Текст книги "Мертвый лед (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 37 страниц)

Я сделала глубокий вдох, медленно выдохнула и кивнула.

– Спасибо за напоминание, Саттон.

– Ты выстрелила тогда, когда я не смог. В следующий раз, когда ты скажешь, что кто-то уже мертв, я поверю тебе.

– Если мы избавимся от этого сукина сына, возможно, нам больше не придется спорить насчет зомби.

Про себя я подумала: "Разве что насчет моих зомби." По если дело будет касаться моих зомби, тогда я сама со всем разберусь. Очень надеюсь, что я больше никогда не подниму такого же "живого", как Уоррингтон. И больше никаких коров в качестве жертвоприношения.

Мы подошли к Монтегю и Хиллу, который стояли над плохим парнем в наручниках. Я не стала опускаться на колени в кровь, но ступила в своих тактических ботинках в лужу, чтобы быть уверенной, что Макс видит мое лицо. Он лежал на животе, корчась от боли, так что мог быть не слишком наблюдательным.

– Здравствуй, Макс, приятно встретиться лицом к лицу, не так ли?

Он взглянул на меня, и ненависть, отразившаяся на его лице... Если бы он был способен на мгновенную магию, то прямо сейчас со мной случилось бы что-то очень плохое. Но он не мог этого сделать, и я вдруг смутно начала припоминать, что внутри склепа повсюду мелом были нарисованы веве. Я была так сосредоточена на семье Мэнни, что не обращала внимания на детали.

– Анита Блейк, по крайней мере ты не лично стреляешь в меня.

Я улыбнулась шире.

– Первая пуля была моей, Макс.

– Ложь, меня снял снайпер.

– Снайпер не поверил, что Эстрелла зомби, поэтому они не могли выстрелить. Ты едва не убил дочь Мэнни, свою сводную сестру, но я тебя остановила.

– И все же сегодня он потерял сына.

– Томас на пути в госпиталь. С ним все будет хорошо.

Нет, прямо сейчас я не была в этом уверена, но я надеялась, и это огорчит Макса. А мне хотелось его огорчить.

– Но если ты имеешь в виду, что Мэнни этой ночью потеряет тебя, то я не возражаю.

– Они вызвали скорую, потому что ты промазала.

– Она не промазала, – возразил Саттон, возвышаясь над нами. Макс выгнул шею, чтобы взглянуть на него. Кажется, ему было неудобно и больно, хорошо. – Она ранила тебя в бок, прямо под рукой, пуля должна была попасть в твое сердце.

– Она промахнулась.

– Блейк не промахивается так же, как и я, – сказала Хадсон, подойдя к нам. – Он пытался выхватить пистолет и застрелить мальчишку, когда мы ворвались в склеп. Похоже, он не очень хорошо владеет рукой, иначе успел бы это сделать. Я дважды выстрелил ему в грудь, потому что не мог подвергнуть риску мальчика. Интересно, что если бы он получил пулю в голову?

– У вас нет ордера на исполнение, так что вы упустили свой шанс выстрелить мне в голову.

– О, Макс, тебе стоит знать, что, когда дело касается людей, злоупотребляющих магией с целью убийства, у меня есть еще возможность вынести им мозги. По если ты расскажешь, как освободить душу Эстреллы и отправить ее на покой, возможно, они не выпишут мне ордер на тебя. Судьям все же не по нраву выдавать исполнительные ордера на людей.

– Я хочу, чтобы она боялась. Хочу, чтобы она понимала, что с ней происходит.

– Она не верит, что она зомби, Макс. Она на самом деле не знает, что с ней происходит, так?

– Максимиллиано, – поправил он.

– Чего? – переспросил Хадсон.

– Меня зовут Максимиллиано.

У него не было никаких проблем с дыханием, хотя в груди и было три нулевых ранения.

– Ладно, Максимиллиано, я сыграю, – сказала я. – Как нам освободить ее душу?

– Вам никогда не найти то, что содержит ее душу, а даже если и удастся, вы не знаете, как ее освободить.

– Так расскажи нам.

– Нет.

