Текст книги "Богоубийство (СИ)"

Автор книги: Морган Роттен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 36 страниц)

Она была готова порвать в клочья эту нахалку, которой хватило сил просто стать и осмеивать действия Анны, еще и играя на публику:

– Нет, ну вы посмотрите! Взрослая женщина! Казалось бы, мудрая, манерная, сдержанная. А нате вам, она уже на «ты», кроме того, что полезла драться на таком торжественном светском мероприятии! И это при том, что чай вместе не пили! Стыдно, женщина! Вам должно быть стыдно!

– Заткнись! Ты пожалеешь! Запомни!

Стефан сдерживал Анну до тех пор, пока не появился мэр, и Анна решила выглядеть чуть спокойнее, опомнившись.

– Что здесь происходит? – будучи не в курсе дел, спросил мэр, – Стоило мне выйти… Слышу крик! Толпа собралась!.. – комментируя на ходу.

Вот только при его появлении, вдруг активизировалась Сьюзи. То ли от этого, то ли заприметив, что Анна быстро успокоилась и больше нет момента для издевки, но теперь Сьюзи решила сделать выпад в сторону Анны, на который та отреагировала. Теперь на пару с господином мэром, каждый оттянул свою даму куда подальше, чтобы, наконец, они больше не видели друг друга.

– Сьюзи! В чем дело?.. Успокойся!.. Здесь же люди! – переживая о своей репутации, выдержанно успокаивал свою даму мэр, чувствуя себя вогнанным в краску, не меньше Стефана, который желал поскорее покинуть это мероприятие.

–  Я никогда ни о чем не жалею! Истеричка! Что ты мне сделаешь? – кричала Сьюзи.

– Увидишь! – не стесняясь, кричала в ответ Анна, которую старательно выводил Стефан через противоположный вход.

Обе женщины довольно сильно сопротивлялись, когда их мужчины выводили их. В них все еще было желание порвать друг друга на кусочки. Вот только слов в них уже не было. Анна просто сдержалась. А вот Сьюзи все же хватило уверенности в угрожающем тоне Анны, чтобы задумчиво заткнуться, напоследок поймав ее стремительный, пылкий, даже в чем-то обрекающий на что-то взгляд.

Стефан подвел Анну к выходу. Та резко сказала ему, что больше не нужно помогать ей, она спокойна как удав, далее сама. Стефан не стал перечить ей, и сам увидев это. Как резко переменилась Анна, став невероятно спокойной, пусть и с неким осадком в глазах от произошедшего. Покинуть это здание, переступить этот порог, она решила сама. Поэтому, сама предложила Стефану, не дожидаясь от него никаких слов:

– Пойдемте отсюда, Стефан!

Зрелище кончилось. Некоторые все еще обсуждали произошедшее, наверняка, довольные тем, что будет еще что обсудить на протяжении бального вечера. Ведь у остальных он продолжался. Для Стефана и Анны он закончился. Видимо, и хорошо, что закончился.

* * *

– Какая мнимая нахалка! – на самом деле не успокоившись, приговаривала Анна, покидая это место.

Стефан, терпимо провожая ее в неаполитанской ночи, чувствовал дрожь в своем теле от ее искрометных эмоций, но все же, имел смелость попытаться успокоить ее.

– Анна, вам не стоит переживать! Из-за такой ерунды… – мягко, так, чтобы она остыла.

Анна посмотрела на него. Впервые, после того, как настолько разгорячилась. И посмотрев на Стефана, она словно подпиталась его спокойствием. Его внешний вид начал успокаивать ее. Уверенный, пусть не до конца понимающий, что происходит, но явно взявший в руки всю ситуацию, и теперь направляющий ее, Стефан казался ей невероятно мужественным. Она даже замерла на секунду, не отрывая от него своего взгляда, мысленно погружаясь в эмоциональный экстаз. Он уже не был прежним. Замкнутым, скованным. Да, он все еще был сдержанным. Но ведь это же совсем другое. Она то сдержаться не смогла, тем более, что в совершенно глупой ситуации, в момент, которого с легкостью можно было бы не допустить. Но допустила… Что, впрочем, было уже не столь важным для нее.

