355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мэри Стюарт » Сага о короле Артуре (сборник) » Текст книги (страница 134)
Сага о короле Артуре (сборник)
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 00:33

Текст книги "Сага о короле Артуре (сборник)"


Автор книги: Мэри Стюарт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 134 (всего у книги 138 страниц)

Глава 29

Не следует думать, что Александр был настолько слеп и глуп, чтобы счесть, будто возлюбленная его безупречна, а сам он влюблен первый и последний раз в жизни. Королева Моргана сама хвалилась своими познаниями в колдовстве, он уважал ее могущество и боялся его: говоря по правде, юноше льстило и кружило голову то, что им увлеклась волшебница. Кроме того, Моргана обладала редкой красотой, а он был юн, и раз королева и в самом деле пожелала применить магию, имея целью заманить Александра к себе на ложе, дабы предаться любовным играм, ранее неведомым молодому человеку в силу ограниченности его опыта, почему бы ему и не прибежать на ее свист, как говорят люди, и не насладиться в полной мере, несмотря на постоянную слабость, следствие лихорадки, от которой он никак не мог выздороветь?

Пока Александр скакал на север, все это крутилось у него в уме. Свежий утренний воздух, ровный галоп доброго коня и ощущение свободы (признавался он себе в этом или нет) вели к тому, что гнев, разбуженный в нем словами леди Лунед, постепенно утихал. Со временем Александр успокоился настолько, чтобы обдумать и взвесить в уме все произошедшее в Темной башне. По мере того как он размышлял, в голове у него начала складываться определенная картина.

Раненая рука, лихорадка, доброта и уход старушки Бригит, кажущееся выздоровление. Потом появляется королева; следует изгнание старой няньки и горничных, которые ухаживали за ним. Лекарства, заботливо приготовляемые самой королевой. Затем – дни сонной слабости, которую Моргана объяснила как следствие лихорадки, сновидения, исполненные ее присутствия, ее нежных прикосновений, головокружительные грезы – ее красота и обещание любви. Ночь, когда они впервые разделили ложе, – от нее в памяти остались только лихорадочные вспышки экстаза. А после… да, с этого момента он был ее добровольным влюбленным рабом.

Не то чтобы Александр жалел об этом; о таком невозможно было забыть, такое невозможно было вычеркнуть из памяти. Но теперь, когда гнедой жеребец уносил его все дальше, узы чар ослабевали с каждой милей, и юноша обнаружил, что, сам того не желая, он снова вспоминает слова Лунед.

Прелюбодеяние с Акколоном: что ж, Моргана была молода, прикована узами нежеланного брака к ненавистному ложу. Такое частенько случается. Но измена верховному королю? И после, даже в заключении, она снова плетет заговоры, тщась нарушить мир в королевстве. «Молодые кельты» и поход, в который она их шлет – Ферласа, Юлиана и бог знает кого, – на поиски могущественного Грааля. Что это за могущество? Александр был все еще достаточно юн, чтобы думать, будто Моргана владеет всем тем могуществом, которое потребно женщине. Что же тогда? Суждено ли ему самому стать вторым Акколоном, вторым Ферласом, которого она подкупила так же, как Александра, а потом вознаградила? Или вторым Юлианом, которого, вероятно, она подкупить не смогла и послала на верную гибель?

Дорога наконец выбралась из лесистой долины и теперь вела по открытому месту, по ровному зеленому дерну, окаймлявшему берег озера… Дувший утром ветер стих, и вода походила на ярко блестящее зеркало. На отмелях, в тростниках, мирно ловили рыбу лебеди. С нежным посвистом пробежал по гальке кулик. Александр остановил коня, наблюдая за спокойным пейзажем, и продолжал думать.

Так почему же этот Грааль так много значил для Морганы? Она сказала, что обратит его силу во благо своему брату, и, конечно же, Александр ей поверил. Лунед не верила в это и взывала к его, Александра, верности, чтобы он предоставил право решения верховному королю. Александр припомнил и еще кое-что. Сама Моргана сказала ему, что Нимуэ, королевская волшебница, берегла то, что осталось от сокровища Максена и что сам король вручил ей на сохранение. Если это так, то, надо полагать, король может забрать Грааль обратно в любое время, стоит ему сказать об этом Нимуэ?

