Текст книги "Мертвый лед (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 37 страниц)

– Как при том генетическом заболевании? – спросил оператор Боб.

Я кивнула.

– Ага, синдром Прадера-Вилли. Зомби едят живых людей, но принцип тот же.

– Откуда ты знаешь про синдром Прадера-Вилли? – спросил МакДугал.

– Кое-что я знаю, – ответил Боб.

МакДугал и даже Джастин уставились на него.

Боб выглядел немного смущенным, отвечая:

– В CSI была серия про него.

МакДугал кивнул, словно в это он мог поверить.

– Может хоть что-то спасти от этого голода?

– Его утоляет человеческое мясо, пока зомби снова не проголодается, но я сомневаюсь, что мистер Уоррингтон хотел бы начать есть людей.

– Нет, не хотел бы. Ни один человек этого не выбрал бы.

Может это был просто длинный способ сказать "нет", но что-то в его словах заставило меня взглянуть на него.

Он встретил мой взгляд, и тогда я спросила:

– Можем мы поговорить пару минут наедине, мистер Уоррингтон?

Он кивнул.

Джастин намертво вцепилась в его руку.

– Что бы вы не хотели сказать Тому, можете сказать эго и мне.

Она практически повторила слова Уоррингтона, сказанные мне в ресторане, но сам он погладил ее руку и проговорил:

– Мисс Джастин, некоторые вопросы не для леди. То, что видела миз Блейк, выдержал бы не каждый взрослый мужчина, насколько я видел в... интер... сети. Я бы предпочел, чтобы мы с ней поговорили пару минут как солдат с солдатом.

Она было запротестовала, но в конечном итоге согласилась, что это не женское дело, и мы смогли отойти от остальных. Никки хотел последовать за нами, но я качнула головой. Мэнни взглядом послал мне предложение пойти с нами, но и ему я покачала головой. Я надеялась, что Уоррингтон будет более откровенен наедине со мной, сейчас мне нужна эта откровенность.

Я постаралась, чтобы он стоял спиной к остальным, и они не видели его лица. Свои эмоции я могу контролировать, но если Джастин увидит, что он поражен, то начнет расспрашивать, а это не пойдет на пользу ни одному из них.

– Все останется между нами, мистер Уоррингтон, поэтому, когда я задам вопрос, будьте со мной честны.

– Постараюсь, – пообещал он, по-южному немного растягивая слова от волнения. И сам тот факт, что он волновался больше, чем поднявшись как зомби, уже кое о чем говорил.

– Вы пробовали человеческое мясо при жизни?

– В горах нас застала врасплох буря, заблокировавшая выход, а затем и настоящая зима. Я был юн и неопытен, и только когда мы основательно и по-настоящему влипли, старший офицер признал, что мы выдвинулись слишком поздно. Он думал, мы успеем до того, как выпадет снег, но тогда мы замешкались и остались там до тех пор, пока нас не нашли весной. Какое-то время нам удавалось охотиться, а чтобы пить, мы топили снег, но в конце концов животные сбежали, и на горе остался только наш небольшой отряд.

Я наблюдала за его лицом, но он смотрел куда-то вдаль, так что вряд ли заметил мой взгляд. Я нацепила для него свою пустую маску копа, ведь когда люди делятся с вами своими кошмарами, вы не смеете ужаснуться. Вы должны быть просто бесстрастным слушателем, потому что сильнее всего они бояться, что вы увидите в них чудовищ или сломленного человека, узнав их самые страшные тайны. Я хотела, чтобы этот мужчина, которого я призвала из могилы, не чувствовал себя еще большим монстром, чем я уже из него сделала.

Он молчал так долго, что мне пришлось подтолкнуть его:

– И что тогда случилось, мистер Уоррингтон?

– Мы остались без еды, и метель все не утихала. Мы словно были погребены заживо, – он рассмеялся, и в смехе его было больше горечи, чем радости. – А затем умер Чарли. Мы захоронили его в снегу, но какой-то уцелевший после нашей охоты хищник откопал его и обглодал. Вы когда-нибудь голодали, миз Блейк?

– Если вы о том, чтобы умирать с голоду, то нет.

– Тогда вам повезло.

– Это так, – согласилась я.

