Текст книги "Я не выйду за варвара (СИ)"

Автор книги: Мирослава Вишневецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 40 страниц)

Глава 92. Трепет

Анна Аврора:

Скрежет рвущейся ткани резанул слух, заставив всё моё существо содрогнутся. Витторио с таким нетерпением срывал с себя рубашку, что я невольно сжалась, боясь за свою участь. Меня раздирали противоречивые чувства. В тот момент мои глаза видели перед собой всё того же Витторио. Любимого, дорогого сердцу мужчину. Но вёл он себя, как самый настоящий варвар. Цеплял словами, вгонял в краску, а теперь и вовсе, как дикарь, разодрал на себе рубашку. И дышал так глубоко, прерывисто, почти рычал. Как дикий нордорийский волк, готовый вот-вот броситься и сожрать свою жертву. И сегодня его жертвой стану я.

Вдруг он раздерет меня так же, как эту несчастную вещь? Какой силой нужно обладать, чтобы с такой легкостью порвать плотное волокно? Ответ был очевиден. Он прямо передо мной. Высокий рост, широкая фигура, необъятные плечи – эти природные данные в совокупности с годами тренировок и многолетними сражениями сделали Витторио больше, чем просто сильным. Рельефная мускулатура молодого воина угрожающе перекатывалась под изувеченной шрамами кожей. Завораживала мой неискушенный взгляд. А его крепкие, доселе безучастные, руки стали труситься крупной дрожью – настолько нестерпимым было его желание прикоснуться ко мне. С таким-то телом немудрено разорвать не только рубашку, но и меня. Чего я между тем очень боялась.

Чего мне ждать от этой ночи? На что способен Витторио, который не сдерживает себя? Ведь он не будет сдерживаться, я вижу. Он и без того слишком долго мучился. Но как далеко он зайдет? Где границы у моего мужа и существуют ли они? И ещё… Он будет прикасаться ко мне так же нежно, как раньше?

Мне было невдомёк, почему страх старательно пытался приглушить остальные чувства. Ведь это моя обязанность – делить ложе с мужем. Все замужние дамы проходят через такое. Мои замужние подруги даже делились со мной непристойными подробностями. Я знала, что будет. Но лучше бы не слушала их. Одни говорили, что испытали невыносимую боль, другие пережили ночь безболезненно, третьи и вовсе умудрились испытать приятные чувства. А я похоже умру. От тех самых чувств, вернее от их переизбытка.

Быть может меня всё еще не отпускают события ночи с Джорджем? Тогда он тоже рвал одежду. На мне. А, возможно, я просто слишком волнуюсь? Когда я молила Витторио взять меня перед поединком, я была полна уверенности, что он уже обесчестил меня. Мною двигало отнюдь не плотское желание – страх. Тот же самый страх. Только не за себя, а за Витторио. Я боялась, что он погибнет во время поединка, не оставив после себя самое дорогое, что он может мне дать – дитя. Чувство страха за него было сильнее стыда и смущения.

Но сегодня всё иначе. Этой ночью, когда ничего больше не угрожает нашему будущему, я позволила себе сдаться своим слабостям. Да и как тут не сдаться, когда он так плотоядно смотрит на меня? Когда даже не пытается скрыть, что раздевает меня глазами? И в придачу заставляет отвечать ему на развратности, еще больше вгоняя в краску. Видел, сколь невыносим мне этот разговор и всё равно продолжал. Ему нравилось. Он упивался моими взволнованным трепетом и смущением. В то время как сам, не только не волновался, он получал удовольствие, созидая бурю чувств, что вызывал во мне.

Витторио не дал мне опомнится. Едва ошмётки рубашки коснулись пола, он набросился на меня. Так резко, что у меня перехватило дыхание. Ему мало было просто коснуться моих губ, он пошел дальше. Его порочные движения языком стянули тугой, томительный узел внизу живота, вырывая из моих уст стон. Как и раньше Витторио целовал меня, не размениваясь на нежности. Он брал то, то ему было нужно, а я, какой срам, вторила его похабным движениям, отвечая и подаваясь на встречу.

