя. Тот передавал своим ученикам умение сражаться, превращая в оружие любые подручные предметы. К тому же у Обухова давно был профессионально исполненный муляж пистолета. Случалось, что утихомирить разбушевавшегося посетителя можно было лишь такой игрушкой.
И вот он здесь, в чужой квартире, рядом с ненавистной ему женщиной ждет человека, который пробудил в нем зло… А ведь возможен еще и худший вариант. И всё потому, что перешагнул черту, за которой, как уверял Учитель, начинается путь в бездну. И сойти с этого пути можно лишь ценой собственной жизни. Но если выбирать между бездной и смертью, то лучше второе: в таком случае останется хотя бы честь…
Обо всем этом Максим думал остаток ночи и весь день. То бесцельно ходил туда-сюда по квартире, то лежал, не раздеваясь, поверх постели, смотрел в потолок, вспоминал, каялся. Снова вскакивал, пытаясь сбросить напряжение, разминался, отжимался. И если мысли о Грэме на какое-то время отпускали, то не думать о женщине, которую любил и потерял, но с которой снова свела судьба, он не мог. Он снова ее теряет, но теперь навсегда. Ну почему их встреча случилась, когда он уже начал свое падение в бездну?! Почему не раньше?! Он ни за что не дал бы согласия Грэму, если бы в то время в его душе уже вспыхнул свет, пробудивший то, что спало в нем столько лет!
А ведь он думал, что больше не способен полюбить. Встречи на одну ночь, а точнее на один физический акт, давно заглушили в нем потребность в глубоком чувстве. Профессионалки легкого поведения всегда были под рукой: бери не хочу. Но оказалось, что любовь в нем просто спала, и для того, чтобы она проснулась, нужно было лишь один раз взглянуть на Валентину. Он остолбенел, когда увидел на мониторе, кто доставил торт, заказанный на юбилей клиента прямо в казино! Узнал сразу – Валентина почти не изменилась: все та же девичья фигура, тот же скромный макияж, так же собраны волосы. Разве что глаза уставшие: без блеска, без огонька.
Он до утра изучал видеозапись: замедлял, останавливал, увеличивал… А отоспавшись после ночи, принялся ее искать, собирать информацию. Спустя неделю не выдержал и сделал заказ: торт с черешней, герберы, шарики… Как же он был счастлив, как ненавидел работу, которая отрывала его по ночам от самого прекрасного и желанного человека на свете!
Как он виноват перед Валентиной: сам зажег в ее душе огонек любви и надежды, сам же вынужден его погасить!.. Ему нечего ей предложить, он не имеет права потянуть ее за собой в бездну!
Снова вскочив с дивана, Максим заменил в телефоне SIM-карту (о том, что была еще одна, знал только брат), зашел в фэйсбук под вымышленным именем, открыл страницу любимой и улыбнулся. Новая фотография на фоне его альма-матер говорила о многом: помнит, скучает. В глазах читались тревога, растерянность… Чего не скажешь о стоявшей рядом женщине, также смотревшей ему прямо в глаза.
«С самой близкой и любимой подругой!» – гласила подпись.
«Только посмей ее обидеть!» – прочитал он во взгляде подруги.
«Как же я могу ее обидеть, если я ее люблю!» – мысленно ответил он незнакомке.
То ли из любопытства, то ли из ревности (какая такая любимая подруга?) Максим не удержался и заглянул на страницу отмеченной на фотографии блондинки: Екатерина Евсеева, проживает в Германии.
«Не знаю такую… А они действительно близки, если она доверяет ей свои тайны. Жаль, уедет – некому будет поддержать… Прости, любимая… Но больше мы не увидимся», – закрыл он увеличенное фото и тут же стал собираться: нужно было исчезнуть до возвращения Леры и Грэма.
Пискнул телефон. Просмотрев видеофайл, посланный братом, Максим не сразу понял, что в нем и о чем идет речь. Решил посмотреть заново, но сначала прочитал пришедший вдогонку текст: «Гэта не Л. Ён табе дапаможа. Звяжыся з ім». Далее следовал номер телефона. Еще раз просмотрев видео, Максим перечитал сообщения, растерянно присел на диван.
