Текст книги "Миг бесконечности 2. Бесконечность любви, бесконечность печали... Книга 2"
Автор книги: Наталья Батракова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц)
Так что решение, согласиться с условиями концерна или отказаться от них, Вадиму пришлось принимать самому. И далось оно непросто: считал, анализировал. Если откажется, то продать построенные здания и вернуть вложенные деньги будет нереально: потери несоизмеримы с выручкой. Если согласится – нужны новые вложения. А в итоге рискует остаться ни с чем, еще и в долговую яму попадет: на нем уже висел заем, который надо погашать.
И всё же разворачиваться у самой финишной прямой было против его правил. Профессор Ладышев учил сына бороться до конца: за жизнь пациента, за правду, за результат. И не останавливаться. Остановиться – значит проиграть.
И Ладышев подписал новый договор. Но сразу столкнулся с вопросом: где взять средства? Свои почти иссякли, воспользоваться капиталом «Моденмедикал» пока не мог себе позволить морально. Вернее, берег на «черный день»: пускал в оборот, исправно перечисляя прибыль в детский фонд, которым руководила Хильда.
А сумма требовалась немалая. Перелеты, страховки, трехмесячное проживание необходимых для бесперебойной работы двух смен из инженерного состава, плюс услуги переводчика. Знания одного английского недостаточно: понять многие технические термины с переводом на английский и далее на русский было сложнее. А ведь в конце учебы каждому допущенному к производству предстояло сдать экзамен, получить сертификат. Лишь после этого сотрудник допускался к сборке оборудования, а от успеха испытаний зависело окончательное решение концерна: запускать или нет конвейер в другой стране. Помощь пришла, откуда не ждал: мать настояла на продаже квартиры на Пулихова. Все памятные вещи отца перевезены в дом в Крыжовке, где он всегда мечтал поселиться. Какой смысл в пустующей недвижимости в центре города?
Скрепя сердце Вадим согласился. Квартиру продал довольно быстро и уже через месяц отправил первую группу инженеров на учебу. Не подвели: все специалисты, подбором которых занимались Поляченко с главным инженером, сдали экзамены с первого раза! Руководство концерна это впечатлило, и практически сразу было подписано дополнение к договору: в Минск отправлялось и оборудование, и люди для монтажа первого сборочного конвейера. Конвейер, конечно, сильно сказано – скорее, производственная линия: оборудование почти штучное, дорогое. Но что самое главное – все расходы на транспортировку и проживание командированных концерн взял на себя! Первый шаг навстречу, первое, пусть и небольшое, финансирование совместного бизнеса! Но это вселяло надежды, и Ладышев облегченно выдохнул: правильно поступил, когда пошел на новые риски.
В первых числах марта были собраны две пробные медицинские установки, а вскоре разбросанная по всему миру дилерская сеть концерна «UAA Electronics» включила в прайс-листы их продукцию. Настала очередь попыхтеть старой команде коммерческого отдела во главе с Сифоненко (несмотря на некоторое затишье в работе на время строительства, Ладышеву удалось сохранить костяк сотрудников): отныне в их обязанности входила не столько ценовая политика и поиск новых клиентов, сколько формирование клиентской базы, логистика и своевременная доставка. А это уже было движение вверх по спирали, требующее полной реорганизации работы отдела. Справились: в самые короткие сроки партнеры по ЕАЭС (новое производство изначально было заточено на этот рынок) были оповещены о начале выпуска новейшего японского оборудования по цене существенно ниже, чем у производящих аналоги конкурентов; постоянным клиентам гарантировались скидки. И… в течение месяца был набран полный пакет заказов на следующий квартал!
Так что начало работы предприятия превзошло ожидания не только Ладышева, но и руководства концерна. Тем не менее там продолжали осторожничать и не торопились с принятием решения по запуску второй сборочной линии. Возможно, ждали, чем обернется запуск в России сборки медицинского оборудования главного конкурента из Южной Кореи. Цены там и раньше были ниже, а уж сейчас тем более. Борьба за рынок сбыта на постсоветском пространстве обострялась из года в год. Но если в большом бизнесе огромную роль играет репутация делового партнера, то для потребителя не менее важно соотношение цены и качества.