Однако, руки его пусть и беспардонно блуждали по телу, сжимая все его округлости, они отнюдь не были грубыми. Чувствовалась ли в них сила? Да. Власть? Несомненно. Желание? Хоть отбавляй. Его прикосновения нельзя было назвать нежными. Но каждым сантиметром кожи я чувствовала, что он касается меня так, будто я самая большая в мире драгоценность. Я наполнялась какой-то неведомой мне доселе лёгкостью и трепетом. Мне хотелось чувствовать его ближе. Я запускала пальцы в его густые волосы, гладила мощную шею, впивалась ногтями в плечи.

Муж, внезапно, подхватил меня за бедра, заставляя обвить его торс ногами, и понёс на кровать. Положив меня на белоснежные простыни, он оторвался от моих губ и принялся стягивать платье. А я наконец-то вдохнула кислород и с ним в голову вернулись трезвые мысли.

Глава 93. Пытка

Анна Аврора:

– Свечи! – взмолилась я, прикрывая обнажённую грудь. – Надо потушить свечи!

Моё роскошное платье уже валялось на полу. Я осталась полностью обнаженной, не считая тонких белых чулок. Витторио жадно смотрел на меня, его бесстыжие руки отнюдь не целомудренно блуждали по телу, заставляя всё моё естество трепетать. Горячее дыхание воина опаляло шею, борода нещадно колола нежную кожу, а губы осыпали ключицу дорожкой из поцелуев. Он продолжал свои неистовые пытки, не желая слушать меня.

– Витторио! – вырвался слабый крик. – Я прошу тебя, давай потушим их!

Мой муж и так уже прикоснулся ко мне везде, где только можно. Я не могу выносить ещё и его горящего взора. Моё тело и без того горит.

– Нет. – категорично заявил он.

Вторя своим же словам, воин развёл мои скрещенные руки, открывая доступ к груди.

– Я хочу тебя видеть. – добавил он, целуя меня там. – Всю.

Я оказалась полностью обездвижена. Витторио без труда удерживал мои запястья, прижав их к матрасу аккурат рядом с плечами. Мои ноги были не в силах двинуться от навалившегося веса. Он дразнил меня, заставлял желать большего. Его губы, властно сминающие кожу, его влажные поцелуи и постыдные движения языком вызывали странные, волнующие ощущения. Они сосредотачивались у меня в животе каким-то тягучим исступлением. Я чувствовала себя очень странно, мне казалось, еще немного и я просто взлечу в воздух и там же и растворюсь. И чем дальше заходил Витторио, тем сильнее я изнывала от них.

Очередной волной трепета, смешанной с необъясним страхом, стала попытка мужчины вклиниться меж моих ног. Всё-таки поцелуи поцелуями, а это… Это совсем другое! Я невольно воспротивилась ему, на что он укусил меня в ответ. За грудь. В самом чувствительном её месте.

– Ай! – крикнула скорее он неожиданности, чем от боли. – Витторио!

Он воспользовался моментом и раздвинул коленями мои ноги. Бессовестный супруг продолжал изучать моё тело губами, однако его исследовательский интерес стал постепенно опускаться ниже. И если поначалу я не придала этому значения, сходя сума от бабочек в животе, то потом, почувствовав поцелуи намного ниже пупка, всерьез забила тревогу.

– Что ты задумал?! Нет! Витторио! – молила я, пытаясь выскользнуть из под него. – Не надо!

Боже мой, как же стыдно! Я не смогу, я не выдержу этого! Но Витторио не было дела до моих терзаний. Он рывком притянул меня к себе, ловко закинув ноги на свои плечи.

– Ваше Величество! – в отчаянье прокричала я. – Прекратите!

Мне думалось, обратись я к нему на "Вы", как к императору, смогу потешить его самолюбие, тем самым достучавшись до него. Ведь он так желал всё это время заставить меня склониться перед ним, всецело подчиниться, признать его власть. Но меня он, похоже, любил больше, ибо без промедления резко пресёк мою жалкую попытку помешать ему осуществить задуманное. Более того, император намеренно немного приподнял мои бедра, вынуждая перенести вес на лопатки. В таком положении мне стало ещё сложнее противиться его воле. Мне казалось, я взорвусь от нахлынувших на меня чувств – бурной смеси природной девичьей скромности и уж совсем, как я была уверенна, не присущей девушке похоти.

– У-умоляю, не делайте этого. – сил на крик уже не было, бессмысленная борьба вымотала меня. Голос казался таким чужим, осипшим.