– Я был знаком с голодом с детства, но не с таким. В животе больше не ныло, не болело от того, что он был пуст. Мы начали проваливаться в сон, стоило нам только перестать двигаться. Даже говорить уже стало слишком тяжело. Мы могли разговаривать и вдруг отключиться на полуслове. Как будто мы уже почти умерли, и этот сон был лишь предвестником смерти, а затем мы увидели растерзанного Чарли и...

– Вы увидели мясо, – подсказала я.

Он протер ладонями лицо, сгорбившись в плечах, и я поняла, что он тихо, беззвучно плакал. Он смог только кивнуть и пробормотать:

– Господи, помилуй нас. Господи, помилуй меня.

Я едва не сказала то, что думала об этом: «Вы уже умерли однажды. Что бы Господь не думал о ваших деяниях, все уже решено.» Но я сдержалась. Не горю желанием вступать в религиозные дебаты с тем, кого собираюсь этой ночью уложить обратно в могилу, ведь если сейчас в нем была его душа, значит я забрала его с небес или спасла из ада. Или, если вы вериге в реинкарнацию, я могла вырвать его из того тела, которое в настоящем времени стало его воплощением. Все это было вне моей компетенции как христианки. Мне нужно сходить к своему священнику и посмотреть, достаточно ли широки его взгляды, чтобы поговорить об этом. Или хоть к какому-нибудь священнику. Я помолилась, чтобы мне удалось найти того, с кем я могла бы обсудить все это, и еще о том, чтобы мне удалось все сделать правильно для человека или зомби, стоящего передо мной.

Уоррингтон повернулся ко мне мокрым от слез лицом.

– Ваше молчание красноречивей всяких слов, миз Блейк. Представляю, насколько я отвратителен

– Это не так, мистер Уоррингтон. Я просто задумалась о непростых вещах.

– Не стоит беречь мои чувства, миз Блейк. Что бы вы обо мне не думали, я это заслужил.

– Не мое дело оценивать вашу порядочность, мистер Уоррингтон. В моем прошлом осталось слишком много скелетов, чтобы я могла смотреть на кого бы то ни было свысока. Я никогда в жизни не испытывала такой голод. Кто я такая, чтобы судить вас?

– Вы такая чуткая, миз Блейк. Премного благодарен.

Я пожала плечами.

– Стараюсь.

– Уверен, это так.

Я улыбнулась в ответ.

– Вы сказали, что прямо сейчас умираете с голоду, мистер Уоррингтон. Насколько эго похоже на то, что вы испытали в ту чудовищную зиму в горах?

Он крепко задумался, прежде чем ответить, и я это оценила.

– Я голоден. Желудок начинает болеть, именно так, как когда ты долго не ешь. Это только начало, но и этого я не должен чувствовать, учитывая сколько всего съел этой ночью.

– Вас вывернуло наизнанку, – напомнила я.

Он покачал головой.

– Это не то же самое, что просто быть голодным, миз Блейк. Мое тело должно чувствовать, что я сегодня ел, а кажется, словно все эти прекрасные блюда остались незамеченными.

– Боюсь, есть только один вид пищи, что сможет удовлетворить потребности вашего тела, мистер Уоррингтон.

– Вы имеете в виду человечину, – заключил он тихим, серьезным голосом.

– Боюсь, что так, – кивнула я.

Он нахмурился, и между его бровей пролегла морщинка.

– Думаете, я восстал таким из-за того, что ел ее при жизни?

– Честно говоря, я не уверена, но мне так кажется.

Он улыбнулся мне, и слезы все еще скатывались по его щекам.

– Спасибо за признание, что не знаете наверняка. Я ценю, что вы настолько честны.

Я снова пожала плечами.

– Думаю, вы этого достойны.

– Вы почему-то чувствуете себя виноватой передо мной.

Я кивнула, не отрицая даже, что он прав.

– Думаю, мне не стоило резать корову, чтобы поднять вас. Полагаю, это спровоцировало слишком сильный скачок моей силы, и теперь вы так... похожи на живого.

– Я чувствую себя живым.

– Я знаю.

– Если бы я мог есть и удерживать пищу, как обычный человек, вы бы все равно вернули меня в могилу?

– Не знаю. Должна бы была, но, если честно, не знаю. Теперь это не важно.

