Текст книги "Такая разная любовь"

Автор книги: Маргарет Пембертон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

Глава 11

Артемис чувствовала себя бесконечно счастливой. Впервые в жизни она была окружена вниманием, о котором так долго мечтала. Школа моделей Люси Клейтон придала ей необходимый лоск и прибавила уверенности в себе. Взять хотя бы ее восхитительный наряд. Предоставленная самой себе, Артемис наверняка выбрала бы традиционное унылое бальное платье из тафты с широкой юбкой до самого пола. Но в школе ей дали дельный совет, и Артемис, набравшись храбрости, купила шелковое платье, восхитительное в своей простоте. На шее Артемис сверкали роскошные аквамарины ее матери, а уложенные в изящную прическу белокурые волосы блестели, как атлас.

Даже Кики оценила ее по достоинству и похвалила, что ей совсем не свойственно.

– Выглядишь потрясающе, Артемис, – одобрительно кивнула она, прежде чем в первый раз отправиться на сцену. – Просто сногсшибательно. Жаль, что здесь нет принца Чарлза, – ты бы мигом отправила его в нокдаун!

Принц Чарлз действительно не значился в списке гостей, но там было предостаточно других блестящих имен, а Джералдин с готовностью снабдила Артемис подробной информацией о каждом из них.

– Ты только зря теряешь время, – предупредила она, когда умопомрачительно красивый молодой человек, с которым Артемис только что танцевала, удалился, чтобы наполнить шампанским ее бокал. – Сэм, конечно, на редкость обаятелен, но у него ни гроша за душой и никаких надежд получить состояние, разве что жениться на деньгах. А вот бравый Генри, который спешит воспользоваться отсутствием Сэма и летит сюда на всех парусах, – совсем другое дело. У него есть деньги, хорошие манеры, благородное происхождение, и – я знаю, как это важно для тебя, Артемис, – после смерти отца он наследует титул.

Танцуя с Генри, Артемис обнаружила, что в придачу к неоспоримым достоинствам у него дурно пахнет изо рта. Это было чертовски досадно, потому что наследник титула определенно попался на крючок. Но несвежее дыхание – слишком серьезный недостаток, и Артемис сбросила Генри со счетов так же решительно, как и Сэма.

Сумерки уступили место ночи, и парк Сидар-Корта наполнился танцующими, беседующими и распивающими шампанское парами. Искать в потемках Джералдин, чтобы получить от нее жизненно важные сведения о том или ином кандидате, становилось все труднее.

– Девять тысяч акров земли в Нортумберленде, – шепнула Джералдин подруге на ухо, когда они оказались прижатыми друг к другу в толпе. – Но он голубой, так что толку от него как от пятишиллинговой банкноты.

Вскоре и Френсис включился в игру.

– Позволь мне представить тебе Чарли Моффата, – весело объявил он, подталкивая к ней пучеглазого молодого человека, а когда процедура знакомства состоялась, тихонько пробормотал: – Наследует титул баронета. Пять тысяч акров в Уилтшире. Желаю удачи!

Когда в самом дальнем конце парка запустили великолепный фейерверк, Артемис пришла в такой восторг, что даже забыла о поисках Мистера Совершенство (у Чарли оказались влажные ладони) и благосклонно приняла вазочку с клубникой из рук Говарда Филлипса.

– Я здесь только потому, что Кики пригласила, – признался он сквозь треск шутих, расцвечивающих небо золотыми огнями. – А вы чья подруга? Френсиса или его невесты?

В ночном небе диковинные цветы рассыпались ослепительными брызгами. Волшебный огненный вихрь набирал мощь, и для усиления эффекта из динамиков грянули звуки «Полета валькирий».

– Я одна из самых близких подруг невесты! – крикнула Артемис. Гремела музыка Вагнера, а фейерверк взрывался тысячами светящихся искр. – Но с Френсисом я тоже знакома. А вы знаете, что они двоюродные брат и сестра и влюблены друг в друга с самого детства? Это так романтично, правда?

– Смотря как к этому относиться – ведь речь идет о кровосмешении, – послышался голос у нее за спиной.

Артемис мгновенно обернулась, и у нее замерло сердце. Высокий стройный незнакомец в отличие от большинства приятелей Френсиса, разряженных в бархатные и даже атласные костюмы, был одет в традиционный белый смокинг. Блестящие прямые волосы красавчика едва касались воротничка, а темная прядь, падавшая ему на лоб, показалась Артемис такой соблазнительной, что она решила не обращать внимания на не слишком экстравагантный костюм.