Что убедительно изобличает королеву Моргану во лжи. Во лжи настолько явной, что только глупец, одурманенный до полной неспособности думать, не заметил бы ее. Так думай же, Александр, думай…

Первое: она хочет силы Грааля для себя самой, судя по ее же собственным словам, для того чтобы занять место Нимуэ. Ладно; это можно принять, как и понять страхи Морганы относительно ее участи в случае, если Артур не сменит гнев на милость. Второе: Моргана выразилась достаточно ясно, что он, Александр, юный и не испытанный в деле, сможет преуспеть там, где потерпели поражение остальные. Почему?

Вывод был очевиден: он не был допущен (и никогда не будет – что бы ни обещала Моргана) на советы «молодых кельтов», поскольку известно, что он верен верховному королю, и те, кто наблюдал за происходящим в Темной башне, могут это подтвердить. Следовательно, он сумеет подобраться к Нимуэ ближе, чем остальные лазутчики Морганы, известные как ее придворные.

Отсюда вытекало и еще одно следствие: что Лунед оказалась права и что королева Моргана была врагом Артура. Королева не могла знать, что Лунед выдаст Александру тайну сборищ, но все равно: почему Моргана была так уверена, что Александр, покинув ее и имея время поразмыслить, отправится в этот поход, не говоря уж о том, чтобы принести ей Грааль?

Задумчиво потирая губу, Александр наблюдал за лебедями. Гнедой, почувствовав, что про него забыли, вытянул поводья из расслабленных пальцев хозяина и опустил морду к траве. Солнце уже высоко поднялось над вершинами холмов; озеро мерцало и переливалось в его лучах.

Похоже, что и в спутанных мыслях принца внезапно вспыхнул свет. Даже если он свободен, его возлюбленная – ведьма, так что свобода его – свобода сокола, схватившего приманку: ведьма дернет за веревку, когда пожелает. Лунед объяснила ему, что это за веревка: магия Морганы ехала с Александром в чудесной серебряной фляжке, которую она вручила молодому человеку, выказывая такую заботу и осыпая его столькими поцелуями, когда тот покидал этим утром ее ложе.

Александр достал фляжку из седельной сумки, вынул пробку, понюхал. Пьянящий аромат трав, плодов, меда – все это живо напомнило юноше сладостные чары Морганы. Он подумал о леди Лунед и вине, которое сделали монахи из приречного монастыря, вспомнил, как он отшвырнул флягу и бросил бедняжку одну – самой взбираться в седло и ехать обратно в одинокий замок к своей нежеланной гостье.

Пробка Моргановой фляги была сделана из резного граната. Резкое движение руки – и она, крутясь, полетела в воду, распугав лебедей, которые поплыли сквозь тростники прочь, шипя на Александра. За пробкой последовала и сама фляжка: капли зелья, выплеснувшегося из нее, образовали в лучах солнца нечто вроде радужной дуги, а потом канули в озеро.

– Отведайте этого, – сказал Александр лебедям, неожиданно приободрившись. – И сладких вам сновидений!

Пятью днями позже, на закате, он въехал в деревушку, сокрытую в лесистой долине, и там попросился переночевать.

Глава 30

Деревня представляла собой лишь скопище крестьянских хижин, зато могла похвастаться трактиром. У дверей его пристроились двое, потягивая пиво из рогов.

Александр остановил коня и пожелал им доброго вечера. Один из них, на вид сущий простофиля, невнятно что-то пробормотал, глазея на заезжего всадника, а второй, человек средних лет, вежливо ответил на приветствие, отставив свой рог в сторону и поднявшись на ноги.

– Ты здесь хозяин? – спросил Александр.

– Да, сэр.

– Ты видишь, я проделал сегодня долгий путь, и мой конь устал. Найдется ли у тебя еда и постель на эту ночь?

– Что до этого, сэр, то не примите за обиду, но мой домишко не для таких, как вы…

– Предоставь судить об этом мне, – нетерпеливо бросил усталый Александр. – Если у тебя есть хлеб и эль для меня и корм для моего коня, этого довольно. Я заплачу.

Он собрался было спешиться, но поселянин шагнул ближе.

