Текст книги "Я не выйду за варвара (СИ)"

Автор книги: Мирослава Вишневецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 40 страниц)

Глава 100. Вторая ночь

Витторио:

– Я не хочу ждать. – говорит она и мое самообладание летит к чертям.

Потому что я тоже не хочу. Не хочу и не могу. Наивная девочка. Она не осознает, на что соглашается, не понимает, что вчера было только начало. А я понимаю. И не собираюсь останавливаться, хоть и боюсь обидеть её. В оправдании себя виню её. Зачем она напялила эту ничего не скрывающую сорочку? Зачем прикасалась ко мне так нежно, зная, что я сдамся, не оказав должного сопротивления её чарам.

Рывком заваливаю её на спину и нависаю сверху, чтоб даже мысли не было вырваться. Но в итоге сам оказываюсь в ловушке. Как завороженный тону в её пьяных от желания очах. И сам пьянею, ощущая, как жгучая страсть приятным теплом разливается по телу. Губы Анны Авроры инстинктивно приоткрываются на вдохе, будто требуя поцелуя. Разве можно им отказать? Я касаюсь к ним со всей нежностью, на которую только способен. Смакую их сладостность и мягкость, зверею от их податливости. Особенно, когда она, как бы одобряя мои действия, зарывается в мои жесткие волосы.

Сегодня поведение моей жены разительно отличается от вчера. Анна Аврора не стремится сбежать, не напрягается от каждого моего властного, порочного движения. Напротив, доверчиво льнет ко мне всем естеством, полностью расслабленная и не боится раскрыться передо мной. Даже не дернулась, когда придвинул её бедра ближе к своим.

А я боялся. Боялся, что снова причиню ей нестерпимую боль. Хоть видел, что она готова. Она испачкала низ моей выпущенной наружу сорочки своей влагой, пока я прижимался к ней. И тем не менее я замер, оторвавшись от её губ. Заглянул в её глаза, ища там уверенность в том, что должно было случиться. Анна Аврора обхватила руками мое лицо и, преисполненная не свойственной ей смелостью, умоляюще прошептала:

– Пожалуйста…

Я не дал ей договорить. Занял её язык более полезным сейчас занятием. И слился с ней воедино, не теряя драгоценное время на то, чтобы полностью освободить нас от одежды. Эрлин и так нельзя было назвать одетой. Её полупрозрачная сорочка давно капитулировала сбившись на талии.

– Мм… – промычала мне в рот Анна Аврора.

Её доселе расслабленное, упругое тело напряглось. Кулачки сжали ткань моей рубашки чуть выше локтей.

– Прости. Я сейчас… – оторвавшись от её губ я попытался немного отстраниться, чтобы облегчить ее неприятные ощущения. Я все же не должен был терять голову, вторгаясь столь решительно и резко. Но этим лишь усугубил ситуацию.

– Нет, стой! – перебила она меня, заставив замереть на месте.

О, Боги! Ну какое «стой»? Знала б она, каких усилий мне стоит не вбиваться в неё, как изголодавшийся солдат, месяцами не трогавший женщину.

– Не двигайся… Пожалуйста… – севшим голосом попросила она.

Ей очевидно было больно. Не так сильно, как вчера. Но напряжение было. Она тяжело выдохнула и, сжав свои налитые губы, судорожно сглотнула. Мне нужно было дать ей привыкнуть к себе. Помочь расслабится. Я расположил свои локти по обе стороны от её головы и, поглаживая ладонью её шелковые волосы, ответил:

– Хорошо. – поцеловал её в лоб.

«Плохо!» – вопило мое сознание. Это всё очень плохо. Для кого из нас двоих это пытка? Я разрываюсь, не понимая, от чего я мучаюсь больше: от того, что снова причинил ей боль своей несдержанностью, или от того, что ну просто невозможно замереть на месте, настолько «близко» соприкасаясь с ней. Как можно держать себя в руках, изводясь от желания, когда от порочного удовольствия с ней меня отделяют лишь пара движений. Я так долго не выдержу. Взорвусь, как пороховая бочка, от её малейшего движения.

