Текст книги "Богоубийство (СИ)"

Автор книги: Морган Роттен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 36 страниц)

– Да, но я не стану популярнее Христа. Вот, в чем дело. И я – не мученик. И собственно, зачем мне это?

– Зачем? – спросила Анна, после чего на ее лице вдруг появилась улыбка, – Зачем? – еще раз переспросила она, и резко засмеялась.

Засмеялась от души. Стефан тоже, но скорее от неожиданности. Она была так непредсказуема. То откровенна, то скупа на слова. То улыбчива, а то надменна. Но он понимал, что она бы на его месте естественно поступила бы по-другому. Не понимал он, напротив, почему она сама не напишет роман с ее интеллектом и предпринимательскими способностями? Но он бы и не спросил у нее этого. По крайней мере, пока. Зачем ему это знать? Пока что он знал ее настолько, насколько она позволяла ему знать ее. Ровно, как и она знала его. И что парадоксально, о чем подумал сейчас Стефан. Он как раз преподавал все время в университете, направленном на обучение бизнесу и менеджменту. Но сам философ… Без доли желания иметь бизнес. Иметь наживу, как он считал. В этом было разительное отличие между ним и Анной. Это было ясно, как белый день. Для нее образование и наука было той средой, каковой, скорее всего, сейчас, являлась для него вся эта светская Италия. И возможно, именно это и служило полюсом их необъяснимого притяжения друг к другу? Как знать…

– Напомни мне, пожалуйста, на какой день у тебя обратный билет?

– В пятницу из Кальяри. В субботу вечером должен быть в Белвью.

Анна сдержанно кивнула головой.

– А ты хочешь?

– Хочу что?

– Улететь в пятницу?

– В понедельник мне нужно возвращаться на работу.

– Ты не понял меня! Я спрашиваю тебя о том, хочешь ли ты? – соблазнительно приблизившись к лицу Стефана, сказала Анна.

Ему захотелось поцеловать ее в этот момент. Но он видел, что она играет с ним. И удостоверился в этом, когда приблизился к ней на пару сантиметров, а она отпрянула, по-прежнему соблазнительно улыбаясь, ожидая только один ответ.

– А ты как думаешь? – вдруг для себя, начал играть с ней Стефан в ответ.

– Я тебя об этом спросила. Не нужно перекручивать, мистер Полански! – зная, что его заводит как бы официальный, игривый тон.

– А как пожелает моя госпожа? Позволит мне нарушить деловой этикет, или покинуть ее?..

– Каким же грубым и не отесанным ребром вы ставите мне вопрос в ответ, мистер Полански!..

– Бескомпромиссным…

– Возможно. Но тебе все равно придется ответить мне!

– Иначе?

Они все больше заигрывались. Стефан почти лег на нее, и уже стал понемногу расцеловывать ее шею, затем подбородок, затем скулы и щеки. Анна прикрыла глаза, затем оттолкнула Стефана.

– Я знаю, ты хочешь, чтобы я решила вместо тебя! Согласись!

– Возможно. Но вам, сеньора, в таком случае нужно будет учесть, что я склоняюсь к тому варианту…

Анна не дала ему договорить, чмокнув в губы, а затем еще раз, и еще, более сладко, более громко. Так, что они стали упиваться поцелуями.

– Ты никуда не полетишь! Понятно? Все решено заблаговременно!

– Какая вы властная, сеньора Роккафорте!

– Ты не оставляешь мне иного выбора, паршивец!

Стефан засмеялся. Они приостановились после нескольких поцелуев, смотря друг другу в глаза.

– Хочешь, позвони своему Льюису, или еще кому-нибудь. Скажи, что в понедельник тебя на работе не будет. Ты же знаешь, я все улажу.

– Иногда я вас боюсь, сеньора Роккафорте.

– А я, между прочим, сейчас серьезно.

– Так и я.

Они замерли. Затем резко засмеялись.

– Правда, Стефан! Не оставляй меня. Мне без тебя будет скучно. Ты ведь хочешь остаться? – гладя по щетине, мило завела Анна.

Сколько всего было в ее последнем вопросе. В Стефане снова проснулось это пакостное чувство – неспособность отказать женщине. Тем более, ей. Такой непревзойденной в своей женственности.