Так что задача Ладышева на данном этапе была предельна ясна: доказать, что качество сборки выпускаемого его предприятием оборудования ни в чем не уступает оригинальному из Японии…
Зевнув, Вадим глянул на электронное табло микроволновки: пора окончательно просыпаться – всего через час с небольшим выезжать на работу. Какой уж тут сон! Лучше пойти поплавать в бассейне, взбодриться.
«Свежо, – потуже затянул он пояс халата на крыльце. – Не мудрено: пятое сентября, лето закончилось. А я и не заметил, словно не было его в этом году…»
Итоги первых трех месяцев работы вселяли оптимизм: процесс сборки шел без сбоев, отлажены первоначальные шероховатости с доставкой, к оборудованию у заказчиков претензий не было. По большому счету Ладышев контролировал лишь финансы, но много времени проводил и на производстве – любовался своим детищем. Радовался в душе и другому факту: правильно поступил, что еще зимой вернул весь долг кредитору. Он словно продолжает совместное с Мартином дело. Жаль, что Флемакс не дожил до этих дней, не радуется вместе со своим учеником…
Так что у Вадима появилось время и на полноценный сон, и на то, чтобы впервые за четыре годы почувствовать радости загородной жизни. Он даже стал строить планы на отдых осенью. Почему бы им с Хильдой не съездить в какое-нибудь уединенное место, не поиграть в гольф? Уж забыл, поди, как держать в руках клюшку.
Благостное состояние длилось до середины лета – до момента, когда одна за другой пришли две жалобы из Казахстана на самопроизвольное отключение оборудования, сброс всех данных при автоматическом переподключении или переходе на автономное питание. К счастью, брак был выявлен в ходе установочных проверок, а не в процессе эксплуатации. Чем могла грозить нештатная ситуация во время операции, никому объяснять не требовалось.
В помощь сотрудникам местного дилерского центра Ладышев тут же отправил главного инженера Пучкова и Хисао Комодо – постоянного представителя «UAA Electronics», отвечавшего за качество выпускаемой продукции: тот лично следил за испытаниями каждой установки, и именно его подпись являлась своеобразным знаком качества.
Увы, уже на следующий день покупателю пришлось отправить два новых комплекса: поставленное оборудование действительно работало нештатно. Перед повторной отгрузкой не поленились, распаковали, провели новые испытания. Пока дожидались возврата, выяснили, из какой партии комплектующих собрано давшее сбой оборудование, перепроверили собранные установки: все в порядке. Получили возврат, включили – никаких сбоев, все работает. Заколдованный круг! Ведь, находясь в Казахстане, командированные собственными глазами наблюдали отказы, протоколировали, снимали видео для отчета!
Обо всем доложили руководству концерна, которое, мягко говоря, выразило озабоченность. Правда, как признался Ладышеву Хисао Комодо, кстати, его ровесник, после этого он стал плохо спать по ночам. А вскоре нарушением сна страдали уже многие: с разницей в неделю поступили еще три претензии на аналогичные отказы оборудования. На сей раз концерн отреагировал категорично: остановить конвейер, прекратить отправку оборудования, опечатать склады узлов и агрегатов, доставить на завод отказавшие установки и никого к ним не подпускать до приезда экспертов из Японии.
Ладышеву ничего не оставалось, как подчиниться. Озабоченный возникшей ситуацией не меньше шефа, накануне вечером Андрей Леонидович Поляченко, занимавший должность первого заместителя Генерального директора группы компаний «Моденмедикал», вместе с Сашей Зиновьевым выехал за последней отказавшей установкой. Благо ехать предстояло не в Казахстан, а в относительно недалекий Псков, откуда и пришла последняя жалоба.
Накануне прилетели инженеры из Японии, встречей и размещением которых занимались представители посольства, поездом из Берлина сегодня утром должен был прибыть и Такаши Икеночи: решение об остановке производства застало его в Германии. С запуском конвейера они наконец снова стали контактировать: любая выпускаемая концерном продукция автоматически попадала в разбросанную по всему миру дилерскую сеть, которой тот руководил. И пусть Икеночи ехал в Минск по неприятному поводу, встретить его Ладышев хотел сам, надеясь обсудить возникшую проблему наедине.
