Текст книги "Богоубийство (СИ)"

Автор книги: Морган Роттен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

Не зная, что сказать, ему захотелось отправиться в свою комнату, и развернулся, чтобы уйти.

– Вы куда? – резко спросила Анна.

– Снять костюм, – ответил Стефан, после чего на лицах обоих проявилась скрытая улыбка.

– Стефан, вы не держите на меня обиды! За мою критику. Я позволила себе высказаться довольно бескомпромиссно и прямолинейно, что было излишне. Я могла сказать намного мягче…

– Не переживайте, Анна! – уверил ее Стефан, после чего задал вопрос, который она не ожидала услышать, – Кстати, я успеваю побриться? – проведя ладонью по щетине, уже более похожей на бороду; Стефан давно не стриг ее, не говоря уже о том, чтобы побрить.

– Побриться? – переспросила Анна, чуть приподнявшись в своем положении сидя на софе.

– Мы же на бал идем! – подметил Стефан. – Я хотел побриться перед таким случаем.

– У нас еще полчаса. Успеете?

– Вполне.

* * *

Стефан был одет в черный шерстяной костюм, севший на его плечи идеально. Ни миллиметра в сторону. Ни единой лишней складочки. Сам Стефан чувствовал себя нагим в этом костюме, настолько он был продолжением его тела. Словно вторая кожа, чего ранее Стефан никогда не ощущал, заметив, что это чувство достаточно комфортное, на самом деле. Гладко выбритый, гладко зачесанный чуть на сторону и назад, он предстал в образе безупречного кавалера, коим никогда себя не чувствовал доселе просто из-за костюма и облика, который примерял на себя впервые за много лет. Он чувствовал явное преображение, когда спускался по ступеням, входя в зал. От старого Стефана – лишь очки, которые он снимал лишь на ночь, перед сном. От новой Анны – искренний восторг, с которым она посмотрела на Стефана, когда увидела его, пригубив бокал шампанского, стоя у одного из столиков. Стефан знал, где ее искать, поэтому, быстро уловил ее взгляд среди этих людей, также наряженных к балу, ничем не худшего знаменитого Венского, лишь менее популярного по причине узости светского круга, принимающего участие в этом балу, что также впечатляло Стефана. В списке избранных лиц – он! Человек, не имеющий ничего общего с высшим обществом Италии и с обществом любителей старинного бала, в частности.

– Ради этого я и решила, чтобы мы не виделись перед балом в наших нарядах, – с ноткой жадности во взгляде, сказала Анна, рассматривая Стефана, позволив себе тронуть свой локон, обычно не имея привычку играть с волосами.

– Ваш портной – гуру! – заключил Стефан, будучи довольным и удивленным от того, как мастер может сшить настолько подходящий костюм, не видя человека, для которого он шьет.

Видимо, Анна не раз проверяла этого сеньора, раз так доверила ему. Или же, просто была осведомлена его гениальностью. Каждый в чем-то гений, наверное, как подумал Стефан сейчас.

– Я уже готова смело заявить вам, Стефан, – приблизившись к его уху, начала Анна. – Что из всех мужчин здесь присутствующих, вы самый импозантный, и выглядите лучше остальных. Не сочтите за лесть, а примите за факт. Прошу вас!

Стефан улыбнулся и сказал в ответ, также на ушко:

– И вы не сочтите за лесть с моей стороны, Анна, вы попросту опередили меня в констатации факта, но вы самая прекрасная и обворожительная сеньора из всех здесь присутствующих.

Стефан обратил внимание на ее платье в стиле рококо, украшенное большим количеством оборок и воланов, с утонченными плечиками и невероятно затянутым корсетом, что, впрочем, на Анне выглядело довольно естественно, учитывая хрупкость ее фигуры, очередной раз умело подчеркнутой, даже (парадокс) классическим бальным платьем, которое должно было бы наоборот, украсть и скрыть мотивы ее грации. Видимо, Анна знала, что она делает. И делает превосходно.

Она посмотрела на родинку, что была на подбородке Стефана, ранее скрывающейся под его густой щетиной, и умильнулась. Сдержанно, немного задумавшись. Возможно, именно поэтому Стефан не любил бриться, опасаясь поранить родинку? Но он идеально побрился, что заметила она.

