Текст книги "Култи (ЛП)"

Автор книги: Мариана Запата

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 33 страниц)

Потом был его развод.

Это было плохо. Плохо. Люди выстроили хронологию его брака с того момента, как были выпущены фотографии. Они в тот момент заставили меня считать этот день одним из худших в моей жизни. Моя первая любовь, этот засранец, который теперь называл меня Тако, женился на какой-то высокой, тощей, красивой сучке.

Ладно, может, она и не была сучкой, но тогда никто не смог бы заплатить мне достаточно, чтобы я думала иначе.

Ровно через год после грандиозной свадьбы он подал документы на развод со шведской актрисой, звездой фильмов ужасов. Слухи о том, что они изменяют друг другу, о том, что он начинал и заканчивал отношения еще до того, как развод был окончательно оформлен, разговоры о безумном брачном соглашении наводнили таблоиды и развлекательные каналы.

Самым неприятным было то, что команда, за которую он играл в тот год, даже не прошла в финал. Люди разорвали Култи на части. Я имею в виду, порвали его задницу на британский флаг.

Хотя поначалу я заставляла себя не следить за его карьерой, не искать его на сайтах и даже не обращать внимания, когда упоминалось его имя, было невозможно игнорировать всю ту драму, несмотря на то, как сильно я этого хотела.

Затем он вернулся в следующем сезоне и выиграл чемпионат.

Я не смотрела и не обращала внимания на Лигу Европы ни в том году, ни в двух последующих. К тому моменту я была слишком сосредоточена на себе и своей карьере. Рейнер Култи стал человеком, который не имел ко мне никакого отношения.

– Такова цена славы, да? – спросила я, чувствуя резкую боль в груди. На самом деле, это не должно было быть так больно. Было странно, что даже сейчас, когда я полностью осознавала, что между нами никогда ничего не будет, в моем теле все еще жила сильная собственническая жилка. Он, вероятно, на ком-то женится, и посвятит свою оставшуюся жизнь другому человеку.

Не, не, не. У меня не было времени на это дерьмо.

Щека Култи задрожала, будто он тоже вспоминал все, через что прошел. С самого начала он не был болтливым парнем, но, когда ответил одним словом, я поняла, что для него это все еще щекотливая тема.

– Да, – только и сказал он.

Ладно. Я прочистила горло и пропела себе под нос:

– Это реальное дерьмо, Сарделька.

Последовала пауза, прежде чем он издал смешок.

– Сал, я не понимаю, как ты до сих пор не получила локтем в лицо.

Я открыла рот и на секунду прижала кончик языка к верхним зубам.

– Во-первых, я, по крайней мере, говорю тебе все в лицо, а не за спиной. А во-вторых, меня ударяли локтем в лицо. Несколько раз. – Я указала на шрам прямо на скуле, потом на нижней стороне подбородка и, наконец, прямо над бровью. – Так что отсоси, Претцель.

Честно говоря, он был быстр, и я этого не ожидала. Диванная подушка полетела в меня, ударив прямо по лицу.

* * *

– Сал, я не видела тебя здесь целую вечность, – сказала секретарь по другую сторону окна регистрации, когда я протянула ей планшет с моими документами, водительскими правами и медицинской карточкой.

– Ты говоришь так, будто это не очень хорошо, – сказала я ей с улыбкой.

Она подмигнула.

– Мы вызовем тебя на рентген через несколько минут.

Я кивнула пожилой женщине и улыбнулась паре, терпеливо ожидавшей, когда я закончу. Я вернулась на свое место в углу комнаты, где Немец сидел с пультом от телевизора в руке, переключая каналы на установленном плоском экране. Я приглушенно застонала и села, вцепившись руками в подлокотники.

Он посмотрел на меня, слегка покачивая головой.

– Что?

Он посмотрел вниз, то ли на мои руки, то ли на футболку с v-образным вырезом, которую я натянула, я не была уверена, а затем снова перевел взгляд на мое лицо.

– Ты.

