Текст книги "Я не выйду за варвара (СИ)"
Автор книги: Мирослава Вишневецкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 40 страниц)
Мирослава Вишневецкая
Я не выйду за варвара
Глава 1. Вторжение варваров
Анна Аврора:
Сознание постепенно возвращалось ко мне. Я еще не успела открыть глаза, но уже слышала чьи-то грубые обрывистые голоса. Они были на чужом мне языке. Громкие, больше похожие на звериный рык, нежели на человеческую речь, они слышались отовсюду, отдаваясь болью в висках.
Где я? Что происходит?
Вслед за сознанием начали возвращаться и воспоминания, сжимавшие сердце в тиски. Такие страшные, кажется, даже нереальные, словно ночной кошмар. На Эльрат напали нордорийцы. Варвары ворвались в город, а потом…
То, что случилась потом было подобно аду на земле: повсюду пожары, истошные крики, ужасные разрушения и смерть…
Я впервые столкнулась с ней.
Воины северного народа грабили дома, убивали и насиловали. Улицы города превратились в чистилища. Только там не было разбора. От меча гибли все. Мне просто каким-то чудом удалось выжить. Но это было не "чудо", а скорее проклятье, ибо смерть была бы лучшим спасением.
Думаю, причиной такого «везения» было то, что дом моей семьи находился в самом сердце столице, рядом с императорским дворцом. Возможно, дойдя до него, эти нелюди уже успели насытить кровью невинных людей и сильно вымотались, убивая защитников города? Я никогда об этом не узнаю.
Было сложно, но я как-то разлепила глаза. Увы, они показали мне то, что еще мгновенье назад услышали уши: вокруг разрушения, варвары, погибшие защитники Эльрата и…
Кровь.
Никогда не видела прежде столько. Я вдруг поняла, что "реки крови" – это отнюдь не поэтическая метафора. Это страшная реальность. Доселе устланные брусчаткой улочки, теперь чуть ли не по самые щиколотки были покрыты багровой жидкостью.
Ее противный металлический запах бил в нос, вызывая у меня рвотные позывы. Мой завтрак наверняка бы попросился наружу, если бы я с утра его съела. Нордорийцы напали на рассвете и, вместо вилок и столовых ножей, жители Эльрата схватились за вилы и мечи.
Глаза продолжали слипаться. Хотелось потереть их руками, вдруг это просто сон, мираж, что угодно, но только не реальность. И я бы с радостью это сделала, если бы мои руки не оказались связаны. Я сидела в какой-то телеге, если это можно было так назвать. Мое платье для сна, поверх которого я едва и успела накинуть теплый кожаный кафтан, было покрыто сажей и пылью. А самого кафтана не было. Видимо, его украли эти варвары.
Когда варвары прорвались через крепость, мой пожилой отец, Герцог Бенкендорф, приказал мне, а также некоторым служанкам и стражникам спускаться в подземелье нашего дома. Кухарка Марфа насобирала небольшой запас продуктов, который нес сэр Бренк. Мы должны были пробраться по тайному подземному ходу и выйти из в лес.
Там, среди густых зарослей, был охотничий домик, принадлежавший моему отцу. В нем можно было найти лошадей, если их еще не опередили нордорийцы. Но у нас ничего не вышло. Мы ошиблись поворотом, заблудились, долго ходили и наконец-то вышли в какие-то подвалы. Нам показалось, что, возможно, из него идет выход к лесу. Но это оказался ход, который вел к сердцу столицы, в главный Храм Эльрата. Там-то нас и схватили.
Мы боролись, мы пытались бежать, но варвары нас догнали. Их было много. Глава нашей охраны, сер Вест, попытался их задержать. Я никогда не смогу простить себе его смерть. Я должна была бежать, пока он сражался с ними, но страх парализовал меня. Я застыла на месте, как вкопанная, не в силах сделать и шагу. И смотрела. Смотрела сквозь пелену слез, как сер Вест сражается за меня. за мой шанс сбежать. А я так и продолжала стоять, безуспешно пытаясь проснуться от этого кошмара.