– Знаете что, Стефан? А вы правы! – тут же признала Анна, глубоко вдохнув и посмотрев на небо. – Не люблю Неаполь. Он слишком грязный, и звезды здесь не очень. Но, что-то в этом, на самом деле отвращающем меня городе, есть. Что-то романтичное, наверное… Вам так не кажется, Стефан?

– Возможно, – толком не зная, что ответить, сказал Стефан.

Он заметил, как переменилась Анна. Ее взгляд снова стал уверенным и стремительным. Она посмотрела на него как хищник. Он даже испугался на секунду, снова почувствовав в себе это щемящее его сердце чувство. Удивительно, как быстро под влиянием совершенно незримых факторов может меняться эмоциональное состояние и эмоциональный настрой. Пять минут назад он успокаивал ее, чуть ли не спасая от позорной истерики на людях. Теперь же, все вернулось во круги своя. Ее страстный взгляд вернул попытки покопаться в его меланхолии, в глубинах его замерзшего океана, который волновал его не меньше. Потому, что таял от этого доминирующего взгляда.

Стефан чувствовал, как не выдерживает тех эмоций, что несла в себе Анна. И он не понимал, что это. Как мотылек, прилетевший на фонарь, освещающий их головы на тротуаре узкой улицы. Он подожжет мотылька, если тот сядет на него. Но он этого не понимает. И летит к нему. К своему свету, к которому его тянет на инстинктивном уровне… Его голова снова забита всяким хламом…

Анна чуть прикрыла веки, и приблизилась к лицу Стефана своим лицом. Сначала медленно, не до конца закатив глаза, словно наблюдая, двинется ли он своим лицом в ее сторону. Выдержанно. Так, чтобы оставшиеся десять сантиметров преодолел он. Почувствовал своими губами магнит ее губ. Стремительная энергия пожелала соединиться с другой энергией, тем самым высвободившись. Он практически не думал, сделав аналогичное движение в ее сторону. Преодолев эти десять сантиметров, вкусив ее губы целиком и полностью, насколько сделала это она в ответ. В ответ? Словно это была его инициатива?.. Наконец-то, он не думал… Он не размышлял в этот момент ни о чем. Несколько секунд безумия. Как же ему не хватало этого. Он не хотел останавливаться, а Анна не хотела останавливать его. Их губы пылали, соприкасаясь и сливаясь воедино. Они не хотели останавливаться в неоднозначном чувстве, освещенном уличным фонарем в темноте ночи. Это безысходность… Сладкая… Чуть терпкая… Как вино… Но более опьяняющее… Не оставляющее другого выбора, кроме того, как напиться, упиться до смерти этим чувством, принимающим все формы мыслимого и немыслимого одновременно. Как… нет… не как любовь… а что-то…

Стефан остановился, посмотрев на Анну, в ее, вдруг, опьяневший взгляд. Довольный. Но не вдоволь насытившийся. Она прижала его к своим губам. Снова. Ее алые, мягкие, нежные, чуть пухлые губы дарили ему аромат и привкус новой жизни с чуть металлическим привкусом красного вина, сырого мяса и меда. Он чувствовал, как ее зубы покусывают его губы изнутри. Как язык ее плавно, но с долей страстной агрессии ложится на его язык. Словно она забиралась в него все глубже. Пробовала его меланхолию. Высасывала эту чернь из него. Излечивала, добираясь. Он принимал это… Он не смел больше сдерживать их эмоции…

Оба чувствовали, что каждый задавал себе вопрос в этот момент, что же сейчас происходит между ними? Следствие неминуемого? Ведь не зря говорил Льюис (Стефан сейчас вспомнил о нем, сам не зная, почему), что любая «дружба» между мужчиной и женщиной – это секс, отложенный на завтра. А возможно, изначально это и не была дружба? Наверняка, Анна знала лучше Стефана, что делает в этот момент. Поскольку, Стефан снова стал инициатором временной передышки в их невероятного объема страсти.

– Стефан, я не знаю, что происходит со мной! – тут же выдала Анна, не охлаждая к нему своего взгляда. – Со мной такого не было очень давно!

– Со мной тоже! – выказал свою взаимную признательность Стефан, стараясь ни о чем не думать больше.

– И я не собираюсь останавливаться! – смело заявила Анна.