Поэтому стоило поскорее привести Анну Аврору в чувство. За не имением возможность притянуть её ближе, я дал полную свободу рукам и губам. Пальцы собственнически блуждали по аппетитным округлостям, искушая меня в очередной раз сорваться. Губы воинственно впивались в нежную девичью кожу, борясь с желанием прокусить её чуть ли не до крови. Мне хотелось всю её. Дышать ею, пить её. Я уткнулся носом в шею, рядом с теплой пульсирующей жилкой, и вдыхал её сладкий запах. Он постоянно преследовал меня. С тех самых пор, как я она очнулась в моих руках после лихорадки. Мерещился мне, не давая нормально спать. Я жадно дышал им, как в последний раз. Старался запомнить его, разбить на оттенки и ноты.

– Ты знаешь, что то, что было вчера – только начало? – прошептал ей на ушко.

Не сдержался-таки. Решил подразнить её, насладиться её робостью и беспомощностью.

– Как думаешь, что я ещё с тобой сделаю? – все же издеваться над ней – это отдельный вид удовольствия. Она невинно покраснела и тихо ответила:

– Не знаю…

– Хочешь расскажу тебе? – поцеловал её плечико.

Анна Аврора промолчала, стыдливо избегая зрительного контакта со мной.

– Впредь это будет повторяться всякий раз, когда мы окажемся в спальне. – ещё один поцелуй на грани укуса.

– Я буду закидывать твои стройные ножки на свои плечи, перед этим отшлёпав тебя так, что кожа будет гореть. И буду ласкать губами меж твоих ножек, как вчера, без оглядки на твое согласие. – мне сносит голову чувство её безотказности мне. Понимает, что обязана исполнять мои прихоти, знает, что никуда не сбежит.

– Тебе ведь понравилось это, да. – не спрашивал, утверждал я.

– Витторио! – возмутилась она, щёки ещё пуще окрашиваются предательским румянцем.

– А будет ещё приятнее. – целую её тонкую шею. – Я заставлю тебя раз за разом содрогаться от нахлынувшего удовольствия. Ты сама будешь умолять меня взять тебя.

Горячая, сейчас расплавится у меня в руках.

– А ещё я поставлю тебя на колени, будешь валяться у меня в ногах, как перед поединком. И ласкать меня… – прошептал ей на ушко и добавил. – Губами.

– Перестань! – смущённо просит она.

– Перестать? – наигранно удивляюсь я. – Ты уверенна, что хочешь, чтобы я перестал?

Её разум мог вторить о скромности и целомудрии, но тело не могло врать. Мои непристойные речи, мои ласки вызвали у неё желание, затмив болезненные ощущение. Я чувствовал, как Анна Аврора полностью расслабилась подо мной, готовая принять меня полностью. И я подался вперед.

– Ах… – вырвался у неё стон удовольствия, не боли.

Я двинулся снова, заставляя Анну Аврору звучать новыми нотами. Она тут же приложила ладонь ко рту, стесняясь своего порыва.

– Не надо. – ласково сказал, убирая её руку. – Я хочу слышать тебя. Мне ведь не надо напоминать тебе, что моя Эрлин должна исполнять все мои желания? – все же не сдержался от того, чтобы в очередной раз напомнить, у кого власть в этой империи. Везде.

А дальше. То, что началось дальше, нельзя было сравнить ни с чем. Мы оба были будто бы сотканы из желания. Анна Аврора забыла про стеснение, отдавая мне всю себя. А я все никак не мог насытиться ею, вырывая из её пышной груди всё новые и новые стоны – как пение соловья. Её горячая, упругая кожа, укрытая капельками пота, будто россыпью мелких бриллиантов, блестела в свете свечей, не давая мне оторвать глаз от неё. Искусанные губы, налитые груди. Словно сами Боги создали её для меня. Для того, чтобы я вкушал её, позабыв обо всём. Подарили мне одному за все тяготы и невзгоды, что пережил мой народ. Отдали мне, чтобы поработить мои сердце и душу, и тело. Всё её и больше ничье. Всё. Все судьбы, которые я могу вершить, вся власть в этой империи в манящих губах моей Анны Авроры. В её порывистом выдохе и мелкой дрожи, коей сотрясается её тело подо мной. И её тихом:

– Витторио… – как мёд по моей душе.