Моей последней надеждой была попытка оторвать его пальцы от бёдер. Я понимала, что мне не удастся, но это могло бы в очередной раз отвлечь моего супруга. Надеялась, что, мешая ему, я заставлю его плюнуть на это дело и, прости Господи, перейти поскорее к тому, что непосредственно ведёт к продолжению рода. Потому что я больше не могла терпеть эти муки. Моё сердце колотилось, как у кролика. Когда же это всё закончится? Иначе оно просто выпрыгнет из груди, а бабочки в животе защекотать до смерти изнутри.

Я приложилась всей пятернёй к его указательным пальцам и, потянув на себя, о чудо, у меня получилось оторвать их. Жаль, радость моя была преждевременной. Пусть на мгновенье он поддался мне, но это был обманчивый маневр. Я лишь усугубила ситуацию, лишив себя последней возможности воспротивиться Витторио. Он в мгновение ока перехватил мои ладони и прижал их к бёдрам своими. Теперь не только ноги были зафиксированы его руками, но и мои кисти полностью лишены возможности двигаться.

– Успокойся, Эрлин. – сказал он тоном, который совсем не способствовал спокойствию. – Не надо стесняться меня.

И словно издеваясь, желая окончательно растоптать всё невинное, что осталось во мне, добавил:

– Не стоит нервничать. У тебя будет возможность отомстить, попытавшись смутить меня подобным образом. – ехидно улыбнулся он, глядя мне прямо в глаза, а затем укусил внутреннею сторону бедра, вырывая из моих уст сдавленный стон.

«Нервничать»? «Не стоит нервничать»? Да как мне не нервничать после такого? Его слова поселили во мне ещё большее смятение. Что-что, а смутить его невозможно. Неужели он заставит меня…? Разве такое вообще возможно? Разве то, что от творит сейчас, допустимо?

Собрав последние силы, я дернулась, будто это могло мне помочь, а потом… Потом уже стало поздно.

Дикий нордорийский волк. Я опасалась, что он сожрёт меня и не подавится. Но я даже не думала, что это будет так… Так…Буквально. Что он творил! Я даже не в силах найти слова, чтобы выразить это. Я была физически слишком раскрыта перед ним, но моя внутренняя зажатость никуда не исчезла. Мне никуда не деться, пора смириться с этим. Что я, девушка еще пару недель назад не знавшая ничего об этой жизни, могла противопоставить ему, воину старшего меня ни сколько по годам, сколько по жизненному опыту?

Я попыталась расслабиться, покорно выжидая окончание этой пытки. И вдруг неожиданно для самой себя мне стало приятно. Так приятно, как никогда раньше не было. Это были какие-то совершенно новые, неведомые мне чувства. Сладкие, тёрпкие. Они всё усиливались, и усиливались, лишая меня возможности мыслить здраво. Я была словно тетива. Приятное напряжение нарастало, натягивая ощущения до предела. Мне было до того хорошо, что я, позабыв о скромности, невольно подалась вперед, навстречу губам Витторио. Я больше не могла контролировать себя. Из горла вырвался предательский стон, выдавая моё наслаждение. Сердце стучало в ушах. Его гул, смешанный с моим прерывистым дыханием и развратными причмокиваниями Витторио, наполнил спальню.

– Да… Пожалуйста… – губы сами шептали, прося, не зная чего. – Витторио…

В ответ воин лишь сильнее сжал мои бедра. Он уже давно отпустил мои руки, поняв, что я окончательно сдалась. Томимая сладкими чувствами, я судорожно комкала простынь руками, запускала пальцы в волосы Витторио, словно благодаря за его нежные ласки. В какой-то момент, чувства стали настолько острыми, что мне казалось – я на краю и вот-вот упаду. И… упала. В пучину неги и наслаждения. Они волнами прокатывались по моему телу, отдаваясь в нём мелкой, судорожной дрожью. Я даже дыхание задержала на мгновенье, до того хорошо мне было.

У меня не было сил пошевелиться, не то, что что-то сказать. Я открыла рот, стараясь отдышаться. Мои ноги всё еще немного подрагивали. Дыхание Витторио было таким же сбивчивым. Но сил, очевидно, у него оказалось больше. Сквозь биение сердца и шум крови в ушах, в полусознательном состоянии я услышала шелест ткани, а затем почувствовала прикосновение его оголенных ног на своих бёдрах. Не отойдя от захлестнувшего меня удовольствия, я испытала новые, такие же незнакомые чувства. И поняла, что на этом сладкое удовольствие для меня закончилось.