– Волнуетесь? – спросила Анна.

– Немного.

– Не стоит. Медленный вальс – танец легкий. Не зря с него начинается большинство бальных программ. Собственно, как и котильон в конце – сродни езде на велосипеде. К этому танцу вы уже поймете, что к чему, и смело сможете покрутить, извиняюсь за выражение, педали – свои, и какой-нибудь дамы, – Стефан удивленно приподнял брови, когда Анна сказала это, – Ах, да! Собственно, о чем я.  С вашего позволения, конечно, я бы хотела перед котильоном подойти вон к тому видному человеку в темно-зеленом фраке, – Анна показала его Стефану, мужчина лет пятидесяти на вид, седеющий и усатый. – Это будет неплохое время для обмена партнерами, чтобы вы знали.

Стефан смотрел на мужчину, задаваясь вопросом. Анна тут же постаралась все объяснить максимально кратко, но понятно.

– В общем, если вам интересно, этот представительной внешности мужчина мэр этого города. Собственно, как он вынужден принять участие в этом балу, так и я вынуждена буду уладить с ним кое-какие вопросы. Маленькое, но многообещающее финансовое дело. Понимаете?

Стефан кивнул головой и задал вопрос:

– А это кто, рядом с ним?

– Ах, та моложавая побрякушка?! Уверена, что ненадолго. Данный сеньор любит покружить головы молоденьким сеньорам, которые надеются захомутать его, но не знают, что ничего у них не выйдет.

– А вы откуда знаете?

– Знаю что?

– Что у них ничего не выйдет?

Анна посмотрела на Стефана с неким вызовом.

– Дурак!

– Вы не правильно меня поняли! Я ни на что не намекал! – выворачиваясь, сказал Стефан.

– Я знаю, что вы ни на что не намекали! Но звучало не очень!

– Простите! – извинился Стефан.

– Перестаньте извиняться, в конце-то концов! – сказала Анна, нарисовав в эмоциях нетерпение, – Вам интересно? Так вот, объясняю, – спокойно продолжила она с чуть увлеченным взглядом. – Вы просто не знаете этого сеньора! И, возможно, хорошо, что вы его не знаете!

– А вы?

Анна снова красноречиво посмотрела на него. Стефан заткнулся.

– Стефан, что за вздор, не побоюсь этого слова! Я знаю этого человека лучше, чем он знает самого себя! Поэтому, он мне и нужен. Сколько людей, столько и улыбок. Но это все равно не помогает им познать самих себя. Ведь искренней улыбке еще научиться нужно.

Стефан не особо понял, что именно имела ввиду Анна, и промолчал, лишь улыбнувшись. С удивлением он открыл для себя, что первый танец – полонез уже прошел. Он опоздал, за что ему было очередной раз стыдно. Анна прождала его ровно танец! Особенно стыдно ему стало, когда Анна сказала, как оказалось для Стефана, вполне ожидаемо с точки зрения программы:

– А вот и вальс! Идемте, Стефан! – оставив бокал с шампанским и взяв Стефана за руку, чтобы пройти глубже в зал.

– Первый танец полонез, ведь так?

– Что? – не расслышала Анна.

– Первый танец – полонез?

– Не беспокойтесь! Господин мэр также опоздал на него! – ответила Анна так, чтобы добиться расслабления от Стефана.

Но в нем же сейчас все было наоборот. Он напрягся, почувствовал давление, почувствовал себя рыбой посреди пустыни. Все так не привычно, все так сковывает, вдруг. Нужно быстро взять себя в руки, взять руку Анны в свою руку, обнять второй за талию, и выселить из себя эту робость, будь она проклята! Обуздать свое нутро. Ведь раньше у него это так отлично получалось! Анна… ее богемный вид… вселил Стефану уверенность, когда он посмотрел на нее по-другому. Как на женщину, которую ему впервые нужно было вести, что символично. Взять ответственность за нее на себя. По-настоящему почувствовать себя мужчиной – лидером. Да! Это нужно было ему. Мысли в стиле «что я здесь делаю» отпали сами собой. Наконец-то…

Они стали друг напротив друга, приняв закрытую позицию, готовые начать. Анна поправила его руку на талии, определив ей нужное положение, после чего посмотрела ему в глаза и сказала:

– Просто почувствуйте! Слейтесь со мной! Я буду помогать вам, но вскоре вы сами начнете вести меня, поверьте! – убедительно, словно зарядив его силой и уверенностью в себе.