Я не в силах устоять от всепоглощающей волны накатившего на меня наслаждения. Всем телом наваливаюсь на Анну Аврору, разделяя с ней миг наивысшего удовольствия. Изливаюсь в лоно. Ощущаю бешенную пульсацию и то, как она неистово трясется под мной. Нежная, изящная, сейчас она выглядела лучше, чем когда-либо. Ни дражайшие шелка, ни сияющие драгоценности не делали её такой прекрасной, как порочная эйфория, полученная благодаря мне. Самолюбие ликовало от мысли, что это я довел её до такого.

– Ты прекрасна, Душа Моя. – сказал, тяжело дыша, и коснулся её медовых губ.

– Вам было хорошо? – спрашивает Анна Аврора, словно ученица, ждущая от меня оценку.

Не смог сдержать смех. До чего же она милая в своем желании угодить мне. Даже не верится, что ещё месяц назад эта девушка готова была собственноручно четвертовать меня. К сожалению, не учёл, что это может задеть тонкую душевную организацию моей жены.

– Что Вас так рассмешило? – обижено смутилась она, силясь отвернуть от меня свое милое раскрасневшееся личико. Но не успела, я быстро повернул его обратно и прижал супругу к себе.

– Прости, прости меня, негодника. – принялся зацеловывать алевшие щёки. – Меня просто умиляет твоя невинная наивность, что резко приходит на смену похоти. И как только в тебе умещаются эти разные, но такие манящие ипостаси?

Пришлось убрать её кисти от прозрачной ткани, гордо именуемой ночной сорочкой, которую она так рьяно пыталась натянуть с талии обратно на грудь. Толку в ней нет. Она не только ничего толком не прикрывает, а даже мешает мне чувствовать её тепло и лицезреть красоту.

– Снова шутите надо мной? – вернулась моя стеснительная Анна Аврора, продолжавшая свою бесплодную борьбу со мной в надежде прикрыться.

– А ты снова называешь меня на «Вы»? – дерзкая усмешка не сходила с моего лица. Ну не мог я ничего с собой поделать. Кончики губ то и дело устремлялись к ушам, растягивая мои губы в счастливой улыбке.

– Думаешь уместно так обращаться ко мне, после того, как…

– Витторио! – возмущенно перебила она меня, прикладывая свою ладонь к мои губам.

Но разве эта слабая ручка сможет мне помешать?

– …как ты извивалась подо мной, громко… – Анна Аврора таки нашла способ заставить меня замолчать, спешно поцеловав меня. Впервые на моей памяти. Неужели мне придется доводить её каждый раз, чтобы она сделала это сама?

Руки сами сползли по её спине, сминая девичьи выпуклости.

– Подождите, – прервала она поцелуй, – мы ведь только что…

– И что? – поставил вопрос ребром, ожидая её реакции.

– Вы хотите ещё раз, потому что Вам не…

Так, хватит. Пора прекращать этот дурдом и выбивать глупости из её очаровательной головки.

– Тс… – приложил указательный палец к её губам. – Если бы мне не понравилось, то я не смог бы излить в тебя своё семя. И уж точно не сходил бы с ума от сладостных конвульсий в унисон с тобой. Ночи с тобой – лучшее, что было со мной. Ещё раз скажешь подобную глупость – накажу тебя. И перестань мне выкать. При поданных ещё навыкаешься.

– Прости. – извинилась она.

– Это ты меня прости, я повёл себя недостойно, рассмеявшись в ответ на твою невинную искренность. На самом деле я счастлив. Счастлив, что я наконец-то могу не делить тебя ни с кем, что твои чувства взаимны и что мы можем наслаждаться друг-другом в постели.

– Я тоже… Счастлива быть с тобой, Витторио.

