Текст книги "Страдание (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 43 страниц)

Глава 9

Джулиет въехала на парковку, во втором внедорожнике, следом за ней, тенью, следовал Никки.

– Видишь, – заметил Дев, – никуда твой Никки не делся.

– Никто не любит, когда им говорят «я-же-тебе-говорил», – буркнула она, и принялась искать, где припарковаться, проезжая туда-сюда в поисках свободного места. Стоянка была забита полицейскими машинами, на любой вкус.

– Моя работа стала проще некуда. Что здесь делают все эти копы? – спросил Дев.

Джулиет втиснулась на место рядом с машиной окружного шерифа. Никки пришлось проехать мимо нас. Насколько было видно глазу, свободных парковочных мест больше не было.

– Один из них сейчас внутри, – сказала я. – Мы все поступаем так в подобных случаях. – Я отстегнула ремень.

Дев развернулся в кресле, освободившись от ремня, и ответил:

– Я понимаю его друзей и коллег. Но на некоторых тачках – не местные номерные знаки. Там есть один даже из Вайоминга.

– Отец долгое время был шерифом округа, – сказал Мика. – Он знаком со многими людьми.

Но именно Натаниэль верно подметил:

– Там будут полицейские, которые и не знакомы с шерифом Каллаханом, потому что, когда разносится известие о пострадавшем офицере, они приходят убедиться, что у семьи есть все необходимое и он никогда не остается один. Они круглосуточно дежурят.

Джулиет повернулась на сидении так, чтобы видеть Натаниэля.

– Откуда тебе это известно? Твой папа тоже коп?

– Нет, но столько лет прожив с Анитой, я успел побывать в больнице, когда она попадала в переделки, и навещал с ней других раненых офицеров.

– И они принимали тебя как члена семьи? – спросила Джулиет.

– Большинство местных копов.

– Они вроде бы привыкли к тому, как устроена моя личная жизнь, – вставила я.

Джулиет так сильно покачала головой, что ее кудряшки запрыгали.

– Ну, не знаю, как другие полицейские, но наша семейка, вероятно, может устроить вам сущий ад из-за того, как устроена ваша личная жизнь. Так что заранее приношу свои извинения – и покончим на этом.

– Примем к сведению, – сказала я. Мика сжал мою руку, и я ответила ему улыбкой. – Если я тебя поцелую, то тебе придется вытирать помаду.

– Я готов рискнуть, если мы будем аккуратны, – ответил он, улыбаясь.

Мы нежно поцеловались, и это оставило красный след в центре его губ.

– С огромным энтузиазмом поучаствовал бы, потому что долгое время мне не перепадет вас целовать, – вздохнул Натаниэль.

Мика повернулся к нему в тесноте заднего сиденья:

– Прости.

– Все нормально. Мы не можем целоваться на публике в куче мест. Я знаю, что вы меня любите, даже если мы не можем проявлять наши чувства.

Мика прислонился к нему, и Натаниэлю с его долговязым телом, было достаточно лишь слегка наклониться. Это был нежный поцелуй, как и у нас, но потом Мика обнял Натаниэля за талию, и скользнул руками под пиджак, по теплой мускулистой спине, и лишь тонкая ткань рубашки отделяла его кожу от кожи другого мужчины. Мне нравился этот скрытый под пиджаком жар, поэтому знала, что делает Мика.

Натаниэль ответил, его руки обвились вокруг Мики и поцелуй стал более глубоким. Я знала, что у меня на лице – широченная счастливая улыбка. Люблю смотреть на них вместе.

– Ты действительно не против, не так ли? – сказала Джулиет.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что она обращается ко мне. Я взглянула на нее, не желая прекращать любоваться двумя своими мужчинами.

– Не против? Я люблю их, и обожаю видеть их вместе.

– Я предполагала, что ты это терпишь, но посмотрев на твое лицо только что… ты выглядела счастливой.

Я хмуро уставилась на нее. Мика оторвался от поцелуя, а Натаниэль проворно свернулся вокруг него, устроив голову на плече Мики, так что его лицо было скрыто за ним, и он не видел Джулиет.

– Я счастлива, – сказала я.