И Стефан сделал первый шаг, затем второй, пусть и с помощью и с наставлениями Анны. Никто не сможет шагнуть в первый день рождения. Эта мысль облегчила попытки Стефана не выглядеть неуклюже. Шаг в сторону. Что-то не так с рукой.

– Выше локоть! Вот, отлично! У вас получается! – ободряюще сказала Анна.

У Стефана действительно получалось, и, что главное, он сам это понимал. Это проще езды на велосипеде! Теперь, по нарастающей. Чаще, шире, более плавно, менее резко. С каждым шагом Стефан все более был доволен собой. Позвонок выровнялся стрункой в оси. Руки стали словно музыкальными, играющими на инструменте. А ноги – продолжением духа, приятно потеплевшего в бедрах и внизу живота. Поворот от Стефана. Анна сделала небольшой прогиб поясницы.

– Оборот! – сказала Анна, и обернулась вокруг своей оси, медленно, словно предав себя штурвалу корабля, идущему по штилю. – Замечательно! Вы почти готовы станцевать мазурку!

– Мазурка? – переспросил Стефан.

– Да. Лишь смотрите на других, и не ошибетесь. Неизменный принцип большинства начинающих, – сказала Анна, добавив, – Уверенных, очень способных начинающих, – увидев довольную улыбку на лице Стефана, которую он постарался скрыть для серьезности, но не смог.

– Анна, можно задать вам один вопрос?

Они снова сделали оборот, затем вместе – вокруг парной оси.

– Конечно, задавайте!

– Если не секрет, конечно. Вам действительно интересен этот бал, или же вы преследуете некую цель на этом бале? Ваш интерес сугубо хореографический или нет?

Они прижались друг к другу. В этот момент Анна сделала маленький смешок, выдохнув, когда Стефан прижал ее к себе за талию, также быстро отпустив ее, увеличив дистанцию между ними снова.

– Я думаю, что вы человек весьма догадливый, Стефан, и сами все поняли. И удивляет меня в вашем вопросе лишь то, что задали вы его достаточно запоздало, словно долго сдерживали в себе тот интерес, родившийся в вас в самом начале, что весьма естественно. Я думаю, каждый на вашем месте задал бы подобный вопрос, интересуясь, чем же промышляют такие беззаботные персоны, как я.

– Я вовсе не думал, что вы беззаботна, Анна!

– Но то, что я вовсе не такая небескорыстная, вы явно не дурак, чтобы понять это.

– Опять же, как вы сказали, во мне лишь появился интерес, что весьма естественно.

– Понимаете, Стефан! – Анна сделала оборот, вернувшись в исходную позицию, после чего они также медленно продолжили свой вальс, – Не мне вам объяснять. Такие мероприятия, как этот бал, как литературный форум в Нью-Йорке – это всего лишь декорации совершенно иных действ. По крайней мере, для меня, и для таких, как я. А таких на подобных мероприятиях встречается с пару десятков – ищущих взаимовыгодных отношений. Завести полезные знакомства – так это еще называется. От этого и зависит успех дальнейшей жизни. Прошу заметить, что порой этих знакомых приходится заводить против их же воли. Но их воля так слаба, что годится как раз лишь для того, чтобы подчинить их волю себе. Поверьте, это намного проще, чем кажется. Конечно, многих (особенно мужчин) отталкивает дама, которая трижды оказалась вдовой. Но то, что эта дама советник министра культуры уже делает ее выгодным знакомым, не так ли? Людям очень просто внушить это. И очень просто поиметь собственную выгоду с их желания добыть то же. Особенно, когда они слышат слово «инвестиция». Не важно, во что. В их сознании эта «инвестиция» идет им в карман. Она – синоним слова «прибыль» или «выгода». Им это интересно. Даже, если не удалось вызвать интерес, чему тоже есть место, это не значит, что не следует попробовать еще раз. Настойчивость – это большая сила.