– Мы можем просто сидеть здесь и наблюдать, как ты истекаешь кровью, – заметила я. На самом деле технически полиция не имеет на это права. Они могут в первую очередь помогать жертвам, а уж потом преступникам, но они обязаны при необходимости оказать им медицинскую помощь. Забавно, если бы первый выстрел убил бы плохого парня, все было бы кончено, но, если он всего лишь ранен, ты должен оставить попытки убить его и постараться спасти ему жизнь. Порой правила обычных копов меня сбивают с толку.

– Я все равно буду еще жив к приезду скорой. – сказал он.

Я склонилась чуть ближе к нему, стоя в его крови. Последний аниматор, который, как я видела, мог исцеляться как зомби или вампир, обладал заклинанием, помогающим ему.

– Что ты с собой сделал, Максимиллиано? Я найду где-нибудь на тебе гри-гри?

Гри-гри – талисман вуду или амулет для защиты владельца от зла или, на счастье.

Его глаза слегка расширились, плечи вздрогнули.

– Что такое гри-гри? – уточнил Хадсон.

– Эго должно быть что-то, что он носит, может быть, браслет или нарукавник. Он никогда не снимается, потому что, чтобы он работал, нужен постоянный контакт с кожей, все верно, Максимиллиано?

Теперь он просто смотрел на меня, и больше не был так собой доволен.

– Это заклинание, помогающее ему словить три пули в грудь и продолжать двигаться. Но в реанимации медикам придется срезать твою одежду и украшения, чтобы заняться ранами. Что произойдет, когда они срежут гри-гри. Макс?

– Максимиллиано. И ты не позволишь им разрезать его, потому что знаешь, что он поддерживает мою жизнь. Это то же самое, что выстрелить мне в голову, когда я уже в наручниках и больше не опасен.

Он был прав, к несчастью, но я пока не слышала сирен второй скорой, так что у нас есть время поиграть с ним. И если мы в этой игре будем достаточно хороши, возможно, он поможет нам остановить рыдающего позади нас зомби.

Я вытащила небольшое посеребренное лезвие из ножен на запястье.

– Что ты собираешься делать, Блейк? – спросил Хадсон.

– Обыскать его на магические предметы. Раз у него есть гри-гри, то может быть и что-то, что может навредить нам.

– Мы его обыскали, – сказал Хилл.

– Магию спрятать проще, чем ствол, – ответила я.

Я придвинулась к нему ближе, и Макс задергался, так что Хиллу и Монтегю пришлось встать на колени и держать его. В конце концов Саттон опустился ему на ноги, потому что Макс не жаждал, чтобы я приближалась к нему с ножом. То ли помимо гри-гри было что-то еще, то ли что-то с самим гри-гри, и он не хотел, чтобы я это увидела. В любом случае я собираюсь обыскать его на наличие опасных магических предметов и сделаю это очень тщательно.

– Держите крепче, мальчики, не хочу случайно его задеть.

Я начала с плеча его рубашки, разрезая по шву. Мне хотелось сперва избавиться от рукавов. Свои ножи я держала очень острыми, так что не так много времени ушло на то, чтобы разрезать шов, стянуть ткань и обнажить гладкую кожу его рук. Макс все время пытался дергаться, но его держали трое больших мужчин, которые знали, как нужно усмирять и держать кого-то. Его правая рука была чиста, ни одного украшения.

Я придвинулась на корточках к его левому боку, и он начал вырываться ещё яростнее. Парни сильнее налегли на него, впечатывая лицом в лужу его собственной крови. Сейчас он боялся. Но чего? Я не могла срезать с него гри-гри, ведь теперь мы все знали, что он поддерживает его жизнь, он был прав насчет этого. Могли пройти недели, а то и больше, судебных слушаний, прежде чем будет принято решение о том, чтобы снять с него гри-гри, к тому времени его тело исцелится настолько, что он. к сожалению, не погибнет. Ему это известно, так чего же он боится? Было ли на нем что-то еще, что мы не должны видеть?

Я стянула его левый рукав и увидела гри-гри на плече, сидевший так плотно, что передавил кожу.

– Эго гри-гри. Они не обязательно должны быть такими. Большинство используют маленькие мешочки на веревке, но что касается магии, которая будет поддерживать твою жизнь в случае ранения, тебе захочется, чтобы гри-гри был привязан к телу.