Ездить в город он не любил. Вернее, отвык. Переселившись за кольцевую, а чуть позже переехав в новый офис, примыкающий к корпусу завода, Вадим неделями мог не появляться в Минске: доставку продуктов заказывал по интернету, вещи покупал за границей, с разными хозяйственными нуждами выручали или помощник по хозяйству Михаил, или все тот же Зиновьев. Защитив диплом, Саша наотрез отказался переходить в коммерческий или технический отдел, объяснив, что всего лишь выполнил данное матери обещание: получил высшее образование. Но офисная работа не для него – это же сидеть на стуле, считать прибыли-убытки. Да тоска смертная! Куда интереснее что-то отремонтировать, организовать, привезти, подвезти…
Водителем Зиновьев был отменным, это признавали все, кто с ним ездил. И автомеханик неплохой: с любым автомобилем был на «ты» и, обладая неким чутьем, безошибочно диагностировал и исправлял мелкие неполадки. А так как человек он был безотказный и общительный, то все сотрудники его обожали. Особенно женщины-автолюбители. С переездом за город почти всем, даже Ксении Игоревне, главному бухгалтеру, пришлось сесть за руль. Иначе к новому месту работы добираться долго…
«Не задался день с самого утра!» – чертыхнулся Вадим.
Стоило войти в банный комплекс, как по запотевшим стеклам и каплям воды на стенах и потолке понял, что не работает система вентиляции. Пришлось дважды бегать в дом к основному электрощитку. Такое иногда случалось. Не выдерживала умная техника непредсказуемости наших электросетей: отключений электричества, перепадов напряжения.
«Надо сказать Михаилу, чтобы вызвал вентиляционщиков. Хорошо, что я его оставил…» – подумал Вадим, сквозь стеклянную дверь заметив появившегося во дворе помощника по хозяйству.
При прежнем владельце Михаил служил сторожем. Летом обитал на даче неподалеку, зимой жил в хозяйской деревянной бане. Со сменой владельца он рисковал потерять не только прибавку к пенсии, но и место, где мог перезимовать: к морозам дачный домик не был приспособлен. Пока была жива супруга, обустроить дачу не успел, потом желание пропало: как-нибудь переживет. Сын с невесткой и двумя детьми в городской квартире его не очень-то ждали: и без него тесно.
Но с приходом холодов Михаилу все же пришлось искать место потеплее: в маленьком щитовом домике даже вода в ведре к утру замерзала, а электричества масляный обогреватель тянул столько, что не хватило бы никакой пенсии! Пошел обходить окрестности: кому почистить снег, кому порубить дрова. И сразу повезло: хозяин недавно построенного дома искал сторожа с постоянным проживанием и к теплому углу предложил еще и оплату в половину его пенсии.
Михаил сразу согласился и прожил на два дома три зимы. Летом днем занимался огородом на своих шести сотках, с вечера работал на другом участке: подкашивал траву, подметал дорожки. Для кого всё делал, непонятно: сын с невесткой к нему редко заглядывали, от урожая дачного отказывались, ну а хозяин нового дома появлялся два раза в год, так как жил за границей. Так что скорее по инерции всем занимался, чтобы чем-то себя занять.
Со сменой владельца охраняемого объекта жизнь Михаила снова могла круто измениться: печку на даче так и не сложил (все деньги уходили на подарки внукам), крыша совсем прохудилась, в семье сына ждут третьего ребенка. Да и новый хозяин поначалу ему не понравился: все ему не так, все хочет перестроить. И деревянную баню решил снести…
К счастью, пока в доме шел ремонт и строился новый банный комплекс с бассейном, требовался не только сторож, но и подсобный рабочий. Именно тогда мнение о новом владельце у Михаила изменилось: спокойный, основательный, требует много, но и платит хорошо, относится уважительно. Ну, а когда выяснилось, что у работника – в прошлом военного инженера – золотые руки, отношения перешли на другой уровень. Михаила повысили, сделали прорабом и после сдачи объекта предложили работу – помощника по хозяйству.