«Не Л.» Мозг отказывался понимать, что это не Ладышев. Но ведь Валерия утверждала: запись подбросил он, несмотря на то, что она передала ему деньги… Значит, врала и ему, и отцу?
«Тварь! – в бессильной злобе стукнул он кулаком по дивану. – А я ее пожалел, поверил слезам… – он снова просмотрел видео, перечитал сообщение. – Что значит «Он тебе поможет»? Как? Мне никто уже не поможет, и номер мне ни к чему: поздно».
Удалив сообщения, он запихнул в рюкзак планшет, поменял симку, сунул в карман телефон и вдруг услышал, как открывается замок входной двери.
«Не успел!» – с сожалением понял он, быстро погасил свет и принялся возвращать вещи на прежние места: планшет – на стол, рюкзак – за диван. Упал на покрывало и притворился спящим. Ждать пришлось недолго.
– Надо поговорить, – переступив порог, буркнул Грэм. – А ты – спать! – не церемонясь, указал он Валерии на дверь спальни. – Хочешь знать, откуда мы приехали? – без всякого вступления начал он, демонстративно держа руку в оттопыренном кармане. – С Каменной Горки. Прогулялись вокруг дома твоего братца… Даже не думай! – предупредил он, заметив, как одной рукой Максим полез в карман за телефоном, вторую медленно сжал в кулак. – За ним и его семьей будет присматривать мой человек. Сам понимаешь, цацкаться он не будет.
– Что ты хочешь? – сжав зубы, выдавил Обухов.
– Пока только одного: чтобы ты успокоился. Успокоился? – уточнил он, не вынимая руки из кармана. – Теперь ты должен знать еще одно: сбежать не получится. Хорошо, что ты не попытался этого сделать, пока меня не было: подъезд под контролем. Учти, только после того, как мы раздобудем и уничтожим блок, твоему брату и его семье перестанет угрожать опасность. А раздобудешь и уничтожишь его ты. Любой ценой. Тебе терять нечего… Как? Об этом предлагаю тебе подумать до утра. Но сначала положи сюда свой телефон, – показал он взглядом на стол, недвусмысленно наставив на Максима нечто в кармане.
Медленно встав, Максим вытащил телефон, положил на стол. Стараясь не спускать глаз с Обухова, Грэм покрутил аппарат в руке, просмотрел звонки, сообщения, довольно усмехнулся, набрал какой-то номер и… бросил аппарат в стоявший рядом кувшин с водой.
– Что ты сделал?!
– Во время работы эта модель живет в воде пару секунд, – хладнокровно констатировал Грэм. – Так что думай, что ты должен сделать, чтобы спасти семью брата…
Зина уложила Владика спать, вернулась на кухню, посмотрела на сидевшего за ноутбуком супруга.
– Андрюша, может, и мы спать пойдем? – спросила она, ополоснув под краном его чашку с недопитым холодным чаем.
Не заметив, что чашка исчезла, Поляченко протянул руку, попробовал нащупать пальцами ручку. После нескольких неудачных попыток он оторвал взгляд от экрана, недоуменно посмотрел на стол, затем на жену.
– Что?.. Ах, да, иди спать. Я еще посижу.
И снова уставился в монитор. Не выдержав, Зина присела рядом.
– …Галецкая, – прочитала она запрос в поисковой строке. – Далась вам она!.. Натворила что или как? – поинтересовалась, прижавшись к плечу мужу.
– Или как, – ответил тот машинально.
– Ладно, не хочешь говорить – не надо. – Супруга пожала плечами и вдруг оживилась: – Может, это она была в кабинете у шефа? Теперь вот ее ищет.
– Кто был? Где?
– Да мы с Маринкой, когда убирались сегодня, столько женских следов обнаружили! – заговорщицки поделилась Зина.
– Каких следов? Ты о чем?
– А о том, что у Ладышева в кабинете была женщина! И не только в кабинете! Принимала душ, расчесывалась, в Маринкиных балетках разгуливала! Или ты хочешь сказать, что ничего не видел и не знаешь?