– Какие ужасные вещи вы говорите! – воскликнула она и тут же почувствовала, что ее голос звучит неестественно тонко.

Молодой человек в смокинге пожал плечами:

– Они двоюродные брат и сестра. – Он говорил, слегка растягивая слова, и в этом был какой-то особый шик. – На мой взгляд, родство слишком близкое.

– Кто бы вы ни были, замолчите. – Глубоко уязвленный тем, что его тет-а-тет с Артемис так грубо прервали, Говард невольно обнаружил ланкаширский выговор. – Здесь празднуют помолвку, и, надо думать, вы пришли сюда как друг, так что самое меньшее, что вы можете сделать, это вести себя как положено другу.

– Ладно, я друг. – Изящно очерченная бровь незнакомца слегка изогнулась. – А вы? Полагаю, что нет. На выпускника Оксфорда вы определенно не похожи.

Говард, окончивший среднюю школу, мгновенно покраснел.

– Вот мерзкий тип, – процедил он сквозь зубы и, повернувшись к Артемис, спросил: – Может быть, еще шампанского?

– Да, – поспешно ответила она, желая, чтобы он убрался как можно быстрее. – Спасибо, Говард.

Когда незадачливый ухажер, стараясь не уронить достоинства, гордо удалился в поисках шампанского, Мистер Красавчик, или, лучше сказать, Мистер Дьявол, спокойно поднял руку, и к ним тут же подошла официантка с полным подносом.

– Френсис говорил мне, что вы модель, – невозмутимо заметил он, и Артемис невольно задумалась, сколько же еще очков сумеет заработать этот парень в ближайшие несколько минут.

– Да. – Артемис мысленно поблагодарила Френсиса, решив не уточнять, что она всего лишь посещает школу Люси Клейтон и ни разу пока не отважилась выйти на подиум.

– Я только что видел Дэвида Бейли. Вы, случайно, не с ним?

Артемис как раз собиралась поставить на поднос пустую вазочку из-под клубники, но, услышав вопрос незнакомца, выронила ее из рук. Неужели он мог всерьез подумать, что она пришла вместе с Дэвидом Бейли? Смутившись еще больше и мгновенно растеряв всю свою недавно приобретенную уверенность, Артемис сделала неловкую попытку нагнуться и поднять вазочку, но молодой человек схватил ее за запястье. Их глаза встретились.

– Позвольте мне.

Глаза у него зеленые. Не яркие, кошачьи, как у Кики, а темные, цвета морских глубин. Артемис стала взволнованно озираться в поисках Джералдин. Ей нужна информация. Срочно. Немедленно, до того как еще один пламенный взгляд незнакомца заставит ее забыть о строгих требованиях, предъявляемых ко всякому потенциальному мужу.

– Как я понял по вашему молчанию, вы пришли не с Бейли. – Молодой человек поставил вазочку на поднос и передал Артемис наполненный до краев бокал шампанского. – Глупо с моей стороны. Ведь если вы одна из его любимых моделей, то это еще не значит, что вы должны непременно держаться вместе. – Артемис не нашлась что ответить и промолчала. Незнакомец, казалось, не заметил ее смущения. – Я Руперт Гауэр, – представился он, не позаботившись о бокале с шампанским для себя. – Мы знакомы с Френсисом еще с тех пор, как вместе ходили в Ладгроув.

– В Ладгроув?

– В начальную школу Ладгроув. По традиции она посылает своих выпускников в Итон.

– Артемис Лоудер, – надтреснутым голосом произнесла «звезда подиума». Ее сердце билось так часто, что трудно было дышать. Френсис не стал бы плести Руперту небылицы насчет того, что она любимая модель Дэвида Бейли, если бы не хотел привлечь внимание своего друга к ее особе. А значит, Руперт Гауэр наверняка отвечает ее требованиям. – Я одна из лучших подруг Джералдин, мы неразлучны с одиннадцати лет.

– Одна из лучших? – Темная бровь Гауэра снова выразительно изогнулась. – И сколько же у Джералдин лучших подруг?

– Три, – ответила Артемис, пряча внезапное смущение за едва уловимой, слегка надменной полуулыбкой, взятой на вооружение в школе Люси Клейтон. – Примми, Кики и я.

– Кики Лейн – та, что поет с группой «Атомз»? Это ее продюсером собирается стать Френсис? – Артемис кивнула и только теперь с удивлением заметила, что огненные всполохи потухли, не слышно взрывов петард, а толпа гостей, собравшаяся у садовой изгороди, чтобы полюбоваться фейерверком, постепенно редеет. Но на деревьях по-прежнему мерцали китайские фонарики, а ночное небо было усеяно звездами. – Надеюсь, после перерыва она еще споет, – добавил Руперт, поглядывая на часы, с виду довольно дорогие. – Что вы предпочитаете, послушать ее или поужинать?

– Поужинать, – не раздумывая ответила Артемис. Она знала, что Кики все равно не заметит ее отсутствия в толпе у сцены, а ей так хотелось поужинать наедине с Рупертом, если вообще возможно уединиться на такой многолюдной вечеринке.

Они неторопливо побрели к шатру с закусками. Зажженные свечи на украшенных цветами столах выглядели очень живописно. Почти все гости собрались у сцены в ожидании выступления Кики с группой «Атомз», и еще недавно переполненный шатер казался теперь почти пустым.

Однако еды здесь было вдоволь: прозрачный бульон в чашах, нежный куриный мусс, палтус под белым соусом, пирожки с начинкой из омаров, кнели из фазана, украшенные розочками пирожные, засахаренные груши, фруктовые десерты, меренги, пропитанные вином кусочки бисквита со взбитыми сливками, профитроли с абрикосовым кремом.

– Зная маму Джералдин, могу точно сказать, что перед тем, как гости начнут расходиться, нас ждет еще одно угощение, – предупредил Руперт. С двумя полными тарелками в руках он направился к столику на двоих. – Когда-то отец Френсиса устраивал балы для местных охотников, и после смерти его жены роль хозяйки обычно брала на себя мать Джералдин. Но потом Шерингема стало раздражать, что сотня посторонних людей бродит по дому, околачивается в парке и вытаптывает траву, и с балами было покончено. Надеюсь, когда Френсис унаследует Сидар-Корт, старая добрая традиция снова возродится.

– Не знала, что Френсис увлекается охотой. – Артемис стало немного не по себе.

– Конечно, он заядлый охотник. Ведь мы находимся в самом сердце превосходных охотничьих угодий. Вы этого не знали?

Лицо Артемис мгновенно приняло то заученное выражение, с которым манекенщица выходит на подиум, – равнодушное и немного заносчивое.

– Нет, – ответила она, испуганная тем, что дела пошли из рук вон плохо и Руперт вот-вот поймет, что она не потомственная аристократка, а дочь человека, выросшего в доме ленточной застройки в районе Доклендс. – Я девушка городская, а не деревенская, – пояснила Артемис нарочито беззаботным тоном.

Неужели Джералдин тоже охотилась, когда приезжала в Сидар-Корт? Она никогда ни единым словом не упоминала об этом. Впрочем, здесь нет ничего удивительного: можно представить себе реакцию Примми на подобное признание. Впрочем, Артемис и самой становилось дурно при мысли о том, как бедную лису разрывает на куски свора гончих.

Положение спасла Кики со своей группой. Со стороны сцены послышались приглушенные звуки песни «Белое платье, серебряные туфли».

– Ваша Кики и вправду хороша. – Руперт подцепил вилкой кусочек курицы. – А что это она сейчас поет? Я не узнаю эту песню.

Уйдя от скользкой темы охоты, Артемис почувствовала невероятное облегчение: наконец-то разговор принял нужное направление и теперь ей есть что сказать. Она с готовностью отложила вилку.

– Эту песню написали Кики и Джералдин. Кики как раз собирается сделать студийную запись. Френсис думает, что это положит начало ее сольной карьере.

– В самом деле? – В голосе Руперта явственно слышались недоверчивые, насмешливые нотки, и Артемис растерянно заморгала, не зная, как на это отвечать. – Френсис абсолютно ничего не смыслит в музыкальном бизнесе, как, впрочем, и в любом другом. Сейчас ему доставляет удовольствие считать себя продюсером Кики. Это всего лишь очередная забава, каприз, увлекательная игра. Френсис в принципе не способен связать себя хоть какими-нибудь обязательствами. Это для него скука смертная.

– Вот как? – чуть слышно пролепетала Артемис, смущенно раздумывая над тем, как увязать желание Френсиса жениться на Джералдин с картиной, которую только что нарисовал Руперт. Не смея задать подобный вопрос, она предпочла перевести разговор на менее щекотливую тему: – А чем занимаетесь вы, Руперт?