Они убили его на моих глазах. Вспороли, будто дичь. Я буду всю жизнь помнить выражение его лица, пронизанного болью и отчаяньем. В свои скромные 17, даже не видя ни разу как забивают утку на охоте, куда меня никогда не брал батюшка, я просто не выдержала. От увиденного провалилась в небытие.
Может его смерть была бы не напрасной, если бы я была смелее, если бы я бежала?
Но теперь уже поздно сожалеть о случившемся. Этот грех навсегда останется со мной. Сейчас же я сидела в какой-то повозке, если это так можно было назвать, и думала лишь о том, чтобы мои мучения наконец-то закончились. Рядом со мной были такие же несчастные девушки, многих я знала лично.
Зачем варвары взяли пленных?
Но догадка, пришедшая на ум в следующий момент, заставила все внутри содрогнуться. В повозке со мной сидели юные красивые девушки исключительно благородного происхождение. Нас хотят в лучшем случае продать на невольничьих рынках, а худшем…
Про это даже думать было страшно.
На пыльных щеках пленниц были видны засохшие разводы от слез. Они уже не плакали и лишь смиренно смотрели в пол повозки, не в силах поднять глаза. Видеть как над родным городом, возвышались нордорийские синие тряпки, которые варвары повесили вместо флагов Империи Священного Грифона, было слишком тяжелым испытанием. Не говоря уже о телах убитых горожан. особенно, когда в лежавшем на брусчатке рыцаря узнавал знакомого тебе человека.
Дьявольские варвары! Ненавижу их!
Кстати, о них. Из уроков истории, которые мне преподавал мой домашний учитель сэр Ментор, я помню, что земли нордорийцев чуть более сотни лет назад были включены в состав страны посредством военных походов Императора Вильгельма I. В учебниках говорилось, что целью Вильгельма I Завоевателя было:
«желание просветить необразованные северные народы и спасти от набегов этих варваров северные окраины Империи Священного Грифона Вильгельм I принес на те земли науку и культуру, стал строить церкви дабы приобщить их к истинной вере, исполняя божественную волю Создателя».
Там же рассказывалось, что нордорийцы, до прихода Великого Императора, были самыми настоящими дикарями: не имели письменности и книг, не знали, как пользоваться вилкой или ножом, вечно пьянствовали, могли прямо на улице устроить бой на смерть, а также поедали сердца поверженных врагов.
Пишут, что они были безбожно жестоки не только к врагам, но даже к своим. Представляете себе, их король пил вино из кубка, сделанного из черепа собственного брата, которого он прежде убил, чтобы занять престол!
Насколько мне известно понятие престолонаследования и вовсе не существовало для этих нелюдей. Говорят, что наследник погибшего короля должен был доказать свою силу и сразиться с тем, кто на совете после смерти правителя высказывал свое сомнение по поводу его сил и способностей унаследовать север и управлять им.
Кажется, это было все, что я о них знала. Хотя, нет, вру. Есть еще одна вещь. Сколько себя помню в ювелирных лавках украшения, сделанные из драгоценных камней и металлов, привезенных с севера, всегда были на порядок дороже, нежели из местного сырья. Золото и серебро, привезенное оттуда считалось более качественным, а камни были намного ярче и ни совсем не мутные, в отличии от здешних.
Как поговаривал мой батюшка, который, возможно, уже ушел в вечность, защищая столицу:
«Эти глупые северяне не знаю цену золоту, лежащему в глубинах их шахт! Они продолжают есть из обычной деревянной или металлической посуды и носить грубые ткани. Эти неучи не в состоянии обрабатывать камни».
Помню еще сэр Ментор рассказывал, что необразованные северяне не желали покорятся цивилизованным законам, платить подати и признавать власть Эльрата. Они не смогли оценить всю ту благодетель, которую им принесла Империя Священного Грифона и поднимали восстания против его Священной власти.
Варвары не поняли доброго слова и искреннюю волю помочь им эволюционировать. Поэтому пришлось говорить с ними на их же языке. Восстания были жестоко подавлены, а их лидеры публично казнены.
Но Священный Эльрат проявил милость к «смелым, но глупым нордорийцам». Им была дарована некоторая автономия, чтобы они понемногу начали привыкать к цивилизации, но судя по тому, что творилось сейчас в столице, можно было сделать вывод, что они так ничему и не научились.
Все, что про них говорили, правда. Они могут лишь разрушать, воровать, убивать и насиловать. Они просто не созданы для чего-то большего. Нордорийцы способны лишь на подлость и предательство. Они предали Империю Священного Грифона, так желавшую помочь им.
И сейчас… Сейчас они хотели унизить нас, растоптать. Собрали девушек из агустейших семей столицы, словно товар, в этой грязной повозке, чтобы опозорить нас, обесчестить.
Нет, я не выдержу этого, не переживу! Я лучше умру здесь и сейчас, но не дамся нордорийцам. Прочитав про себя молитву я собрала последние силы, что были у меня и встала, хотя в повозке удержать равновесие было не просто.
– Не посрамите честь Ваших предков, – обратилась я к девушкам, – не дайте им унизить себя. Лучше верная смерть, чем прислуживать нордирийцам. – сказала я и услышала, как кто-то из стражей крикнул мне что-то на ихнем языке.
Наверное, хотел, чтобы я замолчала. Что ж, пусть немного потерпит. Сейчас замолчу навсегда. Я наклонилась назад, чтобы выпасть с высокой повозки, желая упасть головой вниз и разбиться на смерть. Девушки вдруг запищали, оглушая всех вокруг. Я стремительно летела спиной вниз, вот-вот и я разобьюсь о залитой кровью брущатку, но…
Эти варвары отобрали у меня даже это. И как я не могла посмотреть вниз, прежде чем падать. Рослый варвар в панцире, с длинным синим плащом поймал меня в свои грязные лапы, почти переломав мне кости своей хваткой.
Он посмотрел мне в глаза своим звериным взглядом. Его синие очи, словно, две ледяные глыбы холодили нутро, заставляя все внутри сжаться. Еще немного и я мое сердце хватил бы приступ, но какой-то другой варвар спас его и обратился к этому нордорийцу, заставив его повернуться к себе:
– Эрл Виторио! – произнес тот и варварские стражи, что везли нас внезапно склонили головы.
«Эрл? – подумала я, – Кажется, «Эрлами» учитель Ментор называл правителей нордирийцев…».
Глава 2. Казнить, нельзя помиловать
Витторио:
Вчера свершилось то, ради чего я жил все свои двадцать три года. Вместе со своим отцом, Верховным Эрлом Вальфом, я повел в бой войско нордорийцев и отомстил имперцам за столетие гнета и мучений. Они убивали и насиловали наших женщин, искореняли знать. Навязывали свои язык и культуру, параллельно уничтожая наши.
Я был из знатной и обеспеченной семьи. Мой отец, Вальф, был главой автономии в нордорийских землях, под протекторатом Империи Священного Грифона. Тогда, имперские лгуны вещали о благодетели Императора, мол он даровал автономию северным кланам, чтобы они «постепенно начали привыкать к цивилизации».
Трусы.
Они боялись признать, что просто были не в силах сдерживать наши восстания и эта автономия была дана лишь только для того, чтобы немного успокоить воинственных нордийцев. Но нам не нужна мнимая свобода.
Помню как в приходской школе их предательской церкви, где я вынужден был учится за неимением других, учителя говорили, что у нордорийцев нет своего языка, что это просто старое эльратское наречие, но на каком же тогда языке мать пела мне колыбели? Они утверждали, что Вильгельм I, общипанный эльратский петух,(так презрительно мы называли и герб Империи с изображением их символа – грифона) принес на наши земли письменность. Они лгали, нагло врали и принижали нас. В наших домах хранились старые книги и манускрипты. Было опасно показывать их, иначе можно было попасть в тюрьму.
Я просто не мог слушать такие откровенные оскорбления о своем народе и постоянно противился идти в школу. Но родители заставляли меня. Они говорили, что я должен знать о врагах все, чтобы однажды их победить: их язык, привычки, взгляд на этот мир. Школы были дорогим удовольствием. Их могла посещать лишь знать и я вынужден был это делать. Ради своего народа.
Я много улился за книгами. Умирал на тренировочной площадке с мечом в руках. И вот этот день настал. Мы взяли город менее чем за пол дня. Но мой отец был серьезно ранен и меня мучили сомнения, что он сможет выжить. Он потерял много крови, стал очень слаб, но продолжал исполнять свои обязанности и сейчас восседал на троне императора, отдавая дальнейшие приказы; занимаясь вопросами установления новой власти.
Мне же все это было чуждо. Я чувствовал себя куда лучше в седле и с мечем в руках, нежели восседая на троне в пафосных царских одеждах. Находиться в этом эльратском дворце было слишком сложно для меня. Ото всю блестело золотом, мрамором, хрустальными люстрами и это слепило глаза. Разве настоящий мужчина может обустроить так свой дворец, словно барышня обвешивая его украшениями?
Я прекрасно понимал, кому реально принадлежат все эти богатства. Империя Святого Грифона захватила Великий и Бескрайний Север отнюдь не из побуждений принести на наши земли их «праведную» веру и «цивилизованные» законы. И вели алчность и жажда наживы. Север был богат золотыми и серебряными рудниками, а также огромными залежами разнообразных драгоценных камней, которыми они обвешивались, как пугало в огороде.
Эльратцы вообще, сколько я их помню, всегда были падки на роскошные одежды, холенные прически, замысловатые узоры и ткани. Любая северянка в своем длинном шерстяном платье, утянутая в кожаный корсет и с меховой накидкой на плечах, выглядела куда мужественнее, чем любой их прилизанный рыцарь.
Кстати о них. Меня всегда очень смешили их звенящие доспехи. Эльратские трусы заковывали себя в железо с головы до ног, о чего еле двигались в своих железных одеждах. Каждое их движение знаменовалось противным скрежетом, в то время как нордорийцы носили доспехи лишь в виде тонкого металлического жилета на груди или легкой мелкой кольчуги. Мы не боялись быть задетыми мечом, в отличии от недорыцарей империи, которые прятали свои головы в железные ведра, словно напуганные страусы в песок.
Правда мне пришлось снять свой нагрудный доспех с фамильным гербом, а также плащ и увесистый пояс, чтобы прогуляться улицами Эльрата. Императорский дворец, облепленный золотом и другими блестящими побрякушками слишком слепил мне глаза. Им надо было отдохнуть.
При этом я не хотел, чтобы меня узнали нордорийские воины. Мне хотелось прогуляться, как обычный человек, а не Эрл, и, кроме того, мне бы очень хотелось понаблюдать за своими воинами со стороны. Посмотреть, как они себя ведут, как реагируют эльратцы на них.
Не все из нашего многочисленного войска знали меня в лицо, но они могли с легкостью идентифицировать меня по фамильному гербу на нагруднике. Поэтому мне пришлось поменяться доспехами с моим оруженосцем. А также просить его придумать для отца какое-нибудь оправдание моего отсутствия. Бриян долго протестовал:
– Ваше Высочества, – молил он меня, – Что же я скажу Вашему батюшке, когда он искать Вас будет? Останься, во имя всех Богов Севера. Небезопасно там ходить такому важному человеку как Вы и без стражи.
– Что ты скулишь, Бриян, как раненый волк, придумаешь что-нибудь. Давай же, помоги мне нацепить твой нагрудник. – игнорировал я его жалобы.
Меня по моему же приказу «назначили патрулировать улицы и менять имперские красные флаги с изображением эльратского петуха на синие нордирийские с гербом белого волка». После наш отряд был отправлен на «отлов» барышень дворянского происхождения. Какими сильными не были нордирийские воины, нам все же было сложно взять Эльрат.
Нужно было срочно как-то узаконить власть моего отца в глазах поданных самой столицы и всех остальных городов и сел огромной империи, ни то долго высидеть на таком шатком троне не получиться: начнутся бунты, восстания, партизанская война. Нордирийские воины выдохлись, им нужно было восстановить силы и у нас критически не было времени на раскачивания.
Весь вчерашний вечер отцовский канцлер и несколько других представители знати, прекрасно владеющие имперским языком, провели в архивах и главной библиотеке в поисках какой-нибудь женщины, которая была бы прямым потомком Эльратских правителей. Кроме того, нужно было найти и убить всех мужчин, которые могли бы претендовать на престол.
Спустя два часа трудов такая наконец-то нашлась. Девушка была троюродной сестрой убитого в сражении Эльратского принца. Их общий прадед, Вильгельм II Бенкендорф, правил Империей Священного Грифона 50 лет назад. Она оставалась единственным живым и главное прямым потомком императора.
Герцогиня Анна Аврора Бенкендорф-Айвори, 17 лет. Черные волосы и изумрудные глаза: все отличительные черты, которые были известны. Теперь мы шныряли по улицам столицы, заглядывали под каждый камень в поисках благородной девушки с такой же внешность. Их оказалось, ой как не мало. Это была уже третья повозка, что везлась к королевскому дворцу.
Я шел по правую сторону от нее, пока мои воины в красках обсуждали, что и с какой из девушек они бы сделали не будь запрета трогать черноволосых и зеленоглазых. Да и вообще, было запрещено трогать благородных дам. Как хорошо, что их сахарные ушки не слышат этих подробностей.
Ну что с них взять. Это издержки войны и такими они были тысячу лет назад, будут и тысячу лет спустя. Да и к тому же, воины, сопровождавшие повозку, не какая-то там знать. Это исполнители самой черной работы, низшее звено в иерархии армии. Разве можно ожидать от них другого?
Мы спокойно шли, как вдруг, послышался голос одной из девушек:
– Не посрамите честь Ваших предков, Не дайте им унизить себя. Лучше верная смерть, чем прислуживать нордирийцам.
А потом внезапно что-то свалилось на меня, что я едва ли успел поймать. Мне на руки упала юная девушка. У нее были лохматые, черные как смоль волосы и неприлично открытый наряд из тонкой ткани. Ее кожа, впрочем как и одежда, были измазаны грязью и пеплом.
Кто вообще посадил эту замарашку в повозку? Разве правнучка короля может выглядеть так. Если какой-то воин желал ее оставить для своих утех, то не обязательно тащить ее с благородными дамами во дворец.
Я посмотрел в ее зеленые глаза и увидел там поистине животный ужас и бесконечное презрение. Она смотрела на меня с таким отвращением, с такой злобой, что я аж замер на месте.
Если бы взглядом можно было убить, то она бы убивала меня и воскресила, чтобы снова убить и так бесконечно. От игры в гляделки с ней меня отвлек голос воина:
– Эрл Виторио. – произнес он.
Я поднял глаза и увидел, как нордорийцы склонили предо мной головы. Черт! Как они поняли, кто я…
А-аа, понятно. Пока я ловил эльрацкую птицу, рукав рубахи, которую я одолжил у Бриена, порвался. Да уж, я явно не учел, что мой оруженосец был не таким широкоплечим, как я.
Посредством этого инцидента моя фамильная татуировка на плече в виде волка стала достоянием общественности. Такую носили только мужчины семьи Хангвул: мой отец и я, а после будет мой сын. Догадаться, кто перед ними было не сложно. Мою личность раскрыли. Жаль, ну не думаю, что выдадут меня, если я прикажу:
– Вы меня здесь не видели, ясно? – скорее утверждал, чем спрашивал я, все еще держа свою ношу.
– Так точно, Ваше Высочество! – хором проговорили воины и замерли в ожидании следующего приказа.
А я снова опустил глаза на свалившуюся мне на руки незнакомку. Еще секунду назад, она смотрела на меня загнанным зверем. Была страшно напугана и почти трусилась, а сейчас…
На меня смотрел другой человек. Ее волевой взгляд поразил меня в самое сердце. Она показалась мне куда смелее, чем все эти эльратские трусливые петухи, что мнили себя рыцарями. Тоже мне воины. Меч толком держать не умеют. Но эта девушка. Глаза ее поражали сильнее, чем тысячи мечей. Он выражал такую ненависть, презрение и брезгливость, что мне самому аж стало противно.
– Отпусти меня, нордорийский пес! (на синем флаге нордорийцев был изображен волк, которого эльратцы презрительно обзывали «собакой») – внезапно закричала она и плюнула мне в лицо. После чего стала отчаянно вырываться.
Я выронил девушку, вытирая лицо от ее плевка. Фу, блин. И это нас они обзывают варварами?! Да они сами как дикари. Ей придется ответить за проявленное неуважение. Эта эльратская курица (на красном флаге Империи Священного Грифона был изображен грифон, от чего нордорийцы обзывали жителей «эльтаскими петухами/курицами») должна извиниться. Я не какой-то там солдат – я Эрл. Наследник трона и никто не смеет так себя вести со мной!
Один из воинов подошел к лежавшей у моих ног девушке и, схватив ее за волосы, заставил встать ее передо мной на колени, ожидая дальнейшего моего приказа. Наверное, он думал, что я заставлю ее извиняться передо мной. Но из уст черноволосой эльратки полились вовсе не мольбы о прощении:
– Я ненавижу вас! Ненавижу! Вы будете гореть в аду. Создатель покарает вас!! – кричала девушка, продолжая вырываться.
Интересно, она догадывается, что ее никто из нордорийцев, кроме меня, не понимает? Они ж обычные неученые мужи. Что ж, я давал ей шанс искупить свою вину и извиниться. Теперь ее ждет лишь публичная казнь на площади. Пусть другие эльрацкие петухи знают, что будет, если проявить неуважение к правящей династии.
– Успокой ее. – приказал я воину и тот, достав плеть, ударил ее с размаху по спине.
От боли она потеряла сознание. Ее кинули в телегу и продолжили путь ко дворцу.
По прибытию туда я ожидал услышать хорошие новости. Но, увы, удививший меня оруженосец Бриян сообщил мне плохие вести. Моему отцу стало хуже. У него поднялся сильный жар, его раны, полученные в бою, снова начали кровоточить. Это было очень не вовремя. Мы с очень большим трудом взяли столицу.
Положение и без того было шаткое. Смерть Верховного Эрла могла только подстегнуть врагов к дальнейшим действиям и ослабить наши позиции. Я был еще слишком молод, чтобы унаследовать власть. Мне едва ли двадцать три. Я был лучшим воином, и, уверен, худшим правителем. Пусть мой отец и заставлял меня много времени уделять наукам, но разве можно за партой стать эмоционально готовым к трону? Никто пока лучше моего мудрого отца не справится с ролью императора.
Кроме того, традиций никто не отменял. Чтобы стать следующим Верховным Эрлом, мне придется дать отпор тем, кто на Великом Совете выскажется против моей кандидатуры. И я уже даже знал, кто это будет.
Ситуация в стране, как и за ее пределами оставалась шаткая. За отсутствием законных наследников Империи Священного Грифона, сюда в любой момент могут набежать армии соседних правителей, чтобы попробовать поглотить страну. Они будут обосновывать свое право на власть династическими браками между принцессами павшей империи и правителями их стран, от чего будут считать себя законными потомками трона в Эльрате. Нужно было как можно скорее найти прямую наследницу, чтобы жениться на ней.