Ладышев понимал, что дом, точно живое существо, требует постоянной заботы и ухода: заметить неисправность, подремонтировать, вызвать специалистов. Даже элементарное – вовремя покосить газон летом или почистить снег зимой – требовало рабочих рук и постоянного присутствия. А у него работа, командировки, Нину Георгиевну не хочется оставлять без присмотра. Галина Петровна – это хорошо, но к паре женских рук не помешают и мужские. И зачем кого-то искать, если у него уже есть Михаил? Всё знает, всё умеет. К тому же у того с Галиной Петровной роман завязался.
На влюбленную пожилую пару Вадим смотрел с некоторым удивлением: надо же, в таком возрасте, а сколько между ними тепла, нежности! Впору позавидовать. Да и маме с ними веселее, есть с кем поговорить, выпить вечером чай в беседке. Так что нашел он Михаилу хорошего печника, отдал остатки стройматериалов, которых хватило на утепление и ремонт дачного домика, и вскоре, сдав городскую квартиру, в подготовленный к зиме домик переехала и Галина Петровна.
Все были довольны и счастливы: и жившие душа в душу в десяти минутах ходьбы от Ладышевых пожилые люди, и Нина Георгиевна с Вадимом.
«Придется все-таки потратиться на систему стабилизации электричества… – спеша по дорожке в дом, вздохнул Вадим. – Дорого, но надо. Иначе в один прекрасный момент полетит к чертям вся техника, и никакая страховка расходы не покроет».
– Доброе утро, Михаил! – протянул он руку «дворецкому»…
– …Следующая – Минск, – постучала в купе проводница. – Поезд немного опаздывает. Вы просили предупредить заранее… Спит? – спросила она шепотом, глянув на Марту.
– Сначала было не уложить. Только уснула – Брест. Снова проснулась. Затем с соседом в прятки разыгралась. В шестом часу утра только и уснула, – покачала головой Катя.
– Я видела. Этот забавный японец из соседнего купе сам точно в ребенка превратился: еще чуть-чуть – и пришлось бы обоих успокаивать. У меня почти такая же дочь дома. Когда в первый раз в поезде ехала, тоже никак не могла успокоиться. Все ей было любопытно, все интересно… Хотите чай или кофе?
– Кофе.
– Растворимый? Заварной? Сахар? Сливки? – привычной скороговоркой уточнила проводница.
– Заварной без сахара. И еще просьба, – Катя глянула на сладко спавшую Марту. – Если у вас найдется минутка…
– Присмотреть? – без лишних слов поняла молодая женщина. – Минут пять подождете?
– Конечно! Спасибо!
«Солнышко мое! – Катя поправила разметавшиеся по подушке темные кудряшки, нежно, едва касаясь, погладила дочь по головке. – С днем рождения! Я даже не представляю, как раньше жила без тебя! Ты мое счастье, моя жизнь, моя любовь…»
В проеме двери со стаканом в подстаканнике бесшумно возникла проводница.
– Вот ваш кофе.
– Спасибо. Пусть немного остынет. Присмотрите? – Катя вопросительно глянула на женщину.
– Только постарайтесь быстро, – кивнула та и подсказала: – С правой стороны туалет свободен… Красивая у вас девочка, я еще вчера обратила внимание, – спустя некоторое время, уступая место вернувшейся в купе матери, заметила проводница. – Сколько ей?
– Сегодня день рождения – четыре годика.
– Поздравляю!.. Мелковата она у вас для четырех… Моей три с небольшим, а гораздо крупнее. Плохо кушает?
– Аппетитом похвастаться не можем, – согласилась Катя, не вдаваясь в подробности. – Едем в гости к бабушке с дедушкой. Может, откормят.
– О! Бабушки с дедушками это умеют!.. Крепко спит, но придется будить, подъезжаем, – с сожалением посмотрела проводница на ребенка.
– Спасибо вам!