– Я работаю в банке, основанном моим отцом. Могу я предложить вам десерт? Меренги и еще немного шампанского? Абрикосовое пирожное?

– Меренги, пожалуйста, – попросила Артемис, вспомнив о диете. Полученная информация позволила ей облегченно перевести дух и расправить плечи. Банк! Основан его отцом! Этого вполне достаточно. Может, Руперт и не наследует титул, но в данном случае это уже не важно. Она пришла сюда с твердым намерением найти себе подходящего молодого человека, друга, который мог бы в дальнейшем стать ее мужем, и Руперт Гауэр, товарищ Френсиса по Итону, высокий темноволосый красавец, полностью отвечал ее требованиям.

Раздался гром аплодисментов, и Кики запела знаменитый хит Марты Ривз и «Ванделлас» «Я готова к любви».

– Я тоже, Кики, – прошептала Артемис, когда Руперт направился к огромному столу за десертом. – Я тоже!

– Ты хоть знаешь, что твой южнолондонский акцент теперь стал очень модным, Примми? – спросила Кики. Был вечер понедельника, и все четыре подруги собрались дома. После приема по случаю помолвки Джералдин прошло три недели. – Я бы все на свете отдала, чтобы иметь настоящий, всамделишный простецкий выговор, – добавила Кики, растянувшись на диване в неряшливом халате, с грязевой маской на лице и ломтиками огурца на веках. – В музыкальном бизнесе это почти непременное условие. Если хочешь добиться успеха, нужен южнолондонский или ливерпульский акцент.

Артемис в белом махровом халате и с таким же белоснежным махровым полотенцем, обернутым наподобие тюрбана вокруг только что вымытой головы, недоуменно пожала плечами.

– Ну а я ни за что не стала бы копировать южнолондонский выговор, – твердо сказала она, полируя ногти пилочкой. – Руперту бы это не понравилось.

– Можно подумать, тебе самой понравилось бы, Артемис, – сухо заметила Кики. – Ты ведь в этом ничего не смыслишь.

Артемис возмущенно вздохнула, готовясь возразить Кики, но Джералдин поспешила предотвратить ссору.

– Как у тебя дела с Рупертом? – поинтересовалась она, отбросив в сторону свежий номер журнала. – Он дважды на этой неделе приглашал тебя в ночной клуб. Похоже, все идет отлично?

– Да. – Артемис вспыхнула от удовольствия.

– А в какие клубы вы ходили? – Кики сняла с век ломтики огурца и бросила их в чашку с остывшим кофе.

– В «Аннабелз». – В голосе Артемис звучало неприкрытое торжество. «Аннабелз» считался одним из самых аристократических ночных клубов Лондона – однажды Артемис с Рупертом встретили там самого принца Чарлза.

Кики презрительно фыркнула и села, скрестив ноги в позе Будды.

– Не сомневаюсь, что вы выбрали «Аннабелз»! А почему бы вам не найти местечко поинтереснее, не такое скучное?

– Потому что мне нравится «Аннабелз». И кроме того, все друзья Руперта ходят туда. Это модный клуб.

– Скажи лучше, элитарный. Там полным-полно аристократов, любителей светской жизни и офицеров службы безопасности. Вы бы гораздо лучше провели время в клубе «Фламинго», где можно послушать настоящий блюз и музыку соул.

Артемис поняла, что попалась в ловушку. Если она скажет, что не любит блюз и соул, Кики немедленно впадет в раж, начнет разглагольствовать о ее дурном вкусе, и это продлится весь вечер.

– Кстати о блюзе, – вмешалась Джералдин, придя на помощь Артемис. – Давайте поставим пластинку Билли Холидей и откроем бутылочку шабли, раз уж мы сегодня собрались все вместе. – Она поднялась с кресла и босиком отправилась на кухню, к холодильнику, стройная и изящная, в бархатных брюках цвета красного вина и свободной шелковой блузе.

Кики просительно посмотрела на Примми, пытавшуюся читать «Доктора Живаго» Бориса Пастернака:

– Ты ближе всех к патефону, Примми. Поставь, пожалуйста, Билли.

Примми с привычной готовностью отложила книгу и достала пластинку. Артемис перестала подпиливать ногти и пригляделась к подруге. В последнее время Примми вела себя как-то странно. Обычно она щебетала без умолку, но с того времени, как переехала в кенсингтонскую квартиру, стала удивительно молчаливой. Выспросить у Примми хоть что-нибудь про ее коллег из Би-би-ди-оу – тех самых, с которыми она проводила теперь почти все свое свободное время, – оказалось занятием безнадежным. Легче выдавить слезы из камня.