Я подняла нож и потянулась за небольшим фонариком, что лежал в одном из многочисленных карманов моих тактических брюк. В большинстве из них были дополнительные обоймы, но не во всех. Хадсон, сообразив, что мне нужно, склонился рядом со мной, посветив своим фонариком.

Амулет был сплетен из черных волос. Я взглянула на короткие волосы Макса. Их длины недостаточно, чтобы сделать гри-гри. А затем луч фонарика выхватил прядь светлых волос, и светло-каштановых, и другого оттенка того же цвета, и снова светлых. Я схватила Хадсона за запястье, направляя луч. Волосы, из которых был сплетен гри-гри, были того же цвета, что и у зомби, которых я видела на видео.

– Сукин сын, – выплюнула я.

– В чем дело, Блейк? – спросил Саттон.

– Пряди волос, оплетающие основу гри-гри, принадлежат зомби с видеозаписей. Тест ДНК поможет в этом убедится, но вот сама основа амулета состоит из волос Эстреллы, верно, долбанный сукин сын?

Сейчас он притих.

– Теперь ты не так разговорчив, Макс?

– Меня зовут Максимиллиано, – ответил он, и его голос звучал приглушенно, потому что Хилл впечатывал его лицом в траву и кровь.

– Да хоть Мать Тереза, мне плевать, ты за это сдохнешь.

– То, что я взял их волосы, еще не доказывает, что я кого-то убил.

– Волосы – не доказательство, но несколько экспертов по вуду в свидетелях и каждый последователь твоей веры скажет правду, Макс. Они не захотят ни коим образом быть причастным к этому долгу души лоа или кот еще ты там призвал, чтобы сотворить это чудовищное дерьмо.

– Скажи нам, что ты видишь, Блейк, – велел Хадсон.

– Он не сказал, что мы не найдем сосуд с душой Эстреллы. Он сказал, что мы никогда не найдем то, что содержит ее душу, а если нам это удастся, я не буду знать, как освободить ее.

– Какое это имеет значение? – спросил Хилл.

– Да, я не понимаю, – сказал Монтегю.

– Он и есть сосуд.

– Чего? – переспросил Монтегю.

– Он привязал душу Эстреллы к этому гри-гри и к себе.

– Это невозможно, – заговорил Максимиллиано. – Любой скажет вам, что это невозможно.

– Это так, но ты-то до этого додумался так или иначе, не так ли, злобный кусок дерьма?

– Тебе никогда не доказать этого и ни за что найти того, кто сможет объяснить, как это работает, присяжным или судье.

– Кого-нибудь мы найдем, – пообещал Хадсон.

– Это авторское заклинание, – сказала я. – Как и у его мамаши, у него по-настоящему творческий подход к вопросам зла.

Макс в ответ слабо улыбнулся. Хилл сильнее вдавил колено между его лопаток, жестче впечатывая его голову и шею в окровавленную траву.

– Хватит лыбиться! – велел Хадсон.

– Он прибегнул к магии душ, которая, предполагается, вообще не работает, чтобы захватить Эстреллу и использовать ее душу. Став зомби, она подарила ему способность выдерживать кое-какие ранения, только в отличии от нее он исцеляется.

– Хочешь сказать, она так и останется с этой дырой в боку? – спросил Саттон.

– Зомби не могут залечивать раны, так что если мы не освободим ее душу, то да.

Макс снова ухмыльнулся. Хилл налег на нею сильнее, удерживая, и наконец Макс издал болезненный звук, значит он все еще чувствует боль. Хорошо.

– Я не ожидал, что кто-то прострелит в ней дыру, – сказал он сквозь стиснутые зубы.

– Тогда не стоило использовать ее в качестве щита, – заметила я.

Я услышала вой сирен, скорая была уже близко.

– Тогда что мы можем сделать для нее? – спросил Хадсон.

– Надеяться, что с восходом солнца разум покинет ее и бояться она будет лишь ночью.

– Когда встанет солнце, ее душа никуда не исчезнет, – сказал Макс, и его голос все еще звучал приглушенно.

Все мужчины навалились на него, вжимая его в землю и ускоряя кровотечение, но это не убьет его. Пока мы или не снимем с него гри-гри, или не найдем способ уничтожить зомби Эстреллу, он не способен умереть. Почему по-настоящему злобные ублюдки так чертовски боятся смерти?