Она обняла его. Внезапно. Так, словно наивно открылась ему, как малолетняя девчонка. Стефан понимал, что на самом деле это не так. Что и ей могли его объятия показаться сейчас объятиями по уши влюбленного молодого человека. И она также понимала, что это не совсем так. Что это за игра? Или же, кощунство – называть это игрой? Их внезапные отношения. Ведь, это же отношения? И ведь они внезапны? У Стефана так давно не было ничего подобного. Он путался, и откровенно не знал, как вести себя сейчас, как по-настоящему шестнадцатилетний мальчишка на первом свидании. Только вот, свидание было далеко не первым с Анной, да и секс далеко не зимним. Ее руки… Они так обнимали его... не отпускали…

– Разумеется, – сказал он, положив подбородок на ее плечо.

Анна поцеловала его за ухом, а затем в щеку, после чего посмотрела ему в глаза, и сказала радостным голосом:

– Знаешь, что? А я вот так хотела слетать в Милан на этих выходных! Давай? Завтра! Ранним утром!

– Но ведь завтра понедельник! И завтра у тебя день рождения! Ты хочешь провести его в Милане?

– А почему бы и нет? Сидеть дома? Я не хочу! Нет! Я хочу пройтись по магазинам! Хочу купить себе новое платье. Знаешь, такое… с открытой спиной. Чтобы полностью спина была открыта! Вот, какое я хочу! Я думаю, тебе там тоже что-то понравится. В бутиках Милана. А если нет, так я помогу тебе с выбором. Там такие отличные костюмы можно приобрести! А потом… потом в ресторан пойдем. Там есть один, прямо на Соборной площади! Представляешь? Там такое вкусное вино! Как тебе?

«Только попробуй сказать нет» – подумал Стефан, уже привычно почувствовав себя неловко. У Анны завтра день рождения. И ему было дико неудобно. Патовая ситуация. Не откажешь, и примешь – снова будешь мучиться от угрызений совести. Не правильно это! Он до сих пор не мог привыкнуть к этому до конца. Он сам затянул узел на своей виселице, и теперь, любое сопротивление лишь затягивало этот узел все больше. Причем, эта ситуация казалась ему все более знакомой. Словно человек добровольно загоняет себя в безвыходную ситуацию, добровольно принимая боль. Один человек две тысячи лет назад завел моду на мученичество, и теперь два миллиарда человек следуют этой моде. И даже он, время от времени, на подсознательном уровне, как бы ни сопротивлялся. Как же это дико и безумно! А ведь совсем недавно Стефан думал, что выбор делает человек. В принципе, он и сейчас так думал. Но если бы он сейчас представил себя на краю пропасти, то вряд ли бы поверил в то, что прыжок вниз – это исключительно его выбор…

Не нужно доводить жизнь до пропасти. Не нужно столько думать о самой жизни. Нужно заниматься самой жизнью. Жить. Как Анна. Этим она его вдохновляет. Чаще говори «да», даже если ты уже будешь падать в эту пропасть, не в силах отвернуть неизбежное. Поскольку сказать «нет» в данном случае будет бессмыслицей. Нет, он не мученик. Наверное…

Стефан пошел к телефону. Но по дороге перехватил Серджио, с азартом спросив его о наличии идей, ведь тот работает в доме Анны, и наверняка лучше самого Стефана знает ее, и ее прихоти и желания. Что ей можно подарить. Что она не воспримет как должное. Такую женщину сложно удивить. У такой женщины все есть. Серджио согласился с этой мыслью, искренне желая помочь Стефану на своем довольно хорошем, но не безупречном английском с явным акцентом, дав ему пару намеков. Стефан понял, и чтобы Анна не заметила, что он разговаривал с Серджио, он постарался как можно быстрее скрыться из поля ее зрения, спустившись к телефону.

Набирая номер Льюиса, он все размышлял об этом, но естественно не мог принять решение так быстро, поскольку конкретной идеи пока не имел. Можно спросить об этом Льюиса, кстати. Долгие гудки… очень долгие. Стефан понял, что не учел разницу часовых поясов, когда услышал заспанный голос Льюиса.

– Алло-о-о… – еле протянул он, но с явно негативным оттенком в тоне.

«От, черт!» – осознав это, подумал про себя Стефан. Но уже позвонил и разбудил. Он решил не вешать трубку, готовясь выслушать все наилучшие пожелания от своего лучшего друга.

– Льюис, привет! Это Стефан!

– Стеф? – удивленно переспросил Льюис.

