Текст книги "Такая разная любовь"
Автор книги: Маргарет Пембертон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 31 страниц)
Глава 31
Последние несколько дней перед свадьбой в Рутвене то и дело встречали гостей. В десять утра Примми подошла к телефону, и услышала голос горячо любимой младшей дочери.
– Привет, мама! – взволнованной скороговоркой выпалила Люси. – Я на вокзале в Хелстоне, но не одна. Надеюсь, ты не против. Если в доме нет места, мы устроимся в ближайшей гостинице.
– Я вовсе не против. Твой приятель может остаться у нас до субботы, пока в дом не нагрянет полдюжины детишек. Ты познакомилась с ним в Калифорнии?
– Да, но Джон не просто приятель, а близкий друг. – Она весело хихикнула. – Можешь считать его моим женихом, мама, он собирается на мне жениться, хотя еще не подозревает об этом. Ты можешь приехать и забрать нас отсюда, или тут ходит какой-нибудь автобус до Рутвена?
– Есть автобус, который идет от Хелстона до Каллело, но вам ни к чему его дожидаться. Я приеду за вами через двадцать минут.
– Отлично. А на чем ты теперь ездишь? Твой старый драндулет еще жив?
– Да, но я приеду не на нем. – Примми хихикнула, в точности как дочь. – Я буду в серебристом «феррари».
– Ну конечно, ты смело можешь взять «феррари», – заверила ее Джералдин минуту спустя, когда Примми с опозданием решила спросить разрешения. – Я специально изменила условия страховки, чтобы ты могла разъезжать на нем, пока я оставалась в Париже. Надеюсь, ты этим воспользовалась, Примми?
– Я пару раз ездила на твоем «феррари» за покупками, но почувствовала, что моя старенькая шаль и дождевик просто оскорбляют этот роскошный автомобиль.
Джералдин раздраженно фыркнула, и Примми, охваченная внезапным порывом, нежно прижала подругу к себе.
– Господи, как я рада, что ты здесь, в целости и сохранности, – шепнула она внезапно охрипшим голосом.
– Я тоже рада, – призналась Джералдин. – А теперь беги, встречай свою дочку, великую путешественницу. Если даже «феррари» не произведет на нее впечатления, то тогда ее ничем не удивишь.
Когда Примми с шиком подъехала к вокзалу в Хелстоне, привлекая внимание автомобилистов и пешеходов, Люси издала восторженный вопль. Она просто не могла поверить своим глазам.
– Какая клевая машина! – Люси опустила на землю рюкзак и, оставив высокого молодого человека, бросилась к матери. – Черт возьми, мама! Я так по тебе соскучилась! Как здорово оказаться наконец дома! Даже если изменился адрес. Кому из твоих подруг принадлежит этот автомобиль? Кики?
– Нет. Кики разъезжает на «харлее-дэвидсоне», так что я предпочла воспользоваться «феррари».
Люси потащила мать на другую сторону улицы, туда, где ее изумленный спутник дожидался, пока его представят.
– Джон, это моя мама. Она любит, чтобы ее называли Примми, а не миссис Дав. Мама, это Джон. Он студент-медик. Мы познакомились на лестнице публичной библиотеки в Сан-Диего, когда у меня внезапно порвалась сумка и все книги рассыпались.
– Приятно познакомиться, Джон. – Примми пожала руку приятелю Люси, который показался ей довольно милым.
– Рад знакомству с вами, миссис… Примми. Во время перелета Люси безостановочно рассказывала о том, как вы отважились переехать из Лондона в Корнуолл. Я окончательно запутался в именах и решил кое-что уточнить. Мейбеллин – это ваша подруга, которая долгое время жила в Париже? А Кики – человек или корова?
Примми с трудом удалось сохранить серьезность. Пожалуй, Джералдин ответила бы сейчас, что Кики считается человеком, хотя довольно часто ведет себя как корова.
– Кики – человек, – пояснила она, пока Джон загружал в машину их с Люси рюкзаки. – А Мейбеллин – корова. Мою подругу, которая долго жила в Париже, зовут Джералдин. Сейчас она в Рутвене и будет рада познакомиться с вами обоими. А та подруга, что выходит замуж в субботу, – это Артемис.