Трусы, такие трусы.

Прибыло две машины скорой помощи, и мы позволили медикам забрать и Макса, и Эстреллу, хотя узнав, что она зомби, они. кажется, были растеряны.

– Можем ли мы дать зомби седативное? Можем ли мы успокоить ее? – спросил у меня один из фельдшеров.

– Я не знаю.

А затем осознала, как сглупила, настолько зациклившись на том ужасе, что может сотворить дар работы с мертвыми, совсем забыв о том, как полезен он может быть. Я подошла к зомби, которая была привязана к каталке, она по-прежнему всхлипывала и повторяла, как ей больно. Сомневаюсь, что ей действительно было больно, но это могло быть нечто вроде фантомной боли ампутированных конечностей. Некоторые потом годами чувствуют боль в отсутствующих частях тела. Эстрелла ожидала, что рана должна болеть, поэтому она и болела, и это конечно чертовски ее пугало. Если бы я знала, что не смогу сегодня же освободить ее душу, я бы все равно выстрелила в нее, чтобы спасти Конни, но сожалела бы перед этим чуточку больше.

Она посмотрела на меня своими огромными, темными глазами. Я взяла ее за руку и направила на нее свою некромантию с мыслью: "Успокойся, не бойся." Я шептала ей эти слова, наблюдая, как ее лицо покидает ужас, как расслабляется ее тело.

– Что ты творишь, Анита? – завопил Макс.

Я проигнорировала его, но Эстрелла вздрогнула, всхлипнув. Она, конечно, узнала его голос, и он не предвещал ей ничего хорошего.

– Он больше не сможет навредить тебе, Эстрелла. Ты в безопасности, – это была и правда, и ложь одновременно, но ее глаза снова наполнились покоем. Это помогло ей расслабиться.

– Она моя! Ее душа моя! Моя!

Я улыбнулась милому личику спокойной зомби, которая не подозревала, что была мертва. И она улыбнулась в ответ.

– Ты в безопасности. Нечего бояться.

– Я в безопасности, нечего бояться, – повторила она.

Я погладила ее ладонь и положила на одеяло, которым ее укрыли, когда везли к машине скорой помощи. Я отошла поговорить с Максом, прежде чем его загрузили в машину. Мы собирались сопровождать их, потому что, когда Хадсон спросил, может ли Макс воспользоваться магией, чтобы сбежать из машины скорой помощи или из госпиталя, я не смогла однозначно ответить да или нет. Он уже сотворил с помощью магии то, что считалось невозможным, так что все может быть.

– Что ты с ней сделала? – спросил он, натягивая ремни, которыми был прикован к каталке, и наручники на запястьях.

– Избавила ее от страха.

– Но я хочу, чтобы она боялась. Хочу, чтобы она помнила, что она сама виновата во всем этом.

– Виновата в чем? В том, что дала тебе под зад? Больно уж настойчивый ухажер, Макс.

– Максимиллиано, и она моя, Анита, моя! Отвали от нее со своей магией!

– Она слушается меня, моей некромантии, и даже с частичкой ее души в себе, ты так и не можешь помешать мне контролировать ее.

– Тогда, через компьютер, я помешал тебе.

– Да, потому что ты мог коснуться зомби, в отличии от меня, но теперь-то я могу дотронуться до нее, а ты нет. Спорим, что я смогу управлять ей, даже если ты этого не захочешь. Я буду беречь ее покой и не позволю ей бояться, пока мы не получим разрешение от судьи снять гри-гри, чтобы освободить ее душу, потому что торговля человеческими частями тела и душами – тяжкое преступление. Ты же знаешь об этом?

– Как ты докажешь, что у меня есть ее душа?

– Мне не придется, кто-то пытался продать свою душу на eBay пару лет назад, и судья постановил, что душа – такой же человеческий орган, как и все остальные. Продажа частей собственного тела – преступное деяние.

– Отлично, я понял, это все равно не доказывает, что я сделал что-то, заслуживающее казни, и к тому времени, как ты пройдешь через все слушания, чтобы снять гри-гри, я уже вылечусь. Могут пройти годы судов, прежде чем тебе удастся что-то доказать. Магию так тяжело объяснить жюри присяжных, а я расскажу им, какой ублюдок мой панаша, и как он бросил меня. Его жена, похоже, даже не узнала бы, что у него есть внебрачный ребенок от Доминги Сальвадор.

