Текст книги "Берсерк (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 33 страниц)

«Мне нужен сильный аргумент! Срочно!»

– Нападение совершено, – сказал Олег вслух, – на мою невесту.

И на помещение упала тишина. Невеста лорда – это не подружка. Невеста – это будущая жена. И, если это правда, лорд в своем праве, тем более что он ведь предупреждал. Вендетта или законный суд по всем правилам? При вендетте умрут не только все Поттеры, которых на круг всего трое. В этом Дамблдор, по-видимому, не заблуждался. На Гриффиндоре есть ведь и другие дети. К тому же имеется скандальная подробность, больно бьющая по его собственной политической платформе. Невеста лорда – маглокровная волшебница!

– Вы сказали, невеста? – переспросил директор, впавший, похоже, в некий вид прострации.

Что ж, сказал, значит так тому и быть. Олег поднял палочку вверх и озвучил формулу признания:

– Я Гилберт Сегрейв граф де Мёлан глава дома д’Э магией клянусь, что присутствующая здесь Лилиан Эванс является моей официальной невестой перед законом и магией.

Прелесть этой формулы была в том, что, если магия признает его слова истинными, будет уже неважно, как давно Эванс стала его невестой и как именно был зафиксирован ее статус. Документом или ритуалом, или и тем и другим сразу. И магия признала. Грохнуло так, что все вздрогнули. А на руке Олега, как и на руке, вскрикнувшей от неожиданности, Эванс появилось помолвочное кольцо. Настоящее, мифриловое из сокровищницы графа Гундберна. Норландское, древнее и страшно дорогое. Однако, в Норланде, как известно, лить мифрил никогда не умели, а вот в королевстве Альба, насколько помнил Олег памятью Эбура, когда-то умели, но уже во времена первых Гундбернов забыли дурни, как это делать. И значит кольца эти кто-то из предков Эбура украл во время набега на Туманный остров. Впрочем, кольца потом, разумеется, переколдовывали, и, судя по ощущениям, не раз и не два.

Интерлюдия: Друг

О событиях на четвертом этаже он узнал практически сразу после того, как все закончилось. Ему рассказала Белла, и, выслушав ее краткий отчет, Сириус пришел в ужас. То, что произошло, было просто омерзительно, но, обдумав все факты, он вынужден был признать, что в глубине души давно уже знал, ничем хорошим безумства Джеймса закончиться не могут. Гнал от себя эту мысль, искал оправдания его дурацким поступкам, но, как бы ни был сейчас разочарован и разгневан, Блэк не был удивлен, он был шокирован. Его поразила жестокость и безумие поступка, совершенного его лучшим другом, а Блэк, как ни странно, по укоренившейся привычке считал Джеймса своим другом. Он много чего мог сказать о Поттере. Знал о его инфантилизме, считал идиотом-романтиком, и предполагал, что тот зачастую действительно не понимал, что творит. Оттого и шутки мародёров год от года становились все злее, а розыгрыши – опаснее. Но такого Сириус от него не ожидал. На этот раз Поттер превзошел сам себя. Он сделал что-то выходящее за пределы Добра и Зла в их все еще детском понимании. Если бы Поттер успел вставить свой хер, Гилберт бы его убил. И сейчас, осмысливая рассказ Беллы, Сириус должен был признать, что в этом случае Сегрейв был бы прав. Сделай кто-то в отместку ему нечто похожее с Мод… Да с любой девушкой, с которой он был когда-либо близок, – с той же Маккинон, например, – он бы убил, не задумываясь. Однако в этой истории было и кое-что еще, что приводило его в неменьший ужас. Люпин и Петегрю! Они должны были остановить Поттера, в крайнем случае, позвать на помощь Сириуса, но соучаствовать в такой гнуси?

«Они что все с ума посходили? – ужаснулся он, в очередной раз проигрывая в уме всю эту историю с начала и до конца. – И кто им дал «Мельничный жернов» и все эти зелья?»

