Люси Салливан выходит замуж

Текст добавлен: 12 августа 2018, 06:30

Текст книги "Люси Салливан выходит замуж"

Автор книги: Мариан Кейс

Жанр:

Современные любовные романы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 30 страниц)

Назад к карточке книги

Он открыл рот, чтобы ответить мне, но я ему не дала.

– Если ты хотел избавиться от меня, то нужно было так и сказать! Ты думал, что я буду цепляться за тебя? Что я буду ревновать? Наглец! Как же ты уверен в своей неотразимости! Думаешь, что все женщины до одной сходят по тебе с ума!

И опять он попытался что-то сказать. Мне показалось, у нею готовы были возражения. Я не желала их знать и продолжила свою обвинительную речь.

– Я-то думала, что мы с тобой друзья, Дэниел. Как же ты мог так притворяться, что ты беспокоишься обо мне? Что тебе не все равно, как у меня дела?

– Но…

– Это же очевидно: ты думаешь только о себе!

Обычно в подобных дискуссиях после этой фразы гневные вопли сменяются горькими слезами. Я не была исключительным человеком. Мой голос задрожал, и я поняла, что вот-вот заплачу. Но я не уходила. Я, как идиотка, все еще надеялась, что он утешит меня, что он придумает, что сказать, чтобы я почувствовала себя лучше.

– Я не притворялся, – запротестовал он. – Я действительно беспокоился о тебе!

Он смотрел на меня с таким сочувствием, что мне стало совсем тошно.

– Можешь больше не стараться, – сказала я противным голосом. – Я сама о себе позабочусь.

– Правда? – спросил он.

В его словах я услышала надежду на то, что он сможет наконец заняться собой и своими девушками. Подлец!

– Правда! – бросила я ему в лицо.

– Вот и отлично, – буркнул он.

«Откуда в нем столько жестокости? – думала я, внутренне корчась от боли, и сама себе отвечала: – Как откуда? У него же богатейшая практика. Он уже бросил столько женщин, так почему же я ожидаю иной участи?»

– Прощай, Дэниел. Надеюсь, что у вас с красавицей Сашей все получится, – сказала я с сарказмом.

– Спасибо, Люси, и тебе всего наилучшего с богатеньким Томом. – В его словах сарказма было не меньше, чем в моих.

– Почему ты так бесишься? – сердито спросила я.

– Как будто сама не знаешь! – Неожиданно его голос зазвучал на несколько децибел громче.

– Откуда мне знать? – крикнула я в ответ.

– Ты не единственная, кто ревнует, знаешь ли, – заорал разъяренный Дэниел.

– Об этом я и сама догадываюсь, – ответила я. – Но, честно тебе сказать, проблемы Карен меня сейчас совершенно не волнуют.

– Да при чем тут эта чертова Карен? – взорвался он. – Я говорю о себе! Это я ревную! Это я месяцами ждал, когда же наступит удобный момент, когда же ты придешь в себя после разборок с отцом. Я делал все возможное и невозможное, чтобы удержаться и не притронуться к тебе. Я был так терпелив, что чуть не умер!

Дэниел остановился, чтобы глотнуть воздуха. Я смотрела на него, широко раскрыв глаза и потеряв дар речи. Он продолжил свою тираду:

– И что? Только я убедил тебя задуматься над возможностью встречаться с молодыми людьми, как тут же ты заводишь себя хахаля! Я-то имел в виду себя, я хотел, чтобы ты подумала над возможностью встречаться со мной! А не с каким-то богатым и удачливым придурком!

– Погоди-ка, погоди, с чего ты взял, что Том удачливый придурок? – спросила я. – Потому что он богатый?

– Да нет же! – орал Дэниел. – Потому что он встречается с тобой!

– И вовсе он не встречается со мной, – сказала я. – Он всего один раз сводил меня в ресторан, и то я согласилась только потому, что хотела досадить тебе. Не то чтобы это сработало…

– Не сработало? – В запале Дэниел брызгал слюной. – Еще как сработало! Да я так напился в воскресенье вечером, что в понедельник не смог пойти на работу.