– Потому что я не могу питаться, как человек, и все еще голоден, очень сильно голоден.

Я кивнула.

–Да.

– Вы должны вернуть меня назад, пока я никому не навредил, миз Блейк.

– Верну.

Уоррингтон кивнул и выпрямил спину, и его поза выдавала военную выправку. Одернул футболку, словно это был пиджак от костюма.

– Мне стоит переодеться в свою старую одежду, прежде чем мы сделаем это?

– И снова, откровенно говоря, я не знаю.

– Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, – сказал он.

– Да, давайте вернем вашу одежду.

– Они отдали ее в хим... чистку.

– Я попрошу МакДугала позвонить и узнать, сможем ли мы забрать ее.

– А если она не готова?

– По одной проблеме за раз.

– И то верно, и то верно, – он опустил взгляд, снова немного нахмурившись, а затем посмотрел своими ореховыми глазами прямо в мои. – Я так и не нашел ту самую при жизни, но уверен, что Джастин могла бы стать ей. Отчего я должен был умереть и воскреснуть, чтобы найти ту, что полюблю?

Этот вопрос был далекоооо за пределами моей компетенции.

– Я не знаю, что вам ответить, мистер Уоррингтон, кроме того, что мы не выбираем, в кого влюбиться, это просто случается.

– Джастин всю свою жизнь изучает прошлое. С ним ей проще иметь дело, чем с настоящим.

Я кивнула.

– Понимаю, и тут появляетесь вы, как призрак прошлого.

– Призрак прошлого?

– Так говорят о чем-то старом, например, о песне, которую вы давно не слышали, или стиле одежды.

– Вот как, – сказал он. – Ну тогда я и правда призрак прошлого.

Я улыбнулась ему, просто не могла иначе. Он казался неплохим парнем. Очень мне не хотелось знать, что произойдет, когда мучивший его голод возьмет верх над его порядочностью.

– Я могу дать вам с Джастин пару минут.

– Безопасно ли для нее ненадолго уединиться со мной?

Я обдумала это и сказала правду:

– Не знаю. Возможно. Как много уединения вам нужно и как надолго?

– Я бы предпочел всю ночь, но вы должны предать меня могиле до рассвета.

– Да, – кивнула я.

– Есть ли у нас час?

– Спрошу начистоту, мистер Уоррингтон, уж извините.

– Вы подняли меня из могилы, миз Блейк. Так что мы несомненно можем говорить друг с другом начистоту.

– Вы собираетесь болтать целый час или заниматься сексом?

Он покраснел. Зомби не краснеют. Черт.

– Вот это называется "спросить в лоб", миз Блейк. Пожалуй, я шокирован.

– Простите, но я за вас отвечаю, поэтому все, что вы сделаете с Джастин, в каком-то роде тоже моя ответственность.

– Так ли уж это неправильно?

– Мне нечего вам ответить, но я знаю, что, если женщина забеременеет от вампира старше сотни лет, для ребенка это чревато пороком развития. Так что мне нужно значь, чтобы присмотреть за Джастин, если что-то случится.

Он кивнул.

– Я бы не смог оставить ее с ребенком и мертвым мной. Это погубило бы ее.

Я не стала объяснять, что нравы изменились, и что меня больше беспокоила вовсе не ее честь. Меня волновало, что ребенок мог быть отчасти зомби. Я даже представить не могла, чем это могло аукнуться ребенку или самой Джастин.

– Джастин упоминала, что есть способы избежать подобною.

– Есть, но они не дают стопроцентной уверенности.

– Я тоже спрошу прямо, миз Блейк. Вы вступали в... интимные отношения со своим женихом-вампиром?

Я кивнула.

–Да.

– Разве вы не боитесь, что с вами произойдет именно то, чего вы не желаете моей даме?

– Да, но мы принимаем меры предосторожности и пока успешно.

– Тогда разве это не выход для нас с Джастин?

Я помассировала свои виски. Готова разболелась.

– Не знаю, я ни хрена не знаю.

– Ни при каких обстоятельствах женщина не должна так выражаться! – воскликнул Уоррингтон с искренним возмущением.

Это заставило меня рассмеяться. Не сдержалась.

– Простите, что шокировала вас. Впредь я постараюсь следить за своим языком, мистер Уоррингтон.

