Текст книги "Берсерк (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)

[13] Кромлех – древнее сооружение, как правило, позднего неолита или раннего бронзового века, представляющее собой несколько поставленных вертикально в землю продолговатых камней, образующих одну или несколько концентрических окружностей.

[14] Дольмены (от брет. taol maen – каменный стол) – древние погребальные и культовые сооружения, относящиеся к категории мегалитов (то есть к сооружениям, сложенным из больших камней). Название происходит от внешнего вида обычных для Европы конструкций – приподнятой на каменных опорах плиты, напоминающей стол

[15] Мегалиты – сооружения из огромных каменных глыб, характерные в основном для финального неолита и энеолита (IV—III тыс. до н. э. в Европе, либо позднее в Азии и Африке).

Глава 3

Глава 3.

– Что скажете, милорд, – нарушил тишину Годда. – Может быть, стоит поискать людей?

– Да, пожалуй, – согласился Олег. – Вон тропинка, если ты сам не заметил. Полагаю, она куда-нибудь нас обязательно приведет.

Тропинку он приметил еще тогда, когда закончил осматривать круг мегалитов, переходя к изучению дольмена и алтаря. Она мелькнула перед его взором, когда он переводил взгляд с камня на камень. Довольно широкая и хорошо утоптанная тропа, и еще она была проложена так, чтобы по ней мог проехать всадник, не задевая при этом головой ветви деревьев.

– Люди ходят по ней постоянно, – внес свою лепту Годда.

– Ритуалы проводят, – кивнул Олег, рассматривая кострища, расположенные в разных местах внутри каменного круга. – Жертвоприношения совершают, и хорошо, если не человеческие.

В самом деле, энергия смерти, – во всяком случае, нечто, похожее на нее по описанию в книге «Последних тайн», – была разлита по внутреннему пространству кромлеха, переплетаясь с потоками сырой неструктурированной магии, но не сливаясь с ней.

«Да, уж, – в очередной раз покачал он мысленно головой, – умеешь ты, ярл, выбирать места для отдыха. Это же явно хуже старого погоста!»

Так, собственно, и обстояли дела. Вокруг кромлеха стоял зеленой стеной старый, едва ли не сказочный лес. Древний, но все еще полный сил, просторный, исполненный какой-то нездешней красоты. Высокие деревья, – Олег опознал дубы, вязы и, наверное, буки, – буйный подлесок, свет солнца, пронизывающий кроны, пение птиц и широкое кольцо земли, поросшей лесными травами, окружающее кромлех и отделяющее его от леса. Там была жизнь, а внутри каменного круга… Нет, это была не смерть, хотя ее энергия пронизывала здесь все, это просто была другая жизнь.

– Пойдемте-ка отсюда, мой лорд, – снова заговорил Годда. – Как-то мне тут не по себе. Не казематы вашего замка, конечно, но пробирает до костей!

Он был прав, разумеется. Очень непростое место. И ощущения у Олега были скорее все-таки негативные, чем наоборот. Хотя его лично «до костей не пробирало».

– Пошли! – Он застегнул нормально ремни перевязи и пояса, надел на плечо дорожный мешок, накинул, не застегивая, плащ и направился к тропе.

Воздух был свеж и прозрачен, наполнен светом и лесными ароматами. Солнце дарило тепло, но было нежарким, и, судя по его положению на небе, сейчас здесь было позднее утро. Хорошее время, чтобы выйти в путь.

– По тропе? – зачем-то уточнил Годда.

«Взрослый мужик, а ведет себя иногда, как сущий ребенок!» – Олег не стал отвечать, просто кивнул и первым вступил на тропу.

Следующие полтора часа они шли через лес. Тропа несильно петляла и вела их в общем направлении на юго-запад. В двух местах они пересекли по деревянным мосткам ручьи или мелкие речки, а в одном – довольно глубокий, но узкий овраг. И где-то ближе к полудню вышли на опушку леса к нормальной нахоженной и наезженной дороге. Дорога вела общим направлением с северо-востока на юго-запад, и Олег решил, что южное направление предпочтительнее. Так подсказывала интуиция, и она его не подвела. Еще через час с небольшим, поднявшись на невысокий пологий холм, они увидели деревню, замок и городскую стену. Деревня лежала близ дороги, и вокруг нее, – куда не кинь взгляд, – виднелись поля и луга, и пасущийся здесь и там скот. Замок стоял дальше и чуть в стороне от дороги. Небольшой и порядком обветшавший, – это было видно невооруженным глазом, – он возвышался на скалистом холме, у подножия которого дорога разделялась надвое. Один тракт тянулся все в том же юго-западном направлении и явно вел в виднеющийся вдали город, окруженный крепостной стеной, другой отклонялся куда-то восточнее и быстро терялась в полях.

Было очевидно, что идти нужно по дороге, ведущей к городу, но, даже если бы они решили иначе, выбор из двух вариантов быстро исчез из рассмотрения, когда от замка в их сторону выехали несколько всадников.

– Стоим, ждем, – решил Олег, на всякий случай готовясь к бою.

– Как скажете, милорд. Как скажете…

Время тянулось медленно, всадники приближались, а Олег стоял на обочине дороги и набивал трубку. Он не помнил, курил ли в прежней жизни, но никаких неприятных ассоциаций мысли о табаке и никотине у него не вызывали. Эбур же, скажем так, не курил, а покуривал. В море трубка была одним из немногих способов отвлечься от рутины, обдумать, сосредоточившись, какой-либо вопрос, снять напряжение после боя или бури и, наконец, просто умерить боль. Для этой цели служила особая смесь табака и гашиша, но Эбур этим, вроде бы, не злоупотреблял. Курил всего несколько раз, когда оправлялся от своих многочисленных ранений перед путешествием на Органзу и во время пути. Сейчас же он набивал трубку обычной табачной смесью, и присматривался к всадникам. Их было трое. Двое мужчин в броне и женщина в белом плаще с капюшоном. Она сидела в мужском седле, что многое говорило о степени эмансипации местных женщин, во всяком случае, некоторых из них. Лица ее было не рассмотреть из-за того, как низко был опущен край капюшона, а фигуру скрывал просторный плащ. И, тем не менее, одного взгляда на всадницу было достаточно, чтобы понять, она молода и прекрасна. Как так, Олег не знал. Возможно, это открылась новая грань его магического таланта или обострилась и без того сильная интуиция. Оба варианта были приемлемы, но правилен ли хотя бы один, было неизвестно.

Наконец, всадники приблизились и остановились буквально в нескольких метрах от Олега и Годды.

– Вы пришли из каменного венца? – спросила женщина. Голос у нее оказался глубокий и очень чистый. Говорила она на горландском языке, ну или на английском, но с заметным акцентом. А словосочетание «каменный венец» она произнесла отчего-то на южном диалекте нордика, как «стинен крун»[1].

– Да, миледи, – ответил ей Олег на том же языке.

«Ну, как минимум, не будет трудностей перевода, а это уже кое-что».

– Я Фрейдис – Хранительница леса, – продолжила между тем женщина, тогда как мужчины по-прежнему хранили молчание. – Кто вы?

– Я Эбур Хродгейр ярл… по-вашему, наверное, граф Гундберн. А это, – жест в сторону Годды, – мой спутник Годда Дитвольф.

– У тебя странный говор, граф Гундберн. Откуда ты?

– Из Норланда, миледи Хранительница леса, мою родину еще называют Морскими землями. – Олег решил до выяснения считать словосочетание «Хранительница леса» или фамилией или титулом. В любом случае, вежливость требовала не обращаться к женщине, тем более, к женщине, наделенной властью, просто по имени.

– Норланд… – повторила за ним женщина, никак не отреагировавшая на его обращение. – Ты тоже из Норланда, Годда Дитвольф?

– Я из королевства Альба, миледи, горландец, если вам что-нибудь говорит это название.

– У тебя другой говор, но ты хорошо владеешь нашим языком.

– Это мой родной язык, миледи, – добавил Годда. – Диалект, и в правду, другой, но я вас хорошо понимаю.

– Ты знаешь, как ходить через грань? – Вопрос ребром, но и не ответить никак нельзя.