В этом Макс был прав.

– Присяжные обожают смотреть фильмы, Максимиллиано. И взгляд на произошедшее с позиции секс-рабов заставит их возненавидеть тебя. Смотря все это, они будут благодарить бога за то, что это случилось не с ними, не с их сестрой, дочерью, женой, ребенком. И когда мы с тобой покончим, они будут готовы самостоятельно воткнуть в тебя иглу.

– Хороший адвокат позаботится о том, чтобы присяжные никогда не увидели эти видео, Анита.

Ведь тогда они будут столь предосудительны и предвзяты по отношению ко мне. Если меня признают виновным в злоупотреблении магией, исполнение приговора будет быстрым. У них не будет шанса изменить решение, после моей смерти... Это будет нехорошо смотреться в протоколе судьи.

– Какая у тебя была специальность в колледже, Максимиллиано?

– Право.

– Ну конечно, – сказала я и улыбнулась ему.

Ему не понравилась эта улыбка.

– Но, Макс, все, что мне нужно сделать, заполучить распоряжение судьи на то, чтобы забрать у тебя все опасные предметы. Я могу честно признаться, что не знаю точно, что делает гри-гри. То есть я-то на самом деле не практикую вуду. И если мы снимем его с тебя сегодня, думаю, трех нулевых ранений в грудь будет достаточно, чтобы все случилось само собой.

– Ни один судья не подпишется под этим, пока я так ранен.

Я наклонилась к нему и тихо проговорила:

– Ты, возможно, прав, но я в любом случае собираюсь попытаться.

Он довольно улыбнулся, чувствуя себя в безопасности, прикрывшись магией, которую так сложно объяснить большинству судей, и отсутствием хоть чего-то достаточно веского, чтобы назвать это доказательством. Он был в безопасности, потому что его погрузили в машину скорой помощи, а мы сели в BearCat и последовали за ними. Не хотела я. чтобы он был в безопасности. Не хотела, чтобы Эстрелла застряла в своем поврежденном теле на целые недели, пока мы будем отстаивать это в суде.

***

Я нашла Мэнни со всей его семьей в комнате ожидания у реанимации. Па мне до сих пор была форма команды SWAT, так что Мерседес не сразу узнала меня. Она была точной копией Конни, только моложе. Она поднялась и подошла ко мне, обнимая.

– Спасибо, что спасла их!

Розита тоже была здесь: сто шестьдесят семь сантиметров роста, широкие плечи, почти квадратная фигура. Волосы собраны в пучок на затылке, которые она до сих пор распускала, позволяя Мэнни расчесывать их ночью. Это было одно из тех занятий, которыми они занимались с тех пор, как поженились в юности. Ее, возможно, смутило бы то, что я знаю об этом, но я была рада этому знанию. Было так приятно осознавать, что они все еще так любят друг друга после стольких лет. Конни обняла меня, заплакав, чего не позволяла себе на кладбище. Мэнни обнял меня последним.

– Как Томас? – спросила я.

Он отвел меня в сторону, подальше от своих любимых женщин.

– Он будет жить, но пока неизвестно, насколько серьезны травмы... Когда... тот мужчина выстрелил в него, он упал на ногу и тяжело сломал ее.

Я подумала, что Томас был достаточно быстрым, чтобы победить на чемпионате, он был достаточно хорош, чтобы к нему присмотрелись старшие школы и даже некоторые колледжи. Он бегал со скоростью ветра, как говорил Мэнни. Я жалела, что так и не сходила ни на одно соревнование по легкой атлетике.

– Макс должен умереть, Мэнни.

Он посмотрел на меня так холодно, как никогда прежде.

– Разве он не убивал тех девушек, чтобы поднять их как зомби? За это ему грозит смертная казнь.

– Мы не можем доказать, что он убивал их, это непросто.

– Пока он жив, он опасен для моей семьи и для тебя.

– Я знаю об этом, и если он может умереть, то нужно позаботится об этом сегодня ночью.

– Что ты имеешь в виду под "если он может умереть"?