– А-ах… – вырвался стон боли из моих уст.

Глава 94. Разве можно сдержаться?

Витторио:

– А-ах… – простонала Анна Аврора.

– Т-шш, – шикнул я, поцеловав её, – в следующий раз будет легче. Расслабься.

Да. Это было то, чего я так долго ждал. О чём грезил денно и нощно. То, что преследовало меня во снах. Только реальность не сравнится со сном. В действительности всё оказалось в тысячи раз лучше. Острее, ярче. Так, как я даже представить себе не мог. Даже в самых смелых фантазия мне не было так хорошо, как сейчас. Я не монах. Разве можно сдерживаться, вкусив её такую? Аппетитную, соблазнительную, желанную. Чуть с ума не сошел от этого. А как смотрела она на меня? Смесь похоти и невинного смущения. Я точно лишился рассудка. Её стоны, её сбивчивое дыхание – музыка для моих ушей. И теперь я буду играть эти ноты каждую ночь.

Жаль, Анна Аврора пока не разделяла моего восторга. Она вмиг напряглась, неосознанно заелозила бедрами в попытках отодвинуться от меня вверх. Но сделала только хуже. Потому что я одёрнул её обратно, сделав тем самым ещё больнее.

– Аа-ай! – взвыла она, ударив в мою грудь ладошками.

Из глаз брызнули слёзы. Лицо исказилось от боли. Но я уже не мог облегчить её муки. Больше я не владел собой. Её терпеливый и снисходительный Витторио исчез, как мы переступили порог спальни. Осталось одичалое животное, движимое лишь первобытними инстинктами. И я снова толкнулся вперёд, сходя с ума от неземного наслаждения.

– А-ах! Нет, Витторио! – ещё громче прокричала она, впиваясь в мою грудь ногтями. – Нет!

– Да, Анна Аврора. Да. – прошипел я ей в губы и толкнулся до упора, вызывая новую порцию стона. – Ты забыла? Я же варвар. – и снова толчок, и снова её всхлип. – Дикарь. – добавил, опять резко вбившись в неё.

– Ааай! – крикнула моя Эрлин.

– Насильник. – проигнорировал её, вновь вбивая податливое тело в матрас.

– Нет, Витторио! – плакала она.

– Нелюдь! – ещё один удар о её бедра.

– Перестань! – взмолилась она, не оставляя попыток отстраниться.

– Животное. – очередной движение, уносящее меня в рай.

– Прошу тебя! – не прекращала хныкать Эрлин.

– Просишь? – наигранно удивился я. – Да, милая, я знаю, что ты просишь. И ты напросилась. Сама.

Накрутил её густые волосы на кулак и приподнял голову, чтобы она видела, как я присваиваю её себе.

– Глаза открой! – приказал ей, когда она стыдливо прикрыла свои изумрудные очи.

Она не смогла ослушаться.

– Ты ведь этого хотела? Этого добивалась, когда дразнила меня? Ну так что, нравится? Нравится, как этот варвар дерёт тебя?

– Больно… – прохрипела она мне в губы. – Мне больно.

О, Боги, что я творю?! Я и вправду насильник и варвар. Я буду корить себя. Винить во всех смертных грехах. Но…

Утром.

Когда ко мне вернется человеческий облик. Потому что сейчас мне слишком хорошо, чтобы думать об этом. Я пьянею от этих порочных ощущений. Во мне не осталось ничего человеческого. Только грязная животная похоть к ней. Да, я последняя мразь в империи. Но мне нравится видеть, как ей больно подо мной. Нравится чувствовать её теплую девственную кровь на свой коже. Я теряю здравый рассудок от слияния с ней. Растворяюсь в ней. Каждым своим движение, будто подтверждаю свои права на неё. Доказываю, кому она принадлежит.

– А мне не было больно? – целую её за ушком. – Ты ведь знала, что я не могу притронуться к тебе. – не спрашивал, утверждал. – Знала и намерено заводила меня.