– Постойте, сэр. Я прошу вас не принимать мои слова за обиду. Я охотно оставлю вас у себя, если захотите, но коли ваша лошадка сможет проделать еще полмили вниз по долине, то там найдутся ночлег и еда как раз для молодого господина. – Трактирщик указал рукой. – Вон туда. Видите, там стоит большой каменный крест? Около него свернете, потом будет дубрава, а за ней – монастырь. Монастырь Святого Мартина. Это хороший домина, огромный, можно сказать, и там всех оставляют ночевать. У них полно места для странников. Я почему все знаю – потому что у меня сын там работает садовником, звать его Джон. Он самому брату Петру помогает.

– Понятно. Что ж, спасибо. Поеду туда. Полмили, говоришь?

– Никак не больше. Вот, слышите колокол? Это звонят к вечерне, но у ворот ждет привратник, и вас будут рады принять, – Поселянин отступил обратно. – И не думайте, молодой господин, что вы опоздали на вечернюю трапезу! Там привыкли, что странники появляются когда угодно. Ведь только на прошлой неделе приехала незадолго до полуночи большая компания: благородные господа, да с таким подарком, от которого аббат едва к небесам не воспарил, ну что твой петух на крышу!

– И что же это было? – спросил Александр не потому, что заинтересовался, а потому, что хозяин заведения горел желанием поделиться новостями.

– Да как же, великое сокровище, как люди толкуют – реликвия, привезенная из-за моря, да к тому ж еще и святая! Брат Петр все моему Джону обсказал. Сам-то он ее еще не видел, но говорит, что скоро, может, уже на следующий праздник, если успеют приготовить подобающее место – а они успеют, ведь у них самолучший резчик работает в часовне уже с год или поболее, а он уж взялся, – так ют, брат Петр говорит, поставят святыню над ракой вместо статуи – там драгоценная чаша будет в целости и сохранности, покуда она в монастыре…

Александр, который уже тронул лошадь, резко натянул поводья:

– Чаша? Ты сказал, драгоценная чаша?

– Она самая. Золотая чаша, вся изукрашенная каменьями, говорит брат Петр, и привезена откуда-то с Востока, может быть из самого Иерусалима! Вообразите только: сюда, в нашу-то долину! еще ее называли каким-то чужестранным именем, но каким, я в точности не скажу.

– Грааль, так?

– Как-как, Грааль, говорите? Может, и верно, если так чаши называются.

– И этот Грааль будет теперь храниться в монастыре, что ниже по дороге?

Поселянин не выказал никакого удивления при виде неожиданно проснувшегося в Александре интереса, приняв его, несомненно, за рвение благочестивого католика.

– Доподлинно так, сэр. Но не думаю, что вам удастся его увидеть. Монахи держат его взаперти, как видно, до того…

– Да-да. Но повтори-ка, ты сказал, его привезли на прошлой неделе? Королевский поезд?

– Что до этого, королевский ли – ке знаю, но то были благородные господа, знать, Джон сказал: на добрых конях и с кучей прислуги, дама ехала в носилках с шелковыми занавесками, я уж и не знаю, что там еще.

– Дама… – вдумчиво повторил Александр, – Значит, дама привезла с собой сокровище?

– То так, но говорят, это не совсем в дар. Оно будет здесь храниться некоторое время. Но чтоб у нас в долине завелась эдакая ценность… Да теперь тьма-тьмущая народу сюда повалит ради одной этой чаши, так что даже мое заведение озолотится!

– А дама, то есть вся эта королевская свита, – они все еще там?

– Да. Но там хватает места для путников, молодой господин, не беспокойтесь, вас там примут как надо!

– Ладно, спасибо. Вот тебе за твой рассказ, хозяин. А я поехал.

– Бог в помощь, молодой господин, и доброго вам ночлега.

Монастырь, как обычно водится, схоронился в глубине укромной долины, по которой между лесов и пастбищ текла извилистая река. Это была большая обитель, которая могла похвастать несколькими внутренними дворами и собственными усадебными хозяйствами, стоящими среди вспаханных полей и садов. Река вращала мельничное колесо, а сквозь ворота шлюза вода текла в рыбный садок, расположенный в монастырских стенах.

