355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Михаил Найман » Плохо быть мной » Текст книги (страница 30)
Плохо быть мной
  • Текст добавлен: 2 мая 2017, 07:00

Текст книги "Плохо быть мной"


Автор книги: Михаил Найман



сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 30 страниц)

Джеки согласно кивнул.

– В точку, брат, – произнес он. – Жаль только, что я все равно предпочитаю брать такой грех на душу. Кайфую от всего, начиная с афганского гашиша до клея местного производства.

– У меня сейчас новые способы запасаться адреналином, вместо наркотиков, – сказал парень. – Он вдруг вынул из-за пояса пистолет. – Русская рулетка, бейби! – крикнул он. – Здоровый и дешевый способ словить кайф. От него прет так же, как от качественной химии.

Он вложил внутрь патрон и крутанул барабан.

– Теперешняя жизнь – это лишь промежуточный период между двумя настоящими жизнями. Теми, что до и после. Там кроется истина! Давай, Микки, – начал увещевать он себя, – ты же не боишься покинуть этот ничтожный мир ради вечной правды и разума! Покажи этим недоумкам, на что ты способен! Ты можешь это сделать! Давай, Микки, давай! – Последнее он выкрикнул срывающимся, почти визгливым голосом. Потом вложил пистолет в рот и спустил курок. Мы услышали щелчок. Выстрела не было.

Вся сцена показалась мне отвратной. Вид парня с дулом во рту вызвал у меня ассоциации с фрагментами из порнографического фильма. Парень, плотно обложивший губы бантиком вокруг дула с выражением, с каким порноактриса выкидывает один из своих похабных трюков. Сцена давно прошла, а перед глазами все еще стояла гнусная картинка. «Как глупо, что я что-то от этого ожидал, – сказал я себе. – Просто банальная истерика».

Придя в себя, чувак начал всех унижать.

– Никто из вас не может выйти на мой уровень, сосунки! – приговаривал он. С расширенными зрачками, он еще явно не отошел от встряски.

Вокруг него образовался круг, все разглядывали его, как диковинку, и почтительно слушали, все заведомо соглашались, что он теперь должен их унижать.

– Воистину сосунки! – продолжал он. – Ширинку на штанах не могут найти, не то что совершить мужской поступок.

Я встал на ноги.

– Дайте мне, – сказал я. – Ее больше нет со мной, мне теперь плевать. Дайте.

В самом деле, для меня в этот момент от жизни осталась только форма. Жизнь теперь состояла из одних жестов. Фигуры в комнате стали не то чтобы прозрачными, но как бы сотканными из тумана.

Я выхватил пистолет из рук парня и попытался вложить патрон. Мне хотелось доказать, что жизни, которую жили все, из-за этого автоматически делаясь моими врагами, не существует. Я почти уже верил в это, когда только еще взялся за пистолет. Увидев, что я вытворяю, Стиви нервно вздрогнул.

– Миш, брось! Ты мне нужен живым для Нью-Йорка. Надо добраться в нормальном виде. Какой смысл мне везти труп?

Я попробовал крутануть барабан, но у меня не получилось даже закрыть его. Я беспомощно огляделся.

– Может, кто поможет? – спросил я. – Ее больше нет, так что мне теперь без разницы.

Гангстер злобно посмотрел на меня.

– Слушай, хрена ли этот ублюдок меня оскорбляет? Кто-нибудь знает этого парня? Кто он такой? Он явился сюда, чтобы оскорблять самого Микки?

«Она сказала мне, что я ее выдумал, – сказал я себе. – И что нашу любовь я тоже выдумал». Я приставил пистолет к виску.

– Она говорит, что я выдумал жизнь, которую живу, – произнес я и спустил курок. Клац! – услышал я сухой звук хлопающего пустого затвора.

Я положил пистолет в карман и пошел из вагончика. Я уже выходил, а звук все преследовал меня. Он не чудился мне громким, а только большим. Как будто занимал собой всю комнату. Я все слышал его, пока спускался по ступенькам.