Я обдумала правила, запрещающие распространяться о деталях текущего расследования и спрашивать экспертное мнение Мэнни о вуду, и вы сами знаете, какое решение я приняла. Мэнни был мне другом, а этот мужчина уже навредил его семье. Я рассказала ему все, что знала.

– Значит он убивал этих женщин и забирал их души, и их волосы символизируют это или лишь их смерть, которая питала магию? – уточнил Мэнни.

– Я не знаю, ты разбираешься в вуду лучше меня, так что ты скажи мне.

– Всегда есть кое-что, чего ни в коем случае нельзя делать, не то это разрушит магию такого гри-гри, – сказал он.

– Я в курсе. Когда я в последний раз встречала такой гри-гри, один вид крови его питал, другой же разрушал заклинание. Но на этом не было крови, только женские волосы, оплетающие кожаную ленту.

– Женские волосы?

– Да.

– И он собирался ударить Конни ножом, но не прибегал к нему в случае с Томасом.

–Да.

Я нахмурилась, не понимая, к чему он клонит, но позволяя ему размышлять дальше.

– Я думаю, достаточно ли будет мужских волос, чтобы разрушить заклинание?

– Не понимаю.

– Что, если обернуть мужские волосы вокруг гри-гри, не женские, или нанести на него что-то еще, что содержит мужскую ДНK.

– Возможно, но, если мы будем знать, что эго разрушит заклинание и возможно убьет его, это все равно будет незаконно. Все равно что пустить пулю ему в голову.

– Полагаю, что так, но потом, когда гри-гри с него все-таки снимут, нам все равно нужно будет разрушить заклинание, чтобы освободить зомби.

– Ладно, значит частичка парня как зараза, – сказала я, улыбнувшись.

Он улыбнулся в ответ.

– Врачи не знают, сможет ли Томас когда-нибудь нормально ходить, не говоря уже о том, чтобы бегать.

– Мне жаль, Мэнни.

Он кивнул, выглядя таким мрачным, каким я никогда его не видела.

– Ты вернула моих детей домой живыми. Конни выйдет замуж, а Томас появится на свадьбе, даже если нам придется катить его по проходу на коляске. Мы все живы, Анита, спасибо тебе за это.

Он сжал мою ладонь своей, а затем снова обнял. И я обняла его в ответ, а потом появился хирург, чтобы обрадовать их хорошими новостями.

Пуля попала в брюшную полость, поэтому Томас потерял много крови, но он справится с этим.

Хирург-ортопед считал, что может помочь с ногой Томаса, и после физической терапии и реабилитации, тот встанет на ноги. Он был молод и в хорошей форме, так что была надежда, что он снова сможет бегать.

И снова было много слез и объятий, и я оставила их на этой хорошей ноте. Затем навестила Эстреллу, она была спокойна, умиротворена, но по-прежнему все осознавала. Максимиллиано должен поплатиться жизнью за то, что он с ней сделал, не говоря уже об остальном.

– Я больше не боюсь, – сказала мне зомби. – Спасибо.

– De nada, – ответила я, подумав, что этот испанский вариант «всегда пожалуйста» буквально означает «не за что».

На этот раз, на мой взгляд, это отражало суть. Я не могла освободить ее душу. Не могла заставить ее все забыть. Не могла отправить ее на покой в свою могилу. Все, что я могла – позаботиться о том, чтобы она была спокойна и не боялась, пока мы отстаиваем в суде то, что ее нужно освободить из рабства Макса.

Ее глаза расширились, и она протянула ко мне руку. Я сжала ее ладонь, не раздумывая, и почувствовала ее "смерть". В одно мгновенье она была здесь, а следующее уже нет. Какого черта?

Звонок моего телефона заставил меня подпрыгнуть.

– Блейк слушает, – ответила я.

– Ты где? – это был Хадсон.

– В палате зомби, в палате Эстреллы. Она только что... умерла. Ее нет. Я не понимаю, что случилось.

– Мне только что позвонили из госпиталя. Максимиллиано мертв. Он умер от полученных ран.

– Он не мог умереть от этого, – возразила я.

– Я знаю.

– Черт, я проверю.

– Убедись, что у тебя есть свидетели того, что ты делаешь у тела, Блейк. Захвати персонал, не дай повод обвинить тебя.

– Я ни черта не сделала.

– Просто будь осторожна, вот и все, что я хотел сказать.

– Отлично, со мной будет медсестра или кто-нибудь еще.

– Следи за тем, что ты делаешь.

Хадсон повесил трубку, и я отправилась проверить нашего мертвого плохого парня.

Со мной были медсестра и врач.

– С ним было все порядке, – проговорила медсестра О'Райли. – Я вышла из комнаты всего на минутку, а затем его мониторы засигналили, и он скончался.

Я надела пару хирургических перчаток.

– По телефону мне сказали, что он умер от полученных травм, это правда?

– Его грудную клетку пробили три крупнокалиберных пули, так что да, полагаю, можно ставить на то, что в причине смерти будет указано пулевое ранение, – ответил доктор Пенделтон, нахмурившись на меня.

– Мне нужно кое-что проверить.

– Что именно? – уточнил Пенделтон.

– Магию, – ответила я. скользнув рукой в перчатке в рукав больничной рубашки Макса, обнажая правое плечо. Я думала, что не найду гри-гри, но он оказался на месте. Тонкие черные волосы Эстреллы по-прежнему плотно оплетали его руку. Волосы других оттенков, принадлежащие его другим жертвам, тоже были на месте.

– Кажется, в порядке, – сказала я.

– Я читал записи, вы считали, что эта вещь помогает ему заживлять раны.

– Так и было, – подтвердила я.

– В записях было предупреждение ни при каких обстоятельствах не снимать эту вещь, никто ее и не трогал, – сказала медсестра О'Райли.

– Вы могли просто срезать его, вот и все.

– Может оно просто перестало работать на нем? – спросила она.

– Я правда не знаю, я не специалист по таким амулетам.

– Терпеть не могу бумажную волокиту, когда в моей больнице появляется магия, – сказала врач.

– Магия все усложняет, – добавила медсестра.

– Да, она может, – согласилась я, сняла перчатки и собралась уже выкинуть их в мусорное ведро, когда вдруг заметила на полу длинные седые волосы. Они вились, и спорить готова, если бы я их коснулась, они оказались бы жесткими на ощупь, потому что волосы Мэнни жесткие и седые.

– Вот же гад, – прошептала я.

– Вы что-то сказали, маршал? – переспросил врач.

Я покачала головой.

– Нет, просто сама с собой говорю.

Я вышла из комнаты, не попытавшись поднять эти волосы.

Может, они и не принадлежали Мэнни. В смысле здесь же много людей, чьи темные волосы стали седеть. Они не обязательно его, но именно он предположил, что мужские волосы могут разрушить магию гри-гри. Мог ли он пойти на это? Я не знала и, идя по больничному коридору, решила, что ни о чем не буду его спрашивать. Эстрелла была свободна. Макс никому не сможет навредить, никогда больше. Мэнни с его семьей, да и я со своей, в безопасности. Он не пришлет ко мне зомби-убийцу, как когда-то его мать. Смерть Максимиллиано не потеря для человечества, на самом деле так было даже лучше. Так отчего же меня так беспокоит то, что Мэнни мог пробраться сюда и сделать это?

Смотрел ли он на своего выросшего сына, думая о том, что было бы. если бы он обо всем знал и стал бы ему отцом? Или он видел лишь мужчину, пытавшегося убить его детей и, возможно, покалечил одного из них?

Эпилог

На свадьбе Конни Томас смог самостоятельно, пусть и с помощью костылей, пройти по проходу в церкви и встать рядом со своим зятем. Большую часть торжества Томас провел в инвалидной коляске, в которую его запихнула Конни, но все были живы и присутствовали на свадьбе. Это обнадеживает, это так обнадеживает. Никто так и не постучал в дверь Мэнни, чтобы спросить его о смерти Максимиллиано.

– Это магия, кто же знает, отчего она перестала работать? – похоже, таково было всеобщее мнение.