Александр, предоставив усталому коню шагом спускаться вниз по склону к воротам, с удовлетворением рассматривал монастырь. Его ожидал удобный ночлег, и – по счастливой случайности, в которую едва ли можно было поверить, если бы не то, что хозяин трактира говорил о Граале со всей определенностью, – он добрался до цели своего странствия гораздо раньше, чем мог рассчитывать. Вряд ли у него получится завладеть Граалем, пока тот хранится в монастыре, но если Нимуэ едет с чашей на юг и в обители остановилась только для отдыха, он сможет хотя бы поговорить с колдуньей или с кем-то из ее свиты и узнать от них, куда они везут свое сокровище. А если ему удастся присоединиться к свите Нимуэ, вдруг ему снова представится какой-нибудь счастливый случай…

Слова Лунед и его собственный символический отказ от Морганы вместе с ее флягой «волшебного» зелья были на время забыты. Александр устал, и ему даже не пришло в голову, что Нимуэ, возможно, едет на юг, дабы самой доставить драгоценную чашу Артуру. Слова трактирщика были как нежданное везение, указание, прикосновение волшебного посоха. Без всяких поисков Грааль сам попался ему навстречу. Даже если бы Александр уже оставил намерение искать Грааль, у него не хватило бы сил отказаться взглянуть на чашу.

Колокол часовни уже умолк, когда Александр добрался до ворот, но привратник с готовностью открыл ему, указав, как проехать на конюшенный двор, за которым размешался дормиторий для путешественников-мужчин. Ужин? Конечно, как же без ужина. Господина (привратник опытным взглядом окинул и сбрую коня, и блеснувшие золотом пояс и рукоять меча) накормят в трапезной, что под дормиторием. Брат Магнус, который заботится о странниках, покажет ему где. Ужин подадут сразу после вечерни. Господин, надо думать, позже пожелает присутствовать на повечерии?

Господину желалось лишь поесть да добраться до кровати, однако он знал, как гостю полагается вести себя в подобном месте, и, кроме того, было вполне вероятно, что хранители Грааля на службу тоже явятся. Поэтому Александр изъявил согласие и, поручив своего коня заботам одного из послушников, проследовал в помешения, предназначенные для гостей монастыря.

Как оказалось, ему пришлось бы ужинать в одиночестве, если бы не пара двух других путешественников, направлявшихся в Гланнавенту, чтобы отплыть оттуда в Ирландию. Они были иноземцами, говорили только на своем ирландском наречии, потому Александр не смог расспросить их относительно путешествующей королевы, чьи спутники, надо полагать, отужинали раньше.

Ужин был простой, но хороший: после супа подали горячий толстый ломоть тушеного мяса, свежеиспеченный хлеб и какое-то рыбное блюдо с травами. После ужина Александр отправился посмотреть, как поживает его конь, и нашел его в хорошем стойле: укрытый одеялом, тот жадно поглощал содержимое полных яслей. Кроме гнедого в конюшне стояли трое гладких верховых лошадок, должно быть монастырских, и две пары крепких рабочих мулов. И все кони большого отряда – а ухаживали за ними собственные конюхи и слуги – размещались в другой конюшне, которой обычно пользовались гости. Там не осталось места для лошади молодого господина, как сказал послушник, исполнявший обязанности конюха, но молодому господину нечего беспокоиться: за его конем будут присматривать не хуже, чем за конем настоятеля.

Это соответствовало истине. Александр, поблагодарив послушника, задал ему несколько косвенных вопросов о путешественниках, однако ничего не добился. Что до этих, сказал послушник, он ничего про них не знает, только то, что после их отъезда в монастыре останется мальчик, который примет послушание. Все они, и госпожа, и прочие, посещали службы; они вроде бы люди набожные (Набожная? Королева-волшебница Нимуэ?) – так что, если молодой господин пойдет к повечерию, он увидит их в церкви, а после, верно, и словечком с ними перекинется. Нет, он не может принять этот дар, но если молодой господин пожертвует что-нибудь после службы, то Господь благословит его приношение… И тут в часовне ударил колокол.

Часовня выглядела величественно. Свет свечей не достигал высокого свода, запах хорошего воска смешивался с курящимся фимиамом, который клубами подымался к темному потолку. Стена резного камня отгораживала место, где молились монахи, от остальной части помещения. Места за стеной предназначались для мирян и паломников, гостивших в монастыре. Сквозь затейливой резьбы отверстия в стене Александр видел распятие над высоким алтарем: оно, казалось, плыло в дымном свете свечей. Монахов видно не было, но их ладное пение звучно возносилось к своду.

Да, путешествующая королева и ее свита присутствовали на службе, разместившись по другую сторону главного прохода. Их было около дюжины. Александр, склонив голову якобы в молитве, косился на них сквозь пальцы.