В надежде, что дочь отреагирует на шум и проснется сама, Катя стала собирать вещи: постукивала, шуршала. Но, уставшая от бессонной ночи и убаюканная мерным покачиванием поезда, та даже ресничками не шевельнула.
«Бровки, глазки, носик, губки… Какая же ты у меня все-таки красавица! – управившись со сборами, Катя присела рядом с Мартой. – И как похожа на своего отца! Жаль, что он о тебе не знает. Увидимся или нет? Вряд ли. Но все может быть: случайностей в мире хватает…»
Внимательно осмотрев полки, она заглянула под столешницу: вроде всё собрала. Оставались лишь одежда Марты да детский рюкзачок с йогуртом, водой и печеньем на перекус. На всякий случай. Обладая покладистым характером, по утрам дочь могла проснуться в плохом настроении: капризничала, отказывалась от завтрака, но, успокоившись, тут же требовала еду. От вокзала до Ждановичей не так уж и далеко, но на всякий случай лучше иметь при себе что-то съестное. Дабы не спровоцировать новый приступ плохого настроения.
«Документы на месте… Рукопись зря доставала», – Катя переложила из сумочки в боковой отдел чемодана толстую синюю папку.
– Мамочка, мы скоро приедем?
Пока мать закрывала молнию, Марта проснулась и сидела на постели с недовольным видом. На полу валялась сброшенная с полки подушка.
– Доброе утро, родная! С днем рождения! – Катя обняла дочь, поцеловала, подняла подушку.
Читать нотации было некогда.
– Через десять минут Минск, – пройдя по коридору, громко объявила проводница. – Пассажиры, поторопитесь! Поезд опаздывает, стоянка будет сокращена!.. Доброе утро, красавица! С днем рождения! – заглянув в купе, поздравила она девочку.
В окне за ее спиной проплывали здания пригорода.
– Почти приехали. Давай быстрее одеваться. Дедушка с бабушкой должны ждать на перроне. В туалет хочешь?
Марта отрицательно замотала головой, и мать принялась натягивать на нее одежду. Насупившись, ребенок не торопился ей в этом помочь. Значит, не в духе.
– А дядю Такаши пригласим в гости?
Такаши звали соседа, с которым Марта играла в прятки. И ехал он тоже в Минск.
– Нет, дорогая. Он едет по делам, а потом домой, к своим деткам, – за время пути Катя успела перекинуться парой фраз с игривым японцем, который, к удивлению, говорил на немецком. – У него младшая дочь очень похожа на тебя, вот он и разыгрался… Так, теперь туфельки. Марта, поверни ножку. Твои любимые туфельки, которые подарила тетя Оксана. Марта, ну что же ты делаешь? – возмутилась она, заметив, как девочка демонстративно сбросила только что надетую на ножку туфельку. – Ну, хорошо. Останемся в поезде и поедем дальше, в Москву, – теряя терпение, подняла вторую туфельку, тоже оказавшуюся на полу.
– Не хочу в Москву! – сквозь готовые выступить слезы заявила дочь.
В дверь постучали, в проеме появился сосед.
– Доброе утро, Катерина! С днем рождения, Марта! – протянул он небольшую яркую коробку.
– Зик!.. – широко распахнув глаза, восторженно прошептала девочка, узнав фигурку одного из любимых мультяшных персонажей. – Спасибо!
– Спасибо, – поблагодарила Катя. – Не стоило…
– Мне доставило радость сделать подарок такому чудесному ребенку, – сосед учтиво поклонился. – Не будете возражать, если я помогу вам с вещами?
Улыбнувшись, Катя кивнула.
– Спасибо!.. Давай быстренько одеваться… А вот и дедушка! – заметила она на перроне отца.
На сей раз помогать Марте не пришлось…
Ладышев посмотрел на табло, сверил время с часами на руке: зря спешил. Почти бежал с парковки торгового центра рядом с вокзалом, а поезд возьми да опоздай на десять минут, о чем сообщил голос из громкоговорителя.