Анна посмотрела в глаза Стефану, немного растерявшемуся, и спросила:

– Что? Не ожидали такой откровенности от меня? Ах, Стефан! Милашка, порой вы предстаете моему взору таким наивным!

– Судя по тому, сколько людей с вами здесь поздоровались, и как, у вас много хороших знакомых в Неаполе.

– А мне что с этого? Ну, знают. Что дальше? От этих людей ни света, ни тепла. А вот мэр… Мэр – это уже другое дело!.. Послушайте, мне даже самой сейчас не верится, что я вам это рассказываю!.. Собственно, а что таить? Вы не меньше этих людей знаете, сколько у меня денег!

– Я не знаю, сколько у вас денег. И не хочу знать. У меня есть лишь представление об этом, сложившееся наглядным образом. Но ведь, не это же главное!..

– Не это? Ах, Стефан! Вы не перестаете меня удивлять!..

– Лично для меня намного важнее, что вы представляете из себя, как человек, а не как капитал на длинных стройных ножках.

Анна приостановилась на секунду. Стефан заметил это, чуть дрогнув. Они продолжили ход в танце под музыку.

– Стефан, Стефан… Вы такой наивный!..

– Вы это уже сказали минуту назад, если что.

Они оба улыбнулись.

– Можно еще один прямой вопрос, Анна?

– Если он мне не понравится, можно я не буду отвечать на него? – в этот раз хитрее ответила Анна.

– Можно.

– Благодарю вас, Стефан! Тогда, задавайте!

– Я приблизительно понял вашу позицию, Анна! И у меня следует такой вопрос. Скажите, пожалуйста, опять же, можете не отвечать, если не хотите… Я не мэр… Я не выгодное знакомство, насколько я понял… Но, тогда, что значит для вас знакомство со мной? Что во мне полезного? Только не говорите об инвестициях в мою книгу! Поспешу убедить вас в том, что…

– Знаю-знаю! Вы пишете не для продаж…

– Спасибо за то, что понимаете это!

– Ах, Стефан! – вздохнула, Анна, после чего показала ему движение телемарк. – Вы сомневаетесь в том, что имеете то тепло, и тот свет, об отсутствии которых в других людях я говорила? Так ведь? Или же, если позволите выразиться мне меркантильно, вы имели ввиду, что мне с вас нечего взять?

Стефан промолчал, посмотрев на другую пару, стараясь повторить позицию променад. Анна увлеченно заметила это и подхватила, чуть направив Стефана, чтобы тот понял, как правильно начать шагать в этой позиции. И он понял, почувствовав себя хорошим учеником в этот момент, пусть и жаждущим получить нечто иное знание.

– Вы многое понимаете, Стефан. Но, видимо, этого вы не поняли. Знаете, чего вы не поняли? Не понимаете, я вижу это. Того, что в этом вся прелесть. Вся искренность нашего с вами общения. В том, что в вас есть это тепло, и этот свет. Но взять мне с вас нечего – это правда. Но это и есть замечательно!

– Вы правы, я не понимаю этого до сих пор, – признался Стефан, не ожидая, что во время вальса получится такой откровенный разговор, словно танец раскрепостил больше, чем алкоголь до этого.

– Общаясь со мной, вы (именно вы) не думаете об этом слове «инвестиция». О количестве моих умерших супругов. Пусть вы и думаете о моих ногах, но это ваша мужская природа, которая выше моей критики. На самом деле, вы искренний, пусть и зажатый человек. Вы предпочтете промолчать, но не соврать в лицо, а тем более, распространяться за спиной человека. И это неимоверно красит вас. Впервые вы позволили задать себе прямой вопрос. И я благодарна вам за него, на самом деле. Вас явно интересует, что такая женщина как я, делает с вами? Это вы подразумевали своим вопросом? Я вам отвечу без доли сомнения. Вы – не такой как остальные. Вы – уникал. Словно с иной планеты. Вы и живете на другой планете. Духовно. Хоть и физически вы на Земле. И такие женщины как я, видят это сразу, на том же природном уровне, на котором вы оценивали степень моего загара у бассейна. Я очень наблюдательна, Стефан. Я заметила неподдельность в вас. И это вызвало неподдельный интерес во мне. К вам. Знаете, так я ни с кем не разговаривала уже давно. Как сейчас с вами. Оглянитесь вокруг! Разве есть что-то интересующее вас здесь и сейчас вне нашей позиции? Или, быть может, вы думаете, что мне интересно? Отнюдь. Но мы часть вынужденного. Мы не способны переделать мир, в котором мы живем. Но есть люди, которые видоизменяют его для нас, а мы и сами не понимаем, как это происходит… Понимаете?..