Но поскольку он умер от осложнений после пулевых ранений, меня наконец одарил своим пристальным вниманием Отдел Внутренних Расследований, как и сержанта Хадсона, который был вторым стрелком. Меня отстранили от работы с командой SWAT здесь, в Сент-Луисе, пока не оправдают. Полагаю, если бы Эстрелла была все еще "жива" и могла бы поговорить с ними, они были бы еще больше недовольны мной, но по закону у зомби даже прав нет, так что ее нельзя было записать на мой счет... Я встречалась с двумя детективами из ОВР, и оба они не были в восторге от моей работы со SWAT. Это заставило меня еще больше ценить то, что я не отношусь напрямую к обычной полиции. Стрелять по людям так становится на удивление проще.

Я начала пользоваться жертвами поменьше при подъеме зомби, чтобы не анимировать такого же, как Томас Уоррингтон, который был просто превосходен. По даже без большой жертвы мои зомби стали лучше, больше похожими на живых. До Уоррингтона и зомби, которых поднимал Макс, меня не беспокоило, что они так хороши, но теперь я начала волноваться о том, что происходит с моими силами. Насколько похожими на живых мои зомби могут быть? У меня не было ответа, но склоняюсь к мысли, что однажды он мне понадобится.

Ашер по-прежнему в списке людей, которым нельзя доверять. Даже Жан-Клод покинул его постель на несколько недель, так что Ашер все время проводит с Кейном, чего так хотел, ну или чего хотел сам Кейн. Вергиена счастлив их моногамии, но очевидно это не то, о чем грезил Ашер. Теперь он преследует каждого, кого считал нужным, в том числе и Дэва, который, полагаю, получает удовольствие, отвергая его.

Дэв хорошо ладит с каждым членом нашей группы. На самом деле одно из его пивных достоинств – то, насколько с ним проще иметь дело, по сравнению с Ашером. Дэв хочет стать тигром, которому мы наденем на палец кольцо, но мы пока смотрим, как это отражается на нашем домашнем кладе. Да и в добавлении трех женщин мы тоже осторожничаем, в основном потому что первая женщина, появившаяся в моей жизни, Джейд, закатывает истерики. Ей невероятно больно, и Домино попросил меня пощадить ее чувства. Я дам ее чувствам немного времени, но не слишком долго буду ждать. Она просит о встрече с другими девушками, чтобы попытаться понять, почему я предпочла их ей, и тот факт, что Джейд не понимает, почему мне нужны женщины, которым нравятся и мужчины, лишь подчеркивает один из главных ее недостатков. Любой, кто знаком со мной достаточно близко, пусть и недолго, знает, что я никогда не стану женщиной, предпочитающей только других женщин.

Как сказала однажды за ужином Фортуна:

– Ты слишком любишь члены, чтобы отказаться от них.

И то, что Фортуна, Эхо и Магда понимают это, даже не переспав ни с кем из нас, а Джейд не может после двух лет в моей постели, достаточно говорит о том, почему она не преуспела в терапии.

На терапии ты должен быть честен, и со своим наставником, и с самим собой. Я знаю, что Джейд с собой не была честна, это может означать, что и со своим терапевтом она ненамного откровеннее.

Так что пока мы не определились с тигром для групповой церемонии, хотя я приняла тот факт, что Синрик, Син, стал частью нашего домашнего уклада. Жан-Клод рассматривает его больше как любимого племянника, что означает, что он не хочет на нем "жениться", это справедливо, так что, если с Дэвом не выйдет, мы снова вернемся к тому, что понятия не имеем, кого выбрать. Думаю, мы все надеемся, что Фортуна может в этом помочь, но пока Джейд встала на пути этого приятного эксперимента. Я близка к тому, чтобы исключить и Домино, и Джейд из списка тех, с кем встречаюсь, потому что на них уходит так много сил, и так мало я чувствую отдачи. На Джейд даже ardeur не покормишь, пока она жмет не на те кнопки в наших отношениях. Черт, если бы она только понимала, что и я с ней жму не на те кнопки. Чтобы для нас двоих не означала любовь, мы представляем ее по-разному, и не думаю, что это можно исправить. Полагаю, это просто факт.

Нарцисс пока вернулся к своим гиенам, но большинство считает, что он облажался, и поговаривают о дворцовом перевороте. Жан-Клод дал им понять, что мы не станем вмешиваться, если вдруг произойдёт смешение власти. Нарцисс пытается вновь заслужить лояльность своих людей, потому что наконец понял, что король без поданных – не король.