Глава 101. Сложная математика

Витторио:

Последний день празднований прошел без эксцессов. Он был куда менее пышным, чем первый и второй. Кажется, в какой-то момент все и вовсе забыли, чего ради собирались сюда. Голубо-кровная публика обсуждала дела насущные. Я между тем сумел договорится о выгодном сбыте готовых древесных изделий, то бишь мебели, в страны, где окромя пальм, да фиников других деревьев не сыщешь. И ещё парочку других выгодных для империи сделок.

Не забыл и про сестёр. Желанием породнится с правителем столь огромного государства и богатого государства горели многие. В кулуарах только и велись об этом разговоры. На Эрлис смотрели, как на трофеи. Были юные смельчаки, пытавшиеся очаровать их собой. Однако, более просвещённые в тонкости нордорийской культуры понимали, что прежде всего им надо очаровать меня. Ибо то, сколь внимателен я к своей жене, вовсе не означает, что я такой со всеми. Моя супруга эльратка душой и плотью, а посему я не могу себе позволить обращаться с ней так, как привык это делать с другими женщинами. Эрлисы – северянки и ставят мою волю выше собственных желаний. Они без тени сомнений и сожаления выйдут за того, за кого я скажу, исполняя свой долг перед Севером.

Было ли мне их жаль? Да. Я искренне жалел их будущих супругов. Потому что нордориек, а уж тем более представительниц династии Хангвул, не так-то просто сломить. Они покорны, сдержаны и без моего дозволения глаз от пола не отрывают. Потому что я их Верховный Эрл. Но это не значит, что безвольны и не имеют собственного мнения. Редкий южанин смог бы управится с их норовом. Так что мои прекрасные сестры уже к концу дня были в статусе невест соседних правителей или же их прямых наследников. К счастью, среди женихов не было престарелых мужей. Старшему из них едва ли исполнилось тридцать пять.

Что же касается моей третей сестры – Лагерты, то эту малахольную барышню я решил оставить при себе. В пределах досягаемости. Ее нежная натура должна была чувствовать себя близкой к Северу. И, таким образом, убив сразу двух зайцев, я решил отдать её за сына председателя столичного дворянства, то есть брата фрейлины Мари. Как-никак породнится с местными аристократами было хорошей идеей. Вопрос о судьбе Отталии было решено отложить. Она, по моему мнению, была ещё слишком мала, чтобы отдавать её в расход в политических играх.

Когда орава гостей наконец-то стала покидать столицу, я наконец-то выдохнул. И ушел целиком в… в спальню со своей женой. Во-первых, очень хотелось выспаться после недель недосыпа. А, во-вторых,… Во-вторых, мы рьяно исполняли свои государственные обязанности по обеспечению империи наследниками. Я трудился в поте лица, не жалея ни себя, ни Анну Аврору. Она оказалась на удивление талантливой ученицей и мне не терпелось перейти с ней к новым, более сложным темам.

Кстати, меня она тоже вздумала учить. Мои глаза едва не вылезли из глазниц, а лицо растянулось, как паруса на ветру от услышанного.

– Пришел твой черёд учиться! – заявила она за завтраком, соблазнительно закинув виноградинку в рот.

– Чему же, позволь узнать, мне нужно учиться? – я аж привстал с постели, на которой мы трапезничали.

– Как чему? – удивилась она. – Эльратскому. Как ты можешь быть правителем империи, если знаешь только нордорийский?

– Не только, исправил я её.

– Те языки не в счёт, ты должен знать эльратский, как самый распространенный.

– Ну даже не знаю, получится ли у меня выучить столь сложный язык. – хитро улыбнулся я. Очень интересно, как же она собирается учить меня тому, что я и так знаю не хуже неё. В любом случае уроки эти закончатся в горизонтальной плоскости.

– Конечно, получится. – уверенно залепетала она. – Профессор Ментор великолепный учитель, он быстро…

Так, подождите! Какой такой «Ментор»? Он не входил в мои планы.

– Нет. – категорично заявил я.

– Но почему? – расстроилась Анна Аврора. – Учитель Ментор замечательный преподаватель, ты даже…

– Я соглашусь только при одном условии.