– Прекрасно. Я все понял, – вежливо заметил Джон, усаживаясь вместе с Люси на заднее сиденье «феррари». – Какая потрясающая машина! Вот не ожидал, что нас встретят на «феррари». Я думал, все британцы ездят на «мини».
К бесконечной радости Примми, Люси громко восторгалась Рутвеном:
– Рутвен – великолепный дом, мама. Просто фантастика! Подумать только, Милли пыталась уговорить тебя продать его, даже ни разу не увидев! Просто плакать хочется!
– К счастью, по условиям завещания я все равно не смогла бы его продать. Но когда я только въехала сюда, дом выглядел далеко не так красиво. Своим нынешним великолепием Рутвен обязан Джералдин. Это она придумала разбить патио, чтобы летом мы могли посидеть за столом под открытым небом, она оплатила перестройку амбара в жилое помещение.
– Это здесь будет спать Джон до приезда детей? – спросила Люси, с восхищением оглядывая небесно-голубые стены и сверкающий дубовый пол бывшего амбара.
– Да. Когда они с Джералдин закончат болтать о Сан-Диего, Джон может принести сюда свой рюкзак и расположиться со всеми удобствами. Кстати, должна признаться, я никогда не подозревала, что Джералдин так хорошо знакома с этим городом.
– Ну надо же, мама, я чувствую себя здесь как дома. Лизард напоминает мне Новую Зеландию. Здесь так много зелени и простора. Мне нравится, что это место обособлено от большей части Корнуолла и совершенно не похоже на остальную Англию.
– А мне больше всего нравится море, – откликнулась Примми, еще раз убеждаясь, что нашла в младшей дочери родственную душу. – Нравится слышать его шум ночью, просыпаться от рокота штормовых волн зимой, а летом – любоваться из сада солнечными бликами на воде. Мэтт говорит, что на много миль в обе стороны от рутвенской бухты береговая линия за минувшие сто лет почти не изменилась.
– И все эти крытые соломой домики, теснящиеся вокруг крошечных гаваней, стоят здесь целый век?
Примми кивнула.
– А рыбаки по-прежнему возвращаются домой с полными сетями сардин. Мэтт тоже время от времени ходит в море.
– И ты счастлива, мамочка? Ты его действительно любишь? Как папу?
Примми сжала руку дочери.
– Да, – мягко сказала она. – Это настоящая любовь. Такая была у нас с твоим папой. В моем возрасте это настоящее чудо. Но только, пожалуйста, не думай, что я забыла о прежней любви. Я любила твоего папу, и всегда буду любить. Мэтт знает, что память о Теде живет в потаенном уголке моего сердца; он и не хотел бы, чтобы было иначе.
Они вышли из амбара, держась за руки.
– А теперь мне хочется взглянуть на церковь, – попросила Люси. Джон пока не проявлял ни малейшего желания оторваться от Джералдин и присоединиться к Люси и Примми. – Артемис пришлось получить специальное разрешение, чтобы венчаться здесь?
– Нет. Это действующая церковь, если можно так сказать. В нашем маленьком приходе пять церквей. В четырех из них службы проходят регулярно, по расписанию, а наша стоит слишком уединенно, далеко от остальных, и службы здесь бывают лишь раз в три месяца, а то и реже.
– И вы с Мэттом тоже здесь будете венчаться?
Мать с дочерью направились по тропинке вниз, к воротам Рутвена.
– Да, – кивнула Примми. – Когда найдем Дестини.
И она принялась рассказывать Люси последние новости.
Утром в четверг нагрянули новые гости: Джоанн, Джош и – к изумлению и восторгу Примми – Милли.
– Невилл не смог приехать, – объяснила Джоанн, извинившись за мужа. – А Милли сказала, что поедет вместо него. Они с Аланом снова разругались вдрызг. Я подозреваю, она задумала напустить побольше таинственности и исчезнуть на несколько дней, чтобы он решил, будто у нее кто-то есть. Хотя на этот раз, как ни странно, у нее никого нет.
Примми не стала доискиваться до причин, которые привели ее дочь в Рутвен. Слава Богу, Милли здесь, а остальное не имеет значения, решила она.