Гангстер в это время орал мне вслед:

– Стой! Отдай пушку, гад! Выходит, вот как? Думаешь, можешь запросто заваливаться сюда и оскорблять меня, сволочь? Отдай пистолет, паскуда!

Я шел быстро. Прошел пять кварталов, все это время ощущая на виске неприятное прикосновение пистолетного дула и слыша сухой щелчок. Мысли, как ворох сухих листьев, заметенных ветром в переулки, беспорядочно мельтешили в моей голове. Ни за одну из них невозможно было зацепиться. Моя походка мало чем отличалась от спотыканий инвалида, у которого украли костыли. Меня подмывало лечь прямо на асфальт и поползти.

Улица, по которой я брел, завела меня в тупик. Там я заметил мотоцикл. Две голые негритянки устроились на сиденье «Харлей Дэвидсона». Одна, нагнувшись, ласкала другую. Та, распростершись на сиденьях, закинула голову назад и издавала блаженные вздохи. Девушка, услаждавшая ее, была та самая мулатка, которая попалась мне на глаза, когда ехала сзади на мотоцикле в куртке «Дипломированная сука». Парень снимал эту сцену на камеру. Сидевший тогда за рулем «харлея» стоял за телохранителя.

Я подошел к нему, он резко ко мне развернулся.

– Что ты пялишься? Не видел раньше чернокожих? Шел бы ты куда шел, мой белый дружок! Тут обделывают дела взрослые люди. Тебе восемнадцать есть? Двигай отсюда, если не хочешь, чтобы я заставил тебя показать удостоверение.

– Тебе непонятно, почему я на тебя смотрю? – спросил я. – Не знаешь? – Пистолет в кармане придавал мне уверенности и давал право командовать. Я кивнул на девушку, которую ласкала его подруга. – Я ее где-то видел. Кто она?

Парень молчал. Он нервничал. Все-таки они тут снимали нелегальное порно.

– До чего вы мне все надоели! – произнес я. – До чего ж все погано!

– Погано? – переспросил парень. – У тебя перед глазами девушки занимаются тем, что тебе может только присниться в сладких грязных снах, а ты недоволен?

– Еще как погано! – сказал я. – Тебе правда не понятно, что я имею в виду? – Я опять посмотрел на ту девушку. – Я ее точно видел где-то. Я ее знаю! – воскликнул я. – Это Айрис! За ней охотится Алим!

Парень испуганно дернулся.

– Ты сумасшедший? Что за позорную пургу ты гонишь, брат?

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я! Просто отпусти ее и все. Я знаю, что она прячется от Алима. И что ты пользуешься этим.

– Город становится опасным, – буркнул парень. – Развелось психов от побережья до самого центра Сан-Диего. – Он начал угрожающе надвигаться на меня.

Я вынул пистолет и покачал на пальце.

– Ты дерьмо, – сказал я. – Все дерьмо. А только что я понял, что я тоже дерьмо. – Я взмахнул в воздухе револьвером. – Может, тебя пристрелить? И себя за компанию.

Увидев, как я машу пушкой, он рванул к мотоциклу.

– Валим отсюда, Джейда! – крикнул своей подруге.

Напуганный, он на ходу сунул Айрис пачку долларов. Вскочил на мотоцикл, за ним его девица, за ней парень с камерой, и по газу.

Порноактриса натягивала на себя мини-платье. Она еще не пришла в себя от острых ощущений.

– До чего все, мать твою, нервные в этом городе! – пробурчала она.

Она взглянула на деньги в своей ладони.

– Эй, ты не доплатил мне, выродок! – заорала она вслед мотоциклисту.

Я смотрел на ее черты. Родинка на подбородке придавала ее внешности утонченность. Я подошел к ней.

– Люди вообще нервные, не правда ли, Айрис? – проговорил я.

Я нисколько не удивлялся тому, что предо мной сейчас стояла сестра Папы Блэка. Я ничему сейчас не удивлялся. Я был в таком состоянии, что, поднеси мне кто-то пистолет к виску, я бы сказал: «Вперед, приятель. Жми! Мне пофигу».