Было слышно, как тяжело он выходил из сна, явно хмельного.

– Да, это я, дружище! Ты… – «прости» недоговорил он, как Льюис уже начал его чертыхать.

– Чтобы черти тебя драли, Стеф! Ты адекватный вообще? Божественного пота вдохнул что ли?

– Прости, Льюис! Я не подумал…

– Не подумал!.. Ты в курсе, сколько сейчас времени? А? Нет? Так я тебе сейчас скажу!

Льюис специально потянулся к тумбочке, чтобы включить светильник и посмотреть на будильник.

– Половина, мать твою, пятого утра, Стеф! Половина пятого!

– Прости! – еще раз извинился Стефан.

– У-у-ух! – послышался ему тяжелый вздох его друга на том конце провода.

– Я не специально, Льюис! Я не хотел тебя будить!

– А мне сегодня еще на первые две пары не нужно было… какой же ты… В общем, ладно. Рассказывай, что стряслось? Ты же не зря мне из Италии звонишь? Ты же ведь там еще, насколько я уже понял?

– Да, я еще здесь. Сначала спрошу, как у тебя дела, друг? Как прошла первая рабочая неделя?

– Ты серьезно? Еще и интересуешься, хамло! Хреново она прошла, друг мой! Хреново!

– Да? А что такое?

– Ничего особенного, в принципе. Просто в деканате мне впаяли читать все твои лекции в добавок к моим, а их по плану до хрена уже в первую неделю то! Который раз историк читает философию. Я уже так скоро диссертацию напишу по Гегелю или Хайдеггеру. Хотя, нет. Чего уж мелочиться, по Зороастризму! Во! Круто будет! Нашему новому козлу понравится!

– Ты это про заведующего кафедрой?

– Про него.

– Мне он показался весьма сносным мужиком, понимающим и терпеливым.

– Конечно, он показался тебе понимающим и терпеливым! Видел его всего раз. Проработал бы ты с ним эту недельку сам, я бы на тебя посмотрел. Его совершенно ничего не интересует! Клайв хотя бы с чувством юмора был. А этот дундук полнейший! Ни хрена не понимает! Конечно, ты так говоришь! Я бы тоже виделся с ним только для того, чтобы утвердить отпуск. Кстати, о нем. Так как твои дела, все же? Рассказывай! А то завел тут меня, а сам не колешься, на кой черт разбудил меня. Как там твоя цыпа? Клюет или жопку подставляет? Вертишь ее на своем петушином… а?.. Ах-ах!..

Льюис громко засмеялся в трубку.

– Зачем же так грубо? Ты всегда такой сексист? Хотя, зачем я спрашиваю! Да, ты всегда такой сексист!

Стефан до сих пор слышал, как Льюис смеется.

– Эй!

– Я тебя слышу, Стеф! А что грубого то? Это природа! И я всего лишь поинтересовался тем, на каком вы сейчас этапе? Я же надеюсь, что не на начальном… Иначе я тебя побью, когда ты вернешься, потому что, не воспользоваться таким шансом…

– Эй-эй! – начал затыкать его Стефан. – Перестань!

– Ну, так что? Колись!

– Колюсь! – Стефан обернулся, чтобы проверить, не слышит ли его кто-нибудь, особенно Анна. – В общем, не на начальном. И скажу тебе честно, я даже не ожидал что…

– У-у-у! Ты хочешь сказать, что даже пару-тройку этапов перепрыгнул! Вот это уже моя школа, чувак! Продолжай!

– Что? – смутился Стефан.

– Я говорю, выкладывай, все как есть!

– Так и выкладываю!

– Нет, ты тянешь! Просто скажи, вы же с ней уже трахнулись?

– Льюис! – пресек его Стефан, зная, что бесполезно это делать, Льюис все равно выпытает, что ему интересно.

– Не томи, друг! Просто скажи мне, что да.

– Да! Ты доволен?

Льюис рассмеялся снова.

– Вот так-то лучше! Ну, так, и?

– Что?

– Ну, а дальше?

– Собственно, что дальше? Ну, был на бале в Неаполе. Затем в лучшем, по словам Анны, ресторане Сардинии. Или, наоборот, не помню уже точно последовательность. Да, наоборот… кажется… Так вот, сейчас загораем у бассейна. Завтра, по всей видимости, полетим в Милан. В общем, и рассказывать нечего.