– Зина, это что, допрос? – оторвался от ноутбука Поляченко.
– Вопрос! Какое я имею право тебя допрашивать? – надула она губки. – Я – в декрете, домохозяйка. Дальше кухни и детского садика мне носа совать нельзя. Желательно вообще из дома не выходить.
– Зинуля, что с тобой?
– Ничего.
– Ну, хорошо… – Андрей понял, что придется как-то объясниться. – Да, в тот день, когда я подвернул ногу, там действительно была женщина – случайная свидетельница. Не с мужиками же ей было в душевой спортзала отмываться. Да и переодеться во что-то надо: вдоль забора шла, поскользнулась, упала в канаву. Перед этим помогла мне с поврежденной ногой дойти до здания. Вот и все. А то напридумывали! – фыркнул Поляченко. – Вам бы только посплетничать!
На кухне установилась тишина.
– Она точно случайная? – после паузы уточнила Зина.
– Нет. По вызову к Ладышеву приходила! – пришел его черед разозлиться.
– А ты со своими ребятами их охранял, – сыронизировала она. – Теперь понятно, для чего у него в шкафу презервативы…
– Зина! Тебе-то какое дело до его презервативов? Как ты вообще позволила себе копаться в его вещах?!
– Не копалась, а убирала. Ладно, шучу, – постаралась снять остроту момента Зина. – Жаль, если так, – она приуныла. – Я уж подумала, что Ладышев к жизни вернулся, вспомнил о чем-то еще, кроме работы. А то превратился в ходячего зомби: дом – работа, работа – дом… Как с Катей расстался, так словно подменили человека. А все потому, что любил сильно… Уехала в свою Германию и ни слуху ни духу. Ну как она могла так с ним, со всеми нами поступить, Андрюша?
Поляченко закрыл ноутбук. Екатерина Александровна в их разговорах не упоминалась давно. А ведь в первый год совместной жизни Зина нет-нет да и вспоминала: никак не могла смириться с тем, что ошиблась в Проскуриной. Даже подругой ее считала, а та взяла и всех предала: и Вадима Сергеевича, и Нину Георгиевну, и саму Зину. Всех, кто успел ее полюбить! К счастью, вскоре беременность заслонила все другие темы для разговоров. Ну а после родов, казалось, Зина вообще забыла о неудачном романе Ладышева: восстановив здоровье, с головой окунулась в материнские хлопоты, затем, когда купили квартиру, занялась ремонтом. Поляченко уж решил, что и Катя, и личная жизнь шефа окончательно перестали ее волновать. Выходит, ошибся.
– Увидеть бы ее хоть на минуточку, высказать все в глаза! – жена продолжала горячиться. – После того как они расстались, Вадима Сергеевича ни с кем не видели!
– А раньше часто видели, что ли?
– Раньше хотя бы в клубы ходил, на презентации разные, – возразила Зина. – Маринка говорит, что и сейчас приглашения шлют, но он их даже не читает. И на охоту ездить перестал… Надо его как-то спасать, Андрюша!
– Иди спать, спасительница, – поцеловал он ее в лоб. – Сам со всем разберется.
– Да не разберется он… Всем вокруг по жизни помогает: нам, Клюеву, Зайцу… А кто ему поможет? И ведь никто даже не пытается ему объяснить, что неправильно так жить!
– А как правильно? Если человек отказывается от помощи, кто ему поможет? Все, пошли спать! – Поляченко встал, помог встать супруге. – Да, чуть не забыл: на завтра у тебя какие планы?
– Утром отвезу Владика в садик – и на квартиру: сигнализацию будут устанавливать.
– А перенести никак нельзя?
– Зачем? – Зина удивилась. – И без того две недели ждали.
– А Егор когда с конференции вернется?
– В субботу… Что-то случилось? – насторожилась она.
– Понимаешь… – Поляченко спрятал за ушко жены прядь волос. – Вам с Владиком желательно пару дней вообще не выходить из дома.
– Ты серьезно?
– Серьезней некуда! Не могу тебе всего рассказать, но очень прошу, останьтесь завтра дома. Не выходи и дверь никому не открывай.