Стефан решил сам проявить инициативу, и в этот раз сам стал приближаться к ее губам. Но, вдруг, Анна пресекла его попытку. Но с той лишь целью, чтобы сказать ему:

– Нам пора в номер, Стефан! Понимаете? В номер!

После ее слов они бездумно, как малолетние студенты, взялись за руки и побежали в темноту. Из темноты улицы они и ворвались в темноту номера, в которой не было ничего лишнего. Лишь тусклый свет, берущий свое начало из окна, впускающего огни города, чуть вырисовывающий их силуэты в ночи, жадно переплетающиеся друг с другом.

Платье… Анна уже хотела его снять, но выжидала. Ждала, пока Стефан начнет делать это. А он, увлекшись поцелуями с ней, сделал шаг и, упершись в кровать, упал на нее, потянув за собой Анну. Она оказалась сверху. Поцелуи не прекращались. Все также страстно перебивали тишину. Она расслабила ему узел галстука. Стефан, наконец-то, запустил свою руку за шею Анны, начав искать застежку ее платья, чем положил начало их взаимному раздеванию. Все также целуясь, Анна стала снимать с него пиджак, расстегивать пуговицы рубашки. Стефан старался найти застежку. Анна оторвалась от него на миг, решив самой найти и наконец-то, расстегнуть это гребаное платье. Но, все же, не спеша. Медленно. Чтобы он чуть заждался в этот момент. Как же грамотно и тонко сыграно… Стефан переживал это в своих чувствах. Как же давно в нем не было этого… этого трепета единения с женщиной – неповторимой по своей сути.

Стефан всматривался в ее силуэт. Привыкнув к темноте, он видел ее полутень намного лучше. Даже мог рассмотреть цвет платья, снова. Линии ее фигуры, постепенно открывающейся его взору, словно высвобождающейся из этого платья. Кончики ее филигранных пальцев, грациозно спускающих платье на пол, переходя к подвязкам для чулок.

Ах, эти ноги!.. Анна умела раздеваться! Стефан онемел, обездвижено смотря на то, как она это делает. Словно зачарованный. Словно она чародейка, пленившая его душу, растопившая в нем лед. А он… вдруг почувствовал себя ребенком. Маленьким, беспомощным мальчиком отроческого возраста, который впервые оказался в интимной обстановке с представительницей противоположного пола. Как и тогда, он не знал, что делать. Вернее, теперь-то знал, но не в том смысле. Как обратиться с Анной в такой момент. Именно с ней. С пределом женственности, который повстречал он вот так, уже и не думая повстречать оный.

Пояс для чулок на полу, как и ее платье. Точеная фигура Анны вырисовалась как волна, плавно вошедшая в лагуну. Оставшись в белом нижнем белье, она переступила через платье, и шагнула почти что на самого Стефана, сначала ткнув кончиками пальцев ноги ему между ног, затем снова оказавшись на нем в позе наездницы.

Он почувствовал сильное, но очень приятное волнение не только в сердце, но и внизу живота. Такое, что просило высвободиться. Он стал снимать рубашку, пока Анна выдерживала дистанцию. Грамотно, тактично, зазывая его снять ее бюстгальтер. Но лишь после того, как он окажется без рубашки. Чтобы прикоснуться своей грудью к его груди. Она словно передавала ему свои мысли, и Стефан делал все в точности так, как она, возможно, хотела. Подавил в себе неуверенность. Чувствовал, как она пылает…

Анна сняла заколку и распустила волосы, мягко упавшие ей на плечи и на спину. Такие длинные… Стефан протянул к ней свою руку, чуть приподнявшись, чтобы приблизить ее лицо к своему лицу. Переплестись в поцелуях. Она почувствовала запах его тела. Он почувствовал ее. Наконец-то, они смогли по-настоящему насытиться ароматами тел друг друга. Не одежды, не парфюмерии. Самой плоти, жаждущей секса.

– Вы хотите меня, Стефан? – спросила она шепотом. – Хотите оказаться во мне? Как путешественник, как покоритель? Как… как…

Они снова стали целоваться. Анна почувствовала руку Стефана на своей спине, ищущую застежку бюстгальтера. Она, будучи в нетерпении, отпрянула назад, запустила руку себе за спину, и сама отстегнула застежку, сняв с себя бюстгальтер, оголив свою грудь. Прелестная, светлая, подтянутая грудь, озарила темноту и его чувства.