– Не вижу ничего смешного, когда женщина, леди так выражается.

– Я так и думала, но... Постараюсь воздержаться от употребления этого слова в вашем

присутствии.

– И в присутствии мисс Джастин.

– И при ней, конечно, – пообещала я, умудрившись сохранить при этом серьезное выражение лица. Я матерюсь, как сапожник, но зомби об этом говорить не обязательно.

– Я прошу вас дать мне время, чтобы провести его с единственной женщиной, что я когда-либо любил.

– Вы только этой ночью встретились.

– Леди перестали верить в любовь с первого взгляда?

– Я верю в страсть с первого взгляда, мистер Уоррингтон, но не в любовь.

– Вы очень циничны для женщины. Полагаю, из-за службы в полиции.

– Я была циником еще до того, как получила значок, но да, большинство офицеров невероятно циничны.

– Плохи дела, если красивая женщина не верит в любовь с первого взгляда.

– Вы романтик, мистер Уоррингтон.

– Как и большинство джентльменов, миз Блейк. Мы просто скрываем это лучше слабого пола.

Не уверена, что женщины на самом деле слабый пол – все зависит от того, что подразумевать под слабостью – но я не стала с ним спорить. Мне просто нужно время, чтобы обсудить нравственные последствия для Уоррингтона и Джастин с Мэнни, прежде чем сказать да или нет. Я руководствовалась не романтичностью, а долбанным чувством вины. Это я подняла его из могилы, и Джастин влюбилась в него. Для аниматоров не существует клятвы Гиппократа, но такое ощущение, что я нарушила какое-то правило. Я просто не знала, что это за правило, и когда я его нарушила. Все настолько пошло наперекосяк, что я и представить не могла. Я подозвала Мэнни, Никки и Домино последовали за ним, и я не стала их останавливать. Уоррингтон вернулся к Джастин и держал ее за руку, пока я пыталась решить, что же будет меньшим из зол. И было ли это злом вообще.

Глава 29

– Ты не можешь всерьез считать это хорошей идеей, – сказал Домино.

– Я не говорила, что это хорошая идея.

– Анита, ты не можешь позволить милой белой американке заняться сексом с зомби, – сказал Мэнни.

– Какое дело до ее этнической принадлежности или отсутствия таковой? – спросила я.

– Речь не об этнической принадлежности, Анита, а о том, что с ней никогда не случалось ничего плохого.

– Ты этого не знаешь, у нее может быть трагичное прошлое.

– Взгляни на нее, Анита. Ей почти тридцать, а она все еще сияет.

Мы вчетвером обернулись и уставились на Джастин, как в одном из тех фильмов, когда все смотрят, но до боли стараются сделать вид, что вовсе не пялятся. Джастин смотрела на зомби, словно он самое удивительное, что есть в мире, но это было не так. Ее каштановые волосы не знали завивки и краски, юбка была не слишком короткой, не слишком длинной. На ней была блузка с длинными рукавами и небольшим кружевным воротником и благопристойные туфли-лодочки. Но дело не в ее одежде. Я знала тех, кто был одет так же, но при этом пережил ужасное тяжелое детство или старые романы, от которых их спасала полиция. Я не могла точно перечислить, что ее выдает, но Мэнни был прав.

– В чем дело? – спросила Джастин, посмотрев на нас.

– Ни в чем, – ответила я, и мы все разом отвернулись. Ни разу не подозрительно.

– Видишь, белая американка, – сказал Мэнни.

– Я поняла, она словно тачка без пробега.

– Точно.

– Как могут люди в таком возрасте оставаться такими... – Никки пытался подобрать слово.

– Нетронутыми, – подсказала я.

– Неиспорченными, – предложил вариант Мэнни.

– Невинными, – сказал Домино.

– Да, именно такими.

– Не представляю, – ответили хором мы с Домино.

– Сестра Доминги Сальвадор была такой, – сказал Мэнни.

– Была? В прошедшем времени?

Он кивнул.

– Что с ней случилось? – спросил Домино.

– Она влюбилась в мужчину, который стал для нее луной и звездами. Он нам всем нравился.

– По голосу не скажешь.

Он снова кивнул с помрачневшим лицом.

