Текст книги "Мертвый лед (ЛП)"
Автор книги: Лорел Кей Гамильтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 37 страниц)
– Прекрати, – твердо велела я.
– Вы же не возражаете, Айрин? – каждое слово Жан-Клода было наполнено силой.
С огромными глазами и безвольным лицом она кивнула.
– Вы хотели этого, когда наблюдали за мной на сцене, не так ли?
– Задолго до этого, милорд. Как кто-то, видя пламя вашей красоты, может устоять пред желанием погреться о него?
– Я холодный, Айрин, не горячий. Во мне нет ни пламени, ни света, лишь могильный холод и темнота.
– Она ваше тепло, милорд. И оборотни, они и правда очень горячи, – нетерпеливо ответила женщина, и стоило ей сказать «тепло», как я ощутила повышение температуры и жар.
– Ты чувствуешь это, ma petite?
– Угу, – я слезла с колен Жан-Клода и встала рядом, все еще держа его за руку. – Завязывай с этими ментальными трюками, Айрин, это здесь не пройдет.
Следующие слова женщины принадлежали вовсе не ей, интонации казались чужими, словно кто-то захватил ее тело.
– Вы пытались подчинить моего слугу. Я всего лишь показываю, что мы не так уж беспомощны перед вами.
То, как Айрин держалась – руки по бокам, ноги врозь, плечи расправлены – указывало на то, что ее мастер мужчина.
– Приношу свои извинения, Мельхиор, но ее желание быть соблазненной так сильно, что я не устоял.
Я всегда произносила это имя как «Мел-кор». Из уст Айрин оно звучало как «Миль-хи-о». Произношение Жан-Клода было ближе к ее, чем мое сухое, американское изложение.
– Хороший король проявляет сдержанность.
– Хороший мастер не оставляет своего слугу изнывать от желания.
– У меня нет ваших наклонностей, милорд. Моя страсть – искусство, а не плоть.
– К несчастью для вашего слуги, – заметил Жан-Клод.
– Возможно, но было бы еще большим несчастьем, если бы ее жажда искусства уступила жажде телесных удовольствий.
– Не нужно выбирать, – ответила я. – Нужно найти золотую середину.
– Айрин вольна завести любовника, если это не будет мешать нашей работе.
– А что бы вы сделали, если бы ее любовник все-таки помешал вашей работе? – спросила я, наблюдая как лицо женщины становится задумчивым. Незнакомец погладил ее рукой бороду, которой у нее отродясь не было.
– Я ничему не позволю мешать нашему искусству.
– Вы убьете его, даже если она влюбится в него?
Взгляд Айрин обратился к Жан-Клоду.
– Вы и правда позволяете своему слуге так необдуманно говорить, милорд. Для нас, древних, это загадка.
–Не смотри на него, когда я говорю с тобой, Мельхиор.
Я бы отпустила руку Жан-Клода, если бы он не сжал свою ладонь на моей. Я не сопротивлялась. Я больше ничем не подорву его авторитет перед этим старым вампиром, который уставился на нас глазами Айрин.
– Вот почему мы не женимся на своих слугах, Жан-Клод. Они перестают знать свое место.
– Заносчивый сукин сын!
– Она выражается как портовый грузчик, – сказал он, по-мужски скрестив на груди тощие руки женщины. Может он и управлял ее телом, но не мог двигаться как она: женщина бы скрестила руки под грудью, в отличие от него. Интересненько. Он управляет телом, но как много он может чувствовать?
– Оскорбление моей невесты было и правда заносчивым. Хотя мне нечего сказать о вашей матери.
Я посмотрела на Жан-Клода, чтобы понять, шутит ли он, но его лицо было абсолютно бесстрастно, как у прекрасной статуи. Если он так сильно замкнулся в себе, значит дела обстоят серьезнее, чем я думала. Я очень не любила иметь дело со старыми вампирами: они все были высокомерны, многие из них просто... другие, словно прожив столько веков они стали еще более другими. Дело только во времени или в древних культурах, более чуждых, чем могла понять история?