Два из трех использованных ими зелий входили в список запрещенных, а третье, вообще, применялось только по специальному разрешению ДМП в спецоперациях Аврората. Сюда же следовало отнести и «Мельничный жернов» – артефакт-подавитель военного образца. Это кто же так ворожит Поттеру, что поставляет ему всю эту хрень? У Сириуса были серьезные подозрения на этот счет, но он ничего не смог бы доказать, случись идти с тем, что есть, в суд Визенгамота или в Следственный отдел ДМП.

«Нечего предъявить!»

Они познакомились в Хогвартс-экспрессе при поступлении в школу. Сошлись сразу и сдружились еще до того, как поезд прибыл в Хогсмит. О том, что они родственники стало известно лишь два года спустя, когда на каком-то празднике выяснилось, что мать Джеймса является кузиной его отца и матери. Однако на дружбе это никак не сказалось. Пригодилось позже, когда летом после четвертого курса Сириус вдрызг разругался с родителями и ушел жить к Поттерам. Там его приняли, как родного, и только время спустя он понял, что конфликт с родителями был детской блажью. В отношениях с ними не было места юношескому максимализму. Он просто не различал тогда по глупости, что мир, в котором он живет, отнюдь не черно-белый. И в «белом», и в «черном» существовали оттенки, их просто надо было уметь увидеть. В конце концов, его никто не загонял силой в вальпургиевы рыцари. Но его матери нравились те ребята, – родственники или дети друзей, – которые вступили в организацию Волан-де-Морта. Да, она разделяла идеологию этого безумца, но от Сириуса ничего радикального не требовала. Роду был нужен правильный наследник, из которого вырастет харизматичный лорд Блэк. Вот чего она хотела от Сириуса. И ради этого она была готова идти на компромиссы. Не нравится тебе Элинор Розье, не женись. Найди другую девушку, но она должна быть чистокровной хотя бы во втором поколении, и да, жениться надо как можно раньше. Грядут смутные времена, роду нужны наследники по мужской линии. И так, собственно, во всем. По любому вопросу ему предоставлялась известная свобода выбора. Рамки, конечно, были узковаты для его «размаха», но, если не придираться, это были более, чем льготные условия.

Однако Поттер был бескомпромиссен. Его родители сдували с Джеймса пылинки, ни к чему не неволя, но все-таки придерживались довольно прогрессивных взглядов. Впрочем, все познается в сравнении. Они не были радикалами, им, судя по всему, было бы неприятно, если бы их сын женился на магле. Они поддерживали Дамблдора, но не были его фанатичными сторонниками, продолжая поддерживать ровные отношения со своей «темной» родней, Блэками и Розье. Джеймс в этом смысле был куда решительнее. Во всяком случае, на словах. Чем он являлся на деле, показали события последнего времени. Но, даже отдаляясь от него, Сириус предпочитал думать о Поттере, как о хорошем парне с ветром в голове. Легком, смешливом и, по большому счету, неопасном. Это, разумеется, был чистой воды самообман. Сириус просто на многое закрывал глаза, но сейчас, взбешенный и разгневанный той мерзостью, которую сотворили мародёры, он вспомнил множество случаев, когда его друг вел себя, как падонок. Вспомнился разговор, состоявшийся где-то в середине пятого курса.

– Отстал бы ты от Эванс, – сказал Сириус, решив, что все-таки должен это сказать. – Она хорошая девочка. Она не будет тебе отсасывать только потому, что ты капитан факультетской сборной.

– Это мы еще посмотрим! – осклабился Джеймс. – Все равно дожму сучку.

– Ты называешь сучкой девушку, в которую вроде бы влюблен? – удивился Блэк.

– Все они сучки, – отмахнулся Поттер. – Сам же знаешь. Ты-то сколько уже оттрахал?

– Другой тип девушек, – пожал плечами Сириус. – Марлин я в койку точно не потяну.

– Тут ты прав, – согласился его, как он тогда считал, лучший друг. – Отымеешь такую, живо заставят жениться. Ну или виру выставят такую, что разденут до нитки.