– А с чего бы Аните не быть счастливой, наблюдая за нашим поцелуем? – спросил Мика, легко и привычно обнимая другого мужчину.

Джулиет хватило такта выглядеть смущенной.

– Не знаю; думаю, я бы ревновала, или… я бы не хотела видеть двух мужчин вместе.

– Это заставляет тебя чувствовать себя неловко, – сказал Мика, тихим, почти нейтральным голосом.

– Мне жаль, но да, немного. Я не знала, что тебе нравятся парни.

– Нет, не совсем, но я люблю Натаниэля.

– Поверь мне, – подключился к разговору Дев, – целая вереница мальчиков вернулась домой с разбитыми сердцами, сожалея, что наш замечательный Мика любит мужчин меньше чем им того бы хотелось. Печально, когда мужчина убежден, что он однолюб в плане мужчин. – Дев надул губы, словно пятилетний ребенок, но потом по его лицу медленно расползлась улыбка. Я хотела нахмуриться, но эта чертова ухмылка Чеширского котяры каждый раз срабатывала со мной. Как мог кто-то такой большой и взрослый быть таким проказником?

Мика взглянул на Дева:

– Дома есть еще один или двое мужчин помимо Натаниэля, на которых я обращаю внимание. – Его голос был очень мягким.

Улыбка Дева по углам немного померкла, а в глазах появилось очень задумчивое выражение. Можно было практически увидеть, как он перебирает в памяти все сцены общения Мики дома с другими мужчинами. Именно поэтому Мика так сказал, чтобы сбить с толку нашего дьявола.

Я отвернулась, чтобы скрыть свою собственную усмешку.

– Вы поддразниваете друг друга словно друзья, – сказала Джулиет.

– Мы и есть друзья, – сказал Мика тихим мягким голосом.

– Близкие друзья, – сказала она, сделав акцент на слове «близкие».

– Дев – бисексуал, так что готов на все, но я уже говорил тебе, что мы не любовники. – Он поглаживал волосы Натаниэля, который все еще его обнимал.

– Если бы мы ими были, я не стал бы это скрывать.

Она посмотрела на Натаниэля, разглядывая его.

– Думаю, не стал бы.

– Тебя обеспокоил наш поцелуй, – подметил Мика.

Она посмотрела вниз, нахмурилась, затем подняла голову и кивнула.

– Мне жаль, но это так. У меня не было предубеждений, до тех пор пока…

– Мы поцеловались в машине, потому что у тебя более широкие взгляды, чем у некоторых из нашей родни. Схожие взгляды не только в нашей семье, но в полиции, почти на каждом шагу. Как мужчины мы должны быть более осмотрительны, иначе можем закончить как и другие мужчины в нашем лице.

– Да, мне бы не хотелось защищать вас от копов. Это может оказаться юридически… неудобно, – сказал Дев, в конце концов.

– Ты был бы обвинен в нападении, – сказала я.

– Так что же ты от меня хочешь? Полиция, как и многие мужественные мужчины болезненно реагируют на геев.

– Но ты же бисексуал, – сказала Джулиет, и с ее стороны было довольно смело сделать это различие.

– Для большинства людей, ты или натурал или гей, – сказал Дев. – И если парень трогает другого парня, то он гей, и точка.

Натаниэль отстранился от Мики, чтобы сказать:

– Как и большинство геев считает прикасающегося к женщине мужчину, недостаточно геем. Они думают бисексуальный значит, что ты еще не определился или не хочешь признать правду.

– Серьезно? – удивилась Джулиет.

Он кивнул:

– Геи могут быть такими же узкомыслящими, как и натуралы.

– Никки на подходе, – оповестил Дев.

Я глянула поверх припаркованных машин в темноту, лишь слегка освещаемую электрическими фонарями, но никого не увидела.

– Я слишком низкая, чтобы его увидеть с заднего места?

– Угу, – сказал Дев.

– Я его вижу, – сказала Джулиет, – но не замечала его до того, пока твой охранник не сказал про него.

– Как только сюда подойдет Никки, – предупредил Дев, – если на парковке все еще никого не будет, то я выйду первым, после чего дам вам сигнал и тогда выйдет Анита.

Джулиет посмотрела на него:

– Ты наблюдал за парковкой все это время?