Я улыбнулся девушке и опять назвал ее по имени.

– Люди – странные существа, да, Айрис? Они сделаны из жидкого сплава, который постоянно меняется. Словом, несчастные сукины дети, как говорил один твой соотечественник. Мне совсем их не жалко. Они мне просто-напросто не нравятся.

Моя бесстрастность ее смутила, напугала. Она была больше сбита с толку моим спокойствием, чем тем, что я знаю ее. Она сделала шаг в мою сторону, собираясь начать драку.

– Если тебя прислал Алим, я тебя могу прихлопнуть прямо здесь, на месте, ты понял? Откуда ты, мать твою, меня знаешь?

Я поморщился, до того сильно у меня болела голова. Фонарь над нами казался тусклой лампочкой, ее свет еле пробивался сквозь туман, который наполнял мою башку.

– Черт, как же тебе хреново, Айрис! – сказал я.

Она будто поверила, что я не из вражеского лагеря.

– Долго не протяну, – произнесла мрачно. – Рано или поздно Алим меня достанет. В любой момент может вынырнуть из темноты и перерезать горло. – Злоба была единственным, что помогало ей совладать с ее нынешней жизнью.

– Я завтра уезжаю, – сказал я. – На машине, с друзьями, в Нью-Йорк. Подходи к пирсу рядом с общежитием, если хочешь. Стиви и Джеки будут тебе рады. Уезжаем в девять утра. Свалишь от своих проблем.

Она недоверчиво посмотрела на меня.

– Есть, где жить в Нью-Йорке?

– Нет. Вообще без понятия, как я там буду. Мне пофигу. Теперь, когда моей девушки нет, мне наплевать.

Айрис вдруг оживилась.

– А что? Как-нибудь обойдемся! Приедем, оглядимся! Я пойду работать. В смысле на нормальную работу. Так или иначе протянем. Я за тобой присмотрю. Когда ты говоришь? Завтра? Тебя как зовут?

– Миша.

– Мы с тобой еще и не такие мазафакинг горы своротим в этом чертовом городе, Миша! – Ей хотелось в это верить. – Похоже, ты клевый чувак, хотя и окончательно съехал с катушек. Тебе точно за это все не надо денег? Мне по-любому надо линять из этого проклятого штата. Было бы с кем продержаться на новом месте. Хоть с чокнутым, хоть с больным СПИДом, хоть с мертвым. Какая разница?

– Завтра у пирса в девять, – повторил я, уже шагая прочь.

Я брел, сам не понимая, куда меня несут ноги. Я шел медленно, по прямой, изредка останавливался на ходу. Я опять вышел на главную улицу – и снова налетел на толпу. Другую, отщепенцев. Неопрятные, они шли по улице и кричали анархистские лозунги. Во главе сборища я увидел нищего с повязкой на глазу – Мрачного Билли, любителя терактов по радио.

– Революция! – орала толпа. – Смотрите, как запылает факелом наш Сан-Диего! Это шоу будет похлеще всякого Лос-Анджелеса!

Мрачный Билли шел на шаг впереди всех. В руках он держал один из зонтиков, стоявших у столиков уличных кафе. Он махал им как знаменем.

– Лос-анджелесские беспорядки из-за Родни Кинга – детский лепет по сравнению с тем, что мы выкинем в Сан-Диего! – вопил он. – Нам не нужен повод, чтобы поджечь город, мы сделаем это просто так! «Я застрелил человека из Рено только затем, чтобы посмотреть, как он умрет!»

Подгулявшие, под градусом зеваки следовали за бродягами – потому что шли остальные и это было весело. Я увязался за всеми, потому что мне было все равно.

– Искупим грех, который мы творим каждый день, прогибаясь под системой! – кричали люди.

