Текст книги "Сага о короле Артуре (сборник)"

Автор книги: Мэри Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 127 (всего у книги 138 страниц)

Глава 12

Невозможно было угадать, по какой дороге поедут корнуэльцы, зато сами они путь выбрали без труда, а именно – быстрейший. Так что от Крайг-Ариана они поскакали на юго-восток, чтобы переправиться через Уай по римскому мосту у Блестиума, а потом проехать через холмы до устья реки Северн и срезать путь где-то восточное Венты.

Как только отряд миновал Блестиум, небольшой городок с приличным постоялым двором, дорога увела в холмы, местами немногим отличаясь от ухабистой пастушьей тропки, но погода стояла ясная, и по сухой земле продвигались они быстро. Те, кого отряд преследовал, пока что не показались, а на каменистой тропе отпечатков копыт не оставалось, однако свежие кучки навоза тут и там свидетельствовали о том, что здесь не так давно проскакали всадники. До переправы через Северн оставалось не больше мили, когда сгустились сумерки и отряд остановился на прогалине у хижины дровосека, чтобы дать отдых лошадям и подкрепиться. Сама хижина оказалась заброшенной: с приходом хорошей погоды дровосеки углубились дальше в лес, но запах под крышей стоял не из лучших, так что, поскольку ночь выдалась сухая и ясная, путники расположились на ночлег на свежем воздухе. Увейн и Бранд оба знали дорогу и заверили Александра, что в первый раз перевозчик приплывет на рассвете, так что им нет никакого смысла являться туда заранее. Хижина лодочника стояла на дальнем берегу реки. Так что все трое отужинали привезенными припасами, и вскорости, под умиротворенное похрумкивание лошадей, пасущихся неподалеку, Александр завернулся в теплый плащ, спасаясь от ночной росы, и крепко заснул.

Утро настало ясное, предрассветный туман кольцами повисал на деревьях и покрывалом одевал вершины холмов. Отряд добрался до протяженного хребта, уводящего вниз, к переправе, когда солнце только-только всплывало над гребнями холмов, у подножия которых ложились длинные синие тени. Вдоль устья реки протянулись длинные пряди тумана, а между белесыми берегами поблескивала вода – недвижная, гладкая. Поднимался прилив, в воздухе с криками кружили морские птицы. Вдалеке маячил бурый парус; перевозчик проделал уже треть пути. Бранд рассказал спутникам про таверну неподалеку от южного конца переправы, и мысль о завтраке всем показалась отрадной.

– Если они здесь побывали, мы узнаем про них от перевозчика, – проговорил Увейн. – А если нет, ну, так значит, мы их обогнали и дождемся их на большой дороге, ведущей от Глеву-ма. В конце концов, вряд ли они станут гнать коней во весь опор. Они ведь не ждут погони.

В этом, по крайней мере, он не ошибся. Корнуэльцы и впрямь проскакали тем же путем, не особенно торопясь, ведь возвращаться домой с новостями им не слишком-то хотелось. Собственно говоря, Александра они не узнали, так что их единственная весть оказывалась недоброй: ведь погиб один из Марковых доверенных слуг. А Марк, как верно догадался Александр, был не из тех господ, что принимают дурные вести благодушно и кротко. Так что оставшиеся двое ехали не спеша и в результате пропустили последний перевоз и вынуждены были заночевать в полуразвалившейся хижине у края воды, где находил приют перевозчик, если по случайности либо из-за плохой погоды не успевал переправиться обратно в последний раз на дню.

Когда отряд Александра выехал из-под прикрытия деревьев и с топотом проскакал по усыпанной гравием дороге к пристани, двое корнуэльцев как раз выводили коней из-за хижины, глядя на парус, несомый приливной волною.

Заслышав цокот копыт, они обернулись, но ничуть не встревожились; мечи их по-прежнему покоились в ножнах. Герб, изображающий вепря, сиял белизною на их туниках.

И тут один из них, могучий здоровяк, ведший за узду чалого, внезапно предостерегающе крикнул, и что-то сверкнуло: меч словно сам собою скользнул в его руку.

– Это он! Это тот сопливый ублюдок, который убил Кинона!