– Почти не переставая, – ответил он и потянулся к дверной ручке.

– А почему Анита пойдет следующей?

– Потому что после меня, она лучше всех управляется с оружием.

– С холодным оружием, – поправила я.

Он усмехнулся, глянув через плечо:

– Ага, но у меня тоже имеется собственное холодное оружие. – Дев выскользнул из машины и оглянулся, все еще держа дверь открытой.

– Что он имел в виду, говоря, что у него тоже имеется собственное холодное оружие? – спросила Джулиет.

– Он вертигр, – ответила я.

Никки стоял с моей стороны машины. Он глянул вниз и слегка улыбнулся мне, а затем вернулся к наблюдению за парковкой. Сегодня в первую очередь они были телохранителями, и только потом – друзьями и любовниками. Дев прикрывал правую сторону автомобиля и Натаниэля, Никки левую и меня. Мика сидел посередине и мог выйти с любой стороны, и какую сторону он бы ни выбрал, охранник этой половины будет следить и за ним тоже. Никки открыл мою дверь, а это значило что я, наконец, могла выйти, без упреков со стороны телохранителей.

– Не поняла, как тот факт, что он вертигр, означает, что у него есть собственные ножи? – спросила Джулиет.

– Не ножи, а когти, – ответил Мика.

Никки предложил мне свою руку, чтобы помочь выбраться из машины, чего почти никогда не делал. И потому, что это было нечто из ряда вон выходящее, я приняла ее, хотя могла выбраться из машины и без посторонней помощи, но чувствовать его руку в своей было приятно. Он поднял меня на ноги, и я предоставила Мике право объяснять его кузине нашу реальность. Я глянула на Никки, большая часть правой стороны лица скрывалась за треугольной челкой, но один его голубой глаз смотрел на меня с улыбкой, отражая ту же улыбку, что держалась на его губах. Я собиралась было привстать на цыпочки, чтобы поцеловать его улыбающиеся губы, но он покачал головой, приняв серьезное выражение лица:

– Полиция, – шепнул он.

Никки отпустил мою руку, и я присоединилась к Мике и Натаниэлю по другую сторону машины. Никки занял свое место рядом с Девом за нашими спинами. Мика потянулся к моей левой руке и притянул меня к себе, словно для поддержки, когда они с Джулиет здоровались с военными в формах трех различных служб. Настало время воссоединения, и благодаря тому, что его отец был шерифом, большинство участников этого воссоединения будут носить значки. Было довольно глупо с моей стороны не подумать, что к больнице мы будем пробираться через толпу полицейских. Что лишний раз доказывало, насколько меня выбил из колеи звонок матери Мики. Я подумала, что неплохо бы взять Арэса и Брема с собой. Они выглядели как военные, а так как они ими когда-то и были, то могли бы подружиться с местными копами. Никки и Дев собирались просто отключить свои маяки плохих парней, и ничего в этих двоих красивых, физически развитых, вооруженных мужчинах не могло заставить полицейских проникнуться к ним симпатией. Хреново.

Глава 10

Заместитель шерифа, Эл Трумэн, был высоким и худым с непропорционально большими руками и ногами, словно застрял в том переходном возрасте, когда подростки похожи на спрутов, потому что их тело развивается неравномерно. Поэтому я решила, что он будет неуклюжим, но ошиблась. Конечно, не само изящество, но он оказался нормальным, и готова поспорить, я не первая кто ошибся, думая, что он будет неповоротлив. Мне было интересно, как много подозреваемых рассчитывали на его нерасторопность и были удивлены.

Он снял свою ковбойскую шляпу с официальной эмблемой. В другой части страны ее приняли бы за обычную шляпу капитана скаутов. Его большие руки снова и снова потирали ее края, словно эта нервная привычка выработалась у него за долгие годы службы. Его темные волосы были примяты шляпой и казалось, что они у него слегка вились, но кто бы его не стриг, он умудрился искромсать его шевелюру так, что это был сплошной беспорядок, и шляпа дела не улучшило.

– Майк, мне ненавистна мысль, что ты приехал домой из-за такой причины.

– И мне, Эл, – кивнул Мика и повернулся ко мне и Натаниэлю. – Мы с Элом ходили в среднюю школу.

