Текст книги "Такая разная любовь"
Автор книги: Маргарет Пембертон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)
– Давайте займем три задние парты, – предложила Джералдин, показывая на полупустой крайний ряд. – Тогда можно будет составить их вместе. Так кем же ты хочешь быть, Кики? Актрисой?
– Певицей. Рок-певицей.
– Девочки в последнем ряду, да-да, вы трое, замолчите, будьте любезны. – Та самая женщина, что построила учениц в колонну в холле и затем проводила в зал, окинула ледяным взглядом Джералдин, но та определенно была не способна понизить голос до сдержанного шепота. – Меня зовут миссис Суитинг, и я буду вашей классной наставницей в этом учебном году. А теперь, прежде чем мы начнем наш вводный урок, представьтесь, пожалуйста. Начнем с передней парты в левом ряду и будем двигаться дальше, ряд за рядом, пока очередь не дойдет до первой парты справа. Большинство девочек пришли к нам из приготовительной школы Бикли и хорошо друг друга знают. Но я еще не знакома с вами, как и с теми, кто пришел сюда из других школ.
– Например, из младших классов в Ротерхите, – заговорщически шепнула Кики на ухо Примми, и та не смогла сдержать улыбки.
– Саманта Уэйд-Бенбридж, – произнес вялый, безжизненный голос с первой парты.
– Лорен Коулфакс, – сказала девочка, сидевшая рядом.
Дальше дело пошло быстрее.
– Мирабель Дево, Софи Мензис, Беатрис Строн.
Неожиданно распахнулась дверь, прервав эту своеобразную литанию.
– Извините, что отнимаю у вас время, миссис Суитинг. – В вошедшей женщине Примми узнала школьного секретаря. – Но одна группа оказалась больше, чем другая, и, чтобы число учениц было равным, мы решили перевести эту юную леди, Артемис Лоудер, из класса мисс Робертс в вашу группу.
Девочка, о которой шла речь, оказалась той самой пухленькой светловолосой малышкой со школьной площадки, и сейчас она казалась еще более расстроенной, чем на общем собрании.
С передних парт послышались смешки, и Примми различила чей-то громкий шепот:
– Это она! Та самая девчонка с отцом-головорезом.
Стоя в нескольких футах позади школьного секретаря, на виду у всего класса, Артемис, к ужасу Примми, густо покраснела от стыда.
Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Еще какой-нибудь час назад Примми и сама безумно боялась, что не сможет завести друзей в Бикли, что ее здесь не примут. Теперь благодаря Джералдин и Кики ей можно не дрожать от страха. А вот Артемис Лоудер переживала сейчас те самые муки, которых так опасалась Примми, и не потому, что говорила на кокни или получала стипендию, дающую право на бесплатное обучение, а из-за того, что отец своим поступком выставил ее на посмешище.
– Спасибо, миссис Бриджес. – Миссис Суитинг понимающе кивнула, и секретарь покинула класс. – А теперь, Артемис, займи, пожалуйста, место в последнем ряду, и мы продолжим знакомство.
Единственная свободная парта в заднем ряду стояла вплотную к парте Кики.
Сгорая от смущения, Артемис Лоудер так и не тронулась с места и лишь затравленно поглядела на Кики. Не желая облегчать задачу новенькой, Кики отчетливо прошипела:
– Ни за что. Скорее адский огонь обратится в лед.
К счастью, ядовитая реплика Кики не достигла ушей миссис Суитинг, поскольку в этот миг наставница как раз поднимала крышку своего стола. Зато все остальные отлично ее слышали. Артемис покраснела еще больше, отовсюду слышалось сдавленное хихиканье, и Примми поспешно обратилась к Кики:
– Да ладно тебе, она же не виновата в том, что ее отец чуть не подрался с твоим. Она такая же, как мы. Она пришла сюда не из приготовительной школы. Ее здесь никто не знает.
– Теперь ее уже все знают, – сухо заметила Джералдин. Миссис Суитинг захлопнула крышку стола.
– Артемис Лоудер, пожалуйста, пройди в конец класса и сядь за свободную парту. И замолчат ли наконец три девочки в заднем ряду слева?
С раздраженным вздохом Кики подняла руки вверх в знак примирения, давая понять Артемис, что не станет устраивать сцен, если та займет место за соседней партой. Примми послала Артемис свою самую широкую и благожелательную улыбку, а Джералдин, отмахнувшись с небрежным презрением от осуждающего взгляда миссис Суитинг, многозначительно заметила:
– Похоже, наши ряды пополняются, Примми. К добру или к худу, теперь нас уже не трое, а четверо.
