Текст книги "Берсерк (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц)

– Сколько отщипнешь, столько и будет, – ухмыльнулся Фарульф. – Да, чуть не забыл, портрет королевы!

При этих словах дядюшка достал эмалевую миниатюру диаметром сантиметров, наверное, восемь-девять, на которой была изображена миловидная блондинка с прозрачными серыми глазами.

– Откуда портрет и как согласовывали текст контракта? – вопросы небезынтересные, потому что добираться до столицы Арелатского королевства далеко и долго. Не менее, двух месяцев при самом хорошем раскладе. Голуби, понятное дело, летят быстрее и по прямой, но и это, учитывая количество почтовых станций, дело небыстрое. Две недели, как минимум. Так откуда же взялся портрет королевы всего через пять дней дискуссии и как согласовывали текст этого сраного контракта?

– Так маги этим занимались! – объяснил Скагул. – У конунга, стало быть, есть один такой на службе. А в королевстве их и того больше. Можно письма передавать из рук в руки и некрупные предметы. Сильная магия.

«И ведь не откажешься, – признал Олег, выслушав все резоны и узнав, как шли переговоры. – Мне королевство, а Эврарту корона конунга. Сакса знала, зачем раздвигала ноги!»

[1] В данном случае фрегат – трёхмачтовый корабль с полным парусным вооружением с одной или двумя (открытой и закрытой) орудийными палубами. Своё происхождение фрегаты ведут от лёгких и быстроходных судов, применявшихся дюнкеркскими корсарами для рейдов в проливе Ла-Манш начиная приблизительно с XVII века.

[2]Хэрсир – древненорвежский наследуемый дворянский титул. Гражданский и военный статус и функции остаются до конца не ясными. В нашем повествовании эквивалент баронскому титулу.

[3] В данном тексте, хэрсир – титулованный дворянин, старший хэрсир примерно соответствует титулу графа, младший – барона.

[4] Ярл – один из высших титулов в иерархии в средневековой Скандинавии, а также само сословие знати. Первоначально означал племенного вождя, позже стал означать титул верховного правителя страны. После появления национальных государств ярлы стали доверенными лицами конунга и осуществляли его власть на местах. В нашем рассказе соответствует титулу графа или даже князя.

[5] Норланд – северная земля.

[6] Конунг – древнегерманский термин для обозначения верховного правителя. В эпоху зрелого средневековья этот термин соответствует понятию король. В нашем повествовании соответствует титулу правящего герцога или великого князя.

[7] Скандза – название, которое употребляет готский историк Иордан в своей работе «О происхождении и деяниях готов» для обозначения острова, лежащего в северной стороне огромного моря, которое, в представлениях средневековых авторов, омывало «круг всего мира».

[8] В этом мире дракар имеет парус и вооружен парой легких орудий. Переходный тип от галеры к фрегату.

[9] Вёльва – в скандинавской мифологии провидица.

[10] Вагры – западнославянское племя, жившее в Средние века на полуострове Вагрия. Одно из племён полабских славян. Вагры были наиболее северо-западным племенем союза ободритов.

[11] Ободриты (бодричи) – средневековый союз славянских племён, относящихся к полабским славянам.

[12] В нашем мире, Арелатское государство – Бургундское королевство – средневековое государство, существовавшее в X—XIV веках на территории современной юго-восточной Франции и западной Швейцарии. По латинскому названию своей столицы – Арля, Бургундское королевство также получило известность под именем Арелат или Арелатское государство.

[13] Нас самом деле, Лантруд сказала «Odinsdag» – день Одина, Среда.

[14] Ночная стража: от захода солнца до 22.00.

[15]Lordag – Суббота. В этот день древние язычники в Эпоху Викингов и раннего Средневековья обычно мылись сами, мыли и очищали свой дом. Кстати, бани были одинаковыми и у викингов, и в Киевской Руси.

[16] Полуночная стража: от 22.00 до 2.00.

[17] Имеется в виду «Покер на костях» – разновидность игры в кости с пятью кубиками.