«Прелестна!» – единственное, что успел подумать Стефан, перед тем как перестал думать вообще. Он не мог оторвать своего взгляда от груди Анны. Она же, видя это, не спешила соприкасаться с ним телами, чтобы он посмотрел, чтобы он съел ее своим взглядом, поднимая градус его тела. Она хотела обжечься. Он хотел этого не меньше ее. Хотел насладиться ее красотой, по истине прекрасной. Неповторимой… Не похожей на другую красоту… Красота… Понятие весьма неоднозначное… Но ее красота!.. Она пленила. Стефан был готов признать себя обреченным на добровольную смерть пленника в этот момент. Анна словно чувствовала его. Этот момент. Поэтому, стала снимать с себя трусики, решив снова отдалиться от Стефана, слезши с него. Медленно, она приспустила их, оголив костяшки изящных бедер. В который раз Стефан смотрел на них, но чуть ли не впервые по-настоящему напивался, смотря на них. Все более оголенные. Трусики все ниже. Его глаза – тоже. Следили за каждым движением пальчиков рук Анны. За тем, как они оголяли самый красивый в мире цветок, доселе сокрытый от его взгляда. Еще немного… Вот он! Цветущий, пахнущий весенней вишней. И гибискусом… Да, именно им! Прекрасный цветок – ее гладко выбритый лобок с плотно прижатыми друг к другу гладкими губами, похожими на сомкнутые дольки раннего абрикоса.

Теперь же Стефан поднялся, сев на краю кровати так, чтобы оказаться напротив Анны, напротив ее груди. Он стал целовать ее груди, ребра, живот. Мягко, нежно. Анна стала гладить его голову, ощущая мурашки на своей коже. Теперь замерла она. Наконец-то, оказалась в его власти. Стефан обнял ее, словно забрал ее у ночи. Вцепился в часть полутьмы, с желанием отобрать себе как можно больше. Спускаясь все ниже. К низу живота. К цветку, испускающему феромоны страсти. К меду, которым хочет насытиться пчела…

Королева…

И король. Пусть и пленный. Как и она. Оба они оказались во власти этой ночи, окутавшей их в колыбель огня и страсти. Стефан стал целовать ее лобок. Анна впервые допустила себе стон. Совсем краткий, заставивший ее схватить голову Стефана покрепче. Она не отпустит его. А он ее…

Анна оттолкнула Стефана так, чтобы он снова оказался в положении лежа. А сама залезла на него который раз. Ее упругие ягодицы уселись на бедра Стефана, а ее руки опустились к ремню. Начав расстегивать его, Анна стала чувствовать все больше тепла и энергии, исходившей из того места, что было чуть пониже.

К черту манеры! Она изголодалась! Он тоже. Что мешает ей вскочить на его напряженный детородный орган, подобно ковбою?.. Ничего. Это природно. Похоть не менее естественна, чем смерть. Еще несколько секунд…

Вонзить… Засунуть его в себя словно нож. Пусть проткнет ее под самый желудок. Изрежет все изнутри. Пусть она кровоточит, и он вместе с ней в акте единения их тел. В акте наслаждения… Кричать! Кричать! Больше нет сил сдерживаться! Загнать его чуть вперед, затем назад. А затем начать двигать своим тазом снизу вверх. Сначала плавно, хоть и с диким нетерпением. Затем чуть чаще, все больше напрягая упругие мышцы ягодиц – словно ягодок, качающихся на ветке. Как же ей хотелось, чтобы это длилось самую вечность… Будучи богом… и вселенной, сжимающейся до размеров ее влагалища, что с неимоверным удовольствием ощущал Стефан, все меньше сдерживая свои эмоции. Невероятно! Как она двигает бедрами! Как она движет его миром, который он предал в эти несколько минут ее оси. Нарастающе, разжигающе, словно подходя к пику, она делала это с искусностью жрицы похоти, самой что ни на есть. Венера! По-другому Стефан не смог бы ее сейчас назвать. И не хотел, отпустив все мысли.

– Анна… – будучи охваченным потоками страсти, выговорил он.

– Заткнитесь, Стефан! – скомандовала Анна, закрывая глаза.