И прежде чем Александр и его воины успели сообразить, что происходит, корнуэльцы уже были в седле и скакали на них с обнаженными мечами.

Напор и гнев нападающих не оставили времени ни для слов, ни даже для мыслей. Мечи, сталкиваясь, звенели, лошади кружили, их копыта высекали искры из камней. Некогда было кричать «Стойте!» или заводить переговоры; сын Бодуина не успел назвать себя и не узнал, на чьей стороне были корнуэльцы в той давней истории. Не знал Александр и того, что человек, которого он зарубил в роковой стычке, приходился братом тому корнуэльцу, что сейчас, превосходя юношу силой и умением, пытался в свою очередь убить Александра.

Впоследствии Александр так и не мог толком вспомнить, что же произошло. Здоровяк на чалом коне теснил защищающегося Александра шаг за шагом, лошадь юноши рвалась вперед, и ее сносило к канаве и дорожной насыпи. Это сражение ничем не походило на поединок с Киноном: здесь не было места ни страху, ни азарту боя. Время и тянулось, и летело сразу. Вокруг Александра раздавались звон оружия и крики, лошадь без всадника слепо толкнула в бок его противника, и в этот момент юноша почувствовал, что его клинок прошел сквозь защиту корнуэльца. Тот отбил меч, но кончик клинка был в крови.

Александр тяжело дышал, с хрипом втягивая воздух, оскалив зубы в гримасе нечеловеческого напряжения. Он яростно пришпорил своего коня, направляя его на чалого, но в это время корнуэлец напал снова, отбил меч Александра высоко в сторону и, бросившись под него, нанес последний – смертельный – удар.

Александр был на волосок от смерти, точнее – на толщину ремня, защищавшего плечо: удар меча разрубил покрытую металлом полоску кожи, но в этот момент лошадь Бранда оттолкнула лошадь Александра, меч Бранда, зазвенев металлом о металл, отбросил в сторону оружие корнуэльца и, скользнув по бармице, вошел в горло врага. Тот с грохотом рухнул на гравий дороги, а его лошадь, в ужасе заржав, развернулась и унеслась в лес, разбрызгивая по камням кровь.

– Вы ранены, господин?

Александр, который еще не успел отойти от горячки боя, изумленно покачал головой: он пытался убрать меч обратно в ножны, но руки плохо его слушались.

– Это его кровь – она так и хлынула. Я твой должник, Бранд. Если бы не ты, он бы меня убил. Он мертв, да?

– Да, господин. Оба корнуэльца мертвы. Мы больше ничего не успели сделать…

– Я понимаю. Ничего не поделаешь… Ты цел?

– Я – да, а вот Увейн ранен.

– Сильно?

Александр вытер пот со лба тыльной стороной измазанной в крови ладони. Солнце, только что поднявшись над холмами, висело вровень с его лицом, ослепляя своим сверканием.

Так значит, отчаянная схватка заняла совсем мало времени…

Юноша соскочил с седла, бросил поводья Бранду и подбежал к лежащему Увейну.

Удар пришелся в бок, по тазовой кости. Когда Александр и Увейн смыли кровь – недалеко от них по дорожной насыпи тек весенний ручеек, – они увидели, что рана чистая, но глубокая и неровная. Даже после перевязки кровь продолжала лениво сочиться.

– Перевоз, – произнес Александр с напором. Он стоял на коленях рядом с Увейном, держа чашку с водой у губ раненого. – Если мы снесем его на лодку перевозчика, а на том берегу доберемся до постоялого двора, о котором ты говорил…

– Гляньте-ка туда, – откликнулся Бранд, ткнув пальцем в сторону речного устья.

Александр поднялся на ноги. По воде бежали яркие солнечные зайчики, туман таял под рассветными лучами. А бурый парус лодки теперь был виден у дальнего берега.

Александр изумленно воззрился на него:

– Его что, позвали обратно? Но на том берегу пусто…

– Да нет же! – презрительно бросил Бранд. – Перевозчик вернулся обратно потому, что увидел, как мы тут деремся, а такие, как он, никогда не подойдут близко, пока все не утихнет. Он не приплывет сюда, пока мы не уйдем. Так что нам теперь делать?