Музыка закончилась. Стефан замер, закончив танец. Долго и молча смотрел на Анну, а она на него. Что же теперь? Он и подумать не мог, что Анна вдруг станет такой откровенной. А она, видимо, не беря этот разговор близко к сердцу, резко переменилась, сделав совершенно спокойный (как ни в чем не бывало) вид, и сказала:

– Вы довольно быстро освоили вальс! Вы отлично станцуете котильон… – с намеком на обмен, что понял Стефан.

– А разве на балах меняются партнерами? – чуть растерянно спросил он, выходит, что с запозданием.

– Разумеется.

– Анна! – излишне выкрикнул он, когда увидел, что она уже собралась сдвинуться с места в сторону мэра, тут же осознав, что она еще никуда не ушла, – Погодите! – тише попросил он.

– Да, – ответила она в полуобороте.

– Вы… – вдумчиво начал Стефан, чтобы подобрать слова, сделал шаг, оказавшись поближе, и прошептав. – Я… хотел сказать, что… в общем, вы тоже не такая как все остальные. И я несусветно рад нашему знакомству!

Анна улыбнулась и показала ему своим взглядом свою признательность, чтобы Стефана уже не заботил этот разговор, после чего показала жестом, что скоро будет.

– Погодите! – снова остановил он ее.

– Что еще?

– Вы прямо сейчас будете меняться парами?

– Что? – словно просмеявшись с наивности Стефана, спросила Анна. – Я лишь прощупаю почву, разведаю обстановку, поздороваюсь. А обмен предложите вы!

– Я? – растерянно переспросил Стефан, в котором снова появился его типичный дискомфорт.

– А кто же еще? Вы, конечно! Как мой кавалер!

«Как мой кавалер» – повторил в уме Стефан, осознав, как мало он знает о бальных танцах. Об этикете торжественных мероприятий подобного рода. О светском поведении. И он ловил себя на мысли, что весьма приятно с одной стороны узнавать что-то новое из этого мира, которого он доселе не касался. Образование, наука, философия… Действительно, его жизнь скучна и не азартна! Предсказуема практически на все сто процентов. Анна внесла в его жизнь непредсказуемость, Сардинию, Неаполь, дегустацию вин… И это, насколько он понимал, всего лишь малая часть, наверняка одна тысячная ее жизни, в которую она открыла для него пока еще одно из своих многочисленных окон. Влезай, если ты наглый сукин сын, или же смотри в него как стеснительный извращенец. Он в патовом положении. Он – король, который не сдвинется даже на положенную ему одну клеточку. Она же – ферзь, владеющая всем пространством доски. На его ли она стороне? Вот в чем вопрос. И почему в такие моменты он придает слишком много символизма и дуализма случаю, который сменится другим случаем буквально через несколько секунд?

Стефан понял, что нужно провести Анну под руку. Она заложит зернышко сама. Ненавязчивый вид, скорый взгляд и тому подобные вещи. Господин мэр (а точнее, сеньор) по-прежнему находился в компании своей молодой черноволосой пассии, с тонкими чертами лица и ледяным взглядом. Заприметив парочку, она шепнула что-то мэру на ухо, и тот сразу же заметил Анну в компании стройного молодого человека, заинтересовавшись ими. Анна, сделав все по своему, достаточно быстро нашла повод для знакомства с мэром, который довольно уважительно пожал руку Стефану, затем поцеловал руку Анны, проговаривая:

– Анна Роккафорте… Роккафорте… Ах, да! Сдается мне, я слышал кое-что о вас, и даже где-то видел…

– Более чем уверена, – подметила Анна, заглядывая в улыбчивое лицо, ненавязчиво рассказав парламентскую шутку, от чего мэру стало намного интереснее остаться в обществе сеньоры Роккафорте.