Обнаружив место для курения, Вадим достал сигареты, зажигалку, телефон. После болезни он не курил больше трех лет, но летом прошлого года вернулся к вредной привычке. То ли на нервной почве, то ли оттого, что уменьшилась физическая нагрузка (закончился строительный цикл, в котором принимал непосредственное участие), он вдруг стал резко набирать вес: плюс почти восемь килограммов за три месяца! Перспектива превратиться обратно в «пингвина» не радовала, но ни внутренних сил, ни времени на борьбу с лишними килограммами не оставалось: все забирала работа. Решил закурить, понемногу, чтобы сбивать аппетит. К счастью, заработал тренажерный зал для сотрудников, и за следующие месяцы не без труда, но согнал вес. Однако и курить не бросил. Скорее, наоборот, как и прежде, пачки на день уже не хватало.
На соседний путь прибыла электричка, вдалеке показалась голова опаздывающего поезда. Люди на перроне пришли в движение, заметались, засуетились: Вадиму даже пришлось отступить глубже под навес, чтобы ненароком кто-то не задел, не наступил на ногу. И все равно толкнули. Да так сильно, что он едва не выронил телефон! Недовольно обернувшись, он успел заметить спину мужчины, протискивающегося к тормозящему составу, и вдруг встретился взглядом с удивленно смотрящей на него женщиной. Лицо показалось знакомым.
«Доктор… Арина Ивановна!» – узнал он.
– Здравствуйте! – Вадим улыбнулся. – Вы меня помните?
– Здравствуйте!.. Да… То есть нет… – путано забормотала она, растерянно оглянувшись.
– Вадим Ладышев. В прошлом ваш пациент.
– Да-да… Простите, я спешу…
«То ли действительно торопится, то ли не захотела разговаривать, – подумал Вадим. В душе он успел порадоваться случайной встрече: пусть и запоздало, но сможет поблагодарить хорошего человека, извиниться. Со слов Зайца, после его бегства из больницы заведующей отделением влепили выговор. Так что виноват. – Впрочем, нет так нет».
Пожав плечами, Ладышев перевел взгляд на окно с табличкой напротив и мысленно порадовался: вагон Икеночи. Можно спокойно подождать, пока рассосется толпа. Учитывая менталитет японского друга, он был уверен, что Такаши выйдет из вагона одним из последних. Неожиданно в толпе у выхода он заметил спину обидчика. Обернувшись, тот призывно махал рукой:
– Арина, пробирайся сюда!
Вадим узнал по голосу: это был не кто иной, как Александр Ильич Евсеев, отец Кати! Лично встретиться им так и не довелось, видел лишь через стекло больничной палаты, но по телефону разговаривал. Вот и отложились в памяти тембр и манера разговора. Выходит, Арина Ивановна… его жена, Катина мачеха?! Вот почему тогда в больнице ему показалось знакомым сочетание имени и отчества!
«Кого-то встречают», – продолжил он наблюдение.
В голове мелькнула догадка, защемило сердце, перехватило дыхание… Отступив еще дальше под навес, Вадим стал всматриваться в выходящих из вагона пассажиров. На какой-то миг возникла пауза, затем в проеме показалась девочка с рюкзачком, за ней… Катя. Когда Александр Ильич подхватил ребенка, она передала ему чемодан и скрылась внутри вагона. Вскоре снова появилась с дорожной сумкой, отдала ее отцу, спустилась по ступенькам на платформу, кивнула протянувшему ей сверху пакет Икеночи. Что-то сказав проводнице, Катя обнялась с отцом, Ариной Ивановной, взяла за руку ребенка, и все вместе они направилась к подземному переходу. Неожиданно девочка остановилась, выдернула ладошку, обернулась и помахала Такаши…
Счастливое семейство растворилось в толпе, а Ладышев так и стоял, как загипнотизированный, продолжая смотреть в сторону подземного перехода. Мимолетное явление Кати было похоже на сон, мираж и никак не вписывалось в его сегодняшнюю реальность.
– Привет, Вадим! – голос Такаши привел его в чувство. – Чудесная девочка, такая же, как моя младшая, – произнес он, поймав взгляд коллеги в сторону подземного перехода. – Три недели детей не видел, соскучился. Только собрался домой, как у тебя здесь неприятности начались.