– Помолчи. В последний раз я отдыхала от тренировок, когда умер мой дед. Я не прогуливаю без веской причины. – Я глубоко вздохнула, выпрямила спину и вытянула руки, чтобы помочь себе подняться, когда они окликнут меня по имени.

Немец потянулся и шлепнул меня по колену тыльной стороной ладони.

– Я вернусь. (Примеч.: «I’ll be back» – знаменитая фраза терминатора в исполнении Арнольда Шварценеггера).

Я открыла рот и позволила широкой улыбке появиться на моем лице, что остановило его на полпути. Я не засмеялась только потому, что это было бы больно, но все равно фыркнула.

– Ладно, Арнольд.

Култи не выглядел особенно впечатленным.

– Он австриец, а не немец, маленькая засранка, – невозмутимо произнес он, выражение его лица говорило, что я его раздражаю, но глаза говорили, что я его немного забавляю.

Я не имела в виду, что Арнольд немец, но если это его раздражало, то мне было все равно.

Вытянувшись во весь рост, он толкнул меня коленом и направился из маленькой приемной в сторону туалета. Я вытащила телефон из черной кожаной сумочки, которую родители подарили мне на Рождество, и начала набирать сообщение Марку. Я дала ему знать, что пришла на прием и скоро пойду на рентген. Сегодня я не так уж сильно облажалась, взяв выходной, в расписании не было ничего ужасного, но все же. Я чувствовала себя плохо, даже если это он был тем, кто сказал, что мне лучше не ходить на работу, пока я не буду уверена, что не причиню себе еще больше вреда.

– Не могли бы вы прибавить громкость?

Я оторвала взгляд от телефона и увидела мужчину, который стоял в очереди позади меня со своей женой. Он выжидающе глядел со своего места в другом конце комнаты. Он имел в виду телевизор.

– Конечно, – сказала я, схватив пульт с пустого кресла Култи и рассеянно повышая громкость телевизора.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, о чем сегодня говорили по телевизору.

– ...это не первый раз, когда деньги выручают одного из таких парней из беды. Сколько раз их кураторы скрывали факты, если они не хотели, чтобы публика о них узнала? В каждом большом виде спорта, который вы можете себе представить, есть сотрудники, которые следуют за звездными спортсменами повсюду, тащат их обратно в свои отели после целой ночи, проведенной в стрип-клубе или на вечеринке. Некоторые болельщики не хотят слышать о том, что их любимые спортсмены делают нормальные, человеческие вещи. Честно говоря, я не удивлюсь, если в послужном списке Култи есть и лишение прав, но никто не сможет найти убедительных доказательств этому. Этот парень – немецкий национальный герой, даже если полстраны ненавидит его до глубины души. После двух сезонов, проведенных в Мужской Американской Лиге, он практически стал американским героем… – Я выключила телевизор, сердце колотилось где-то в горле.

Иисус Христос. Они обсуждали лишение его прав за вождение в нетрезвом виде в долбаных спортивных новостях?

Неужели им больше не о чем поговорить?

– Прошу прощения. Не могли бы вы включить обратно? – спросил мужчина в другом конце комнаты.

Я от всего сердца поблагодарила себя за то, что велела Култи надеть одну из моих кепок, прежде чем мы покинули мою квартиру. Чувствуя себя немного сукой, я покачала головой.

– Через минуту. Извините.

Незнакомец не мог поверить, что я сказала «нет», и, честно говоря, я тоже была удивлена, что сказала это. Но когда дело дошло до выбора, я предпочла, чтобы незнакомец счел меня грубой, чем возможность того, что Култи вернется и увидит это. Он не вел себя странно, поэтому я не думала, что он уже знал, что о нем говорят по кабельному телевидению, но могла ли я быть уверена?

– Вы что, телевизионная полиция? – спросил незнакомец, нахмурившись.

Я попыталась убедить себя, что он ведет себя как придурок в ответ на мою грубость.

– Нет, – спокойно ответила я, глядя ему прямо в глаза, потому что застенчивость, когда ты грубишь, только ухудшает ситуацию. – Я включу его через секунду.

Надеюсь, если я подожду минуту, ведущие заговорят о чем-нибудь другом.