– Ну а как же сигнализация… – Зина осеклась, натолкнувшись на жесткий взгляд мужа. – Хорошо.
– Вот и умница, – поцеловал он ее в макушку и, опираясь на костыль, повел в спальню.
«Неправильно так жить», – поглаживая волосы сопевшей на плече супруги, Андрей Леонидович никак не мог уснуть. – Вадим как чувствовал, что не надо ей рассказывать о Екатерине Александровне… Только ведь и она права, любил он ее сильно. Бесследно такое не проходит… Надо спать…»
Вытащив руку, он аккуратно опустил голову жены на подушку, поправил за ее спиной одеяло, повернулся на другой бок, аккуратно переместил травмированную ногу. И не заметил, как уснул…
«И ради чего, спрашивается, сорвал меня с работы? – злилась Валерия, заползая под одеяло. Грэм не единожды за вечер позволил себе ее обидеть, унизил перед Максимом, а теперь что-то с ним обсуждает за закрытой дверью. С ним, а не с ней! – Ну, для чего надо было ехать в Крыжовку и издалека наблюдать, как менты грузят на эвакуатор застрявшую в грязи машину? Да там и без нас зевак собралось! По пьяни, небось, кто-то застрял! Романтическое свидание, как же!»
Не выходя из машины, Грэм около часа наблюдал за собравшейся толпой в бинокль, затем приказал ехать на Каменную Горку и высадить там, куда несколько дней назад она заезжала с Максимом. Найти место удалось по сохраненным в навигаторе координатам. Затем он куда-то исчез, приказав ждать и не высовываться. И она больше часа сидела в остывающем салоне с выключенным мотором, потому что бензин почти на нуле! Утром спешила на работу, не заправилась, потом вместе с Грэмом летела в Крыжовку, на заправке по пути была пересменка, ждать он не захотел. Еще и отчитал, что заранее не позаботилась. Разве о таком счастье она мечтала, разве такого мужчину искала? Наорал, когда, выбираясь в темноте из нового микрорайона, непонятно как оказалась на кольцевой.
«Ненавижу этот город! Снова норовит выпихнуть меня за свои пределы! – подумала она тогда. – Надо уезжать! Скорее бы все закончилось, скорее бы убрались оба: и Максим, и Грэм! Жить он со мной собрался до конца дней! Ага, как же! А меня ты спросил? Как же мне было хорошо, пока ты не появился в моей жизни!..»
Сон не шел. Старалась ни о чем не думать, считала до ста – бесполезно. Только задремала – под одеяло заполз холоднющий Грэм и принялся ее ласкать. Спросонья Валерия попробовала отказать, но любовника это только раззадорило, и в итоге он взял ее силой. При этом нисколько не заботясь о партнерше: грубо мял грудь, впивался в губы, силой раздвигал ноги… Словно хотел выместить на ней свою злость! Самое неожиданное, что, вытерпев со слезами на глазах это насилие, она… испытала оргазм!
Издав последний гортанный звук, Грэм откинулся на спину и, запрокинув голову, почти сразу же захрапел. Лера же беззвучно плакала: за что ее наказывает судьба?! Где в этом мире справедливость? Почему, как только она приближается к своей цели на расстояние вытянутой руки, невидимая стена отбрасывает ее назад, точно мячик? Как же она ненавидит этот город, как ненавидит всех, на кого возлагала надежды, как она ненавидит Грэма! Да она прямо сейчас готова вцепиться в его храпящее горло, сжать пальцы и… наслаждаться, чувствуя, как он хрипит, бьется в конвульсиях.
Не в силах справиться с опьяненным ненавистью воображением, она повернула голову, протянула руки к проступавшему в темноте профилю Грэма, как вдруг… Достигнув в храпе некой наивысшей точки, тот на секунду умолк, вздрогнул и повернулся к ней спиной. Испуганно отшатнувшись, Лера моментально пришла в себя. Что она делает? Да уже через секунду его стальные руки сомкнутся на ее шее!
«Надо сходить в душ, успокоиться. Иначе долго не усну», – поняла она.