– Примите мои глубочайшие извинения, милорд, если я косвенно оскорбил вас, – сказал Мельхиор, поклонившись. Было очевидно, что он привык к более высокому и мускулистому телу. Он был похож на плохого кукольника. Однажды я видела, как Странник, бывший член Совета, перенимал чужие тела, но он гораздо лучше управлял ими, казался естественным. А Мельхиор словно не хотел двигаться в теле женщины, как будто не был уверен в обстановке вокруг или не чувствовал ног.
Я сжала ладонь Жан-Клода, а затем медленно отпустила ее и задумалась: помогают ли нам эти касания справиться с ментальными играми других вампиров? Я все еще чувствовала клубящуюся силу Айрин, но для меня это было просто ощущением чужой силы и ничего больше.
– Есть и другие ювелиры. Жан-Клод. Я не хочу носить кольцо, сделанное кем-то, кто меня и за личность не считает, – я медленно направилась к женщине.
– Как пожелаешь, ma petite, – ответил Жан-Клод и обвел рукой стол со сверкающими на бархатных подставках украшениями. – Можешь упаковать и забрать их, Мельхиор.
Я подошла к ювелиру очень близко, но он даже не посмотрел на меня. Все его внимание было приковано к Жан-Клоду, и он явно был удивлен.
– Но мы уже близки к завершению дизайна колец, мой король.
– Мы начнем заново с другим ювелиром. Он, конечно, может и не быть так искусен, как вы с Айрин, но, уверен, он сможет помочь нам создать нечто прекрасное. Хотя найти ювелира среди живых настолько талантливого, чтобы создать корону и диадему, будет непросто. Люди почти утратили этот талант, вы так не считаете, Мельхиор?
Лицо Айрин исказилось болью, она прижала руку к груди.
– Корону и диадему... Вы впервые говорите о них.
– Мы обсуждали, что что-то должно придерживать фату Аниты. Я знаком с вашими старыми работами, Мельхиор. Вы бы мастерски выполнили наш заказ, но мы будем работать с кем-то другим. Может быть, Карло заинтересует возможность изготовить корону для первого за тысячелетия короля вампиров.
– Вот прохиндей! Нет, милорд, мой король, Жан-Клод, прошу вас! Не обращайтесь к Карло! У него нет вкуса, чувства металла.
– Вы мастер по металлу, Мельхиор, это правда, но, как и было сказано, у Карло лучше вкус к драгоценным камням. А я ставлю больше на них, чем на металл, так что, возможно, это даже к лучшему.
–Не дразните меня, милорд.
Прямо сейчас я стояла совсем рядом с Айрин. Ноги женщины были согнуты под странным углом. Вампир игнорировал меня, словно я не стояла рядом с телом его слуги. Он сбросил меня со счетов. Не знаю, в чем причина: потому что я человек или женщина, или и то, и другое. Я зашла за спину ювелира и сбила ее с ног. Она упала так внезапно, что не будь я человеком-слугой, не успела бы поймать ее. Держа ее в своих руках, я заглянула ей в глаза и наконец увидела, что они больше не
были такими же черными, как ее волосы, теперь это был темный, глубокий карий цвет. Я улыбнулась этим пораженным карим глазам.
– Вы не чувствуете ее ног. Если бы не я, она бы поранилась.
– Что творит ваш слуга? – он вновь смотрел на Жан-Клода, а не на меня, хотя мое лицо было на расстоянии нескольких сантиметров от его.
– Раз вы недостаточно хорошо чувствуете тело своего человека-слуги, интересно, как прочна ваша с ней связь? Интересно, насколько тяжело будет предоставить Айрин выбор? – прошептала я у ее щеки, их щеки.
Не знаю, что привлекло его внимание: мое дыхание или шепот, но так или иначе он повернулся и посмотрел на меня.
– О чем ты болтаешь, женщина?
Я подарила ему одну из моих не самых приятных улыбок, с такой же улыбкой я могу совершать ужаснейшие вещи. Я не специально, но люди всегда почему-то начинали нервничать.
– Посмотрите мне в глаза, Мельхиор.
– Это вампирский трюк, – усмехнулся он.
Я отпустила свою некромантию, словно разжала наконец кулак, и от хлынувшей из меня силы кожа покрылась мурашками. Айрин тоже это ощутила.
– Что это? – он вновь посмотрел на Жан-Клода. – Эго вы, милорд?
Жан-Клод качнул головой и улыбнулся.