– Какой огромный дом, мама! И вся эта земля принадлежит тебе? Фруктовый сад, лужок, где пасется ослик, и еще одно пастбище с коровой и курами, все это твое? – Милли в туфлях на высоких шпильках, в короткой черной юбке с разрезом на боку и темно-красном шелковом топе на бретельках с удивлением огляделась вокруг. Ее лицо выражало явное замешательство. – А твои подруги… Ты никогда не говорила мне, что у тебя есть такие богатые и знаменитые друзья, мама. Алан непременно поехал бы со мной, если бы знал, что встретит здесь Кики Лейн. Он обожает старые песни. Ты разъезжаешь на «феррари» и ни слова мне об этом не сказала! Это просто невероятно! Знаешь, сколько стоит такая машина? Твоя подруга Джералдин, должно быть, миллионерша.
– Почти, – подтвердила Примми, решив про себя, что Милли ни к чему знать, каким путем Джералдин заработала свое богатство. – Пойдем прогуляемся к загону, я дам Неду немного морковки, а потом познакомлю тебя с Мейбеллин.
Поскольку Люси решительно отказалась позволить Милли поселиться в амбаре вместе с Джоном, туда переехал Френсис, освободив для Милли одну из гостевых спален.
– Когда приедут дети из Клейборна, я переберусь в гостиницу «Трегенна-Касл», – предупредил он Примми. В Париже Френсис пополнил свой гардероб и теперь, в новых полотняных брюках и рубашке кофейного цвета, выглядел настоящим франтом.
– Хорошо. Значит, ты сможешь приглядывать за Джошем, Орландо и Шолто. Они приезжают завтра. Надо сказать, после их предыдущего приезда незамужние молодые женщины Каллело долго не могли прийти в себя.
– Но если у Шолто появилась постоянная подруга, почему же он не привез ее с собой? – огорченно спросила Артемис старшего сына, когда мальчики наконец приехали. – Он ведь знает, я горю желанием с ней познакомиться.
Орландо, которого привезли в Корнуолл прямо с заседания правления, смущенно нахмурился и неловко переступил с ноги на ногу. Шолто проворно умчался в бар гостиницы «Трегенна-Касл» на поиски кофе для Артемис и явно не собирался возвращаться с той же стремительностью.
– Ты уже знакома с ней, – хмуро заметил Орландо. – Просто Шолто немного побаивается говорить с тобой об этом. Он думает, ты придешь в ярость, если узнаешь, кто она.
Артемис недоуменно захлопала глазами:
– Приду в ярость? Но почему, скажи на милость? Я была бы только рада, если бы у вас обоих появились девушки.
Орландо принялся сосредоточенно вертеть одну из запонок, не глядя на мать.
– Шолто встречается с Сереной, – выпалил он. – Мне очень жаль, мама. Но это так. Уже несколько месяцев. – Артемис, широко раскрыв глаза, молчала. – С Сереной, – повторил он на случай, если до матери не дошел смысл его слов. – С Сереной Кемпбелл-Тинн.
– Да. Я слышала. – Голос Артемис звучал совершенно спокойно, лицо сохраняло бесстрастное выражение.
Орландо охватила паника. Он ожидал шумной истерики со слезами и воплями, но ничего этого не последовало.
Артемис собрала в кулак всю свою волю, чтобы хладнокровно принять ужасную новость. В конце концов, если ее младший сын намерен путаться с любовницей своего покойного отца, это его дело. Пока он так сильно увлечен Сереной, любые слова и доводы матери ничего не изменят. Шолто уже исполнился двадцать один год, он в здравом рассудке (хотя теперь у Артемис имелись определенные сомнения на этот счет) и, наконец, в финансовом отношении совершенно независим. Завтра утром Артемис выходит замуж за своего обожаемого Хьюго, и ничто не сможет испортить этот благословенный день. Ничто и никто. Даже Серена Кемпбелл-Тинн. Слава Богу, у Шолто хватило ума не привозить с собой в Корнуолл эту дешевую шлюху.
Артемис задумалась, можно ли свыкнуться с мыслью, что Серена станет ее невесткой, и решила, что если этот черный день когда-нибудь наступит, она попытается как-нибудь его пережить. В конце концов, это Серена, сама того не сознавая, изменила ее жизнь. Не будь Серены, Руперт никогда бы не потребовал развода, а если бы Руперт не потребовал развода, она никогда не отправилась бы к Примми в Рутвен искать убежища и не встретила бы Хьюго.