– То есть, Эванс для тебя просто легкая жертва? – понял Блэк, и ему эта мысль сильно не понравилась.

Лили была действительно хорошей девушкой. Сириусу она тоже нравилась, но он уступил другу, отчего-то считая, что у того по отношению к Эванс серьезные намерения. Он же был искренним сторонником Дамблдора, а тот проповедовал полное равенство между чистокровными и маглокровными.

– Почему жертва? – не понял его Джеймс. – Я, может быть, хочу на ней жениться.

– Твои родители на брак с ней не согласятся, – напомнил Блэк.

– А мне их согласие и не нужно, – добродушно улыбнулся Поттер. – Мы можем пожениться в Министерстве.

– Но министерский брак – это не брак! Это фикция! – возмутился тогда Сириус.

И в самом деле, с точки зрения чистокровных, министерский брак являлся эвфемизмом конкубината. Жена – не жена, а любовница, дети не законнорожденные, а бастарды, поскольку никакой министр не способен отменить родовую магию, и, если глава рода, против, брачный ритуал не состоится. В принципе, с кем-нибудь другим, Сириус и сам мог бы провернуть такой фокус. Однако, не с Эванс. Ее ему было жаль. Добро бы она еще была влюблена в Поттера. Тогда бы он и слова против не сказал. Влюбленные девушки вольны распоряжаться собой, как хотят. Но Лили Джеймса не любила. Он просто давил на нее, подспудно надеясь создать ситуацию, когда легче дать, чем в тысячный раз объяснять, что не хочет.

На самом деле, в то время у Сириуса не было четкого представления о том, что такое хорошо, и что такое плохо, если речь шла о девушках, да и не только о них. Многое изменилось и продолжало меняться, когда в Хогвартсе появились Мод и Берт. В школе училось много красивых девушек. Магия помогает, причем, сразу во всех смыслах. Если на семье не лежит какого-нибудь серьезного проклятия и не случилось диверсии от конкурирующего рода, обычно маги рождаются здоровыми, и имеют весьма привлекательную внешность. Достаточно посмотреть на Блэков и Малфоев. А, если речь идет о женщинах, то им в помощь еще и магическая косметика, которая, и в самом деле, способна творить чудеса. Так что вокруг Сириуса всегда было много симпатичных, а временами и более, чем симпатичных девушек, некоторые из которых проявляли к нему повышенный интерес самого разного толка. Меркантильный, матримониальный или просто сексуальный. На чувства последних он отвечал с большой охотой и немереным энтузиазмом. Однако, стоило появиться в Хогвартсе Мод Лейбёрн, и Сириус понял, что пропал. Он продолжал по инерции ухаживать за Марлин Маккиннон и в тайне трахал Клодду Тойн с Когтеврана, у которой где-то там в большом мире имелся качественный по меркам чистокровных жених, но сердце его было прочно занято невероятной девушкой, так похожей и так непохожей на его красавицу кузину. Волосы цвета вороного крыла и ярко-синие глаза, изумительная лепка аристократического лица и молочная белизна кожи – в этом они были похожи. Но Мод была выше Беллатрикс, стройнее, и черты ее лица были тоньше. Если бы не черные волнистые волосы, ее можно было бы назвать феей или эльфийской царевной. Сравнение с эльфами Толкина было, пожалуй, более точным. В отличие от мягкости и воздушности фей, в Мод чувствовалась немалая сила, как магическая, так и физическая. Сила, жестокая воля и характерная плавность движений, свойственная одним лишь боевым магам. Вот такая гремучая смесь. Ну как в нее не влюбиться! Однако до самого последнего времени она спала то с Анникой Энгельёэн, то с Беллой Блэк, и к тому же явно оказывала знаки внимания ухаживающим за ней Регулусу и Барти Краучу. Сблизиться с ней удалось только в самом конце шестого курса, а стать «более чем другом», только в начале этого, да и то первое время приходилось делить ее с Анникой Энгельёэн. Однако влиять на него она начала гораздо раньше. И одним из самых важных изменений в его жизни стало понимание их, – Мод и Берта, – философии, которая пришлась по душе не ему одному.