Стараясь не разбудить Грэма, Валерия выползла из-под одеяла, набросила халат, приоткрыла дверь в коридор и вдруг услышала в соседней комнате странный шорох, нечто похожее на осторожные шаги. На цыпочках приблизившись к двери, она прислушалась: тихо. Показалось.
«Еще не то покажется, когда живешь с двумя уродами под одной крышей», – зло подумала она.
И все же не мешало бы проверить, что там происходит. Затаившись, какое-то время она постояла у двери, затем медленно нажала дверную ручку, просунула голову в образовавшийся проем…
С силой дернув за плечо, ей резко завели руку за спину и заставили рухнуть на колени. Успев вскрикнуть от боли и испуга, она через мгновение распласталась на полу, прижатая тяжелым телом.
Неожиданно хватку ослабили, затем и вовсе отпустили. Повернув голову, Валерия заметила очертания лица нависшего над ней Максима.
В коридоре послышались спешные шаги, зажегся свет.
– Что случилось? – появился в проеме заспанный Грэм. Заметив на полу женщину и мужчину над ней, недоуменно протер глаза. – Вы что здесь делаете?!
Покачиваясь, Валерия привстала на колени, опираясь на стену, поднялась на ноги. Никто из двоих мужчин даже не шелохнулся, чтобы ей помочь. От жгучей обиды водопадом хлынули слезы. Продолжая держаться за стенку, она пробралась мимо Грэма, дошла до ванной, захлопнула дверь, включила воду и разрыдалась.
– Что здесь произошло? Ты куда-то собираешься? – окончательно проснувшись, Саецки заметил на диване раскрытый рюкзак.
– Зуб разболелся, таблетки искал, – приложил руку к щеке Максим.
Это было правдой. Зуб беспокоил его с той самой ночи, как подрался в канаве: пропустил в темноте удар. Но только никакие таблетки он не искал, а собирался бежать. Долго лежал, прислушивался к тому, что происходило за стенкой, выжидал, пока Грэм с Валерией уснут.
Как поступит, он решил сразу после разговора с Грэмом. Незаметно покинет среди ночи квартиру, доберется до Каменной Горки и уже оттуда свяжется с Ладышевым. Но сначала попросит гарантии безопасности для семьи брата: как он уже убедился, в службе безопасности Ладышева работают профессионалы. А еще надо найти хорошего адвоката для Артема. Лично Максиму ничего не надо: что заслужил, то заслужил. А вот вину перед остальными надо искупить.
Боясь шевельнуться, время от времени он подносил руку с часами к глазам. Наконец мягко, точно кошка, встал с дивана, подошел к столу, взял планшет, поднял с пола рюкзак и вдруг застыл: показалось, что за дверью кто-то стоит.
«Пришел убивать!» – мелькнула мысль.
Следующие действия были продиктованы ничем иным, как инстинктом самосохранения. Рывком достиг открывающейся двери, молниеносными, отработанными до уровня инстинктов движениями нейтрализовал противника и… только тогда понял, что на полу хозяйка квартиры.
– …Шатается зуб. Надо к врачу, – Максим демонстративно приоткрыл рот, нажал на ноющий зуб языком, скривился.
Грэм сочувственно покачал головой, но при этом бросил взгляд на рюкзак, на наброшенную на плечи Максима ветровку.
– Знобит. Наверное, температура поднимается, – пояснил тот.
– А Лера что здесь делала? Помощь оказывала?
– Не знаю. Сам спроси. Я, конечно, переборщил, но входить в комнату среди ночи без стука, когда я весь на нервах… Да еще этот зуб.
Грэм развернулся и молча пошел на кухню. Максиму пришлось идти следом, лихорадочно думая, как развеять подозрения.
– Чай будешь? – спросил Саецки, стоя спиной к плите.
– Нет, спасибо. Нельзя горячее. Зуб, – приложил он ладонь к щеке, поводил в полости рта языком.
– Может, обезболивающее? У Леры должно быть. Лерочка, ты скоро? – прокричал он в сторону душевой.