– Закончилось тем, что он избивал ее. К тому времени, как Доминга забрала ее от него, у них уже было двое мальчишек. Старший был так похож на него. С ним было что-то не так.

– Он тоже избивает тех, с кем встречается? – спросила я.

– Мы перестали общаться, когда я покинул круг приближенных Доминги, но, говорят, ее сестра вышла замуж за неплохого парня.

– Откуда ты можешь знать, что с мальчиком что-то неладное, если вы перестали общаться? – спросила я.

– Я видел его ребенком, Анита. Он странный. И никогда нормальным не был. Этого не изменить. Такие невинные девчонки любят таких мужчин.

– А сумасшедшие сучки привлекают таких же мужчин, – заметил Никки.

Мы с Мэнни кивнули.

– Плохиши любят либо правильных мальчиков и девочек, либо таких же плохишей, как и они сами, – сказал Домино.

– Соглашусь. Так что будем делать с Джастин и любовью ее жизни?

– Анита, этой ночью он вернется в могилу. Ты не можешь позволить этой девушке сохранить навсегда в памяти одну идеальную ночь.

– Она знает, что этой ночью он вернется в могилу, так что эта ночь уже не идеальна. Эта ночь будет наполнена печалью и осознанием того, что только в этот раз они будут вместе.

– Прямо Ромео и Джульетта, – сказал Домино.

– Девушки, вроде нее, обожают такие драмы, – заметил Никки.

– Анита, – сказал Мэнни: – такие, как она, способны пронести несчастную историю любви с этой ночи через всю свою жизнь.

– Это плохо?

– Ни один мужчина не в силах тягаться с историей любви, вроде этой, Анита. Либо она больше никогда ни с кем не построит отношений, либо будет сравнивать каждого своего спутника с ним, и сравнение будет не в их пользу.

– Почему не в их?

– Потому что она будет воссоздавать эту ночь в своих мыслях, пока секс не станет идеальным, пока не станет идеальным мужчина, и ей не покажется, что если бы они родились в одном столетии, то могли бы быть счастливы.

– И снова похоже на личный опыт, – заметила я.

– Есть у меня подруга со школьных времен, Мария. Ее первый возлюбленный погиб в автомобильной аварии. Она вышла замуж и родила детей, но ее мужу все тридцать лет, что они женаты, приходится соревноваться с призраком, с бойфрендом, погибшим тридцать два года назад. Я знал Рики, он был хорошим парнем, но не настолько, каким его помнила Мария. Мне всегда было жаль Карлоса, вынужденного по сей день соревноваться с идеальным парнем, который навечно останется молодым, привлекательным и совершенным.

– Вторая история, идеально подходящая к случаю, – с подозрением в голосе сказал Домино.

– Эй, мне пятьдесят, выгляжу я на все шестьдесят. Когда живешь так долго, чему-то да научишься.

Домино улыбнулся.

– Ладно, принимается.

– Некоторые и в семьдесят глупы и посредственны, – возразил Никки.

– Или в сто семьдесят, – добавила я.

Все мы согласно закивали.

– Но я не такой или, по крайней мере, стараюсь таким не быть, – сказал Мэнни. – То, что произойдет этой ночью, навсегда оставит свой след на этой женщине.

– Думаешь, я буду настолько глупа, чтобы не сказать "нет".

– Думаю, ты позволишь чувству вины и страху взять верх над здравым смыслом, – ответил Мэнни.

– В яблочко, – поддакнул Домино.

– А я думаю, что тебе стоит позволить женщине самой принять решение, – сказал Никки.

– Ты социопат, – бросил Домино. – Тебе наплевать на ее чувства и на то, что станет с ее жизнью.

Никки пожал плечами.

– Ты одновременно и прав, и нет.

– И в чем же я не прав?

– Меня не волнуют чувства этой девушки, но она старше любого из нас, не считая Мэнни.

– Ей больше тридцати? – удивилась я.

– Тридцать четыре.

– Ты спросил.

Он кивнул.

– И что с того? – поторопил Домино.

– Ей тридцать четыре, она уже достаточно большая, чтобы самой принимать решения. Трахаться с зомби, каким бы он не казался живым, – Никки показал пальцами кавычки: – как по мне, то еще веселье. Но что с того, если она проведет всю свою жизнь, тоскуя по мертвому парню? У нее будет целая ночь по-шекспировски трагичной любви, многие и этим похвастаться не могут.

– Это одновременно и самые циничные, и самые романтичные слова из всех, что я слышал, – сказал Домино.

– Нельзя быть одновременно и циничным, и романтичным, – возразила я.

– Почему это? – спросил он.

– Так значит я циничный романтик? – спросил Никки.

Домино, кажется, задумался над этим и, в конце концов, кивнул.

– Ага.

Никки усмехнулся.

– Мне нравится.

Я закатила глаза.

Мэнни выглядел задумчивым.

– Почему бы тебе все, что ты рассказал нам, не сказать самим Джастин и Уоррингтону? – предложила я.

Мэнни вскинул брови.

– Неплохая идея, но она мне не поверит. Никто не хочет верить, что повторяет чьи-то ошибки.

– Все, что мы можем сделать, эго попытаться.

– К тому же, если она упертый романтик, она и без секса зациклится на этой несостоявшейся великой любви и все следующие отношения будет сравнивать с ней. И вот тогда ее мужчины по-настоящему влипнут, потому что превзойти несчастную потерянную любовь сложно, но еще сложнее превзойти так и не случившиеся отношения. Для определенного типа людей фантазии всегда лучше реальности.

Мы все уставились на Никки, даже я была удивлена.

– Обалдеть, – выдохнул Домино. – Вот это было мудро.

– Я думал, социопаты не понимают чувств других, – сказал Мэнни.

– Социопаты всю свою жизнь изучают людей, потому что вынуждены имитировать то, что мы не понимаем или не чувствуем, чтобы не выделяться. Поэтому мы одни из самых наблюдательных людей в мире. Нам приходится быть таковыми, иначе нас раскрыли бы, и, уверен, убили бы или поручили бы нам убийства людей.

Мэнни задумался, а затем сказал:

– Ладно, давайте поговорим с Джастин и Уоррингтоном.

– Вы заметили, что оба теперь зовете его по имени? – заметил Никки.

Мы с Мэнни переглянулись.

– Вот это жуть, – сказала я.

– Да уж, – согласился он: – не то слово.

Мы отправились высказать все свои предостережения Джастин и зомби, точно зная, какое решение она в итоге примет. Порой не в ваших силах спасти людей, порой они сами не хотят, чтобы их спасали.

Глава 30

Мы не учли благородство Уоррингтона. Он не желал обрекать единственную женщину, которую когда-либо любил, на такие муки.

– Покажите ей, что я зомби, – наконец предложил он.

– Что вы имеете в виду? – уточнила я.

– Если я и вправду тот, о ком вы говорите, разве не должен я беспрекословно подчиняться вашему приказу?

– Это вы тоже из интернета почерпнули?

– Да, – ответил Уоррингтон без единого намека, что уловил сарказм. Полагаю, он недостаточно долго подвергался влиянию современной культуры, чтобы выяснить, что люди в интернете могут лгать и частенько это делают. В данном случае это, конечно, ложью не было. Удивительно!

Крошечная часть меня сомневалась, правда ли Уоррингтон подчинится мне, как другие зомби.

Думаю, я отчасти начала воспринимать его как личность, а не нежить, ну или как минимум не зомби.

И порой сомнения могут ослабить ваши способности. Если вы не верите в то, что у вас получится, ничего и не выходит.

Я отбросила бесполезные мысли и просто поверила. Я была не обычным аниматором, а некромантом, что означает совершенно новый уровень силы. Я подняла зомби, значит могла его контролировать, и точка.

Я закрыла глаза, сделала медленный вдох-выдох, избавляясь от напряжения, сомнений, стряхивая все это на землю, прочь от себя. Марианна, ведьма и мой метафизический наставник, называла это "заземлением". Можно землю заменить на воздух, но лично мне для этого требуется ветер. «Успокойся и сконцентрируйся,» – снова и снова повторяла она, пока у меня это не дошло до автоматизма.

