Текст книги "Култи (ЛП)"
Автор книги: Мариана Запата
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)
Карлос посмотрел на нас четверых: Марка, Култи, еще одного человека, которого я не знала, и меня.
– Вы, ребята, не возражаете против игры на внешнем поле и на втором?
Я лишь немного удивилась, когда Култи не стал высказывать свое мнение, но когда все молча и единодушно согласились, что мы сыграем на какой угодно позиции, эти зелено-карие глаза встретились с моими, и огромная ухмылка появилась на его лице.
Через две секунды мы уже были на другом конце поля. Я играла на внешнем поле, и он тоже.
Примерно через десять минут Саймон закричал с боковой линии:
– Это лошадиное дерьмо! – и это после того, как я поймала третий мяч, а Култи поймал первый и второй, который он отправил в полет так, чтобы успеть добежать до третьей базы. Кто бы мог подумать, что он так отлично играет руками?
Настала наша очередь подавать мячи, и почти ничего не изменилось. Култи подбросил мяч поближе к забору, чтобы за один заход попасть на третью базу. Я ударила по мячу достаточно далеко, позволяя игроку на первой базе пересечь дом. Я бежала достаточно быстро и добралась до второй базы.
Через тридцать пять минут капитан другой команды практически с пеной у рта орал на капитана нашей команды о том, что им нужно выбрать других игроков для следующей игры.
– Они, – и он указал на меня и Култи, а мы, как ни удивительно, а может, и не так уж удивительно, играли так, будто были товарищами по команде в течение многих лет, – не могут быть в одной команде!
Возможно, это было немного несправедливо.
Немного.
Я имею в виду, что это был софтбол, а мы все-таки были футболистами. Я была девчонкой-сорванцом всю свою жизнь, и была хороша в большинстве видов спорта. Я никогда не была хорошей ученицей, всегда предпочитая учебе тренировку, но ты не можешь иметь и то, и другое, разве только ты не Дженни.
Так уж получилось, что Култи хорошо ловил и бросал мяч. Ну и ладно.
Я никогда не играла в полную силу во время игр для развлечения, какой бы она ни была. Во-первых, я не могла позволить себе получить травму, а во-вторых, мне не нравилось доминировать в играх, когда я полностью осознавала, что люди, которые играли, делали это, чтобы расслабиться. Они не нуждались в том, чтобы моя конкурирующая задница все испортила. Даже Култи не бежал так быстро, как мы оба знали, он способен бежать – он использовал только пятьдесят процентов своих возможностей, и все равно был на порядок лучше среднестатистического человека.
Он бежал медленнее, сдерживался, и я заметила, что он действительно старался дать шанс другим. Но дело было в том, что он не любил проигрывать. И я не любила проигрывать. Так что, если люди не воспользовались открывшимися перед ними возможностями, что ж, один из нас собирался что-то с этим сделать. И по какой-то причине я постоянно полностью осознавала, где он находится на поле. Он ловил мячи и бросал их всю игру.
В итоге мы выиграли девять к нулю.
Наконец, когда было принято решение перевести Рея в другую команду, я встретилась с его безумным взглядом с наших позиций на противоположных концах поля. Ему не нужно было этого говорить, и мне тоже. Это будет наш матч-реванш. Второй раунд. Возможно, это была совершенно другая игра, но на самом деле это была я против него.
То пламя, которое я почувствовала в груди, когда мы играли в прошлый раз, вспыхнуло внутри меня, когда мы встретились взглядами, и я выстрелила в него своей собственной версией «сделай это» ухмылки.
Неужели он собирается заставить меня есть грязь? Надеюсь, что нет.
* * *
– Сукин сын, – пробормотала я себе под нос, когда наручные часы Саймона запищали.
Марк подбежал ко мне с раскрасневшимся и потрясенным лицом.
– Мы проиграли?
Я медленно кивнула, наполовину впав в ступор.
– Да.
– Как? – спросил он. Мы никогда не проигрывали, особенно, когда он и я были в одной команде.
– Это все он, – ответила я. Не было нужды показывать пальцем. Мы оба знали, кого я имею в виду.
Мы просто посмотрели друг на друга и молча ушли, съежившись от разочарования. Я схватила биту, сунула перчатку под мышку и потянулась. На полпути ко мне присоединилось чье-то тело, и я поняла, что это был Култи.
Мудак.
Когда он ничего не сказал, я почувствовала, как мое разочарование нарастает. Когда я тоже не нашла в себе сил что-либо сказать, моя злость стала еще сильнее. В конце концов, он оглянулся и, сохраняя непроницаемое выражение лица, сказал:
– Один мой тренер говорил, что никто не любит обиженных неудачников.
Мои брови сошлись в прямую линию.
– Мне трудно поверить, что ты его слушал.
Он приподнял темные брови, и на его лице появилось ангельское, безмятежное выражение.
– Я и не слушал. Я просто говорю тебе то, что говорили мне, Такито.
Какой же наглый умничающий засранец.
* * *
Несколько дней спустя, мы были в аэропорту Сиэтла на обратном пути в Хьюстон, после нашей второй игры, когда я заметила толпу, окружавшую нашего тренера.
Только не снова.
Я ничего не сказала о толпе вокруг «Ауди» после первой игры, и не слышала, чтобы кто-нибудь еще говорил об этом. Честно говоря, я об этом особо не задумывалась. С тех пор я играла с Немцем в софтбол и даже немного шутила с ним, по крайней мере, настолько, насколько позволяло его сухое чувство юмора.
С другой стороны, ничего не изменилось, пока мы были в «Пайперс». Он по-прежнему рвал меня на кусочки при каждом удобном случае. Больше я его домой не подвозила.
Черная «Ауди» всегда была на парковке после тренировки, тонировка стекла была такой темной, что я готова была поспорить на доллар, что это было незаконно.
Казалось, все шло нормально, не привлекая нежелательного внимания к этим моим новым приятельским отношениям. Никто не имел об этом ни малейшего понятия, за исключением Марка, который не разговаривал со мной без крайней необходимости, потому что я привела Култи на софтбол и не предупредила его. В конце концов, думаю, он с этим справится.
Кроме этого, все было прекрасно. «Пайперс» сыграли еще одну игру и выиграли, а теперь мы возвращались домой. Меня забрал последний микроавтобус от выхода из отеля вместе с Дженни, моей соседкой по гостиничному номеру.
Часть команды, прибывшая раньше или вместе с Немцем, разбрелась по разным местам. Несколько охранников аэропорта стояли рядом со стеклянными дверьми, ведущими в комнату ожидания у выхода на посадку, в то время как люди, узнавшие Култи, стояли перед ним и смотрели на него, будто он сидел в аквариуме.
Не обращая внимания на свою аудиторию или просто делая вид, что их там нет, Култи смотрел в свой айпад, будто люди не обращались с ним, как с аквариумной рыбкой. Почему он не в ВИП-комнате, или как там это называется?
Култи поднял голову и огляделся. Его лицо ничего не выражало, но он поймал мой взгляд, и что-то произошло между нами, что-то, что я понимала только своей интуицией.
Он делал то же самое, что и во время предсезонной игры, когда фанат остановил его. Значит, он знал, что окружен. Он искал помощи.
Я могла бы не обращать на него внимания. Я прекрасно понимала, как легко было бы притвориться, что я его не видела. Черт возьми.
– Джен, у тебя с собой карты «Уно»? – Я очень надеялась, что моя идея не обернется против меня. Я не была уверена, что моя гордость с этим справится.
Стоя рядом со мной и потягивая американо, купленное по дороге, она кивнула.
– Всегда.
– Ты готова совершить свое сегодняшнее доброе дело? – спросила я, прекрасно зная, каким будет ее ответ.
– Конечно. Что мы делаем?
– Посмотрим, захочет ли Култи сыграть.
Она даже не моргнула.
– Мы?
– Да.
Ей потребовалась секунда, чтобы догнать меня, когда я направилась к одинокому Немцу, но она последовала за мной без возражений. Он поднял взгляд, когда я открыла дверь. Я заняла место слева от него, его рюкзак был на другом сиденье, и Дженни заняла место с другой стороны от меня. Его брови странно изогнулись, будто он не был уверен, что именно происходит, и не был уверен, хорошо это или нет.
Дженни передала мне колоду карт… подлая, подлая, подлая.
Я приподняла брови и положила карты на колени, чтобы он увидел. От меня не ускользнуло, что толпа зевак с любопытством наблюдала за нами, но я знала, что лучше ничего не говорить. Все это время я не сводила глаз с Култи, наблюдая, как он переводит взгляд с карт на мое лицо, а затем снова на колоду. Часть меня ожидала, что он скажет «нет».
Но он этого не сделал. Он взял свой айпад и сунул его в рюкзак, приподняв свои густые брови.
– Я очень давно не играл.
Дженни высунула голову из-за моего плеча, широко улыбаясь.
– Мы тебя научим.
Я фыркнула и оттолкнула ее голову назад, положив руку ей на лоб.
Не прошло и пятнадцати секунд, как мы втроем сидели на полу в аэропорту «Сиэтл-Такома» и играли в «Уно», а небольшая группа поклонников Култи стояли вокруг. Мне было неловко. Я не могла удержаться от того, чтобы время от времени не поднимать взгляд и не улыбаться людям, наблюдающим за нами, потому что не знала, что еще делать. Но это не остановило нас троих от попыток побить друг друга.
И ровно через шесть часов, когда наш самолет приземлился в Хьюстоне, я получила письмо от отца, в котором говорилось: «Ты знаменитость».
Там были фотографии, на которых мы с Дженни сидели с Култи и хохотали до упаду во время одной из наших игр. Кто-то разместил фотографию на фанатском сайте.
Под фоткой была выделенная курсивом подпись: «Если одна из этих лесби – его девушка, то я собираюсь покончить с собой».
Глава 14
Ровно через неделю после игры в софтбол, и через несколько дней после того, как в интернете появились фотографии Дженни, Баварской сардельки и меня, играющих в «Уно» в аэропорту, Култи отвел меня в сторону после нашей тренировки.
Мы редко разговаривали во время тренировок, если только он не называл меня разнообразными синонимами слова «медлительная» или спрашивал меня, собираюсь ли я закончить свои упражнения в следующем десятилетии. Я не принимала это на свой счет и старалась не думать об этом слишком много.
Мы просто сыграли в софтбол. Мы не поженились.
Неловкая мысль.
Так что… пофиг. Я училась и совершенствовалась, и была достаточно занята, чтобы эта странная дружба не стала главной мыслью в моей голове.
– Ты снова играешь сегодня вечером? – шепотом спросил Култи, когда я подошла ближе.
Я смотрела вперед, как бы сильно ни хотела на него взглянуть.
– Я думала об этом. – Я сделала паузу. – Ты хочешь пойти?
– Да, – быстро ответил он. – В то же время, в том же месте?
– Ага. – Я помахала Харлоу, когда она проходила мимо, и не упустила из виду приподнятую вопросительно бровь, которой она одарила меня. – Я буду ждать тебя там же.
Култи проворчал свое согласие.
Мы оба молча разошлись, каждый своей дорогой.
Я не могла не думать о том, что он снова хотел играть. Больше всего на свете ему хотелось играть в софтбол. И тут меня осенило, как и в первый раз: Рейнер Култи захотел играть со мной. Он попросил меня. Снова.
Я была настолько поглощена своими мыслями, что не обращала внимания на все остальное, пока собиралась. Я думала о том, что у меня есть его номер телефона – какашки – и, я действительно надеялась, что на этой неделе Марк опять ничего никому не скажет, когда репортер поймал меня по дороге к моей машине.
– Касильяс! Сал!
Я притормозила и обернулась. Мужчина не намного старше меня сидел сбоку в тени, в одной руке он держал магнитофон, через плечо у него была перекинута сумка-почтальон. Какие бы представители средств массовой информации ни приходили, они всегда появлялись до тренировки, и никто никогда не оставался после.
– Привет, – сказала я ему.
– У меня есть к вам несколько вопросов, – быстро произнес он, отчеканивая свое имя, прежде чем продолжить. – Если у вас есть время. – У меня не было времени, но я не хотела быть грубой.
Поэтому я согласилась:
– Конечно. Задавайте.
Первые два вопроса были простыми, нормальными. Что я думала о том, что аналитики предсказывают нам трудный путь к победе на чемпионате, в связи с появлением двух новых команд в Первой Женской Лиге? Почему это будет трудная дорога? Я наслаждалась борьбой, так что...
Чем и как мы занимаемся, чтобы гарантировать, что продолжим двигаться в верхние строки рейтинга в период регулярного сезона? Он, должно быть, думал, что я достаточно глупа, чтобы выдать трюки, которые мы планировали. Никто никогда не хотел слышать, что это тяжелая работа, именно тренировки и дисциплина, являются ключом к победе в чем бы то ни было.
– А что вы думаете о слухах по поводу проблем Рейнера Култи с алкоголем, которые держатся в секрете?
Опять?
Я попыталась вспомнить все, что слышала в прошлом на пиар-тренингах. Никогда не позволять себе допустить никаких колебаний, когда журналисты задают подобные вопросы. Совершенно точно нельзя позволить им увидеть, что они напугали тебя. Тем более, что в последнее время я почти что полюбила Баварскую сардельку. Ну, по крайней мере, я думала, что за его невероятной внешностью есть что-то еще.
– Я думаю, что он фантастический тренер, и что слухи – не мое дело.
Фантастический тренер? Ладненько. Это немного преувеличивало правду, но это ложь «во благо». На самом деле, я бы сказала, что он пытается.
– У вас не создалось впечатления, что он слишком много пьет? – репортер быстро выпалил вопрос.
Я позволила себе недоверчиво моргнуть.
– Простите, но вы заставляете меня чувствовать себя очень неловко. Единственное, что он делает чрезмерно, – это подталкивает нас к самосовершенствованию любым доступным ему способом. – Чего я не сказала, так это того, что он делал это, крича на нас, будто мы были отбросами, но работал ли этот метод? Для большинства из нас наверняка работал. – Послушайте, он мне нравится. Он мне очень нравится и как игрок, и как тренер. Он один из самых титулованных спортсменов в истории, и он хороший человек.
Не такой уж и хороший. Но он прислал моему отцу подарки. Как он это сделал? Я не была уверена, как именно, но это не имело значения. Полный придурок не стал бы дважды думать о моем папе, который не был таким уж значительным человеком. Есть ли что-то в его прошлом или нет, мне все равно. Я знаю его и уважаю сейчас больше, чем когда-либо. Для меня это все, что имеет значение.
– Значит, вы не подтверждаете и не отрицаете, что такой шанс существует?
– Послушайте, невозможно быть игроком такого уровня без самой строгой самодисциплины в той или иной форме. Однажды я попробовала выпить «Кока-Колу» перед игрой, и это чуть не убило меня. Я с удовольствием отвечу на любые ваши вопросы о наших предстоящих играх или тренировках, или обо всем, что связано с «Пайперс», но я не собираюсь говорить гадости или распространять сплетни о ком-то, кого я ценю и уважаю, когда у меня нет для этого причин.
Ценность и уважение? Ну-у… Еще одна часть правды.
Он явно не был уверен, верить мне или нет, но, к счастью, наверное, я расстроила его настолько, что он оглянулся и увидел, что к нам приближается еще один игрок. Аллилуйя.
– Спасибо, что ответили на мои вопросы, – сказал он, звуча при этом не очень-то и благодарно. Но чего он ожидал? Что я буду поливать Култи помоями? Люди, с которыми я играла в прошлом, делали это со мной, и я давным-давно поклялась себе, что никогда не буду таким человеком. Если ты не можешь сказать ничего хорошего, не говори вообще ничего, правильно?
* * *
Немец ждал меня на стоянке, когда я подъехала этим вечером.
Впечатляюще.
Я до сих пор пока не поняла и не решила, стоит ли рассказывать ему о том, что Шерлок-младший задавал глупые вопросы после тренировки. Его реакция могла быть любой, я действительно не знала его достаточно хорошо, чтобы предсказать, какой именно она будет.
К тому времени, как я забрала из машины все свое барахло, то еще не приняла окончательного решения.
Через минуту после того, как мы поприветствовали друг друга, я все еще пребывала в нерешительности.
Но, видимо, мой мозг сделал выбор за меня. Мы едва успели сделать три шага, когда я выпалила:
– Сегодня еще один журналист спрашивал о твоей предполагаемой проблеме с алкоголем. – Ну, это было не так уж предполагаемо. Но я не собиралась обвинять его в алкоголизме, основываясь на одном эпизоде, которому была свидетелем, но и забыть об этом тоже не могла.
Внешне Култи никак не отреагировал.
– Кто?
Я выпалила имя этого человека.
– Что именно он спрашивал?
Слово в слово я повторила то, о чем спрашивал этот человек. Внимательно, следя за выражением лица Култи, я дословно пересказала ему свои ответы и реакцию на вопросы. Ну, практически.
– Я ни в коем случае не нарушу твое доверие и не испорчу твой имидж.
Эти зелено-карие глаза смотрели в мои, заставляя думать о порыжевшем лайме.
– Я знаю, что ты этого не сделаешь.
Что? Так просто? Он знал, что я этого не сделаю?
– Ладно. – Я сделала паузу. – Хорошо.
Он сделал принятый в Европе короткий кивок подбородком, который означал согласие.
– Спасибо, Сал.
Две части этого заявления заставили меня запнуться, по крайней мере, мысленно. Слово на «С» снова. Спасибо.
Но самым шокирующим для меня было... Сал. Сал.
Честное слово, мне кажется, я сказала что-то удивительно похожее на «божечки-кошечки». Что, черт возьми, это вообще значит? Я понятия не имела, но это казалось самым подходящим описанием.
За долю секунды я взяла себя в руки и одарила его дрожащей улыбкой.
– Спасибо... тебе. – Подождите-ка. За что я его благодарила? Глупо, глупо, глупо. – За это. – Я объяснила быстро, хотя это больше походило на вопрос, чем на комментарий. Мое лицо внезапно покраснело от комплимента, который он мне только что сделал.
Он оказал мне доверие или, по крайней мере, что-то близкое к этому.
Что можно сказать после этого? Я не могла придумать ничего умного, что не вызвало бы у меня улыбку до ушей и я не выглядела бы как полная дурочка, поэтому я смотрела в другую сторону, когда мы шли к полю.
– Ты вернулась! – Марк поприветствовал нас, сверкнув взглядом, как только увидел Култи. Он выглядел словно олень, пойманный в свете фар. А может, у него запор, оба выражения лица были до странности похожими. Он, наконец, начал разговаривать со мной сегодня, когда спросил, не собираюсь ли я сегодня вечером поиграть в софтбол.
– Ты знаешь, я не люблю проигрывать. – С улыбкой я посмотрела на Култи и наклонила голову к Марку. – Марк, Рей. Рей, и снова Марк. На случай, если ты не запомнил.
Протянув свободную руку, друг моего брата пожал руку моему тренеру, и я клянусь – клянусь – я видела, как Марк смотрел на свою ладонь, будто не собирался ее больше никогда мыть. Нам придется серьезно поговорить. Он был так же плох, как и мой отец.
– Есть ли для нас место? – спросила я.
– Да, но я уверен, что никто не позволит вам быть в одной команде. – Он положил руку мне на плечи. – Я хочу быть с ним команде на этот раз.
Я застонала и попыталась толкнуть его локтем под ребра.
– Предатель.
– Дамы, вы готовы к игре? – крикнул Саймон, и его быстро окружило множество людей.
Никто не удивился, что нас с Култи выбрали в две разные команды, и я поняла, что капитаны команд, выбранные на этой неделе, все спланировали еще до нашего приезда. Мы обменялись взглядами, это была смесь ухмылки и усмешки. Моя команда играла в обороне, и мне назначили вторую базу – я внезапно почувствовала, что мы как два боксера, кружащих вокруг друг друга, или два барана, готовых сойтись лоб в лоб.
Это будет весело.
* * *
– Пометь его! Пометь его! – крикнул кто-то. Это был последний иннинг, и оставался только один шанс. Я играла на второй базе, и мяч попал прямо на первую. Игрок на первой полосе несся ко мне, когда первый бейсмен из другой команды догонял его.
Одна моя нога была уперта назад, другая вперед, чтобы я могла пометить бегуна, если первый бейсмен не доберется до него быстрее. Я должна была узнать выражение лица парня – чистая решимость. Я была просто девушкой на пути у кого-то, кто решил не сдаваться. Мышцы сжались, рука была выставлена, чтобы поймать мяч на случай, если первый игрок решит бросить его в последнюю минуту. Но он этого не сделал.
Секундой позже первый бейсмен был уже на мне, одной ногой наступая на мою, в попытке добраться до второй. Что же я сделала? Я убралась с его дороги, хотя было уже слишком поздно, его тяжелый ботинок был на подъеме моей стопы.
Святое долбаное дерьмо-о-о.
Гигантский порыв воздуха вырвался из моего рта, и боль пронзила мою ногу и голень. Одно дело, когда на ногу наступают, и совсем другое, когда меня пытаются растоптать слоноподобной ногой.
– Аут! Он вышел за линию!
– Ты что, ослеп? Он сделал это!
Обхватив ступню руками, я посмотрела на небо и вздохнула сквозь боль, пытаясь убедить себя, что со мной все в порядке. Несколько игроков спорили об ауте, но я стояла в стороне, баюкая свою чертову ногу.
– Жить будешь?
Выдохнув через нос, я чуть опустила взгляд и увидела Култи, стоящего передо мной, его тонкая нижняя губа вытянулась в прямую линию.
– Со мной все будет в порядке. – Да, это прозвучало совсем не убедительно.
Судя по форме его бровей, он тоже не поверил.
– Опусти ногу.
– Через минуту.
– Опусти ее.
Я должна была, и я знала это, но не хотела.
– Сейчас, Сал. – Я бросила на него взгляд, который говорил о том, как сильно мне не нравится, когда он начинает командовать, и все равно опустила ногу… осторожно, осторожно, осторожно…
Я стонала, рычала и немного скулила, пока делала это.
– Ты закончила на сегодня, – приказал он.
Да, так и есть. Мне нужно было покрыть себя льдом, потому что, черт возьми, не было ни шанса, что не появится впечатляющий синяк. Марк и Саймон были теми двумя, что спорили об исходе игры, этим придуркам было наплевать, что я была практически раздавлена.
– Неудачники, – крикнула я. Конечно же, они оба посмотрели вверх. – А теперь я ухожу. Позвоню вам позже.
Они кивнули, и только Марк спросил:
– Ты в порядке? – Я показала ему большой палец.
Быстро махнув рукой людям, которых знала, тем, кто не пытался причинить мне боль, я, прихрамывая, пошла по окраине поля, следуя в двух шагах позади медленно шагающего Култи. Он не остановился и не обернулся, чтобы убедиться, что я иду за ним, он просто продолжал двигаться в направлении стоянки. Когда мы подошли ближе, он побежал к своей машине. За то время, что мне потребовалось, чтобы пройти остаток пути, он уже открыл багажник «Ауди» и поставил на бампер маленький синий холодильник. Он вытащил две маленькие белые штуковины и закрыл его.
Большой рукой он указал на скамейку прямо у тротуара.
– Сядь там.
Я прищурилась, чтобы посмотреть, что он держит, и послушно села.
– Кроссовки.
Он продолжал приказывать мне, и я не сопротивлялась, понимая, что в одной руке у него два пакета со льдом. Сняв теннисную туфлю, я подтянула ногу, чтобы поставить пятку на край скамьи. Култи протянул мне один из пакетов, прежде чем сесть рядом. Ему не нужно было говорить мне, что делать, я скатала носок вниз и положила все еще очень холодную ткань на воспаленную розовую кожу.
Култи сел так, что его нога частично уперлась в угол сиденья, и положил на колено второй мешок со льдом.
Мы почти бок о бок сидели на скамейке с пакетами льда.
Я расхохоталась.
Я смеялась так сильно, что у меня свело живот, а глаза начали слезиться, и я не могла остановиться.
Немец приподнял бровь.
– В чем дело?
– Посмотри на нас, – засмеялась я еще громче, не в силах отдышаться. – Мы сидим здесь, обложившись льдом. Иисус Христос.
Легкая улыбка тронула его обычно суровое лицо, когда он посмотрел на мою ногу, а затем на себя.