Глава 5
Июль 1966 года
Кики открыла глаза, взглянула на будильник и с облегчением убедилась, что у нее есть еще полчаса до подъема. С соседней кровати раздавалось ровное дыхание Примми. Кики заложила руки за голову и задумалась о предстоящем дне. Слава Богу, сегодня пятница. Вечером по телевидению покажут «На старт, внимание, марш!». Этого события она с нетерпением ждала всю неделю. Кики обладала гораздо более ярким голосом, чем большинство тех, кто участвовал в передаче, и нисколько не сомневалась, что ее ждет карьера поп-звезды, стоит только показаться на экране.
– Ты уже проснулась, Примми? – Кики жаждала поделиться с подругой хорошим настроением.
В ответ послышалось тихое похрапывание.
Кики недоверчиво взглянула на подругу. Как Примми может так крепко спать? Это просто непостижимо. «Она спит сном праведницы», – с добродушной улыбкой говорил о Примми отец Кики.
Кики спустила ноги с кровати и уже не в первый раз с удивлением подумала о том, насколько приятнее стало у них дома с тех пор, как Примми начала ночевать в Петтс-Вуде с понедельника по пятницу.
«Конечно, она может жить у нас всю неделю», – сказал отец, когда Кики объяснила ему, в чем заключаются затруднения Примми. Дело было не только в том, что Ротерхит и Бикли разделяет слишком большое расстояние. Просто, отправляясь в школу и возвращаясь домой в такой приметной и непростительно чужеродной школьной форме Бикли, Примми каждый день встречала в Ротерхите бывших подруг. Это и вызывало наибольшие сложности.
Так что последние четыре года девочки жили почти как сестры.
Кики босиком прошла к окну, бесшумно ступая по толстому ковру. Отец был готов на все, чтобы сделать ее счастливой. Недавно Кики решила звать его по имени, объяснив это тем, что ей исполнилось пятнадцать и «папуля» звучит для нее слишком по-детски, «папа» – чересчур обыденно, а «отец» – скучно и грубо. Она ожидала встретить ожесточенное сопротивление и, честно говоря, с удовольствием предвкушала предстоящее сражение, но отец вместо этого весело рассмеялся и заявил, что если ей больше нравится называть его Саймоном, то он ничего не имеет против.
Откинув шторы, Кики распахнула открытое окно еще шире, легла животом на подоконник и высунулась на улицу.
Стояло чудесное утро, и одуряющий запах роз «альбертин», вившихся гирляндами по стене слева от окна, мешался с пьянящим ароматом жимолости, покрывавшей правую часть стены. Вдалеке, за безупречно ухоженным вытянутым газоном и садовыми деревьями, в туманной дымке виднелись леса Уилда. Для Кики пейзаж был слишком привычным, чтобы открыто восторгаться им, как это неизменно делала Примми. Сказать по правде, будущую поп-звезду по-настоящему привлекал лишь район «Тин-Пан-Алли» и центральный Лондон с его клубами и кафе. Но даже она была вынуждена признать, что вид из окна их дома в Петтс-Вуде открывался действительно потрясающий.
Отцу Кики, конечно же, нравилось наивное восхищение Примми. «А где Примми? В саду? Как приятно встретить истинного ценителя красоты», – обычно говорил он, вернувшись вечером домой после приема больных в хирургическом отделении и бросив в холле свою докторскую сумку. Пять минут спустя, выяснив, в каком состоянии мать Кики – слегка навеселе, уже изрядно набравшаяся или пьяная вдрызг, – он менял костюм на старый свитер и поношенные вельветовые брюки и посвящал час занятиям садоводством. Это была его спасительная терапия.
– А когда твоя мама бывает пьяной, тебя временами не смущает присутствие Примми? – как-то спросила подругу Джералдин в своей обычной прямолинейной манере.
Кики и в голову не пришло обидеться на вопрос. Между Джералдин, Примми, Артемис и Кики не было тайн в том, что касалось их жизни. Все три подруги Кики отлично знали, что ее мать слишком много пьет.
– Да нет, все в порядке, – отмахнулась Кики. – Дома стало гораздо легче жить с тех пор, как Примми поселилась у нас. Теперь между родителями уже не бывает крупных ссор. Если Саймон, придя домой, застает маму в подпитии, он не так сильно расстраивается, как раньше. А Примми – молодчина. Ее так просто не смутишь. Недавно нам позвонили из местного супермаркета. Управляющий сказал, что мама «неважно себя чувствует» и ее нужно проводить домой. На самом деле он, конечно, имел в виду, что она напилась вдребезги и закатила сцену. Если бы я попробовала вытащить ее из магазина, то вышла бы безобразная сцена: мы бы обе визжали и орали друг на друга, как рыбные торговки. А Примми держится так, будто ничего особенного не происходит, поэтому мама никогда не набрасывается на нее с бранью и оскорблениями, как на нас с Саймоном, когда мы пытаемся ее утихомирить.