Было видно, что она подходит к покорению своего пика.

– Я сейчас кончу! – как бы предупредил Стефан, – Анна! – окликнул он, чуть напрягшись, заметив, что она проигнорировала его слова.

– Кончайте!

– Что? – удивился он. – Но…

– Я бесплодна!

– Нет, я… не…

–Да, Стефан! Да! Сейчас же! – выкрикнула Анна, задвигавшись очень быстро, словно не оставляя иного выбора Стефану.

А тот, чувствуя, что семя через секунду выпрыснет из него, словно из шприца, попытался запротестовать в своей голове. Но понял, что бесполезно, и покорился извержению, охватившего его и Анну, ответившую тем же. Секунда в секунду.

Стефан издал звук неистового удовлетворения, чуть замерев. Анна, словно заколачивая и сжимая его прибор в себе, сделала несколько очень сильных движений бедрами, после чего нагнулась к нему, тяжело дыша, в попытках расцеловать лицо Стефана, как бы сомкнув в кольцо их наслаждение.

Они сделали это одновременно. Стефан почувствовал прикосновение ее груди на своей. Притронулся руками к ее ягодицам. Невероятные. Она все еще тяжело дышала. Снова вернулась в исходную позу наездницы, все еще держа ключ в замке, положив свои руки на грудь Стефана, чуть волосатую посередине. Было видно обоим, что каждый хотел что-то сказать, но каждый посчитал слова излишними. Эмоции говорили за них.

Стефан посмотрел на ее грудь. Прекрасна. Но не только грудь, и ее ягодицы, ее ноги, талия, лицо, глаза.... Анна до кончиков пальцев была неподражаема. Каждый миллиметр ее тела был божественен. Подобна Музе, с которой совокупляется творец, черпая, таким образом, вдохновение. Что получает Муза? Возможно, ей нравится, когда творец делает с ней это…

«Момент созидания – это когда ты совокупляешься со своей Музой, а затем кончаешь в нее» – подумал Стефан, сам не зная, почему. Совершенно внезапно родил в себе эту мысль. Ведь, он не считал Анну своей Музой. Наверное… Доселе… Как думал он… снова думал… мысли… мысли…

XII

Стефан вышел на террасу к бассейну, у которого лежала Анна. Снова на лежаке, в стильном открытом купальнике, к чему Стефан уже привык, каждое утро наблюдая подобную картину. Проснувшись, он заметил, что Анна проснулась раньше него. Он никогда не видел ее пробуждения, того, как она лежит рядом с ним в постели, открывает глаза, идет в туалет, принимает душ. Будто она просыпалась намного раньше, настолько, что успевала делать это все заблаговременно, чтобы затем вот так лежать у бассейна с таким расслабленным извечным видом, будто это Стефан спит полдня. Как бы он не пытался проснуться пораньше.

Он тихо подошел к ней со спины. Сначала хотел подкрасться, но вспомнил, что это же пытался сделать вчера. Но Анна быстро раскусила его попытку внезапного появления, словно увидев его своим затылком. Поэтому, сегодня он решил ничего не выдумывать. Присесть на корточки рядом с ней, поцеловать ее. Поцеловать мягко и нежно, прямо в губы, сжатые, будто бы специально. А она специально! Играла со Стефаном, делая вид, что лежала с закрытыми глазами или спала, и не чувствовала его поцелуя. Стефан продолжил настойчивее, с закравшейся в нем надеждой, что возможно, вот она – спит. Но она не смогла сдержаться и рассмеялась, не дав продолжить Стефану, который также улыбнулся, после чего снова потянулся к Анне за поцелуем. В этот раз она приоткрыла рот, и они коснулись языками, сделав поцелуй более жарким и глубоким в своих ртах.

Закончив поцелуй, Анна сняла очки, и с улыбкой посмотрела на Стефана, добавив:

– Доброе утро, милый!

– Доброе утро! – ответил Стефан.

С того самого вечера они перешли на «ты». Вполне естественно, пусть и резко, словно переступив черту между статусом ее гостя и статусом «милого». Впервые Стефан был не скован. Не думал об их внезапном интимном сближении, о сексе, который был у них уже три ночи подряд напролет, словно оба с цепи сорвались, чуть не разломав кровать Анны. Возможно, все это было милым. Поэтому, и время имело для Стефана сейчас такой естественный и плавный ход, что попросту улетучились все лишние мысли из его большой головы.