– Я не хочу обсуждать этот вопрос, когда Шолто вернется, – рассеянно предупредила сына Артемис; ее мысли успели принять совсем другое направление. – Позднее, когда я оставлю вас вдвоем, можешь сказать ему, что мне уже все известно. Думаю, Шолто мог бы поискать себе подружку где-нибудь в другом месте, но что поделаешь – это его выбор. А теперь насчет завтрашнего дня. Ты ведь знаешь, что от тебя требуется, правда, дорогой? Не каждому сыну доводится быть посаженым отцом на свадьбе у собственной матери.
Орландо подавил искушение проверить, не выступил ли пот у него на лбу, заверил мать, что хорошо представляет себе обязанности посаженого отца, и взмолился, чтобы у Шолто хватило сообразительности прихватить из бара две двойные порции бренди.
– Ты держалась на удивление хладнокровно, Темми! – воскликнула Кики, когда вечером накануне свадьбы все четыре подруги собрались за столом в Рутвене.
Больше в доме никого не было. Мужчины отправились в Каллело на холостяцкую вечеринку. Мэтт клятвенно пообещал, что мальчишник не будет слишком бурным, по крайней мере для жениха и шафера. Чуткая Джоанн угадала, что Артемис хотелось бы провести предсвадебный вечер в обществе подруг, и увезла Люси и Милли в Пензанс, в итальянский ресторанчик.
– Я и сама себя удивила, – призналась Артемис. – Я уже готова была закатить настоящую истерику и вдруг подумала: да какая разница? Шолто вполне способен сам о себе позаботиться. Если главное в этой жизни для него – Серена, что ж, это его дело. К тому же девица оказала мне огромную услугу. Если бы не она, я никогда бы не вышла за Хьюго.
Примми скорчилась от смеха, Кики громко расхохоталась, а Джералдин весело усмехнулась и заметила:
– Чисто французский прагматизм, Артемис. Ты даже меня перещеголяла.
– К завтрашнему дню все готово, великолепно устроено и тщательно продумано? – Артемис решила сменить тему и поговорить о том, что действительно занимало все ее мысли. – Я знаю, церковь выглядит потрясающе, я заходила туда по дороге в Рутвен. Цветы такие красивые, что просто дух захватывает, Примми. Настоящая беседка из бледно-лимонных и белых гирлянд.
– А поскольку Хьюго взял на себя все приготовления к свадебному торжеству и позаботился о каждой мелочи, тебе совершенно не о чем волноваться, – откликнулась Примми, доставая бутылку шампанского из ведерка со льдом. – Тем более что у гостиницы «Трегенна-Касл» безукоризненная репутация. Тамошние служащие отлично знают свою работу.
– А Бретт заказал автобус, чтобы доставить всех, у кого нет машины, в Сент-Айвс, – добавила Кики. – И если ты думаешь сама открыть бутылку шампанского, Примми, прошу тебя, оставь эту мысль. Лучше передай бутылку тому, у кого есть опыт в этом деле, – Джералдин или мне.
– А торт? – не унималась Артемис, поглощенная мыслями о завтрашнем дне и слишком обеспокоенная, чтобы обидеться на то, что ее, как и Примми, посчитали недостаточно опытной по части открывания шампанского. – У него целых шесть ярусов. Думаете, поставщики смогут довезти его в целости?
– Расслабься, Артемис! – прикрикнула на подругу Кики. – Завтра все пройдет отлично. Все приготовили бокалы?
Когда три самых дорогих для нее человека на свете торжественно кивнули, Кики с громким щелчком ловко извлекла пробку из бутылки и разлила хорошо охлажденное шампанское по бокалам.
– У меня тост! – воскликнула Примми, высоко поднимая свой бокал. – За Артемис и Хьюго!
– Нет. – Артемис протестующе взмахнула рукой. – Мы успеем выпить за нас с Хьюго завтра. А сегодня нужен другой тост.
Не собираясь спорить с ней, Примми, Кики и Джералдин подняли бокалы и выжидающе замолчали.