Александр перевел взгляд на Увейна. Тот попытался подняться на ноги: дескать, рана у него пустяковая, на охоте ему случалось получать и похуже, день верхом он легко проедет… Но Александр, положив руку ему на плечо, принудил пострадавшего лечь обратно.

– Нет, подожди. Полежи пока.

Потом обратился к Бранду:

– Надо убрать убитых. Если их кони все еще здесь, надо увести их. Зачем нам лишние расспросы, если кто-нибудь поедет этой дорогой? У нас нет на это времени. По крайней мере, тебе незачем теперь ехать в Корнуолл. Сначала этот. Берись за ноги, и понесли его вон туда…

Вдвоем они отволокли тела с дороги в лес. За ветвями кустарников, переплетенными ежевикой, обнаружилась выработка, где раньше добывали гравий. Там они нашли неглубокую канаву и сложили в нее мертвецов. Кинжалами и руками нарыли гравия и выкопали несколько камней, чтобы присыпать тела. Поймали пасшегося неподалеку чалого жеребца, сняли с него узду и седло и прогнали его, ударив плашмя мечом. Второй конь исчез сам. Потом Александр и Бранд вернулись к Увейну и помогли ему забраться в седло.

Перевозчик так и не вернулся.

– Ничего, это к лучшему, – объявил Александр, у которого было время поразмыслить. – Если бы мы добрались до постоялого двора на том берегу и остановились там, сплетня облетела бы всю Думнонию еще до ночи. А так все, что видел перевозчик, – стычка на опушке леса, и, когда он вернется, я не думаю, что он станет доискиваться большего.

– А Увейн?

– В Блестиуме был приличный постоялый двор. Мы отвезем его туда – ты продержишься столько, Увейн? Молодец! Мы доставим тебя и найдем кого-нибудь позаботиться о твоей ноге. Можем даже задержаться там на день-два, если понадобится.

– Госпожа ваша матушка будет не очень-то довольна.

– Да, но ты объяснишь ей, почему так получилось. У нас не было возможности поступить иначе. Это как первый бой – словно сама судьба тебя ведет. И конец бы моей судьбе, если бы не твой меч, Бранд. Смотри не забудь рассказать об этом моей матери, Увейн.

– Конечно, принц. А вы сами? Разве вы не вернетесь домой вместе с нами?

– Пока нет. Я… Моя мать знает, куда я собрался.

– Не в Корнуолл? – проницательно спросил Бранд.

– Нет-нет. Я пообещал не пересекать его границ. Просто скажите матери, что я еду искать свою удачу. Она поймет.

Возможно, мысленно к этим словам все трое прибавили «будем надеяться». Но хотя оба воина обменялись неуверенными взглядами, они ничего не сказали. Наконец в свете алого заката маленький отряд добрался до римского моста, и в сгущающемся сумраке вспыхнули приветливые желтые огни постоялого двора.

Глава 13

Постоялый двор оказался уютным, и для Увейна скоро отыскался лекарь. Рана, надлежащим образом перевязанная, была объявлена чистой и уже начинала подживать. Трое путешественников оставались там два дня, пока лекарь не дал Увейну разрешения отправиться в путь. А после этого поехали домой, в Крайг-Ариан.

Но когда они добрались до развилки, откуда на запад, вниз по крутому склону, дорога спускается в долину реки Малый Уай, Александр, натянув поводья, простился со своими спутниками.

– Раз уж я ввязался в это приключение, – сказал он, – так должен идти до конца. Моя мать все поймет. Мне еще многое предстоит, – Александр на мгновение замялся, – Матушка поведала мне то, что до поры я разглашать не вправе, но вы можете передать ей мои слова: я отправляюсь совершить все то, чего она от меня хотела, просто я чуть поторопился. Скажите еще, что я еду на север, в Каэр-Морд, к моему кузену Друстану, и что я пошлю ей весточку, как только смогу. Может статься, я поеду этой дорогой с Друстаном, когда он будет возвращаться в Камелот, и тогда навещу ее.