– Спалось отлично? – спросила Анна.

– Как видишь, – ответил Стефан.

– Возьми себе лежак и поставь рядом с моим, – предложила Анна.

Стефан прошел десяток метров в сторону, где стоял второй лежак. Анна взяла в руку сотовый, и позвонила Серджио, заказав ему свежевыжатый апельсиновый сок с кубиками льда. Стефан принес лежак и поставил его возле лежака, на котором отдыхала Анна, прилегши рядом с ней. Забросив ногу на ногу, он посмотрел на нее и увидел некую задумчивость в ее лице. Он спросил, в чем дело. Анна ответила:

– Вот, размышляла кое о чем, и немножко размышляю до сих пор, мистер Полански, – специально фамильярно начала Анна.

– Неужели, сеньора Роккафорте? – поддержал он манеру общения. – И о чем же, если не секрет?

– Секрет? Ну, почему же, секрет? – насмешливо спросила Анна, – Это как раз та тема, которую мне, милый, хотелось бы обсудить с тобой в срочном порядке, – приняв серьезный вид.

Стефан не знал, насторожиться ли ему, поэтому, промолчал в ожидании ее слов.

– Зачем тебе ехать домой? Зачем тебе этот холодный, хмурый Белвью?

– Он в основном зимой такой хмурый и в начале весны, немного.

– Не важно. Я ведь не именно это имею ввиду. Ты же понимаешь?

– В общем, да.

– И?

– А как же моя работа?

– А зачем она тебе нужна?

– Я – ученый. У меня профессиональный и, к тому же, личный интерес.

– В этом смысле ты можешь работать, не читая лекции в аудиториях своего университета, Стефан!

– А деньги? Я же должен зарабатывать себе на жизнь! Иметь свой собственный доход!

– Какой? Вот этот, который ты получаешь? Ты его называешь доходом? Тебе едва хватит его, чтобы купить что-нибудь из новой серии мужских костюмов Ermenegildo Zegna. Не в обиду, Стефан! К тому же, зачем каждый день ходить на работу, если ты можешь иметь хотя бы небольшой, но свой бизнес с довольно неплохим доходом. Я тебе помогу. Что тебе нравится? Научная деятельность? Прекрасно! Открываем уникальный в своем роде магазин с научной публицистикой, если хочешь – и с художественной. А еще лучше будет открыть собственную типографию или даже издательство. Ты представляешь, сколько аспирантов, сколько кандидатов и докторов наук могут издаваться у тебя? Это не настолько уж и занятая ноша в бизнесе, поверь мне! Да, этот вид бизнеса не проще ресторанного, но он окупится ничем не хуже. Будет приносить внушительную прибыль. Впрочем, как по мне, особенно в такой стране, как Италия с ее великими традициями и великолепной кухней, лучше начать ресторанный бизнес. Люди всегда хотят есть. Особенно туристы. Я сама за свою жизнь уже семь точек по Италии открыла. Но недавно продала последний ресторан. Знаешь, как-то наскучило. Главное – вовремя понять. Так что?

Анна вдруг стала так настойчива. Стефан даже немного растерялся.

– А Льюис? – спросил он.

– Кто такой Льюис?

– Мой друг! Льюис Берг! Работает со мной на кафедре, мы с ним вместе учились до этого, а теперь и работаем вместе. Ну, вспомни! На банкете после конференции к нам подходил такой высокий улыбчивый парень…

– Ах, да! Помню! А что Льюис?

– Ну… он мой друг! И… как-то…

– Не хочешь расставаться с ним? Так пусть он приедет сюда, к тебе! К нам! Если тебе не хватает личного общения с твоим другом, я понимаю, что телефонный разговор – это совсем не то, что нужно. С друзьями лучше видеться вживую. Так вот, увидитесь. Соскучишься, приедет еще раз, и еще. Все просто. Если человек думает, что у него какие-то проблемы, то явно эти проблемы лишь в его голове.