– За нас четверых, – сказала Артемис. Ее лицо раскраснелось, глаза радостно засияли.
– За нас четверых, – повторили они все вместе.
«Такие мгновения не забываются, – подумала Примми, когда все четверо дружно чокнулись и выпили шампанского. – Пусть однажды мы потеряли друг друга, но теперь ничто на свете не заставит нас разлучиться вновь».
Глава 32
На следующее утро Примми, как всегда, проснулась в шесть. Первым делом она раздвинула занавески и выглянула в окно. В последние недели, как это бывает в апреле, часто шел дождь, но сегодня, в первый день мая, утреннее небо казалось ясным и прозрачным, обещая безоблачную, теплую погоду.
Примми облегченно вздохнула. Артемис с невероятным хладнокровием встретила известие о романе Шолто с Сереной, но ей ни за что не выдержать, если в день свадьбы придется идти в церковь под дождем.
Тихо, чтобы не потревожить Джералдин, Примми натянула удобную вельветовую юбку и теплый вязаный свитер. Хоть сегодня и свадьба Артемис, существуют повседневные заботы, которыми нельзя пренебречь. Животных надо накормить, а Мейбеллин и Злючку Элис еще и подоить.
– Сегодня особый день, совершенно удивительный, – предупредила она корову, наливая в ясли жидкую ячменную кашу. – В Рутвене праздник, и поэтому мы тебе сегодня пов яжем большой голубой бант.
Мейбеллин замычала, словно соглашаясь, и Примми пододвинула скамеечку для дойки.
Иначе дело обстояло с козой. Злючка Элис требовала к себе особого подхода. Ее всегда приходилось упрашивать и заманивать едой, поскольку у Злючки имелось свое кредо: нет еды – нет молока.
– Постарайся, Элис. Давай сегодня обойдемся без скандалов, – деловито предложила Примми. – Надеюсь, ты позволишь повязать тебе бант.
Стоя на построенной Бреттом платформе для дойки, Элис одарила хозяйку неприязненным взглядом. Не слишком рассчитывая, что Злючка к ее просьбе отнесется благосклонно, Примми начала доить козу. Если дойка Мейбеллин казалась Примми настоящим отдыхом, то с Элис приходилось постоянно быть начеку. Как только коза прекращала жевать, она принималась брыкаться и норовила соскочить с платформы.
День свадьбы Артемис не стал исключением. Элис оказалась верна себе, и когда Примми покинула сарай, чтобы забрать Неда из стойла и отвезти в загон, она чувствовала себя так, словно ей пришлось выдержать целых три раунда с Ленноксом Льюисом.
Выпустив ослика пастись, Примми направилась к бухте по узкой тропинке между дюнами. Шел восьмой час, море сверкало и переливалось в солнечных лучах, меняя цвет с нефритово-зеленого на серебристо-серый.
Ступив на узкую полоску песка у самой воды, Примми полной грудью вдохнула свежий, бодрящий соленый воздух и блаженно замерла. Погруженный в тишину берег Рутвена казался девственно-нетронутым. В этот миг он принадлежал ей одной.
Жалея, что рядом нет Рэгза, у которого вошло теперь в привычку ночевать в постели Кики и Бретта в их фургоне, Примми медленно побрела вдоль усеянного галькой берега. Морской бриз овевал ее лицо, и в ровном сонном дыхании моря ей чудилось благословение небес.
Когда Примми вернулась домой, было уже не до тихих уединенных размышлений. Артемис твердо решила, что отправится в церковь из Рутвена, и теперь она сидела на кухне и ела омлет. Ее щеки пылали от волнения.
– Кики надувает воздушные шары и собирается украсить ими ворота Рутвена, – сообщила она, сверкая глазами. – А Джералдин ищет для меня что-нибудь старое, что-нибудь чужое и что-нибудь голубое [43]43
По британскому обычаю, чтобы брак был счастливым, невеста в день свадьбы должна непременно надеть что-нибудь старое, что-нибудь новое, что-нибудь взятое взаймы и что-нибудь голубое.
[Закрыть].