Парень просто уставился на меня. Иногда людям не надо было произносить слово «сука», чтобы донести смысл. Этот парень явно овладел этим талантом.

Я почувствовала Култи еще до того, как он вернулся. Он намеренно встал прямо передо мной, упираясь ногой в мои колени, прежде чем занять свое место на стуле рядом. Ему потребовалась целая секунда, чтобы уловить злобные флюиды, которые посылал другой мужчина.

Немец наклонился вперед, упершись локтем в колено и наполовину повернувшись ко мне, но голова его была повернута к незнакомцу. К счастью, моя кепка была низко надвинута ему на лоб.

– Я уверен, что есть еще что-нибудь, на что ты можешь посмотреть, друг.

– Я бы смотрел телевизор, дружище, если бы твоя дама его не выключила, – объяснил мужчина.

Култи не спрашивал меня, почему я выключила его или почему не включила снова. Он остался в той же позе, в которой сидел, положив свободную руку на другое колено.

– Вместо того чтобы беспокоиться о телевизоре, может быть, тебе стоит беспокоиться о своем холестерине?

О Боже.

От двери послышался голос:

– Мисс Касильяс, идите за мной.

Я встала и легонько ткнула Култи в плечо, когда он уставился на другого мужчину. Он встал вслед за мной, больше не думая о мужчине.

Понизив голос так, чтобы только он мог слышать, я прошептала:

– Они обсуждали Култи на спортивном канале, и говорили не о том, что он играл в футбол. – Я опустила подбородок. – Ты понимаешь, что я имею в виду?

Он посмотрел мне в глаза, а затем кивнул в знак понимания.

Не знаю, зачем это сделала, но я протянула руку и сжала его запястье.

– Ты ничего не украл и никого не убил. Что бы ни говорили те, кто тебя не знает, это не имеет большого значения.

– Мисс Касильяс? – медсестра снова окликнула меня.

– Я иду. – Широко раскрыв глаза и посмотрев на Немца, я сделала шаг назад. – Позволь мне покончить с этим.

Последнее, что я сделала перед тем, как отправиться на рентген, – бросила пульт на сиденье рядом с женой этого мужика.

Рентген прошел быстро, в основном, потому, что я думала о ситуации с Култи. Он ничего не подтвердил и не опроверг. Так что же это значит?

Через полчаса я сидела в комнате со своим доктором, который показывал мне большой набор рентгеновских снимков.

– Ничего не сломано. Видишь? Даже ни малейшего перелома, – подтвердил он.

– Именно это я и хотела услышать. – Я улыбнулась врачу, к которому ходила с тех пор, как переехала в Хьюстон. Его ассистент стоял в углу комнаты.

– Тебе стоит заняться рекламой молока. У тебя крепкие кости, Сал, – пошутил он, записывая что-то в мою папку. – На всякий случай я рекомендую тебе взять недельный отпуск…

Я поперхнулась.

– ...ну, по крайней мере четыре дня, если ты решишь проявить упрямство и вернуться к тренировкам быстрее. – Он поднял голову и улыбнулся.

Да, это было не намного лучше.

– Я дам тебе больничный, если он тебе понадобится, или они могут позвонить мне, если захотят подтвердить освобождение, – сказал врач. – Ты же не хочешь, чтобы все стало еще хуже. Твое тело нуждается в отдыхе.

Четыре выходных дня на самом деле будут пятью, потому что я пропущу игру, и по умолчанию у меня прибавится воскресенье. Передав мою папку своему помощнику, старик улыбнулся.

– Мы с женой ходили на открытие сезона, – заметил он. – У тебя настоящий талант, малыш. Я не видел, чтобы кто-нибудь двигался так, как ты, со времен Ла Кулебры. Ты ведь слышала о нем, не так ли? (Примеч. La Culebra с исп. «Змея»)

Я едва улыбнулась, прежде чем улыбка сошла с моего лица.

– Да, слышала. Это очень мило с вашей стороны. – Я прочистила горло и проигнорировала странные ощущения, которые почувствовала при упоминании латиноамериканской звезды. – Кстати, спасибо, что пришли на игру. Я, вероятно, смогу достать комплект билетов на другую, если захотите пойти еще раз.

– Это было бы здорово, я с удовольствием приду на любую из игр. – Я сделала себе мысленную заметку, посмотреть, у кого я могла бы выманить билеты.

– Ну и каково это – работать с Култи? – щеки доктора покраснели как яблоки. Я вдруг порадовалась, что Немец не последовал за мной в смотровую. Я могла только представить, как охренеет доктор, если узнает, что Рейнер «Король» Култи сидел в его приемной.

– Это... здорово. Он жесткий, но знает, о чем говорит.

В глазах доктора появилось мечтательное выражение.

– Не сомневаюсь. Я всегда хотел встретиться с ним.

Ну. Не. Так. Же. Очевидно.

– Я изрядно понервничала в нашу первую встречу. – Это была чистая правда. – Но он такой же, как и все остальные, – сказала я, как можно аккуратнее соскальзывая со смотрового стола, не совсем веря словам, слетающим с моих губ. Култи был не такой, как все. Не совсем. – Я пришлю билеты по электронной почте, как только получу их.

Если он и был разочарован тем, что я не предложила познакомить его с Немцем, то не подал виду. Ассистент передал мне мое личное дело и проинструктировал, как оплатить счета. Еще раз поблагодарив доктора и его помощника, я открыла дверь и увидела Култи, прислонившегося к стене рядом с ней.

– Ты меня напугал, – сказала я, оглядываясь, чтобы убедиться, что врач все еще в смотровой. Я указала на выход, где сидела секретарь. – Пошли.

Как можно быстрее я расплатилась, стараясь убраться оттуда до того, как доктор увидит моего друга. Моего друга, который не произнес ни слова, пока мы спускались на лифте в вестибюль, и того же самого друга, который молчал, когда мы садились в машину, на которой его водитель привез нас сюда. Его челюсть была сжата, а плечи еще более напряжены, и я не смогла пропустить того, что его руки были сжаты в кулаки, когда он смотрел в окно всю дорогу до моего дома.

Я сглотнула и посмотрела в противоположное окно, не зная, что сказать, чтобы исправить ситуацию. Честно говоря, я даже не хотела спрашивать, что он узнал. Хотя была почти уверена, что он считал меня другом, я не обманывала себя, думая, что он собирается поделиться своими проблемами со мной. Учитывая тот факт, что у меня тоже есть моменты, о которых я не хотела, чтобы он знал, я решила, что не имею права лицемерить и спрашивать.

Когда машина въехала на подъездную дорожку, ведущую к моему гаражу, я заколебалась. Немец все еще смотрел в окно, видимо, он не собирался выходить.

– Эй.

Он не повернулся, чтобы посмотреть на меня, но его челюсть сжалась еще сильнее. Он был похож на очень, очень, очень злого ребенка. Который обиженно избегал зрительного контакта и не разговаривал.

Ладно.

– Ты знаешь, твоя репутация – это то, что о тебе думают окружающие, а твой характер – это то, кто ты есть на самом деле.

С того момента, как он облизнул нижнюю губу, я поняла, что он не хочет моей поддержки. Но понимание того, что я вот-вот получу от него, не было для меня достаточным предупреждением.

– Если бы мне нужна была твоя псевдо вдохновляющая чушь, я бы сказал об этом.

Хорошо, проехали.

Сдерживая раздражение, я попыталась поставить себя на его место. Мне бы не понравилось, если бы моя личная жизнь стала достоянием общественности, и все начали бы говорить об этом. Он был прав, это расстраивало, но я действительно просто пыталась помочь. Так что ладно. Терпение. Конечно, у него был опыт жизни под всемирным микроскопом, но это не означало, что со временем это будет меньше давить, верно?

Я втянула воздух через нос, сжав рукой дверную ручку.

– Я только пытаюсь сказать тебе, что это не конец света. Ты пройдешь через это, как всегда. В конце концов, это не так уж и важно, понимаешь?

Култи продолжал смотреть вперед, подняв указательный палец, чтобы почесать нос. Я чувствовала, как от него волнами исходит высокомерие. Боже милостивый.

– Сколько у тебя подписчиков? – спросил он холодным тоном.

– Какая разница, сколько у меня подписчиков? – спокойно ответила я. Я не собиралась позволять ему это. Он не заставит меня чувствовать себя ничтожной только потому, что у меня не было поддержки или фанатов, которые были у него.

– Ты ребенок с одним подписчиком, который зарабатывает за год столько же, сколько я зарабатывал, играя десять минут на поле. Не думаю, что ты находишься в том положении, чтобы говорить мне, что важно, а что нет.

Чувство негодования обожгло мне горло. Я выпрямилась и бросила на него действительно очень злой взгляд, который был бы намного эффективнее, если бы он смотрел на меня. Потому что. Ну, какой же гребаный придурок. У меня было ужасное желание пнуть его прямо по яйцам.

– Я понимаю, что ты расстраиваешься из-за того, что над твоей личной жизнью шутят по национальному телевидению, но я не думала, что ты будешь вести себя как невыносимый сноб, когда я лишь пытаюсь заставить тебя посмотреть на ситуацию в перспективе.

– Ты ни черта не знаешь, – пробормотал он.

Иисус Христос.

– Я знаю достаточно. Ты не единственный человек в мире, который сделал что-то, о чем сожалеет. Ну и что с того, что у тебя приостановлено действие водительских прав? Дерьмо случается, мать твою, Рей. Но оно уже случилось, и все, что имеет значение, – это то, что ты будешь делать теперь. Быть придурком – это не лучший вариант. Но что я знаю? Я бедная и молодая, верно?

Зная, что мне здесь больше нечего делать или сказать, я открыла дверь и повернулась всем телом, чтобы выйти самым легким для моих ребер способом.

– Спасибо, что подвез и съездил со мной, – сказала я, прежде чем выйти из машины.

Ничего. Он не сказал ни слова, когда я закрыла за собой дверь.

Что ж…

Глава 18

Если быть честной, то… меня предупредили.

Дженни прислала мне смс, сообщив, что на пятничной тренировке все вокруг было усеяно репортерами, жаждущими сенсации и подтверждения предполагаемого лишения прав Рейнера Култи.

Я только начала задаваться вопросом, почему людей это волнует, когда напомнила себе, что это не имеет ко мне никакого отношения. Особенно после того, как кое-кто повел себя со мной как полный придурок. Четыре дня я просидела дома, три из которых позволила себе переживать из-за того, как он со мной разговаривал.

За день я заработал больше денег, чем ты за год, делая то же самое.

Конечно, меня это разозлило. Размер зарплаты был суровой реальностью, хотя и отстойной, но ему не стоило вести себя как претенциозный мудак.

И ко всему прочему, хотя и не ожидала именно извинений, я не получила вообще ничего. Ни смс, ни звонка, ничего. Так что, возможно, меня бы не так беспокоило обилие представителей средств массовой информации вокруг футбольного поля, если бы Култи не был груб со мной, когда все, что я пыталась сделать, – быть ему хорошим другом.

– Сал! Что вы можете сказать о том, что у вашего стренера отобрали права?

– А как вы к этому относитесь?

Я отмахнулась от них и пошла к полю.

– Простите! Мне нужно на тренировку! – Это была правда, я не лгала. Мне действительно нужно было тренироваться. После четырех дней отдыха, несмотря на то, что ребра все еще немного болели, а живот был покрыт заживающими царапинами, я должна была вернуться в привычную колею.

Мой приступ воображаемого вируса должен был закончиться.

– Ты вернулась! – Женевьева, одна из моих товарищей по команде, приветствовала меня, когда я проходила мимо нее. – Чувствуешь себя лучше?

До тех пор, пока никто не ударит меня по ребрам, я буду чувствовать себя отлично. К сожалению, я не могла ей так ответить.

– Гораздо лучше. Кстати, ты отлично играла в пятницу.

Она улыбнулась мне и снова принялась надевать бутсы.

Большинство других девушек приветствовали меня, когда я проходила мимо них, говоря, что они рады снова видеть меня или что скучали по мне. Скорее всего, они преувеличивали, но я все равно была благодарна им. Я чертовски скучала по ним, по крайней мере, по полю и по Дженни с Харлоу точно. Четыре дня, проведенные в квартире, стали для меня настоящей пыткой.

Меня обняли за шею.

– Я так рада, что ты вернулась, – прошептала Дженни мне на ухо, сжимая меня так, что я застыла на месте.

– Я тоже скучала по тебе. – Я схватила ее за предплечья, прежде чем потянуться назад, чтобы толкнуть ее в бедро.

Она только крепче обняла меня, прежде чем отстраниться. Отступив назад, Дженни наклонила голову в сторону журналистов, одновременно поигрывая бровями.

– Безумие, да?

Тот факт, что именно я рассказала Култи о новостях на спортивном канале, был полным безумием. Следующий факт, который я считала безумием, это Марк – он был единственным, кто знал, что я провожу время с Немцем. Я не тот человек, который любит хранить секреты, и этот конкретный заставлял меня чувствовать себя плохо. Я лгала своим друзьям и семье, и не похоже, что могла остановиться… так глубоко я застряла в этом.

Все, что я могла сделать, это кивнуть, повернувшись к ней лицом.

– Ага. Не понимаю, почему это так важно.

– Я тоже. – Дженни пожала плечами, но быстро дотронулась до моего локтя. Она понизила голос до шепота. – С тех пор он в ужасном настроении. – Она сделала паузу, будто действительно раздумывала о том, сказать или нет. – В худшем настроении из всех. Я подслушала, как он говорил Грейс, что она должна подумать об уходе на пенсию.

Мои глаза вылезли из орбит.

Дженни только кивнула.

Черт побери. Я размышляла об этом, возможно, еще секунд пять, а затем стряхнула с себя мысли, связанные с Култи. У меня были дела поважнее.

– Иди, помоги мне растянуться. Все затекло, – сказала я ей.

Она протянула руку и сжала мое плечо. Потребовались все мои внутренние силы, чтобы не согнуть колени и не побежать от нее подальше. Насколько это было возможным, я притворилась, что все как всегда и осторожно отошла от нее. Я серьезно задавалась вопросом о ее парне. Позволял ли он ей дотрагиваться до своих интимных мест?

Я как раз раздумывала о том, дрочила ли она когда-нибудь своему парню рукой, когда заметила Гарднера и Култи, идущих вместе к полю. Я не видела, разговаривали ли они или нет, но мои зубы сжались при виде Немца.

Если бы он извинился на следующий день или через день после того, как нахамил, я бы простила его, высказав ему немного в ответ, но буквально необходимое – минимальное количество в профилактических целях. Не похоже, что в моей жизни он был первым человеком, который высказал мне свое мудацкое мнение, и совершенно точно, он не будет последним. Моя собственная мама говорила мне довольно жестокие вещи в тот или иной момент, но я всегда прощала ее. Я даже не собиралась вспоминать, что Сеси, моя младшая сестра, говорила мне на протяжении многих лет. Это напомнило мне о предстоящей поездке в Сан-Антонио на день рождения отца, мне все еще нужно было что-то ему подарить.

– Я принесу тебе мини-ленту для растяжки, – сказала Дженни, вырывая меня из раздумий, спасибо ей за это.

Мне нужно было сосредоточиться.

* * *

Зажмурившись, я улеглась на траву, пытаясь отдышаться после того, как отбегала спринты. У меня болела спина, легкие, казалось, были обмотаны железной проволокой, которая сжималась на них с каждым вздохом. И как бы мне ни хотелось задрать футболку, чтобы обмахнуться ею, как веером, я не могла показать всем свой живот.

Боже мой.

Сначала на мою грудь легла тень, и вскоре я услышала:

– Ты можешь гораздо больше, schnecke. Вставай.

Я не открыла глаза. Искушение проигнорировать его было практически непреодолимым, но я не могла себе этого позволить. Если притворюсь, что его там нет, он просто получит еще больше власти надо мной. И, кроме того, шнэке? Что, черт возьми, это значит? Не важно. Мне плевать.

– Я поднимусь через секунду, – сказала я ему, выдохнув.

Мое личное затмение не сдвинулось с места, несмотря на то, что я все-таки ответила ему.

Я даже не потрудилась открыть глаза, когда закончила переводить дыхание.

Тень сдвинулась вправо, когда что-то ударило меня по ноге.

– Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы играть сегодня? – тихо спросил Култи.

Его толчок заставил меня открыть глаза и посмотреть прямо на серо-голубое небо.

– Нет.

Култи стоял у моих ног, заложив руки за спину и глядя на меня сверху вниз. Я взглянула на него на секунду, затем перекатилась, чтобы аккуратно сесть и после встать на ноги. Бросив на него еще один взгляд, я одарила Немца натянутой улыбкой, хотя совсем не чувствовала желания улыбаться.

– Мне нужно вернуться.

Именно это я и сделала.

* * *

В восемь часов вечера на моем мобильном раздался сигнал входящего сообщения.

Со своего места на диване, положив ноги на кофейный столик, я взглянула на экран телефона и увидела, как на нем высветилось имя – «Немецкий шоколадный торт».

Я вернулась к просмотру своего шоу. Он бы позвонил, если бы речь шла о жизни или смерти, но он не позвонил.

* * *

В пять часов вечера следующего дня мой телефон снова запищал, просигналив о входящем текстовом сообщении. На экране появилось «Немецкий шоколадный торт». На секунду я задумалась о том, чтобы взять телефон в руки и, возможно, прочитать сообщение. Вчера я проигнорировала его смс, и на сегодняшней тренировке он устроил мне кромешный ад во время моей игры один на один. По сути, он вел себя так, будто ничего не случилось, будто это не он вел себя как засранец несколько дней назад.

Теперь он снова писал мне.

– Они заполучили твой номер телефона? – спросил Марк, пока вел машину.

Я положила телефон обратно между ног и покачала головой. Марк уже знал о творящемся на тренировках безумии с репортерами и о тайне, стоящей за водительскими правами Култи. Он предупреждал меня, что это только вопрос времени, когда кто-то из репортеров придет в отчаяние и позвонит мне, тем более, что мы с Дженни были единственными игроками команды, у которых были совместные фотографии с Култи, опубликованные в интернете.

– Нет. – Я улыбнулась своему другу и, прежде чем поняла, что, черт возьми, говорю, сказала: – Ошиблись номером.

* * *

– Ты закончила?

Я закинула сумку на плечо и выпрямилась, вытирая лоб тыльной стороной ладони.

– Мне нужно ехать на работу.

У Немца на плече висела его собственная сумка. Его красивое, красивое лицо было напряжено, когда он провел рукой по волосам.

Я приподняла брови, заставила себя улыбнуться и повернулась, чтобы идти. Култи резко схватил меня за запястье, останавливая на месте.

– Сал, – прошипел он, поворачивая меня лицом к себе.

Я вздохнула через нос и откинула голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Култи, мне пора на работу.

Его голова дернулась назад, уголок щеки округлился, будто он засунул туда язык.

– Култи, серьезно?

– Это ведь твое имя, не так ли? – Я попыталась высвободить руку из его хватки, не отрывая взгляда от этих зелено-карих глаз, которые сегодня казались светлее, чем обычно.

– Послушай, мне действительно нужно на работу. Мне нужна работа, чтобы оплачивать счета. – Возможно, моя улыбка стала немного снисходительной, немного самодовольной и чуть-чуть стервозной.

– Ты не должна давать мне такую власть. Не позволяй мне злить тебя. – Он наклонился ко мне, и мне пришлось бороться с желанием закатить глаза.

– Чего я не должна делать, так это тратить свое время на кого-то с проблемами поведения и отношения к людям.

Адамово яблоко Култи дернулось, он пристально посмотрел на меня, не торопясь с ответом. Следующие его слова были спокойными и твердыми.

– Раньше я зарабатывал больше денег за день, чем большинство людей, и ты не единственная…

Это совсем не помогало. Мой глаз дернулся.

– Да, ты заработал за день больше денег, чем большинство людей в странах третьего мира зарабатывают за всю жизнь. Поверь мне, я понимаю, и мне было бы все равно, сколько денег ты зарабатываешь или не зарабатываешь. Не будь ты идиотом.

Он явно не привык, чтобы его называли идиотом, это я могла сказать по выражению его лица, но сейчас мне было уже все равно.

– Я работала так же усердно, как и ты, чтобы добраться туда, где я сейчас. То, что я не зарабатываю столько денег, сколько ты, не значит, что я меньше стою.

Култи покачал головой.

– Я никогда этого не говорил.

– Ну, будь уверен, все выглядело именно так. Ты с пол пинка заставил меня чувствовать себя вот такой маленькой из-за того, что у меня есть другая работа, – сказала я ему, держа большой и указательный пальцы примерно в сантиметре друг от друга.

– Сал, – пробурчал он мое имя.

Я удивленно приподняла бровь.

– Я занимаюсь ландшафтным дизайном. Ты это знал? Потому что ты никогда не спрашивал, но, думаю, тебе стоит знать об этом, даже если ты и не спрашивал. Извини, но я не жалею, что не могу соответствовать твоим стандартам.

– Каким стандартам?

– Твоим стандартам. Я не могу давать тебе советы, потому что слишком молода? Или дело в том, что я бедная? Подожди, это потому, что я девушка. Так ведь?

– Почему ты так зациклилась на этом? Я не это имел в виду.

Это заставило меня резко рассмеяться.

– Ты действительно думаешь, что если бы мы поменялись ролями, ты не ответил бы на мое дерьмовое поведение чем-то подобным, если не хуже? Серьезно? – Он наверняка велел бы мне есть дерьмо и поцеловать его в задницу, и это версия развития событий, скажем так, имеет подростковый рейтинг. Судя по тому, как его язык ткнулся в щеку, он знал, что я права.

Я мягко отдернула руку, и на этот раз он позволил мне освободиться.

– Послушай, я сейчас не в настроении с тобой разговаривать. Ты не можешь вымещать свой гнев на мне и ожидать, что я сделаю вид, будто так и надо. Дело в том, что я никогда ни с кем не буду разговаривать так, как ты говорил со мной. Я думала, что мы друзья, и это моя ошибка. Я не хочу дружить с тем, кто смотрит на меня свысока. Мне действительно нужно на работу. – Я сделала пару шагов назад и улыбнулась ему, хоть и не чувствовала желания улыбаться. – Я поговорю с тобой позже.

Я понятия не имела, ответил ли он мне или что он ответил, потому что ушла. Я не врала. У нас с Марком действительно было много работы.

* * *

Я уставилась на изображения в планшете.

– Это?

Это я была на фотографиях? Да, это я. Сжав руки и зажав их между бедер, я отвернулась от фотографий, сделанных прямо перед зданием, в котором находился кабинет моего врача.

На первой фотографии, которую мне показали, я шла рядом с Култи, опустив голову. На второй – я стояла у его машины прямо перед тем, как сесть в нее, а на третьей было видно, как я сажусь, в то время как Немец стоит слишком близко позади меня.

Это определенно была я. Этого нельзя было отрицать. Любой, обладавший хорошим зрением, мог узнать меня.

Поэтому тот факт, что Гарднер, Сиена и Кордеро, генеральный менеджер «Пайперс», пригласили меня на встречу, чтобы поговорить об этом, заставил меня нервничать.

– Это ты? – спросил Кордеро незадолго до того, как Сиена передвинула ему планшет.

Это был подлый говно-вопрос, и мне он не понравился. Может, и хорошо, что я не лгунья, и мне нечего скрывать. Несмотря на это, я все еще не контролировала ситуацию.

Я посмотрела человеку, устроившему это дерьмо-разбирательство прямо в глаза и кивнула.

– Это я.

Никто из них не выглядел даже немного удивленным. Мистер Кордеро, черт возьми, знал, кто был на фотографиях, он просто хотел, чтобы я солгала и дала ему повод вышвырнуть меня.