«Действительно» – к своему удивлению, заключил Стефан в продолжение речи Анны. Но она так резко все это начала… Готов ли он, задавал себе вопрос Стефан. И к чему, собственно? Анна – невероятная женщина. Но и не менее невероятно то, с какой настойчивостью она сейчас предлагала ему остаться. С другой стороны, если все это происходило, значит не таким уж и невероятным оно было. К тому же, все так привыкли, что мужчина должен делать первый шаг. У нее было три мужа. Точно, что такой женщине как Анна не до светских условностей. Она видит цель – достигает ее. Своим упорством, своим пробивным характером, стоическим поведением, уверенностью в себе. Возможно, никто, как и Стефан, так и не сможет понять ее до конца. А нужно ли? Порой, сам Стефан не понимал себя. Какой смысл пытаться понять богатую женщину и ее мотивы?

– Прости, Стефан! Возможно, я начала слишком резко…

– Нет-нет, Анна! Я понимаю. Ты знаешь, чего ты хочешь. И в этом нет ничего зазорного.

– Вот именно. Просто, пойми, Стефан. Преподавать ты еще успеешь. Но, пока ты здесь… что тебе мешает? Да, и вообще, мне очень интересно узнать – чего хочешь ты…

Чего хочет Анна, Стефан уже понял. Серджио принес апельсиновый сок в традиционно больших стаканах, чем дал Стефану легальное право замолчать на полминуты, а заодно и подумать над своим ответом, пока надпивал сок. Что он ответит – он не знал, и честно признавался себе в этом. Признается ли Анне – это уже совсем другое дело. И как бы сделать, чтобы не обидеть ее. Весьма просто допустить ошибку, сказав ей что-то не то.

Серджио покинул их. Анна посмотрела на Стефана, взяв его за руку, с возжеланием и вопрошением, как женщина, жаждущая лишь того ответа, который устраивает только ее, и того стремления, которое должно устроить мужчину. Если он засомневается в ответе, значит – и не хочет.

– Просто скажи мне, чего хочешь ты? – спросила она. – Хочешь, коня подарю?

– Коня? – рассмеялся Стефан. – Зачем мне конь?

– Могу автомобиль. Легко и быстро, разве что, если ты сядешь в него… но ты не сядешь!

– Я не сяду! – отрезал Стефан.

– Тогда скажи мне, Стефан!

– Понимаешь, Анна! Мне стыдно признаться, но… ты уже столько для меня сделала… а я... так выходит, что даже не знаю, что подарить тебе завтра на твой день рождения. Совсем не знаю! И мне так стыдно! Чувствую себя…

– Нет-нет! Не продолжай, пожалуйста! Не вздумай, говорить это вслух!

– Но Анна! Я же не скотина какая-то, и не альфонс!.. Чтобы вот так!..

– Ты не скотина, Стефан! И не альфонс! Слышишь меня? Таких женщин как я, общество осуждает, показывает пальцем, говорит, что я продала душу дьяволу. А знаешь, что делаю я? Смеюсь им в лицо! И ты не пойми меня не правильно, но мне не нужен от тебя подарок! Что ты мне можешь подарить? У меня все есть. Но не было кое-чего до встречи с тобой. Ты понимаешь, о чем я? Будто бы мне не хватало именно тебя много лет в моей жизни. Творца, который вызовет во мне эти эмоции… я не переживала их уже много лет, и почти забыла, что это – что-то давать людям. Понимаешь? И мне по-настоящему приятно, когда приятно тебе, Стефан! Ты удивительный человек, и я уверена, что замечательный писатель!..

– Та я всего несколько глав написал пока что… за полгода!

– Вот именно, что пока что! Ну, и что, что за полгода? Есть писатели, которые очень долго начинают, словно раскачиваются, а затем садятся и за несколько хмурых темных вечеров выдают роман на триста страниц! У тебя все впереди, поверь мне! Я знаю!

– Откуда?

– Я лучше тебя это знаю, потому что этого еще не знаешь ты. Потому, что ты еще не мыслишь себя творцом, видимо не желая отождествлять себя с тем самым знаменитым Творцом с большой буквы, которого ты презираешь, и существование которого стараешься отвергнуть. Но ты существуешь, а значит и творец в твоем лице – тоже.

– Ты правда так думаешь? – спросил Стефан, глубоко тронувшись словами Анны.

Она кивнула в ответ, и сжала его руку покрепче.