Окончательно выйдя из ступора, Вадим пожал протянутую руку.
– Рад видеть! В гостиницу или сразу на завод?
– На завод. По дороге расскажешь…
– А где же Апельсин? – спросила Марта с порога.
– Где-то в дровах спит, – ответила Арина Ивановна. – Коты много спят, разве ты не знаешь?
– Как маленькие дети? Эльза говорила, что ее сестричка все время спит. Или ест, – со знанием дела поведала девочка.
– Эльза – подружка Марты по садику, – пояснила Катя, раскрыв один из чемоданов. – Марточка, давай раздадим подарки.
– Какие еще подарки? Это мы сейчас вручим подарки любимой внучке! А ну, Арина, неси их сюда! – скомандовал отец.
– Сейчас, сейчас! – Женщина зашла в комнату и вернулась с двумя красочными коробками. – С днем рождения, Марта! Вот здесь кукла, а вот в этой большой коробке целый домик для нее!
Марта взяла коробку с куклой, посмотрела на коробку с домиком…
– Спасибо, – не скрывая разочарования, тактично поблагодарила она.
Кате стало неловко. Забыла предупредить, что дочь не любит играть с куклами! Лепить, рисовать, складывать конструктор – это да, это ей нравилось. Ну, еще могла уснуть в обнимку с мягкой игрушкой. А вот куклы – нет, это не ее. Ну, а уж после того, как познакомилась с Зигфридом, Катя вообще ни разу не видела дочь с куклой в руках.
– Не понравились подарки? – расстроился дедушка.
– Всё понравилось, не переживайте, – успокоила отца Катя. – Устали с дороги, не выспались, проголодались…
– И то правда! – встрепенулась Арина Ивановна. – Пять минут – и накрою стол. У нас и торт есть!.. Посмотри, Марта, какой! Весь вечер пекли и украшали! – открыла она дверцу холодильника. – Ну хоть торт-то наш тебе нравится?
– Ага! – улыбнулась Марта. – Красивый!
– Вот и хорошо! Только сладкое после завтрака. – Женщина принялась выставлять на заранее сервированный стол салатники, блюда. – Ой, грибочки едва не забыла! Отец в июле столько опят собрал! И засолили, и замариновали, и с соседями поделились! Соскучилась, небось, по грибочкам? – спросила она у Кати.
– По лесу соскучилась. И по грибам, конечно. А белые уже пошли?
– Вот-вот пойдут, – вступил в разговор Александр Ильич, втащив в дом дорожную сумку. Следом внес пакет. – Этот хоть полегче. Что в нем?
– Мои подарки ко дню рождения! – Марта подскочила к сумке и прямо в прихожей стала вытаскивать коробки.
– Мы их специально не распаковывали, привезли с собой, – пояснила Катя.
– А… Тогда понятно! И как ты с такой поклажей управилась? – удивился отец.
– Оксана помогла и в машину, и в поезд загрузить.
– А Генрих что же?
– Он не смог, уехал по делам, – не вдаваясь в подробности, ответила дочь.
Генрих был категорически против поездки Кати с Мартой в Минск. Сначала пытался уговорить не ехать, затем настаивал, заявляя, что, раз они собираются официально оформить отношения, уже сейчас надо учиться думать не только о себе и о своих желаниях. Ну, а после того, как Катя все-таки заказала билеты, Вессенберг демонстративно перестал с ней разговаривать. Лишь поставил в известность, что уезжает на телепробы и проводить их не сможет.
– И что же это за дела такие важные, когда жена и дочь уезжают?
– Папа, я ему пока не жена. И Марта – не дочь.
– Как это – пока?.. Живете-то как муж и жена! – не унимался Александр Ильич. – Для Марты он столько сделал, что не всякий родной отец расстарается! Да я ему до конца дней буду благодарен!
– Вот и благодари. А меня не укоряй, что он нас не проводил.
– Все за стол! – громко объявила Арина Ивановна.