Он и не пытался скрыть равнодушие в голосе. Никакого волнения за женщину, с которой недавно делил ложе и имел страстный секс – в соседней комнате все было слышно. Максим даже посочувствовал Валерии: вряд ли она о таком мечтала, встретив Грэма. Но лишь на мгновение. Как он уже убедился, дама понятия не имела ни о сострадании, ни о сочувствии. То же и получила в ответ.
– Зачем ты остановил того парня? – вдруг задал вопрос Грэм. – Собачек пожалел?
– И собачек тоже. Само собой получилось. Рефлекс: убегает – надо задержать. Издержки профессии, – повинился Максим, краем глаза наблюдая за лицом собеседника.
– А если бы тебя узнали?
– Так ведь не узнали. К тому же я так и не понял до конца своей задачи, – прикинулся простачком Обухов. – В чем смысл слежки за домом? В доме Ладышев хранить блок не станет – он или в милиции, или на складе, или… Если они поняли, что за блок, то уже давно переслали в Японии.
– А вот это не твоего ума дело! – оборвал Грэм: пришедшие в движение желваки выдали сдерживаемый гнев. – Наревелась? – грубо спросил он у появившейся на кухне заплаканной женщины. – Нечего было соваться.
– Кто-то ходил, я хотела… – залепетала Валерия.
Снова задрожали ресницы, глаза наполнились слезами: все же она надеялась услышать другие слова.
– Хотела она… Видишь – зуб у человека болит. Дай ему таблетку.
Шмыгнув носом, женщина скрылась в коридоре. Швырнув чайную ложку в мойку, Грэм пошел следом. Вернулись они быстро. Лера подошла к умывальнику, взяла чистый стакан, набрала воды и протянула на мелко подрагивающей ладони таблетку.
– Болеутоляющее, – выдавила она из себя.
«Из этих рук даже эликсир жизни покажется ядом!» подумал Максим.
Будучи противником любых лекарств, сейчас, чувствуя на себе пристальный взгляд Грэма, он вынужден был принять препарат, чтобы снять подозрения.
– Спасибо! – протянул он пустой стакан Валерии.
– За таблетки не благодарят, – буркнула та.
– И все же спасибо!
Посмотрев в темное окно, Максим развернулся, сделал пару шагов к выходу из кухни, как вдруг почувствовал странное головокружение: с неимоверной силой стало клонить в сон, глаза закрывались сами собой.
– Я спать, – выдавил он.
При этом его так повело в сторону, что пришлось ухватиться за косяк двери. Кое-как добравшись до дивана, он попробовал снять ветровку, но… замертво рухнул на покрывало.
– Вырубился до завтрашнего вечера, – заглянув ему в лицо, уверенно констатировал Грэм, погасил свет, закрыл дверь комнаты.
– А если проснется? – Лера испуганно попятилась в коридоре.
– Не проснется, – успокоил тот, но, подумав, зашел в спальню и вынес две упаковки с наполненными шприцами. – Начнет шевелиться – добавишь. По одному: от двух сразу может не проснуться. Хотя… В любом случае он нам уже не помощник. – Неожиданно Грэм стал быстро одеваться. – Я по делам, ложись спать. И думай, кто еще, кроме матери, дорог Ладышеву. Я так и не дождался от тебя ответа.
– Грэм, ты хочешь невозможного! Я не знаю, чем он сейчас живет…
– Вспомни, чем жил.
– Не уходи, пожалуйста! Я боюсь! – взмолилась она.
Никак не отреагировав на просьбу, Грэм открыл замок и захлопнул за собой дверь.
«Господи, сделай так, чтобы весь этот кошмар закончился!» – прислонившись к стене женщина бессильно сползла на пол…
Впервые за последнюю неделю Катя проснулась раньше дочери, набросила халат и, стараясь не разбудить ребенка, пошла на кухню варить кофе.
– Проснулась? – рядом с Катей возник отец, который, похоже, вообще не ложился. – Я уже собирался тебя будить, чтобы не опоздала.
Накануне вечером Арина Ивановна весь вечер сбивала ему давление. Сказалось перевозбуждение последних суток: открывшаяся горькая правда, тяжело давшееся согласие на продажу квартиры, а тут еще у внучки зубик разболелся. Даже расплакалась!
– Спасибо, папа. Как ты?