Стефан подхватил момент, и быстро предложил обменяться парами, раз уж им есть о чем поговорить. В программе предусмотрено. Сеньор мэр оказался очень даже за, быстренько предложив Анне пройти с ним, начав увлекать ее каким-то разговором на актуальную социальную тему.

Начался котильон. Все стали танцевать. Стефан пригласил на танец спутницу мэра, которая представилась как Сьюзи. Все по этикету. Но как бы он не старался смотреть на других, и познать азы котильона, он признал, что не может вести их пару в танце. Сьюзи, будто бы с облегчением уразумев это, сама предложила Стефану отойти к дальним столикам с шампанским. Стефан тут же стал извиняться, ему было неудобно. Но Сьюзи быстро пресекла извинения, показав всем своим видом, что для нее это не важно, предложив выпить.

– Не откажусь, – желая, наконец, расслабиться, с легкостью согласился Стефан, с ужасом вспоминая о мазурке, что предшествовала этому танцу, Анна, видимо, что-то напутала, или же захотела побыть с мэром более, чем один танец.

Они взяли по бокалу шампанского. Вся ситуация казалась Стефану такой нелепой. Что все так происходит. Но это жизнь… И в отличие от компании Анны, в компании Сьюзи Стефан смог почувствовать быстрое успокоение, что сам и заметил. Сьюзи предрасполагала.

– Вы тоже не знаете, что вы здесь делаете? – прямо спросила Сьюзи, весьма неплохо владеющая не только итальянским.

Стефан улыбнулся в ответ, пока что сдержанно. Думал, чем поддержать разговор, но не этот, а который начнет – очередной, нелепый, о чем-то отдаленном. Но Сьюзи оказалась куда общительнее, чем он предполагал.

– Я так точно, – с иронией сказала она, не дождавшись ответа от Стефана, словно также почувствовав некое расслабление.

Неотесанность эмоций – это сразу же понравилось Стефану в ней. Такая простая и доступная (в хорошем смысле) девушка. Она вовсе не казалась высокомерной, коей могла бы быть в таком то обществе, частью которого могла и не являться – как он, о чем и подумал сейчас.

– Возможно, вам мой вопрос покажется глупым и грубым, но позвольте его задать. Вы, случаем, не актриса? Просто, у вас очень выразительно лицо!

Девушка улыбнулась, пригубив бокал шампанского. Стефан знал, что ей понравится этот вопрос. Она ответила:

– Модель. А вы, позвольте поинтересоваться, кем являетесь вне бала?

– Я преподаватель.

Девушка выдала маленький смешок, чуть удивленный, выражающий неверие. Затем она сделала чуть более серьезный и спокойный вид, переспросив:

– Преподаватель? Вы серьезно?

– Да, я серьезно. Обычный преподаватель из американской провинции. Кандидат философских наук. Преподаю философские дисциплины в университете Белвью. Наверняка, вы о таком городке даже не слышали…

– Погодите! Преподаватель?.. – еще раз уточнила Сьюзи, пытаясь убедиться в том, что правильно понимает английский, – Professore?..

– Да.

– А что это за город – Белвью? Он красивый?

– Типичный для Среднего Запада США городок. По своему примечательный, но без особых исторических памятников или достопримечательностей. В этом плане, ваши европейские города куда богаче.

– То-то же я слышу, акцент у вас…

– Американский?.. – посмеявшись, спросил Стефан.

– Хотела сказать, что ваш английский не такой нудный и педантичный как у англичан.

– Ах, англичане!.. Кстати, ваш английский прелестный!..

– Спасибо! – приняв комплимент, улыбнулась Сьюзи, явно чувствуя, как и Стефан, что разговор у них пошел. – А эти британцы! Эти англичане! Знаете, так бесят своим «правильным» английским! Я-то знаю, о чем говорю – два года проработала в Лондоне. А их погода… просто безобразно… Все английское безобразно, если честно! Пришлось вернуться в Италию, хоть и Неаполь далеко не Ницца. Простите за мою прямоту, Стефан! Но по-другому я не умею изъясняться…

– Я понимаю, – улыбчиво сказал Стефан. – Я собеседник не требовательный, очень терпеливый.