На роль «чего-нибудь старого» Джералдин предложила белую атласную ленту, которой решили украсить свадебный букет Артемис из лимонно-желтых роз и гипсофил. «Чем-нибудь чужим» стал отделанный кружевом платок, а «голубое» Джералдин приготовила уже давно. Это была изящная подвязка, купленная в Париже специально для свадьбы Артемис.
– Сегодня утром, пока тебя не было, звонили из Клейборна, – предупредила Кики, входя в кухню. С огромными связками воздушных шаров в обеих руках она походила на суперсовременную Мэри Поппинс. – Поскольку в приюте не принято посылать детей из года в год в один и тот же дом, в этот раз к нам приедут другие дети, а с ними новая воспитательница. Эта воспитательница не водит машину, за рулем будет шофер, и его тоже придется где-то поселить. Они просили не беспокоиться. Если у нас нет места, водитель снимет комнату в Каллело.
– Что ж, свободного места у нас нет, – бодро отозвалась Примми. – Но поскольку летний сезон еще не начался, водитель легко найдет где переночевать.
Позднее, когда время уже близилось к двум часам и до начала свадебной церемонии оставались считанные минуты, Джералдин вошла в комнату, где одевались Кики и Примми.
– Кажется, впервые в жизни я могу честно заявить, что Артемис выбрала наряд как нельзя лучше соответствующий случаю.
Кики весело ухмыльнулась:
– Ты хочешь сказать, что это не белое платье из органди со шлейфом и вуалью?
– Слава Богу, нет. Это элегантное платье и легкий жакет из кремового шелка, отделанный старинным кружевом. Артемис надела свою любимую тройную нитку жемчуга и длинные жемчужные серьги с бриллиантами. Должна признать, она выглядит совершенно сногсшибательно.
То же можно было сказать и о самой Джералдин. В изумрудно-зеленом узком облегающем платье из крепдешина и коротком пиджаке болеро, с черными как ночь волосами, стянутыми в свободный узел на затылке, она отличалась неподражаемым изяществом. Ее тщательно продуманный костюм наверняка дело рук какого-нибудь знаменитого французского кутюрье.
– О нет! – в ужасе воскликнула Джералдин, увидев темно-синие ногти Кики. – Ты ведь не собираешься с подобным маникюром играть роль подружки невесты?
– А в чем, собственно, дело? – упрямо возразила Кики. – Я и так пошла навстречу Артемис и собираюсь надеть платье, которое нравится ей, а не мне. Платье бледно-лимонного цвета и синий лак для ногтей будут смотреться отнюдь не вульгарно, а очень даже стильно. К тому же у меня тушь для ресниц точно такого же оттенка.
Джералдин с мольбой посмотрела на Примми.
– Могло быть и хуже, – философски заметила та. – По крайней мере платье прикрывает татуировку у нее на плече.
Праздничный костюм Примми выглядел намного скромнее, чем наряды Джералдин и Кики. Она надела длинную юбку с цветочным узором в нежно-розовых и бледно-зеленых тонах, белую блузку, отделанную кружевом, и серый бархатный жакет, купленный в одном из чудесных магазинчиков Хелстона. Розовая широкополая шляпа – подарок Джералдин – отлично гармонировала с розочками на юбке.
– Орландо все еще нет? – раздался отчаянный вопль из спальни, где одевалась Артемис. – Уже половина второго. Он должен быть здесь. Попробуй еще раз позвонить ему на мобильный, Кики. Сделай это ради меня.
– Можно уже не звонить, – откликнулась Кики, когда со стороны тропинки послышался звук приближающегося «БМВ» Орландо.
– Артемис позволит нам взглянуть на ее платье, прежде чем мы все отправимся в церковь? – подала голос Люси. Стоя у подножия лестницы, Люси и Джоанн наводили последний лоск на замысловатую прическу Милли.
– Ни в коем случае! – крикнула из спальни Артемис. – Никто не должен видеть платье невесты, пока она не войдет в церковь. Такова традиция, и я не собираюсь ее нарушать.
Благоразумно умолчав о том, что Джералдин уже видела невесту в подвенечном наряде, Примми передала Люси ответ Артемис.
– Вам уже пора отправляться, – добавила она, когда Орландо, красивый, как кинозвезда, в визитке, сером жилете и брюках в полоску, взлетел по ступенькам, держа в руке цилиндр и серые перчатки.