Карие глаза вновь посмотрели на меня. Я все еще держала на руках тело Айрин, словно она совсем ничего не весила. В ней было не больше сорока пяти килограмм. Она была такой хрупкой, одна кожа да кости, и я снова задумалась над тем, что должно быть при жизни ей часто приходилось голодать. Это накладывает свой отпечаток. Эта мысль не принадлежала мне, и не мои воспоминания последовали за ней. Жан-Клод родился в бедной семье, и это он вспоминал, каково ложиться спать голодным под крики истощенной сестры.
– Это вы, милорд. Я вижу ваши глаза на ее лице. – с удовлетворением заметил Мельхиор.
Я закрыла глаза и призвала свою силу, вытесняя воспоминания Жан-Клода. И когда, наконец, открыла их, Айрин ужаснулась увиденному.
– Ваши глаза... Они словно коньячные бриллианты на солнце. Такие яркие...
Я знала, как сейчас выгляжу, словно я сама вампир. Такое и раньше происходило. Случайно. А теперь я могу делать это намерено, когда захочу.
– Оставьте Айрин, Мельхиор. Позвольте ей ответить на мой вопрос.
– Что за вопрос? – его голос по-прежнему звучал высокомерно, не смотря на страх в его глазах.
– Я спрошу ее, хочет ли она освободиться от вас. Найти возлюбленного и не бояться, что вы убьете его, если он помешает работе. Получить шанс на жизнь вне ваших мастерских.
– Она мой человек-слуга. Только смерть может освободить нас друг от друга.
– Айрин уже встречалась с нашим Черным Нефритом, мастер которой еще жив, но тигр его зова отвечает мне, – прошептала я с такого близкого расстояния, словно хотела поцеловать.
Женщина тяжело сглотнула, и я видела, как трепещет на ее шее пульс, словно пойманная в ловушку птица. Один из них меня боится.
– Только Мать Всей Тьмы могла разорвать такую связь, – не слишком уверенно сказала она.
– А кто убил ее, Мельхиор?
– Жан-Клод.
Моя улыбка стала шире, но была все такой же неприятной. Я выпрямилась и притянула Айрин ближе, чтобы не наклоняться к ней.
– И что же за оружие он использовал, чтобы уничтожить саму ночь?
Он уставился на меня, и его карие глаза затопил страх.
– Вас, – прошептал он.
– Если Айрин захочет освободиться от вас, мы исполним ее желание.
– Это невозможно.
– Я против рабства. Это так в духе тысяча восьмисотого. Если я решу, что Айрин для вас просто раб, значит признаю вас нарушителем закона, Мельхиор.
– Какого еще закона? – спросил он, пытаясь отстранить меня тощими женскими руками. Даже сейчас он словно очень неуверенно себя чувствовал в ее теле. Когда мы с Жан-Клодом проделывали этот трюк, мы разделяли каждое ощущение, правда никогда не выступали в роли кукольника и марионетки, может, в этом и разница. Мы делили между собой эмоции и физические ощущения, но не захватывали тела.
– С 1865 года рабство в США стало незаконным, – ответила я.
– Это людской закон, не вампирский.
– Но теперь мы подчиняемся ему, Мельхиор, – возразил Жан-Клод.
Вампир неуклюже оттолкнул меня руками Айрин.
–Новые законы гласят не это. Один из наших строжайших табу: не лезь к человеку-слуге другого мастера.
– Я никогда прежде не думал о слугах как о рабах, но это одна из способностей Аниты: смотреть на вещи с точки зрения представителя закона. Если она говорит, что вы относитесь к Айрин как к рабыне, и это незаконно, уверен, на то есть основания.
– Вы не посмеете, – сказал он, пытаясь оттолкнуть меня, точь-в-точь как барышни в фильмах ужасов, которым сказали сопротивляться, но не слишком.
– Вы любите Айрин? – спросил Жан-Клод.
– Что?
– Вы слышали его. Вы ее любите?
– Я... Я люблю ее искусство. Люблю ее творения.
– Вы любите ее? – в унисон спросили мы с Жан-Клодом.
Его карие глаза вновь вгляделись в мои, что стали гореть еще ярче. Лицо женщины вдруг расслабилось.