Когда я открыла глаза, то снова была спокойна и смогла посмотреть на Уоррингтона без чувства вины, безо всех тех эмоций, что мне мешали. Сейчас он был теплым на ощупь, ну и что? Он мог снова любить, ну и что? Я посмотрела на него не глазами, а той частью своего мозга, что находится сразу за ними, где зарождаются сновидения. Обычно я не "вижу" ауры людей, но могу "чувствовать" их энергетику. Я скользнула этой своей способностью по ожидающим людям и нащупала их тепло. Энергия Никки и Домино была теплее, Мэнни – холоднее. Способность работать с мертвыми оставляла свой отпечаток на наших энергетических подписях, как прикосновение смерти. Я не могла увидеть свою энергию, как вижу чужие, по словам Марианны, большинство практиков не могли, но она сказала мне, что моя энергия должна быть ледяной, не похожей ни на одного человека, что она когда-либо ощущала. Я позволила своей силе выследить Уоррингтона, и его энергетика очень отличалась. Это не было похоже на могильный след, как будто лампочка его ауры тускнела, не так,

как после смерти, и не так, как если бы он болел или был при смерти, но... Он не был таким же живым, как остальные, потому что был нежитью. Он был зомби, просто зомби, очень хорошим и отлично функционирующим, но все же его анимировала моя сила, а не та божья искра, что наполняет жизнью.

Он чертовски впечатлял, но в конце концов я чувствовала, чем он был на самом деле, и он не был живым. Я понятия не имела, каким образом вернула ему большую часть его личности, но эго и не важно было. Он хотел убедить Джастин в том, что он не был жив, я могу сделать это.

Я воспользовалась своим командным голосом, как начал называть это Никки, и сказала, протянув руку:

– Томас Уоррингтон, подойди ко мне!

Джастин задрожала и крепко вцепилась в его руку.

– Не делай этого, Том, не нужно.

Он хмуро посмотрел на нее, затем на меня.

– Я чувствую выбор, мисс Блейк.

Я покачала головой.

– Если я буду любезничать, у вас будет выбор, но я не буду.

– Не понимаю, что вы хотите этим сказать, мисс Блейк.

– Уверена, это так.

Джастин прильнула к нему, крепко обняла, вынуждая его посмотреть на нее.

– Она, может, и подняла тебя из могилы, но в гот момент, когда мы впервые поцеловались, случилось что-то еще. Ты становишься теплее каждый раз, как я касаюсь тебя.

– Романтик принимает желаемое за действительное, Джастин, – сказала я.

Она обернулась и обратила на меня свой неистовый взгляд.

– Нет, нет, это не то. Его кожа становится теплее каждый раз, как мы целуемся или держимся за руки. Я не придумываю.

Девушка привстала на цыпочки и потянулась к нему губами.

Уоррингтон колебался, взглянув на меня. Я кивнула, и только тогда он склонился к девушке. Вряд ли он как зомби спрашивал разрешения, скорее Уоррингтон просто интересовался, все ли будет в порядке, учитывая мою магию, вьющуюся над их кожей. Я точно знаю, что он чувствовал ее, а реакция Джастин дала мне понять, что и она что-то чувствовала.

Они поцеловались, и я взглянула на них своей силой, а не глазами. Между ними вспыхнула энергия, так что его тусклая раскалилась, почти невидимое свечение вдруг вспыхнуло алым. И когда поцелуй прервался, его энергия все равно горела ярче, как и ее. Как если бы она тоже обрела силу от этого, возможно, так у всех и происходит в любви или даже в страсти. Если бы мы не делились энергиями, это не затягивало бы нас так.

Джастин повернулась ко мне.

– Видите, видите, каждый раз он становится более живым.

Я не могла с ней спорить, потому что сама видела все это.

– Эго ничего не значит, – сказала я.

– Мы любим друг друга! Как это может ничего не значить?

Джастин шагнула ко мне, и в тот момент, как они перестали держаться за руки, его энергия снова потухла. Что бы ни происходило между ними двумя, это было временное явление.

– Возьмите его снова за руку, – попросила я.

– Что? – переспросила она.

– Возьми ее за руку. Том.

Он потянулся к девушке и сделал то, что я просила, но опять же не думаю, что он подчинился моему приказу, а не сам захотел коснуться ее. Его энергия снова вспыхнула, не так ярко, как при поцелуе, но все же. Он как-то подпитывался от нее.

– Отпусти Джастин и пожми руку мистеру МакДугалу.