– Интересно, – протянула Джералдин и перевела разговор на другую, гораздо более приятную, тему, к которой в последнее время сводились все их разговоры: мальчики и искусство их обольщения.
Несомненно одно – всех родителей неразлучной четверки хватил бы удар, узнай они, как много дочери думают о мальчиках. Подруги единодушно сошлись во мнении, что отец Артемис охотно задушил бы голыми руками любого, кто пригласил бы на свидание его ненаглядную дочь. Джералдин хмуро заметила, что ее отец в подобных обстоятельствах задушил бы голыми руками ее саму, а Примми призналась, что если бы ее застукали с мальчиком, то никогда бы больше не разрешили ночевать вне дома.
Кики отвернулась от окна и бросилась к кровати. Отключив будильник, прежде чем он успел залиться пронзительным звоном, она швырнула подушкой в спящую Примми.
– Эй, соня! – нетерпеливо воскликнула она. – Просыпайся, уже полвосьмого, сегодня пятница, и у меня есть план. Он касается всех четверых. – Примми жалобно застонала и свернулась в клубок, но Кики бесцеремонно сдернула с нее одеяло. – Что скажешь, если мы устроим завтра настоящую ночь свободы?
Примми спустила ноги на пол и отбросила со лба прядь волос.
– Как? Я ведь буду в Ротерхите.
– Ты не поедешь домой.
Кики босиком прошлепала в ванную.
– Завтра вечером шестой класс играет спектакль. – Она повернула кран и выдавила из тюбика зубную пасту. – Ты скажешь, что хочешь посмотреть, и это будет вполне убедительная причина, чтобы остаться ночевать здесь.
– Но я не хочу идти на спектакль.
Кики прополоскала рот водой, так что ее ответ (возможно, к счастью) прозвучал неразборчиво.
– И Джералдин с Артемис тоже не захотят смотреть этот дурацкий спектакль, – добавила Примми, избавляясь от пижамы и вставая под душ. – Шестиклассники поставили «Сон в летнюю ночь», я была у них на репетиции неделю назад, когда мне пришлось из-за тенниса остаться после уроков. – Примми включила воду и с наслаждением подставила лицо под теплые струи. Даже после четырех лет, проведенных под крышей семейства Лейн, некоторые вещи приводили ее в восхищение. – Это было просто ужас что такое. – Примми нарочно повысила голос, стараясь перекричать шум воды. – Правда.
– Господи, ну разве можно быть такой тупицей? – Кики вытерла лицо и замерла перед зеркалом, желая убедиться, что ее грудь достаточно эффектно выступает под тонкой хлопковой тканью пижамы. Зрелище ее разочаровало. – Школьная пьеса – только повод, чтобы остаться у нас в субботу. На самом деле мы, естественно, не пойдем на этот дурацкий, дерьмовый спектакль. Саймон собирается на все выходные на конференцию. Это идеальная возможность. Если Джералдин и Артемис останутся ночевать с нами, мы отлично проведем время, потому что, когда Саймона нет дома, мама всегда старается воспользоваться случаем и напиться. Она и знать не будет, когда мы вернулись домой. Дошло?
– Да-а. – Примми в задумчивости вышла из-под душа, уступая место Кики. – Но это нечестно. Я хочу сказать, нам всем придется соврать, да?
Кики закрыла глаза и принялась яростно намыливаться, с горечью раздумывая, почему у нее все еще такая чудовищно плоская грудь, в то время как даже Примми уже носит бюстгальтер, а Артемис может похвастаться сногсшибательным размером 36С.
– Вовсе нет, Примми, – отозвалась она наконец, призвав на помощь все свое терпение и выдержку. – Мы скажем родителям, что в субботу шестой класс играет премьеру, а потом вы трое спросите, можно ли вам остаться ночевать у меня. Никто при этом не станет заливать, что мы идем на спектакль. Это будет всего лишь подразумеваться. Так что врать нам не придется. Усекла?
* * *
– Гениальная мысль, – подтвердила Джералдин немного позднее, когда вся четверка направилась в учебную лабораторию. – Но ведь нам придется выйти из дома в школьной форме. Ее нужно надевать на любое школьное мероприятие, и нашим родителям это отлично известно.