– Я люблю видеть ее искрящиеся глаза, когда она смотрит на драгоценные камни и металлы и начинает творить в уме. Люблю, когда она напоказ или наоборот тайком заканчивает мою гравировку. Люблю то, как она дополняет мое видение. Ей все еще нравится наблюдать за моей работой, помогая.
– Вы любите ее, – мягко сказал я.
Он выглядел озадачено, а затем медленно, словно против воли произнес:
– Думаю... Думаю, да. Не знаю, что бы я делал без нее. Я бы столько потерял без ее ловких пальчиков и ясных глаз, без ее приветственной улыбки каждую ночь и без прощальной на рассвете. Я и не представлял, как сильно она важна для меня.
– Вы любите Айрин, – сказал Жан-Клод.
Нa этот раз лицо Айрин не обратилось к нему, она по-прежнему удерживала мой взгляд.
– Я люблю ее?
– Да, – ответила я. – Любите.
– Я люблю Айрин, – заключил он.
– Вы любите Айрин.
– Я люблю Айрин, – повторил он.
– Отпустите ее, ma petite.
Я поставила женщину на ноги, но все еще придерживала руками. Она посмотрела на Жан-Клода.
– Вы заворожили меня. Жан-Клод
– Non, mon ami, мы всего лишь показали вам правду.
– Хотите сказать, я и раньше любил Айрин?
– Подозреваю, что именно из любви к ней вы сделали ее своим человеком-слугой, mon ami.
Вампир встряхнул головой Айрин, словно пытаясь избавиться от назойливого жужжания.
– Сомневаюсь, что это так.
– Мы ощутили ее жажду. Заглянули в ваше сердце, Мельхиор, и нашли там ответное желание.
– Я не желаю влюбляться в нее.
– Вы уже это сделали.
– Я не уверен... То есть... – он обернулся лицом Айрин и смущенно посмотрел на меня.
– Вы любите Айрин. Не медлите, чтобы признаться ей в этом.
Он нахмурился.
– Я... признаюсь.
– Некоторые из самых восхитительных произведений искусства были созданы благодаря любви. Мельхиор. Уверен, вы с Айрин сможете вплести любовь в свои творения, – сказал Жан-Клод.
– Да, – ответил он. – Да. мы создадим кольца и корону, достойные нашей королевы.
Я бы поспорила с частью про королеву, но мы победили, так что лучше помалкивать.
– Позвольте Айрин присутствовать, Мельхиор, и мы обсудим ваши работы, – сказал Жан-Клод.
– Нет, нет. Прежде я не понимал любовь, и мои работы слишком холодны. В них нужно вдохнуть больше тепла, больше... любви.
– Как посчитаете, Мельхиор.
– Мой король, – он поклонился Жан-Клоду, а затем повернулся ко мне. – Моя королева.
Никогда раньше он не обращался ко мне так, и уж тем более не кланялся.
– Ступайте, позвольте Айрин вернуться, – велел Жан-Клод.
– Как пожелаете, мой король.
И в следующее мгновенье перед нами стояла Айрин. Так странно, это было то же самое тело, но мы просто знали, что она вернулась. Выражение ее лица, язык тела – все это принадлежало Айрин.
Она улыбнулась нам.
– Так на чем мы остановились?
Мы е Жан-Клодом изучили ее лицо и переглянулись.
– Вы помните что-нибудь из последних минут, Айрин? – спросила я, вскинув бровь.
Она улыбнулась нам и пожала плечами, вопросительно приподняв брови.
– Полагаю, здесь был мой мастер. Я его сосуд, который он может заполнить, когда пожелает.
– Но вас это не беспокоит? – спросила я.
– Он позволил мне жить многие века за пределами моих смертных возможностей и так многому научил о драгоценных камнях и металлах, что я и мечтать не могла. Он не просто мой мастер, он мой наставник. Мы путешествовали по миру и векам в поисках произведений искусства и прекрасного, добывали материалы для наших творений из самой земли, а порой и из плохих людей.
– Звучит увлекательно, – заметил Жан-Клод.
– Так и есть, милорд, – счастливо подтвердила она, кивнув.
– А если бы он любил вас так же, как и ваши работы, разве это не было бы еще восхитительней?
Айрин опустила взгляд и покраснела.
– О, милорд, вы меня дразните.
– Думаю, вы не осознаете, как важны для своего мастера, Айрин.