– Да все хорошо, не волнуйся, – отмахнулся он. – Как Марта? Как ее зубик?
– В порядке: за ночь даже в туалет не попросилась. Моя вина, надо было сразу после первой жалобы везти к доктору. С другой стороны, повезло, попали в такую замечательную клинику! Ты же видел, в каком восторге она домой приехала: пока доктор зуб лечила, успела посмотреть еще и новую серию любимого мультика.
– Ну и хорошо, пусть поспит… Катя, мы вот что решили: Арина перенесет прием, а я с тобой поеду. Мне так будет спокойнее.
– Папа, спасибо, но не надо ничего отменять. Мы вчера обо всем договорились: со мной будут Веня с Надеждой. В договорах, связанных с недвижимостью, она разбирается лучше других и в банк вместе с Веней меня проводит. Так что не волнуйся, все будет в порядке, – улыбнулась она отцу.
– Ну, не знаю… Переживаю я: такие деньги!
– Папа, да я с ними от силы полчаса буду, сразу положу на счет. Так что не переживай! Все: пью кофе, в душ – и на выезд! Арину Ивановну к центру подкинуть?
– Хорошо бы… – все еще неуверенно произнес отец.
– Тогда пусть собирается, у нас мало времени! – загрузив кофе в кофеварку, посоветовала дочь…
Стоило Валерии открыть дверь подъезда, как зазвонил телефон.
«Как же меня достал этот фотограф!» – скривилась она, глянув на дисплей.
Сбросив звонок, она спрятала телефон в сумочку и застыла в ожидании Грэма: как всегда, предпочел идти вниз пешком.
– Надеюсь, когда вернусь, я не застану его в квартире? – спросила она у появившегося на крыльце Грэма.
Вернувшись около часа назад, первым делом он проверил, насколько крепко спит Максим, для верности связал ему руки, принял душ, переоделся, затем включил ноутбук и что-то долго искал в интернете. С Валерией он почти не разговаривал, лишь спросил о планах на день. К счастью, ничего не имел против того, что она едет на работу: оставаться наедине с Обуховым, пусть и спящим, было бы для нее наказанием.
– Посмотрим, – уклончиво ответил Грэм и шмыгнул вдоль стены.
Валерия не удивилась: он всегда избегал появляться с ней рядом. В лучшем случае шел следом, но чаще просто исчезал, чтобы появиться в условленном месте. Квартиру тоже покидали по очереди. И если поначалу это ее задевало, то со временем привыкла: у всех свои причуды, причины. Ну вот такой он – герой ее романа.
И только сейчас до нее дошло: он прятался и маскировался не потому, что не хотел, чтобы их видели вместе. Дело было совсем в другом: на него вообще никто не должен был обратить внимание, запомнить…
«А может, позвонить в милицию? Сдать их обоих к чертям собачьим? Пока с ними будут разбираться, успею куда-нибудь уехать… – впервые подумала она о самом простом, но кардинальном выходе. – А я что? Я ни сном, ни духом. Он мне никто, даже не сожитель, так, изредка навещающий любовник. Заявился с другом, попросили повозить туда-сюда. Подслушав разговоры, поняла, что дело нечисто. Примите меры».
Дальнейший ход мысли нарушил звонок: «Опять этот Вениамин! Придется ответить».
– Галецкая. Слушаю.
– Добрый день, Валерия Петровна! Извините за мою назойливость, но не могли бы вы все-таки найти время и принять мою подругу…
– Звоните в центр и записывайтесь, – холодно ответила Валерия и, желая пресечь следующую просьбу, отрезала: – Дома пока не принимаю: у меня гости.
– Я уже звонил в центр: не раньше, чем через две недели. Ну, Валерия Петровна, ну, пожалуйста… – заканючил фотограф.
Лера презрительно скривилась: такой тип мужчин она терпеть не могла. С другой стороны… как бы ей хотелось, чтобы рядом хоть ненадолго оказался именно такой: заботился, потакал всем желаниям, умолял, уговаривал! А она, продолжая капризничать, решала бы, судить или миловать.