– Это ты называешь «нечего»? – удивился Льюис. – Ты серьезно, Стеф? Я вижу, что ты не только божественного пота нюхнул, но еще и великосветской икры объелся, раз это называешь «нечего»! Ты это серьезно?

– Да. А что?

– Ты мне еще вот что скажи. За все платит она? Я так подозреваю, вряд ли бы твоих денег на это хватило бы. Ты не подумай, что я их считаю. Ну, твои деньги. В общем, ты понял.

– Та понял я.

– Так что, да?

– Ну… – Стефану было стыдно признаться.

Он снова услышал фирменный смех своего друга в трубке телефона, после чего тот выдал:

– Ну, ты и красавчик, Стеф! Просто красавчик! За всех мужиков оттягиваешься! Блин, как бы я так хотел!..

– Чем гордиться, Льюис? Тем, что позволяешь женщине, которая богаче тебя, содержать взрослого мужчину как ребенка?

– Нет! Ты не понимаешь!.. Вот я…

– Возможно…

– Хе-хе, знаешь, Стеф! Я и сам не ожидал, что у тебя все так круто завертится! Вот я… Ты теперь сможешь понять меня…

– Ну, нет! – запротестовал Стефан, поняв, что Льюис сейчас вспомнит одну из своих историй.

Но его уже было не остановить.

– Так вот. Была у меня одна. Ну, которая постарше. Уже не помню, насколько именно. Наверное, раза в два на то время. Я был совсем юнцом. В принципе, знаешь, тогда и не важно было, насколько она была меня старше. Нью-Йорк… Мать моя женщина, как же я люблю этот город! Столько женщин! Так вот, она была неподражаема для своего возраста! Настолько красива и молода на вид! Немного похожа на мою мать, кстати. Нет, я не царь Эдип. Я не сравнивал на тот момент. Но у нее была такая талия, а какие бедра, попка-ягодка, губки-вишни. В общем, все мужики квартала ее хотели. И не только квартала. Все, кто знал ее. Начиная с таких студентов, как я, и заканчивая старыми импотентами с Восточной 62-ой улицы, что давились сигаретным дымом, когда видели ее. И знаешь, что? Она была так голодна к сексу. Я не ожидал. На вид такая сдержанная, консервативная, серьезная бизнес-леди, которые начали вырастать как грибы в то время, ты помнишь. Но секс любила. Бедный мой пацан был. Зуб даю, Стеф! Была во втором браке. Имела двоих детей. А так выглядела! Ух! Словно молодость – ее второе имя. Словно олень – второе имя ее мужа. В общем, она любила сжигать калории, прыгая на мне. И знаешь что, ее вовсе не смущало… Нет, не так. Ей даже нравилось ухаживать за мной, как за своим ребенком. Оплачивать все, лишь бы я ее драл посильнее. И если ты этого еще не принял или не понял Стеф, то советую тебе как можно скорее принять и понять этот факт биологии женщины. Поверь мне, кроме этого ей от тебя ничего не нужно. Ты счастливый мужик, Стеф! Выполняешь свою истинную самцовую миссию, а самка тебя еще и любит за это и ничего не требует взамен. Все сама. Знаешь, это как у львов. А ведь они цари зверей. Львица принесла ему мяса, он пожрал, потрахал ее хорошенько, пошел поспал. Если не в настроении трахать ее, пошел другую осеменил немножко. Будь львом, Стеф! Это твоя природа! И нечего ее стесняться!

– Черт, Льюис! Заканчивай этот разговор!

– Так и не я его начал.

– Ты повел его совсем в другую стезю. Я вообще хотел кое о чем другом поговорить.

– Ну, ты погоди еще минутку! А потом скажешь…

– Ну, нет!..