– Ричи был моим лучшим другом. Мы через все прошли вместе.

Эл предположил, что я знала о семейной трагедии, когда Мика превратился в верлеопарда, и оказался прав, а я думала, что это предположение интересно. Я была готова поспорить, что мать Мики или кто-то еще рассказали ему, кто я, а затем он сказал:

– Вы, должно быть, Анита. – И протянул мне руку для рукопожатия. Ага, кто-то проговорился.

– Откуда ты…, – начал свой вопрос Мика.

– Твоя мать сказала, что ты приедешь со своей невестой. Мои поздравления. А то все мы тут думали, что ты останешься старой девой.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что Эл по-прежнему обращался к Мике, а не ко мне.

– Мне просто нужно было встретить подходящих людей, – ответил Мика. Не знаю, уловил ли кто часть про «людей», но в этот момент еще один офицер протянул руку и представился.

Сержант Майкл Хортон не стал снимать свою шляпу, на нем была униформа вооруженных сил штата Колорадо. Он был младше всех нас, не считая Натаниэля и Дева, хотя я заметила, что люди дают Деву больше лет, чем ему было на самом деле, а все потому, что он был высок. Чем ты выше, тем больше тебе дают, как будто если ты невысокий, то ты очень молод. Большинство людей считали сержанта Хортона старше, потому что он был выше ста восьмидесяти, но меня это не обмануло. Ему максимум было лет двадцать пять, что на деле делало его на пару лет старше Натаниэля и Дева.

Выглядывающие из под шляпы волосы, были пострижены под машинку и могу поспорить, что он прослужил несколько лет в армии. Я могла бы даже поставить деньги на то, что он был морпехом.

– Шериф Каллахан хороший человек, – сказал Хортон, пожимая руку Мики.

– Спасибо.

Но Хортон смотрел на Дева и Никки позади нас – этот большой, спортивный мужчина оценивал соперников. Из-за того, что он сбросил остальных нас со счетов, я не стала бы полагаться на него в критической ситуации.

Во время наступившей паузы подошел сержант Рэй Гонсалез. Он относился к полицейскому департаменту Боулдера и был около метра восьмидесяти роста, но крупного телосложения, почти как Никки, так что выглядел выше. Плечи его были широки явно не из-за занятий в спортзале, а растущий живот уже грозил вывалиться над ремнем. Гонсалез был просто крупно-сложенным мужчиной, словно огромный прямоугольник. С возрастом он стал более рыхлым, ему наверно уже ближе к шестидесяти, но все же был крепче, чем выглядел. Он напомнил мне одного из охранников, Дино, который выглядел совсем не в форме, но все его тело было плотным и он был одним из немногих охранников, с которым я бы не хотела драться по-настоящему.

Он обнял Мику:

– Я рад, что ты приехал, Майк. Для Раша это много значит.

– Мне бы хотелось приехать гораздо раньше.

– Сейчас ты здесь, и только это имеет значение.

– Знаю, – ответил Мика и из-за присутствия Гонсалеза, в его голосе как будто появилось больше чувств.

– Я знаю Майка с младенчества, – сказал Гонсалез. – Да и Эла тоже, если так посудить. Мы с Рашем старинные друзья.

– А я не знаю, – сказал коп в обычной униформе и протянул руку Мике. – Детектив Рикман, Рики. Я работаю с Рэем в Боулдере и хотел бы, чтобы младшие офицеры были хотя бы в половину так же круты как вы с Рашем.

– Я не говорил, что мы не были круты, – рассмеялся Рэй. – Я сказал, что мы старые. – Он протянул мне руку, и когда я протянула свою, он обхватил ее двумя руками. Его улыбка была теплой и открытой. – Рад, что вы здесь, с Майком.

– Спасибо, я тоже.

– Ваша репутация бежит впереди вас, маршал Блейк, – сказал детектив Рикман. – Приятно знать, что один из наших местных мальчиков смог заставить вас остепениться.

Мне он не понравился, и слова его тоже. Я вопросительно глянула на Мику, мол, какого поведения в этой ситуации он от меня ждет.