– Идиоты! – сказал он в сердцах, плюхаясь в кресло в маленькой уютной гостиной Мод и ее кузена. – Сраные неандертальцы!

– Кто оттоптал тебе ноги на этот раз? – участливо, но не без иронии в голосе спросила девушка.

– Слизеринцы, кто же еще!

– Кто-то конкретный или все скопом?

– Мальсибер и Эйвери, – поморщился Сириус.

– Уточни, пожалуйста, – попросила Мод, – где ты умудрился с ними пересечься? Выпить хочешь?

Был вечер и поганое настроение, а занятий не было, так что предложение оказалось к месту и ко времени.

– Спасибо, – поблагодарил он, – я сам возьму. А где все?

– Все? – пожала плечами Мод, – не знаю. Кто где. Берт, возможно, у себя, и, скорее всего, он спит, и, наверное, с Эванс.

Проговаривая эти банальности, она подхватила этим их странным ни на что непохожим телекинезом бутылку коньяка, вытащила пробку, плеснула в хрустальный бокал «на два пальца» и передала его Сириусу, в то время как бутылка сама собой укупорилась и вернулась в бар. И все это без палочки, без движений рук и совершенно молча.

«Высший пилотаж! – восхитился Блэк. – И как она это делает?»

– Спасибо!

– Не за что, – отмахнулась Мод.

Она была одета по-домашнему, в трикотажные брюки и такую же кофту. Чем-то похоже на магловский спортивный костюм, но все-таки не костюм, а скорее пижама. Трикотаж тонкий и ничего практически не скрывающий. Волшебники так не одеваются, потому что неприлично, но в этом смысле, что Анника, что Мод плевать хотели на «нормы приличия». Сириус не возражал. Ему нравилось «вполглаза» следить за тем, как при каком-нибудь случайном повороте тела между ног у девушки появляется элегантная верблюжья лапка, или как твердые соски «протыкают» ткань кофты.

– Так что там с Мальсибером и Эйвери? – вернула его Мод к реальности.

– С братом остановился поболтать, – объяснил он, сделав маленький глоток коньяка. – Белла подошла, а потом эти двое. И сходу начали нести свою ахинею про чистоту крови, про то, что мы высшая раса и поэтому должны править миром, и все такое. Ублюдки!

– Сири, а что тебе не нравится в их пропаганде? – неожиданно спросила она.

– Все! – не задумываясь, ответил он.

– Мы с простецами две отдельные расы, – усмехнулась Мод. – Это факт биологии. И то, что мы можем скрещиваться, это всего лишь эволюционный бонус, потому что волшебников мало, а маглов много.

– И поэтому их надо убивать и гнобить? – удивился Блэк, не ожидавший таких слов от Лейбёрн, всегда казавшейся ему более чем вменяемой.

– Нет, разумеется, – ухмыльнулась Мод и, поймав длинными изящными пальцами прилетевшую к ней по воздуху сигарету, прикурила ее от возникшего ниоткуда огонька. – Однако различия следует иметь в виду. Они другие не только потому, что у них нет магии. У них другая история, иные приоритеты, социальные навыки и взгляд на мир. А еще, попадая в наш мир маглорожденные волшебники оказываются здесь чужими. Вот ты сидишь со мной, мы друзья, ты привык ко мне, а я к тебе, но ты не можешь отвести взгляд от моих ног, потому что я их тебе показала. Сидела бы я в мантии, и ты бы никогда не узнал, насколько большая у меня грудь, и насколько аппетитны большие половые губы. Ты смущен? А маглы смущены нашей, как они полагают, отсталостью, консерватизмом и провинциальностью. Мы считаем дикарями их, а они нас. Но дело, Сири, не только в этом. Ты же знаешь, что простецы разные? Еще полтора столетия назад в некоторых странах Европы существовало крепостное право[8], а в Америке процветало рабство. В Англии его уже не было, но англичане активно торговали черными рабами. Рабство имело расовую и идеологическую подоплеку. Черными рабами владели белые, белыми рабами при крепостном праве – такие же белые люди, относящиеся к тому же этносу. Рабы и крепостные для своих хозяев людьми не считались. Они были существами, а не людьми, имуществом, как корова или лошадь. Корова, пожалуй, была даже дороже. Ничего не напоминает?