[18] Драпа – основная форма написания хвалебных песней в скальдической поэзии, также высшая, торжественная форма хвалебной песни.

[19] «Попутчик» – слово из советского политического жаргона, относится к человеку, который сочувствует убеждениям организации или партии, иногда даже сотрудничает с ними, однако не имеет в них формального членства. В ироническом смысле слова речь о ком-то, кто формально поддерживает некую идею, но настоящим ее сторонником не является.

[20] Pro et contra – за и против.

[21] Фрейя (др.-сканд. Freyja – дама) – в германо-скандинавской мифологии богиня любви, жительница Асгарда.

Сиф (др.-сканд. Sif) – златовласая богиня плодородия в германо-скандинавской мифологии, супруга Тора, жительница Асгарда.

Сьёфн (Sjöfn) – богиня любви в германо-скандинавской мифологии.

[22] Хольдары или одальсбонды, то есть «благородные бонды» (как они были известны на Оркнее, Шетланде и Западных островах), стояли чуть выше бондов в социальной системе скандинавских стран. Скальды IX в. употребляют выражения «храбрые викинги» и «хольды» как синонимы, для обозначения полноправных, заслуженных участников походов. Основное отличие хольдаров от простых бондов заключалось в их наследственном праве на землю. Право хольдара не могло быть узурпировано ни ярлом, ни даже короной.

[23] Барливайн (англ. Barley wine, букв. ячменное вино) – крепкое английское пиво, разновидность крепкого эля (Strong Ale) от коричнево-золотистого до чёрного цвета с содержанием алкоголя 8,0–12,0 %.

Глава 2

Глава 2.

Итак, все было решено. Вернее, решили за него. Драная сука Сакса и его собственные ближники «порешали вопрос» между собой, и все, собственно. Олег отлично понимал, что ему не оставили выбора. Оттого и подписал этот гребаный контракт. Просто деваться было некуда. Впрочем, разобравшись немного в своих эмоциях, он сообразил, что главный негатив исходит от Эбура, потому что сам он ни воевать, ни повелевать не хотел. Опасно, муторно и, вообще, непривычный род деятельности. Возможно, для него, как для Олега, этот брачный контракт манна небесная и способ уйти от того, что ему неинтересно и нелюбо.

Ну, в самом деле! Что плохого в том, чтобы стать принцем-консортом. Не надо будет больше выходить в море, воевать и противостоять заговорам. Ходи себе с гордым видом, надувай щеки и трахай горничных и фрейлин жены. А там же еще и двор, а значит полно придворных. Кавалеров пусть королева окучивает, если ей будет мало молодого и сильного принца-консорта, а дам он, пожалуй, возьмет себе. Бабы в ассортименте, еда и напитки с королевского стола и спокойная размеренная жизнь, проходящая между охотами, балами и адюльтером. Что еще нужно человеку, чтобы встретить старость? Книги. Ну, мужу королевы по-всякому добудут любые книги. Профессора опять же. В столице университет и, значит, есть профессора. Откажется ли кто-нибудь из них поучить чему-нибудь доброму и вечному самого принца-консорта? Конечно же нет. Но, если думать об учителях, то можно будет наконец заняться своей магией.

«Скучно не будет!» – решил Олег, проанализировав свои новые обстоятельства со своей, а не с Эбура точки зрения.