– И вообще, почему у тебя в машине есть пакеты со льдом?
Его маленькая улыбка сменилась еще более широкой, которая, в конце концов, превратилась в низкий смешок, осветивший его лицо так сильно, что я восхитилась им. Невероятно, насколько красивым может сделать его нечто столь незначительное.
– Если я хочу завтра ходить, мне нужно немедленно положить лед. – После короткой паузы он добавил: – Если ты кому-нибудь расскажешь…
– Ты погубишь меня, я знаю. Я поняла, – ухмыльнулась я. – Если ты кому-нибудь расскажешь об этом, я убью тебя, так что, думаю, мы квиты, верно?
Выражение его лица стало серьезным.
– Я не скажу ни слова.
Я приподняла плечо.
Он, должно быть, подумал, что я ему не верю, потому что продолжил:
– Если тебя вышвырнут из команды, мне больше не с кем будет играть.
Мое маленькое сердечко завернуло этот комментарий в пленку, чтобы сохранить навсегда.
– А как же Гарднер? – предложила я.
Култи бросил на меня взгляд.
– Одного раза было достаточно.
Что?
– Ты играл с ним?
– Через два дня после тебя.
– Это не могло быть так плохо. – Гарднер играл в футбол в колледже.
Култи откинулся на спинку старой деревянной скамьи.
– Ты когда-нибудь играла с людьми, которые играют значительно хуже тебя?
Это было невероятно грубо сказано, но я кивнула.
– Представь себе это, а затем представь, что сам он считал себя гораздо лучшим игроком, – объяснил он.
Ух. Я поморщилась, и он кивнул.
Я боролась с вопросом, который мучил меня с того первого раза, когда он попросил меня сыграть, а потом решилась. Почему бы и нет? Что, если у меня больше никогда не будет такого шанса?
– Я удивилась, что ты попросил меня, а не кого-то другого.
Он откинулся на спинку скамьи и поправил на колене пакет со льдом. Он был внимателен и тщательно подбирал слова.
– Ты играешь так, как мне нравится. Ты не сдерживаешься.
– Разве не ты говорил мне вчера, что я слишком много думаю, когда веду мяч?
Его бицепсы напряглись, упираясь в спинку сиденья.
– Да. Ты играешь лучше, когда следуешь своим инстинктам, а не разуму.
Это был комплимент? Я подумала, что, возможно, и так.
– А как же Грейс? Я думала, вы друзья.
Рейнер Култи посмотрел на меня. Да, я любопытствовала, и нет, я бы не стала извиняться за это.
– Мы с ее мужем давно знаем друг друга. Он был тренером в Чикаго, когда я там играл. Мы с ней больше не разговариваем. Даже если бы это было не так, я бы не попросил ее.
Из-за того, что он сказал девочкам в тот день? Этот вопрос был бы слишком навязчивым, так что я не стала спрашивать и просто понимающе кивнула.
Модель по совместительству, который когда-то появлялся полуобнаженным в рекламе нижнего белья, моргнул мне своими длинными ресницами.
– Я должен поблагодарить тебя. Я так и не поблагодарил тебя за то, что ты сделала той ночью в отеле. Большинство людей отнеслись бы к ситуации иначе. Я... – он перевел взгляд с одного моего глаза на другой, оценивая меня, – ценю это. Очень сильно.
– Не за что, – сказала я, хотя теперь, когда мы коснулись этой темы, мне хотелось спросить, почему он напился в таком людном месте. Наверное, задавать такие вопросы было слишком рано, так что я держала рот на замке. Пошевелив пальцами ног, я откинулась на спинку скамьи, его рука коснулась моего плеча, и я вздохнула. – И спасибо за пакет со льдом. Надеюсь, завтра я смогу ходить.
Он толкнул меня указательным пальцем.
– Так и будет.
Чего он не сказал, так это того, как мне объяснить это. Как, черт возьми, можно объяснить, что я получила удар копытом в подъем стопы? Случайно? Это определенно не казалось правдоподобным.
И не означало, что я горела желанием слышать, как он все время говорил мне, что делать.
– Ты собираешься командовать мной, даже когда мы не на поле?
Култи даже не моргнул, прежде чем ответить.
– Да.
