Текст книги "Люси Салливан выходит замуж"

Автор книги: Мариан Кейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

– Должно быть.

Он не улыбнулся и не засмеялся, как это обычно бывало. Более того, он вышел из комнаты. Это было настолько непохоже на него, что я встревожилась. Соскочив с кровати, я побежала за ним.

– И почему это в квартире такая чистота и порядок? – подозрительно сощурилась я, когда догнала Дэниела в гостиной.

В глубине души мне было стыдно, потому что, несмотря на дежурства, которые мы с Карен и Шарлоттой установили в нашей квартире, наше жилище напоминало помойку. Время от времени с нами случался приступ чистоплотности и аккуратности, но обычно он длился не более двух-трех дней. Между нами часто происходили следующие разговоры: «Шарлотта, если ты уберешься за меня в ванной, я разрешу тебе надеть мое замшевое платье на вечеринку», «Отстань, Карен, я мыла раковину… Просто она не отмылась», «Да, я знаю, что сегодня воскресенье и что все мы очень устали и без сил, практически в коме, валяемся перед телевизором, но мне нужно пылесосить, поэтому вам всем придется освободить гостиную и выключить телевизор, потому что мне нужна розетка… Эй, тише, тише, не надо так кричать! Если вы так уж против, то я не буду пылесосить. Я бы с удовольствием пропылесосила, но раз вы так настаиваете, то ладно, не буду…»

На самом деле нам надо было нанять какую-нибудь женщину, чтобы она приходила пару раз в неделю и убирала. Однако Карен каждый раз налагала на это предложение вето: «Зачем платить кому-то за то, что мы и сами можем сделать? Мы достаточно молоды и крепки физически, чтобы убирать за собой». Но мы не убирали за собой.

– Ты что, нанял бедную филиппинскую девушку за гроши и эксплуатируешь ее тут на полную катушку? – спросила я.

– Ничего подобного, – оскорбился Дэниел.

– Значит, завел себе старушку в фартуке и с платком на голове, с больной спиной и красными руками, которая протирает пыль, пьет чай и жалуется на здоровье?

– Нет, – сказал Дэниел. – Я убираю сам.

– Ну да, – не поверила я. – А, знаю, это твоя очередная жертва, считающая, что у вас роман, гладит тебе рубашки и чистит сантехнику!

– Нет.

– Нет? А почему? – спросила я. – Уверена, что многие с радостью пошли бы на такое. Да я и сама согласилась бы заниматься сексом с любым, кто гладил бы мою одежду.

– Люси, я буду гладить твою одежду, если ты будешь заниматься со мной сексом, – совершенно серьезно произнес Дэниел.

– С любым, кроме тебя, – поправилась я.

– Честно, Люси, мне даже нравится заниматься домашним хозяйством, – настаивал Дэниел.

– И ты еще называешь меня странной! – воскликнула я, бросив на Дэниела полный презрения взгляд.

– Я никогда не называл тебя странной. – Мое несправедливое обвинение возмутило Дэниела.

– Разве? – изобразила я удивление. – А мог бы… А вот я – я ненавижу домашнее хозяйство. Если я попаду в ад (а у меня нет оснований считать, что я туда не попаду), то там мне будет уготован утюг и все неглаженое белье сатаны. И пылесос. Пылесосить для меня самое страшное наказание.

Наконец Дэниел засмеялся. Я облегченно вздохнула: это временное отсутствие у него чувства юмора уже начинало беспокоить меня.

– Ну, иди сюда, Люси, – сказал Дэниел и обнял меня за плечи. Я испугалась, но потом поняла, что он всего лишь подталкивает меня к дивану. – Ты ведь хотела полежать?

– Да.

– Вот тут ты сможешь полежать со всеми удобствами.

– А как же шоколад? Ты обещал! – потребовала я. Лежать без шоколада было неинтересно. В свою очередь и шоколад, потребляемый не лежа, был совсем не так вкусен.

– Не волнуйся, – улыбнулся Дэниел и вынул припасенную для меня плитку шоколада.

Именно в этот день испортилась погода.

Август подходил к концу, и жара уже не была такой убийственной, как раньше, но все окна в квартире Дэниела были открыты нараспашку.

Внезапно пахнуло свежестью. Зашумела листва, небо потемнело, и мы услышали первый громовой раскат, предвещающий грозу.