Решив свой внутренний конфликт и поумерив страхи, Олег отправился в путь. Прежде чем оставить Норланд на попечение регентского совета, он решил навестить резиденцию ярла замок Мёйдерслот на острове Арнёй. Торопиться ему было некуда. Этот вопрос он специально обговорил, взяв максимум возможного – полгода на все про все. Время требовалось на то, чтобы устроить свои дела, передать власть и подготовиться к долгому путешествию и переезду на другой конец мира. Но главным, разумеется, был вопрос власти, и тут, разозлившись на своих ближников за их хитрожопость, Олег – или лучше называть его, наверное, Эбуром, – сделал им крутую подлянку. Дело в том, что кроме двоюродных братьев, в массе своей вымерших от чумного поветрия или сложивших головы в последней войне, у Эбура имелась также двоюродная сестра. Арнлёуг – дочь Беры Чистой его тетки со стороны отца – была замужем и, несмотря на свой юный возраст, а она была ровесницей Эбура, успела родить уже двух сыновей. И своим наследником, то есть, новым ярлом Норланда Эбур назначил ее старшего сына Карла по прозвищу Каппи[1]. Тонкость же заключалась в том, мальчик являлся бастардом Эбура, поскольку как раз он в свое время распечатал свою кузину, став ее первым мужчиной. Бера была в курсе того, что творили ее племянник и дочь и, чтобы прекратить этот бесконечный инцест, по-быстрому выдала Арнлёуг замуж, а Эбуру в качестве утешительного приза подарила Лантруд. Теперь же получалось, что он оставляет титул не какому-нибудь левому племяннику, Фарвину или Одельгару, а своему сыну, – а то, что своего первенца Арнлёуг родила от Эбура, знали многие, – и в регентский совет войдут уже не его ближники, а муж Беры Чистой и его брат, а также отец Кугги Теленка – мужа Арнлёуг. Эти трое своего внука не сдадут, и сил у них, чтобы удержать власть в Норланде, должно хватить. Во всяком случае, Олег на это надеялся, ведь сын Эбура – это теперь как бы его сын тоже. Разделить их не получится.

А пока суд да дело, Олег занимался своими делами. До отъезда в Арелат он поселился в апартаментах ярла и оттуда контролировал процесс передела власти и неторопливо собирался в дорогу. И среди прочего провел ревизию своего наследства. То, что он отказался от власти, не значит, что он должен оставить своему наследнику и его опекунам личное имущество деда. А от Эбо Горна осталось довольно много всего, и кое-что из этого Олег решил взять с собой. Коллекцию оружия, например, и отличные штурманские инструменты, библиотеку на семи языках и «закладку на черный день», случайно обнаруженную в спальне ярла. Там за одним из камней, из которых был сложен камин, нашлась неглубокая ниша, а в ней замшевые и кожаные кисеты с алмазами, сапфирами, рубинами и изумрудами. Все камни были крупными и чистой воды. На вес все это сокровище тянуло никак не меньше, чем на килограмм. А килограмм драгоценных камней – это настоящее богатство. В общем, у деда было чем поживиться, включая неплохой гардероб. У них с Эбо оказались практически одинаковые размеры, так что плащи, камзолы, штаны и обувь ему вполне подошли, не говоря уже о всякой ерунде, типа перчаток и ремней. К слову сказать, официальная сокровищница ярла тоже не пустовала, тащить с собой через полмира сундуки с золотыми и серебряными чашами, братинами, подносами и кубками было по меньшей мере глупо. Он ведь ехал не в пустыню или в глухую провинцию, а в столицу одного из богатейших и наиболее развитых государств этого мира, где ему предстояло жить в королевском дворце. Верно, уж с посудой у арелатских королей все в порядке. И все-таки кое-что он из сокровищницы взял. Небольшой бочонок, заполненный золотыми монетами, как минимум, пяти стран и трех эпох.

«На дорогу, – решил он. – И на первое время, чтобы сразу не побираться!»

Однако, настоящее сокровище хранилось не в тайнике и не в сокровищнице, а в подкрышном помещении западной башни. Кастелян замка сказал, что туда сложены вещи, принадлежавшие прадеду Эбура. Тому самому графу, что бежал с Туманного острова. И по поводу этих вещей в распоряжении-завещании Эбо Горна было сказано следующее: «Имущество моего отца – первого ярла Гундберна хранить в бережении до тех пор, пока не появится тот, кому оно по плечу». Прочтя этот странный наказ, Олег отправился посмотреть, что там за вещи такие, которые не всем по плечу.

В комнате, дверь которой была заперта на замок, находилось несколько сундуков. В трех лежали старинные книги и свитки, а в четвертом… В этом сундуке была сложена какая-то одежда, а поверх нее стоял довольно крупный ларец.

«Так, так, – сказал себе Олег, поднимая крышку ларца. – Вы ведь не думаете, что я поверю в такую чушь? Или все-таки поверю?»

То, что лежало в ларце, вряд ли являлось учительской указкой. У Олега отчего-то сразу всплыло в памяти совсем другое словосочетание. Это явно были волшебные палочки. Пять разных и все-таки похожих друг на друга волшебных палочек, таких, какие запомнились ему из фильма…

«Черт! Черт! Черт!»

Прошлое Олега стремительно уходило в небытие. Он уже не мог вспомнить своей фамилии и членов своей семьи. Забылись специальность и то, где и кем он работал. То есть, наверное, это происходило постоянно с тех пор, как он обнаружил себя в теле Эбура. Но у него не было времени и сил заниматься чем-нибудь еще, кроме того, что можно, наверное, назвать выживанием. Олег выживал, врастая в новую реальность, а прошлое постепенно выветривалось, как скалы под ветром. Только у него это происходило быстрее. И вот сейчас, Олег обнаружил, что он помнит массу разнообразных фактов на двух языках из его прошлой жизни, – русском и английском, и на пяти языках этой новой жизни. Помнит, что, будучи Олегом, прочел множество книг и видел невероятно большое количество фильмов, но сейчас не может вспомнить, в каком таком фильме волшебники колдовали при помощи волшебных палочек. Вспомнилось вдруг, что фильмов было несколько. Целая серия. И все они были поставлены по серии книг про юных волшебников, но в чем там было дело, он сказать не мог. Забыл. Но сам принцип колдовства помнил хорошо.

Олег взял в руку одну палочку, потом другую и третью. Той самой оказалась как раз третья.

«Просто классика жанра! – покачал он мысленно головой. – Третья попытка, третий встречный, третье желание…»

Палочка в его руке потеплела, и на ее кончике возникло тонкое алое свечение.

«Ну, я же пиромант, или где?»

Олег не знал, что нужно делать, чтобы творить с помощью палочки колдовство. Единственное, что он помнил, это то, что в фильме палочками размахивали, одновременно выкрикивая заклинания. Однако он никаких заклинаний не знал, как не знал и то, какие точно движения надо совершать. Зато, роясь в памяти на предмет найти что-нибудь еще, он неожиданно вспомнил слово «концентратор».

«Концентратор… Что если палочка концентрирует магическую энергию, позволяя колдовать, то есть концентрировать свою силу на чем-нибудь конкретном?»

Сейчас он вспомнил, как поджигал горландские корабли во время битвы на Русалочьем озере. Там были дикая ярость, огонь, бушевавший в груди, и страстное желание поджечь вражеский фрегат. И кое-что еще. Пару раз он видел что-то подобное лучу гиперболоида инженера Гарина, вырывающееся из его руки, направленной в сторону горландского корабля.

«Почему бы не попробовать?»

Олег направил палочку на камин и представил себе огненный луч, бьющий прямо в топку, но ничего не произошло. То ли желание было не таким сильным, как следует, то ли воображение подкачало, то ли еще что, но ничего не вышло.

«Будем ждать третьего раза или обойдемся второй попыткой?»

Олег попытался вспомнить, что он чувствовал, когда в груди бушевал пожар ярости. Очень яркое чувство. Сильное, неповторимое, потому что ярость бывает разной. Всякой, даже холодной. Однако та ярость, которую он искал, нашлась на удивление быстро, и Олегу пришлось призвать на помощь всю силу своей воли, чтобы багровая тьма перестала застилать ему взор. Зато луч получился что надо. Непрозрачный, тугой и тонкий, как малиновая спица. И возник он всего на мгновение. Импульс, и в камине вспыхнуло пламя, мгновенно испепелившее горевшие в нем дрова.

«А ничего так! – ошалело подумал Олег. – Это же прямо-таки оружие судного дня!»

Правда, в следующий момент времени он вполне оценил расход энергии, потребный для создания подобных чудес. Силы словно откачали, и пот заливал его с головы до ног.

«Что ж, – кивнул он мысленно, – вполне логично. Похоже на частный случай закона сохранения энергии!»

В памяти всплыли какие-то имена, формулы, но единственное, что он мог сказать с уверенностью, что частный случай этого закона для гидродинамики называется законом Бернулли, и что Ньютон тоже что-то такое говорил по этому поводу в приложении к механической энергии.

«Второй закон Ньютона, кажется… А вот кто сформулировал первое начало термодинамики? Бог весть!»

Никакого цельного знания не получилось, но для себя он сформулировал это правило так: «ежели где-то что-то прирастает, то в другом месте что-то иное убывает». Магия, вероятно, работала по тому же принципу. Но главное, опыт обнадежил Олега. Он, несомненно, являлся магом, и волшебная палочка в его руке переставала быть тупой деревяшкой. Она работала так или иначе, и он мог творить волшбу.

«Пока только огненную, – признал он, – но какие наши годы!»

Это звучало куда более оптимистично, и, превозмогая слабость, Олег ринулся разбирать книги и свитки в других сундуках. И не прогадал. Уже через полчаса на столе перед ним лежали «Стандартная книга заклинаний» за авторством Асклепигении Винделин, изданная в Плимуте в 1498 году, «Пролегомены магических практик» Маркуса Вельзера, написанная от руки неизвестно в каком году, и еще штук пять подобного рода печатных и рукописных фолиантов. Даже поверхностное изучение содержания этих книг показывало, что это именно то, «что доктор прописал». В них предлагались списки стандартных и редких заклинаний с точным указанием, что нужно говорить, и как махать палочкой, чтобы получилось то или это так и никак иначе. При этом в ряде изданий заклинания группировались по темам: атакующие заклинания, защитные, целительские, бытовые и так далее в том же духе. Что ж, фронт работы был таким образом определен. Оставалось лишь начать и кончить, и уже со следующего дня он приступил к систематическим занятиям. И тут выяснилось, что это только кажется простым делом воспроизвести заклинание, которого ты вживую никогда не видел.

«Слова, слова…»

Описание заклинаний было, в принципе, понятно, поскольку книги были написаны на известных Олегу языках. Русского среди них не было, но английский был определенно, и это был не язык горландцев, который лишь отдаленно напоминал хорошо знакомый Олегу язык Туманного Альбиона. Зато знание арелатского языка – им владел Эбур Кворг, – позволяло свободно читать книги, написанные по-французски, а его собственный диалект норландского, похоже, был местным отражением древнескандинавского. Во всяком случае, он сходу смог прочесть пару-другую страниц книги, написанной латинскими буквами на языке, который Эбур опознал, как свой собственный. Прочитанного, к слову сказать, оказалось достаточно, чтобы понять, написана она не в этом Мире, а в другом, в том, где есть Норвегия и Дания. И, наверное, чтобы Олег не сомневался в своих предположениях, язык книги был назван в приписке, сделанной другим почерком и другой тушью на форзаце. Там было написано «западный диалект древнескандинавского языка[2]». Конечно, Олег свое прошлое помнил смутно, но все-таки он был уверен, что не знал раньше немецкий и французский языки. Мог опознать их на слух или зрительно, просматривая печатный текст, но этими языками все-таки не владел. Тем более не знал он древнескандинавского языка, и, тем не менее, он мог читать практически все оставленные ему в наследство книги. Из этого со всей очевидностью следовало, что, во-первых, это разные, но очень похожие один на другой миры. И во-вторых, похоже, то ли прадед Эбура, то ли прапрадед был выходцем из того же мира, что и Олег. То, что это так, он убедился через несколько дней, когда нашел среди прочего имущества средневековый географический атлас Земли, какую совершенно определенно помнил Олег, но не знал Эбур. Впрочем, атлас был интересен не только этим. На картах Европы от руки были обозначены, как написал неизвестный доброжелатель, «магические анклавы» и «территории, населенные разумными магическими расами». В Англии таких районов было девять и один из них был надписан «Хогвартс, озеро и лес». В России их было около пятнадцати и среди них значились «Китеж», «Хольмгард»[3] и «Колдотворец». Олегу эти названия показались знакомыми, но откуда он их знал, никак не вспоминалось.

