Текст книги "Берсерк (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

Начали они довольно мирно. Все, как их учили: атака, защита и новая атака. Атакующие заклинания на уровне третьего-четвертого класса, щиты – чуть посерьезнее. Эдакий пинг-понг чарами и легкими проклятиями. Однако этот цирк не понравился Фэйрбейрну, и он начал их подзуживать. Олегу его «остроумие» было безразлично, а его приказы похую. А вот Аннику какое-то замечание учителя задело за живое, и она швырнула в Олега настоящим Секо. Не слишком сильным, но все-таки! Боевое заклинание хоть и из низших. Олег отвечать не стал и, не выставляя щита, просто уклонился. Энгельёэн послало новое, а потом еще и еще. Боевые заклинания третьего ранга – это уже, в лучшем случае, программа седьмого курса, но ей и этого стало мало, и она ускорилась. А поддерживать такой темп могли только по-настоящему сильные бойцы, и, судя по тому, что видел Олег, для нее это был не предел.

– Ты что творишь! – крикнула, не раз участвовавшая в жестких спаррингах Мод. – Совсем крыша поехала?!

Однако реплика Мод сработала, как триггер, или, лучше сказать, как красная тряпка на быка, и Анника пошла вразнос. С третьего ранга она разом перепрыгнула на четвертый и еще больше взвинтила темп. Теперь уклоняться стало намного сложнее, и Олег, время от времени, был вынужден ставить щиты или парировать заклинания, что сложно, разумеется, но метод гораздо более эффективный в бою, чем обычный щит, если, конечно, нормально владеешь техникой. Олег владел, однако проблема, судя по всему, состояла в том, что Энгельёэн слетела с катушек, а Фэйрбейрн этого не видел или не хотел замечать. Вполне возможно, ему было просто интересно, куда заведет этих двоих учебный поединок. Но вот Олег не хотел эскалации и имел для этого две немаловажных причины. Во-первых, он не хотел раскрывать все карты, да и Аннике не стоило показывать на публику все, что она умеет. А во-вторых, ему стало жалко несчастную Эванс, у которой от страха началась нервная дрожь и кровь отлила от лица. Олег это заметил, потому что она ему была не безразлична, хотя и продолжала чудить. После той ночи в ноябре они пару раз целовались по углам, но без экстрима, поскольку не позволяли обстоятельства, однако идти к нему в комнату девушка отказалась наотрез. Так что, они были, вроде бы, вместе, но и не сказать, что пара. Хотя тот же Поттер считал, что Олег имеет Эванс во всех позах и так часто, как хочет. Во всяком случае, один неравнодушный человек услышал гневные филиппики Поттера и, разумеется, исключительно из лучших побуждений настучал Олегу. Впрочем, все это ерунда, и он мыслил не как юнец, которому гормоны заменяют серое вещество. Он был взрослым мужчиной, и его отношение к любви было несколько иным. Хватало, разумеется, и цинизма, как благоприобретенного, так и оставшегося от прошлой жизни. Поэтому он не испытывал никаких угрызений совести, трахая Мод, и мог представить на ее месте любую другую девушку. Однако, с Эванс все было по-другому. И дело не только в ее красоте и уме. Было в ней что-то такое, что смогло, похоже, разбудить в нем настоящее чувство. И ее испуг за него, то, как она отреагировала на атаки Анники, согревало душу и заставляло поспешить, чтобы закончить это глупое шоу.

Олег отразил Заклинание стрелы[4] и противоходом ударил по Энгельёэн Оглушающим. Само по себе, это заклинание не кажется слишком сложным, но, если вложить в него достаточно сил, грохнуть можно даже быка, и Аннику оно просто вырубило. Она остановилась, как громом пораженная, – что, в общем-то, было недалеко от истины, – и рухнула навзничь, «даже не мяукнув».

«Пиздец котенку!» – устало подумал Олег.

– Извините, – сказал он учителю, пожав плечами, – но с этим безобразием надо было заканчивать.

– Совершенно с вами согласен, – кивнул Фэйрбейрн и повернулся к префекту Слизерина:

– Мисс Блэк, будьте любезны позвать сюда мадам Помфри. Возможно, мисс Энгельёэн потребуется помощь.