– Это был гром? – спросила я с надеждой в голосе.

– Вроде да.

Я подбежала к окну и выглянула на улицу. По тротуару, подгоняемый ветром, летел пакет из-под чипсов. Через несколько мгновений пошел дождь. И мир изменился.

Коричневые, сухие, пыльные дороги стали темными и гладкими, зелень деревьев вспыхнула ярким блеском, воздух наполнился запахом свежести и прохлады.

Я высовывалась из окна, вдыхая полной грудью аромат мокрой травы и подставляя лицо под крупные, тяжелые капли дождя.

Это было прекрасно.

Я обожала грозу. Только во время грозы у меня на душе становилось спокойно. Все это смятение, эта мощь природы странным образом умиротворяли меня. Я слышала, что этому было научное объяснение, что-то насчет отрицательных ионов, которые улучшают настроение. Я даже купила ионизатор воздуха, чтобы воспроизводить эффект грозы у себя дома когда ни пожелаю. Но никакой прибор не мог заменить настоящую грозу.

Снова ударил гром, и комнату на мгновение залило серебряное дрожащее сияние. Казалось, что стулья, стол, шкаф Дэниела вздрогнули от испуга – совсем как люди, которых разбудили, внезапно включив в спальне свет.

Каскады дождя низвергались на землю. Гром гремел повсюду, даже внутри меня.

– Здорово! – воскликнула я, оборачиваясь, чтобы взглянуть на Дэниела.

Оказалось, что он стоял совсем рядом и смотрел на меня. Смотрел пристально, удивленно.

Я тут же смутилась. Наверное, он думал, что только психи могут наслаждаться такой непогодой.

Через мгновение странное выражение на лице Дэниела сменилось улыбкой.

– Я и забыл, что ты любишь дождь, – припомнил он. – Ты мне как-то раз сказала, что только во время дождя то, что внутри тебя, соответствует тому, что снаружи.

– Я так сказала? – ужаснулась я. – Неудивительно, что ты считаешь меня ненормальной.

– Я так не считаю.

Я улыбнулась. Дэниел улыбнулся мне в ответ.

– Я считаю тебя замечательной.

Эта фраза меня озадачила. Я хотела ответить какой-нибудь колкостью, съязвить что-нибудь в свой или в его адрес, что угодно, лишь бы разрядить обстановку. Но на ум ничего не шло. Я онемела. Я догадывалась, что мне был сказан комплимент, но понятия не имела, как на него реагировать.

– Отойди от окна, – нарушил неловкое молчание Дэниел. – Мне бы не хотелось, чтобы тебя ударила молния.

– Да, памятуя о моем хроническом невезении, следует опасаться даже такого невероятного события, – подхватила я, и мы оба рассмеялись, чем немного сняли возникшее между нами напряжение.

Дэниел закрыл окна, и звуки ливня стали тише. Но все равно мы слышали, как стонет, ревет и бьется о крыши гром. Дождь не прекращался, и, несмотря на то что было еще только пять часов, на улице стемнело, как ночью. Мрак время от времени вспарывали ослепительные зигзаги молний.

– Похоже, лето закончилось, – сказал Дэниел.

Я опечалилась всего на одну минутку. Я всегда знала, что оно не будет длиться вечно и что рано или поздно жизнь вернется на круги своя.

И вообще осень мне тоже нравилась. Осень – время покупать новые сапоги.

Постепенно гроза сошла на нет, и шум дождя превратился в ровное, успокаивающее, гипнотизирующее, уютное постукивание. Я лежала на диване, читала книгу и ела шоколад, укрытая одеялом, купаясь в роскоши покоя и комфорта. Дэниел сидел рядом в кресле, жевал чипсы, читал газеты и поглядывал в телевизор с выключенным звуком.

Думаю, за два часа мы не сказали друг другу и слова. Да, порою я вздыхала от удовольствия и, потягиваясь, говорила: «Боже, как хорошо», и Дэниел улыбался мне, но вряд ли это можно назвать полноценным разговором.

И только голод принудил нас в конце концов к диалогу.

– Дэниел, я умираю от голода.

– Ну…

– Только не говори мне, что я полдня трескала шоколад и поэтому не могла проголодаться.

– Я и не собирался, – с удивлением ответил Дэниел. – Я отлично знаю, что у тебя два желудка: один для сладостей, а другой для нормальной еды. Хочешь, я отведу тебя куда-нибудь поужинать?

– И для этого придется вставать с дивана?

– Ага, я, кажется, понял, в чем твоя проблема, – засмеялся Дэниел. – Как ты смотришь на пиццу?

– И тосты с чесноком? – добавила я.

– И сыром, – подхватил он.

Что за человек!

Дэниел извлек откуда-то пачку меню различных пиццерий и положил передо мной.

– Прочитай и выбери, что тебе нравится.

– А обязательно все их читать? – заныла я.

– Если не хочешь, не читай.

– А как я узнаю, что там предлагается?

И Дэниел зачитал мне вслух несколько меню, чтобы я могла сделать выбор.

– Тонкую или пышную? – уточнил он в конце.

– Тонкую.

– Маленькую, среднюю или большую?

– Маленькую.

Дэниел молча посмотрел на меня.

– Ну хорошо, среднюю.

На этом наш разговор иссяк.

Мы смотрели телевизор, ели и молчали. Я не могла припомнить, когда я чувствовала себя счастливее.

За вечер Дэниелу кто-то звонил, дважды, но стоило ему подойти к телефону, как на том конце вешали трубку. Я подозревала, что это была одна из сотен отвергнутых им подружек. Эти звонки были неприятны мне, поскольку напоминали о том, что я сама так поступала с мужчинами, которые отвергали меня. Если бы я знала телефон Гаса, то скорее всего я и ему бы названивала.

Потом Дэниел отвез меня домой. Я настояла на том, чтобы он высадил меня все у того же светофора.

– Но ты же вся промокнешь.

– Пожалуйста, Дэниел, – взмолилась я. – Вдруг Карен увидит твою машину.

– И что с того?

– Она испортит мне жизнь.

– Почему мы не можем встречаться друг с другом, когда захотим?

– Можем, – сказала я. – Но я с ней живу. Ты бы тоже не был таким смелым, если бы она была твоей соседкой.

– Давай я провожу тебя до квартиры и поговорю с ней.

– Ни за что! – воскликнула я. – Будет ужасный скандал! – Чуть спокойнее я добавила: – Ладно, я сама поговорю с ней.

Глава пятьдесят восьмая

Перепрыгивая через лужи, прикрывая голову руками, я бежала к дому и придумывала, что сказать Карен, когда та спросит меня, где я была полдня. Врать ей я боялась – она всегда догадывалась, когда я говорила неправду.

И вообще, что мне скрывать? Я не сделала ничего плохого, убеждала я себя. Я имею полное право общаться с Дэниелом, мы с ним подружились очень давно, еще до того, как он познакомился с Карен. И даже задолго до того, как с Карен познакомилась я.

Мои рассуждения казались абсолютно разумными, а доводы – неопровержимыми. Но как только я вставила ключ в замочную скважину, вся моя решительность испарилась.

– Где ты шлялась?

Карен ждала меня с лицом мрачнее грозовой тучи. Перед ней стояла пепельница, набитая окурками.

– Э-э…

Я бы с удовольствием соврала ей сейчас, но было понятно, что она знала.

Откуда? Кто донес?

Позже Шарлотта рассказала мне, что доносчиком был Эдриан. Насидевшись в пабе, Шарлотта и Карен решили взять какой-нибудь фильм в прокате, где Эдриан тут же набросился на них с расспросами, кто был тем «модным типом, который увез Люси на шикарной тачке».

– Ты знаешь, мне показалось, что Эдриан выглядел очень расстроенным, – поделилась со мной своими наблюдениями Шарлотта. – Уж не влюбился ли он в тебя?

Конечно, я сама была виновата. Если бы я не стала назначать секретные явки, а встретилась бы Дэниелом возле дома, никто ничего бы не узнал. Лучшая политика всегда честность. И более тщательное заметание следов.

– Так что происходит? – потребовала объяснений Карен, срываясь на визг. Ее лицо было бледным, почти белым, за исключением двух ярко-красных пятен на скулах. Все свидетельствовало о том, что она была на грани нервного срыва от ярости, расстройства или чего-то еще.

– Ничего, – ответила я, горя желанием успокоить ее. И не только из соображений собственной безопасности, но также и потому, что я отлично знала, каково это – подозревать, что любимый тобою мужчина предпочел другую девушку.

– Не пытайся обмануть меня.

– Правда, Карен, я просто была у него в гостях. Все было совершенно невинно.

– Невинно! Этот человек несовместим с невинностью. И знаешь, кто рассказал мне об этом? Ты, Люси Салливан.

– Со мной он ведет себя по-другому…

Она горько рассмеялась:

– Нет, Люси, ты льстишь себе.

– Я не…

– Да, льстишь. Он так действует – он и меня заставил почувствовать себя единственной девушкой в мире.

– Я имела в виду совсем другое. Со мной он ведет себя по-другому, потому что я ему не нравлюсь и он мне не нравится. Мы просто друзья.

– Не будь такой наивной. Да я и так тебя всегда подозревала: уж слишком ты настаивала на том, что вы «просто друзья»… – передразнила она меня.

– Я говорила правду…

– …и к тому же он не стал бы тратить на тебя время, если бы не хотел трахнуться с тобой. И ты специально ведешь себя так, как будто тебе на него наплевать, – чтобы завести его.

Я открыла рот, но сказать ничего не смогла.

– Это правда, что ты вела его машину?

– Правда.

– Мерзавец! Мне он никогда не разрешал этого. За шесть месяцев – ни разу.

– Но ты же не умеешь водить.

– Ну, так он мог бы научить меня! Будь в нем хоть капля порядочности, он бы дал мне несколько уроков вождения.

– Э-э…

– Он с кем-нибудь встречается? – спросила Карен, безуспешно пытаясь изобразить на лице равнодушную улыбку.

– Кажется, нет, – успокоила я, – не волнуйся.

– А я и не волнуюсь, – фыркнула она. – Чего мне волноваться? Я ведь ушла от него.

– Разумеется. – Я уже не знала, что сказать, чтобы не ошибиться.

– А тебе не стыдно так вести себя? – накинулась она на меня. – Что ты подбираешь то, что я бросила? Найди себе собственного парня и встречайся с ним сколько угодно!

Не успела я ответить на это обвинение, как Карен уже выдвинула следующее:

– И как ты можешь быть такой предательницей? Вот что бы ты почувствовала, если бы я стала встречаться с твоим Гасом?

– Извини, – пристыженно промямлила я. Она была права, я предала ее.

– И я не хочу, чтобы ты приводила его в мой дом, запомнила?

– Я и не собиралась. – Я изо всех старалась не ранить ее чувства, хотела быть чуткой, но Карен все повернула так, что казалось, будто мною двигали себялюбие и бессердечие.

– Он, наверное, все время говорил только обо мне…

И снова я не знала, что сказать, – я боялась, что Карен обидится, услышав, что Дэниел о ней не сказал и двух слов.

– Так вот, я не хочу, чтобы ты рассказывала ему обо мне. Сама подумай, как я буду себя чувствовать, зная, что моя соседка обсуждает меня с моим бывшим парнем?

– Все совсем не так.

Угрызения совести ели меня заживо. Я ненавидела себя за то, что так огорчила Карен, и не могла понять, как всего несколько минут назад я честно не видела в своем поведении ничего дурного.

Но самое страшное было еще впереди.

– Я запрещаю тебе видеть его, – отрезала Карен, уставившись мне в глаза.

После такого заявления я должна была проглотить страх, расправить плечи и сказать Карен, что она не может запретить мне видеть кого бы то ни было.

Но я так не сделала.

Я чувствовала себя слишком виноватой, чтобы противостоять Карен. У меня не было на это морального права. Я оказалась плохой подругой, плохой соседкой, плохим человеком. Я очень хотела исправиться. Я даже не стала думать о том, как я смогу отказаться от дружбы с Дэниелом, потому что сейчас мне необходимо было помириться с Карен.

– Хорошо. – С опущенной головой я удалилась в свою комнату.

Глава пятьдесят девятая

И уже на следующий вечер я встретилась с Дэниелом. Как я на это решилась, я и сама не понимала, ведь Карен запугала и застыдила меня до полусмерти.

Но он позвонил и спросил, не соглашусь ли я сходить с ним куда-нибудь поужинать после работы. И я почему-то согласилась. Скорее всего, потому, что меня давно уже никто не приглашал на ужин. А еще потому, что внутри меня жил бунтарь. Принимая предложение Дэниела, я тем самым восставала против Карен, правда, тайно. Я как будто показывала ей фигу, предварительно надев метафорические варежки.

Мы договорились с Дэниелом, что он заедет за мной на работу. Перед его приходом я решила подправить макияж – пусть это был ужин всего лишь с Дэниелом, но поход в ресторан есть поход в ресторан. И кто знает, вдруг я там кого-нибудь встречу?

Подводя перед зеркалом глаза, я вдруг поняла, что волнуюсь – уж очень дрожал в моих руках карандаш. Господи, неужели я влюбилась в Дэниела? Нет, не может этого быть. А, дошло до меня, это от страха перед Карен. Я тут же успокоилась: насколько все-таки приятнее, когда тебя трясет от страха, а не от волнения перед свиданием с любимым человеком!

Ровно в пять часов Дэниел вошел в мой офис (в этом ему помог гостевой пропуск – да, на Гаса Дэниел был совсем не похож!). Несмотря на то что он был в костюме, я так обрадовалась, увидев его, что немного рассердилась на Карен за ее запрет. Я даже поиграла с идеей открытой конфронтации. Но недолго.

– Перед ужином мы собираемся заглянуть в паб – сообщила я Мередии, Меган и Джеду. – Приглашаем всех желающих присоединиться.

Но они отказались. На лицах Мередии и Джеда было написано большими буквами: «Он не Гас». С осуждением и тоской в глазах они следили за тем, как я надеваю пальто. Мамочка завела себе нового дружка, а они хотели, чтобы мамочка дружила с папочкой.

Тупицы бестолковые. Мамочка тоже хотела дружить с папочкой, но что она могла поделать? Разве ее отказ поужинать с Дэниелом заставил бы Гаса примчаться обратно?

Жизнерадостно улыбаясь, Меган так объяснила Дэниелу свое нежелание идти с нами:

– Спасибо за приглашение, и я надеюсь, что мой отказ тебя обидел, но я не в настроении идти куда-либо в компании с таким галантным кавалером, как ты. Я предпочитаю настоящих мужчин.

Подобно мне, Меган испытывала подсознательное желание наказать Дэниела за то, что он был таким красивым и превращал большинство женщин в желе. И все-таки мне ее слова показались слишком резкими. И каких таких настоящих мужчин она предпочитала? Тех могучих фермеров, которые редко брились, а нижнее белье меняли еще реже?

В результате в паб мы пошли вдвоем: я и Дэниел.

– Мне звонила Карен, – сказал он, как только мы уселись.

– О! – В животе у меня завибрировала тревога. – Зачем?

Они решили снова встречаться?

– Она велела мне держаться от тебя подальше, – сообщил Дэниел.

– Какая самонадеянность! – взорвалась я, в то же время облегченно улыбаясь. – А что ты ответил?

– Я ответил, что мы с тобой взрослые люди и можем делать все, что хотим.

– Ну зачем ты так сказал? – заныла я.

– А что?

– Тебе-то хорошо, ты не живешь с ней. А если я попытаюсь быть взрослой и делать то, что захочу она убьет меня.

– Но…

– И что она тебе ответила на это? – перебила я Дэниела.

– Кажется, она разозлилась.

– Что значит разозлилась? – Сердце у меня упало.

– Она сказала… сейчас, постараюсь вспомнить поточнее… она сказала, что я в постели ужасен. И что у меня самый маленький пенис из всех, что она видела.

– Это понятно, – кивнула я.

– И что неудивительно, что я так часто меняю подружек. Это оттого, что хочу доказать себе и всем, что я мужчина.

Да, Карен не стала придумывать ничего нового, она прибегла к оружию, которым пользовались все женщины, обиженные на мужчин. Я только опасалась, что Дэниела заденут эти нападки. Но он ухмылялся, а значит, не воспринимал слова Карен всерьез.

– Так, что же еще? – задумался он. – Жаль, что я не запомнил все, что она наговорила, потому что у нее это здорово получилось. Но можно будет спросить у моих коллег – ее крики слышны были всему офису.

– Ты же сказал, что вы говорили по телефону, – пришла я в замешательство.

– Ну да, по телефону. Но так, что всем было слышно. О, вспомнил! Она сказана, что видела в моих лобковых волосах седину, и что она встречалась со мной только потому, что я подвозил ее по утрам до работы и так она экономила на проезде, и что у меня редеют волосы на затылке, и что к тридцати пяти годам я стану совершенно лысым и ни одна девушка не согласится встречаться со мной.

– Вот ведь змеюка! – Намекать на лысину было подло. – А про меня она что-нибудь говорила? – спросила я, приготовившись услышать страшные вещи.

– Ничего.

– Правда?

– Правда.

Он лгал. Когда Карен была в запале, она атаковала всех подряд.

– Я тебе не верю, Дэниел. Что она сказала?

– Ничего, Люси, честно.

– Я знаю, что ты лжешь. Например, она наверняка сказала тебе, что я подкладываю в лифчик вату.

– Да, сказала, но мне это и так уже было известно.

– Откуда? Нет, не говори, я не хочу этого знать. Ну, ладно, тогда она сказала тебе, что я слаба в сексе, потому что слишком стесняюсь. Так ведь, сказала?

Дэниел покраснел.

– Ну, говори: сказала или нет?

– Что-то в этом роде, – пробормотал он.

– Как именно это прозвучало?

– Она сказала, что мы с тобой идеально подойдем друг к другу, потому что одинаково беспомощны в постели, – признался он.

– Вот дрянь, – восхитилась я. – Она отлично знает, как ударить побольнее. Но могу утешить тебя: про тебя она на самом деле так не думает. Раньше она всегда рассказывала нам, как здорово с тобой трахаться и какой у тебя большой и славный пенис.

Двое мужчин за соседним столиком с явным интересом прислушивались к нашему разговору.

– Спасибо, Люси, – с чувством поблагодарил меня Дэниел. – Кстати, я тоже могу тебя подбодрить: мне известно из достоверного источника, что ты в сексуальных делах большая мастерица.

– Джерри Бейкер? – догадалась я. Джерри Бейкер работал вместе с Дэниелом, и некоторое время назад у нас с ним был небольшой романчик.

– Угу, – подтвердил Дэниел. С его стороны это было ошибкой.

– Я же просила тебя не говорить с Джерри о том, какова я в постели, – тут же набросилась я на него.

– Я и не говорил, – стал оправдываться Дэниел. – Это он один раз сказал, что у вас был отличный секс и что…

Один из мужчин за соседним столиком подмигнул мне:

– И я охотно поверю этому, дорогуша.

Второго мужчину этот непрошеный комплимент привел в ужас, и он принялся торопливо объяснить Дэниелу, что его товарищ не в себе, что он слишком много выпил, что никто не хотел обижать ни Дэниела, ни его даму, то есть меня.

– Все в порядке, – быстро сказала я, опасаясь, что Дэниел бросится защищать мою честь. – Я не его девушка.

Очевидно, это заявление означало, что меня можно безнаказанно оскорблять.

Мужчины за соседним столиком облегченно улыбнулись, но мне пришлось потратить некоторое время, чтобы убедить Дэниела, что я нисколько не обиделась на них.

– На самом деле я обижена на тебя, и очень сильно, заявила я наконец.

– Клянусь, Люси, я ни о чем не расспрашивал Джерри, – принялся снова убеждать меня Дэниел с должным смирением. – У него это вырвалось совершенно случайно, он сказал об этом даже не…

– Все, хватит, – сказала я. – Тебе повезло. Я слишком злюсь на Карен, чтобы еще переживать из-за того, что вы с Джерри обсуждали мои трусы.

– Он ничего не говорил о твоих трусах, – заверил меня Дэниел.

– Вот и хорошо.

– Насколько я понял, у него даже не было времени рассмотреть их, так быстро ты их скидывала… Я шучу, шучу, – быстро добавил он, заметив мой грозный взгляд.

Мои мысли снова вернулись к Карен.

– На самом деле она не считает, что мы встречаемся как влюбленные, – решила я, проанализировав услышанное. – Она знает, что мы просто друзья.

– Согласен, – подхватил Дэниел. – И я ей сказал то же самое, что мы с тобой просто друзья.

И мы дружно засмеялись.

Глава шестидесятая

Наверное, я ужасно рассердилась на Карен. Только этим я могу объяснить свое участие в последовавшем за тем Большом Сеансе Перемывания Косточек.

Это было некрасиво, неблагородно – обсуждать свою подругу и соседку за глаза. То, что я обсуждала ее с мужчиной, еще более усугубляло мою вину. Но я человек, и мне тоже свойственны человеческие слабости.

Беспомощна в постели, подумать только! Да как ей не стыдно говорить такое!

Сплетни были чем-то вроде «Макдональдса» для моей психики. Время от времени я поддавалась соблазну, но потом всегда чувствовала себя отвратительно. А через десять минут снова была голодна.

– Расскажи мне, что произошло у вас с Карен. Что ты такого сделал, что она возненавидела тебя как злейшего врага? – спросила я у Дэниела.

– Даже не знаю, – пожал он плечами.

– А я знаю: ты вел себя как эгоистичный подлец и разбил ей сердце.

– Ты действительно так считаешь, Люси? – расстроился Дэниел.

– Ну-у… да.

– Но ведь это не так, – горячился Дэниел. – Я себя так никогда не веду.

– А как ты себя ведешь? Я хочу понять, почему ты не сказал ей, что любишь ее, – произнесла я и приготовилась услышать всю подноготную отношений Карен с Дэниелом. Пусть знает, как называть меня слабачкой в сексе!

– Я не сказал ей, что люблю ее, только потому, что я не люблю ее, – вздохнул Дэниел.

– Почему ты не любишь ее? – удивилась я. – Что в ней не так?

И тут я затаила дыхание. Несмотря на все те отвратительные вещи, которые Карен сказала о Дэниеле – и обо мне, – мне было очень важно, чтобы Дэниел повел себя по-джентльменски и не ответил ей тем же Я не забывала, что мы с Карен женщины, а значит – союзницы в нашей борьбе с мужчинами.

Мне можно было подпортить репутацию Карен, раскрыв несколько ее секретов, но Дэниелу не позволялось отзываться о ней иначе, как с огромным уважением и пиететом. По крайней мере, пока я не разрешу.

– Люси, я бы не хотел говорить о Карен ничего, что могло бы показать ее в невыгодном свете, – изрек он, тщательно подбирая слова и внимательно следя за моей реакцией.

Ответ был правильным. Мы оба облегченно вздохнули.

– Я понимаю, Дэниел, – кивнула я важно.

Итак, приличия и правила были соблюдены, и о них можно было на время забыть. Теперь я хотела услышать про Карен все. И чем хуже окажется это все, тем лучше.

– Я не буду рассматривать Карен в невыгодном свете, – пообещала я. – Можешь рассказывать.

– Люси, – заколебался Дэниел, – я не уверен… это выглядит не очень красиво…

– Все в порядке, Дэниел, ты уже доказал мне, что ты порядочный, благородный человек, – подбодрила я его.

– Правда?

– Правда, – покривила я душой. – А теперь рассказывай, черт бы тебя побрал!

Дэниела, как и всех мужчин, надо было уговаривать, чтобы они посплетничали. Они только притворяются, что они не любят сплетни, но на самом деле ничто не доставляет им большего удовольствия, чем как следует очернить кого-нибудь за глаза.

– Люси, если я тебе расскажу кое-что (обрати внимание, я говорю «если»), то пообещай, что все это останется строго между нами, – строго произнес Дэниел.

– Само собой, – закивала я головой. Интересно, дождется Шарлотта моего возвращения домой или уже ляжет спать?

– Пообещай, что даже Шарлотте ты ничего не скажешь, – добавил он.

Вот гад!

– Ну-у, Дэниел, можно хотя бы Шарлотте-то что-нибудь рассказать?

– Нет.

– Ну, пожалуйста, – ныла я.

– Нет, Люси. Если ты не пообещаешь мне, что будешь молчать, я ничего тебе не стану рассказывать.

– Обещаю, – пропела я.

Пообещать можно было все что угодно. Я же не поклялась.

Дэниел с трудом сохранял суровое выражение лица. Еще чуть-чуть – и его губы расползутся в улыбке. Мне было приятно осознавать, что я еще могла рассмешить его.

– Хорошо, Люси. – Дэниел сделал глубокий вдох. – Только учти, что я не хочу сказать о Карен ничего плохого.

– Молодец, – одобрила я.