– А где любят бывать твои новые приятели, Примми? – спросила Артемис, когда комнату заполнили звуки «Прощального блюза» Билли Холидей.

Примми слегка покраснела.

– В маленьком винном баре неподалеку от агентства.

– Как? Каждый вечер? – удивленно воскликнула Джералдин, входя в комнату с бутылкой шабли и бокалами.

– Я провожу вне дома далеко не каждый вечер. Вчера, например, я до ночи занималась стиркой – Кики сваливает грязные вещи в кучу, так что пол в ванной уже невозможно разглядеть. А в субботу я навещала маму и папу.

– Если ты провела субботний вечер в своем расчудесном Ротерхите, я тебя нисколечко не ревную. – Кики встала с дивана. – Как ты думаешь – может, пора снять эту маску? У меня уже лицо жжет.

Божественный, завораживающий голос Билли Холидей лился легко и свободно, и Артемис продолжала задумчиво разглядывать Примми.

Ее щеки по-прежнему покрывал легкий румянец, но вряд ли из-за веселого подтрунивания Кики над ее любовью к Ротерхиту. Примми казалась скорее смущенной, чем обиженной. Похоже, она что-то скрывала. Возможно, Примми и в самом деле ездила в субботу к родителям в Ротерхит, но вот насчет вечерних походов в бар на Хановер-сквер с приятелями из агентства она явно темнила. Внезапное озарение заставило Артемис внимательнее присмотреться к подруге. Должно быть, у Примми завелся приятель и она не хочет, чтобы кто-нибудь об этом знал.

Артемис взяла бокал вина из рук Джералдин. Может, Примми так скрытничает из-за того, что ее дружок – простой рабочий, а не сотрудник агентства? Наверное, это какой-нибудь плотник, ремонтирующий мебель у них в офисе, или электрик. Или – Артемис в ужасе округлила глаза – это все-таки ее коллега, но он женат!

– Примми, ты ведь не связалась с же… – взволнованно воскликнула она и осеклась.

Тут в разговор вмешалась Кики, которая вечно всех перебивала:

– Неужели никто не засек время? Эту маску надо держать полчаса. Я надеялась, что вы мне скажете, когда пора будет ее смывать.

– Сейчас самое время. – Примми быстро поднялась на ноги. – Раз мы все сегодня дома, я приготовлю что-нибудь поесть. Как насчет яиц «бенедикт»?

С напряженным, застывшим лицом она поспешно выскользнула из комнаты. Артемис закусила губу. Теперь она встревожилась не на шутку. Примми отлично поняла ее намек и специально сбежала на кухню, чтобы не отвечать на вопросы.

Когда из кухни послышался грохот кастрюль и стук выдвигаемых ящиков, Артемис робко обратилась к Джералдин:

– Я немного волнуюсь за Примми. По-моему, у нее появился приятель.

– Что ж, мне кажется, давно пора. Разве нет? – Джералдин поднесла к губам бокал с вином и сделала глоток. – Для меня существует только один мужчина, и мы неразлучны с самого детства. Кики было пятнадцать, когда она начала встречаться с Таем. Вы с Примми здорово отстали и поздновато стали задумываться о мужчинах, и если у Примми наконец кто-то появился, то правильнее было бы порадоваться за нее, а не тревожиться.

– Да-а, – неуверенно протянула Артемис. Ей совсем не понравилось, что ее вместе с Примми отнесли к числу «отстающих». – Но что, если он совсем ей не подходит?

– В чем не подходит, скажи на милость? Пойми, Примми не ты, Артемис. Если ей кто-то понравится, она не станет интересоваться социальным положением его семьи, счетом в банке или карьерными перспективами. Для нее будет иметь значение только одно – что он за человек и любит ли она его.

– Но что, если он… вдруг он… – Артемис заколебалась. Не могла же она прямо сказать: «Что, если он плотник или электрик?» – ведь Джералдин наверняка рассердилась бы. – Что, если он женат? – осторожно предположила она.

Потрясенная Джералдин изумленно подняла брови:

– Женат? – Она поставила бокал с вином на кофейный столик. – Господи, да как тебе пришло такое в голову? Примми слишком открытая и прямая, чтобы связаться с женатым мужчиной. Перестань тревожиться за нее, Артемис. Ты бы лучше подумала о своей собственной любовной истории. Если верить Френсису, Руперт считает тебя опытной и искушенной женщиной-вамп. Это наводит на мысль, что он влюблен в некую вымышленную особу, а не в тебя настоящую.