Между тем, сопровождаемый многочисленными взглядами, Олег подошел к Мод и тихо спросил:

– Не знаешь, какая вожжа ей под хвост попала?

– Ревнует, – так же тихо ответила Мод. – Я с ней потом поговорю. Разрулим, Берт, не бери в голову!

«Надо же какие мы знаем слова!» – усмехнулся мысленно Олег, давно уже подметивший, как быстро адаптируется к современному миру его «кузина из оттуда».

– Спасибо, – поблагодарил он ее вслух. – Тогда я в это дело влезать не буду. Будем считать, что мы оба погорячились.

«Горячие, блядь, финские парни, один из которых девушка!»

– Да, это лучше всего, – поддержала его Мод. – Там, к слову, твоя рыжая, поди, уже вся извелась. Иди к ней, а то, если еще и эта психанет, потом придется полевой госпиталь разворачивать. Психиатрический!

Увы, но в словах Мод было больше правды, чем хотелось бы. Маги по своей природе существа эксцентричные и зачастую неуравновешенные. Порода такая. Цивилизация «людей искусства», то есть сообщество «чокнутых», ненормальных и просто оригиналов. В таком коллективе любое событие – повод для психоза, и поединок двух выдающихся студентов, едва не переросший в смертоубийство, триггер ничуть не хуже любого другого. Может быть даже лучше, поскольку так или иначе затрагивает интересы или чувства, что не всегда одно и то же, очень многих людей. И направляясь к ожидавшей его в нише окна Эванс, Олег буквально кожей ощущал возбуждение, охватившее присутствовавших на спарринге студентов, и ловил на себе взгляды, в которых отражались очень разные эмоции. Страх и вожделение, восторг и озабоченность, восхищение и ненависть, и это, скорее всего, не весь список.

– Испугалась? – спросил он, приблизившись к девушке.

– Вы оба сумасшедшие! Разве так можно? А, если бы она в тебя попала? Или ты в нее? Она могла тебя убить! Четыре раза, Берт! Она била на поражение! Это же ужас какой-то!

Слова сыпались из нее со скоростью пулеметной стрельбы.

«Это нервы…» – подумал Олег и, обняв девушку за плечи, привлек к себе.

– Ну, все, все! Успокойся! Все уже закончилось.

Она все еще что-то бубнила, уткнувшись лицом в его плечо, и, кажется, даже заплакала. А он гладил ее по волосам, по этим ее роскошным медно-рыжим волосам и пытался успокоить, произнося ей прямо в ухо всякие глупости и нежности. И тут ему в спину ударило Жалящее. Не сильно и не больно, но неприятно. И главное, эта мелкая пакость разрушила момент, что было жаль. И, если бы на месте Олега был кто-нибудь другой, – тот же изначальный Эбур Кворг, – могла случиться беда. Но Олег удержался. Он только оглянулся через плечо и посмотрел в сторону, откуда прилетело проклятие. Там, всего в пяти-шести метрах от него Блэк и Люпин пытались силой увести в очередной раз пошедшего вразнос Поттера.

«Вот же кретин!» – Олег смутно помнил, что в той истории, которую он когда-то читал или видел в кино, Поттер был хорошим человеком. Любил какую-то девушку-мага. Женился на ней. И героем повествования был как раз его сын, оставшийся после гибели родителей круглым сиротой. Все это смутно, непоследовательно и без подробностей, но по ощущениям, Джеймс Поттер являлся там положительным героем, а девушкой, которую он любил, возможно, была как раз Лили Эванс. Впрочем, скорее всего, это была совсем другая история, и к их истории никакого отношения не имела.

Олег внимательно посмотрел на всю троицу и неожиданно встретился взглядом с Сириусом.

– Скажи, Сириус, твой друг самоубийца? – спросил он ровным голосом.

– Извини, Берт! – бросил ему Люпин, пытавшийся удержать рвущегося в драку Поттера. – Он просто…

– Он просто кретин! – Эванс выкрутилась из объятий Олега и смотрела сейчас на Поттера так, что любой другой струхнул бы от ее гнева. Но не Джеймс, который в очередной раз закусил удила.