Наши глаза встретились, и я увидела, что уголки его губ опять упорно ползут вверх. Он отвернулся в сторону, якобы для того, чтобы взглянуть на посетителей паба, но я видела, что он просто пытается скрыть улыбку.

Карен совершила большую ошибку, оскорбив одновременно и меня, и Дэниела. Это объединило нас, и, пока нанесенные ею раны не заживут, мы с ним будем союзниками. Ничто не сплачивает двух человек так крепко, как общая обида на третьего.

Дэниел откашлялся и приступил к делу. Наконец.

– Тебе может показаться, что я пытаюсь во всем обвинить Карен, – начал он, – но знай, что я ей не очень-то и нравился.

– Мне кажется, что пытаешься во всем обвинить Карен.

– Но это так, Люси, поверь мне! Она была равнодушна ко мне.

– Ты грязный лжец! – отругала я его. – Она была без ума от тебя.

– Ничего подобного, – сказал он с неожиданной для меня горечью в голосе. – Она была без ума от моего банковского счета – каким она себе его воображала. Но на самом деле она перепугала мою задолженность банку с моими накоплениями.

– Ох, Дэниел, ну что ты говоришь! Ни одна женщина не станет встречаться с мужчиной из-за денег.

– А вот Карен встречалась со мной именно из-за денег. Размер был для нее очень важен – размер кошелька.

Я бы рассмеялась, если бы Дэниел не был таким грустным.

– И она все время пыталась изменить меня, – продолжил он свою печальную повесть. – Ее не устраивало во мне буквально все, и от этого она раздражалась.

– А как она пыталась изменить тебя? – спросила я.

– Она говорила мне, чтобы я серьезнее относился к работе. Что я недостаточно амбициозен. И она заставляла меня учиться играть в гольф, потому что, по ее мнению, все крупные, серьезные сделки заключаются на поле для гольфа, а не в кабинетах.

– Но ведь ты не заключаешь сделки, твоя область – исследования и все такое, – заметила я.

– Вот именно! – воскликнул Дэниел. – И помнишь тот раз, когда я брал ее с собой на вечеринку, которую устраивали у нас в компании в середине июля?

– Нет, – сказала я, вовремя прикусив язык, чтобы не закричать: «Откуда мне было знать, куда ты водил ее и когда? Ты ведь не звонил мне и не сообщал, как у вас идут дела и чем вы, черт возьми, занимаетесь!»

– Ты бы видела, что она там устроила!

Ну-ка, ну-ка! От нетерпения услышать очередную гадость про Карен я подпрыгивала на стуле.

– Она стала флиртовать с Джо…

– С Джо? С твоим боссом? – уточнила я.

– Ага. Это было ужасно, Люси. Она практически предложила переспать с ним, если он поспособствует росту моей карьеры.

– Боже, какой кошмар, – сказала я, краснея за Карен. – Не кому-нибудь, а именно Джо! Ты пробовал остановить ее?

– Конечно, пробовал. Но ты же знаешь ее: если она решила что-нибудь, ничто не сможет ей помешать.

– Как это унизительно. – Я сморщилась.

– Люси, мне было так неловко за нее, – признался Дэниел. От тяжелых воспоминаний он побледнел и вспотел. – Так неловко.

– Догадываюсь.

Джо был голубым.

Мы помолчали, переживая за Карен.

– Но если отвлечься от карьеры и денег, вам было хорошо вместе? – спросила я. – Она тебе нравилась?

– Да, – твердо ответил Дэниел.

Я промолчала.

– Ну, в общем, она нормальная девушка, – вздохнул он. – Но вот с юмором у нее туговато. То есть совсем плохо.

– Это не так. – Я почувствовала, что должна хоть что-то сказать в защиту Карен.

– Я не говорю, что у нее совсем нет чувства юмора. Есть, но определенного рода: ей смешно, когда кто-то падает, поскользнувшись на банановой кожуре.

Во мне боролись совесть и желание как следует позлословить о Карен.

Победила совесть.

– Зато она красавица, ты согласен? – спросила я.

– Согласен.

– У нее прекрасная фигура, так ведь? – спросила я.

– Так… наверное, – неуверенно кивнул Дэниел.

– Так почему же ты отказался от нее?

– Потому что она перестала мне нравиться.

Меня это объяснение не устроило:

– Ага, так я и поверила! Пышногрудая блондинка – и перестала нравиться.