Она покачала головой.
– Может сказать ей? – спросила я.
– Сказать мне о чем? – она подняла на нас взгляд.
– Вашему мастеру есть что обсудить с вами, – сказал Жан-Клод.
– Но мне казалось, мы уже определились с дизайном.
– Он сказал, что у него появились новые идеи, – ответила я.
– Что-то о желании вдохнуть в кольца любовь или вроде того, – сказал Жан-Клод, неопределенно взмахнув рукой. Веками скрывая свою силу от других вампиров, он научился выглядеть безобидным и пустым. Просто соблазнительный красавчик, ничего особенного, проходите дальше.
– Что ж, моему мастеру виднее, он величайший ювелир, – она счастливо улыбнулась и принялась упаковывать украшения. Айрин не усомнилась ни в наших словах, ни в том, что ее мастер может использовать ее как марионетку и изменить все их планы. Видимо, такое случалось и раньше, ведь Мельхиор был «художником» на протяжении нескольких тысяч лет. Это дарит вам определенный авторитет. Интересно, как Айрин отнесется к новому источнику его вдохновения.
Мы дождались, пока она соберет все драгоценности. А затем наши охранники проводили и передали ее телохранителям, чтобы те присмотрели за ней, когда Айрин вынесет такие сокровища из Цирка. Будет отстойно, если на нее нападут и ограбят по пути к мастеру. Особенно теперь, когда он понял, что влюблен в нее.
Когда мы остались наедине, я повернулась к Жан-Клоду.
– Он действительно с самого начала влюблен в нее?
– Полагаю.
– Но не знаешь точно.
– Не знаю.
– Ты заставил его влюбиться в нее?
Он сделал этот галльский жест: почти пожал плечами, но не совсем.
– Мы всего лишь приподняли завесу и позволили ему увидеть ярчайший драгоценный камень в его коллекции.
– Ты об Айрин.
– Oui.
– И мы оба устали от того, что люди пренебрегают мной, потому что я твой человек-слуга.
– И это тоже, – сказал он.
– Ты всерьез собираешься заставить меня надеть тиару на свадьбу?
На его лице появилась та самая улыбка падшего ангела, что пытается продать тебе кубик льда в аду.
– Ну, ma petite, было бы не честно с нашей стороны заставить его открыться достаточно, чтобы влюбиться, а затем оскорбить его творения.
Я уставилась в потолок, сделала глубокий вдох-выдох и сказала:
– Черт, ты ничего не говорил мне о коронах.
– Ты будешь прекрасна, ma petite.
Я прищурилась.
– Если я ее надену, то и ты тоже.
Он вновь по-галльски повел плечами.
– Так и быть.
Я нахмурилась, а затем попыталась сдержать улыбку от пришедшей мысли, но в итоге сдалась.
– Отчего мне кажется, что корона была твоей целью многие столетия?
Он улыбнулся, блеснув изящными клыками.
– По моему опыту, если ты должен нести бремя лидера, то почему бы не украсить его
драгоценностями.
Я рассмеялась, подходя к нему.
– Ты же знаешь, что я люблю тебя?
– Знаю.
– И мы правда собираемся сказать «да» и произнести клятвы?
– Сядь ко мне на колени, и мы обсудим это.
– Если я окажусь на твоих коленях без свидетелей, будет не до этого, – улыбнулась я.
– Эта встреча оказалась на удивление короткой, так что в наших расписаниях появилось окно. Какая разница, как мы проведем это время? – спросил он, протянув мне руку.
– Хм... Дай-ка подумать, – ответила я, подходя ближе.
Он притянул меня на колени, и я обвила его руками, будто для этого они и были созданы.
– Je t 'aime, ma petite.
– И я люблю тебя, Жан-Клод, – ответила я, прежде чем поцеловать его.
Глава 7
Нам нравилось раздевать друг друга, но не полностью. Мы избавились от пиджаков, затем сняли мой ремень, чтобы аккуратно убрать оружие в ящик стола. Его нельзя было просто бросить на пол. Уже бывали случаи, когда я с трудом могла откопать пистолет в куче одежды, а ведь он был жизненно необходим. С тех пор оружие осторожно снимается и кладется на место. Рубашки были сброшены на пол к пиджакам. У нас был всего час, а затем мне нужно отправляться на кладбище поднимать мертвых, а Жан-Клоду в «Запретный плод» объявлять номера. На нем были одни из тех кожаных штанов со множеством ремешков, е которыми нужно повозиться, чтобы раздеть его. Но есть потрясающая одежда, которую непросто снять, а есть та, которая только выглядит сложно, а в нужный момент на сиене снимается одним простым движением. Я ловко отстегнула переднюю часть его штанов и хотела скользнуть в них рукой, но Жан-Клод остановил меня и покачал головой.
– Что не так? – спросила я.
– Я не кормился сегодня, ma petite.
– Я знаю.
Он улыбнулся.
– Я знаю о твоей страсти ласкать мужчину ртом, пока он расслаблен. И с удовольствием остался бы для тебя таким, пока ты не позволила бы выпить крови, но этой ночью я не слишком терпелив. У нас слишком мало времени для долгой прелюдии.
Я вздохнула и посмотрела на наши сцепленные руки.
– Ладно, но мне все равно нужна хоть какая-то предварительная ласка. Я не в настроении для быстрого секса.
– Я даже не думал об этом, – сказал он и поднял мои руки так, чтобы я не пыталась больше скользнуть в его брюки. Он нежно коснулся губами моих ладоней, а затем поцеловал меня. Его губы окрасились алым от моей помады, и этот цвет потрясающе смотрелся на нем.
Жан-Клод скользнул кончиками пальцев по краю моего синего атласного лифчика.
– Новый цвет, ma petite. Мне нравится.
– Под цвет рубашки, – ответила я и не солгала. По еще я отлично знала, как привлекательно выглядит моя грудь с этим пуш-ап эффектом. Ощущение скользящих под край белья пальцев было волнующим, но не слишком. Пока.
– Это богатство заслуживает внимания, – произнес он, глядя на мою грудь.
– Кстати, лифчик сочетается с трусиками, – заметила я, наслаждаясь его загипнотизированным видом, пока он смотрел на мою грудь. Жан-Клод совсем недавно признался мне, что сходит с ума по женской груди. Это побудило меня покупать такое белье, которое раньше я могла бы и не выбрать и, вероятнее всего, упустила бы возможность увидеть это выражение его лица.
Жан-Клод посмотрел на меня, и на его губах заиграла улыбка. Правда из-за того, что он тщательно скрывал клыки, она получилась не такой счастливой, какой могла бы быть.
– Вот как, тогда я обязан их увидеть.
– Очень на эго надеюсь.
Он грациозно опустился на колени. Эго я просто встала бы на них, а он плавно танцующе двигался, будто на фоне звучала музыка. Жан-Клод скользнул ладонями по моим бедрам, поднимая юбку и медленно открывая взгляду нижнее белье так, словно работал на публику. Этой ночью он будет помогать в некоторых выступлениях, поэтому его разум уже настроился, придавая театральности каждому движению. Я не возражала. Жаль правда, что у этого шоу нет зрителей. Если бы я хоть отчасти была таким же эксгибиционистом, как Жан-Клод, то зарабатывала бы на сцене гораздо больше, чем на службе маршала США.
Он собрал мою юбку на талии, и синие трусики замерцали в офисном освещении. Жан-Клод взглянул на мою грудь, затем вновь опустил взгляд на ту часть моего тела, что теперь была гораздо ближе к его лицу.
– Идеально сочетаются, – его голос звучал чуть ниже и мягче обычного.
– Учусь у мастера, – ответила я и добавила, вскинув бровь и не сдержав сарказма: – Мой мастер.
– Некоторые считают твой отказ обращаться ко мне подобным образом моей слабостью.
Он наклонился, прижался щекой к моему бедру и посмотрел на меня вдоль линии моего тела глазами глубокого синего цвета.
– Мне стоит за это извиниться? – спросила я. Мой пульс уже участился, а ведь Жан-Клод едва прикоснулся ко мне.
– Нет, ma petite, мне не нужен раб. Мне нужен партнер, которым ты и стала для меня. Во всех смыслах.