Бранд и Увейн пытались уговорить юношу сперва заглянуть домой и переговорить с принцессой Анной, а уж потом отправляться на север, но Александр, вырвавшись из-под материнской опеки и вовсе не собираясь к ней возвращаться, отказался им внять, повторил послание для матери и ускакал прочь. А Увейн и Бранд все смотрели ему вслед да качали головами.

Так Александр с легким сердцем и в одиночестве отправился на север. Ему было семнадцать лет от роду, он дрался в двух стычках и вышел из обеих без единой царапины. У юноши были добрый конь, кошель денег, новое платье, благословение его матери (хотелось бы верить, что так!) и меч его отца. Стоял май, с небесной высоты светило солнце, а на траве горела утренняя роса. Ничего удивительного, что Александр был в приподнятом настроении и напевал по дороге. Он был юн, силен и ехал искать свою удачу. И удачей было уже то, что в год от Рождества Христова пятьсот двадцать третий он мог обрести искомое из рук Друстана, одного из достославных Сотоварищей Артура, верховного короля всей Британии.

Что же до первоначальной его цели – отомстить за давнишнее убийство отца и воздать по заслугам королю Марку, чего он так горячо желал всего-то несколько дней назад, – Александр уже не думал об этом. Надежды, исполнить которые обещал день, и приключения, которые день сулил, – вот чем был полон его ум.

Когда дорога, по которой он ехал, повела вниз и сквозь деревья юноша заметил проблеск воды, предвещавший переправу, мысли его и надежды немедленно обратились к слышанным им сказаниям о разбойниках, которые подстерегают путников в засаде у бродов.

Конь Александра, чуя воду, навострил уши и ускорил шаг, и молодой человек, взявшись за рукоять меча, съехал вниз по склону в радостном предвкушении.

Внизу Александр обнаружил ровно то, что и должен был: мелкий брод, где над камнями лепетала вода, а на дальнем берегу, за отметками уровня подъема воды – придорожную кузницу, около которой стояли наковальня и испорченное временем, но все еще узнаваемое изваяние Мирддина, бога странствий.

У подножия изваяния лежали приношения – плоды.

Кузнец, привалившийся к стволу близрастущего дуба – на траве перед ним лежал развернутый платок с остатками трапезы, – наметанным взглядом окинул коня, который, разбрызгивая воду, перебрался через реку и остановился поодаль.

– Доброго вам дня, господин. Сегодня, я вижу, кузнец вам не понадобится. Далеко путь держите?

Как и его собратья, кузнец был собирателем и распространителем слухов, а Александр, даже если бы и видел необходимость в осторожности, был слишком счастлив новообретенной свободой, чтобы держать свои тайны при себе.

– На север. Я еду к сэру Друстану в Каэр-Морд, что в Нортумбрии.

– Значит, путь вам предстоит долгий, молодой господин, зато – спасибо Артуровым рыцарям, что приглядывают за дорогами! – безопасный.

Кузнец, посверкивая из-под кустистых бровей маленькими черными глазками, деловито оглядел одежду Александра, оценил добротную конскую сбрую, приметил отсутствие герба.

– А сами вы откуда будете, молодой господин?

– Из Блестиума, – кратко отозвался юноша. Незачем всем путникам на этой дороге знать, что молодой лорд замка Крайг-Ариан отправился в такую даль один. – Не знаешь ли, кузнец, какая дорога лучше?

– Еще бы не знать! Глаза и уши у меня не на замке, – ответил кузнец, – я много чего слышу. Держитесь лучше старой дороги, римского большака, как ее называют. Вы можете выбраться на нее в Вирокониуме. Оттуда она идет прямо в Регед и поворачивает на восток в Брокавуме. Это не ближний свет, но конь у вас добрый. Позаботьтесь о нем, и он позаботится о вас.

– Непременно. Но Регед?.. Стоит ли забираться так далеко на север? Я думал свернуть на северо-восток гораздо раньше.

– Есть дорога, которая поворачивает на восток всего в четырех днях пути отсюда, но она нехороша, насколько мне известно, а дальше через горы нет пути до самого Регеда. Лучше езжайте, как я вам говорю. Но смотрите сами, и да поможет вам Бог.