– Знаю, миледи, – ответил Олег. – Но я сделал это впервые. И, упреждая ваш вопрос, это знание досталось мне по наследству. Когда-то так пришел в наш мир мой прапрадед. От вас пришел, я имею в виду, из этого мира.

– Вы можете назвать его имя?

Хранить этот секрет не имело смысла. Все и так понятно, а что непонятно, то местные узнают от него позже по добру или по злу. Так что лучше было сразу «разоружиться перед партией», а не тянуть кота за хвост.

– Гилберт Сегрейв граф де Мёлан.

– Спасибо, что рассказали, милорд, – неожиданно поблагодарила его женщина, голос ее правда, не изменился, но слова говорили сами за себя. – Я принимаю ваш дар доверия, и прошу не стесняться, если вам понадобится ответная помощь. Я и мои сестры умеем быть благодарными. А теперь мои спутники отдадут вам своих лошадей, и мы поедем в замок, вам следует отдохнуть перед дальней дорогой…

Что ж, их путешествие, похоже, проходило по лучшему сценарию, чем можно было рассчитывать. Во всяком случае, никто их не пытается убить, и местные даже готовы оказать им свое гостеприимство. А дальше все просто. Язык есть, деньги есть и магия тоже при них с Годдой, так что проживут, как-нибудь, устроятся, пустят корни. Новая родина вряд ли сильно хуже прежней, где, на его счастье, у него не осталось никаких обязательств и привязанностей. Главное, чтобы никто не мешал, и все будет хорошо. Беспокоил немного лишь вопрос о том, куда их с Годдой собираются отправить. Однако, и тут все звучало логично. Замок на развилке дорог являлся всего лишь постом при кромлехе, известном здесь, как Корона Лесного Короля. И, похоже, у Фрейдис имелся некий талисман, или, лучше сказать, магический артефакт, который сигнализировал о том, что Граница нарушена. Об остальном можно было только гадать. Кто ходил через Границу? Как часто и каким образом? Бог весть, но пост-то при кромлехе являлся объективной реальностью, и Фрейдис точно знала, какие следует задавать вопросы.

«Так что будем наблюдать и думать, – решил Олег, садясь в седло. – Думать и наблюдать».

Между тем, дорога до замка не заняла много времени, а там им предложили комнаты для ночлега, – хотя спать было еще рано, – мыльню, чтобы смыть дорожную пыль, и плотный обед без особых изысков. К слову сказать, за столом Олег увидел, наконец, лицо Фрейдис – Хранительницы леса и был крайне удивлен, хотя и постарался скрыть это от сотрапезников. У Фрейдис было удлиненное овальное лицо со слишком правильными чертами, чтобы назвать ее красавицей, невозможного цвета, – индиговые, сиреневые или еще какие, – глаза, разрез которых был несколько непривычен, но по-своему красив и длинные золотистые волосы, заправленные за удлиненные остроконечные ушки. На левом был надет изумительной работы кафф[2] – серебряная змея с изумрудными глазами, обвивающая ушную раковину. А волосы на затылке были скреплены костяным гребнем.

«Эльфийка? – На самом деле Олег был поражен до глубины души, но, разумеется, держал лицо. – Это сон? Сказка? Небывальщина? Что?»

Но факт остается фактом, лишь у двоих сотрапезников Олега прослеживались в лице сходные «национальные» или лучше сказать расовые черты. Эльфами, если, конечно, это эльфы, были только Фрейдис и ее оруженосец Кандид. Парень, правда, носил за женщиной не меч или копье, а лук и колчан. И оба они, и оруженосец, и его «рыцарь» были высокие, стройные и белокожие блондины.

«Классика жанра, однако! Но у нас-то, в Норланде, таких не было, это я точно знаю!»

Нет, ну, может быть, где-то когда-то в том мире, откуда родом Олег, кто-то что-то такое придумал, и пошло-поехало. Но на самом-то деле никаких таких красавцев-эльфов в природе не существовало, да и в сказках они были другими, маленькими феями или что-то в этом роде. А вот на родине Эбура даже сказок таких не рассказывали. Но этот мир, похоже, разительно отличается от двух других. Впрочем, это все апропо[3], так сказать. Реплика в сторону, а обед прошел в благожелательной атмосфере, но без лишних разговоров. Как ни странно, их мало о чем спрашивали, удовольствовавшись лишь кратким изложением истории про предательство и побег, но и сами почти ничего не рассказывали, объяснив лишь, что их отправляют в столицу герцогства, а оттуда, скорее всего, уже морем их переправят в столицу королевства. В любом случае, или Санс, или Невер. Там им, а вернее, ему, имея в виду Олега, все объяснят.