– Да ты что? – отвлеклась я от основной темы разговора. – Тебя рвало? Или только тошнило?

– Не мог есть до вторника, – поделился Дэниел.

Мы замолчали, на минутку снова превратившись в старых друзей Люси и Дэниела.

– А что это ты говорил о том, чтобы не притрагиваться ко мне? – спросила я.

– Ничего. Проехали, – буркнул он.

– Не проехали! Рассказывай! – потребовала я.

– Нечего рассказывать. У меня руки чесались обнять тебя, но я не мог, потому что ты была такой ранимой в те дни. Если бы у нас и получилось что-нибудь, то все равно я боялся бы, что ты согласилась на это только потому, что находилась в расстроенных чувствах. Вот поэтому-то я и завел тот разговор о возвращении к нормальной жизни, – объяснил он. – Я хотел, чтобы ты лучше понимала свои желания, чтобы ты осознанно принимала решения. Тогда, если бы я пригласил тебя на свидание и ты сказала бы «да», я не переживал бы, что использую тебя.

– Пригласить меня на свидание? – радостно повторила я.

– Ну да, на свидание, – смущенно пробормотал Дэниел. – В смысле романтическое свидание.

– Правда? – все еще не верила я. – Ты серьезно? Значит, все твои разговоры о том, что я должна больше общаться с другими людьми, были не для того, чтобы освободить место для Саши?

– Нет.

– И вообще, кто эта Саша? – ревниво поинтересовалась я.

– Девушка с работы.

– А она действительно похожа на меня?

– Немного. Отдаленное сходство есть. Но она и вполовину не так красива, как ты. – Он оценивающе посмотрел на меня. – И ты гораздо остроумнее, и сексуальнее, и умнее.

Я замерла и затаила дыхание. Все это звучало весьма многообещающе. Но мне все же хотелось бы большего.

– Как давно ты с ней начал встречаться? – спросила я.

– Я не встречаюсь с ней, – сердито ответил он.

– Но Шарлотта сказала…

– Ох эта Шарлотта! – Дэниел сжал голову руками. – Я ее, конечно, очень люблю, но ты же знаешь, что она не всегда может правильно оценить происходящее. На твоем месте я не стал бы принимать на веру все, что она говорит.

– Так, значит, ты не встречаешься с Сашей?

– Еще раз: нет!

– Почему?

– Я думаю, что это нехорошо – встречаться с ней, если я влюблен не в нее, а в тебя.

Мой мозг вошел в ступор. Слова я услышала, но ухватить их значение мне представлялось невозможным.

– О, – вот и все, что смогла я сказать.

Но постепенно смысл сказанного стал доходить до меня.

Надо же! Меня бы устроило, если бы я хотя бы нравилась ему.

Ого! Здорово!

– Зря я сказал это, – произнес Дэниел с несчастным видом.

– Почему? Разве это неправда?

– Конечно, правда. Просто не в моих привычках – говорить женщинам направо и налево, что я люблю их. Но я не хочу пугать тебя. Пожалуйста, Люси, забудь, что я сейчас сказал.

– Ни за что не забуду! – возмутилась я. – Я не собираюсь забывать лучшее из всего, что мне было сказано с момента рождения.

– Как? – не веря своим ушам, переспросил Дэниел. – То есть…

– Да, да, – отмахнулась я от Дэниела. Мне было не до него: я должна была подумать над его словами. – А, кстати: я тоже тебя люблю, – добавила я. – И насколько могу судить, уже довольно давно.

Счастье и облегчение сначала по капельке, тонкой струйкой, а потом мощным потоком, как из лопнувшей трубы, полились в мою усталую душу. Но сначала мне надо было все проверить.

– А ты точно меня любишь? – с подозрением уточнила я.

– О господи, да!

– С каких пор?

– Не помню. Уже давно.

– С тех пор, как появился Гас?

– Гораздо раньше.

– А почему ты мне ничего не говорил?

– Потому что, услышав это, ты бы расхохоталась и принялась бы издеваться надо мной…

– Я? Да никогда! – искренне запротестовала я.

– Уж я-то знаю.