Сделав жест в сторону изваяния Мирддина у порога кузницы, кузнец отвернулся и принялся увязывать остатки трапезы обратно в платок.

– Я поеду через Регед, – быстро сказал Александр. – Мимо Вирокониума, говоришь? Есть там хороший ночлег?

– Я там отродясь не бывал, – ответил кузнец, – но дорогу объяснить смогу. Она почти вся хорошо наезжена, но в ближайшие два-три дня, боюсь, вам придется нелегко. В горах шел дождь, не далее как вчера, настоящий ливень! И мне сказали, что опять унесло мост в дне пути к северу, там, где дорога переходит на другой берег. Мост смывает при каждом наводнении. Утром здесь проезжал гонец, и, судя по его словам, вам придется дать изрядного крюка к западу, чтобы переправиться. Смотрите-ка.

Взяв хворостину, кузнец поднялся и начал рисовать в грязи у края воды.

– Вот. А как переправитесь, повернете обратно на восток и поедете берегом реки и через полдня снова выберетесь на дорогу.

– А что с ночлегом? В Блестиуме мне сказали, что у моста стоит монастырь. Я собирался заночевать там. А если я поеду сначала туда да потом обратно, как ты мне нарисовал…

– Нет, это дело не выгорит, – покачал головой кузнец. – Монастырь-то на дальней стороне, сегодня вы туда никак не попадете. Лучше сверните, где я показал. А вот тут, – хворостина снова ткнулась в грязь, – вы, может, переночуете лучше, чем в любом монастыре. Госпожи сейчас нет дома: она поссорилась со своим добрым братом, и он держал ее два года где-то в другом месте, но те, кто ей служит, конечно, окажут вам гостеприимство. В Темной башне, поговаривают, стелют мягко. Это место так называется, Темная башня.

Если и было что хитрое в усмешке кузнеца, Александр этого не заметил.

– Темная башня? Госпожа? Какая такая госпожа?

– Госпожа Моргана, родимая сестра самого Артура. Королева Моргана, иначе говоря; она была замужем за королем Урб-геном Регедским, да он отослал ее из-за полюбовника и из-за того, что она хотела похитить королевский меч, что Калибурном прозывается. Из-за этого она и поссорилась со своим братом Артуром, так что лучше будет вам не поминать о нем, молодой господин, когда будете гостить в Темной башне.

– Да, конечно. Конечно, я все понимаю, – сказал Александр, который ничего не понял, но ощутил волнение, соприкоснувшись с миром великих, услышав знаменитые имена.

Возможно даже, что, если бы разрушенный мост и не принудил его искать ночлега в замке королевы Морганы, он все равно предпочел бы Темную башню скучному покою монастыря.

– Так ты говоришь, самой госпожи – королевы – нет там?

Александр постарался, чтобы в его голосе не прозвучало разочарования.

– Не было, ежели верить последним вестям оттуда, – ответил кузнец. – Но есть и другие известия: туда и обратно все время кто-то катается, срочные гонцы разосланы на юго-запад и северо-запад, в Северный Уэльс и еще дальше на север, к границам Регеда. И еще поговаривают о сборищах… – Тут кузнец сделал паузу и сплюнул в сторону, сделав знак, который Александр узнал: этим знамением защищался от колдовства его конюх-валлиец, – Полуночные сборища, – продолжал кузнец, – чары, ведьмы летают по воздуху, едва луна сядет, и сбираются вместе, и творят недоброе, злоумышляя против своих врагов.

– И ты веришь во все это? – спросил Александр.

– А вот пожили бы вы здесь, у брода, – угрюмо ответствовал кузнец, – так еще не такого бы насмотрелись! Кто я такой, чтобы судить, во что верить, а во что – нет? Но на вашем месте я бы об осторожности не забывал, молодой господин, а коли остановитесь в замке, помните, что говорят люди о королеве Моргане! Ходят слухи, что она из фейри и колдует лучше своей сестры Моргаузы, оркнейской ведьмы, которая поссорилась с Мерлином и которую изрубил на куски в ее собственной кровати ее же родной сын!

И кузнец снова сделал охранительный знак.