– Каком? – заинтересовалась она.

– Преподавать будешь ты.

– Хм… Я не уверенна что у меня получится. – невольно повторила она мою фразу.

– Получится. – ответил я. – И делать это ты будешь сидя у меня на руках.

– Это уже два условия! – смутилась моя Эрлин.

– Голая. – добавил я.

– Что? – возмутилась она.

– Полностью. – спокойно добавил я.

– Витторио! – на пределе уже.

– Или я не соглашусь. – невозмутимо произнес я, будто мы говорили просто о погоде.

– Тогда у меня тоже есть условие. – парировала Анна Аврора.

– Я, кажется, тебя уже предупреждал, что ты не можешь ставить мне условия. – северное нутро во мне взбрыкнуло. У нас уже был разговор на эту тему до свадьбы.

Но она будто бы и не заметила моего недовольства.

– Иначе я не соглашусь. – настояла она.

– И что же это за условие? – спросил скорее из интереса, чем из желания исполнить его.

– Ты будешь одетый.

– Хорошо.

– Полностью. – добавила она.

– Это уже два условия. – перекривлял её.

– Или я не соглашусь. – опять пригрозила она.

Похоже вместо перепелиных яиц нам на завтрак по ошибки подсунули яйца несчастных попугаев.

– Допустим. – ответил всё ещё уверенный в своем замысле.

– С застёгнутыми штанами. – шах и мат мне.

– Вообще-то я меньше условий выставил. – недовольно буркнул я.

– Три. – сказала она.

– Где там три? – удивился я.

– Сидеть на тебе – раз, голой – два, полностью – три. – победоносно заявила моя жена.

– Но ты-то четыре.

– А ну-ка поведай мне, где ж там набралось столько? – моя жена вошла в некий азарт, совсем позабыв, что я Верховный Эрл.

– Одетый – раз, полностью – два, в застёгнутых штанах – три. – перечисли ей.

– А где четвёртое?

– Учить с тобой при этом эльратский – четыре. – улыбнулся я.

– Но ведь ради этого и ставились условия!

– Ничего не знаю. – категорично заявил, словно мне три, а не двадцать три.

– С тобой невозможно вести переговоры!

– Всё должно быть по чину одно условие. Убирай одно условие. Чтобы было поровну.

– Хм… – задумалась она. – Я уберу пункт про «полностью», но оставлю «учить эльратский», «одетый» и «в застегнутых штанах».

Вот хитрая.

– Я не согласен. – упёрся я.

– Почему? Их же три, как ты и сказал. – удивилась Анна Аврора.

– Условие про застегнутые штаны тут не вяжется. – недовольно буркнул я.

– Хочешь, чтобы я убрала его? – понимающе улыбнулась она. Так… Эти переговоры наконец-то начали заходить в правильное русло.

– Хочу. – ответил я, готовый хоть сейчас приступить к "учёбе".

– Тогда я верну его, пункт про "полностью".

– Ну мне так больше нравится. – почти замурлыкал от одной только мысли, как буду "учится" с ней.

– Но тогда тебе придётся тоже убрать какое-то условие, чтобы мы были на равных. А то у тебя их сейчас четыре. А должно быть тоже три, как у меня. – она невинно захлопала своими глазками, но я отчётливо видел, как в них плескаются чёртики.

– И какое же четвертое? – настороженно спросил я.

– Ну то, согласно которому преподавать должна я. Думаю его можно и убрать. Преподавать может и учитель Ментор, а вот пункты про «голышом» «полностью» и «на тебе» можно и оставить.

Вот же ж проказница, переиграла меня таки.

– Не получится. – равнодушно ответил я.

Она вопросительно глянула на меня.

– Потому что я и не собирался выполнять твои условия. Забыла? Я твой Верховный Эрл, ты не можешь мне ставить условия. – надо было видеть её лицо в сей момент.

– Тогда зачем Вы устроили эти торги? – возмутилась Анна Аврора.

– Забавы ради.

– Если Вы не согласитесь на мои условия, то я…

– То ты что? – спросил я. – Не станешь учить меня эльратскому? Так это ведь тебе нужно было. И ещё, – сказал я, склонившись над ней, и добавил тихо. – Ты не можешь мне угрожать.