– Нет, неправда! – простонала моя жена, очередной раз вцепившись в меня ногтями.

– Правда, Анна Аврора.

Я грубо смял её грудь, прильнул губами к шее. И снова резко вбился в её обессиленное тело.

– Остановись, Витторио! – молила моя мучительница.

Она даже не догадывалась, что этим ещё больше заводит меня. Я нашел её губы своими, чтобы закрыть её рот, и начал вторгаться ещё и туда. Пил её, как сладкий нектар. Сжимал аппетитные ягодицы, плотнее прижимаясь к ней. Мне было всё мало. Мало, хоть и так уже взял её. Мне нужно было ещё. Хотелось большего. Я чувствовал себя, как девственник, впервые дорвавшийся до женщины. Все мои предыдущие связи, в сравнении с этой ночью, казались жалкой прелюдией. Я двигался, как сумасшедший, наслаждаясь каждым рывком. Сжимал стройное тело своей жены, покрывал его поцелуями, которые сродни сравнить с укусами. Оставлял следы на её нежной коже и зализывал их, словно прося прощение за содеянное. Мое наслаждение всё нарастало и нарастало. Я чувствовал, что уже близок. Анна Аврора громко стонала подо мной, доводя меня до исступления. Все мои чувства обострились. Я был на пределе. Сердце гулко билось в груди, сознание затуманилось дурманом. Последний резкий толчок и я наконец достиг пика, содрогаясь всем телом от наполнявшего меня удовольствия. Навалился на неё всем своим телом. С моих губ сорвался сдавленный хриплый стон. Дрожащими руками я прижал Анну Аврору плотнее к себе. Уткнулся носом в её шею, вдыхая ставший уже таким родным запах. И наслаждался. Наслаждался удушающими волнами острого удовольствия, полученного от соития с ней.

Я пробыл в таком положении ещё немного, пытаясь выровнять дыхание. Анна Аврора продолжала тихонько всхлипывать. По её виску прокатилась горькая слеза, которую я немедля слизал языком, смачно причмокнув, смакуя сладкий вкус своей победы. Я подчинил её. Заставил. Сделал с ней то, о чём столько времени мечтал. Я поцеловал её висок и переключился на левое ушко.

– Т-шш. – тихо прошипел я, пытаясь успокоить её и собрал языком солёные капли с левого виска.

А после отстранился, под вымученный стон своей Эрлин. О, Боги. До чего же она прекрасна сейчас. Аж залюбовался результатами своих трудов. Раскрасневшаяся, изнеможённая, покрытая следами моей любви, она тяжело дышала, соблазнительно приоткрыв опухшие от поцелуев губы. Анна Аврора лежала раскрытая передо мной, не в силах спрятаться от моего затуманенного взгляда. Измазанная девственной кровью и моим семенем, моя… Только моя Эрлин. Я испачкал её собой. Опорочил. Отобрал её честь. А она всё равно осталась такой же чистой и непорочной, как раньше. Разве такое возможно?

Я заботливо укутал Анну Аврору простыню и, улегшись рядом, прижал её дрожащее тело к себе. Она тихо всхлипывала у меня на груди, пока я нежил её в своих крепких объятьях. Уткнулся носом в её макушку и дышал ею, стараясь выровнять никак не желающее приходить в норму дыхание. Я всё еще испытывал поражающую легкость и эйфорию от близости с ней. Сердце продолжало набатом бить в ушах, заглушая потуги разума в голове. Рука собственнически сжимала ягодицу Анны Авроры. В памяти хмельным флёром прокручивались её стоны. Кожу на груди приятно саднило от царапин, оставленных ее ногтями, а перед глазами то и дело всплывало, как она выгибается подо мной.

Я ещё долго не мог протрезветь, прокручивая в голове случившееся. Меня никак не хотело отпускать. Я проживал эти сладостные моменты снова и снова, прокручивая их в памяти. Пока окончательно не пришел в себя. И не осознал на трезвую голову, что же я, чёрт побери, натворил!

А самое ужасное, что я даже не успокоился! Думал, что стоит мне взять её, как первобытный самец во мне перестанет требовать разврата с ней. Никогда ещё я так не ошибался. Я жаждал её ничуть не меньше, чем раньше, если не больше.

«Святые Бескрайнего Севера, какое же я чудовище», – запоздало очнулся моя совесть.