«Забавно! – отметил он, обдумав обнаруженные факты. – Параллельные миры? Но я точно помню, что в моем не было магии!»

Ну или, во всяком случае, это была бледная тень того, о чем говорилось в книгах и чему он сам являлся свидетелем. Ведь кроме Огня, существовали еще Вода и Воздух. И за первые пять дней изучения заклинаний, Олег научился извлекать воду из воздуха и обдувать себя, как бы, бризом. Это явно указывало на то, что все описанное в книгах правда, но он в изучении предмета продвигался крайне медленно. Очевидно самообразование в применении к магии работало из рук вон плохо. Впрочем, мир не без добрых людей. Бера Чистая, благодарная племяннику «за все, что он для них сделал», и заметившая, чем он занимается, подбросила Олегу отличную идею. Оказывается, здесь на острове содержится в замковых казематах пленный горландский маг. Не пиромант, а именно маг, то есть, колдун или волшебник, и захвачен он был еще лет десять назад, когда дед Эбура совершил налет на южное побережье королевства Альба.

Олег поблагодарил тетку и, не откладывая дела в долгий ящик, спустился в казематы. Пленник, учитывая, что он маг и, значит, опасен вдвойне, содержался в дальней части темницы в отдельной камере за несколькими дверями и одной решёткой. На кой хрен его все еще держали под замком, Олег не понял. Обмена Туманный остров не предлагал. Особой опасности, если договориться он не представлял. Можно было просто выслать, но дед этого делать не стал. А почему, теперь и не спросишь.

– Как тебя зовут? – Олег смотрел на обросшего, как дикарь, пленника и для начала хотел убедиться, что тот в своем уме. Могло ведь статься, что за столько времени горландец поехал крышей.

– Годда Дитвольф, господин, – прохрипел маг.

– Я граф Гундберн, Годда, – представился Олег. – Я новый ярл. Мой дед Эбо Горн, захвативший тебя в плен, мертв. А я хочу понять, что с тобой делать.

– Наверное, я мог бы быть вам полезен, – предположил Годда.

– Может быть, – согласился Олег. – Ты маг?

– Да, господин.

– Как вы колдуете? – спросил тогда Олег. – Вам нужны какие-то магические инструменты? У некоторых пиромантов я видел в руках посохи. Но мне сказали, что ты не пиромант.

– Так и есть, господин, – сразу же откликнулся маг. – Пироманты колдуют не так, как мы. Настоящих магов мало, и нам не нужны специальные предметы, чтобы творить волшбу.

– Можешь что-нибудь показать?

– Не в кандалах, мой господин. Чтобы колдовать, мне нужны кисти рук.

– Что случится, если я велю освободить тебя от кандалов? – прямо спросил Олег, поскольку хотел сразу расставить все точки над «i».

– Мне понадобится несколько дней, чтобы вернуть кистям рук хотя бы какую-то подвижность, – ответил маг.

– Что ж, Годда, сделаем так, – Олег принял решение, основывая его на древней, как мир, правде: кто не рискует, тот не пьет шампанское. – Я велю помыть тебя, постричь и побрить, накормить и переодеть во что-нибудь более приличное, чем эти лохмотья, и снять с тебя кандалы. Я приду через три дня. Если попытаешься бежать, тебя убьют. Не стражники, так я. – Олег бросил с левой руки комок пламени вдоль по коридору, полыхнуло знатно и должно было, наверное, сработать в качестве острастки.

– Не убегу, – пообещал маг.