– Гм… может быть…

– Не может быть, а точно.

– Ладно. Наверное, так бы и случилось, – с неохотой признала я. – Извини. Но у меня не было выбора: ты такой симпатичный, я просто не могла не дразнить тебя. Между прочим, это был комплимент.

– Спасибо, конечно, – усмехнулся Дэниел. – И еще я думал, что у меня нет никаких шансов: ты всегда влюблялась совсем в других парней, непохожих на меня. Ну как бы я выглядел по сравнению с Гасом?

Он был совершенно прав – до недавних пор меня интересовали только те молодые люди, которые могли похвастать алкогольной зависимостью и денежными проблемами.

Я подумала еще немного.

– Ты по-настоящему меня любишь?

– Да, Люси.

– Нет, я имею в виду – серьезно.

– Очень серьезно.

– В таком случае мы можем пройти в спальню?

Глава восемьдесят пятая

Потрясенная собственной развязностью, я взяла Дэниела за руку и повела его в спальню. Мои чувства разрывались между острым желанием и крайним смущением. Я боялась все испортить. Хоть Дэниел и заявил, что любит меня, но мне предстояло еще пройти главный тест: постель.

А вдруг я не умею заниматься сексом?

Как насчет того факта, что мы дружили уже более десяти лет? Разве мы сможем сюсюкать и сентиментальничать, как приличествует влюбленным голубкам, и при этом удерживаться от смеха?

И что, если он решит, что я никуда не гожусь? Он-то привык к женщинам с гигантскими грудями. Что он скажет, увидев мою яичницу?

Я так нервничала, что чуть не передумала.

Чуть. Но не передумала.

У меня появился шанс переспать с ним, и я была намерена использовать его на все сто процентов. Я любила его. И еще я хотела его.

Однако моей смелости хватило только на то, чтобы привести Дэниела в спальню. После столь решительного начала я вдруг растерялась, не зная, что же делать дальше Провокационно разлечься поверх покрывала? Или толкнуть Дэниела на кровать и прыгнуть на него сверху? Нет, я была неспособна ни на то, ни на другое.

Я напряженно присела на краешек кровати. Он сел рядом.

Господи, насколько же все проще, когда я пьяна!

– Что-то не так? – шепнул Дэниел.

– А что, если я покажусь тебе отвратительной?

– А что, если я покажусь тебе отвратительным?

– Но ты же классный! – хихикнула я.

– И ты тоже.

– Я ужасно нервничаю, – еле слышно призналась я.

– Я тоже.

– Я тебе не верю.

– Честно, – сказал он. – Вот, потрогай, как бьется сердце.

Я встревожилась еще больше. В прошлом меня уже не раз брали за руку якобы затем, чтобы положить на волнующуюся грудь молодого человека, а вместо этого молодой человек клал мою ладонь на эрегированный член и с большой скоростью двигал ею по упомянутому члену вверх и вниз.

Но Дэниел не обманул меня и прижал мою ладонь к своему сердцу. И – да, похоже, там действительно царило некоторое смятение.

– Я люблю тебя, Люси, – шепнул он.

– Я тоже тебя люблю, – смущаясь, сказала я.

– Я хочу поцеловать тебя.

– Хорошо.

Я повернулась к нему лицом, но зажмурилась. Он поцеловал мои глаза, брови, лоб, потом снова опустился до самой шеи. Легкие, дразнящие, невыносимо приятные поцелуи. Затем он поцеловал меня в утолки рта и нежно прикусил мою нижнюю губу.

– Хватит уже изображать из себя тонкого искусителя, – пробормотала я. – Поцелуй меня как следует.

– Ах так? Значит, тебе не нравятся мои приемы? – засмеялся он.

Дэниел улыбнулся так, как умел это делать только он. И я поцеловала его – не могла не поцеловать.

– Кажется, ты говорила, что нервничаешь, – сказал он.

– Ш-ш-ш. – Я прижала палец к его губам. – Я ненадолго забыла об этом.

– Что скажешь, если я лягу, и ты ляжешь рядом, и я обниму тебя? – спросил он, увлекая меня на кровать. – Или это тоже в стиле тонких искусителей?

– Нет, на постель ты меня повалил достаточно неуклюже, – ответила я в его грудную клетку.

– А могу я надеяться, что ты еще раз поцелуешь меня, Люси? – прошептал он.

– Можешь, – тоже шепотом сказала я. – Но, пожалуйста, воздержись от своих отработанных годами приемчиков, типа срывания с меня лифчика одним движением.

– Не волнуйся. Я провожусь с ним не менее пяти минут.

– И я не потерплю всяких там фокусов, вроде выхватывания моих трусов откуда-то из-за спины. Слышишь? – сварливо предупредила я.

– Но это же мой главный козырь! – опечалился Дэниел. – Это лучшее, что я могу делать в постели.

Я снова поцеловала его и немного расслабилась. Было просто замечательно лежать рядом с ним, вдыхать его запах, трогать его прекрасное лицо. До чего же он сексуален!

– Ты действительно любишь меня? – спросила я в который уже раз.

– Люси, я очень, очень тебя люблю.

– Нет, я имею в виду, ты действительно по-настоящему меня любишь?

– Я действительно по-настоящему тебя люблю, – сказал он, глядя мне в глаза. – Сильнее, чем я кого-либо и когда-либо любил. Я люблю тебя сильнее, чем ты можешь себе представить.

На секунду я поверила. Только на секунду.

– Правда? – спросила я.

– Правда.

– Нет, Дэниел, ты не понял. Ты меня правда любишь?

– Да, я тебя правда люблю.

– Ладно.

После небольшой паузы я забеспокоилась:

– Ты ведь не против, что я тебя все время об этом спрашиваю?

– Нет, конечно.

– Просто я хочу быть уверена.

– Я отлично тебя понимаю. Ты мне веришь?

– Верю.

Мы лежали и улыбались друг другу.

– Люси, – сказал Дэниел.

– Что?

– Ты действительно любишь меня?

– Да, Дэниел, я действительно люблю тебя.

– Нет, Люси, – смутился Дэниел, – я спрашиваю, действительно ли ты любишь меня по-настоящему? В смысле в самом деле по-настоящему действительно?

– Я в самом деле по-настоящему люблю тебя, Дэниел. Действительно.

– Правда?

– Правда.

Медленно, очень медленно он раздел меня, причем мастерски запутал все, что можно было запутать, дернул за все, за что дергать было нельзя, и при этом еще заело молнию. Расстегнув одну пуговицу, он целовал меня в течение часа или около того и только потом приступал к следующей застежке. Он покрыл поцелуями каждый сантиметр моего тела. Почти каждый. Я была ему крайне благодарна за то, что он оставил в покое мои стопы. Почему-то в последнее время мужчины считали своим долгом облизать все десять пальцев на ногах женщины, прежде чем приступить непосредственно к сексу. (Несколько лет назад обязательным элементом программы был куннилингус. Мне всегда казалось, что с тем же успехом я могла бы наблюдать, как сохнет краска.) Я не очень-то любила подпускать мужчин к своим стопам, особенно если они не предупреждали заблаговременно о своем желании побаловаться с ними – достаточно заблаговременно, чтобы я успела сделать педикюр.

Итак, Дэниел целовал меня и расстегивал пуговицы, целовал меня и снимал мою рубашку с одной моей руки, целовал меня снова и снимал рубашку со второй руки, целовал меня снова и не отпускал замечания относительно серого цвета моих белых трусов, целовал меня и говорил, что моя грудь не похожа на яичницу, целовал меня снова и снова и говорил, что она скорее напоминает булочки для гамбургеров, и снова целовал меня.

– Ты такая красивая, Люси, – повторял он. – Я люблю тебя.

Это продолжалось до тех пор, пока на мне не закончилась одежда.

Было что-то очень эротическое в том, что я лежала совсем голая, а он был одет.

Я обхватила грудь руками и свернулась клубком.

– Скидывай свою экипировку, – хихикнула я.

– Как ты романтична! – ответил Дэниел и оторвал от моей груди сначала одну мою руку, а потом и вторую. – Не прячься. Ты слишком красива для этого. – И он мягко распрямил мои подтянутые к животу ноги.

– Отстань, – сказала я, стараясь скрыть свое возбуждение. – Не знаешь, как так получилось: на мне нет ни лоскутка, а ты полностью одет?

– Если ты настаиваешь, то я могу раздеться, – поддразнил меня Дэниел.

– Ну так раздевайся, – сказал я своим самым деловым тоном.

– Попроси как следует.

– Нет.

– Тогда тебе придется самой меня раздеть.

И я раздела его. У меня так дрожали пальцы, что я еле справилась с мелкими пуговицами на его рубашке. Но результат стоил всех моих усилий. У Дэниела была такая красивая грудь, такая гладкая кожа, такой плоский живот!

Мое внимание привлекла темная полоска волос, растущих у него на животе. Я провела по ней пальцем от пупка до пояса брюк. Я задрожала, услышав, как ахнул от моего прикосновения Дэниел.

Краешком глаза я рискнула взглянуть в область ширинки и была испугана и восхищена тем, как натянулась ткань брюк.

В конце концов я набралась смелости и приступила к расстегиванию многочисленных пуговиц и молний на брюках Дэниела. Поскольку я не была привычна к мужчинам в костюмах, сложная система застежек вызвала у меня значительные затруднения.

Совместными усилиями мы справились и освободили из заточения эрегированный член Дэниела.

Тест на нижнее белье Дэниел прошел. Чего нельзя было сказать обо мне. Мои трусики повидали на своем веку многое, в том числе – и неоднократно – случайную загрузку в стиральную машину с темным бельем.

Дэниел был великолепен и – что делало его еще более привлекательным – несовершенен. Его тело было прекрасно, да, но все же пособием по анатомии мышц я бы его не назвала.

Прикасаться голым телом к его голому телу было неописуемо приятно. Я вся вдруг стала такой чувствительной; кожу моих рук покалывало, когда я обхватила ими широкую спину Дэниела. Жесткость его бедер в сочетании с мягкостью моих вскружила мне голову, его твердость и моя влажность вместе давали взрывоопасную комбинацию.

Смущение, стеснение, неуверенность исчезли. Осталось только желание. Я взглянула на него – и со мной не случился приступ истерического смеха. Мы перешли за грань – мы больше не были Дэниелом и Люси, мы стали мужчиной и женщиной.

Меры предосторожности мы заранее не обсуждали, но когда подошел ответственный момент, мы оба повели себя как зрелые личности, живущие в ВИЧ-инфицированные девяностые. Дэниел извлек откуда-то презерватив, и я помогла ему надеть его. И потом… это… ну вы знаете…

Он кончил примерно через три секунды, зажмурив глаза. У меня чуть мозг не взорвался от наплыва чувств (эротических!), когда я увидела – и услышала, – в каком он был экстазе. Благодаря мне.

– Прости, Люси, – выдохнул он. – Я не смог остановиться. Ты так красива, и я так давно хотел тебя.

– Я-то считала, что ты в постели безупречен, – шутливо пожаловалась я. – Никогда бы не подумала, что ты страдаешь преждевременной эякуляцией.

– Я не страдаю никакой преждевременной эякуляцией, – горячо запротестовал он. – Со мной такого не случалось со школьных лет. Дай мне пять минут, и я докажу тебе.

Я улеглась в кольце его рук, а он целовал меня и гладил по спине, по бедрам и животу. И через восхитительно короткий промежуток времени он снова занялся со мной любовью.

Второй подход был бесконечно долгим. Дэниел делал все то, о чем я могла только мечтать, и делал это до невозможности медленно и нежно, и все его внимание было сконцентрировано только на мне. Никто раньше не был со мной в постели столь бескорыстен и столь внимателен к моим желаниям. И оргазм, который я испытала, был невероятной силы, я сотрясалась и дрожала, с широко раскрытыми от шока и наслаждения глазами.

Когда Дэниел кончал второй раз, он не закрыл глаза, а неотрывно смотрел на меня. Я буквально растаяла, до того это было эротично.

Мы бросились друг другу в объятия, стремясь как можно крепче прижаться друг к другу, стать как можно ближе.

– Если бы человеческая кожа застегивалась на молнию, я бы расстегнул ее и положил тебя внутрь себя, – шепнул Дэниел. И я вполне разделяла его чувства.

Некоторое время мы лежали молча.

– Ну вот, видишь, вроде все прошло неплохо, да? – спросил Дэниел. – И чего ты так боялась сначала?

– Чего только я не боялась. – Я засмеялась. – Боялась, что тебе не понравится моя фигура. Что ты заставишь меня делать странные вещи.

– У тебя изумительно красивая фигура. И о каких странных вещах ты говоришь?

– Ну-у… ни о каких.

– Нет, ты меня заинтриговала. Может, я чего-то не знаю? Ну-ка, рассказывай!

– Все ты знаешь, – неуклюже отнекивалась я.

– Нет, не все.

– Ладно, расскажу, – решилась я. – Знаешь, бывают такие мужчины, которые говорят девушке примерно следующее: «Не встанешь ли ты на голову, да, вот так, ничего, что немного больно, говорят, что со временем становится легче, так, а теперь разведи ноги на сто тридцать градусов, я войду в тебя сзади, а ты двигай ногами и всем телом, имитируя пинцет, опускаясь при этом примерно на восемь дюймов, нет, я же сказал – восемь дюймов, а у тебя тут все десять, стой, дура, хватит, ты же убьешь меня!» Вот чего я боялась.

Дэниел смеялся и смеялся, и от этого мне тоже было хорошо.

А потом, сонные, расслабленные, мы снова любили друг друга.

– Который час? – спросила я где-то посреди ночи.

– Около двух.

– Тебе завтра надо идти на работу?

– Надо. А тебе?

– Тоже. Пожалуй, нам не мешало бы немного поспать, – сказала я.

Но мы не заснули. Я страшно проголодалась, и Дэниел сходил на кухню и вернулся с пакетом шоколадного печенья. Мы лежали, ели печенье, обнимались, целовались и болтали ни о чем.

– Мне надо записаться в тренажерный зал, – сказал Дэниел, огорченно тыкая себя пальцем в живот. – Если бы я знал, что у нас с тобой это случится, я бы записался туда уже давным-давно.

И от этого он стал мне еще дороже.

Когда мы доели печенье, он вдруг скомандовал:

– Встань-ка.

Я встала, и он с рвением стал стряхивать с простыней крошки.

– Я не могу допустить, чтобы моя женщина спала на крошках от шоколадного печенья, – пояснил он.

Не успела я улыбнуться, как зазвонил телефон. От неожиданности я подпрыгнула, Дэниел же спокойно снял трубку.

– Алло. А, Карен, привет. Да. Да, я сплю. – Пауза. – Люси? – медленно переспросил он, словно никогда не слышал моего имени. – Люси Салливан? – Снова пауза. – Люси Салливан, твоя соседка по квартире? Та Люси Салливан? Ну да, она здесь, рядом со мной. Хочешь поговорить с ней?

Я в это время всеми доступными мне жестами и гримасами сигнализировала Дэниелу о своем категорическом нежелании брать в руки телефонную трубку.

– О да, – радостно говорил Дэниел. – Целых три раза. Так ведь, Люси, три раза?

– Что три раза? – спросила я.

– Я вспоминаю, сколько раз мы с тобой занимались любовью за последние пару часов.

– A-а… да. Кажется, три, – слабым голосом подтвердила я.

– Да, точно, Карен, ровно три раза, не больше и не меньше. Хотя вполне вероятно, что эта цифра может вырасти, ведь ночь еще не закончилась. Тебя интересует что-нибудь еще?

Некоторое время из телефона неслись вопли и брань, которые были отчетливо слышны даже мне, после чего раздался грохот: это Карен бросила трубку.

– Что она сказал? – спросила я.

– Она сказала, что надеется, что мы заразим друг друга СПИДом.

– И все?

– Э-э… да.

– Дэниел, не надо меня обманывать. Что еще она сказала?

– Люси, я бы не хотел тебя расстраивать…

– Немедленно повтори, что она сказала.

– Она сказала, что спала с Гасом, еще когда ты встречалась с ним. – Он с тревогой взглянул на меня. – Ты огорчилась?

– Нет. Я бы сказала, что мне даже стало легче. Я всегда знала, что у Гаса был кто-то еще. А ты, ты не расстроен?

– А мне-то что расстраиваться? Не я же встречался с Гасом.

– Нет, конечно, а вот с Карен вы общались как раз в то время, когда я была с Гасом.

– А-а, понял, – весело улыбнулся Дэниел. – То есть Карен обманывала меня.

– Тебе не обидно? – спросила я обеспокоенно.

– Да нет. Мне абсолютно все равно, спала с ним Карен или нет. Меня волновало только то, что ты с ним спала.

Мы помолчали, осмысливая события последних нескольких часов.

– Мне придется съехать с квартиры, – наконец подвела я итог своим размышлениям.

– Хочешь, переезжай ко мне, – предложил Дэниел.

– Не смеши меня, – хмыкнула я. – Мы с тобой встречаемся всего три с половиной часа. Не слишком ли рано говорить о сожительстве?

– О сожительстве? – Дэниел, похоже, был шокирован. – Кто говорит о сожительстве?

– Ты.

– Я? Нет! Я слишком боюсь твою мать, чтобы предлагать ее дочери сожительствовать во грехе.

– В таком случае что значили твои слова?

– Люси, – запинаясь, произнес он. – Я тут подумал… э-э… подумал…

– Что?

– Я подумал, есть ли у меня шанс… Ну, ты знаешь…

– Какой шанс?

– Ты, наверное, решишь, что с моей стороны это неслыханная наглость, но я так сильно люблю тебя и…

– Дэниел, – взмолилась я. – Пожалуйста, скажи мне наконец, о чем ты говоришь!

– Если не хочешь, то сразу не отвечай. Лучше подумай и все такое…

– Да на что отвечать? – Я готова была его ударить.

– Да, думай сколько хочешь, я подожду.

– О чем думать?! – заорала я.

– Извини, не хотел тебя сердить, просто… э-э… ну…

– Дэниел, говори!

Дэниел глубоко вздохнул, помолчал и вдруг выпалил:

– Люси Салливан, выходи за меня замуж!

Эпилог

Хэтти к нам больше так никогда и не вернулась, она развелась с Диком, оставила и Роджера, выбросила на помойку свои твидовые юбки, накупила штанов в обтяжку, записалась на курсы продвинутых феминисток или что-то в этом роде и завела романтические отношения со шведкой по имени Агнета. Как докладывала нам Мередия, обе они выглядят счастливыми и не бреют волосы под мышками.

Эдриан теперь работает в видеопрокате только по субботам и воскресеньям, потому что его взяли на курсы кинорежиссеров, где, я надеюсь, он найдет себе девушку, которая знает разницу между Уолтом Диснеем и Квентином Тарантино.

Руфь (та девушка, с которой Дэниел встречался до Карен) попала в газеты за то, что занималась сексом с каким-то политиком.

Джед переехал к Мередии, и они оба счастливы. Несмотря на свои небольшие размеры, Джед всегда защищает крупную Мередию и не дает ее в обиду. Делать это ему приходится довольно часто.

Настоящее имя Мередии, как оказалось, было Валери, и ей было тридцать восемь лет. Я узнала об этом совершенно случайно: меня вызвали в отдел кадров, чтобы отчитать за очередное опоздание, а там на столе лежало дело Мередии, и я просто не смогла удержаться и заглянула в него. Меган я не стала говорить о своем открытии. Я вообще никому об этом не рассказывала.

Шарлотта так и не смогла найти мужчину, который воспринимал бы ее серьезно, и теперь поговаривает об уменьшении размера своей груди путем хирургического вмешательства.

Карен недолго оставалась одна: почти сразу после того, как я переехала к Дэниелу, она стала встречаться с Саймоном. Думаю, они отлично поладили: они оба любили покупать дорогую одежду и ходить в только что открывшиеся бары и другие модные (но только очень модные) заведения.