Глава 95. Перед всем миром

Витторио:

К тому времени, как проснулась моя совесть, Анна Аврора уже уснула. Такая маленькая, хрупкая, она сладко сопела в моих объятьях, заставляя меня чуть ли не урчать от удовольствия. Её слипшиеся от слез ресницы подрагивали во сне, напоминая мне, сколь ужасно я с ней поступил. Я утратил всякий контроль над собой и брал её грубо и жестко. Совсем не так, как она того заслуживает. И самое ужасное – я причинил ей сильную боль, даже не пытаясь хоть как-нибудь облегчить её. Не остановился, не дал ей время свыкнуться с новыми ощущениями. Драл её так, будто впервые брал женщину. Как мне теперь смотреть ей в глаза? Как ей довериться мне, если я обещал защищать её, но так и не смог защитить от самого себя?

Увы, не смотря на все мои душевные терзания, я тело продолжало требовать её. После небольшой передышки я готов был вновь броситься на Эрлин, как голодный зверь. Слишком уж долго я желал близости с ней, чтобы насытиться с одного раза. Хотя что-то мне подсказывало. Что и тысячи ночей не хватит.

Но я не мог нарушать её сон только лишь с целью утолить свои плотские нужды. Лежать с ней в обнимку и чувствовать её тепло было так же невыносимо. Поэтому я попытался аккуратно переложить Анну Аврору на подушку. Она что-то хмыкнула во сне, а после скрутилась в клубочек, как кошка. Моя зеленоглазая, ручная кошка.

Я встал с кровати, натянул штаны и подошел к графину. Плеснув рома, уселся на диван и принялся запивать все пройденные нами испытания. Не мог поверить, что всё наконец-то закончилось. Мне думалось, что в любой момент в нашу спальню ворвется Анджей с круглыми от ужаса глазами и завопит мне что-то в стиле: «Ваше Величество, там такое…» и понесётся. Землетрясение, войны, восстание мертвых (Джорджа в том числе) и прочая ересь. Я бы даже не удивился, если бы небо вздумало упасть на землю. Сейчас, когда мне так хорошо, находясь рядом с ней. Один на один. Без лишних глаз. Когда я могу в любой момент коснуться её, поцеловать, закинуть её стройные ножки себе на плечи и…

Так, хватит об этом думать, нам обоим нужно выспаться. Я просто не могу так чудовищно поступить с ней. Моя Анна Аврора и так пережила слишком многое, как для девушки, которая была взъерошена, как в тепле и ласке, подобно майской розе.

Чтобы отвлечься решил заняться делами насущными. В частности государственными. Для моей супруги это в новинку, конечно, но да, ей следует привыкать, что вся наша с ней жизнь, вплоть до постели – это дела государственные. И если раньше ей, как простой аристократке не было нужды отчитываться о своей жизни, то теперь, став императрицей, её невинность должна была стать предмет публичного обсуждения.

Дабы мне сподручней было, я позвал горничную на помощь:

– Я сейчас подниму её, а ты смени простынь на чистую. – тихо приказал ей.

Она кивнула и принялась исполнять поручение. Я аккуратно, боясь разбудить, взял на руки Анну Аврору. Моя невесомая Эрлин, укутанная в простынь, выглядела, как спящий ангел. Невольно залюбовался ею, не боясь быть пойманным. Святые Бескрайнего Севера, как непривычно в открытую рассматривать Анну Аврору без опаски быть уличенным в этом, как преступник. Хоть целый день гляди и слова никто не скажет. Надо будет заказать её портрет себе на стол.

– Н-нет, – промямлила вдруг во сне моя жена.

Её прекрасное личико скривилось, брови свелись не переносице.

– Джордж… Не выйду… – тревожно произнесла она во сне.

– Т-шш, – стал убаюкивать её на руках, словно малое дитя.

Мне не хотелось её будить. Вдруг она не уснёт после этого кошмара?

– Я здесь, Анна Аврора. – сказал я, поцеловав её в лоб. – Я не отдам тебя Джорджу. Я здесь.

Она затихла, услышав мой голос, и я бережно уложил её на чистую простынь. Служанка молча стояла, ждав дальнейших указаний. Кивнул ей, чтобы она ушла. Меня вдруг погрузило в смутные мысли. Эту счастливую ночь омрачили воспоминания о брате. Джордж… Почему я не уберег её от Джорджа? Почему я не уберег его от него самого?