Пять минут спустя Примми и Джералдин медленно ехали к церкви в серебристом «феррари».
– Будем надеяться, что Хьюго и Мэтт уже на месте, – криво усмехнулась Джералдин, останавливая машину на траве перед церковными воротами. – Думаю, если Артемис появится здесь раньше их, у нее будет нервный срыв.
– Жених с шафером уже здесь. Машина Хьюго припаркована возле автомобиля викария, а грузовичок Мэтта втиснут между машиной Джоанн и «мини» Пегги Уэйнрайт.
Подруги вышли из «феррари», надели шляпы, расправили юбки и направились к крошечной церквушке.
Там уже играл орган. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь высокие окна с цветными витражами, освещали пышное собрание родственников и друзей новобрачных. На передней скамье слева сидел Шолто в щегольской визитке. Бретт и Френсис, выступавшие в роли друзей жениха, по случаю торжества облачились во фраки и выглядели просто умопомрачительно.
Джош сидел между двумя сестрами. В светлом костюме, которого Примми никогда прежде не видела, он казался настоящим красавцем. Очаровательная Люси с длинными светлыми волосами, схваченными широкой лентой, как у кэрролловской Алисы, и в простом белом платье была ослепительно хороша. Джоанн выбрала для этого дня бледно-голубой костюм с узкой юбкой до колен и неописуемо эффектную черную шляпу с широкими полями.
Примми последовала за Джералдин по проходу между рядами, чтобы занять места позади Шолто. На какое-то мгновение ее охватила паника. Ей показалось, что Милли нет в церкви.
– Она впереди, справа, – прошептала Джералдин, словно прочитав мысли подруги. – Сидит рядом с одним из племянников Хьюго.
Примми вытянула шею, чтобы лучше разглядеть пресловутого племянника. На вид родственнику Хьюго еще не было тридцати, он обладал приятной внешностью, хотя и с легким налетом вульгарности. Примми тяжело вздохнула. Ее кольнуло недоброе предчувствие. Если, как утверждала Джоанн, до приезда в Корнуолл у Милли не было никакой интрижки на стороне, то до отъезда в Лондон положение вполне может измениться.
Джон тоже выбрал место на стороне жениха – возможно, потому, что Люси уселась у самой стены, а рядом с ней на скамье сидел Джош. Убедившись, что вся ее семья в сборе, Примми переключила внимание на Хьюго и Мэтта. Они стояли в нескольких шагах от нее, беседуя с преподобным Джоном Каулзом.
Разумеется, Хьюго в своем парадном наряде выглядел так естественно, будто никогда не носил ничего другого. Сшитая на заказ визитка сидела на нем безупречно. Жених заметно нервничал, и это необычайно тронуло Примми. Но при виде Мэтта у нее буквально перехватило дыхание. Во фраке он был великолепен.
Органист внезапно прекратил играть. Наступила напряженная, наполненная ожиданием тишина. И вот наконец, прерывая безмолвие, торжественно и мощно зазвучала величественная музыка Генделя, «Прибытие царицы Савской». Примми повернула голову, чтобы увидеть, как Артемис войдет в церковь. От волнения у нее сжалось горло, а по спине поползли мурашки.
При появлении невесты по рядам пронесся восхищенный шепот. Артемис выглядела умопомрачительно. Изысканное платье кремового шелка с кружевами придавало ее красоте – особой, строгой красоте английской розы – какую-то удивительную завершенность. Ярко-голубые глаза сияли. На золотистых волосах, поднятых наверх и уложенных мягкими волнами, красовалась восхитительная шляпка с вуалью, украшенная розовыми бутонами.
Кики в легком платье лимонного шелка, с цветком гардении в рыжих волосах и букетом в руках казалась почти идеальной подружкой невесты, пока не переложила букет гардений из одной руки в другую, явив публике длинные темно-синие ногти.
Начался первый гимн, «Хвали, душа моя, Господа, царя небесного». Артемис встала рядом с Хьюго. Несмотря на свой немалый рост и вес, на фоне внушительной фигуры жениха она казалась почти миниатюрной. Преподобный Джон Каулз с явным удовольствием начал церемонию:
– Возлюбленные братья и сестры, мы собрались здесь, перед лицом Господа нашего и в присутствии его паствы, чтобы соединить священными узами брака этого мужчину и эту женщину.