– То, что я начал писать роман, еще не делает меня творцом… – пробормотал себе под нос Стефан.

– Ты не прав, Стефан!

«Возможно» – подумал он.

– Неужели ты настолько не бережешь свой труд, что так относишься к нему? Ты пишешь для себя? Ну, что за вздор, Стефан! Талант можно погубить в двух случаях: от чрезмерной похвалы, и от излишней скромности. Не будь так скромен, Стефан, и я не буду тебя хвалить. И в таком случае – твоя книга обретет успех. Тем более, я знаю, что вчера ты позволил себе пописать, пока я решала дела у телефона внизу. Не так ли?

– Так, – скромно признался Стефан. – Я написал несколько страниц.

– Вот видишь! И как?

– Не очень, я считаю…

– Ничего страшного. Ты и не должен быть доволен собой, если хочешь, чтобы твое творение по-настоящему оказалось достойным. Но ты должен понимать, что ты делаешь важное дело. Знаешь, почему?

– Почему?

– Потому, что искусство – это более сильный инструмент воздействия на людей, чем даже политика! Вот, почему любой режим старается высмеять картину художника, запретить книгу писателя, контролировать изобретение новатора? Система будет сопротивляться потому, что хочет она того или нет, но ты, как мелкий человечишка, можешь стереть ее с лица Земли одним лишь, но величайшим предложением и мыслью, зацементированной в нем. А это делает тебя сильнее системы, и возвышает тебя над системой. Вопрос лишь в том, раздавит ли она тебя. Поэтому, не допускай себе подобных мыслей, Стефан! Слышишь меня? Ты – творец! Ты над миром!

Стефан растерялся от такого монолога Анны. Она умела. И так вдохновила его в этот момент, что он даже приблизился к ней, чтобы поцеловаться, таким образом, выразив свое признание. Анна поняла это, и улыбнулась, ответив тем же.

– Скажи честно, тебя вдохновляет это место?

– Это место прекрасно, Анна! Правда! Но…

– Раз есть «но», мне все понятно, – улыбнувшись, перебила его Анна.

– Не обижайся, ничего личного! Правда, ты вдохновляешь меня куда больше. Но само место… Опять же, оно прекрасно… Но, видимо, поэтому мне и не удается творить здесь в полной мере…

– Тебе все равно нужен мрачный Белвью, не так ли?

– Может быть.

– Я понимаю тебя, Стефан. И я не обижаюсь, если что.

– Спасибо тебе, Анна!

– Не за что, Стефан!

– Нет, правда! Ты очень вдохновляешь меня, поддерживаешь, веришь в меня больше, чем я сам верю в себя. Это тоже правда… Возможно, именно этого мне и не хватало… Чтобы в меня кто-то так верил…

– Хватит, Стефан!

– Что?

– Просто прочитай мне! Прочитай, что написал здесь, а я послушаю.

– Анна, там всего несколько страниц.

– Я помню. Мне будет достаточно. Я серьезно. Я очень хочу, чтобы ты мне прочитал отрывок из своего романа. Или тебе сложно? Ты не хочешь?

– Нет, мне не сложно, и я хочу, – уверенно сказал Стефан, хоть на самом деле не очень стремился делиться своим творчеством, даже с Анной; но, отказать ей не мог.

– Тогда, чего ждешь? Сейчас сок нагреется! – сказала Анна, взяв в руку стакан.

Стефан пошел за страницами, что вышли из-под его печатной машинки еще вчера, будучи свежими, как хлеб только что из печи.

* * *

– Сыны и дочери Господа нашего Бога! Сегодня мы собрались по важной причине. И я думаю, многие из вас ее понимают и осведомлены тем покушением злой силы на наш мир и благодать в нашем мире. На наши жизни. А в частности, на жизнь одного из нас. Эта сила появляется в наших краях время от времени. Заходит с севера. Заходит и с юга. Принимает обличие белого медведя. И мы справляемся с ней. Но еще никогда она не демонстрировала такую наглость и подлость. И вчера я, наши лучшие охотники, и Марк – мы встретились с ней лицом к лицу. Хвала Богу, нам удалось спугнуть зловещую тварь, спасши жизнь, несомненно, отважного, достойного самого высокого почтения и уважения, молодого жителя нашего селения – Марка.