– Нет-нет! Дослушай! Я лишь хотел сказать, и я серьезно, абсолютно, тебе не будет за меня стыдно. Так вот, хотел сказать, что не вздумай чувствовать себя альфонсом. Я понимаю, большую часть времени, с непривычки, ты по любому так думал, я сам так думал поначалу. Но эта дурь, которая на самом деле у тебя в голове, временна. Она кажется тебе чем-то неестественным, поскольку ты привык ухаживать за женщиной. Но, опять же, поверь мне, есть такие женщины (а твоя как раз такая, насколько я понял), которым наоборот – нравится ухаживать за мужчиной. У нас же равноправие полов? Значит, к черту стереотипы! Опять же, из-за твоей молодости в штанах, она чувствует себя моложе; из-за твоей живости и энергии, которыми ты наполняешь ее женственность; из-за твоей, возможно, харизматичности, ведь ты далеко не неудачник, Стеф! Ты просто засиделся в состоянии клинической депрессии, и наконец-то начал жить! И я, наконец-то, по-настоящему рад за тебя! Ты это понимаешь? Так что, не стесняйся! Пользуйся этим сполна! Живи на полную! Ты поймешь, как это прекрасно! Еще ни один мужик не ушел из жизни без репутации козла! Так что, никогда не парься на счет репутации. Тебе и не важно, что она подумает о тебе в итоге. Все, забудь прежнего Стефана! Ты переродился! Ты другой! Ты новый! Я твой лучший друг, я плохого не посоветую! И кстати, сразу хочу тебя предостеречь! Тебе будет сложно рассмотреть этот момент, поскольку такие женщины умеют тщательно скрывать свои помыслы, но, по крайней мере, попробуй хотя бы. Не теряй голову до конца и все же будь начеку. В один прекрасный момент в ее внутреннем мире все вдруг и внезапно перевернется. Твоя задача – заметить этот тревожный звоночек, что ознаменует этот момент. Он будет, по любому. Умный мужик должен его заметить. В какой-то момент она посчитает, что в ваших отношениях, как они любят говорить, наступил перелом, пошла «трещина» и так далее. Она начнет искать в тебе недостатки, чего-то от тебя ждать, а ты не будешь знать, чего именно. Она станет коварна и попытается манипулировать тобой. Но какой бы вариант ты бы не выбрал, то есть, подчиниться или воспротивиться – ты все равно ей не угодишь. Поверь моему опыту, Стеф! Я совершенно серьезно!

– Поэтому, ты до сих пор не женат?

– Я серьезно, Стеф! – заботливым голосом повторил Льюис.

– Я тоже. В общем, давай проедем эту тему. Я не об этом хотел поговорить.

– Ах, ну да! Точно. Прости, – сказал Льюис, поняв, что заговорился.

Стефан потерял мысль из-за слов Льюиса, словно всерьез задумался над их смыслом. Они помолчали полминуты.

– Она очень красивая! Ты согласен со мной? – решил снова начать говорить Льюис.

При чем, его голос был уже настолько бодрым.

– Конечно, согласен, Льюис! Иногда мне даже кажется, что все это сон. Что то, что произошло со мной, может быть только в фильме!

– Не можешь поверить своему счастью?

– Что странно, я бы и не назвал это счастьем. Не знаю, поймешь ли ты… Анна – внеземной красоты и невероятного ума женщина! Она настолько превосходна, что я…

– Чувствуешь себя недостойным что ли? Брось!

– Та нет. Хотя, отчасти и это правда. Просто, у меня такое ощущение, будто я угодил в какую-то петлю…

– Захомутала, имеешь ввиду? Ха-ха!

– Не в этом смысле. Порой, меня бременит то, что происходит со мной здесь, хоть я и понимаю, что это прекрасно, не идет в никакое сравнение с моей недавней жизнью.

– Бременит? Тебя что ли? Ты серьезно?

– Да, представь себе!

Льюис рассмеялся.

– Я не знаю, как это объяснить.

– Тебе что, не нравится проводить с ней время? Я не пойму!

– Нет-нет! Видимо, ты меня все же не понял. Я очень рад быть с ней, и проводить время вместе с ней, я рад нашему знакомству, рад ее улыбке, рад всему. Такого интересного общения у меня не было очень давно. Не считая тебя, конечно. Ты в сравнение не входишь. И знаешь, что? Я бы просто назвал это неким ступором что ли, из того жанра, когда реалистичный герой попадает в сказку, и не знает, как же ему действовать по правилам этой сказки. И зачем все это, я тоже не пойму…

– Эй-эй! Послушай, нигилист ты законченный и тщетный! Ты всю эту дурь, еще раз тебе говорю, выбей у себя из башки, и наслаждайся жизнью! Иначе я тебе ее выбью! И отобью твою красавицу у тебя на глазах тебе назло! Понял? – мотивировал его Льюис, переводя в шутку.

Стефан задумался, тяжело выдохнув, что услышал Льюис.