– Посмотрим, – как можно более равнодушно заметил Олег. – Вернусь, поговорим. Покажешь свое искусство, сделаю тебе предложение, но, если не хочешь служить, скажи сразу. Силком заставлять не буду. Скоро станем менять пленных, могу приписать тебя к твоим для ровного счета. Так что думай.

– О какой службе идет речь, господин?

– Мне нужен учитель, – не стал скрывать Олег. – Жечь я умею, а вот что другое не очень. Так что думай, маг! Крепко думай!

***

Волшебник Годда Дитвольф принял правильное решение и следующие полтора месяца, пока шла подготовка к путешествию, учил Олега беспалочковой магии. Ну что сказать, это была крайне сложная наука. Неспроста, по-видимому, в королевстве Альба было так мало магов. Один маг на трех пиромантов, при том, что «поджигателей» тоже ведь не пруд пруди. Мало их, гениев огня, а магов и того меньше. Нужен особый талант, объяснял Годда, нужны сила воли и непоколебимое упорство. Много чего требуется, чтобы овладеть магией природных стихий и творить волшбу одной лишь силой воли и создающим новую реальность воображением. Непростая наука или, лучше сказать, искусство, но у Олега нашлись и талант, и упорство, а о воле и воображении и говорить нечего.

– Вы богато одарены богами, ваша светлость! – признал Годда после первых десяти дней занятий. – Я видел, как минимум, полтора десятка юных магов, и никто из них не постигал искусство волшбы так быстро и так эффективно. Вы прогрессируете с невероятной скоростью, господин.

– Прогиб засчитан, – ухмыльнулся на эту чрезмерную, как он считал похвалу, Олег. – Переходим к делу. Можешь назвать меня бараном, если я баран, но пустых похвал мне не надо. Я не девка, чтобы расточать комплементы!

– Все, что я сказал, правда, – не признал критику горландски маг. – Я не пытаюсь вам льстить. Я и так уже получил от вас больше, чем мог надеяться.

– Получишь больше, – отмахнулся Олег. – Продолжим!

– Тогда, давайте попробуем почувствовать пространство…

А вот это уже было за пределом человеческих возможностей. Во всяком случае, так думал Олег, приступая к изучению предмета, но он ошибался. Почувствовать пространство удалось меньше чем за две недели тренировок. Хотя видят боги, это был выматывающий труд. Другое дело, что стоило добиться даже самого скромного результата, как стали возможны и некоторые другие техники, к которым до этого он не знал даже как подступиться.

«Процесс пошел!» – вполне оценил Олег свой «далеко не первый шаг», когда пять минут подряд вполне успешно боксировал, – здесь это называлось драться на кулачках, – с завязанными глазами. Это было нечто, и Олег это «нечто» сумел оценить по достоинству, предложив, в конце концов, Годде службу. Маг, решивший, видно, что от добра добра не ищут, согласился и уже официально вошел в свиту Олега. Не как слуга, как помощник и советник, что, к слову, соответствовало действительности, потому что Годда Дитвольф оказался довольно-таки умным, опытным и к тому же образованным человеком. А на рассвете третьего лунаса в одинсдаг[4] из порта Фрёйа на острове Арнёй вышли в море три большие лодки и взяли курс на зюйд-вест в сторону Арелатского королевства.

На этот раз плавание проходило в идеальных условиях. Никто никуда не спешил, и погода путешествию вполне благоприятствовала. Море по большей части было спокойно, дожди случались редко, а гроз не было вовсе. Штормило за все тридцать семь дней пути всего два раза, да и то не подолгу. Весьма комфортные условия плавания, тем более что шли они короткими переходами, заходя для отдыха и пополнения припасов на острова. Сначала это был родной, но не слишком гостеприимный Норланд, а затем хлебосольный Содерленд, но цель путешествия лежала на юго-западе, так что в середине Meán Fómhair, который в Арелате называли сентябрем, флотилия достигла устья Урта и после нескольких дней отдыха в городе Англет двинулась в верх по течению. Здесь темп путешествия замедлился, так как ветра не благоприятствовали, и идти приходилось на веслах, преодолевая довольно сильное течение реки. Шли только в дневное время, разбивая бивак на берегу в первых сумерках или заходя в очередной маленький городок, чтобы провести ночь в относительном комфорте провинциальной гостиницы. Вот во время второй такой остановке в городке под названием Рен, Олега как раз и попытались убить.

Попытка была, прямо сказать, убогая, какие-то плохо вооруженные и не менее плохо обученные дилетанты попытались «бесшумно» и «незаметно» пробраться в гостиницу и убить спящих в ней людей. Они, видимо, не знали, с кем имеют дело. Эклинги обычно не спят на посту, бдели они и этой ночью, так что нападавших вырезали практически всех, но одного все-таки взяли живым. Главаря, вестимо, иначе зачем бы он им понадобился. И вот, когда ноги разбойника оказались в огне камина, обливавшийся слезами душегуб запел, как соловей. Увы, он знал мало песен, и рассказать ему было практически нечего. Однако Олегу на первый случай хватило и того, что удалось узнать. Бандиты выполняли заказ, а заказан был именно Олег, который должен был зачем-то умереть.

Странная история. Непонятно ни зачем, ни кому выгодно. В чем смысл этого непутевого заговора? Получалось, что он кому-то мешает или кто-то хочет ему отомстить. Но оттуда, где он действительно мог кому-то мешать, Олег уплыл, а там, куда он направляется, его никто еще не знает. Если же разговор о мести, это, вообще, ерунда. Кто и за что станет ему мстить? Разве что только горландцы. Однако зачем горландцам так далеко идти, когда до Норланда было рукой подать? Да и, вообще, это не их стиль. Они редко нанимают «чужие руки» для подобного рода дел, у них своих хватает. Но, тогда, кто и зачем? Олег этого не понимал, но решил быть настороже и не прогадал. Уже в следующей гостинице его попытались отравить. Исполнено покушение было куда элегантнее, можно сказать, мастерски, и, если бы, не артефакт, найденный в вещах прадеда – маленькое колечко-ободок из неизвестного местным ювелирам металла, – быть беде. Однако индикатор ядов сработал именно так, как было обещано в сопроводительной записке, – кольцо нагрелось, – и Олег не стал есть поданное ему жаркое из оленины. Отравителя, впрочем, не поймали. Только узнали, что, скорее всего, яд подсыпала в еду юная девушка, взявшаяся помогать подавальщице, не справлявшейся с работой в связи с наплывом гостей. Неизвестно откуда она пришла и куда ушла. Как втерлась в доверие, в принципе, понятно, но получилось это у нее как-то уж очень легко, можно сказать, виртуозно.

– Профессиональная убийца, – прокомментировал Годда результаты расследования. – Мастер-ассасин. У нас таких тоже готовили. Штучный товар. И недешевый.

– Значит, тот, кому я мешаю, не из простых, – принял подачу Олег.

– И я о том же, – согласился с ним Годда.

Поговорили, подумали, и решили играть на опережение. Купили на месте несколько лошадей и выслали вперед к следующему месту ночевки квартирмейстера с охраной. Пусть посмотрят на месте, кто там и что, нет ли новых людей и прочее в том же духе. А еще выслали фуражиров по обеим берегам реки, пусть де поищут, где провиант лучше качеством и ниже в цене. Вместе с повышением бдительности это должно было усилить безопасность Олега, но и это не все. Годда поехал с квартирмейстером, но вскоре оторвался от группы и пропал в нетях. У него была своя особая задача. Он должен был посмотреть на пути и дороги, на людей, перемещающихся по воде и посуху, на то, кто, где и чем занят, если конечно это не обычная рутина. Мага не интересовали пейзане, землепашцы и кузнецы, горшечники и трактирщики, в общем, все те, кто занят своим обычным делом там, где живет не первый день. Он искал новые лица, подозрительных людей и странные поступки, и, что характерно, нашел.