– Я запомню твои слова, – откликнулся Александр, который уже знал эту историю и не хотел выслушивать ее вторично.

Он поблагодарил кузнеца, дал ему монету и поскакал дальше в лес. Голова его была полна замками, заклятиями, королевскими именами и предвкушением уютного или по меньшей мере небезынтересного ночлега.

Глава 14

Ближе к вечеру Александр добрался до реки и обнаружил, что, как и предупреждал кузнец, вода поднялась и, стремясь к морю, свирепо бурлит под крутыми берегами, которые прямо у него на глазах, не выдерживая напора воды, обрушивают в бурный поток камни и дерн. Догадаться, что раньше здесь был мост, можно было только по крепким деревянным балкам, торчащим на противоположной стороне, где поднималась вверх по склону и терялась между деревьями дорога.

Сквозь густую листву Александр с трудом разглядел нечто, напоминающее угол строения. Несомненно, монастырь. Александр натянул поводья и постоял некоторое время, прикидывая силу течения и глубину реки. Но даже на его дерзкий, неопытный взгляд показалось, что вброд здесь перебраться невозможно, потому, пожав плечами, Александр развернул коня и поехал по берегу вверх по течению. Тропа, местами крутая и опасная, была тем не менее хорошо наезжена, как если бы дорогу эту выбирало немало всадников. Интересно, сколько разочарованных путников добиралось в столь мрачно названную Темную башню, чтобы просить о крове и ночлеге? Теперь, когда и перед ним маячила та же перспектива, молодой человек, охваченный возбуждением любопытства, ощущал также некую обеспокоенность. Но когда начали сгущаться сумерки, а откуда-то с дальнего берега реки до Александра донесся крик совы, юноша не почувствовал ничего, кроме благодарности, увидев справа за деревьями огонек.

Его гнедой тоже заметил свет и, вероятно, почуял конюшню и ужин. Он навострил уши и с неожиданной резвостью прибавил шагу, так что вскоре всадник выбрался из-под густой тени леса на открытое место, где начиналась долина. Там, на небольшом голом плато, поросшем жесткой травкой, возвышался замок.

Он был невелик: две башни, соединенные стеной, которая огибала двор с пристройками и конюшнями, где обитала челядь и домашние животные, и с большим, похожим на амбар строением, в котором, надо полагать, хранились припасы. Вдоль трех сторон замка бежала речка, образуя естественный ров. В реку впадал источник, бивший высоко в долине: стремясь вниз и вспениваясь на своем каменистом ложе, поток бежал вдоль передней стороны замка, а узкий деревянный мост вел через ручей к воротам в глубине арки. Замок производил скорее мрачное, нежели величественное впечатление: старое строение, почерневшее от времени и непогоды, возведенное для защиты этого дикого и безлюдного места. Долина лежала высоко между холмами, по обе ее стороны лес карабкался по крутым склонам, не достигая скал, где каркали вороны. Дно долины, испещренное там и сям островками папоротника-орляка и колючки, поросло редкой травой. Неподходящая резиденция для королевы, подумал Александр, а потом вспомнил слова кузнеца: дескать, от нее с позором отказался собственный муж, а еще она нанесла жестокую обиду своему брату, верховному королю. Так, значит, этот замок, столь удачно названный Темной башней, на самом деле место заключения, темница? Какого приема ожидать там запоздалому путнику? Александру не пришло в голову, что одинокая королева-пленница может с радостью распахнуть свои врата юному и привлекательному принцу.

Во всяком случае, выхода у него не было. Конь Александра, разбрызгивая воду, без труда переправился через быструю, но широко разлившуюся реку. Александр спешился и повел усталого скакуна по деревянному мостику.

Замеченный им издали огонь был светом факела, торчащего из железной скобы. Сама железная скоба крепилась к чему-то, более всего походившему на столб для виселицы. Свет факела отражали широкие шляпки гвоздей, украшавшие тяжелые, крепко запертые ворота. Александр вынул из ножен свой кинжал, повернул его острием к себе и постучал рукоятью по доскам:

– Есть тут кто живой?

Молчание. Ни звука, кроме шума реки и хриплого смеха ворона над головой. Казалось, замок пуст. Вороний крик прозвучал как дурное предзнаменование. Александр поднял руку, чтобы постучать снова, как вдруг неожиданно ворота отворились и человек, судя по платью – привратник, широко распахнув створку, отступил и склонился в поклоне.

За привратником сквозь черную тень арки Александр увидел двор, по которому туда-сюда сновала прислуга: девушки со стопками белья, мужчины с блюдами, чашами и тарелками – все они, судя по всему, были заняты приготовлениями к вечерней трапезе. Восхитительный запах жарящегося мяса коснулся обоняния, и юноша неожиданно почувствовал зверский голод. Темная башня, королевская темница – какая разница! Поднявшаяся река оказала Александру услугу, приведя сюда. Ни один монастырь не мог бы похвастаться трапезой, аромат которой он сейчас ощущал.

Только Александр открыл рот, чтобы назвать себя и просить о ночлеге, как мимо склонившегося привратника поспешно прошла женщина. В темноте арки Александр не мог ее разглядеть, но фигура незнакомки отличалась стройностью, и двигалась она легко. Платье женщины было темным и простым, но свет факела вспыхнул на золоте пояса и драгоценностях. Неужели царственная изгнанница собственной персоной выходит к воротам, чтобы приветствовать случайного путника? Вряд ли. Кроме того, кузнец сказал, что королевы Морганы нет в замке. Это, должно быть, дама, которая управляет в башне от имени королевы: вот она-то сама и вышла к гостю.

Приключение обретало форму. Александр шагнул вперед и поклонился:

– Госпожа…

Дама резко остановилась. Привратник, выпрямившись, взглянул на Александра, его лошадь и пустой мост за ними, затем, к удивлению юноши, взялся за створку ворот, намереваясь захлопнуть таковые пред самым носом пришельца.

Но не успел. Принц прыгнул вперед, плечом и коленом уперся в тяжелый дуб и, вытянув руку, толкнул створку от себя, так что привратник едва не упал. Юноша повернулся к даме, которая, с расширенными от испуга глазами, уже открыла рот, чтобы позвать на помощь. И поспешно проговорил:

– Госпожа, простите меня! Я не мыслил нанести вам вреда – да как бы и смог, даже если бы захотел? Я один и прошу всего лишь приюта на одну ночь.

Дама молча смотрела на него, и Александру пришлось продолжать:

– Я собирался остановиться в монастыре, но река поднялась, и через нее нельзя переправиться. Простите, если я обошелся с вашим человеком несколько грубо…

– Ничего страшного. Хуже ему не стало, – И, оправившись от испуга, какова бы ни была его причина, дама подошла к юноше: – Простите за невежливый прием, господин, но мы ожидали других гостей, а мой привратник туп и все путает. Прошу вас, входите и будьте как дома. Оставьте коня во дворе, конюхи о нем позаботятся.

Вслед за дамой Александр ступил во двор. В трепещущем свете факелов, которые пылали на стенах, юноша разглядел свою спутницу. Она была молода – здесь легенды не солгали! – но в отличие от героинь сказаний, которыми наслаждался Александр, не очень хороша собой: узкое лицо, круглые бледно-голубые глаза, светлые брови и ресницы, маленький рот с поджатыми губами…

Но улыбнулась она Александру вполне мило, и голос ее прозвучал не менее отрадно:

– Сюда, господин. Боюсь, сегодняшний ваш ночлег трудно будет назвать роскошным, но это все, что у нас есть.

Она повторила уже сказанное относительно ожидаемых гостей и приготовленных для них покоев, но приглашения отужинать в зале Александр так и не услышал, хотя втайне на него рассчитывал. А дама между тем продолжала:

– Но вы будете спать в тепле и уюте, и я пошлю кого-нибудь вами заняться. Так мост снова унесло? Так бывает при каждом наводнении, и путники останавливаются у нас на ночь целыми компаниями. Сегодня мы не смогли бы принять много народу, но одинокого странника, который удовлетворится сухой постелью и доброй трапезой…

– Ну, конечно. Простите, если я не вовремя.