Для доходчивости запустил руку под подол её халата, сжимая бедро.

– Ну так как? – поцеловал её шею. – Ты согласна на мои условия? Или нашу сделку нельзя считать состоявшейся?

– Мне нужно подумать. – ответила она, нервно сглотнув.

– Хорошо, я дам тебе время. – смилостивился я.

– Спасибо.

– Уже закончилось. – хитро улыбнулся.

– Что? – непонимающе спросила моя Эрлин.

– Время уже закончилось. – пояснил я. – Я жду ответ.

Она враз замешкалась, не зная куда деваться.

– Всё понятно, ты струсила, моя дорогая жена.

– Нет, стой, я согласна! – очнулась она.

– Даже не знаю, что делать, время на ответ вышло ведь… – призадумался я.

– Ты уверен? – спросила она, обхватив моё лицо ладонями.

– Уверен. – ответил я, глядя на её губы.

– И ничего больше нельзя сделать? – вот негодница, напрашивается ведь, а строила тут саму невинность, торгуясь со мной по всем пунктам.

– Думаю, можно. – нервно сглотнул я, протягивая руки к вырезу на груди. – Если очень постараться.

Да уж, до уроков мы так дойдём не скоро. Кто бы сказал мне тогда, что у семейной жизни есть обратная сторона. И она далеко не такая приятная, как постельная её часть.

Глава 102. Война

Витторио:

Жизнь после свадьбы завертелась с небывалой скоростью. Восстановление империи после войны шло полным ходом. Все средства были брошены на стройку. Мельницы, мосты, переправы, новые дома для пострадавших и всё в таком душе. Активным ходом шла лесозаготовка и развитие мебельной промышленности. Султаны из жарких стран, а также их знатные поданные щедро платили за вычурные предметы обихода. Начались реформы в армии и системе образования. Нордорийский язык был признан вторым государственным в империи. Отныне все, кто претендовал на должность при магистрате или губернских канцеляриях, должны были в совершенстве владеть обоими языками.

И если империя активно развивалась, то семья моя постепенно пустела. Не успел я опомниться, как Лагерта уже вышла замуж и переехала к мужу. Пусть она и жила в столице, но на семейных ужинах мне не хватало её. Я никогда не был особо близок с ней, она была очень ранима, как для северянки. И тем не менее я ощутил тоску в душе. Наверное, я просто понял, что больше никогда не будет, как раньше. Даже не смотря на то, что время от времени она проведывала нас.

А потом также незаметно мой дом покинули Хельга, Агнеса и Индгрид. Мы ездили к ним на свадебные церемонии в соседние страны. Я лично провожал их к алтарю. А по пути туда мы с Эрлин успевали совершить полноценный королевский тур. Я с проверкой, а моя жена скорее в качества вестника мира и процветания. Народ любил бывшую герцогиню, зарекомендовавшую себя в обществе, как праведную служительницу родине и верный член императорской семьи.

Так нас осталось во дворце четверо. Я, моя Анна Аврора, Ее Святейшество и маленькая Эрлис. Напрасно переживал, что заскучаю без сестёр. Ибо эти трое устроили такое, что скучать было некогда. Поначалу я и не подозревал, что что-то не так. Мне докладывали обо всём, что творилось во дворце. Но то ли мои нордорийские докладчики были не в силах понять сути женских интриг и их многозначительных взглядом. То ли просто не считали нужным отвлекать меня такими мелочами, не счёл их достойными моего внимания.

Первые подозрения возникли у меня во время очередного семейного завтрака. Мы как обычно сидели на террасе, но меня почему-то всю трапезу не покидала мысль, что происходит что-то странное. Женщины семьи Хангвул мило беседовали со мной и между собой, любезничали и излучали само добродушие. Однако, стоило мне опустить глаза в тарелку, как я чувствовал, что воздух вокруг почти искрится, а над столом летают молнию. Но, когда поднимал глаза, натыкался лишь на милые улыбки. Поначалу я счёл, что мне это всё просто показалось. Несколько дней, а потом и недель подряд просто показалось.