Во-первых, госпожа собственной персоной, королева, волшебница, благочестивая либо лицемерная; она, как скромница, пряталась под плотным покрывалом. Поверх платья густого красновато-коричневого цвета был накинут, несмотря на лето, бурый плащ, чтобы защититься от холода каменной часовни. Александр заметил тонкое запястье в золотом обручье и уловил блеск сапфира на пальце сложенных рук. Остальное скрывали покрывало и плащ.

Рядом с ней стоял на коленях пожилой мужчина: его благородное немолодое лицо с закрытыми глазами было молитвенно обращено к алтарю. Одежда его была сшита из неброской, но добротной серой материи, а в тонких слабых руках он сжимал серебряное распятие, инкрустированное темно-красными камнями, возможно рубинами. За ним едва различалась хрупкая детская фигурка, облаченная, однако, в рясу и монашеский плащ. Это, надо думать, тот самый мальчик, будущий послушник. По другую руку от мальчика молился священник. Чуть позади преклонили колена мужчина и женщина – верно, слуги.

Служба подошла к концу. После долгой тишины из-за каменной стены раздалось неторопливое шарканье ног: монахи вереницей покидали часовню. Дама, поднявшись с колен, помогла встать пожилому мужчине. Они двое и мальчик промеж них вышли из часовни. Остальные проследовали за ними, Александр – последним.

Прежде чем разойтись в разные стороны, они постояли немного все вместе. Дама несколько минут говорила с двумя женщинами – видимо, своими прислужницами. Александр ожидал, что она простится с пожилым человеком и вместе со служанками проследует к помещениям, предназначенным для путешественников-женщин, но она, все еще под руку с мужчиной, повернула к внушительному строению, стоявшему за часовней. Надо полагать, дом настоятеля; конечно, такую важную госпожу, как Нимуэ, разместили там, а не с обычными путешественниками… Одна из женщин последовала за госпожой, другая повернула к гостевым спальням. Священник и мальчик уже удалились в дверь, ведущую в основное здание. К пожилому человеку подбежал еще один мальчик, в одежде пажа, они переговорили, господин отпустил пажа, и тот отправился вслед за остальными слугами в мужской дормиторий. Но мальчик не очень-то торопился, поотстав от старших: вероятно, ему, как водится в этом возрасте, не хотелось отправляться в постель.

Александр быстро пошел за пажом и перехватил его в нескольких ярдах от двери спальной:

– Какой хороший стоит вечер, обидно укладываться в такой ранний час, правда? Скажи-ка, здесь запирают двери, загнав нас всех внутрь?

Мальчик рассмеялся:

– Ага, как кур в курятник, чтоб лиса не добралась! еще хорошо хоть не будят с рассветом – за них это делает колокол в часовне!

– Вы давно здесь?

– С неделю.

– Я только сегодня приехал с юга. Я совсем не знаю этих краев, но, кажется, места здесь добрые. Вы еще долго здесь пробудете?

– Не знаю. Несколько дней, думаю. Господа ничего нам не говорят, но я не удивлюсь, если хозяин захочет погостить подольше.

– А хозяйка?

– Ну она-то заторопится домой, раз уж принц здесь в целости и сохранности. А почему вы спрашиваете? Вы кто?

– Тот, кто хотел бы поговорить с твоей госпожой, если это можно устроить. Я путешествую один, без слуги, но если я сообщу ей завтра свое имя, она согласится увидеться со мной, как ты думаешь?

– Ну конечно же! – уверенно объявил мальчик, оглядев Александра в свете, падающем из двери спальной. – Она добрая леди, моя госпожа. Всякого выслушает. Если это важно…

– Для меня – важно. Как тебя зовут?

– Берин.

– Послушай, Берин, а ты не расскажешь мне побольше о своей госпоже? Правда ли, что она…

– Слышите? – торопливо воскликнул мальчик, – Это колокол. Сейчас закроют двери. Я вам скажу, когда проще всего застать мою госпожу. Первым делом утром она идет погулять в садик, пока хозяин еще молится. Там с ней можно поговорить… Нет, не надо этого, сэр! Смотрите, вон идет брат Магнус запирать кур! Мне надо спешить! Спокойной вам ночи!

Берин похватал ноги в руки, и Александр, второй раз за вечер убрав обратно в кошелек предназначенные для подкупа деньги, поспешил за ним.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю