Текст книги "Страдание (ЛП)"
Автор книги: Лорел Кей Гамильтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 43 страниц)
Глава 56
Местный департамент полиции выделил нам небольшую коморку в глубине здания, чтобы нам было где возиться с бумагами. Кое-кто пытался кочевряжиться, но ордер теперь был у меня, а значит все в сад. Я пыталась быть не очень грубой, но эта болтология стояла у меня уже поперек горла. До захода солнца нам предстояло добыть максимум информации из записей, фотографий и показаний свидетелей. Я надеялась поговорить с некоторыми из свидетелей-людей, которым посчастливилось выжить и дать показания, но сначала предстояло ознакомиться с отчетами. Да-да, они могут быть утомительными и нудными, но была причина делать записи, фотографировать и измерять место преступления со всех углов, и не только для суда. Иногда можно узнать что-то новое, что поможет поймать злодеев.
Мы разбили отчеты на три кучки и поделили между собой: отчеты о пропавших, большинство которых были уже раскрыты; места преступлений, где были убиты люди; и отчеты медиков о раненых выживших и гниющей болезни. Последнюю кучку я пропустила, потому что говорила напрямую с докторами, а Эдуард говорил с Микой о его отце, пока я была без сознания, так что эта стопка досталась Хетфилд. У нее ушло не особо много времени на чтение документов; зачастую, если ордер на вампира, который уже пойман у вас на руках, времени на изучение бумаг уже нет. Маршал может настоять на изучении материла о преступлении, но большинство так не делают. Они приезжают в город, производят казнь, и уезжают обратно. Мы как Одинокие Рейнджеры Смерти, и да, я знаю, что Одинокий Рейнджер был Техасским Рейнджером, а не маршалом США, но нас до сих пор с ними сравнивают. В городе порой нас так и называют – Одинокие Рейнджеры, или просто Рейнджеры. Обычно мы не расследуем преступления, зато совершенно точно заканчиваем это расследование. Смерть – самый конечный результат, которого можно добиться – тайна раскрыта, и пришла пора мчаться в закат на своей палевой кобыле с орошенной кровью косой. Я стала вчитываться в материал перед тем как проводить казни заключенных, потому что, если уж мне предстояло отобрать чью-то жизнь, то я хотела знать, что он совершил, чтобы заслужить подобное наказание. На казни в морг меня больше не звали, частично из-за того, что знали какой занозой в заднице я буду и потребую информацию по делу. Поэтому для таких заданий у них хватало маршалов наподобие Хетфилд и, в частности, одного моего знакомого маршала в Сент-Луисе, которые будут счастливы приехать, позаботиться о проблемном вампире и уехать, не задав ни единого чертового вопроса.
Эдуард начал с бумаг с мест преступлений, а я с данных о пропавших людях. Занятно, некоторые из пропавших становились жертвами, а некоторых превращали в "вампиров". В этом случае вампиры уже не считались жертвами. Если ты превратился из человека в вампира, то автоматом становишься врагом; это как будто начинаешь с ожидающей спасения принцессы, а заканчиваешь драконом, которого непременно нужно убить. Теоретически я знала, что все так и происходит, но меня насторожило, что пропавших рассортировали подобным образом. Я даже была согласна с этими метаморфозами, потому что как только человека превращают в вампира, а сумасбродный Мастер еще и контролирует их, новый вампир становится заряженным пистолетом в руках убийцы. Требуется несколько недель на то, чтобы они начали думать самостоятельно и перестали быть лишь кровожадными убийцами. Новорожденные вампиры разрывают людям глотки чаще всего случайно, потому что они чувствуют кровь в телах, хотят ее, но для использования клыков им не хватает сноровки. Черт, стоит только вампиру захватить человека взглядом, тот моментом рискует превратиться во врага. Я сама не раз и не два видела как какой-нибудь коп пытался стрелять в собственных коллег после того, как вампир промыл тому мозги. Так что я была согласна, что это стандартная практика, потому что злой Мастер вампиров может контролировать их пока его или ее не убьют, а если Мастер был еще молод, то его убийство превратит новорожденного в чертову нежить, которая нападает на все подряд и убивает. Разум некоторых вампиров может пережить смерть их Мастера, а тех, кто не может нужно уничтожать как бешеных зверей, потому что такими они останутся навсегда. Но читая отчеты о семьях с детьми, о парах, которые объявили о помолвке на кануне перед исчезновением, я начала задумываться, если бы у самых безумных новообращенных было достаточно времени, могли бы они стать похожими на себя прежних?
Проверить теорию не представлялось возможным, потому что они были животными с нечеловеческой силой и супер-скоростью, и существовали лишь благодаря крови живых. Они были не на много живее плотоядных зомби. Таких нельзя посадить в клетку и надеяться, что со временем они образумятся, но глядя на изображения вампиров перед тем как они ими стали, я задалась вопросом, скольких людей мы убили, которые могли стать законопослушными вампирскими гражданами. Это все равно что задумываться, можно ли перевоспитать серийного убийцу. Ответ – нет, но вы всегда задумываетесь об этом, когда слышите о ком-то, кто двадцать лет прожил без убийств, пока растил детей и ставил их на ноги. Видимо, имея детей-подростков, не трудно вернуться не стезю убийств. Я, конечно, слышала, что подростков растить очень трудно, но бо-о-оже.
– Ты о чем-то думаешь, – подал голос Эдуард.
Я глянула на него поверх бумаг, проморгалась, пытаясь абстрагироваться от отчетов, улыбающихся лиц, кровавых лиц, и собственных мыслей.
– Да нет, или не со всем о том, о чем ты думаешь.
– Поделись, – попросил он.
Я глянула на Хетфилд, которая теперь тоже смотрела на меня. Если бы здесь был один Эдуард, я бы рассказала, но…
– Да так, бредовые мысли на тему совсем новорожденных вампиров. Меня никогда не вызывали, когда столько людей числилось в пропавших, а потом превращались в вампиров-убийц; один, два – да, но не десятки.
– Но их не десятки, – сказала Хетфилд.
– Я попросила их прислать мне отчеты о всех пропавших в этой местности за последние три месяца, даже те, которые на первый взгляд были никак не связаны. Много народу пропало в той местности за эти три месяца. Было найдено три трупа, по их мнению погибшие при несчастном случае, после чего до них добрались животные. Такое вполне вероятно; в диких условиях животные так и поступают, поэтому в порядке вещей просто принять все случившееся за несчастный случай.
– Но ты не думаешь, что так и было, – сказала Хетфилд.
– Если вампир достаточно силен, он может годами находиться в спячке и поддерживать себя, но когда они приходят в себя, или выбираются из заточения, неважно, обычно они слегка не в себе. Питаются скорее как животные, или новообращенные вампиры, пока не насытятся для того, чтобы у них мозги встали на место. Некоторые вампиры никогда не приходят в себя после того, как их слишком долго держали без еды.
– Как их держали? – спросила Хетфилд.
– Обычно в обмотанных крестами гробах.
– И кто же заковывает их в обмотанные крестами гробы? Мы их просто убиваем, – сказала она.
Я открыла рот, чтобы сказать, но Эдуард меня опередил:
– Вампиров заключают в тюрьму, когда один из их рода сходит с ума, и они не желают, чтобы он убил их.
– Я думала, они убивают друг друга как любые другие хищники.
– Даже зверей-хищников не радует убивать своих товарищей, но вампиры это обычные люди. Для них трудно убить того, кого знали долгое время, так что они пытаются его заточить в надежде, что там он сможет поправиться.
– Имеешь в виду реабилитацию? – спросила она.
– Что-то вроде того, – ответила я. На самом деле, запирание в гробу было скорее наказанием, чем попыткой спасти. Я знала вампиров, которые сходили с ума из-за долгого заключения в гробах, но этим делиться с Хетфилд я не собиралась.
– Так что, получается, у нас объявился проснувшийся или сбежавший из заточения, неважно, вампир; он отправляется за ближайшей едой, которой скорее всего окажутся животные, да? – спросила Хетфилд.
– Животных труднее поймать, чем ты думаешь, – сказала я. – Но на самом деле нельзя поддерживать себя на крови животных, даже на только что убитых.
– Почему?
– Потому что нужна искра, эта дополнительная энергия, которая находится в крови людей.
– Хочешь сказать что они выпивают чью-то душу?
– Это предполагает что у животных нет души, так что нет, не хочу.
– Ладно, что тогда? Что в нас такого особенного для вампиров?
Я улыбнулась:
– Если сможешь дать на это исчерпывающий ответ, Хетфилд, то разгадаешь тайну на которой столетиями бьются философы и религия.
– Оу, – вырвалось у нее. – Ясно. Но с чего ты взяла, что это просто пробудившийся старый вампир?
– Потому что это очень редкий талант, и такой я встречала только у древних вампиров. И если это и правда такой старый и сильный вампир, то мы об этом узнаем. Невозможно скрыть столько силы и от вампиров и от человечества, не говоря уже об оборотнях. Он смог подчинить моего друга через укус вампира, которым он овладел. Ему даже не пришлось самому кусать, и все равно смог контролировать Арэса, или свести его с ума на расстоянии.
– Я никогда даже не слышала о вампирах, способных овладевать собственными потомками, только в книгах о током читала. Тебе следует написать об этом куда-нибудь, и опубликовать, чтобы остальные из нас могли это прочесть.
Я глянула на Эдуарда, он в ответ посмотрел на меня.
– Не все по-настоящему старые вампиры любят, когда их секреты всплывают наружу, Хетфилд.
– О, так ты хочешь сказать, что они до сих пор живы. Я решила, что вы их убили.
– Я не убиваю каждого встреченного мною вампира, Хетфилд.
Она выглядела немного смущенной:
– Полагаю, что нет; то есть, ты же с твоим Мастером Города. Без обид.
– Все нормально, я с ним встречаюсь.
Мысли на лице Хетфилд сменялись так быстро, что я не была уверена о чем она думает; может она и сама не знала, о чем.
– Просто скажи это, Хетфилд, – предложил Эдуард.
– Не думаю, что смогла бы смириться с тем фактом, что он мертв, но если тебе нужно встречаться с вампиром, то твой Мастер Города довольно шикарен, – опять же, без обид.
– Почему я должна обижаться? Жан-Клод, и правда, шикарен, – улыбнулась я.
– Извини, я наговорила до этого много ужасных вещей о нем, и о Мике Каллахане и… ох, черт, я была ужасна и это просто отбрасывало большую тень на остальных офицеров-женщин из Сверхъестественного подразделения Службы маршалов.
– Мне жаль, если то, что я встречаюсь со сверхъестественными существами, создает для остальных трудности, но я не собираюсь прекращать встречаться с мужчинами, которых люблю из-за того, что другим это не по нутру.
– Теперь, познакомившись с тобой лично, я поняла, что в основном дело в зависти. Ты и крута и красива, а значит большинство женщин должны с первого взгляда возненавидеть тебя, а мужчины не могут решить, попытаться с тобой соперничать или переспать.
Я кинула на нее хмурый взгляд.
– Извини, большую часть времени я провожу среди мужчин, на фоне которых я выгляжу как уродливая сводная сестра, так что нисколько не претендую на соревнование "кто краше", но по части крутости, большинство из них не сравнятся.
– Если ты "страшная сводная сестра", тогда твои парни должны быть еще симпатичнее, чем на фотках.
– Они довольно эффектны, – согласилась я.
– И даешь мужикам знать, что им не по силам конкурировать, – сказала она.
Я пожала плечами:
– В нашей работе нельзя позволить себе лелеять чье-либо эго. Они либо способны выполнить работу, либо нет.
У нее вырвался тихий смешок:
– О да, многие из твоих ненавистников рядом с тобой чувствую себя неуверенно. Не думаю, что кто-то может заслужить себе такую же репутацию, но меня ты убедила, Блейк. – Ее лицо прояснилось и она глянула на разложенные на столе бумаги. – Эта болезнь довольна ужасна. Я сочувствую по поводу шерифа Каллахана по многим причинам, но если он действительно твой будущий свекор, то мне жаль, что Мике пришлось вернуться домой по такому поводу.
– Лучшее, что я могу сделать для Мики и его отца, это найти вампира, который все это начал. Пока не стемнело, до того как допросить вампиров, нужно узнать что нам могут поведать жертвы. Я хочу выяснить, как близко друг к другу проживали эти пропавшие. Для точности понадобиться карта, но если я права, то недалеко должно находиться место, где наш Мастер вампиров прячет свое тело. Если пропавшие жили в одной области, как я и подозреваю, то пошлю полицию проверить, есть ли в этой области кто-то живой. Далеко в горах всегда живут люди, которые не часто спускаются в город. Некоторые из-за того, что они просто старомодные горняки и необщительны. Или там живут новые горняки с деньгами, у которых имеются вертолетные площадки на вершинах гор, так что на протяжении некоторого времени их никто не будет искать.
– Ты действительно считаешь, что на самом деле пропало больше народа?
– В какой-то мере я надеюсь, что это так, потому что в таком случае, у нас появится место, с которого можно начать поиски местонахождения тела Мастера.
– Ты говоришь "тело", как будто его самого там нет, – заметила Хетфилд.
– Вампир, который с такой легкостью способен владеть собственным созданием, обычно оставляет свое тело в безопасном месте, и просто использует другие тела как маску. Если эти тела оказываются повреждены, то он покидает их как тонущий корабль и находит другое судно, которое можно арендовать.
– Они так легко скачут между телами?
– Я знаю парочку тех, кто так может, и подозреваю, что здесь все идет по наихудшему сценарию.
– Если плохой вампир с такой легкостью меняет тела, то как мы его убьем?
Мы с Эдуардом ответили хором:
– Уничтожим первоначальное тело.
Она посмотрела на нас по очереди и почти засмеялась:
– Вы такое уже проделывали.
Мы с Эдуардом переглянулись, а потом я сказала:
– Ага. – А он:
– Да.
– О'кей, – ответила она, глядя на нас удивленными глазами, – пошла за картой.
Глава 57
Они нашли карту и горсть кнопок – красные для опознанных жертв, зеленые для пропавших людей, желтые для пропавших и умерших от естественных причин. Все это выявило некоторую закономерность, но не ту, на которую я надеялась. Сначала образовалось скопление в отдаленном месте в горах, следующее скопление расположилось в нескольких километрах от первого и менее изолировано, третье – вблизи небольшого городка в горах, а затем, минуя его, направилось прямиком к Боулдеру.
Полной неожиданность для нас стало присоединение Трэверса к нам на этой планерке. Я знала, что Истина высосал гниль, но, полагала, такой укус окажется похлеще обычного вампирского. Он был весь перевязан, торчал только воротник от рубашки. Передвигался Трэверс с особой осторожностью, прислоняясь к одному из столов, и морщился, пытаясь пристроить свою почти двухметровую тушу. Все сказали, как рады его видеть, но не ожидали. Я тоже поприветствовала Трэверса и выразила свою радость по поводу его присутствия. Он слегка кивнул мне, но лицо его осталось спокойным. На сегодняшний день, я и мои люди уже дважды спасали его зад. Что-то мне подсказывало, что по этому поводу он будет чудить. Эх.
– Как мы этого не увидели? – недоумевал детектив Фостер. Он был самым старшим из детективов, прическа и очки делали его больше похожим на учителя математики в старших классах, чем на копа. Ровно до тех пор, пока вы не примечаете ширину его плеч и мускулы на предплечьях.
– Не увидели, потому что тут нечего видеть, – высказался Трэверс своим сильным, глубоким голосом, таким же грубым, каким поливал меня грязью в горах. – Тут каждый турист и путешественник, что пропали за три месяца. Это не жертвы вампира.
– И часто у вас, ребята, пропадает столько туристов за три месяца? – спросила я.
На секунду возникла пауза, а потом Фостер сказал:
– Нет, поэтому и удивился как мы этого не заметили? Даже если это и не вампиры или другие сверхъестественные создания, все равно слишком много пропавших людей. Кто-то должен был забить тревогу.
Капитан Джонас встал перед картой:
– Впервые все эти случаи собраны воедино. По частям все казалось лишь немного увеличенным числом пропавших и несчастных случаев, но не так, чтобы слишком.
– При работе маршала мы сталкиваемся с аналогичными проблемами. Различные правоохранительных органы заведуют различными областями, а значит им нет нужды делиться информацией, пока не припрет. Черт, по крайней мере две из этих областей находятся под контролем разных лесничеств. Некоторых из людей до сих пор можно отнести к простым беглецам; старикашка, что заблудился и был найден мертвым предположительно из-за падения. Люди то и дело мрут из-за несчастных случаев, особенно если они в дикой местности, без опыта, и не представляют как быстро может опуститься температура и поменяться погода.
– Откуда такие познания о горах? Ты же из Сент-Луиса, а он, сколько там, всего в нескольких десятках метров над уровнем моря? – поинтересовался Трэверс.
– Я выполняла ордера по всей стране. Однажды в горах на нас так быстро налетела метель, что нам просто повезло найти укрытие, так что я изучила погодные условия и правила выживания на подобной местности, потому что ты прав, я жительница равнин, и один раз меня это чуть не угробило. И я приложила усилия, чтобы во второй раз со мной такого не приключилось.
– Ну разве ты не маленький бойскаут, – съязвил он.
– У тебя какие-то проблемы с Блейк? – спросила Хетфилд.
Он будто бы удивился:
– А с каких пор ты стала ее самой большой фанаткой? Я слышал, что ты называла ее любительницей мохнатых и гробовой подстилкой.
Хетфилд смутилась:
– Тогда я не знала маршала Блейк, а когда узнала, то перешла на ее сторону, офицер Трэверс. С тех пор, как за прошлую ночь погибло пять человек по причине моего недостатка ее опыта с немертвыми.
– Те вампиры выглядели мертвыми, они и были мертвы. Никто не мог знать, что эти вампиры окажутся недостаточно мертвы, – возразил Трэверс.
– Блейк знала. И Форрестер знал.
– Чушь собачья.
– Трэверс, какие, черт возьми, у тебя проблемы? Каждый, кто был с ней в тех горах, отзываются о ней не иначе, как положительно. Я слышал, что один из ее вампиров даже спас тебе жизнь, – начал злиться капитан Джонас.
– Ага, один из ее вампирских любовников поставил меня на ноги, – едко заметил он.
– Трэверс, завали ебло. Если Блейк придется защищать свою честь ото всех наших людей, то я собираюсь напроситься в передовой отряд, – предупредил Джонас.
– Я слышал про Рикмана. Он хороший боец, а ей просто повезло с выстрелом, – бросил Трэверс.
Эдуард рассмеялся.
Трэверс уставился на него:
– Проблемы, Форрестер?
– Анита не полагается на везение при стрельбе.
– А я говорю, что ей повезло, – напирал Трэверс, отталкиваясь от стола и морщась, но тут же выпрямился, возвышаясь надо всеми в комнате, и, следовательно, над Эдуардом тоже.
– Аните не нужна удача, чтобы выиграть сражение, – сказал Эдуард.
– Ты там был, а?
– Нет.
– Тогда откуда, черт подери, ты знаешь, что произошло? Ты хотя бы встречался с Рикманом?
– Мне это и не нужно, – сказал Эдуард.
– В смысле?
– Анита выиграла не потому, что ей повезло. А потому что она чертовски хороша.
– Что ж, полагаю, ты точно знаешь как она хороша, – процедил Трэверс.
Эдуард оттолкнулся от стола, на который опирался.
Трэверс двинулся к нему медленно, скованно, но все же двинулся. С улыбкой. Я знала такой тип улыбки. Она означала, что он искал драки, но наезд был не на меня; он хотел нарваться на моего «парня».
– Довольно, Трэверс. Иди домой, – приказал Джонас.
– У вас каждый человек на счету, – воспротивился он.
– Мне нужен каждый мужчина или женщина, которые хотят работать в команде и выполнять свою чертову работу. Я знаю, что Рикман вроде как один из твоих лучших приятелей, но теперь, когда Блейк надрала его бестолковую задницу, тебе точно не нужно занимать его место и на нее нарываться.
– Я не нарываюсь на Блейк.
– Тогда перестань затевать драку с ней и Форрестером. Еще одно неуместное замечание и я отправлю тебя домой, написав на тебя официальный рапорт.
– Какой еще рапорт?
– О сексуальном домогательстве, для начала, – сказал Джонас.
– Я никого сексуально не домогаюсь.
– Может у меня память получше твоей, Трэверс, так что позволю себе тебя процитировать: «Что ж, полагаю, ты точно знаешь как она хороша». Это было сексуальное замечание, нацеленное на двух маршалов, которые приехали к нам с визитом.
– Я не обращался к Блейк, так как я мог ее таким образом домогаться?
– Ты что, проспал последний семинар о сексуальных домогательствах? Комментарии, сделанные в присутствии офицера женского пола, могут также рассматриваться как домогательства.
Странно, но меня как будто задело, что Трэверс теперь озлобился на меня еще больше, чем тогда в горах, когда я спасла его задницу. Интересно, ему так не понравилось, что его спасла женщина и кучка противоестественных существ? Если так, то это еще больше вывело меня из себя.
– Если бы один из ее вампиров не высосал из тебя эту гниющую заразу, ты бы умирал в точности как шериф, – вступилась за меня Хетфилд.
– Я не просил ее о помощи, – скривился он.
– Неблагодарный ублюдок, – прошипела я.
Он зыркнул на меня злыми глазами:
– Нарываешься, Блейк?
– Если ты в сексуальном плане, то нет, спасибо. – Он вспыхнул и его лицо залила краска. – А если о драке, то я лучше подожду, пока ты поправишься. Будет нечестно бить тебя, раненного.
Его лицо потемнело еще больше и он двинулся на меня, а значит и на Эдуарда тоже, потому что мы рядом стояли.
– Даже не подходи сюда, Трэверс, – предупредил Эдуард. – Потому что мне плевать, что ты ранен.
– Думаешь, сможешь меня сделать?
– Я знаю, что смогу, – ответил он с улыбкой, которая на языке парней значила, что драки не ищет, но в тоже время поощряет ее.
Трэверс продолжал наступать. Капитан Джонас перехватил его. Рядом с ним капитал выглядел маленьким, но держался очень уверенно.
– Иди домой, Трэверс. Я вынужден рекомендовать тебе получить кое-какие консультации, потому что последние события, определенно, тебя травмировали.
– Я не настолько сильно ранен, и могу помочь в поисках этого ублюдка.
– Я не сказал, что ты был ранен, я сказал, что ты был травмирован. А теперь ступай домой, пока я еще в силах применить к тебе презумпцию невиновности. Если прикоснешься к Форрестеру или Блейк, я отстраню тебя без выплаты компенсации, так что – живо домой!
Он повернулся к выходу, но не смог устоять от комментария и обернувшись через плечо, сказал:
– Я ничего твоему вампиру не должен, Блейк.
– Истина спасал тебя не для того, чтобы ты был ему что-то должен. Он спас тебя потому, что это было правильным поступком, а он чтит кодекс воина.
– Какой он воин. Он просто чертов кровосос!
– Ты предпочел бы сгнить заживо в больнице, как шериф Каллахан? – Я не кричала, но с каждым словом голос у меня становился все громче.
– Почему твой вампир не спас его?
– Потому что болезнь распространилась по всему телу, и просто неоткуда отсосать эту дрянь. – Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Я не стану плакать перед этим ублюдком. – Слишком поздно спасать отца Мики, но мы могли спасти тебя, ты, ебучий, неблагодарный, женоненавистник, предвзятый расист и незаслуживающий этой помощи говнюк.
Лицо Трэверса как будто онемело, а потом стало выглядеть потерянным – только такое слово я могла ему применить. Этого выражения было достаточно; что-то в том сражении в горах, в том, что он был ранен, спасен Истиной, очень сильно на него повлияло, и не в хорошем смысле. Он просто молча развернулся и вышел.
– Что это за хрень только что была? – вопросил Джонас, ни к кому особо не обращаясь.
Так как вопрос был риторическим, на него никто не ответил. Хотя эта тишина слегка давила на нервы.
Ее нарушил заместитель Эл, стоящий позади всех:
– Простите, что опоздал, но что б тебя, Анита, ругаешься ты, одно загляденье.
От его комментария народ немного повеселел, самую малость. Я улыбалась, пока Эл проходил в центр комнаты. Он улыбнулся в ответ, и по выражению его лица стало понятно, что он слышал большую часть произошедшего и старался смягчить ситуацию. Трэверс может и неблагодарный ублюдок, но ведь есть еще и такие люди как Эл, Хетфилд, и Джонас. В большинстве городов у меня больше друзей, чем врагов. Я просто не понимаю, почему некоторые люди продолжают на меня обижаться; не понимаю, и никогда не пойму. Я не склонна ненавидеть людей за то, чего они изменить неподвластны, например, как они выглядят, или психически одарены, или что-то еще. Я была раздражительной и убивала людей почти везде, где была, но я не ненавидела их. Для тех, кого я казнила, навряд ли это что-то играло, но постойте, иногда приходится брать то, что имеешь.