– Как ты можешь трахаться с этим пожирателем смерти! – орал он, брызгая слюной. – Он же темный маг! Он…

«Ничему человека жизнь не учит!» – покачал Олег мысленно головой, и, судя по реакции Люпина и Блэка, эти двое подумали о том же, а вот Марлин Маккинон не стала делать большие глаза или сокрушённо качать головой, она подошла к Поттеру и влепила ему пощечину.

– Идиот!

В Поттере странным образом сочетались заносчивость аристократа, инфантилизм избалованного ребенка и упертость фанатика. Являясь выходцем из старой чистокровной семьи и имея в друзьях, как минимум, еще трех несомненных аристократов, – Блэка, Боунса и Лонгботтома, – Джеймс Поттер свято верил в дело Света и, похоже, искренно считал, что «все, кто не с нами, те против нас». С этой точки зрения и Олег с Мод, и Белла с Анникой, все они темные маги и приверженцы Волан-де-Морта. На самом же деле, в Хогвартсе пока не было четкого разделения на «этих» и «тех». Картина была отнюдь не черно-белая и, хотя среди слизеринцев и рейвенкловцев были уже те, кто определился в своих идеологических предпочтения, не все они являлись пожирателями, и уж точно, что не все вступили в молодежное крыло Вальпургиевых рыцарей. Однако такие вот истерики, какие время от времени закатывал Поттер и некоторые другие гриффиндорцы, могли привести к тому, что люди сделают выбор на одних эмоциях. От обиды или из-за оскорбления, – тут за примером далеко ходить не надо было, достаточно взглянуть на Снейпа, – из страха перед агрессивностью прогрессистов, из опасений за будущее, да просто из корпоративной солидарности. Не будь Олег тем, кем он был, вполне мог бы психануть в ответ и, раз уж его третирует «паршивый комми», записаться в вальпургиевы «фашики». Однако Поттер сдуру смешал в одну кучу идеологические императивы и свою жгучую ревность, и как результат обидел маглорожденную Эванс, которая теперь точно не пойдет в кружок Дамблдора, если там будет Поттер. А он там будет, вот в чем дело.

– Пойдем отсюда! – Олег развернул Лили в другую сторону и, приобняв за плечо, повел прочь от скандала. Сейчас ведь точно припрется эта шотландская сука-полукровка и начнет наказывать невиновных и отмазывать провинившихся, что было для нее настолько обычным, что никто уже не удивлялся. Мародёры – славные мальчики, склонные к безобидным шуткам, Лонгботтом – правильный молодой человек, а Лили Эванс, Марлин Маккинон и Алиса Айртон – замечательные девушки-гриффиндорки. Вот разве что, Эванс в последнее время, кажется, связалась с темным магом… Ну, а Блэк, Энгельёэн и примкнувшая к ним Мод Лейбёрн – пожирательницы, окончательно скатившиеся во тьму. Впрочем, список был куда длиннее, но не в этом суть. Просто Олегу не хотелось трепать себе нервы и получать отработки.

– Я очень испугалась, – первой заговорила Лили, когда они достаточно удалились от других студентов.

– Я знаю, – Олег сжал ее плечо чуть сильнее. – Извини!

– Тебе не за что извиняться, – отрицательно покачала головой Эванс. – Это я такая трусиха…

– Ты закончил схватку из-за меня? – спросила вдруг, резко меняя тему.

«Хорошо развитая интуиция, – отметил Олег. – А еще говорят, что среди маглокровных нет талантов».

– Не то, чтобы вот так однозначно… – начал было объясняться Олег, но Лили его прервала:

– Не ври, пожалуйста!

«Значит, придется немного приврать…»

– Из-за тебя. – «Признался» он. – Ты была так напряжена, что я испугался за тебя. Но, вообще-то, тебе надо учиться держать себя в руках.

– Постой! – Он решил расставить хоть какие-нибудь точки над «i», чтобы обезопасить ее будущее. – Ты ведь знаешь, что будет война?

– Нет, что ты! – вскинулась Эванс. – Какая война? С кем?

«Святая невинность».

– Лили, мы стремительно приближаемся к гражданской войне. Не сейчас. Может быть через пару лет, максимум, через три года, минимум – через год. Лорд Волан-де-Морт… Слышала о таком?