Он колебался, но все же отпустил Джастин и протянул руку другому мужчине. МакДугал после тех же сомнений пожал его ладонь. Энергия Уоррингтона разгорелась, не так сильно, как с Джастин, но стала немного ярче. Это было любопытно, этого категорически не должно было происходить. Зомби наплевать на чужие прикосновения, вообще-то обычным зомби на все наплевать, они просто следуют приказам и отвечают на заданные вопросы. Чем бы ни был Уоррингтон, он определенно был

другим, возможно, чем-то новым. Интересно, поднимал ли кто-нибудь зомби, черпающего энергию от людей? Я знаю нескольких аниматоров, которым доверяю достаточно, чтобы спросить, но не сегодня. Эта ночь и так достаточно странная, не стоит усложнять.

– Можете прекратить, спасибо вам обоим.

– Видите, вы поблагодарили обоих – даже вы считаете Тома личностью.

Я взглянула на женщину и отчасти поняла нужду на ее лице, в напряжении ее тела, ее руки готовые то ли ударить кулаками, то ли расцарапать когтями. Интересно, понимала ли она, что была готова к драке? Скорее всего нет. Реакция "бей или беги" причудливо влияет на людей, если они не привычны к ней.

– Он самый "живой" зомби, что я когда-либо поднимала, – ответила я все еще спокойным и безразличным голосом.

Это та беспристрастность, к которой я прибегала, когда занималась дипломом и готовилась получить степень по биологии. Ты просто записываешь то, что делают подопытные и не очеловечиваешь их. Я наблюдала за ними с бесстрастным равнодушием, свойственному складу ума научного работника с примесью социопатии. Аналитический склад ума помогает тебе фиксировать события беспристрастно, в итоге данные получаются максимально объективными, а социопатия, в разумных границах, помогает сохранить здравый рассудок, когда случаются жуткие вещи.

– Он человек, а не зомби! – закричала она мне.

Мы достаточно долго отсутствовали, чтобы другие любители истории присоединились к нам, встав рядом с МакДугалом.

– Что происходит? – спрашивали они. – Почему Джастин расстроена?

Я не могла ответить на последний вопрос, ведь в ее несчастной любви именно я была злодеем. Справедливости ради, я была еще и крестной феей, что волшебным образом исполнила ее желание, только вот магия порой как пистолет: ни хорошая, ни плохая, но способна и на то, и на другое.

– Томас Уоррингтон, подойди ко мне, – снова приказала я, протянув руку.

Он незамедлительно направился ко мне, и не было никакого напряжения той нити, что связывала нас. Я ощущала в нем свою силу, и, если бы он вдруг решил сбежать, я смогла бы найти его и без маячка GPS на его лодыжке.

– Нет! – воскликнула Джастин, вцепившись в его руку.

– Блейк собирается вернуть Тома в могилу сегодня, – пояснил остальным Боб.

– Мы заплатили за то, что сможем опрашивать его вплоть до завтрашней ночи, – напомнила одна из женщин.

– Все верно, Айрис, – сказал МакДугал. – Мы с миз Блейк обсудили это, обстоятельства изменились.

– Эго потому что они с Джастин трахались? – спросил один из парней помоложе. Все остальные тут же обернулись к нему, одарив взглядом, говорящим: "Ну и трепло!"

По одной проблеме за раз.

– Иди ко мне.

Уоррингтон подчинился моему желанию и наконец взял меня за руку. Боже, он был теплым. Зомби не бывают такими теплыми, просто не бывают.

– Вы не можете забрать его, просто не можете!

Джастин схватила его вторую ладонь, пока мы с ним все еще держались за руки.

Энергия снова взвилась, но на этот раз я не со стороны наблюдала. Она прошла по мне от его руки, которой я касалась, и встряхнула мое тело как электрический разряд. Моя энергия, как и энергия Уоррингтона, вспыхнула. Я поняла, что могу черпать ее из него, как вампир из человека-слуги или в моем случае слуги-вампира моей некромантии. Когда слуга кормится, ты подпитываешься энергией. Изначально для вампиров это было способом путешествовать на дальние расстояния без необходимости пить кровь, рискуя быть раскрытыми на корабле, поезде или как еще они путешествовали. Слуги ели, и этого было достаточно, чтобы поддержать вампира, пока он не сможет напиться крови.