Жан-Клод едва ощутимым касанием провел вдоль кромки моего белья, но я-то знала, как может перехватывать дыхание от прикосновений этих длинных одаренных пальцев. Его руки ласкали у самого края трусиков, так дразняще близко к более чувствительным местам. Затем скользнул ладонями по моим бедрам вперед, поддел синий атлас белья, нежно поцеловал мое тело через тонкую ткань и отстранился, медленно стягивая трусики.
Перед глазами пелена, дыхание и пульс ускорились, а ведь он еще почти ничего не сделал. Это лишь реакция на воспоминания о его действиях в прошлом. Хороший секс как депозит в банке: если вы регулярно вкладываете крупную сумму на счет, то и получаете большие проценты. За эти годы Жан-Клод заработал очень много процентов.
Он спустил трусики к моим лодыжкам, оставив их прямо над туфлями на высоком каблуке. Я бы попросила его снять их совсем, но он поцеловал мою обнаженную кожу чуть выше того места, что так отчаянно нуждалось в его прикосновении, и я потеряла дар речи и едва могла вздохнуть. Кожа в этом месте была совсем голой. В течении многих лет я отказывалась полностью удалять там волосы, пока мне не предложили просто попробовать. Если бы мне не понравилось, я бы отрастила их снова.
По так каждое прикосновение ощущалось острее, особенно при оральном сексе, словно вы можете вылизывать и посасывать тщательнее, когда нет никакой помехи между вашим ртом и обнаженным телом. К тому же, я тоже не в восторге, когда приходится выковыривать из зубов лобковые волосы.
Жан-Клод провел языком прямо над куда более интимным местечком. Он дразнил меня, скользя по краю, но не проникал глубоко, пока я не прошептала:
– Пожалуйста.
Жан-Клод поднял на меня взгляд своих полночно-синих глаз и отстранился лишь за тем, чтобы спросить:
– Пожалуйста что, ma petite?
Но его ласкающие пальцы заставляли меня желать поцелуя, а не подбирать слова. Я не могла думать, лишь чувствовать то, что он творил между моих ног. Я боролась за способность говорить, но как только открыла рог, он вошел в меня пальцами.
– Это не честно, – удалось выдохнуть мне.
– А я думаю, очень даже честно, – ответил он, улыбнувшись, и глаза его наполнились тем темным светом, связанным отнюдь не с вампирскими силами, а с тем, что он мужчина. Свободной рукой Жан-Клод так крепко прижал меня к столешнице, что я почти уселась на стол верхом. Он скользил во мне пальцами и прильнул ртом, лаская языком. Там, где он касался меня, нарастало восхитительное напряжение от удовольствия. Словно в молитве, я выдохнула его имя. Он ускорился, снова и снова поглаживая языком и терзая пальцами, и я. вдруг оказавшись на краю оргазма, вскрикнула, не успев даже подумать о том, что в офисе стоило бы быть потише.
Он продолжал ласкать меня ртом, продлевая оргазм, все быстрее скользя пальцами, задевая ту самую точку внутри, отчего меня накрыла новая волна удовольствия, когда еще не прошла первая. Я не могла даже вскрикнуть, потерявшись в своих ощущениях. Словно мое тело не могло решить, какой из оргазмов прочувствовать. Жан-Клод как будто все понял и отстранился, продолжая быстро и жестко двигать пальцами, пока я не закричала для него. Одной рукой он удерживал мое бедро, целуя его внутреннюю сторону, другой продолжал ласкать меня. Я взглянула вниз на его темные волосы, он
уткнулся в меня лицом. Я ощутила, как напряглась его рука на моем бедре, как на мгновенье сбилась с ритма вторая, ласкающая меня, за секунду до укуса. Спустя мгновенье он пронзил клыками мою к ежу, но ощущение стиснутых зубов, прильнувшего рта, посасывания было лишь частью удовольствия. Я уже не могла сказать точно, что именно подтолкнуло меня к краю: его пальцы или клыки. Затем он поднялся, опрокинул меня на стол и развел мои ноги шире. Трусики соскользнули на
пол, а он высвободил себя из кожаных штанов. Я всего на мгновенье увидела его, длинного, твердого и готового, прежде чем он вошел в меня.
– Так влажно, так тесно, так сладко, ma petite, – его голос звучал напряженно.