– Я тоже читал магловский учебник истории, – поморщился Блэк. – Сейчас у них ничего этого нет. Расовая теория вне закона.

– Ты забываешь, что после введения Статута о Секретности, мы развиваемся в отрыве от простецов. Наши чистокровные и большинство полукровок ничего не знают о маглах, никогда среди них не жили и с ними толком не общались. Наше общество не развивается. Политическая и экономическая структура мира волшебников ничуть не изменилась со времени введения Статута. У нас разрешено рабство. Домовые эльфы, магические существа и люди-волшебники, оказавшиеся в подчинении из-за долгов, проигранных споров, войны или отсутствия образования и связей. Маглорожденные не вписываются в мир чистокровных: они другие. Отличия в культуре, в понимании магии, да и в способностях огромные. Мы по-прежнему продаем невест в другие семьи, но и у простецов во многих общинах процветает та же практика. Бертель много общается на той стороне Статута, он рассказывал, что и сейчас, и даже в самых развитых группах маглов можно купить женщину или мужчину для секса или выполнения какой-нибудь особой работы. Умелые люди скупают провинциалок, прибывающих в большие города или девочек из эмигрантских семей, или просто бедных девочек и посылают их работать в борделе. Вербуют за деньги бедных малообразованных парней в армию. Босс может запросто заставить свою подчиненную раздвинуть ноги[9]. Чем это отличается от взглядов чистокровных на маглокровок и маглов?

– Не понимаю, – помотал головой Сириус. – Ты что, поддерживаешь Темного лорда?

– У нас с ним расхождения буквально в паре пунктов, – пыхнула Мод сигареткой. – Я против геноцида. Я вообще против убийств и жестокости неважно против кого они направлены. Но я согласна с тем, что прежде, чем получить полные права в мире волшебников, маглокровным следует доказать, что они нам равны, то есть разделяют взгляды на магию, принятые у волшебников, и способны вписаться в наше общество. Иначе они останутся в роли эксплуатируемых, потому что ни для чего иного они не годятся. Они эмигранты из мира простецов в мир магов, и должны заслужить сначала гражданство, а потом и возможность к карьерному росту.

– Но это и есть программа Волан-де-Морта!

– Различия в нюансах, – кивнула Мод, – но нюансы важны. Лорд ратует за то, чтобы убрать маглов из мира волшебников, что есть просто эвфемизм их уничтожения. Такой нацизм мне не по нутру, но, если убрать крайности, во всем остальном он прав.

На его удачу с подачи все того же Поттера Сириус интересовался миром маглов. Носил магловскую одежду, ездил на мотоцикле, бывал в кино, барах и клубах, но, главное, читал иногда магловские газеты. Поэтому он понимал, что в словах Мод много правды, и только удивлялся, как так вышло, что он и многие другие не самые глупые волшебники этого не видели и не понимали. И почему об этом молчал Дамблдор.

– Отряд Годрика, Сири, это не движение магов, – продолжила Мод, – это организация маглорожденных. Я могу согласиться со многим, что они прокламируют. Равенство прав, отсутствие эксплуатации… Все вроде бы верно, но есть нюансы, и дьявол, как всегда, кроется в мелочах. В чем должно выражаться равенство прав? В праве на защиту закона в случае злоупотреблений и преступлений, совершаемых чистокровными? Согласна. Нельзя убивать, насиловать и причинять вред только потому, что ты чистокровный, а она магла. Хотя, скажи мне, а чем нападки мародеров на Снейпа отличаются от того, о чем мы с тобой сейчас говорим? Четыре чистокровных, двое из которых наследники богатых и влиятельных родов, годами терроризируют нищего полукровку… Наследник Поттер не дает проходу маглокровной Эванс, ясно выразившей свое нежелание быть его девушкой…

Что ж, сейчас, когда об этом заговорили Мод и Берт, Сириус отчетливо видел их правоту. Но отчего он не видел этого прежде? Или он просто не хотел этого видеть, потому что так было удобнее?