Уснул поздно, но по старой военной привычке всё равно встал рано. Чувствовал себя, как варенный, но отсыпаться буду потом. У меня, как у императора, есть обязательства. И прежде всего закончить с этой свадьбой. Я, безусловно, рад этому событию. Но постельные эпизода сего празднества меня радуют куда больше, нежели дневные развлечения. Шум, гам, музыка, толпы гостей. И траты! Везде огромные траты! Мне ещё думать, как восполнять казну после войны. Отстроить хотя бы то, что было разрушено. Кроме того, у меня грандиозные планы по постройке мельниц, мануфактур, школ, приютов. Я прямо смотрю и вижу в каждом блюде из заморских продуктов какую-нибудь не напечатанную книгу или не выкованный меч. Ничего не мог с собой поделать. Привычка питаться кашами и простым мясом от меня ещё никуда не делась. Нет, в доме, конечно, кухарка много чего готовила. Но не так вычурно. Да и вообще последнее годы я больше провел в засадах в лесу, питаясь дичью и грибами.

Так что, морально готовясь к истерике казначея по этому же поводу, я нехотя натягивал на себя парадное убранство, подготовленное для второго дня свадьбы. Право слово, я бы так же, как и этот важный чиновник, кричал бы на весь дворец и эпично размахивал баснословными счетами. Но, как император, не могу себе этого позволить.

Закончив с одеждой, не без гордости взял в руки окровавленную простынь и вышел на балкон. Сам не знаю, от чего, но я был очень доволен собой. В саду дворца уже разгуливали гости, наслаждаясь фуршетом. Под пристальными взглядами я перевесил через перила простынь на всеобщее обозрение. Отныне весь мир теперь знает, что Анна Аврора моя. Гости восторженно захлопали и, чокнувшись бокалами, принялись отмечать консумацию браку.

Шум с улицы ожидаемо разбудил мою жену. Я надеялся, что её сон всё же крепче. Открыв глаза, она испуганно подорвалась, оглядываясь вокруг, словно боялась увидеть здесь что-то или кого-то.

– Ну-ну, чего ты? – присел рядом с ней на кровать.

– Н-ничего. – всхлипнула она, отвернувшись.

Я видел, как в её глаза наполнились влагой. Раньше, я бы просто оставил её на попечение целой вереницы служанок и фрейлин, приказав выяснить и доложить мне, что стало причиной её печали. Но теперь, будучи её супругом, я не мог спихнуть на них это бремя. Однако, справляться с этим в одиночку, мне было пока не по силам. Я не знал, что делать с женскими слезами. У нордорийцев подобные проявления чувств было огромной редкостью. И лишь по веским поводам таким как смерть или, к примеру, болезнь ребёнка. Любые другие горести они оплакивали без мужского участия. Истерики в присутствии мужчин были непозволительны. Исключением разве что служила моя Отталия. И то на пальцах одной руки можно было посчитать подобные выпады. Только вот Анна Аврора не моя младшая сестра, я не могу пообещать ей куклу, чтобы она не расстраивалась.

Будь на моём месте мой покойный отец Верховный Эльф Вальф, то непременно приказал бы ей успокоиться. Честно говоря, язык чесался сделать то же самое. Сей способ был прост и привычен мне. Но за всё это время я убедился, что приказами я многого не добьюсь от Анны Авроры. Вести себя с Эрлин, как с обычной нордорийской дворянкой не получится.

Поэтому я не придумал ничего лучше, кроме как просто усадить жену себе на колени и обнять её. Сделал только хуже. Она принялась в открытую рыдать у меня на плече. Её плач раздирал мне сердце. Что уже успело случиться, она ведь едва ли глаза открыла? А я, воин повидавший не раз смерть в глаза, спасовал. Струсил перед маленькой хрупкой эльраткой. Язык у меня не повернулся спросить о причинах её слёз. Потому что боялся услышать, что виной тому я и моя вчерашняя несдержанность. Я просто целовал её волосы и гладил по спине, пока она не успокоилась.

– Вам надо в купальню, – сказал я, отстранившись. – Я прикажу прислать фрейлин. Они помогут подготовиться Вам.