– Читала в газете.

– Тем лучше. Он сейчас выглядит довольно респектабельно и почти безобидно. Ну, консерватор. Борец за чистоту крови. Это не лучшая идеология, но всего лишь идеология, то есть, как у Шекспира, «слова, слова, слова…»[5] Но поверь, он очень быстро перейдет от слов к делу. Его вальпургиевы рыцари… Они, в большинстве своем, не понимают, куда он их ведет, а когда поймут, будет поздно. Это до первой крови можно себя убеждать, что ты просто поддерживаешь взгляды своего лидера. Потом начинаешь утешать себя мыслью, что ты убиваешь только в целях самообороны. Потом понятие самообороны расширяется и начинает включать в себя превентивные атаки, а затем все оправдания перестают иметь смысл, потому что на войне не до философии. Есть только «мы» и «они», и надо убить «их» первыми, чтобы они не убили «нас».

– Ты говоришь ужасные вещи, Берт. Мне уже страшно, – призналась Лили, выслушав его короткий спич. – Можно спросить?

– Тебе все можно, – улыбнулся ей Олег.

– То, что ты сказал… Это значит, что ты не такой, как Энгельёэн? Ты не пожиратель?

– С чего ты, вообще, взяла, что Анника пожирательница? – удивился он.

– Одна девочка сказала.

– Кто? – нажал Олег.

– Дэйзи Гревилл с седьмого курса, – почти шепотом ответила Эванс.

– Это которая из «Отряда Годрика»? – уточнил Олег.

Отряд Годрика – это был такой дамблдоровский гитлерюгенд. Воины света, борцы за все хорошее со всем плохим.

– Да, – подтвердила его догадку Лили.

– Анника не пожирательница и никогда ею не будет, – сказал он в ответ. – И, упреждая твой вопрос, ни она, ни мы с Мод, во-первых, не разделяем их взгляды, а во-вторых, кто они такие, чтобы указывать мне графу де Мёлан или ей герцогине де Нёфмарш, что правильно, а что нет?!

– Но я же… – сникла Эванс, по-видимому, ухватившая из его слов, прежде всего, момент с титулами. – Я же магла и даже не дворянка, как Бланш Фицрой…

– Ты девушка, в которую я влюблен, – сказал на это Олег, понимая, что говорит сейчас истинную правду. – И мне безразлично, кто твои родители, титулованная дворянка ты или нет, чистокровная или маглорожденная. И вот тебе еще кое-что. По силе и по уму ты опережаешь три четверти чистокровных со Слизерина. А такие таланты, как у тебя, не говоря уже о внешности, крайне редки даже среди чистокровных. Компреву?

– Уи, месье! – улыбнулась Лили.

– Ну, вот и ладушки, – подвел итог Олег. – Пошли во двор, что ли?

– А к тебе сейчас нельзя? – неожиданно спросила Эванс.

– Можно, разумеется, – ответил Олег, и они отправились к нему, но ни в этот день, ни в несколько последовавших за ним, между ними ничего не было, если не считать несколько коротких поцелуев. Было ощущение, что Эванс боится. Но не его, а саму себя.

[1] Сталь (от нем. Stahl) – сплав железа с углеродом (и другими элементами периодической таблицы), содержащий не менее 45 % железа.

[2] Чинкуэда (от итал. cinquedea – что переводится, как «пять пальцев») может быть отнесён как к мечам, так и к кинжалам. Он представляет собой оружие с коротким клинком треугольной формы. Был распространён в северной Италии в период с 1450 по 1550 гг. Использовался горожанами как длинный нож для самообороны. Он был удобен при ношении и в схватке на близкой дистанции. Появившись во Флоренции и Венеции, он быстро распространился по всей Италии, Франции и Бургундии, а затем полюбился жителям немецких городов, где его ещё называли «воловий язык».

[3] Куадрелло – 4-гранный стилет.

[4] Заклинание стрелы – трансфигурационное заклинание, позволяющее создавать направленную на цель стрелу (взято из Энциклопедии Гарри Поттер).

[5] Полоний. Что вы читаете, ваше высочество? Гамлет. Слова, слова, слова. Полоний. А где же смысл, ваше высочество? Гамлет. У кого?.. Полоний. Я хочу сказать, какой смысл в этой книге, ваше высочество? Гамлет. Злословие, многоуважаемый!