Народ жал с обеих сторон. Не было видно ничего, кроме спин. Образовалась пробка. Люди впереди не пускали. Кто-то больно толкнул меня в бок. Кто-то наступил на ногу. На меня стали валиться. Я стал валиться на других. Народ продолжал напирать сзади. Перед глазами мелькали хаотично двигающиеся тела, тени тел, силуэты. Опять – груди, зады, мини-юбки, открытые вырезы. Среди так и этак скалящихся девушек мне показалось, что перед глазами мелькнули улыбка и ямочки Эстер.

* * *

Я стоял напротив пирса и глядел на восход. В голове ни мысли. Я тупо пялился на солнце, на то, как оно из бордового становится ярким настолько, что на него невозможно смотреть.

Около меня остановилась битая машина с ухмыляющимся Стиви.

– Тебя долго ждать? Давай, быстро!

Я безвольно подчинился, толком не отдавая себе отчета в том, что сейчас происходит, и мы поехали. Я увидел Джеки и черные обнаженные ноги Айрис рядом с собой.

– Что это тебя так глючит? – спросил Стиви, глядя на дорогу. – Не отключайся, Майкл. Нам тебя такого до Нью-Йорка не довезти.

За окном мелькали пальмы и дорожные знаки. Машина неслась прочь из города.

– Ты что, меня не узнаёшь? – усмехнулся Стиви. – По всей видимости, съехал все-таки с катушек! Сматываемся, мы сматываемся наконец из этого места! Все благодаря тебе, Майкл. Если б не ты, в жизни не раскачался бы. Мы прем в Нью-Йорк, мать его! Ты, я вижу, еще и охрененную подругу прихватил. – На его физиономии кривая улыбка.

Айрис нагло смотрит на меня и посмеивается.

– Такому пупсику разве что мамой нянькаться. – Она плотоядно ухмыляется. – Дать ему приложиться к своей груди, что ли, как новорожденному? Мне по душе, когда мужики таким способом прикладываются к моим разным местам. И не только к груди, бесстыжие вы мазафакеры!

Пьяный Джеки лезет ей под юбку.

– Этот Миша вывез меня из этой дыры как-никак, – хохочет Айрис. – Если не сложится, опять пойду в проститутки. Заживем с ним как люди, с этим эмбрионом. Шелковый у меня станет! Я его вышколю! Работать на меня будет. Мальчиком по вызову, мать его!

– В Нью-Йорке будем использовать Мишу как приманку, – оскалился Джеки. – Пускай разжалобит какого-нибудь нью-йоркского филантропа. Заведет дядю за угол, там его будем ждать мы со Стиви. С парой металлических прутьев. Пожелаем ему доброго утра и ограбим придурка!

– Тихо, суки! – орет Стиви. – Машина краденая! Ни бумаг, ни доверенности. Повязать могут в секунду. Так что не рыпаться! Если меня накроют, я вас первый сдам. Молчать, убью всех!

«Вот как я возвращаюсь в Нью-Йорк, из которого бежал с такой надеждой, думал я с отчаяньем. Возвращаюсь с проституткой, бандитом и подонком. Салих, наверное, вспомнил бы сейчас Достоевского. Пристрелить их всех! И себя в конце!»

– Отнимете у него пистолет! – испуганно крикнул Стиви, увидев в моих руках пушку. – Откуда у него ствол? Ковбой на Диком Западе! Что он им машет? Он нас всех положит! Он реально не в себе, сумасшедший мудак! Мать, он нас всех сейчас грохнет!

Стиви в панике дернул руль. Машина потеряла управление и вылетела на встречную полосу.

– Ложись! – крикнула Айрис в ужасе. – Он сейчас выстрелит!

Эпилог

Меня зовут Эстер. Я не очень знаю, как поступить с этой рукописью. Честно сказать, я даже не очень знаю, что с ней будет. Но раз уж она у меня, я все-таки решила приписать несколько слов.