Увы, единственным мужчиной, который был близок к ее мечте, оставался Вадим Ладышев. Да и то в памяти.
– …Понимаете, она скоро уедет обратно в Германию. И когда появится здесь в следующий раз – не известно. Я вас очень прошу, найдите время!
– А поменьше жрать ваша протеже не пробовала? – грубо съязвила Валерия.
Можно сказать, смилостивилась, не прервав разговор.
– В том-то и дело, что она мало ест. Там гормоны, нервы. Понимаете, у нее долго не было детей, даже ЭКО не помогло. А потом вдруг забеременела. Вот только девочку сразу после рождения дважды пришлось оперировать из-за порока сердца.
– Выжила?
– Да. Но предстоит еще одна операция. Потому-то вся на нервах. Валерия Петровна, помогите ей, пожалуйста! Вы же всё можете!
– Ну, хорошо, уговорили, – Галецкая криво улыбнулась: вот умеют же некоторые, если захотят, найти правильные слова! – Напомните еще раз ее фамилию…
– Евсеева Екатерина Александровна. После развода она вернула девичью фамилию, но если раньше вы читали «В.С.З.», то должны помнить журналистку Проскурину.
«Что? Проскурина?! – несколько секунд Галецкая ехала по инерции и вдруг резко притормозила. За спиной недовольно забибикали. – И он хочет, чтобы я ей помогла?!»
– Не смейте меня больше беспокоить! – ледяным тоном отчеканила Валерия.
Раздраженно бросив трубку, Галецкая нажала на газ: сегодняшний прием снова начинался на час раньше обычного. И виноваты в этом были, конечно же, Грэм, Максим, Ладышев…
«И Проскурина! – нашла она еще одну виновницу своих бед. – Это ее статья положила начало моему краху! Ненавижу!..»
– …Папа, машина не заводится! – вбежала в дом Катя.
– Как это? – удивился Александр Ильич, выходя вслед за дочерью во двор. – Точно, – после нескольких безрезультатных попыток завести двигатель, он поднял капот. – Сейчас аккумулятор проверю.
– Папа, я спешу. Арина Ивановна уже пошла на электричку, я за ней.
– Может, когда починю, мы с Мартой заберем тебя в городе?
– Созвонимся! – махнула рукой дочь и побежала к станции: до электрички на Минск оставалось пять минут.
К счастью, Арина Ивановна успела купить билеты и ждала на платформе. Упав на свободное сиденье, Катя отдышалась, достала телефон: надо предупредить покупателя, что опоздает. Эх, зря засиделась дома и не выехала раньше! И Надежда предлагала подхватить по дороге. Но кто ж знал, что машина подведет? А теперь, даже если выйдет на первой остановке в городе и пересядет на такси, все равно опоздает. Покупатель успокоил: задерживается в банке и тоже собирался ей звонить.
Отстраненно наблюдая за проносящимся мимо пейзажем, Катя задержала взгляд на электронном табло одной из высоток: как быстро летит время! Когда приехала, казалось, что его еще столько впереди: со всеми встретится, со всеми поговорит… И вот до отъезда чуть больше недели, а она и половины из запланированного не успела.
«Ленке с Милой не позвонила! – вспомнила она и открыла в меню телефона список контактов. – Они даже не знают, что я в Минске!»
Последние два года подружки редко переписывалась. Да и то лишь по праздникам поздравляли друг друга стандартными фразами. Неудивительно, у каждой своя жизнь, свои заботы, из общих тем только и осталось, что дети. Разновозрастные. Дочери Людмилы подросли, старшая перекочевала в подростковый возраст, младшая оканчивала начальную школу. Сама Мила работала бухгалтером в крупной частной компании, домой возвращалась поздно. С Пашей развелись… Вот, в общем, и все, что Катя знала о Полевых.
О Колесниковых было известно еще меньше. Где-то через год после рождения второго ребенка Лена резко сократила общение: то куда-то уезжала, то приболела девочка. А потом и вовсе исчезла, перестала отвечать на сообщения, удалила страницы в соцсетях.
«Кому из них сначала позвонить? – задумалась Катя. – Наберу Ленку. Все-таки она была мне ближе».