– Мне надо проводить их в больницу, пока тетя Бэй не пошла искать меня сама, – сказала Джулиет. И она даже направилась в сторону больницы, пытаясь увести нас туда.

– Кто твои друзья? – спросил Рикман. – И зачем ночью темные очки? Здесь что, маленький Голливуд.

Я решила отвлечь его, потому что не была уверена, что стоит все рассказывать о наших друзьях и любовниках детективу Рикману. Никто еще ничего конкретного не спросил, но не у всех наших знакомых была безупречная репутация. Я не хотела, чтобы из-за этого возникли проблемы, и только что поняла, что никто не видел леопардовых глаз Мики. Он рассказывал мне, что раньше у него были карие глаза, и именно такие глаза все ожидали у него увидеть.

– Детектив Рикман, Рики, никто меня не заставлял ничего делать, а что касательно остепенения, то я не совсем уверена, что вы под этим подразумеваете.

– Брак, маршал Блейк, Анита, остепениться обычно означает – выйти замуж.

– Хортон, пойди, выполни поручения, что дала Бэй, – сказал Гонсалез.

Хортон уже открыл рот, чтобы сказать Гонсалезу, что тот ему не босс, но что-то в лице взрослого мужчины заставило его остановиться. Он посмотрел на Рикмана:

– Вы тут справитесь, детектив?

– Ага, справимся.

Хортон сделал, что ему сказали, и он был слишком послушным для сержанта, который не был у них в подчинении и даже другом семьи. Или у Гонсалеза была отличная репутация или же Хортон надеялся перевестись в полицию Боулдера, поэтому пытался умаслить Рики и Гонсалеза.

Мика сказал:

– Никто не заставлял Аниту делать что-либо, а что касательно темных очков, то вам известно, что если заставить ликантропа слишком долго оставаться в животной форме, то иногда их глаза не возвращаются к человеческому виду?

– Нет, – ответили Эл и Гонсалез.

– Хочешь сказать, что у тебя теперь не человеческие глаза? – спросил Рикман.

– Да. Я знаю, что полиция советует смотреть ликантропу в глаза и если они начнут менять цвет, значит, ликантроп начинает менять форму, но мои глаза больше не возвращаются к человеческому виду.

– И какого цвета они у тебя сейчас? – спросила Джулиет. Ее голос был полон каких-то эмоций, которые я не могла распознать, может печаль?

Мика опустил очки и повернулся лицом к яркому свету уличных фонарей. Джулиет издала какой-то звук, похожий на всхлипывание и прикрыла рукой рот. А смуглое лицо Гонсалеза выглядело так, словно на него навалились все беды мира. Эл отвел взгляд и стал еще печальнее прежнего. Рикман вздрогнул, но грусти в нем не было.

– Если бы вы оповестили всех других местных офицеров, я был бы вам благодарен, – сказал Мика. – Я действительно хотел бы сосредоточиться на моем отце и семье, не беспокоясь о том, что меня застрелят, потому что кто-то увидит мои глаза и не поймет.

– Я свяжусь с Гуттерманом и предупрежу полицейских возле палаты Раша, – сказал Эл, и потянулся к микрофону на плече.

– Отличная идея, – одобрил Гонсалез.

Эл тихо говорил в микрофон, и мы все ждали, пока он не сказал:

– Это сын шерифа, Майк Каллахан и его глаза застряли в животной форме.

Потрескивающийся голос сказал:

– Как это, черт возьми, его глаза застряли?

– Так, одна из тех фишек, что может случиться с оборотнями, – ответил Эл. – Передай остальным ребятам. Майку не нужно, чтобы в него целились, думая, что он сейчас превратиться в зверя.

– Чертовски странно, – сказал голос, как я предполагаю, Гуттермана. – Я передам всем вокруг.

– Спасибо, Гуттер, – поблагодарил Эл.

– Кто-то уже думал, что ты сейчас обернешься, увидев твои глаза? – спросил Рикман.

– Случалось раз или два, – ответил Мика. Он вернул очки на место, пряча экзотический блеск своих глаз.

Для меня это стало новостью. Я обернулась посмотреть на Натаниэля, и по выражению его лица было понятно, что он тоже об этом не знал. Если бы вокруг нас не было столько незнакомых людей, я бы попросила у Мики подробностей. Натаниэль слегка кивнул, и я поняла, что позже мы оба поговорим с нашим мальчиком.