После шести месяцев в Калифорнии – я специально взяла для этого годовой отпуск в колледже – я рассталась с Салихом и вернулась в Вермонт. Оттуда я позвонила родителям Миши в Россию. Они сказали, что Миша уже месяц живет с ними в Москве. Им позвонили из Колумбийского пресвитерианского психиатрического госпиталя и сообщили, что их сын находится там. Позвонили сразу, как только Миша смог сказать, как его зовут, когда родился и откуда он. До этого он пробыл в госпитале около месяца в полном беспамятстве. Что произошло с ним за три месяца с момента, как мы расстались, и до того, как он угодил в больницу, неизвестно. Миша говорит, что не помнит, что с ним было, но и я, и Мишина мама думаем, что он на самом деле не хочет об этом говорить. Через полтора месяца после звонка из госпиталя его выписали. Мишины родители прилетели за ним в Америку и забрали в Москву.

Через год после этого я получила диплом врача, а еще через год полетела на стажировку в Москву. Там я увиделась с родителями Миши, и они рассказали, что после приезда в Россию он не пришел в себя окончательно. Что за последние два года он толком ни с кем не общался, а в основном сидел у себя в комнате и писал. Недавно его состояние ухудшилось настолько, что он опять лег в психиатрическую лечебницу. Как-то мама Миши дала мне папку с распечатанной на принтере рукописью и попросила, чтобы я ее прочитала. Это было очень тяжелое для меня чтение.

Я пошла навестить Мишу в лечебницу. Я нашла его милым и тихим. В больничной пижаме, с широко раскрытыми наивными глазами, он выглядел почти как ребенок. Как ни странно, он обрадовался мне.

Я очень рада, что он простил меня. Но я просыпаюсь каждую ночь и горько плачу. Я лежу и думаю: почему это произошло с ним? Я, конечно, очень сильно виновата. Но еще я думаю, что это случилось, потому что жизнь оказалась ему не по зубам.

Когда прочитала его рукопись, я решила, что, раз уж она написана, ее надо хоть как-то закончить. Потому и пишу эти последние слова.

Когда уезжала из России, я зашла к Мише в больницу попрощаться. Он нежно обнял меня, но сказал «до свидания» так бесстрастно, будто не понял, что мы расстаемся навсегда. Я направилась к выходу.

– Эстер, – вдруг позвал он.

Я обернулась.

– А ведь я все-таки избежал армии, верно?

Он стоял и, улыбаясь, смотрел на меня веселыми глазами. Прежний Миша.

– Знаешь, что мне говорят люди в этой больнице? Что я армию отслужил заочно. Для них что армия, что психушка, что тюрьма – одно и то же. И ведь они правы, а?

notes

Примечания

1

«Марихуанная сигара».

2

Английское слово cheek (щека) на сленге также обозначает одну половинку попы.

3

«Бути» – сленговый термин для задницы.

4

Сленговое слово для человека сексуально возбужденного или желающего сексуального удовлетворения.

5

187 – кодовое название, которое на профессиональном языке полицейских обозначает «убийство полицейского». Этот термин Snoop Dog использовал в своей песне, которая так и называется – «187».

6

Адвокат, известный тем, что защищал обвиняющегося в убийстве О’Джей Симпсона. Процесс был выигран. Кокран защищал несколько известных людей из шоу-бизнеса, в частности Снуп Дога.

7

Речь идет об альбоме Public Enemy 1988 года, «It Takes a Nation of Millions to Hold Us Back», название которого примерно переводится как: «Дело миллионной нации – сдерживать нас».

8

Речь идет о застреленном в Лос-Анджелесе бруклинском рэпере Notorious В. I. G.

9

Речь идет о нашумевшем радиоспектакле Орсона Уэллса по роману «Война миров», выдержанном в стиле радиорепортажей и вызвавшем панику среди слушателей, поверивших в реальность вторжения марсиан.

10

White Trash – термин, используемый в США для обозначения деклассированных белых американцев, отличающихся низким социальным статусом и уровнем образования.

11

«Белое отребье» часто живет в прицепленных к автомобилям фургонах-трейлерах.

12

Слэш – прозвище соло-гитариста группы Gun’n’Roses.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю