Текст книги "Скандинавский детектив. Сборник"

Автор книги: Мария Ланг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 42 страниц)

Остлунд разочарованно заворчал. Лена эти слова запомнила и поблагодарила Джо.

А тем временем окружной прокурор созвал пресс-конференцию. Все сразу столпились вокруг него.

– Случай получил новое освещение, – устало сообщил прокурор. – Появились два новых свидетеля, которые до сих пор оставались в стороне. Я вам назову их имена, но предполагаю, что в ваших интересах воздержаться от их оглашения.

– Оставьте, – отмахнулся репортер с бакенбардами, – мы и так их знаем.

– Тогда как хотите. Ночь они провели в отеле и ключ раздобыли весьма специфическим образом. Это тот самый ключ, который нашли при обыске у Викторсонов.

– Как они получили ключ?

– Они что-то слышали?

– Или видели?

– Как это может изменить дальнейший ход процесса?

Окружной прокурор услышал только последний вопрос.

– Об этом спросите окружного судью, – ответил он, прекрасно сознавая, что с таким же успехом мог бы предложить им интервью на Луне. – Завтра с утра суд будет заслушивать новых свидетелей. Предполагаю, потом будут приняты новые решения о порядке ведения. Больше вам пока сказать не могу.

– Они что-то слышали, когда произошло убийство?

– Это вообще было убийство?

– Ну, прокурор, не томите…

– Больше -ничего сообщить не могу. Но прошу вас, исключительно как частное лицо, чтобы вы в своих статьях писали о фру Викторсон немного осмотрительнее.

И пока журналисты галдели и переглядывались, он поспешно удалился.

– Ее наверняка освободят, – заметила Лена Атвид.

– А этот получит свое, – ухмыльнулся тип с бакенбардами.

– Я договорился о встрече с одним из присяжных, – сказал Остлунд.– До завтра.

Рабочий день понемногу шел к концу, начало темнеть, зал суда заперли, служащие уже расходились. Джо настойчиво просил репортеров покинуть вестибюль. Они в конце концов вняли его уговорам и понемногу исчезли во тьме.

Сразу после этого отпустили Руне Вармина, и он побрел домой. Следом покинула здание суда и Дези Викторсон. Но едва она сделала несколько шагов, как почувствовала, что кто-то идет рядом.

– Я – Лена Атвид из «Вечерних новостей». Не возражаете, если я вас немного провожу?

– Вовсе нет. Время от времени я читаю статьи в колонке моды. Это вы их пишите, верно?

– Да, я. Но иногда пишу и о другом и именно сейчас хотела бы написать о вас.

– И что? Что я чувственная стерва, притом умственно отсталая? Мне бы это не понравилось.

Лена вспомнила эту характеристику и рассмеялась.

– Судебная психиатрия вещь жестокая. Нет, так писать я не хочу. Я собиралась написать о вас что-нибудь хорошее, как о современной Джульетте…

– О, ради Бога! Мы выписываем «Вечерние новости». Думаю, отцу бы это понравилось.

Они с минуту шли молча, потом Дези спросила:

– Вы, наверное, думаете, что я вела себя неприлично?

– Нет, я так не думаю. Полагаю, к тому, что сделали, вы относились очень серьезно.

– Я тоже думаю, что ни к чему в жизни так серьезно не относилась.

Еще несколько шагов они прошли молча, а потом Дези не выдержала:

– Только в Аброке не станут смотреть на это вашими глазами. Тут будет разговоров… Кстати, не хотите зайти к нам? Думаю, лучше, если мы придем вдвоем.

– Значит, придем вдвоем, можете на меня положиться! Скажите, а к вам нельзя войти через черный ход? Боюсь, некоторые мои коллеги могут сторожить вас у парадного.

Они благополучно проникли в дом через дверь в кухне, в комнате Дези сбросили пальто и вошли в гостиную, где сидел Викторсон. За зиму он похудел, пролегли глубокие морщины вокруг рта, поседел, но суровое лицо нисколько не смягчилось.

На диване под большой картиной сидел директор кладбища Вармин, его кривой нос алел, словно солнце после бури.

Хозяин едва поздоровался.

– Вы кто такая? – спросил он Лену.

Она назвала свое имя и газету, которую представляла.

– Завтра все станут писать про меня самые жуткие вещи, – убитым тоном сообщила Дези, – но фрекен Атвид обещала, что будет писать хорошее.

Ответ Викторсона звучал малоободряюще:

– Романтические сопли, да? Советую оставить нас в покое. У Дези с парнем Варминов все кончено.

– Вот уж нет, – возразила Дези и покосилась на Вармина, который, к ее удивлению, молчал.

– Да-да,– стоял на своем коммерсант,– кончено. Я сам послал за Вармином. Предложил ему, чтобы после того, что произошло, немедленно огласить помолвку. Но он отказался. Не хочет, понимаешь?

– Нет, – дрожащим голосом выдавила Дези, – не понимаю.

Тут заговорил Вармин.

– Думаю, ты этого никогда понять не сможешь. Но я бы до конца своих дней терзался мыслью, что использовал несчастье Викторсонов, чтобы заполучить для сына девушку из хорошей семьи и сделать из него коммерсанта. Черт возьми, так не годится. Только если…

Он испытующе взглянул на Дези.

– Нет, – поспешила ответить она.

– Ну и я так не думал, – спокойно кивнул Вармин. – По крайней мере, вы не наделали глупостей. Теперь только спокойно дождаться, пока все войдет в нормальную колею! Потом посмотрим, что и как.

– Оглашение – вопрос общественных приличий, – упрямо заявил коммерсант. – Это пока приведет все в порядок, но ничем не обязывает на будущее.

Лена до этой минуты чувствовала себя совершенно лишней, но теперь живо вмешалась:

– Простите, но что, собственно, нужно оглашать?

– Вот именно, – добавил Вармин. – Именно об этом я только что спрашивал. Что оглашать? Что они переспали? В нынешних обстоятельствах об этом уже знает каждый, и этого, черт возьми, вполне достаточно! Я вам скажу, – доверительно добавил он, – что мы с женой объявили о помолвке, когда она была на восьмом месяце, и никаких оглашений не делали.

Он встал, внимательно взглянул на Дези, небрежно кивнул остальным и ушел.

– Он понятия не имеет о приличиях, – заметил коммерсант.

– Имеет, – возразила Дези, – только совсем иные.

– Мне, наверное, уже пора, – сказала Лена. – А я не видела вас в суде, херр Викторсон. Ни вчера, ни сегодня.

– Я сидел в самом дальнем ряду.

– Вам бы стоило сесть впереди. Я слышала, завтра вашу жену могут освободить.

– Да, адвокат мне уже говорил, – вяло кивнул коммерсант.

– Это заслуга вашей дочери.

– Ах так? Но пока все дело не решится, она будет под подозрением. Я послал адвоката к черту.

– Сейчас он сидит в «Гранд-отеле», – заметила Лена.– Я его там найду.

Коммерсант ее не слышал.

– В Аброке человек под подозрением не может ждать, что обо всем постепенно забудут. В Аброке люди помнят все. Тут уж ничего не поделаешь, что вышло, то вышло. Думаю, придется мне продать свое дело и убраться отсюда. Можете об этом написать, если хотите.

– Я хочу постараться, чтобы все прояснилось.

– Папа, – взмолилась Дези.

– Пошла прочь. Я хочу остаться один.

Он отвернулся и включил радио. Передавали танцевальную музыку.

Они вернулись в комнату Дези. Лена прикинула, что бы сделал в такой ситуации Пауль Кеннет. Едва напряжение ослабело, девушка расплакалась.

– Я такая несчастная…

– Почему? Из-за этого оглашения? Ведь это просто церемония, разве вы не согласны? Держитесь за то, что у вас есть, это единственно важное.

– Да… Но ведь…

Опять слезы. Лена обняла девушку за плечи.

– Все будет в порядке. Я вам завидую. Поверьте, я серьезно.

ОТВАЖНАЯ ИГРА НАД ЗИЯЮЩЕЙ БЕЗДНОЙ

Другого нет тебе пути,

Чем покаяния путь крестный.

Тогда Господь тебя простит

И ты увидишь рай небесный.

Надпись на стене старой аброкской ратуши

1.

Три испытанных советника – Сидрах, Мизах и Абденаго – ждали, когда их хозяин попросит совета.

В Священном Писании не говорится об особых личных качествах трех этих юношей. Никто из них не выступает лично, они всегда вместе, даже в пещи огненной пели псалмы в унисон, так что один голос невозможно было отличить от двух других, а когда их вынули из печи, все трое добились успеха и славы при вавилонском дворе. Никто не мог их различить.

Но три трубки, названные их именами, имели каждая свой вид и характер. Длинный и тонкий Сидрах походил на дорожный указатель, показывавший на далекую цель. Мирзах был коротким и толстым, крепким, как корень, только что вынутый их земли. Абденаго был красиво изогнут и соединял в себе некоторые качества двух первых трубок, так что его можно было сравнить с дугообразным цепным мостом между фантазией и реальностью. Они так удачно дополняли друг друга, что никто, даже сам Навуходоносор, не мог их одолеть, когда горели все трое.

После поездки в День всех святых Пауль Кеннет почти не занимался делом об убийстве в Аброке. Его интересовало, что там происходит, но не больше. Работа в школе занимала почти все время, а свободные вечера и дни он старался использовать для своего научного труда по истории городов. Он планировал вернуться к теме своих прежних научных публикаций и написать о средиземноморских городских республиках в эпоху перед их упадком и полным исчезновением. Он заметил, что отношения с Леной Атвид отнимают все больше времени, но все же они бодрят и укрепляют. О любви вообще говорить не стоило, как он убеждал сам себя.

Он был немало удивлен, когда узнал, что в убийстве обвинили Инес Викторсон. Его поверхностное разбирательство действительно вело к дому Викторсонов, но виновником он счел бы скорее коммерсанта. Поскольку для него важно было выяснить истинную картину событий, он не считал себя вправе критиковать прокурора, хотя такое решение его обескуражило.

Перерыв в процессе снова привлек его внимание. Средиземноморские городские республики отправились в долгий ящик: Аброка вытеснила Венецию из его поля зрения. Он с нетерпением ждал подробных отчетов о ходе суда, которые обещала Лена.

Отчет он получил в тот же день, как она вернулась. Весь вечер они напряженно изучали бесчисленные Ленины заметки и позволили себе лишь короткий перерыв для наспех проглоченного ужина, который они приготовили вместе. Лена изменила отношение ко всему происходящему. Пауль с удивлением заметил, как при рассказе обостряются ее чувства и с какой страстью вспоминает она отдельные события или слова. То, что она считала хорошим сюжетом для детектива, теперь стало для нее проблемой человеческой судьбы и счастья.

Ее желание, чтобы Пауль помог поскорее разгадать загадку, целиком совпадало с его собственными намерениями. Он немного скептически относился к вере в его способность творить чудеса, но нельзя сказать, чтобы она ему не льстила. Наконец он вывел из гаража «вольво» и отвез Лену домой. В кино как раз начинался второй вечерний сеанс, и движение на центральных улицах требовало полной сосредоточенности. По дороге они не обменялись ни словом, а у двери Лены распрощались неуклюже и наспех. На обратном пути голова Пауля гудела от мыслей, но отнюдь не об убийстве в Аброке.

В такие минуты хорошо призвать на помощь опытных советников. Пауль вытащил Сидраха, Мизаха и Абденаго. Им предстояло помочь ему разгадать загадку убийства, так что Пауль внимательно посмотрел на них, чтобы дать понять, что дело нешуточное.

Говорят, анализ преступления – прежде всего вопрос системы. Нужно ответить на пять вопросов, строго по порядку, не смешивать их и не перескакивать. Что в действительности произошло? Когда это произошло? Где это произошло? Почему это произошло? И наконец, кто совершил преступление?

Что произошло?

Боттмер приготовился имитировать самоубийство, обставил все. как надо, написал прощальное письмо и принял снотворное. Потом пришел кто-то другой, повесил потерявшего сознание Боттмера на толстом шнуре, взятом со склада Викторсона, а коробочку со снотворным пополнил так, чтобы она выглядела нетронутой.

Когда это произошло?

Около полуночи, точнее говоря, между половиной двенадцатого и половиной первого в ночь с 15 на 16 августа.

Где это произошло?

В номере Боттмера в гостинице фру Норстрем.

Так отвечали на вопрос представители властей, так ответил и сам Пауль, но один из ответов явно был неверен. Если все ответы верны, просто немыслимо, чтобы юная пара в соседнем номере вообще ничего не слышала. Но они действительно ничего не слышали, и если не считать, что они лгут, например, чтобы помочь фру Викторсон, то на один из вопросов – что, когда и где – нужно отвечать иначе.

Почему это произошло?

Потому, что кто-то боялся.

Так полагал прокурор, так думал и сам Пауль. Удивление, вызванное неожиданным появлением Боттмера в городе, видимо, и спровоцировало убийство. Первым следствием удивления зачастую становится испуг,.даже шок.

Кто совершил преступление?

Кто-то из приятелей коммерсанта Викторсона.

Но это не был единственно возможный ответ. Адвокат Боттмер имел контакты с множеством жителей Аброки. В качестве подозреваемых следовало принять во внимание и тех, кто не принадлежал к друзьям Викторсона. Но расследование надлежит разумно ограничить, чтобы не захлебнуться в версиях. Правда, надо быть готовым и к тому, что надежные следы придется отслеживать и за его рамками. Известные ограничения – вопрос рациональности, но Пауль чувствовал какую-то особую уверенность, что виновного прежде всего следует искать в окружении Викторсона.

Он анализировал факты, разбирал мотивы, строил и проверял разные гипотезы. Выяснил, что после долгого перерыва, занятого другими делами, он лучше ориентировался в материале, чем прежде. Его охватило вдохновение, казалось, время остановилось и ждет развязки. Прямой Сидрах, короткий и толстый Мизах, задумчиво изогнутый Абденаго так напряженно трудились, что из них просто дым валил.

Когда прозвонил будильник, Пауль проснулся и обнаружил, что под утро задремал прямо за письменным столом. Он чувствовал себя вконец разбитым и дрожал от холода, но сразу согрелся при мысли о двух важных открытиях, которые принесла бессонная ночь.

Второе важное открытие касалось аброкской загадки.

2.

Пауль Кеннет уже во второй раз свернул с шоссе на извилистую дорогу в Аброку. По обе стороны раскинулись заснеженные поля.

Благоприятные обстоятельства и любезная помощь директора неожиданно подарили профессору Кеннету свободный день среди недели. Он отправился в путь еще в два часа накануне; рядом сидела Лена Атвид. В Аброке уже зажигали фонари, когда они добрались до города.

Слева от дороги высился Яблоневый холм с кварталом вилл, справа – здание суда, место действия предпоследнего акта драмы. Чуть дальше, где начинался подъем, при усилии и хорошем зрении можно было различить живую изгородь. За ней – новое аброкское кладбище, где разыгралась ночная сцена, спровоцированная заключениями Пауля.

Прямо перед ними появился мост через реку Сутар. Пауль притормозил, чтобы у прохожего спросить дорогу. Замерзшая река была занесена снегом.

– Можете проехать по той дороге, – сказал прохожий.

– А лед крепкий? – спросила Лена.

– Осторожнее со льдом, фрекен, – предупредил прохожий. – Снизу он подтаял и вас не выдержит, тем более у устья есть вообще открытая вода. – И с долей мрачного юмора добавил: – Правда, если собираетесь наложить на себя руки, тогда давайте!

Лена подняла стекло, Пауль нажал на газ.

Проехав по мосту, он свернул направо на узкую дорожку, которая вела вдоль реки к пристани.

Внешне Аброка все еще казалась прежним маленьким благополучным городком.

Прошла целая неделя с последнего судебного заседания по делу Инес Викторсон. Обвиняемой вынесли оправдательный приговор и выпустили на свободу. Но текст приговора еще не огласили, и неизвестно было, не подаст ли обвинение апелляцию в верховный суд, да и новое полицейское расследование пока никак не раскрутилось. В городке настал какой-то переходный период. Схватки в городском совете стихли, ибо пастыри утратили желание пасти. Все в Аброке были как-то выбиты из колеи и не могли вернуться в свой привычный ритм. Но голоса, которыми был полон город, звучали и сейчас: «Столько снега не было с двадцать девятого года… Говорю тебе, не прикасайся ко мне… Но все же это сделала она… Получше запри двери… Убийца ходит на свободе… Всего лишь день, всего лишь миг…»

Викторсон работал с прежним жаром, но ни он, ни члены семьи на людях не показывались. Пастора осудили условно, соборный капитул отстранил его на два месяца, так что службы вел викарий. Нотариус взял неделю отпуска и потихоньку исчез из города; жена осталась дома.

Через двадцать пять минут Пауль поставил машину на заднем дворе «Гранд-отеля». Для него и Лены Атвид день оказался очень длинным, но никто из них не чувствовал усталости. Пристань в устье реки, где широкая водная гладь не была скована льдом, показала им все, что они хотели. Теперь предстояло уведомить полицейские власти, чтобы они сделали последний решающий шаг.

Вскоре они встретились за ужином.

– Я позвонил местному прокурору, – сообщил Пауль, – но он в командировке и вернется только завтра к обеду. Так долго мы ждать не можем. Есть какие-нибудь предложения?

– Я знаю одного здешнего полицейского, зовут его Джо. Он симпатичный и веселый парень.

– Я знаю другого, любителя кроссвордов. Знает, что бородавки выводят ляписом.

– Он вряд ли следит за успехами косметики. Но тут наверняка есть и какой-нибудь начальник?

– Сержант, но я с ним еще не встречался. Официант, скажите, как зовут местного полицейского сержанта?

– Стромберг. Что будете пить?

– Минералку. Я ему позвоню, посмотрим, что получится. Но мне кажется, – заметил Пауль, когда официант удалился, – что сержант Стромберг не захочет иметь со мной ничего общего.

Пауль ошибался. Во время его последнего визита в полицейский участок его акции действительно упали, но с тех пор их курс все поднимался. Посвященные были осведомлены, что версию убийства выдвинул именно Пауль, а эксгумация четко подтвердила его реконструкцию драмы. К тому же Пауль не давал никаких интервью и не хвастался тем, что разгадал загадку, с которой не справилась полиция. Эта сдержанность еще больше укрепила его авторитет. Короче, когда после ужина он позвонил сержанту, то услышал, что тот хочет с ним познакомиться. Через десять минут Стромберг уже сидел с ними за столом.

Они предпочли подняться в номер Пауля, там было спокойнее. Пауль объяснил, зачем приехал. Он проследил историю убийства с самого начала до завершающего расследования, а фрекен Атвид присутствовала на судебном процессе. Материалы суда привели его к определенным выводам.

– К каким выводам? – с любопытством спросил сержант. – Полиция Аброки весьма ценит ваши заключения, херр Кеннет.

– Полагаю, я могу доказать, кто убийца.

– Ну да? – удивился Стромберг, забыв про свое достоинство. – Это невозможно! Ведь первый и последний раз вы были в нашем городе еще осенью!

– Да, – гордо подтвердила Лена Атвид, – он такой! Пауль, ты не мог бы перейти прямо к делу? Публика уже теряет терпение.

Пауль сжалился над публикой и принялся излагать свои доводы. Они касались мотива и способа совершения преступления. Сержант несколько раз его перебил.

– Как вы до этого дошли?

– Читал бумаги, – хмыкнул Пауль и стал комментировать заметки, которые разложил на столе перед собой.

– Надо же! Об этом я и не подумал.

Рассказ уже близился к концу.

– Черт меня побери! – от души выругался сержант Стромберг, вложив в эти простые слова удивление всей Аброки.

– А теперь, – продолжал Пауль, – мне нужна помощь полиции. Считаю, преступника следует задержать завтра. Можно полагать…

Сержант немного замялся.

– Прежде нужно бы поговорить с окружным прокурором. Только он может решить…

– Арестовать – это да, – подтвердил Пауль, – это дело окружного прокурора, но ведь городская полиция может задержать подозреваемого.

– Ох уж эти ваши юридические формулировки, – задумчиво протянула Лена Атвид.

– Представляю я себе все это так, – продолжал Пауль, не обращая на нее внимания. – Я проведу небольшую подготовку в надежде, что смогу разоблачить убийцу. Полиции ничего не придется делать, разве только ждать поблизости. Если вы решите, что разоблачение достаточно убедительно, вы появитесь и задержите виновного. Это все.

Видно было, что сержант борется с искушением. Участие в этой криминальной истории пока не принесло аброкской полиции славы; выяснилось только, что она спутала убийство с самоубийством. Едва ошибка обнаружилась, за дело сразу взялись власти сверху, и городскую полицию отодвинули в сторону. Стромберг вполне лояльно и по-дружески сотрудничал с коллегами из округа, но жажда реванша все еще дремала на дне его аброкской души.

– Звучит многообещающе, – протянул сержант, все еще борясь с искушением, – но уж если я знаю, как обстоит дело, то мне нужно было бы знать, и какую подготовку вы задумали. Я не могу допустить такую затею, которая могла бы стать предупреждением для виновного или при которой могли бы пострадать улики.

– Разумеется, нет, – подтвердил Пауль. – Подготовку я лично представляю так…

Сержант молча слушал.

– Рисковая игра, – заметил он, когда Пауль закончил.

– Несомненно, есть опасность неудачи, – согласился Пауль, – но и в этом случае особого вреда не будет. На такой эксперимент можно решиться, не опасаясь, что тот, кого он касается, узнает, в чем дело, и сможет устранить улики.

– Но если все пойдет по-твоему, – добавила Лена, которая поняла ситуацию, – аброкская полиция добьется такого успеха, о котором будут говорить не один год.

Патриотические побуждения сержанта победили его сомнения.

– Тогда я согласен. Если попытка не удастся, все останется между нами. Я постараюсь, чтобы за пристанью в это время присматривали. И, кроме того…

– Ну что еще?

– Вам может понадобиться кто-нибудь из полиции, вам в помощь и вообще… Я выделю человека.

«Тактичнее он просто не мог дать понять, что будет за мной присматривать»,– подумал Пауль. А вслух сказал спасибо.

– Пришлите Джо, – попросила Лена.

3.

Джо спозаранок явился в отель и заступил на службу еще до третьих петухов.

Как учитель, Пауль Кеннет был приучен вставать рано. Лена Атвид как редактор вечерней газеты тоже имела такую привычку. Но все же Джо не меньше получаса топтался возле зевающего ночного портье, прежде чем они спустились. Пришлось пригласить парня на ранний завтрак, чтобы немного успокоить.

– А что будем делать дальше? – спросил Джо, умяв две тарелки каши.

– Еще слишком рано браться за дело, – пояснил Пауль.

– Расскажите нам еще раз то, что вы мне говорили в здании суда,– попросила Лена. – Со всеми подробностями! Начните с прихода Боттмера в аптеку.

Джо принялся за свой рассказ на бис. Пауль довольно кивнул, когда услышал, что Боттмер спрашивал, где живет новая медсестра.

– Это важно, – заметил он. – Продолжайте.

Джо продолжал.

– Никто не пытался выяснить, зачем Боттмер отправился на пристань? – спросил Пауль.

Джо не хотелось признаваться в своих неудачных поисках клада.

– Собственно, нет,– замялся он.– Ну, я как-то разок заглянул осмотреться. Но ничего не нашел.

– И что вы там, собственно, хотели найти? – спросила Лена.

– Можно было предполагать, что он там что-то спрятал, – растерянно промямлил Джо.

Последовала долгая пауза.

– Полагаю, – отозвался Пауль, – что пора перейти к следующему пункту.

Он достал из сумки пакет с книгой.

Этот пакет был единственным, что Пауль приготовил заранее. Пришлось просить помощи у доброго приятеля-книгоиздателя. Тот выбрал подходящую книгу, открывавшую новую серию, и сопроводил ее письмом от имени издательства, в котором высказывал надежду, что первая книга новой серии понравится адресату и он закажет следующие.

Пауль отмел замечания издателя, что так дела не делаются, книгу завернули в оберточную бумагу, несколько раз перевязали крепким шпагатом и надписали адрес, который дал Пауль. Заверив издателя в искренней дружбе, он удалился с пакетом. Проблема теперь была только в том, как вовремя доставить пакет на почту, чтобы его вручили адресату в нужный момент. В худшем случае пришлось бы уговаривать почтальона, чтобы тот отнес его лично.

– Полагаю, я бы мог это устроить, – вызвался Джо. – Я знаком с одним парнем с почты, он питается в той же столовой, что и я, и очень любит совать нос в чужие дела. Так что он вечно создает проблемы.

– Как бы он не зашел слишком далеко, – заметила Лена, – лучше позаботься, чтобы он не создал проблем и нам.

Они поднялись в номер Пауля. Джо позвонил почтальону и договорился о встрече. Потом Пауль позвонил доктору Скродерстрему.

– Это Пауль Кеннет. Да, вот именно. Да, верно. Расследование убийства вновь привело меня в город. Дело принимает новый оборот. Нет, по телефону я ничего рассказать не могу, но могу к вам зайти. Понимаете, доктор, мне понадобится ваша помощь. Можете принять меня, скажем, часов в двенадцать? Спасибо, отлично. Но должен вас предупредить, это займет некоторое время.

Он положил трубку.

– Доктор Ватсон ради разгадки преступления готов закончить прием в любое время, – сообщил он. – Теперь пришло время еще для одного визита, но по телефону я договариваться не стану.

– Можно, я пойду с вами к почтальону? – спросила Лена.

Джо был в восторге. Похоже, Лена ему нравилась.

– Разумеется, – согласился он, – с превеликим удовольствием. Но, херр Кеннет, когда мы с вами вновь увидимся?

«Не забывает, за кем надо приглядывать»,– подумал Пауль.

– Визит мой затянется, – предупредил он, – минимум на полчаса. Потом мы можем где-нибудь встретиться.

– У галантерейного магазина, – предложил Джо. – Или рядом в баре, если придется ждать.

Визит затянулся на целый час. Лена с Джо сидели в баре и использовали это время для беседы по-английски.

– Ну и как? – спросила Лена.

– Полагаю, все получится. А как дела с вручением пакета?

– Я договорился с почтальоном, – просиял Джо. – Он обещал, что поговорит с начальником.

– А я поговорила с начальником, – добавила Лена. – Все будет сделано, как договорились.

– Что будем делать дальше? – не отставал неугомонный Джо.

– Ждать.

Они отправились в отель и стали ждать. Все были возбуждены, на разговоры не тянуло. Гостиничный номер, в котором они сидели, производил гнетущее впечатление, вид из окна на задний двор тоже не слишком вдохновлял.

Звонил сержант Стромберг, интересовался, не случилось ли чего непредвиденного. Говорил со своим подчиненным. Джо поклонился телефону, когда положил трубку.

– Он вас поздравляет и сообщает, что через десять минут будет у пристани.

– Я тоже. – Лена нетерпеливо встала. – Если станете меня искать, я буду в тех же кустах, где прячется сержант.

Пауль и Джо продолжали ждать.

– Сейчас отправляется в путь почтальон с пакетом, – взглянул на часы Джо.

Время тянулось ужасно медленно. Пауль достал Абденаго, раскурил его и со вкусом запыхтел, но быстро отложил. Советник ничего не мог ему посоветовать. Джо закурил сигарету, докурил до половины и загасил.

– Теперь пора, – решил Пауль.

Они сели в машину. Пауль направился к мосту через Су-тар. Там он высадил Джо и один поехал к доктору.

Когда Пауль позвонил, доктор сам ему открыл. Он не закончил обед и все еще держал в руке салфетку. В серо-зеленом костюме он, как никогда прежде, походил на лесника. Но свежее округлое лицо было неспокойным, будто вредные насекомые губили деревья на его делянке.

– Проходите, – пригласил он Пауля.

– Напротив, – возразил тот, – я хотел бы попросить вас, доктор, отправиться со мной на пристань.

– На пристань в это время года? – удивился доктор, но послушно начал надевать зимнюю куртку.

– Поторопитесь, – подгонял Пауль, – я очень встревожен.

Через минуту врач уже сидел рядом с ним.

– Но почему именно на пристань?

– Ибо это последнее место, где побывал Боттмер перед смертью.

– Я думал, он отправился туда, чтобы на время побыть одному.

– Или хотел там с кем-то встретиться.

– С кем?

– С тем, с кем имел общие дела.

– Разве? – задумчиво протянул доктор, пока Пауль сворачивал на узкую дорожку к реке. – Но при чем тут я? У меня никаких дел с Боттмером не было.

– Я знаю, – согласился Пауль. – Но, возможно, мне понадобится ваша помощь в другом деле. Устье реки пока не замерзло.

– В самом деле?

– Да. И я не хочу рисковать. Понимаете, о чем я думаю?

Доктор Скродерстрем кивнул.

– Тут мы выйдем и остаток пути пройдем пешком.

Они вышли из машины в том месте, где ребята Лундквиста тогда чинили мостик и видели проходящего Боттмера. Доктор попытался продолжить разговор.

– Тихо! – одернул его Пауль. – Нас никто не должен слышать.

Идти им пришлось несколько минут, двигались они бесшумно, но быстро. В конце дорога сворачивала за небольшой пригорок, и когда они прошли его, перед ними оказалась пристань. Доктор остановился и, запыхавшись, прошептал:

– Смотрите! Там!

– Тихо!

– Но ведь она хочет…

– Тихо, не вспугните ее!

В устье реки темнела открытая вода. Длинные хилые мостки немного выступали над ней. В конце мостков стояла фру Эркендорф. Когда доктор закричал, она обернулась так быстро, что едва не потеряла равновесия и не упала в воду.

– Не надо! – кричал доктор. – Стойте!

Он кинулся к мосткам. При виде его фру Эркендорф опять повернулась к воде, быстро взмахнула рукой и потом спокойно зашагала навстречу доктору.

– Что вы так кричите? – спросила она. – Думали, я хочу прыгнуть в воду?

– Именно так я подумал,– пропыхтел запыхавшийся и растерянный доктор. – Все именно так и выглядело.

Теперь к ним подоспел и Пауль Кеннет.

– Что вы бросили в воду? – напустился он на женщину.

– Ничего, – сказала фру Эркендорф.

– Ну да, – стоял на своем Пауль, – вы что-то бросили.

– Точно, бросила,– поспешно согласился доктор.– Я сам видел.

– Вы оба ошибаетесь, – заявила фру Эркендорф таким тоном, который полностью исключал возможность дальнейших расспросов. – Пустите меня, я хочу домой!

– Минутку, – вмешался Пауль. – Доктор, вы что-нибудь видите? Я не вижу ничего.

Водная гладь была чистой и сверкающей, как прежде.

– И я ничего не вижу, – протянул доктор. – Нет, вон там! Маленький пакетик! Вон там! Он не упал в воду, лежит на самом краю льда!

– Я его туда не бросала!– вскричала фру Эркендорф. – Оставьте! Пустите меня!

– Стойте! – строго скомандовал Пауль и схватил ее за руку. – Постарайтесь найти что-нибудь, чтобы выловить чертов пакетик! Лед вас не выдержит!

Доктор огляделся и нашел что-то вроде сломанного багра. Пройдя с ним по мосткам, нагнулся и попробовал достать пакетик.

– Слишком короткий, – пожаловался он, – сантиметров десять не хватает. Нет тут где-нибудь весла или чего подобного?

– Весло не подойдет, – возразил Пауль. – Оно слишком тяжелое, может пробить лед, и пакет уйдет на дно. Думаю, в нем ключи.

Фру Эркендорф опять раскричалась и хотела бежать, но Пауль держал ее крепко.

– Так что мы придумаем? – спросил доктор с мостков и беспомощно взглянул на Пауля.

– Ребенком я ловил такие вещи петлей. Не попробовать и тут что-то подобное? Посмотрите на берегу, не найдется ли веревки.

– Полагаю, у меня кусок найдется, – спохватился доктор.– Подождите, я попробую…

Подгоняемый протестующими воплями фру Эркендорф, он привязал к сломанному багру кусок шнура и попытался набросить петлю на пакет. Четвертая попытка оказалась удачной.