– Я провожу их внутрь, – сказал помощник шерифа, Эл.

– Так и сделай, – одобрил Гонсалез.

– Зачем вам телохранители, маршал Блейк? – спросил Рикман.

– Мне поступали угрозы из-за моей работы в Коалиции по налаживанию взаимопониманий между людьми и ликантропами, – отметил Мика.

– То есть, это твои телохранители, – сказал Рикман.

– Неужели вы думаете, что я привел бы охранников в больницу, где моя семья их сможет увидеть, если бы не нуждался в них?

Вопрос, казалось, озадачил Рикмана на минуту. Он изменил тактику и сказал:

– Он не телохранитель.

Мика потянулся назад, взял Натаниэля за руку и подтянул его к себе, так что мы оказались по разные стороны от Мики. Он прямо взглянул Рикману в глаза и сказал:

– Детектив Рикман, это Натаниэль. Он наш третий, наш спутник жизни.

Гонсалес издал невнятный звук, который был руганью. Заместитель Эл присвистнул и сказал:

– Вау, что ж.

– Что это за дела у вас, Блейк, со всеми этими геями? – спросил Рикман.

Я рассмеялась, ничего не могла с собой поделать. Казалось, я поразила всех, потому что большинство из них посмотрело на меня, за исключением Мики, который продолжал смотреть на Рикмана.

– Во-первых, если бы мужчины в моей жизни были бы геями – это не принесло бы мне много пользы, не так ли? Во-вторых, почему, черт возьми, вас интересует моя личная жизнь?

– В-третьих, почему у вас возникли проблемы с Анитой? Вы только что с ней познакомились, – продолжил Мика.

– Все нормально, Мика. Я заставляю его нервничать.

– Чем? – спросил он, как будто Рикман и вовсе не стоял рядом.

– Его пугает моя репутация.

– Какая репутация, маршал Блейк? Хладнокровной убийцы, королевы вуду, или… мужской угодницы?

Лишь через несколько мгновений до меня дошло, что он только поменял пол в выражении «дамский угодник» и не назвал меня шлюхой, хотя в какой-то степени мужская угодница звучала как смягченная версия искусительницы.

– Хватит. – Гонсалез встал перед Рикманом, он был достаточно крупным, чтобы заслонить все наши взгляды на детектива. – Ты, – сказал он, указывая на Эла, – Отведи их внутрь.

– Ты мне не начальник, – сказал Рикман.

– Раш Каллахан был моим другом больше тридцати лет. Мы вместе служили, истекали кровью, спасали жизни друг друга больше раз, чем я могу сосчитать. Мы пришли работать в полицию Боулдера в одно и то же время. Он предложил мне поехать с ним, когда его назначили шерифом. Я не выше тебя по рангу, но я отдаю тебе приказы, потому что ты забыл, что твой соратник-офицер лежит при смерти, а это его сын.

– Нам здесь не нужна Блейк с ее фокусами-покусами. Нам не нужны федералы в этом деле.

– Репутацию себе зарабатывать будешь в другой день, Рики, – отрезал Гонсалез. – Сегодня для этого не время и не место.

– Не знаю о чем вы там говорите, но я здесь как девушка Мики, его невеста, как вам больше нравится. Мы здесь только ради Мики и его отца, вот и все.

– Вы говорите, что вы его девушка, но у вас федеральный значок вашего ебаного Сверхъестественного подразделения, который означает – вы можете делать все, что вам только вздумается.

– Я и есть его девушка, и я не понимаю, о чем вы, черт побери, говорите.

– Тогда идите, – он махнул в сторону больницы, – идите и будьте подружкой, невестой, познакомьтесь с семьей, но если попытаетесь забрать это дело, то я его у вас отобью и сделаю все, что в моих силах, чтобы вы пожалели, что наступали нам на пятки.

– Наступала вам на пятки, – повторила я. – Серьезно? И это все, чем вы можете меня припугнуть?

– Анита, – тихо окликнул Натаниэль.

Он был прав, но будь я проклята, если извинюсь перед Рикманом.