– Это правда, – заметила Сьюзи. – Да, Стефан! Я поражена!

– Чем?

– Американский преподаватель на нашем балу – в Неаполе, где собрались все сливки южно-итальянского общества! И что же вы здесь делаете, никак ума не приложу?.. Хотя, постойте! Не отвечайте! Я поняла. У нас с вами похожие партнеры. Меня любит мэр. Вас любит госпожа Роккафорте.

Слово «любит» Сьюзи произнесла так, что Стефан и не понял истинного его значения, чуть прорезав его слух. Будто он ее любовник… Это она имела ввиду?.. Он промолчал.

– Просто великолепно, Стефан! Видимо, у вас есть тот талант, которым многие другие мужчины не обладают. Занесло же вас…

– Простите? – все больше не понимал он.

– Такие женщины, как ваша, весьма опасны, Стефан. Пока у вас еще есть время, чтобы понять это безболезненно… – сказала Сьюзи на полном серьезе, загадочно приостановив свою мысль, словно и не знала, продолжать ли эту тему разговора далее.

– Я… – хотел было начать Стефан, чтобы дать понять, что Анна не «его» женщина, но передумал, сочтя это бессмысленным.

Сьюзи была молода и пряма, уж точно не тактична настолько. Мало ли, что она скажет. И она продолжила, чуть приблизившись к нему:

– Хотите, расскажу вам об одном очень интересном европейском явлении? – что прозвучало не как вопрос, а как предисловие.

Музыка закончилась. Все перестали танцевать. Сьюзи приблизилась губами к уху Стефана. По его коже пробежали мурашки. Он крепче сдавил бокал шампанского в своей руке, в ожидании того, что же поведает ему эта юная интересная особа, явно не случайно желающая рассказать ему это «кое-что».

– У некоторых весьма загадочных, одиозных богатых европейских дам осталась одна, довольна жуткая традиция, восходящая к древним временам, имеющая сакральный смысл, даже связи с потусторонней силой. Она заключается в процедуре, о которой вы, скорее всего, уже слышали, но лишь в качестве легенды. Но уверяю вас, я бы не рассказывала вам об этом так серьезно, если  бы это не было практикой современных укротительниц смерти. Смысл этой процедуры прост – остаться молодой, красивой на протяжении очень многих лет. Такая женщина погружается в ванну, наполненную… Как вы думаете, чем? Уж не молоком. Кровью девственниц.

Сьюзи медленно отошла на шаг от замершего на несколько секунд Стефана. Тот словно и не знал, как реагировать. Лишь молча посмотрел на Сьюзи, абсолютно серьезно внимавшую его реакцию. Он знал историю Елизаветы Батори. И с исторической точки зрения, он относился к этой истории скептически. Так он мог отнестись к подобной истории и сейчас. Но вопрос: «Почему или для чего Сьюзи рассказала ему это прямо здесь и сейчас, практически не зная его?» – вгонял его в больший ступор, чем та информация, которую он услышал из ее уст. Не похоже, что она шутила, или решила как-то привлечь его внимание таким образом. В чем же дело? Как всегда, своими собственными вопросами Стефан донимал себя больше, чем все вопросы мира вместе взятые смогли бы вогнать его в тупик.

– Так-так-так, – послышался голос из-за спины Стефана. – Позвольте вмешаться в ваш скромный разговор.

Стефан повернулся и увидел Анну, вернувшуюся после танца с мэром. Она с улыбкой глянула на Стефана, подойдя к нему, после чего посмотрела на Сьюзи. Посмотрела с вызовом, скрытым в глубине и силе взгляда, которую заметит лишь другая женщина, смотрящая точно так же.

– Ну, что вы! – сказал Стефан. – Вы ни в коем случае не вмешиваетесь!

– У нас со Стефаном был очень интересный разговор, на самом деле, – сказала Сьюзи. – Я как раз рассказывала вашему кавалеру об одной весьма специфической процедуре, с одной стороны – оставшейся в истории, с другой стороны – являющейся малоизвестной реальностью нашего времени.