– Далеко, хоть ехать? – обреченно спросил Олег, понимая уже, что снова встрял в какую-то политическую игру, потому что где сильные мира сего, там и подковерные игры. Другое дело, что отказаться-то он тоже не мог. Он ведь чужак в чужой стране, и, если ему предлагают помощь, – в чем бы она ни заключалась, – ее следует принимать с благодарностью. Хотя бы внешней.

– Да, – подтвердила Фрейдис, – это довольно-таки далеко. Пойдете верхами одвуконь. Должны добраться до Санса за пятнадцать дней…

***

«Кажется, я теперь только и делаю, что движусь из пункта А в пункт Б», – Олег не роптал, он констатировал факт.

В конце концов, их с Годдой приняли здесь, как своих, при том, что они в этом мире чужие от слова «совсем». Причина такого отношения была ему неизвестна, но определенные подозрения у него все-таки были. Очень может быть, что все дело в его прапрадеде. Но в чем там дело, он, разумеется, не знал. В записках Гилберта Сегрейва ничего не говорилось о причинах его ухода отсюда туда, где родился и жил Эбур Кворг. Была, правда, одна записка, – листок зеленоватой гладкой бумаги, – специально или случайно оставленная между страницами книги «О тайном колдовстве и секретах великих домов». На листке было написано следующее: «… Из тех, кто остался за спиной, особенно дорога мне память о моем брате. Можно было бы, вернуться туда, но я поклялся этого не делать, и слово мое верно. Что ж, запишу для памяти его имя, чтобы буквы напоминали мне, что все это правда. Вильгельм де Нёфмарш граф д’Э барон Феррерс из Гроуби… Где это все? Где графство Э, где Н…»

Возможно, это ключ к тайне, а, может быть, и нет. Тайны потому так и называются, что они таят в себе нечто особое, никому неизвестное, а что это такое, пойди еще и узнай.

Они ехали через страну, именуемую Франконией, уже третий день. Местность, расстилавшаяся по обе стороны дороги, была благословлена богами. Светлые леса, тучные поля и нивы, реки и луга, на которых пасся скот, деревни и замки, небольшие городки. Богатый край, красивый и просторный. Но дорога есть дорога. Она утомляет, в особенности, если хозяева гонят их колонну вперед словно куда-то спешат, от кого-то бегут или боятся опоздать. Поддерживают скорость движения на пределе выносливости лошадей, хотя и не загоняют бедных животных. Бивуак в пути не разбивают, перекусывая и отдыхая на коротких привалах и останавливаются на ночлег только в людских поселениях. Впрочем, никаких других разумных существ, кроме людей, они пока не встречали, а те, кого они встретили в свой первый день во Франконии, назывались альвами. Олегу казалось, что где-то когда-то он уже слышал про этот народ, то ли родственный, то ли и вовсе идентичный литературным эльфам. Но, как и во многих других случаях, так ничего путного и не вспомнил, а жаль.

– Здесь, – кивнул на гостиницу немногословный разведчик, который вел их отряд. – Заночуем здесь.

Это была пятая гостиница, которую они увидели, войдя в ворота города, но, судя по всему, это была именно та гостиница, к которой вел их разведчик, и, поскольку критерии выбора были на этот раз неочевидны, Олег решил, что затевается встреча. Так оно, на самом деле, и оказалось. В зале трактира, занимавшего весь первый этаж, народу, как ни странно, было немного. Всего, быть может, дюжина вооруженных мужчин и три не менее вооружённые женщины. Сидели они группами, занимая все до единого столы и образуя нечто вроде круга безопасности, в центре которого находилась женщина, сидевшая за столом одна.