Глава 7

Глава 7.

Из всего, что они с Мод нашли в замке Кротоль д’Э, самым ценным оказался гримуар Жиля де Ре[1]. Книга эта явно не предназначалась для печати. Это были личные записи маршала, и, кроме всего прочего, из них становилось ясно, что казнили его за дело. Барон серьезно занимался магией крови и некро-ритуалами и, будучи настоящим исследователем, много экспериментировал в этих областях, что оказалось слишком даже в то жестокое время, когда он жил. Кровь, боль и смерть – вот чем был занят его гениальный мозг. Но, кроме результатов своих сомнительных экспериментов, Жиль де Ре вносил в свой гримуар все ценное из мира магии, обладателем чего он становился в то или иное время. Например, немало чужих гримуаров попало в его руки во время Столетней войны. Впрочем, он не брезговал и другими методами добывания новых знаний. Волшебники и ведьмы почти такие же люди, как и маглы, и, если их пытать, они всегда отвечают на все заданные вопросы. В общем, это была та еще книга, если иметь в виду, что на ее полях рядом с почти каждым заклинанием или рецептом зелья находились заметки о том, где и когда – а часто, и каким образом, – была добыта эта информация. Эдакий научный трактат с элементами фильма ужасов и готического романа. Читать противно, но и отказываться от этих знаний было бы преступно, тем более что Олег почти сразу, буквально на первых страницах нашел боевое проклятие запредельного двенадцатого ранга. И следующий месяц они с Мод корпели над разными источниками, чтобы выяснить, вытянет ли хотя бы один из них такое мощное колдовство. В результате, уже в марте, удрав ночью из Хогвартса в запретный лес, они провели натурный эксперимент. Колдовал Олег, а Мод сторожила его спину, поскольку в лесу водились такие твари, что оторопь берет от одного лишь их упоминания. Но в ту ночь никто им не мешал, помешали они. Олег колданул в полную силу, – иначе заклинание было просто не вытянуть, – и едва не заработал магическое истощение. Впрочем, эффект того стоил. Ледниковый валун одиннадцати метров в диаметре, – оценка приблизительная и только относительно видимой части скалы, – превратился в мелкодисперсную пыль, а в Хогвартсе сыграли тревогу все охранные системы. К счастью, их не поймали, а Олег получил незабываемый опыт и понял в каких областях ему следует усилить тренировки, чем он и занимался весь март. Заниматься магией было тем проще, что на личном фронте опять установился некий «вооруженный нейтралитет». Эванс все еще металось совсем, как в старой русской поговорке: «И хочется, и колется, и мама не велит». Девочка-то умная, сообразила уже, что, сказав «А», придется сказать и «Б». На полдороге ведь трудно остановиться и ни с того ни с сего вдруг повернуть назад. К тому же ей тоже хотелось, уж Олег-то это и видел, и чувствовал, и даже в мыслях читал, – хотя специально ей в голову не лез, – но зайти так далеко, как хочется, Лили было страшно. Да и воспитание орало во все горло: Низя! Поэтому она то сама затаскивала его в первую попавшуюся нишу за статуей или в пустой класс и целовалась с ним там с бешеным остервенением, позволяя его рукам блуждать, где захочется и как получится, то вдруг начинала избегать встреч и отводить глаза, едва они где-нибудь пересекутся. И так продолжалось до конца апреля. А затем в первую субботу мая был товарищеский матч в квиддич между Гриффиндором и Рейвенкло, и Мод шепнула ему, что Эванс консультировалась с ней по ряду весьма «деликатных» вопросов и даже попросила купить для нее несколько специфических зелий, которые варил слизеринский гений Северус Снейп.

– В общем, дай знать, когда заявитесь, – доброжелательно улыбнулась Мод, – я запрусь в спальне и не буду вам мешать.

– Но, если что, я всегда готова к тройничку! – заржала она, довольная выражением его лица. – Да, не куксись! Шучу я, шучу! Еще не хватало! Что я извращенка какая-нибудь…

– Хотя, может быть, и извращенка, – мечтательно протянула она, нашептывая ему прямо на ухо. – Мы альвы такие!

Вообще, Мод, как оказалось, имела совершенно потрясающую психику, стойкую к переменам, горестям и печалям, и достаточно гибкую, чтобы легко приспосабливаться к новым реалиям. Сейчас она могла быть, по желанию, то чистокровной аристократкой, то маглорожденной волшебницей. А вот то, что она не совсем человек, не знал никто. В этом мире не было альвов, и лишь в сказках и легендах маглов появлялись эльфы, высокие и красивые, то есть, точно такие, как она. Однако маги, в большинстве своем, книги Толкина не читали, а вот Анника Энгельёэн читала и, обнаружив заостренные ушки своей любовницы, пришла в совершеннейший восторг, и теперь, кроме, как Галадриэль, Мод не называла. Галадриэль, Гали, Дрю и все в том же роде.

– Спасибо, Мод! – он был искренен с ней, как всегда. Они могли поспорить и даже повздорить, но настоящих ссор и неискренности между ними не было ни разу. Не было лжи и зависти, не было перетягивания одеяла, и это радовало.

Олег поискал взглядом Эванс, но она была не одна, а в компании девушек с Гриффиндора, и он решил не торопить события. Вместо этого, он помахал рукой слизеринцам, которые составляли единый семейный клуб. Белла и Регулус, Нарцисса, братья Лестрейджи, один из которых был помолвлен с Беллатрикс, и Малфой – официальный жених Нарциссы. Они помахали ему в ответ, но подойти сразу не удалось. Как ни странно, его перехватил Сириус, который сегодня не играл и поэтому сидел на зрительской трибуне.

– Гилберт! – окликнул он Олега.

– Привет! – откликнулся Олег, останавливаясь.

– Надо поговорить, – решительности в голосе Сириуса явно было больше, чем нужно. Похоже он не сразу решился на этот разговор, но, как всегда, решившись, уже не склонен был отступать.

– Наедине? – уточнил Олег.

– Вроде того.

– Ничего, если нас увидят?

– Я подошел к тебе открыто, мне скрывать нечего, – пожал плечами гриффиндорец.

– Тогда, все в порядке, – выжидательно посмотрел на него Олег. – Мы здесь вдвоем, и никого поблизости.

– Я хочу извиниться, – решительно заявил Сириус. – Зря все это было. Глупо и ни к чему. Джеймс влюбился… Но это только гопники думают, что такие вопросы решаются между парнями. Лили не хочет с ним гулять, ей не нужны его ухаживания, тем более, этот детский сад. Но он мой друг, и я его поддерживал. Больше не буду. Этот вопрос решен, ты мне не враг и не соперник, а Лили вольна гулять с тем, с кем хочет. Мир?

– Мир, – согласился Олег.

«Ну, надо же, – подумал он, – и года не прошло, как Сириус поумнел».

– Я хотел спросить, – продолжил Сириус. – Вернее, предупредить, чтобы не вышло недоразумения.

– Предупреждай, – предложил Олег, предполагая, что речь пойдет о Мод.

– Я начал ухаживать за Мод, – подтвердил его предположение Сириус. – Завтра мы вместе идем в Хогсмид. В первый раз.

– Успехов! – улыбнулся Олег. – Мод взрослая девочка, сама решает, с кем ей гулять.

– Но она твоя кузина, – возразил Сириус.

– Тут ты прав, не поспоришь.

– Спасибо.

– Не за что.

– Есть еще один вопрос, – сказал Сириус, чуть-чуть помолчав. – Давай спарринговать. Ну, как вы тогда с Анникой.

– Без защиты это может быть опасно, – предупредил Олег, который очень даже хотел спарринговать с Сириусом. На данный момент он тренировался только с Мод и пришедшей в себя, и даже извившейся перед ним Энгельёэн.

– У Рега есть защитный артефакт, он даст.

– Помирились? – удивился Олег.

– С ним помирился, теперь надо с сестрами… А потом с родителями. Хочу наладить отношения.

– Ну и правильно, – поддержал Сириуса Олег. – У нас с Мод нет никого, знаешь, как это хреново? А у тебя, слава богу, все живы. Помирись! С Беллой, если хочешь, мы с Мод и Анникой можем помочь.