– Да? И что это за история, если не секрет? – с недоверием спросила Анна, чувствуя явное неприятие Сьюзи к себе.

– Ах, Анна! Я уверена, что вы знаете эту историю! О том, как некоторые женщины в наше время стараются довести до идеала рецепт вечной красоты Елизаветы Батори, при этом, стараясь избегнуть ее плачевной участи. Словно их молодость и красота настолько бесценна, что требует жертв в виде крови обреченных на смерть девственниц. Это так кощунственно!

Анна громко рассмеялась, и сказала:

– Вы серьезно? Вам с моим кавалером больше поговорить было не о чем?

– Почему же? Мы о многом поговорили с вашим кавалером! Меня очень вдохновил его ум. Вот я и решила пополнить копилку его знаний довольно интересной историей, чтобы он был в курсе нее и того, какими опасными могут оказаться высокосветские сеньоры.

– Не сочтите мою шутку грубой, Сьюзи… Правильно? Сьюзи, насколько я помню? Но вы, случаем, эту басню надумали не из личного ли опыта?

Теперь же Сьюзи громко рассмеялась. Обе поняли, что дошли до точки не возврата. Она приняла вызов Анны, и сказала:

– Что вы, Анна! Я-то еще молода, полна сил и энергии, и кровь девственниц мне не нужна! А вот такая женщина как вы, вполне могла бы хранить подобный скелет в своем шкафу, ввиду того возраста, который вы влачите, как я подозреваю.

Явно запахло жаренным. Причем, до обеда дело не дойдет, Стефан сразу понял, унюхав это.

– Как вы смеете? – сделав возмущенное лицо, начала Анна, – Сначала рассказываете эту несусветицу моему кавалеру! Затем, выворачиваете ее, применяя ко мне эту глупую шутку, таким образом, унижая меня на его глазах, и унижая себя в том числе! Хамская, подлая ваша натура! – пока что, стараясь сдержанно закончить этот разговор.

Но было видно, глаза Анны загорелись. Запылали от эмоций, которые она еще силилась сдержать, мысля себя все же более разумной дамой, нежели эта «прошмандовка», как подумала она о Сьюзи наверняка.

– Тогда, как посмели вы? – не стала отмалчиваться Сьюзи, заметив, что Анна первая начала перепалку.

– Вы затеяли столь неприличный разговор.

– Вы спросили, я вам рассказала!

– Я имею ввиду, что вам не стоило рассказывать эту неприличную историю моему кавалеру!

– Она бы была неприличной, если бы касалась туалетной темы из моей жизни или жизни других людей. Я же поведала вашему кавалеру всего лишь легенду, что весьма задело вас, как погляжу. Видимо, на вору шапка горит, что вы так лично восприняли это? Да, сеньора Роккафорте? – нарочно насмешливо закончила Сьюзи.

– Что? – сделав агрессивно удивленное лицо, выкрикнула Анна. – Как вы смеете! Вы – невоспитанная, неотесанная, неблагоразумная малолетняя девица, пустышка, так фамильярно обращающаяся со мной!

– Что же вы так взъелись, сеньора? Вас задевает, что у моей молодости больше времени впереди, чем у вашей? Поэтому, ваш кавалер моложе вас?

– Что? – больше не в силах сдерживать себя, выкрикнула Анна.

Было видно, еще секунда, и она набросится на соперницу, словно одичав, причем, как считал Стефан, на пустом месте и из пустого разговора ни о чем. Он действительно не понимал смысл конфликта и его очаг. Но понимал, что придется покинуть бал. И чем скорее, тем лучше. Поэтому, он постарался сдержать Анну перед ее выпадом, сказав:

– Пожалуйста, дамы… сеньоры… Будьте так добры окончить этот нелепый скандал. Не будем ссориться по пустякам! Анна, прошу вас!..

Анна уже не сдерживалась. Сьюзи решила дать ей пощечину через разъединяющее их плечо Стефана, скоро сделав вид, будто и не принимает участия в действе, явно привлекшем внимание присутствующих. Вокруг стали собираться люди.

– Не прикасайся к моему кавалеру! Ты пожалеешь! – выкрикнула Анна, еще более одичавшая от унизительной пощечины.