– Вам туда, – указал разведчик на женщину. – Ее зовут Хервёр Белая Кость, и нет, Годда, лорд Гундберн пойдет один.

Понятное дело, что Годда не стал возражать, а Олег неторопливо пошел к столу. Пока шел, вполне рассмотрел девушку. Женщиной она являлась лишь по половому признаку, но на вскидку ей было лет шестнадцать, может быть, семнадцать, но никак не больше. В отличие от Фрейдис Хранительница леса, одета она была по-мужски, даже кольчуга и меч в ножнах на спине имели место быть. Перевязь с мечом она как раз сейчас снимала с себя, но смотрела при этом прямо на Олега. Если она была альвой, то очень странной. Альвы, как рассказал ему разведчик, в большинстве своем сероглазые и голубоглазые блондины. Изредка среди них встречаются зеленоглазые мужчины и женщины с рыжими волосами, и совсем редко женщины с такими глазами, как у Фрейдис. Но Хервёр Белая Кость имела черные волосы и темные глаза. Уши у нее были меньше, чем у Фрейдис, разрез глаз более человеческий, и, хотя кольчуга сильно затрудняла оценку, Олег пришел к выводу, что грудь у нее высокая и приличного размера. Ну и лицо, разумеется. Черты лица Хервёр были тонкими и изящными, но ничем не напоминали скульптуру. В них было гораздо больше жизни и человечности, чем в лице Фрейдис. В общем, это была очень красивая девушка.

– Добрый вечер, миледи, – поздоровался Олег, подходя к столу.

Легкий уважительный поклон, и тень улыбки, скользнувшей по губам. Он знал, как это выглядит, потому что по настоянию Годды специально репетировал именно это сочетание: поклон и улыбка, и все на минимуме.

– Эбур Гундберн к вашим услугам, – завершил он представление.

– Рада знакомству, – усмехнулась какой-то своей мысли девушка. – Я Хервёр Белая Кость. Присаживайтесь, милорд. Вы, верно, голодны?

– День в пути, – не стал вдаваться в подробности Олег. – Вы давно прибыли?

– Незадолго до вас, – кивнула альва на кубок, стоящий перед ней. – Успела заказать эль, но не успела сделать первый глоток.

– Миледи, милорд, – приблизился к ним хозяин гостиницы, – могу ли я предложить вам ужин, напитки?

Пока подавали на стол, Олег и Хервёр обменивались ничего не значащими репликами. Погода, трудности дороги, новости со всех концов света. Впрочем, последние знала только альва, неторопливо пересказывая их Олегу своим красивым, богатым на обертоны[4] голосом.

«Низкое контральто, ну надо же! – восхитился Олег. – В такую девушку не трудно влюбиться, вот только завоевать ее любовь будет совсем непросто.»

Очень сильная личность. Самостоятельная. Волевая и самодостаточная. Это было видно по взгляду и осанке, по стилю речи и голосу, по всему.

– Я поеду с вами в Невер, – сказала девушка, когда они снова остались одни.

«Любопытно! – отметил Олег. – Кто она на самом деле и каким образом связана со мной?»

Что ж, альва явно знала, кто он такой и куда направляется, да, вообще-то, и не скрывала от него своего знания.

– В тот день, когда вы встретились с Хранительницей Леса, Фрейдис послала три письма. Одно в Санс к герцогу Аркура. Второе – в Невер к королю Годфриду и третье – к Сестрам Хранительницам. Уже ночью герцог Альхвин ответил Фрейдис, предложив, как можно скорее доставить вас в Санс, и в Совет Сестер с просьбой о помощи.

– Предложил? – поднял бровь Олег, разрывая жареного на вертеле цыпленка. – Попросил?

Девушка его поняла.

– Все верно, – сказала она. – В этих краях альвов больше, чем людей. Герцоги Аркура стараются не доводить дело до конфликта, тем более что альвы обидчивы. У нас гордость ценится дороже жизни.

Судя по интонации, она иронизировала, а не гордилась. Понимала, что чрезмерная гордость – это уже не достоинство, а недостаток.

– Благодарю вас, – кивнул Олег. – Я понял. Вас послали помочь доставить меня к герцогу?

– И да, и нет. Я училась там… Неважно. Мне все равно пора уже возвращаться в Невер. Поеду через Санс. Заодно с вами познакомлюсь…

«Шпионка? – усмехнулся Олег. – Но мне нечего скрывать, вот в чем дело! Ну, кроме того, что, на самом деле, я Олег. Про него трепаться точно не стоит».

– Хотите понять, кто я такой? – спросил вслух. – От вас ждут отчет?

– От меня действительно ждут отчет, – ни на мгновение не задумавшись, подтвердила его догадку альва. – Но дело не только в этом. Мне, по моим личным обстоятельствам, тоже хотелось бы разобраться, что вы за человек, лорд Гундберн, откуда вы узнали, как пересечь Границу, как смогли осуществить это великое колдовство, и отчего вам пришлось бежать из своего мира. Ведь вы бежали, я правильно понимаю подоплеку событий?

– Много вопросов, – покачал он головой, несколько удивившись, впрочем, откровенности собеседницы. Это был необычный способ общения, что в том, что в этом мире. Предполагал сближение и некоторую разумную долю открытости.

«Попробуем тактику «свой в доску парень», – решил Олег, обдумав ее слова. Много времени это у него не взяло, но собеседница, видно, почувствовала, что пауза в разговоре возникла неспроста.

– Извините, милорд, если я вас чем-нибудь обидела, – сразу же извинилась девушка. – Вы не под судом, и я не дознаватель. Вы не обязаны отвечать.

– При чем здесь это? – улыбнулся ее «куртуазности» Олег. – Здесь нет секретов, тем более что в ваших вопросах, миледи, уже содержатся многие ответы.

– Значит, ответите?

– Не сразу, – еще шире улыбнулся Олег. – С вашего позволения, миледи, сначала я съем этого замечательного цыплёнка и, наверное, еще немного хлеба, – показал он на краюху в четверть каравая, – сыра, – его взгляд переместился на полголовки жирного желтого сыра, – колбасы и, пожалуй, этот салат.

Круг копченой колбасы и большая плошка с маринованными овощами притягивали его взгляд. Последний раз он ел на рассвете, так что желание насытится было вполне легитимным.

– Это все? – не без иронии во взгляде и движении губ улыбнулась ему в ответ альва.

– Вообще-то, я довольно крупный мужчина, – пожал Олег своими широкими плечами. – Мне нужно много еды. И спасибо, что спросили, миледи, кабатчик, кажется, говорил, что у него на малом огне стоит котел с остатками айнтопфа[5]. Думаю, горячий суп в моем случае более, чем уместен.

– Великолепный план, – усмехнулась девушка, выслушав «список скромных пожеланий». – Полагаю, это не все. Вы ведь не станете, милорд, вкушать все это всухую? Мне кажется, пара пинт эля никак не будут лишними.

Судя по всему, она и сама собиралась съесть, если не слона, то, как минимум, бизона. Высокая, крепко сложенная, не может быть, чтобы она питалась одними орешками лесными и прочей ягодой-малиной. Наверняка, ест, как не в себя, особенно если ведет активный образ жизни. А она именно так и живет, это по всему видно.

– Нет, – покачал он головой. – Двумя пинтами мы с вами не обойдемся. Маловато будет в расчете на количество еды. – И еще, миледи, вы забыли про самогон. Мне наш разведчик говорил, что здесь гонят отличный самогон…

В общем, поговорить удалось только на следующее утро, когда, покинув гостеприимный городок, они всем отрядом выехали на большой тракт. Ширина дороги позволяла двум всадникам ехать рядом, вот тогда они и поговорили.

– Все началось с того, что я выиграл морское сражение, – начал Олег свой рассказ, простимулированный несколькими наводящими вопросами альвы, путешествующей с отрядом в сто человек, половина из которых действительно была людьми в то время, как другая половина состояла из альвов. Немного понаблюдав за ними, Олег пришел к выводу, что его спутница совсем не простая девушка и, что она, как ему и привиделось при их первой встрече, отнюдь не типичная альва. Все ее люди были блондинами со светлыми глазами, а она – брюнеткой с темно-синими, почти черными. Несколько иной овал лица, разрез глаз и размер ушей. Она была больше похожа на человеческую девушку, чем на других альв. И еще одна черта, пожалуй. Она была менее закрытой, отстраненной и мало эмоциональной, чем остальные ее сородичи.