– Ну, ты и чудик, Полански! Честное слово! – пытался расслабить его Льюис.

– Может быть, ты прав, друг. Может быть. Знаешь, так хочется с тобой увидеться. Какое же все-таки имеет значение расстояние! Вот, вроде бывает, не видимся неделю, кто-то из нас в отпуске, знаем, что где-то на соседней улице кто-то из нас идет в магазин или еще по каким-то там делам – и не паримся по этому поводу. Но когда я сейчас знаю, что нас разделяет океан, так и находит это чувство…

– Ты точно чудик, Стеф! – снова смеясь, сказал Льюис. – Скоро увидимся! Ты лучше о своей цыпе подумай!

– Собственно, я и хотел тебе сказать об этом.

– Ты останешься на дольше, что ли?

– Как ты угадал?

Льюис снова засмеялся.

– Что? – переспросил Стефан.

– Вот, когда ты нашпилишься со своей госпожой, тогда ты тоже начнешь угадывать меня, как я тебя, – засмеявшись, сказал Льюис.

Стефан и сам, наконец, улыбнулся.

– Вот, опять ты так!

– А так и есть! Не правда, что ли? Правда? Так дерзай! Чего мнешься то? За меня переживаешь? Ну, это да… Это ты мне уже должен будешь за своего Гегеля, чтобы он в гробу перевернулся со своей «Феноменологией духа»! Как ты такую скукотищу то читаешь, мать твою, Стеф!

– Это точно! – засмеялся Стефан, повеселев. – Идеалисты – трудные люди, даже невыносимые, я бы сказал.

– Нигилисты, как по мне, тоже не очень, – отшутился Льюис, зная, что Стефан воспримет на свой счет.

– Неоспоримо, мистер Берг, – отшутился Стефан.

– Не парься обо мне, друг! Лишнюю недельку я переживу! К тому же, зачем тебе этот Белвью? Соскучился?

– Есть немного. Родной суховей, родной дождь…

– Родной запах кукурузы… – в унисон произнесли они и засмеялись.

– Ты точно лунатик, Стеф!

– Слушай, Льюис! У меня такой вопрос еще… У Анны будет день рождения…

– И ты не знаешь, что ей подарить?

– Естественно! Ты же знаешь, у нее…

– Да, у такой женщины все есть. Я понял.

– Только не советуй мне ее «драть». Это я уже усвоил, – спешно сказал Стефан. – Я серьезно. Что ей подарить?

– То, что невозможно будет оценить материально. Конечно, не воздушный поцелуй. Ты меня понял, надеюсь.

– Понял, друг. Понял.

– Я думаю, ты лучше знаешь. Может быть, не прямо сейчас. Но когда ты повесишь трубку, немного побудешь наедине, осмотришься, вспомнишь, что она любит, то ты поймешь, что за подарок ей приготовишь. Я так понял, времени позарез?

– Так точно!

– Еще лучше. Примешь быстрое решение, а оно, как правило, покажет твое искреннее отношение, а не надуманное – впечатлить и тому подобное…

– Спасибо тебе, Льюис!

– Обращайся, друг!

Они почувствовали, как улыбнулись друг другу в слуховые трубки. Стефан услышал, как Анна вернулась с террасы. Сейчас спустится.

– До скорой встречи, дружище! Спасибо за то, что поговорил со мной!

– До встречи, Стеф! Береги себя!

– Пока, Льюис!

– Пока. Еще раз позвонишь так рано – пульну в тебя Декартом!

Стефан засмеялся. Льюис тоже. На такой позитивной ноте они и закончили свой телефонный разговор.

* * *

Милан. Столица моды – банально, но правда, к которой привыкли все. И Анна в том числе. Все одеты словно с иголочки. А если и не одеты словно с иголочки, то приехали или прилетели сюда одеться и обуться соответствующе. Стефан сразу заметил это. Будучи человеком не особо подкованным в плане моды, он пусть и не получил культурный шок, пребывая здесь, но явно был впечатлен не менее, когда впервые посетил Нью-Йорк. Но если Нью-Йорк брал количеством и размерами своего тотального извержения стиля и стилей друг в друге, то Милан дозировал его, делая акцент на деталях. Именно мода в деталях. Так подумал Стефан, когда Анна стала водить его по самым фешенебельным бутикам – строгим, разнообразным, дорогим. Он совершенно не понимал, как она ориентируется в этом пространстве. Поэтому, молча и терпеливо выносил это, понимая мужей тех дамочек, которые берут с собой своих супругов, чтобы те ходили с ними часами, выбирая одежду, словно мстя им за что-то.