Но поиски Герцогини Анны Авроры до сих пор не увенчались успехом. Я чувствовал, как на меня внезапно начинает наваливаться непосильный, как мне кажется, груз ответственности. Моя инфантильная выходка с прогулкой по городу могла очень дорого обернуться. Малый Совет в лице канцлера и семерых генералов, бесконечно преданных моему отцу, ждали моих решений. Пока отец был не в себе, мне предстояло разобраться со всеми навалившемся проблемами.
Бриян сопроводил меня в зал, где меня уже ждал вышеупомянутый совет. Эта комната была такой же дотошно вычурной, как и остальные помещения дворца. Я попросил своего оруженосца остаться здесь. Он счел это великой честью, я правда очень доверял ему.
– Заседание Малого Совета объявляется открытым. – сухо и дежурно проговорил я. Все таки протокол есть протокол, – Доложите о ситуации.
– Ваше Высочество, – начал генерал Рольф, – Ваш отец, Верховных Эрл Вальф, при смерти. Ситуация о его состоянии в целях избежания волнений держится в тайне. На юге от столицы начались бунты. Мы держим ситуацию под контролем, но наши силы на исходе.
– О состоянии отца никто не должен узнать. Подати снизить в двое. Мы должны расположить к себе местное население. Начать восстановление разрушенных зданий. Выделать из казны деньги на помощь семьям, потерявшим кормильца. Особо буйных дворян придется казнить, чтобы не баламутили воду. Найти среди обычных мещан тех, кто может подстрекать народ на бунты. Я подпишу указы о даровании им титулов. Пусть успокоятся. Но, что очень важно, некоторых из них приодеться публично казнить за неповиновение. Таким образом те, кто получили титулы будут довольны, но при этом бояться и видеть, что если они перейдут черту, отправятся на плаху так же, как и высокородные дворяне или обычные мещане. И еще. Повысить жалование священникам. Они имеют влияние в обществе. Пусть вещают в нашу сторону. Это пока все. Есть вопросы/предложения? – аж сам удивился от спокойствия и уверенности, с коими я отдавал приказы.
– Но где мы возьмем столько денег?
– Распродадим к чертям все эти побрякушки. В этом дворце каждый вензель усыпан золотом и камнями. Мы убьем двух зайцев одним махом. Опустошим дворец от ненужных блестяшек и удовлетворим народ. Ах да, и еще для нужд армии закупаемся у местных купцов. И пусть не трогают женщин. Есть публичные дома. Там пусть и развлекаются.
– Ясно, Ваше Высочество. Разрешите приступить?
– Да. Заседание Малого Совета объявляю закрытым.
После я зашел к отцу и понял, что все очень плохо. Я очень нуждался в нем здесь и сейчас, но он был не себе. Мне нужно было набраться сил перед завтрашним днем и я отправился спать. Ничего не вышло. Я проворочался всю ночь и уснул лишь под утро. Бриен разбудил меня на рассвете и первое что я спросил, это как мой отец.
Взгляд моего оруженосца был красноречивей его самого. Он помог мне одеться и я выше исполнять свои обязанности. Я внушал страх, силу и власть, отдавая приказы. Но на самом деле, страшно было мне. Скоро в моих руках окажется власть над огромной империей. Я должен был быть ответственным за жизни тысячи и тысячи людей. К этому невозможно быть готовым.
После решения ряда поточных вопросов, я отправился на публичную казнь, что проходила на площади. Своим присутствием я должен был внушить подданным необходимость повиновения. Со всем присущим правителю величием я восседал на специально сооруженной деревянной сцене, где подле меня сидели другие представители нордорийской знати.
Все шло как обычно. Пока не вывели ту самую эльратскую курицу, осмелившуюся плюнуть мне в лицо. Ее практически волочили по земле. Она была избита и полусознательном состоянии. Глашатай начал зачитывать приговор:
– Герцогиня Анна Аврора Бенкендорф-Айвори, – начал он, называя ее имя.
«Что?» – пронеслось в моей голове.