Как выяснилось, там была война всех против всех. Дорогие мне сердцу женщины воевали за меня, пока сам я старательно делал вид, что ничего не происходит. Не мужское это дело – лезть в бабьи разборки. Я не собирался мирить их, потому что у меня было много других дел, касающихся благополучия моих поданных. Они должны были сами научится приходить к миру и согласию.

Скажу больше, в этой войне враги время от времени объединялись в коалиции, чтобы преследуя общую цель досадить третьему противнику. Бабушка и Анна Аврора, например, активно боролись с Отталией. Первая чисто из своей природной вредности. Ее Святейшество третировала малышку нравоучениями о достойном для юной леди поведении. В этом её активно поддерживала Анна Аврора, чтобы руками свекрови отомстить маленькой разбойнице за её шалости.

Её Святейшество, как ни странно, тоже досталось. Отталия само собой пребывала с ней перманентном конфликте. И не упускала возможности вытрепать своей высокородной родственнице нервы. Делала всё наперекор, демонстративно отказывалась учить нудные стихи и, конечно же, стреляла из лука. Прямо во дворце. Выбирая в качестве мишени картины, восточную вазу, подаренную бабушке женой короля Лиги Теней, и всё такое в этом духе.

Анна Аврора так же не осталась в стороне. Сама страдала от нравоучений свекрови. Поэтому всячески демонстративно игнорировала протокол, позволяя себе не только открыто смотреть мне в глаза в её присутствии, но и, срам какой, поцеловала меня однажды когда усаживалась завтракать. Бабуля в тот моменте кипела сильнее, чем самовар. Но при мне боялась и взгляд косой кинуть на невестку. Однако, после Эрлин замахнулась на святое для бабушки. Как-то раз, во время завтрака, после очередной бурной ночи, Анна Аврора обратилась ко мне со следующей просьбой:

– Ваше Величество, я хотела бы попросить у Вас дозволения обновить покои, отведенные под музицирование, и заняться реставрацией фортепиано. Это куда экономней для казны, нежели купить новые. Ведь сейчас всё идет на восстановление империи. Я готова выделить на это средства из личного фонда. – её голос звучал так елейно, так нежно.

Только вот бабушка аж подавилась. Тогда я так и не догадался в чём дело.

– Ваше Святейшество, осторожнее. – сказал бабушке, пока та, кидая многозначительные взгляды на нас, запивала еду водой. – Всё в порядке?

– Да, Ваше Величество. – ответила та.

– Ты, Душа Моя, – обратился к жене, – можешь делать с этим всё, что пожелаешь. – разве мог я ей отказать?

Тем более после ночи, во время которой она не отказывала мне ни в чём. Я вообще не посещаю те покои. Не любитель играть на инструментах, да и некогда мне. Поэтому мне решительно плевать, что там она захочет с ними сделать, даже если вдруг решит прикрепить рояль к потолку. Это прекрасно понимала моя Анна Аврора, равно как и понимала, что бабушка любит музицировать.

В итоге Эрлин переделала там всё на эльратский манер. Те покои и до ремонта были далеки от нордориского стиля, а после так и вовсе буквально кричали о том, кто в этом дворце хозяйка. Анна Аврора будто нарочно увешала их насыщенного красного оттенка шторами, в цвет стяга династии Бенкендорф. Таким же красным цветом была оббита вся мягкая мебель. Всюду приказала поставить статуэтки грифонов, а в конце, чтобы так сказать добить бабушку, Анна Аврора попросила мастеров выгравировать на всех музыкальных инструментах цитаты великих эльратских музыкантов. А в особенности поиздевалась над роялями, играть на которых так любила бабуля. На внутренней стороне крышки витиеватыми буквами были выгравированы слова имперского гимна. Специально, чтобы во время игры их было хорошо видно. С тех самых пор это место стало для неё убежищем от моей высокородной бабушки, которой даже проходить мимо этих покоев было противно.

Но в этой войне тяжелее всего было моей жене.