Конечно, отчасти Стефан думал об этом иронично, поскольку понимал, что, во-первых, быть такой, как Анна Роккафорте – это титанический труд, который требует подобного вложения, а во-вторых – она не так уж и долго присматривается к вещам. Сравнительно быстро, даже. Как ни одна из женщин. Словно знает, чего хочет, и лишь допускает моментами глянуть на что-то новое, чтобы иметь ввиду.

Она была блистательна. И ее глаза горели не меньше при выборе вещей. Стефан понимал, что, действительно, возможно для нее лучшего времени провождения и не могло бы сейчас быть, с одной стороны. Раз она этого так хотела. Тем более, что с ним. Но с другой стороны, Стефану все еще было неудобно от мыслей, что он делает и как. Милан – красивый город. Но слишком, как для него. Ему бы серость Белвью. Или хотя бы вид на берег Сардинии, к которому он уже почти привык. К Милану не привык. Он его сковывал. И осознание непонимания стиля при виде такого количества вещей. Анна легко и быстро подбирала их себе, словно чувство стиля было в ней врожденным. Лишь раз она спросила Стефана, что думает он о платье, таком сексуальном, видимо, которое она решила купить специально для него. Стефан сказал, что ему нравится. Ему действительно нравилось. Он сказал это не потому, что не понимал, или хотел поскорее покончить с этим. Хоть и желание прекратить с бутиками в нем уже зудело второй час. Но когда Анна резко остановилась напротив витрины с мужскими костюмами, он понял, что она сейчас переключится на него. Собственно, это не стало для него сюрпризом.

– Как тебе он? – спросила она, смотря на один из них.

Стефан постарался угадать, на какой из костюмов смотрит Анна, что для него было делом достаточно сложным.

– Этот? Черный, приталенный, вытянутый у краев?

– Именно, – улыбнулась Анна от того, что он посмотрел на тот же костюм, который имела ввиду и она. – Ты должен его померить! Я прямо-таки вижу тебя в нем, и его на тебе! Словно, он твоя кожа!

– Ты думаешь? – скромно переспросил Стефан, не особо желая его мерить, хоть он ему и понравился.

Он уже представлял себе, сколько он стоит.

– Я уверена.

– Но…

– Что? Ты хочешь сказать, что у тебя уже есть костюм? Ты серьезно, считаешь тот затертый кусок ткани костюмом?

– Ладно, может быть не тот. Но тот, который ты мне пошила для бала…

– Тот для бала. Его раз надеть и выбросить. А этот будет на выход. В ресторан. На несколько раз хватит. Или ты хочешь надеть тот позорный символ американского кроя 70-х годов? Тогда, учти! Пойдешь в ресторан без меня! Без обид. Лишь мое честное мнение.

– Я понимаю, – без особых сопротивлений согласился Стефан, зная, что очередной раз она за ним ухаживает, лелеет, одевает, вечером покормит, а еще чуть позже воспользуется его способностью осчастливить женщину в постели.

И удручал его факт того, что с этим он поделать ничего не может. Карусель запущена, и теперь он вертится на ней с выбором: соскочить и убиться, или же ждать, пока она замедлит ход, и его самого не попросят. Выбор очевиден. И этот выбор придавал ему ощущение того, что он фикус. Сейчас он увидел его в этом бутике. Высокий, красивый цветок, который не помешало бы полить для большего успеха. Всего лишь.

Да, он цветок. Да, он молчит. Но он уготовил кое-что, как каждый цветок. Он распустится, когда придет время. Для нее. Она так обходительна с ним.

С удивлением для самого себя, Стефану было довольно приятно примерять костюм. Затем еще один, для сравнения. И еще один для надежности. Она заботилась о нем. Высматривала, какой будет сидеть лучше. Спрашивала Стефана, как чувствует он себя в том или ином костюме. И даже раз поцеловала его с тем азартом юной девы, что целует своего парня в примерочной. Как можно спорить с ней? Он полностью доверил ей выбор. И Анна не ошиблась.