«Полукровка? – задался вопросом Олег. – Вымесок? Чей-то бастард?»

Впрочем, это были несущественные и, тем более, несвоевременные вопросы, и Олег неторопливо, но в то же время, не вдаваясь в излишние подробности и активно цензурируя некоторые моменты своей жизни, начал свой рассказ «о королях и капусте»[6] и прочем всем.

– То есть, вы хотите сказать, что до последнего момента не знали о своем наследии и, вообще, росли в условиях, не предполагавших систематического образования и воспитания? – Хервёр была удивлена его рассказом, и Олег хорошо ее понимал.

Он уже успел убедиться, что многие воспринимают его, как природного аристократа. Пусть несколько излишне раскованного и простого в общении, – что, в общем-то, нормально для воина и морехода, но при этом видят в нем человека, воспитывавшегося в замке со всеми вытекающими из этого факта следствиями. Олег их понимал, он же не мог рассказать о себе настоящем. Как ни мало он помнил о том человеке, которого звали Олег, он знал о нем некоторые основополагающие вещи. Олег рос в СССР и получил там отличное базовое образование. Скорее всего, гуманитарное, но это неточно. Человек этот был образован, многое знал и умел, и много путешествовал, и, возможно, даже подолгу жил в разных странах. Во всяком случае, он точно хорошо знал английский и французский языки, латынь и какие-то странные диалекты, намекающие все же на гуманитарное образование и профессию, близкую к истории в широком смысле этого слова. Иначе откуда бы взяться некоторым его познаниям? Хотя, возможно, это было всего лишь странное хобби.

– Все так и есть, – ответил он вслух. – Я простой парень, миледи. С семи лет в море. И нет, я не знал, что стану наследником Гилберта Сегрейва. Я даже не знал, что дед моего деда не Гундберн, а Сегрейв, не ярл, а граф. Наверное, будь со мной все так, как должно было быть с мелким хэрсиром с далекого острова, я бы и не узнал этого, просто потому что не смог бы прочесть документы. Но мне всегда были интересны языки других народов и культура других стран. Я должен был быть рыбаком и охотником, а стал мореходом. Языки позволили мне прочесть документы и открыли тайну прапрадеда. Поэтому, когда припекло, я решил рискнуть, потому что знал, что это возможно, и, к счастью, у меня все получилось именно так, как следует.

– Но магия! – возразила спутница. – Этот ритуал может провести только маг. Вы колдун, милорд?

«Дядя Юра, вы шпион?» – усмехнулся Олег, вспомнив одну из шуток своей первой молодости.

– Но я действительно владею магией, – пожал он плечами.

Рассказывать о том, что до боя на Русалочьем озере он даже не думал о своих магических способностях, Олег не стал. Это было лишнее, как и то, что магии его научили книги и Годда. Да и то, что значит, научили? Олег твердо знал, что во всем, что касается магии и колдовства, он обыкновенный недоучка и профан. Максимум, любитель, но никак не профессионал. Наверное, поэтому он и сейчас, в пути, продолжал совершенствовать свои знания и умения в тех или иных аспектах магии. Увы, времени на это у него практически не было. Пара часов в пути, когда он ехал не с Хервёр, а с Годдой, да час-два с одной из книг перед сном. С другой стороны, беседуя с Хервёр, Годдой и другими спутниками, Олег совершенствовал свои знания, как минимум, трех языков, узнавал кое-какие подробности о географии, истории и культуре страны, в которую попал, и пару часов в день, на привалах, которых стало больше, поскольку никто никуда теперь не спешил, совершенно легально совершенствовал свои навыки мечника. К слову сказать, тут ему самым серьезным образом помогала та самая магия, которую он лишь недавно начал постигать.

Среди заклятий и чар, описанных в книгах Гилберта Сегрейва, нашлось два совершенно потрясающих, хотя и не слишком сложных «фокуса»: укрепляющее и очищающее заклятия. Активировав первое, Олег за час мог укрепить свои мышцы и внутренние органы так, как если бы занимался восемь часов подряд. Второе же заклинание выводило из организма все лишнее, то есть, все, что сам организм воспринимал, как опасное, вредное или ненужное. Потел он при этом сильнее обычного, и ел, как не в себя, но результат того стоил. Когда спустя одиннадцать дней они наконец достигли Санса, он явно был крепче и сильнее, не говоря уже о том, что здоровее, чем в начале своей новой жизни в этом мире и в этом теле. Полностью ушли все последствия ран и болезней. От первых остались только блеклые шрамы, а от вторых – детские воспоминания Эбура. Мышцы стали чуть больше и гораздо более эластичными, а внутренние органы работали, как хорошо смазанная и отрегулированная машина. Четко, систематично и без сбоев. Он, похоже, даже подрос немного и раздвинулся в плечах, так что по прибытии в Санс пришлось срочно заказывать новые сапоги, штаны и все прочее. Но этим занимались уже совсем другие люди, потому что в столице герцогства выяснилось два довольно любопытных факта. Во-первых, он отчего-то нужен и важен королю, отсюда и все эти странные телодвижения, вроде того, что герцог поселил его в гостевых покоях своего собственного замка, приставил к нему слуг и секретаря и приказал «ни в чем не отказывать», имея в виду, разумеется, одежду, оружие и еду, а также свободу передвижения и доступ в библиотеку.

А, во-вторых, оказалось, что его спутница, несмотря на свою внешность, никакая не альва. То есть, альва, разумеется, поскольку в ее роду мужчины-люди уже три поколения подряд с маниакальным упорством брали в жены высокородных альв. Однако формально и по существу, Хервёр Белая Кость оказалась принцессой правящего дома, и звали ее Мод Лейбёрн графиня д’Э баронесса Феррерс. То есть, она приходилась праправнучкой тому самому Вильгельму де Нёфмарш графу д’Э барону Феррерс из Гроуби, который по случаю являлся старшим братом Гилберта Сегрейва графа де Мёлан.

«Умереть не встать! – восхитился Олег причудам судьбы, больше похожей на перипетии волшебной сказки. – Девушка, которую мне так хочется трахнуть, приходится мне кузиной в каком-то там сраном колене?»

Не то, чтобы это могло помешать сексу, если так сойдутся звезды, спать, как знал Олег из практики этого мира, включая свой собственный опыт, можно с кем угодно. Он сам, в смысле Эбур заделал ребеночка собственной двоюродной сестре, а среди его дальних родственников и знакомых, пусть даже и шапочно, встречались и такие, кто спал со своими родными сестрами, дочерями и матерями. Мир средневекового Норланда был той еще клоакой разврата[7]. Впрочем, существовало одно, но серьезное ограничение: спать можно с кем угодно, но жениться на кровных родственницах нельзя. Самой близкой родней, с которой было позволено вступать в брак, были кузены и племянницы. Однако, Мод и в этом смысле не находилась под запретом. Если что, то Олег готов был даже жениться. Другое дело, кому он нужен в качестве жениха принцессы крови? Увы, но, наверное, никому: ни ей, ни ее отцу, ни всей прочей родне.

«Давай, друг, закатывай губу и вперед!»

Шел третий день его пребывания в замке с говорящим названием Стоунборг. Замок был огромен и походил на небольшой город, выстроенный на скале и обнесенный двойной крепостной стеной. Скала находилась в заливе Ветров и с самой столицей герцогства соединялась семидесятиметровым каменным мостом, переброшенным над скалами и водой. Два барбакана по обе стороны моста защищали сам мост и замок от вторжения. Еще можно было, если припрет, разобрать настил из бревен и досок, перекрывавший пятнадцатиметровую прореху в каменной кладке, над узким проливом, служившим крепости как бы рвом. В общем, это был образец фортификационного искусства. Однако внутри тоже было на что посмотреть и чему подивиться. Огромный герцогский дворец-палас, выстроенный в лучших традициях средневековой архитектуры. Жилые башни, находившиеся внутри крепостных стен. Их было три, и они заменяли собой отсутствующий донжон, зажав между собой трехэтажное здание паласа.