Я приподнялась, словно качала пресс, чтобы видеть, как Жан-Клод скользит во мне, но когда его ритм ускорился, мне пришлось откинуться на спину и позволить своему телу насладиться ощущением внутри. Мы встретились взглядами и утонули в глазах друг друга, пока он брал меня на этом столе, крепко удерживая за бедра на краю. Зарождалось глубокое удовольствие как предвкушение прикосновения к той части моего тела, до которой он на самом деле не может дотронуться. Такое ощущение, словно каждым сильным толчком он затрагивает что-то внутри меня, чего никто прежде не видел и не касался. Жан-Клод был способен отыскать все темные счастливые
местечки во мне.
Его глаза наполнились вампирским свечением, как если бы ночное небо осветилось собственным светом, вы бы поняли, что даже в самый поздний час оно все еще синее. Удовольствие все нарастало и нарастало с каждой секундой, с каждым толчком его тела, пока я не вскрикнула, заскользив руками по гладкой пустой столешнице.
Он сохранял ритм, подводя меня к краю не один раз, пока я не обмякла в полубреде от удовольствия. Только тогда он позволил себе отбросить контроль и ускориться, не стараясь задевать сладких местечек внутри. Полуприкрытыми глазами я наблюдала за ним: как он склонил голову, и волосы опустились земной завесой, как затем он навис надо мной с расслабленным от наслаждения лицом.
Я слышала его прерывистое дыхание и видела участившийся пульс на шее. Секс больше, чем что-либо еще, возвращал его к «жизни». Мне нравилось наблюдать, как реагирует его тело, словно он обычный человек, как на его бледной широкой груди проступает испарина. Правда с красноватым опенком моей крови, которую он выпил сегодня. Этой ночью он, скорее всего, не сможет надеть на работу белую рубашку. Мне наплевать, уверена, что и ему тоже.
Глава 8
Мы с Жан-Клодом привели себя в порядок в туалетной комнате, располагавшейся в задней части кабинета. Он пропустил меня вперед, потому что истинный джентльмен, а еще потому что у него это займет куда больше времени, а терпение не самая сильная черта моего характера. Компромисс был в том, что вышла я в нижнем белье, собираясь одеться уже в кабинете, чтобы он мог подольше поводиться в ванной. Прежде чем накинуть на себя хоть что-то, я проверила телефон, но ни сообщения, ни пропущенного звонка от Мэнни не было. К черту. Я снова набрала его номер. Мое первое ему сообщение было очень кратким: «Позвони мне». На этот раз нужно побольше деталей.
Сразу включилась голосовая почта, значит Мэнни сейчас трепался по телефону. Блин.
– Мэнни, это снова Анита. Мне очень нужно поговорить с тобой по делу. Нужен твой совет.
Я удержалась от упоминания о Доминго Сальвадор по двум причинам. Во-первых, стараюсь не распространяться о своих текущих расследованиях. Во-вторых, жена Мэнни Розита регулярно проверяет его телефон. Ей известно о том, что Мэнни и Доминга когда-то были любовниками. Она ни за что не простит ему связь с другой женщиной, даже если это было еще до их с Мэнни встречи. Мне никогда не попять такую ревность, но, если это в моих силах, я не хочу усложнять ему жизнь. Правда, если он не свяжется со мной в ближайшее время, мне придется назвать имя Сеньоры, оно точно вынудит его позвонить мне. Она была мертва, но, упоминая дьявола, вы всегда боитесь, что он может вас услышать. А Доминга вполне могла бы услышать нас в аду. Вот такая она чудовищно страшная.
Я села, уставившись на телефон и раздумывая, не написать ли Мэнни sms, но он вел себя, как и большинство людей за пятьдесят: у пего был смартфон, но пользовался он им как обычным мобильником. Мэнни никогда не отвечал на сообщения. Я даже не уверена, что он вообще их читал.
Телефон зазвонил, но по зазвучавшей «Lovefool» Cardigans я сразу поняла, что это не Мэнни, а Мика Каллахан.
– Привет, невысокий, темный и красивый, – ответила я, улыбнувшись.
– Привет, красотка, – судя по голосу, он тоже улыбался. – Слышал, встреча с ювелиром оказалась короткой.
– Ого, быстро же слухи распространяются.
– Я сказал Лисандро, что мне очень нужно поговорить с тобой и Жан-Клодом, как только у вас появится свободная минутка. Вот он и рассказал мне.