– Так прихвати с собой что-нибудь стильное вместе с пижамой и зубной щеткой, – лукаво ухмыльнулась Кики. – Мы сложим вещи в парочку бумажных пакетов из супермаркета и переоденемся в туалете на станции «Бикли», вот и все дела. Просто, как грабли.
– И куда мы отправимся потом? – Артемис, затаив дыхание, переложила стопку учебников из одной руки в другую и принялась торопливо карабкаться вверх по крутым ступеням в лабораторию, стараясь не отставать от остальных.
– Прошвырнемся по кофе-барам на Бромли-Хай-стрит. – Кики искоса взглянула на Джералдин. – Ты согласна, Джералдин? Все мальчишки из Далидж-колледжа и Сент-Данстана околачиваются там, к тому же в кофейне «Ту зедс» дают «живую» музыку, и мне охота самой в этом убедиться.
Вечером того же дня Кики широко распахнула дверцы своего гардероба и принялась задумчиво изучать его содержимое.
Кики Лейн не испытывала недостатка в одежде, но, к несчастью, все вещи покупала ей мама в соответствии со своими представлениями о том, что следует носить пятнадцатилетней девочке, а значит, все они не подходили для целей Кики. Наконец она вытянула из шкафа короткое платье без рукавов в стиле оп-арт и критически оглядела его, прикидывая, можно ли будет выйти в нем вечером, если обрезать юбку дюйма на три. Яркий черно-белый зигзагообразный узор смотрелся довольно эффектно. В свое время Кики пришлось изрядно побороться с матерью за этот наряд. Если надеть его с высокими, до колен, черными сапогами и черным кожаным беретом «бейкер-бой», то вид будет стильный, вполне можно сойти за восходящую поп-звезду.
Кики все еще стояла перед раскрытым гардеробом, размышляя, удастся ли аккуратно подшить подол платья, если его укоротить, как вдруг в комнату вошла миссис Лейн и тяжело опустилась на кровать.
– Что это ты делаешь, дорогая? – спросила она. Язык у нее уже немного заплетался. – Ты ведь не собираешься никуда выходить сегодня вечером? Ведь школьный спектакль только завтра?
– Да. – Кики закрыла дверцу гардероба, от души надеясь, что голос матери звучал достаточно твердо и внятно, когда она отвечала на вопрос миссис Лоудер, действительно ли их не стеснит, если Артемис в субботу останется ночевать в Петтс-Вуде.
– Тогда почему бы тебе не спуститься вниз и не составить мне компанию, – униженно попросила мать.
– Ладно. Но тогда тебе придется смотреть со мной «На старт, внимание, марш!».
– А я всегда смотрю эту передачу, – ответила мама, сразив Кики наповал. – Кэти Магауэн напоминает мне Примми. Она всегда такая радостная и живая.
Кики, которая обычно в присутствии родителей бывала хмурой и угрюмой, весело захохотала. Длинноволосая Кэти Магауэн считалась «Королевой мод» [7]7
Моды – последователи «модизма», молодежной субкультуры, в основе которой лежит следование моде и музыке.
[Закрыть], а этот титул вряд ли подошел бы Примми.
– Пойдем, мама, – предложила будущая поп-звезда, помогая матери подняться и дружески подхватывая ее под руку – жест настолько несвойственный Кики, что она и сама не могла бы вспомнить, когда в последний раз это проделывала. – Ты ведь знаешь, что всегда говорит Кэти Магауэн в самом начале передачи. Вот и начались выходные!
– Добрый вечер, миссис Лейн. Спасибо, что позволили нам остаться на ночь, – пропели в унисон Артемис и Джералдин, появившись в доме Кики на следующий день чуть позже шести. Каждая держала в руках сумку с пижамой и туалетными принадлежностями.
– Не за что, я всегда вам рада, – ответила мать Кики, оживленная больше обычного. – Надеюсь, вы не хотите, чтобы я пошла с вами на спектакль? Любительская постановка «Сна в летнюю ночь» – удовольствие, от которого я лучше воздержусь.
Подруги весело рассмеялись, ничего не ответив, чтобы не прибегать к очевидной лжи, и вслед за Кики с шумом взбежали вверх по лестнице.
– А где Примми? Ее еще нет? – спросила Артемис, бросая сумку на одну из кроватей.
– Не-а. Мы встретимся с ней на станции «Бикли» в полседьмого. Во что ты оденешься, Артемис? Нам надо выглядеть на семнадцать лет, если хотим, чтобы наш вечер удался.
Артемис раскрыла сумку, вытряхнула оттуда пижаму и немного нерешительно достала с самого дна ярко-розовое мини-платье без рукавов.