Примми слушала знакомые слова и вспоминала далекий день собственной свадьбы и долгую счастливую жизнь с Тедом, наполненную любовью и нежностью.
– Взываю к вам обоим и требую, чтобы вы ответили, ничего не скрывая, как ответите в день Страшного суда, когда раскрыты будут самые сокровенные тайны сердец человеческих: если одному из вас известна причина, по которой законное супружество между вами невозможно, пусть признается сейчас.
Артемис настаивала, чтобы свадебный обряд проводился по Книге общей молитвы 1662 года, и Джон Каулз с радостью согласился. Примми тоже одобрила выбор Артемис. Ей нравилось думать об истории ритуала, уходившей в глубь веков, и о бесчисленных любящих парах, стоявших перед алтарем, выслушивая эти же слова и отвечая на хорошо знакомые вопросы священника.
Тем временем Джон Каулз говорил Хьюго:
– Берешь ли ты эту женщину в законные жены, чтобы жить с ней по Божьему установлению в священном союзе? Будешь ли ты любить ее, служить ей утешением, почитать ее, заботиться о ней в болезни и в здравии и, отказавшись от всех других женщин, хранить себя лишь для нее одной, пока смерть не разлучит вас?
Громогласное «да» Хьюго было слышно даже в Каллело.
Примми перевела взгляд с затылка жениха на затылок шафера. В свои шестьдесят два года Мэтту удалось сохранить роскошную шевелюру, чуть тронутую сединой, но густую и кудрявую, как овечья шерсть. Внезапно Примми охватило ощущение беспредельного восторга. Ей удивительно повезло: ее брак с Тедом оказался долгим и счастливым, а овдовев, она сумела встретить новую любовь. Теперь преподобный Джон Каулз обращался с вопросами к Артемис, и Примми задумалась, долго ли придется ждать, прежде чем она сама в подвенечном наряде войдет в эту церковь и встанет рядом с Мэттом.
– Теперь, когда Хьюго и Артемис изъявили свое желание сочетаться священными узами брака и принесли клятвы перед лицом Господа и в присутствии этого почтенного собрания, а в ознаменование сего обменялись кольцами и скрепили свой союз соединением рук, властью, данной мне Господом, объявляю их мужем и женой. Да будет так. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Пока новобрачные ставили свои подписи в книге, органист играл «Иисус, радость желаний человеческих».
Затем последовал еще один гимн, чтение псалмов и благословение, а после Артемис и Хьюго медленно пошли по проходу между рядами, блаженно улыбаясь, словно пара чеширских котов.
– Ты видела, как много видеокамер там, где сидели приглашенные со стороны жениха? – спросила Джералдин, когда они с Примми протискивались сквозь толпу к выходу вслед за счастливой четой новобрачных. – На их фоне мы смотримся довольно скромно.
У порога церкви образовалась настоящая давка. Пока приглашенный Хьюго фотограф энергично командовал, выстраивая Мэтта и Кики по обеим сторонам от новобрачных, Примми направилась к воротам церковного кладбища, где было намного больше свободного пространства. Дойдя до ворот, она услышала шум автомобиля, двигавшегося по тропинке к Рутвену. Как только вдалеке показались очертания машины, Примми тотчас узнала микроавтобус с детьми из Клейборна.
Она бросила взгляд на фотографа и решила, что у нее есть еще масса времени, чтобы привести детей к церкви. Ребятишки успеют повеселиться вместе со всеми гостями, когда начнут осыпать конфетти новобрачных.
Примми поспешила к воротам Рутвена самой короткой дорогой. Быстро шагая по траве, она заметила, как открылась дверца автобуса и с пассажирского сиденья спрыгнула невысокая девушка со светлыми волосами.
– Да брось ты эти шары, Дестини! – с сильным южнолондонским акцентом прокричал водитель. – Открой-ка лучше эти дурацкие ворота, девочка!
Примми так резко остановилась, что едва не упала. Ей это послышалось, или мужчина за рулем микроавтобуса действительно сказал «Дестини»?