– Было бы неплохо.

– Значит, я с ней поговорю? – спросил Олег.

– Спасибо! – ответил Сириус.

В принципе, разговор был закончен, но их привлекли крики, брань и грохот проклятий. Поттер рубился со Снейпом.

«Ничего не меняется! – устало подумал Олег. – Ну, что он вяжется?!»

Снейп был неприятным человеком. Что да, то да. И с Олегом у них не сложилось, что вполне логично, ведь Эванс снова выбрала другого. Но при всем при том, Олег мог оценить талант, а у Северуса он был. Парень только заканчивал шестой курс, а уже был известен, как очень хороший зельевар. Где-то в подвалах Хогвартса или в одной из заброшенных башен у Снейпа была оборудована маленькая зельеварня, и он уже пару лет как стал главным поставщиком антипохмельного и противозачаточного зелий. Прошло то время, когда он бедствовал. Антипохмельное продавалось за три галеона за фиал, противозачаточное – за семь. Дорого, но зато доступно, и качество гарантируется. А ведь были и другие статьи дохода. Ребята покупали у него зелья из черного списка для родни. Веритасерум[2], производство которого и распространение в Англии контролировалось Министерством, антидот к амортенции[3] – довольно редкое и недешёвое зелье и еще пять-шесть наименований.

«А может, нанять его? – вдруг подумал Олег. – Демонтируем зельеварню в Нормандии, докупим, чего не хватает и вперед! Оборудуем в Феррерс-хаусе лабораторию, разрешим ему использовать ее для заработка, а он будет варить для нас зелья из гримуара маршала де Ре».

Идея показалась ему здравой, и Олег решил поговорить об этом с Мод. У Снейпа нет семьи, которая стоит за спиной, и в последнее время его начали обхаживать вальпургиевы рыцари, так что договор с Олегом и Мод может решить хотя бы часть проблем Северуса и помешает ему перейти на темную сторону.

«Звучит просто великолепно! – решил Олег. – Стоит попробовать!»

Он еще раз взглянул на битву между гриффиндорцем и слизеринцем и пожал плечами.

– Этот стон у нас песней зовется, – прокомментировал он происходящее. – А кстати, у кого ты покупаешь зелья?

– У меня есть посредник, – открыл великую тайну Сириус.

– Разумно! – кивнул Олег. – Ну, до встречи!

– А как же спарринг?

– В среду после отбоя? – предложил Олег.

– Договорились! – протянул руку Сириус, и они разошлись, потому что одно дело постоять и поговорить на стадионе для квиддича, и совсем другое – прогуливаться вместе.

***

Эванс пришла в половине двенадцатого. Комендантский час наступил в десять, так что время было выбрано с умом, слишком поздно для хороших мальчиков и девочек, неуверенно передвигающихся по ночному замку и до ужаса боящихся попасться на глаза префектам, преподавателям или охране, и, в то же время, слишком рано для таких героев, как мародеры. Эти, насколько было известно, выходили на промысел ближе к концу третьей стражи или даже в начале четвертой[4]. Так что, Лили в очередной раз продемонстрировала, что хорошие девочки бывают разными в зависимости от наличия ума и предприимчивости. У Эванс, на удачу, присутствовало и то, и другое.

Итак, она постучала, и Олег, получивший сигнал о ее приближении, от охранных чар, развернутых им в обоих концах коридора, сразу же открыл ей дверь. Втянул внутрь и обнял, невесомо поцеловав губы. Никакой агрессии, ни намека на бешеную страсть, – хотя видит бог, его трясло, как мальчика, – одним словом, никакого экстрима.

– Проходи! – кивнул он, оторвавшись от ее губ. – Дорогу знаешь!

– А как же Мод? – хороший вопрос.

– Мод знает, что ты придешь, – пожал он плечами. – Ты же ей сама сказала. Поэтому, если не стесняешься, можем сесть в гостиной. У меня есть хорошее вино, фрукты и сыр. Думаю, тебе должно понравиться – там все наше, аутентично нормандское.

– Давай, я тебе поверю на слово, – несколько нервно улыбнулась Эванс. – А Мод я не стесняюсь.

Что ж, Мод это услышала и теперь вольна решать, выйти или нет, посидеть с ними немного или ну его.

Они прошли в гостиную, и Олег сразу же стал колдовать. Скатерть на стол, бокалы и тарелочки с десертными вилками, серебряное ведерко со льдом, в котором утоплена бутылка поммо[5], сыры – все исключительно нормандские, пон-л’Эвек[6], камамбер[7] и бурсе[8], – нарезанная кубиками дыня и клубника. Все это хранилось в его стазисном холодильнике еще с рождественских каникул как раз для такого случая. И все это он приготовил заранее, чтобы накрыть стол «одним мановением руки».

«Пускать пыль в глаза – наше все!» – усмехнулся он мысленно, делая краткий экскурс в гастрономические разности его «родины».

На девушку все эти вкусности произвели впечатление еще до того, как она их попробовала. Но и с этим задержки не возникло, разве что выпивали не вдвоем, а вчетвером.

– Не помешаем? – Мод и Анника стояли в дверном проеме, но без приглашения в гостиную не вошли.

– Что скажешь? – повернулся Олег к Эванс.

– Ну, конечно! – смутилась она. – А…

– Сейчас организуем, – подхватила ее мысль Мод, щелчком пальцев призывая к столу еще два стула, пока Олег организовывал дополнительные куверты.

Следующие пара минут показали, что временное расширение «контингента выпивающих» было правильным решение. Исчезла напряженность, зазвучал смех, – Анника Энгельёэн рассказывала пошлые, но ни разу не скабрезные анекдоты, – и вино полилось, что называется, рекой. Сиделось хорошо, пилось легко, и у всех было хорошее настроение. Потом, – они как раз допили первую бутылку, – Мод и ее подруга покинули «пиршество», стребовав с Олега «что-нибудь крепенькое и вкусненькое с нашей исторической родины». Олег выдал им бутылку коллекционного кальвадоса Кристиан друэн Кер де Льон Пэи д'Ож купажа 1949 года, и девушки их покинули.

Слава богу, к этому времени Эванс успела выпить пару небольших бокалов крепкого вина и, оставшись наедине с Олегом, не почувствовала неловкости, и они продолжали вести легкий разговор обо всем и ни о чем.

– Что ты делаешь? – вдруг спросила девушка.

Момент был удачный, и Олег решил сказать правду.

– Любуюсь.

– И ты даже не попытаешься меня поцеловать или потрогать? – с «коварной» улыбкой спросила Эванс, и он заметил, что ее голос неожиданно просел, едва ли не на октаву, и звучал сейчас хрипло, что могло означать лишь то, о чем он мог только мечтать. Она его хотела, ее переполняло желание, но ей мешала неопытность, она не знала, что с этим делать.

«Что ж, моя партия!»

В принципе, спасибо Мод, он знал, чего ожидать. Надо полагать, Эванс тоже знала, зачем идет к парню, которому «обещает, но не дает» уже больше полугода. Другое дело, как это сделать так, чтобы превратить ее первый раз в настоящий праздник, и чтобы у нее осталось от этого яркое послевкусие. Олег полагал, что знает, что и как надо делать, но получилось и того лучше. На него вдруг снизошло настоящее любовное вдохновение. Он импровизировал, и все у него получалось, как следует. Каждое слово было в строку, и каждое движение идеально подходило к моменту. Честно говоря, такого виртуозного исполнения он сам от себя не ожидал. Все-таки не альфонс, не жигало и не герой любовник. Однако ему удалось совместить, казалось бы, несовместимое. Раздевая девушку, он испытывал настоящее счастье и получал невероятное удовольствие, одновременно даря ей каждым своим прикосновением чувственное наслаждение огромной силы. Она умудрилась кончить еще до того, как он освободил ее от узкой полоски трусиков из тех, которые, собственно, для того и надевают, чтобы было что снимать. Но самое странное, что, вопреки обычной практике, он не спешил вставить и кончить. Он привык не слишком надолго растягивать прелюдию, и, если все-таки приходилось, это портило ему настроение, потому что желание, – в особенности, в первом раунде, – всегда было сильнее всех других чувств. Однако сейчас он просто наслаждался моментом и никуда не собирался спешить.