– Оно от Мэри Куонт [8]8
Мэри Куонт – британский модельер, основательница «молодежной моды» как направления в дизайне одежды; ввела в моду мини-юбки.
[Закрыть], – заявила Артемис, прежде чем кто-нибудь отважился высказать свое мнение. – Конечно, не суперкороткое, но вполне сойдет, правда? В смысле, в нем мне спокойно можно дать не меньше семнадцати.
– Оно просто прелесть, – с готовностью солгала Джералдин, мысленно прикидывая, как будет выглядеть в коротеньком платье пухленькая Артемис.
Артемис, всегда чрезвычайно высоко ценившая мнение подруги, просияла от радости. Кики у нее за спиной скорчила унылую мину. Артемис в своем наряде будет выглядеть просто чудовищно, и Примми почти наверняка ничуть не лучше, хотя и совсем по другим причинам.
– Я предложила Примми надеть что-нибудь из моего гардероба, – призналась Кики Джералдин. – Но она отказалась. Сказала, что у нее есть новая вязаная безрукавка с вырезом, отделанным фестонами.
– И с чем она собирается ее надеть? – сухо поинтересовалась Джералдин. Как и остальным подругам, ей было хорошо известно, что родители Примми не могли себе позволить больших трат на одежду. – Со школьной юбкой?
– Наверное, – раздраженно буркнула Кики. Ну почему Примми так упрямо отвергает всякие попытки одолжить ей что-нибудь из одежды? Вот ведь какая глупость! Если Примми появится в клубе «Ту зедс» одетая как пятнадцатилетняя школьница, то им троим будет чертовски трудно сойти за семнадцатилетних, несмотря на стильные наряды и обилие косметики.
– А нам действительно придется сложить вещи в пакеты, когда будем выходить из дома? – обеспокоенно спросила Артемис. – Мое платье страшно помнется, если его убрать в пакет.
Кики была готова вот-вот взорваться, взбешенная мелочными придирками Артемис.
– С платьем ничего не случится, если его правильно сложить, – поспешно затараторила Джералдин. – Я сама его сложу как надо, так что перестань, ради Бога, нервничать по пустякам и не будь такой хмурой, а не то наживешь себе морщины.
Артемис немедленно бросилась к зеркалу над туалетным столиком и принялась внимательно изучать свой лоб, а Кики весело захохотала, забыв о недавней вспышке злости.
– Спорим, нам не пришлось бы прибегать ко всем этим ухищрениям, если бы мы жили в Ротерхите? – протянула она, плюхнувшись на свободную кровать. – Примми только из-за нас занимается подобной ерундой. Она говорит, все ее бывшие подружки, с которыми она училась в младших классах, преспокойно ходят по вечерам куда захотят. А в Ротерхите не только больше кофе-баров, чем в Бромли, там есть и рабочий клуб.
– Рабочий клуб? – Артемис отвернулась от зеркала и удивленно взглянула на подругу. – Рабочий клуб? С какого перепуга тебя интересует подобное местечко?
– Туда пускают подростков до восемнадцати лет, если придешь с членом клуба, – вмешалась Джералдин. – И еще там бывают концерты, выступают всякие певцы и комики…
– И не только профессионалы, но и любители, – нетерпеливо добавила Кики, вскакивая с кровати; пора было собираться, чтобы успеть на встречу с Примми. – В северной части Лондона артист-любитель может приобрести широкую известность, выступая в своем местном клубе. А здесь у нас есть только парочка кафешек в Бромли, где ты можешь встать и спеть, и тогда, если повезет, у тебя появится хоть какой-то шанс. Вот почему так важен сегодняшний вечер. В клубе «Ту зедс» будет «живая» музыка, и что бы там ни исполняла местная группа, я собираюсь показать им настоящий класс.
– Но ведь у них уже есть своя солистка? – как всегда недоуменно возразила Артемис. – Почему ты думаешь, что они позволят тебе выступить?
– Потому что я собираюсь спеть с ними, хотят они этого или нет.
– А что, если они выкинут тебя вон, да и нас вместе с тобой? – ехидно поинтересовалась Джералдин, картинно изогнув брови.
Кошачье личико Кики расплылось в широкой ухмылке.
– Они этого не сделают, Джералдин. Когда они меня услышат, все изменится. Сегодня вечером произойдет нечто очень важное, можно сказать, эпохальное. Сегодня состоится публичный дебют Кики Лейн, даже если для этого ей придется приковать себя наручниками к микрофону. Это будет потрясающе, сногсшибательно, невероятно – словом, незабываемо!