В том же бутике она купила ему костюм, в нем Стефан пошел с Анной вечером в ресторан. Тот самый, о котором она говорила – на Соборной площади. Очень дорогой. Самые богатые люди мира бронировали его на месяц, а то и на два вперед. Как ей удалось забронировать здесь столик за день до их приезда, он не мог приложить ума. Выкупленный, что ли? Стефан не удивился бы, если бы это оказалось так. Но лишних вопросов он не стал задавать. Никогда не считал это уместным. К тому же, Анна не переставала поражать его своей красотой, которая тут же ослепляла в нем все глупые помыслы.

Она надела то самое платье, которое хотела купить, и все же купила здесь в Милане. Красное, с огромным на всю спину вырезом, платье с глубоким декольте, севшее на нее настолько идеально, что о никакой складочке на этом платье не могло идти и речи. Так бы и выкрикнул, специально для нее, в итальянском стиле, эмоционально: «Perfetto!», но был вынужден всего лишь тихо подметить, поцеловав ее руку, неистово смотря на нее. Все же, обстановка принуждала вести себя сдержаннее, как и нрав самого Стефана.

Он усадил ее за столик. На груди золотая цепь. На ушах длинные свисающие тонкой цепочкой золотые серьги. Волосы уложены крупными чуть закрученными локонами вперед через плечо, так, чтобы объем преобладал на концах, приподнимая волосы. Такие шелковистые. Стефан вытер руки салфеткой, поскольку почувствовал, как ладони его вспотели. Настолько его бросило в жар при виде Анны.

Она видела это. Но ей нужно было еще это услышать. Стефан знал, что женщины любят ушами. Поэтому, сказал, в надежде, что выплеснется таким образом, чуть остудив себя внутри:

– Анна, ты как всегда, неотразима, но только еще больше! По особенному! – затем перешел на их любимую шуточную манеру. – Вы, сеньора Роккафорте, пленили мою душу, не оставив и шанса на ее спасение.

Анна обронила смешок, подхватив:

– Сеньор Полански! Красила бы я вашу жизнь так, как красят звезды ночное небо, вы бы не только были моим пленником, но и моим рабом.

– Аминь! – сказал Стефан, и они засмеялись, быстро успокоившись, и принявшись изучать меню.

– Как тебе здесь? – задала вопрос Анна, который задает каждый раз, когда они приходят в какой-нибудь ресторан.

– Как всегда, превосходно. У тебя отличный вкус, – лестно отозвался Стефан, посмотрев на Анну, и улыбнувшись ей, почувствовав успокоение.

Он обратил внимание на музыкантов, что играли здесь вживую, мотив показался ему знакомым. Анна увидела во взгляде Стефана этот огонек, что засветился в его глазах вопросом.

– Тебе нравится Марио Скьяно? – спросила она.

– Это Скьяно?

– Совершенно верно.

– Я не знаток итальянской музыки, но эта песня мне очень понравилась. До этого я его почти не слышал, но был наслышан.

Анна улыбнулась.

– Что будешь?

– Даже не знаю. Меню такое разнообразное.

– Ты всегда не знаешь, – с улыбкой заключила Анна, умиляясь тем, как Стефан изучал меню, но видимо ничего в нем не различал, как обычно.

– И как всегда, я дам тебе возможность выбрать за меня, – сказал Стефан спустя пару минут тщетных попыток.

Анна терпеливо рассказала Стефану о некоторых блюдах, которые она с удовольствием заказала бы. Кратко, с заключением знатока и гурмана, она рассуждала о вкусовых качествах страчетти, филетто или мерлуццо. Явно, Анна хотела чего-нибудь сытного. Так бы и накинулась на кусок мяса. И бутылочку вина. Это даже не обсуждается. Как всегда, сладкого или полусладкого красного. Стефан смотрел на нее в этот момент, молча соглашаясь и улыбаясь. Анна заметила это.

– Что? – спросила она.

– Ничего. Просто смотрю на тебя.

– Да? И о чем же ты думаешь, смотря на меня?

– О тебе.

Анна улыбнулась, после чего сделала заказ.

– Значит, ты любишь джаз? – спросила она его.

– Да. Элла Фитцджеральд, например. Еще люблю блюз. А ты?

– Я? Я люблю разную музыку. И классику, и джаз, и блюз, и рок-н-ролл, и даже эти новые веяния в рок-музыке. Особенно, люблю британский рок, если говорить о современной музыке. А вот из классиков – Вагнер, Бах. Так и хочется сделать что-нибудь драматичное под их музыку.