– Нет, это не все, чем я могу припугнуть, – пригрозил Рикман, повышая голос.

– Проведи их внутрь, Эл, сейчас же, – приказал Гонсалес.

Первой двинулась Джулиет, но замыкал шествие Эл, будто он опасался нападения с той стороны. Отходя, я услышала, как Гонсалез обратился к Рикману, с все возрастающим сердитым тоном.

– И нужно было тебе его дразнить? – спросила Джулиет.

Я вздохнула.

– Нет, и мне жаль. Это было ребячество.

Мика сказал:

– Я видел, что у тебя бывали проблемы с офицерами, с которыми ты раньше сталкивалась, но ведь ты же никогда не работала с Рикманом, да?

– Нет, – подтвердила я.

Зазвонил телефон Джулиет, и она отошла в сторонку, чтобы ответить на звонок мужа. Она извинилась и пробормотала что-то по поводу детей. Мы все кивнули и как-то неожиданно вокруг остались одни «наши».

– Честно говоря, после того, что случилось с Рашем, я принял бы любую помощь, которую смогли бы получить, – сказал Эл.

– Помощь с чем? – спросила я.

– С зомби-убийцей, – сказал он.

– Что? – переспросила я.

– У нас были нападения зомби.

– У вас вышедший из под контроля зомби? – спросила я.

Он покачал головой:

– Не просто один зомби. Вот что странно: это не один и тот же. Я имею в виду, шериф Каллахан рассказывал о здешнем плотоядном зомби, но это было еще в семидесятые, и они заманили его в дом и сожгли, покончив с проблемой.

– Пожиратели плоти невероятно редки; я видела только одного. Здесь не может быть стаи, независимо от того, что показывают в фильмах или телепередачах. – Для себя я уточнила, что видела только одного вышедшего из под контроля зомби за раз. Я трижды поднимала целые кладбища зомби, используя их в качестве оборонительного оружия против плохих парней, пытавшихся меня убить. Я постаралась не взглянуть на Никки. Он присутствовал на одном из таких моментов.

– То есть, когда вам встретился этот плотоядный зомби, он был один? – уточнил Эл.

– Угу, – сказала я.

– А эти другие. У нас есть, по крайней мере, три разных описания.

– Описания никогда не совпадают; все-таки, вы можете иметь дело только с одним, – сказала я.

– Мужчина, женщина и ребенок; мы считаем, что это семья, которая исчезла в горах около месяца тому назад.

Я покачала головой:

– Не может быть, никто не поднял бы целую семью в качестве зомби; никто бы так не поступил, если, конечно, у вас нет сильно обиженного на эту семью, аниматора. Но он должен быть просто чертовски на них зол, чтобы поднять из мертвых целую семью, а если они были убиты, а потом превращены в зомби, то они захотят убить своего убийцу. Ими будет руководить только эта цель, и чтобы ее достигнуть, они будут нападать на людей, но для этого им не обязательно становиться плотоядными. Был ли кто-то из их семьи психически одарен?

– Нам об этом ничего неизвестно, а что?

– Насколько мне известно, плотоядными зомби становились, если при жизни они были аниматорами или практиковали вуду.

Эл приподнял брови:

– Вы имеете в виду, что если вы… – он резко остановился. – Простите.

– Все нормально; вот почему в моем завещании, я хочу быть кремированной, заместитель Трумэн.

– Вы боитесь быть поднятой плотоядным зомби? – спросил он.

– А зачем рисковать? – сказала я.

– Мы можем не говорить о моей любимой женщине, как об умершей, ведь мы же идем в больницу, чтобы увидеть моего умирающего отца? – попросил Мика.

– О, Боже, – спохватился Эл. – Прости, просто кое-кто предложил подключить Сверхъестественное подразделение, а в частности маршала Блейк, но мы не знали, что она приедет с тобой. Извини, я вел себя как коп. Я просто… прости, Майк, серьезно.

– Прости и меня, тоже, – сказала я.

Мика сжал мою руку.

– Прощаю, но в дальнейшем можешь побыть немного просто моей невестой, а не маршалом Блейк?

– Да, конечно, – подтвердила я, и мне стало стыдно за склероз, ведь это не просто дело, а отец Мики. Но у меня была мысль. – Могу я задать еще один коповский вопрос? Всего лишь один, пока Эл с нами?

– Только один, – вздохнул Мика.

– Мать Мики сказала, что шериф Каллахан был укушен чем-то сверхъестественным. Что это было?

– Один из этих плотоядных зомби, – сказал Эл.

– Она сказала, что это заразно, что он начал гнить. Хотите сказать, что после того, как людей кусал такой зомби, они сами начинали становиться зомби?

– Нет, они просто гниют и умирают.

– Но зомби не заразны, – возразила я.

– Эти такие, – сказал Эл.

– Сколько жертв?

– Пятеро, но у нас есть свидетели последних трех нападений, так что мы знаем, кто делает это сейчас.

– Сейчас? – спросила я.

– Первые две жертвы умерли довольно быстро, пока доктор Роджерс не нашел информацию о похожих случаях где-то на востоке. Он исследовал эти дела и смог замедлить распространение заразы перед тем, как к нему попал шериф.

– Это больше, чем один вопрос, – негромко проговорил Натаниэль.

– Нет, все в порядке, Натаниэль, – сказал Мика, – Анита такая, какая есть, и у моего отца не рак, а что-то неестественное и никто не справиться с этим лучше нее.

– Хочешь сказать, я могу рассматривать этот случай как преступление?

– Ты учила меня, что зомби не поднимаются из земли самопроизвольно, кто-то же должен был их поднять, так?

– Так, – согласилась я.

– Уже есть жертвы среди людей, так что теперь это не убийства по неосторожности.

– Теоретически, это решать суду, но кто-то поднял этих зомби и должна быть причина, по которой они вышли из под контроля и стали нападать на людей. Так что или кто-то откусил больше, чем смог прожевать и теперь не хочет в этом признаваться, или это было сделано намеренно. В любом случае, когда выяснится, кто поднял зомби, если этот человек сознается, то ему грозит смертный приговор, потому что преступление подпадает под разряд «использование магии для убийства людей». Это автоматический смертный приговор, не будет многолетнего ожидания в камере смертников, казнь совершиться через несколько недель или месяцев.

Мика кивнул и повернулся к Элу.

– Хочешь сказать, что на моего отца напал плотоядный зомби, и теперь эти укусы гниют?

– Доктор Роджерс все объяснит.

– Я спрашиваю у тебя, – сказал Мика, глядя на Эла.

– Я уже сказал больше, чем мог поделиться с гражданскими.

– Никки приехал с Анитой как ее заместитель по выполнению ордеров на ликвидацию. – Мика указал на Никки, который ему кивнул, отчего челка качнулась на лице.

– Я знаю, что маршалы Сверхъестественного подразделения имеют право запросить дополнительную поддержку посреди охоты на вампиров, но это не охота.

– Ты мог бы рассказать Аните больше, если бы здесь не стояли мы? – спросил Мика.

– А позже, так или иначе, чтобы она могла рассказать тебе?

– Обычно, она не делиться со мной деталями текущих дел, Эл.

– Поклянись, что она с тобой не поделиться деталями о твоем отце.

Мика посмотрел на Эла, готовый ему солгать.

– Нет, Мика. – Я сжала его руку и повернулась к Элу. – Клянусь, что все мы будем держать рот на замке, а Никки уже прикрывал меня на охоте. Да и на Натаниэля с Микой я взваливаю горы личного дерьма, о котором они никому не рассказывают.

– И что, вы заставите их поклясться на мизинчиках, приложив руку к сердцу? – Эл покачал головой. – Вам известно, что это так не работает. Обычно я не столь разговорчив насчет текущих расследований. Но ведь это Майк, а у вас есть значок. – Он посмотрел на Натаниэля, который все еще держал Мику за руку. – Могу я сказать кое что, хотя это совсем не мое чертово дело?

– Можешь, – ответил Мика, но тон его голоса говорил, что Элу лучше быть поосторожнее с тем, что он собирался сказать.

– Представь Нэйта вашей второй половинкой, как тебе заблагорассудиться, но не встречайся с семьей впервые за десять лет, держась с ним за руки. Пожалуйста, Майк, я знаю твою семью, и здесь твои тетя Берти и дядя Джейми.