– Согласен, – сказал он вслух, – этим не стоит гордиться.

– Пойдем дальше, – усмехнулась Мод. – Равенство прав, как я слышала от годдриковцев, будет полным, когда введут квоты на занимание должностей в министерстве, на занятие частной практикой и открытии бизнеса. Я согласна с тем, что коррупция, синекуры и местничество – это зло. Но квоты – не меньшее зло. Ты хочешь, чтобы в Мунго тебя лечил квалифицированный целитель, имеющий, между прочим, целительский дар, или выдвиженец, все достоинство которого в его магловском происхождении? То-то и оно. Я пойду к квалифицированному целителю, опытному юристу и знающему волшебный мир бизнес-консультанту, и я, более чем уверена, что, как минимум, в 90% случаев это будет выходец из чистокровной семьи. А маглорожденные пойдут к своим, поскольку с ними легче говорить, да и цены ниже. Поэтому они будут проигрывать суды, нести убытки и умирать от болезней, от которых их можно было излечить. Впрочем, судей потом тоже заменят, в бизнесе введут ограничения и поборы… У маглов все это уже было, Сири, и ничем хорошим не кончилось. Так что, я за реформы, но я за эволюцию и против революции. И раз уж мы с тобой заговорили на эту тему, позволь мне сказать несколько слов о семейных ценностях.

У маглокровных в нашем мире нет корней. Они не знакомы с нашими ценностями, а если знакомы, то большей частью не согласны. Они не знают традиций, им нечем гордиться, они чужаки в чужой стране. Поэтому многое из того, что они требуют или чего хотят, попросту невозможно в нашем мире без разрушения его до основания, что ничуть не лучше геноцида маглокровных. Ни один геноцид не лучше другого. Но, если вслушаться в слова Дамблдора, если подумать о том, куда он ведет своих последователей… Боюсь, он толкает волшебный мир к катастрофе. Впрочем, бог с ним, я о другом. Не знаю, в курсе ты или нет, но в магловской Англии существует своя аристократия. Аристократы имеют множество преимуществ, хотя оформлено все это весьма демократично. Никаких прав первой ночи, наследственных должностей и прочей средневековой фигни, но деньги и власть в значительной мере остаются в их руках. И разумеется, аристократы гордятся своей историей, своими титулами, своим влиянием, и никто из маглов их за это не осуждает. Однако, придя сюда, в наш мир, они об этом отчего-то забывают. У нас с Бертом есть магловские титулы и Анника представила нас королеве и членам ее семьи. О нас даже написали в их газетах. Так почему, гордясь своим происхождением там, я не могу гордиться им здесь? Блэки древний магический род. Не знаю, насколько вы на самом деле чистокровны… Есть у меня, Сири, подозрение, что, как минимум, пару раз за историю вашей семьи Блэки женились на полукровках, и один раз на магическом существе. Есть подозрение, что это была валькирия, но это не точно. Так что не все так уж однозначно, Сири. Вейла у Малфоев, валькирия у Блэков, нимфа у Гринграссов… Так о какой чистоте крови тут можно говорить?

[1] Родители Сириуса. Орион Блэк – глава рода Блэк. Отец Беллатрикс глава младшей ветви.

[2] Отец Беллы, Нарциссы и Андромеды.

[3]Состояние боксёра, характеризующееся головокружением, частичной или полной потерей ориентации, а иногда и сознания.

[4] Британская библиотека (англ. British Library) – национальная библиотека Великобритании и самая большая национальная библиотека в мире по количеству каталогизированных предметов.

[5] Герменевтика – искусство толкования, теория интерпретации и понимания текстов, в том числе текстов классической древности.