– Но я теперь достаточно искушенная! На прошлой неделе я в первый раз вышла на подиум и получила целых три предложения участвовать в показах.

– И на подиуме ты была просто бесподобна, – искренне восхитилась Джералдин. – Я тебя едва узнала. Ты выглядела такой элегантной и уверенной в себе.

– Вот видишь!

– Но это всего лишь видимость, защитная маска, которую ты приобрела в школе Люси Клейтон, и если Руперта восхищает в тебе показной лоск, что же будет, когда он узнает, какая ты на самом деле? У вас неизбежно возникнут сложности!

– Сложности? – переспросила Кики, входя в комнату. – О ком и о чем вы тут разговариваете?

– Джералдин считает, что Руперт не смог бы любить меня такой, какая я есть, и стоит ему ближе познакомиться со мной, он непременно меня бросит! – Хотя голос Артемис предательски дрожал, ей все-таки удалось сдержать слезы. – А по-моему, это очень жестоко и несправедливо!

– Я просто хотела подчеркнуть, что ты добилась потрясающих успехов, создавая себе имидж холодной, умудренной жизнью женщины, – возразила Джералдин примирительным тоном. – Тебе так здорово это удалось, что, по словам Френсиса, Руперт считает тебя именно такой.

– Я призналась Руперту, что Френсис приврал насчет любимой модели Дэвида Бейли. Если бы я собиралась водить Руперта за нос, я ни за что бы этого не сделала, верно? А он даже бровью не повел. Сказал, что я еще непременно стану одной из любимых моделей Бейли и что я гораздо красивее Джин Шримптон.

– Это потому, что хоть ты и потеряла так много веса, у тебя все еще есть сиськи, а у Джин Шримптон их нет, – веско заявила Кики и снова уселась на диван, поджав под себя ноги.

– Ладно, я сдаюсь. – Джералдин потянулась за бокалом. – Руперт знает, какая ты на самом деле, и хотя мне чертовски трудно представить вас двоих в одной упряжке, я готова согласиться, что противоположности часто сходятся. Куда он пригласит тебя в выходные? Снова в «Аннабелз»?

– В «Херлингем». Он собирается играть в поло.

Кики презрительно фыркнула.

Артемис оставила это без внимания. Противоположности часто сходятся. Руперт от нее без ума, а остальное не важно.

– Я никогда раньше не видела, как играют в поло. – В голосе Артемис послышались привычные неуверенные нотки. – Что бы мне такое надеть?

– Твое шелковое плиссированное платье кофейного цвета будет в самый раз. И не забудь белую соломенную шляпу с мягкими полями. Поло требует элегантности.

– И стоит недешево, – добавила Кики.

В комнату вошла Примми с подносом в руках.

– Яйца «бенедикт» готовы. Будем есть здесь или на кухне? И что стоит недешево?

– Поло. А есть будем здесь. – Джералдин поспешно убрала газеты и журналы с низкого стеклянного столика.

– А почему поло – дорогой спорт? – поинтересовалась Примми, поставив поднос на стол. – Потому что надо иметь собственную лошадь?

– Пони, Примми, – с веселой усмешкой поправила ее Джералдин. – Лошади для поло по традиции именуются пони. И одним поло-пони тут не обойдешься. Каждые два или три чаккера следует менять пони, и хорошо бы еще держать парочку в запасе.

– А сколько же пони у Руперта? – Артемис сняла с головы полотенце и тряхнула влажными волосами. – И много ли чаккеров в одной игре?

– Представления не имею, сколько у Руперта пони, а игра состоит из шести чаккеров. – Джералдин с удовольствием положила в рот кусочек яйца. – В игре участвуют восемь всадников, и здесь нужно быть очень-очень опытным наездником.

– А Руперт – опытный наездник? – Помня о своей диете, Артемис отказалась от аппетитных яиц под голландским соусом и съела крохотный хрустящий ломтик панчетты.

– У него гандикап в шесть голов.

– А это хорошо?

Джералдин весело расхохоталась:

– Да, Артемис. Это очень хорошо. Просто превосходно. Руперта смело можно назвать одним из лучших игроков в стране.

Артемис радостно просияла, недавняя обида была полностью забыта.

– Великолепно, – мечтательно протянула она. – Просто замечательно!