– Нет-нет. Если вы… А вот и Гриф! Он о вас позаботится.

Пожилой человек, судя по платью – дворецкий, поспешал к ним через двор. Дама, все еще улыбаясь, хотя ее мысли были уже где-то в другом месте, коротко сказала:

– Добро пожаловать, господин, да пошлет вам Господь доброй ночи, – а затем поспешила прочь и исчезла в главных дверях замка.

– Сюда, господин, – сказал Гриф.

Александр, подождав, пока его коня не уведет конюх, последовал за стариком сквозь дверцу возле одной из башен. Ясно было, что на почести, подобающие высокородному принцу, он может и не рассчитывать, ведь управительница даже не осведомилась о его имени. Но он имел право на ужин и постель, а после целого дня верхом юноше больше ничего и не хотелось.

По коридору, вымощенному стылыми каменными плитами, дворецкий отвел Александра в небольшую комнату. В ней было все необходимое: кровать, табурет, небольшой столик, сундук для одежды, но старик, извиняясь, развел руками:

– Милорд, для гостя столь знатного – это жалкое пристанище, но все приличные покои уже отданы, как сказала вам госпожа, и если эта каморка вас устроит…

– Конечно, устроит. Я благодарен вашей госпоже за ее доброту. Могу я узнать ее имя?

– Ее зовут леди Лунед. Она была замужем за Герином. А теперь овдовела, живет одиноко и приглядывает за замком своей госпожи, королевы, хотя прежде и при дворе бывала.

– Должно быть, после Камелота это место и впрямь покажется уединенным.

– Нет, не при дворе верховного короля, – поправил Гриф. – При дворе короля Урбгена Регедского. Леди Лунед прислуживала там королеве, королеве Моргане, сестре короля Артура, что была замужем за Урбгеном.

Это некоторым образом объясняло, почему в столь небольшом и обособленном замке так хорошо принимали путников. Леди Лунед блюла свое достоинство.

– И ваша госпожа по-прежнему многим оказывает гостеприимство? – спросил Александр. – Мне показалось, что дорога хорошо наезжена. Или ее протоптали одинокие заблудшие странники вроде меня, которые не смогли добраться до монастыря?

Постельничий рассмеялся:

– Таких немало, мой господин. Река шлет нам путников без числа. Но, как правило, на ночь: вода спадает так же быстро, как подымается. Так что не бойтесь, надолго вы здесь не застрянете.

– Но сегодня ждут гостей, ради которых сама управительница подходит к воротам? Могу я узнать, кто это?

– Почему же нет? Мы ждем саму королеву Моргану, – ответил старик. – Она едет с севера в Кастель-Аур, что в Уэльсе. Она вроде бы упросила верховного короля позволить ей пожить здесь, в ее собственном замке. Госпожа приедет с эскортом – ну, под стражей, – однако брат разрешил ей держать при себе собственных людей, так что все будет снова как при королевском дворе.

Гриф улыбнулся и тут же вздохнул:

– Бедняжка… Нам теперь одна суета, а долинному люду – радость. Королева, может, задержится здесь на пару недель, если погода простоит хорошая и свита сумеет ей угодить. Она скоро прибудет. Увидите, какая поднимется суматоха, а леди Лунед будет страшно занята… Но вас ждет радушный прием, она всегда за этим следит. А теперь, милорд – ведь вас должно так называть, молодой господин? – не нужно ли вам чего? Я пошлю вам мальчика, а сам схожу на кухню, чтобы оттуда прислали еды. Если вам понадобится, уборная как раз напротив.

Дворецкий поклонился и ушел. Александр бросил свою седельную суму на сундук и достал оттуда чистую рубашку. Понятно, что случайного путника не позовут за королевский стол, да и на царственную гостью ему тоже смотреть не полагается, однако когда обещанный мальчик возник с тазиком горячей воды и чистым полотенцем, молодой человек тщательно вымылся, пытаясь прикинуть, в каком виде он предстал бы перед королевой. Ибо она не только бывшая королева Регеда и родная сестра самого Артура, но также, по слухам, знаменитая ведьма, недаром ведь люди в страхе своем прозвали ее чародейкой и Феей Морганой.