После завтрака Катя продолжила разбирать вещи. Сортировала и аккуратно складывала в шкаф: свои – на одну полку, Марты – на другую. Занятая делом, не заметила, как в комнату вошел отец, присел в кресло.
– Что-то не так? Вы с Генрихом поссорились?
– Все хорошо, папа, не волнуйся. Генрих действительно занят, кастинг у него на телевидении в другом городе. Марточка, иди сюда, дорогая! – позвала она. – Вот это отнеси бабушке, – передала упакованный в яркую оберточную бумагу пакет. – А это у нас для дедушки…
Сунув пакет появившейся в дверях Арине Ивановне, девочка обвила ручонками шею наклонившейся женщины и чмокнула ее в щеку. Проделав ту же церемонию с дедушкой, внучка остановилась посреди комнаты и, выставив вперед ножку и подперев бока кулачками, укоризненно поинтересовалась:
– Ну и где же Апельсин? Все поздравили меня с днем рождения. Все, кроме Апельсина!
Взрослые засмеялись.
– Ладно, пошли искать животину, – дед поднялся, протянул ей руку. – Знаю я одно местечко в дровах, где он днем спит.
– Катенька, какие у тебя планы на сегодня? – спросила Арина Ивановна.
– На сегодня никаких. Отдохнем с дороги.
– А кто-нибудь знает о вашем приезде?
– Валя Замятина, Веня. Но он только вечером вернется с семьей из отпуска.
– И все? – уточнила женщина.
Вопрос показался Кате странным. Прозвучи он из уст отца, всегда отличавшегося дотошностью, она отреагировала бы иначе. Но Арина Ивановна никогда особо не любопытствовала.
– Кто-то еще должен знать? – вопросом на вопрос ответила Катя.
– Да нет, это я просто так, – смутилась женщина. – Ну, подружки у тебя еще были: Лена, Мила…
– С девчонками в последнее время редко переписывались. Ленка вообще куда-то пропала. Так что, можно сказать, моя единственная подружка – Веня. Но и он ленится писать, чаще звонит по вайберу. Обещал помочь с издательством.
– Закончила книгу?! – всплеснула руками Арина Ивановна. – Какая же ты у нас молодец! И о чем она?
– О жизни, Арина Ивановна. О любви.
– Нашли Апельсина! – вбежала в дом Марта, следом вошел Александр Ильич с заспанным и помятым котом на руках. – Мамочка, он такой большой, такой тяжелый! Рыжий-прерыжий, усатый-преусатый, как таракан! Мама, посмотри!
Катя подошла ближе, по примеру дочери погладила нервно шевелящего кончиком хвоста кота.
– Ну, привет, Апельсинище! Марта права, усы у тебя знатные. Как антенны!
– Бандит! – присоединилась к ним Арина Ивановна и нежно потрепала кота за ухом. – В начале лета повадился к соседям – цыплят таскать. Едва не поссорились!
– Зато всех кротов в округе передавил, – встал на защиту любимца хозяин. – Охотник! Выйду утром, а на крыльце или мышь, или крот лежит. Мол, нате вам, хозяева! Не зря кормите!
Не выдержав всеобщего внимания, кот изогнулся, резко оттолкнулся лапами от хозяйского локтя, перевернувшись в воздухе, с грохотом приземлился на пол, метнулся в одну сторону, в другую и, заметив незакрытую входную дверь, пулей выскочил из дома.
– Убежал… – расстроилась девочка.
– Ничего, вернется, куда денется! – успокоил дедушка. – Пошли, я тебя лучше с Кайной познакомлю…
– Ну наконец-то! – Ладышев вскочил с кресла, протянул руку Поляченко. – Как добрались?
– Нормально. Если не считать пробитого колеса, то вообще без проблем.
– Извини, что с бухгалтерией оперативно не получилось, в банке был технический сбой.
Между собой они давно были на «ты», но на людях строго придерживались субординации и обращались друг к другу исключительно по имени-отчеству.
– Пока деньги на счет не поступили, с нами даже разговаривать не хотели, – хмуро поделился Андрей Леонидович. – Напоследок заявили, что отправили жалобу в головной офис.