Дэннис пока так и не нашел своего идеального мужчину; хотя поиски приносят ему массу удовольствия.

Меган беременна.

И отец ее будущего ребенка – Гас.

Судя по всему, Гас и Меган сблизились еще в то лето, когда официально с Гасом встречалась я. Меган даже помогала ему готовить речь для расставания со мной. Гаса я не видела, но почему-то мне кажется, что надвигающееся отцовство не сделало его более ответственным человеком. Бедная Меган все время выглядит измученной и несчастной. Мне ее очень жалко, и я говорю это не в том смысле, когда люди твердят, что им кого-то жалко, а на самом деле они его ненавидят. Нет, я жалею ее всем сердцем.

Моя мать по-прежнему живет с Кеном Кирнсом, и выглядят они как подростки, впервые в жизни познавшие любовь. Кен вставил себе новые челюсти, на вид очень дорогие и качественные. Мама все молодеет и молодеет. Скоро ей не будут продавать пиво в пабах. Мы с ней установили нечто вроде пробного перемирия. То есть мы еще не стали лучшими подружками, но дело к тому идет.

Мой отец как пил, так и пьет, однако за ним все время приглядывают: один социальный работник и одна помощница по хозяйству. Крис, Питер и я по очереди навещаем его. Каждый раз, когда наступает моя очередь ехать к отцу, Дэниел едет со мной. И это хорошо, потому что папе в таком случае приходится делить оскорбления и нападки между нами двоими. Я все еще чувствую себя виноватой перед отцом. Думаю, это чувство будет преследовать меня всю жизнь. Ну и что, от этого не умирают.

Дэниел все время просит меня выйти за него замуж. А я все время отвечаю ему, чтобы он отстал. «Подумай об этом с практической точки зрения, – говорю я ему. – Кто поведет меня к алтарю? Даже если бы папа не ненавидел меня так сильно, все равно он не смог бы провести меня по проходу – пошатнулся бы с пьяных глаз и упал». Однако истинной причиной моего нежелания выходить замуж является мой страх: я всегда боялась, что жених бросит меня прямо во время свадьбы. Очевидно, я еще не привыкла к тому, чтобы со мной хорошо обращались. Но Дэниел говорит, что он всегда будет любить меня и никогда не бросит меня и что, за исключением откусывания собственного пениса и преподнесения его мне на блюдечке с голубой каемочкой, предложение руки и сердца являлось самым экстремальным доказательством его бесконечной преданности мне.

Я сказала ему, что подумаю над этим. В смысле, над замужеством, а не над откусыванием его… в общем, понятно, о чем я.

И если я действительно соглашусь выйти за него замуж, то почетной гостьей на моей свадьбе будет миссис Нолан.

Дэниел клянется, что любит меня. И ведет он себя так, как будто так оно и есть.

И знаете, я начинаю понемногу ему верить.

В одном я уверена на сто процентов: я люблю Дэниела.

Так что…

notes

Примечания

Четыре всадника (Апокалипсиса) символизируют чуму, войну, голод и смерть. – Здесь и далее примеч. пер.

Английский вариант этой фразы используется в Великобритании для проверки печатных машинок, потому что в ней присутствуют все буквы английского алфавита.

Сеть британских универмагов.

«Ищите семью» (фр.), по аналогии с «cherchez la femme» («ищите женщину»).

Здесь игра слов – в английском языке сочетание слов «poison ivor» звучит очень похоже на название ядовитого растения сумах – «poison ivy».

Вот! Любовь с первого взгляда, любовь, я тебя обожаю… перо моей тетушки… (фр.).

Фильм английского режиссера Майка Ньюэла, одна из самых кассовых романтических комедий.

Фильм итальянского режиссера Джузеппе Торнаторе.

Романтическая комедия американского режиссера Норы Эфрон.

Фильм французского режиссера Клода Бери.

Фильм датского режиссера Габриэля Акселя.

Фильм итальянского режиссера Федерико Феллини.

Райнер Вернер Фассбиндер (1945–1982) – немецкий режиссер.

Классический мюзикл американского режиссера Роберта Уайза.