[6] Владычица Озера, она же Озёрная фея – персонаж или ряд персонажей в цикле Артуровских легенд. Различные авторы и переписчики давали ей имена, которые варьируются от Нимуэ до Вивианы.

[7] Обсессия (лат. obsessio – «осада», «охватывание») – синдром, представляющий собой периодически, через неопределённые промежутки времени, возникающие у человека навязчивые нежелательные непроизвольные мысли, идеи или представления. Человек может фиксироваться на таких мыслях; они вызывают негативные эмоции или дистресс, причём от таких мыслей трудно избавиться или управлять ими.

[8] Крепостное право было отменено в Пруссии в 1807 г., в Австрии в 1848 г., в России в 1861 г. (1864 г. в Царстве Польском).

[9] Автор напоминает, что события происходят в 70-е годы, когда в Англии ни о какой особой толерантности речь не шла и использование служебного или финансового положения для получения сексуальных услуг еще не было вне закона. В ЮАР и в Южной Родезии все еще существовала сегрегация, а в большинстве мусульманских стран и в Индии практиковалось рабство.

Глава 9

Глава 9.

Ночью, сразу после событий, Олег и Мод ушли из Хогвартса, никого не предупредив, кроме своих друзей, и прихватив с собой Лили Эванс. Собственно, из-за нее, – ради нее, – они и покинули школу. Во-первых, девушку надо было привести в порядок, все-таки попытка группового изнасилования, сопровождавшаяся избиением, нелегкое испытание даже для людей с куда более устойчивой к стрессу психикой. А во-вторых, если уж назвал девушку невестой, то все теперь следовало делать по правилам. Однако правила эти были таковы, что вмешивать в это дело кого-нибудь, кто не принадлежит к их семье, было нельзя. Вообще-то, это была идея кузины, сам Олег был слишком возбужден, чтобы сразу сообразить, что и как им надо теперь сделать. Но как только Мод сформулировала план действий, он больше не тормозил. Влил в Лили несколько запрещенных зелий из тайных запасов, закинул на плечо и побежал вслед за Мод. По дороге сбил с ног какого-то пацана и шуганул мешавшую пройти девку, а на Макганагал посмотрел так, что она сама сбежала. Знала сука, чье мясо съела!

Потом был забег по территории замка, а еще позже, когда выскочили за границы антиаппарационной зоны[1], прыжок домой. Ну а там, в Феррерс-хаусе Олег передал девушку с рук на руки Мод, а сам отправился вниз в алтарный зал и стал готовиться к ритуалам. За следующие двадцать четыре часа им с Мод предстояло отрезать Эванс от ее кровной линии, ввести ее в дом д’Э, даровав невесте главы семьи дворянство и подходящий случаю титул, и провести ритуал магического обручения по Старому Римскому Праву[2]. Конечно, можно было бы воспользоваться древнегерманской или древнескандинавской моделью брачевания, но в римском праве, которое издавна применяли английские маги, существовал именно тот элемент, в котором был особенно заинтересован Олег. После обручения жених приобретает права на иск об обиде своей невесты посторонними лицами. То есть, по окончании ритуала он получит законное, – не на словах, а на деле, – право защищать свою невесту и, если потребуется, мстить за нее не только, как за будущую жену, но и как за нынешнюю родственницу, находящуюся под его опекой. Все три ритуала были насквозь темными, поскольку использовали в качестве своей основы магию крови, но ретроактивно наказать за них никого будет нельзя. Ритуал проведен. Где, когда и кем, уже неважно. Однако результат налицо, и вот он-то является свершившимся фактом. Это была дырка законе, и Олег подозревал, что возникла эта брешь не случайно. Пойди поймай чистокровную семью во время проведения ритуала! В манор без приглашения не попасть, а произвести штурм замка на законных основаниях крайне сложно. Зато свершившийся факт задним числом неподсуден. Ничего толком не доказать, но никто даже пытаться не будет что-то доказывать. Есть и есть.

Подготовка заняла почти шесть часов. И это при том, что, отмыв Эванс под душем, переодев ее в ритуальную рубаху, которая, если не знать особенностей пошива, похожа на классическую «стародевичью ночнушку», и уложив бедолагу пока суд да дело спать, Мод присоединилась к Олегу, и после они уже работали в четыре умелые руки. Вокруг ритуального камня зельями, кровью животных и своей собственной кровью начертили сигилическую версию Великого Круга – магической геометремы особого типа, взявшей в Нерушимое Кольцо алтарный камень дома д’Э. Кропотливая и страшно утомительная работа, но без нее никак. Те ритуалы, которые им предстояло провести, создавались в глубокой древности и относились к обрядовым. В те времена практически всю основную массу волшбы маги осуществляли с помощью ритуалов и призыва духов. Чар было мало, и они были еще толком не разработаны и не освоены, трансфигурация осуществлялась на одной лишь голой силе, и, вообще, магические науки, искусства и практики находились на крайне примитивном уровне. Но зато ритуалистика тогда достигла невероятных высот. Колдуны, шаманы, ведьмы и чернокнижники разработали великое множество самых разнообразных ритуалов и их модификаций практически под каждый особый случай. Затем в течение веков маги перешли постепенно к чарам, заклятиям и прочим быстрым и эффективным техникам, и ритуалистика отступила в тень. Еще больший удар по ней нанесло разделение магии на нейтральную, светлую и темную, что случилось уже после принятия Статута о Секретности. Многие ритуалы тогда попали под запрет, как темные. Магия крови, демонология и некромантия стали табу, и в ходу осталось лишь относительно небольшое число ритуалов светлого и условно нейтрального спектра, которыми, однако, пользовались все реже и реже. Так и случилось, что ритуалистика практически вышла из употребления. В Хогвартсе ее не преподавали, а самих мастеров-ритуалистов оставалось в Англии совсем немного, да и те, в большинстве своем, являлись колдомедиками или экспертами Отдела Тайн. Однако в старых семьях все еще втихую применяли ритуалы для тех или иных нужд. Олег же с Мод прибыли из миров, в которых ритуалы все еще не были забыты, и сейчас они с особой тщательностью выписывали специальными кистями Великий Ритуальный Круг, включающий в себя формулы активации, поддержания и исполнения, и, как вишенку на торте пентаграмму Громаха, окружившую собой алтарный камень. Та еще работенка, но как говорили в том, почти забытом мире, из которого пришел Олег, у каждого дела есть вечер после этого дела. Впрочем, в данном конкретном случае, им пока было не до отдыха.

Олег принял душ, переоделся в ритуальные штаны и рубаху, выпил пару-другую зелий, и отправился будить Эванс. Девушка спала крепко, и будить ее было жалко, но жалость не всегда на пользу, поэтому он ее все-таки растормошил и дал выпить тонизирующего зелья. Вот после этого, усадив девушку в кресло напротив себя, он смог наконец поговорить с ней о серьезных делах.

– Ты ведь поняла, что мы вступили в период неопределенности? – спросил он, надеясь, что умненькая Эванс все поймет правильно, и в своих предположениях не ошибся. Она, и в самом деле, смогла сделать правильные выводы из ставших ей известными фактов.

– Ничто теперь не «само собой», – кивнула она. – Безопасность никому не обеспечена даже в Хогвартсе.

– Верно! – подтвердил ее догадку Олег. – На самом деле, Лилс, все даже хуже, чем может показаться на первый взгляд.

– Куда уже хуже? – вскинула она на него тревожный взгляд.

– Мы стоим на пороге войны, – несколько излишне жестко сообщил ей Олег. – Волан-де-Морт, конечно, не Грин-де-Вальд, но нас ожидает гражданская война.

– Вальпургиевы рыцари против отряда Годрика?

– Если бы, – тяжело вздохнул Олег. – Экстремизм годриковцев толкнет большинство чистокровных и часть полукровок к Волан-де-Морту. А фанатизм и нетерпимость пожирателей заставит всех маглорожденных и многих полукровок идти за Дамблдором и его Орденом Феникса.