Текст книги "Мертвый лед (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 37 страниц)

– Что это? Что происходит? – спросил Уоррингтон, посмотрев на меня.

Очень мне не хотелось объяснять при всех. Я обсужу все это с Мэнни наедине, но не сейчас при незнакомцах, которые по итогу этой ночи не будут от меня в восторге. Джастин шаталась на ногах, и я вдруг осознала, что стоило мне понять, что я могу питаться ее энергией, я открыла связь шире и принялась осушать ее через своего зомби.

Я отпустила его, и Джастин потеряла сознание. Уоррингтон подхватил ее, иначе она упала бы на парковочное место.

– Что с ней? – вопрошали ее друзья.

Уоррингтон посмотрел на меня, баюкая девушку в своих руках, словно ребенка или героиню романа.

– Что вы с ней сделали?

– Мы. Что мы с ней сделали, – поправила я.

– Я помог вам навредить Джастин?

Я кивнула.

– Как? Что вы сделали со мной? По своей воле я бы никогда не навредил ей.

– Охотно верю, Уоррингтон, но у вас и вправду не было выбора.

МакДугал, стоявший рядом с ними, коснулся щеки Джастин.

– Она холодная и липкая на ощупь. Придет в себя через пару минут.

– Так вот что случается, когда переспишь с зомби? – спросила Айрис.

Хороший вопрос. На самом деле было предельно ясно, что Джастин спала с одним и моих зомби и совсем недавно, но вслух я сказала другое:

– Если бы я только подумала, что кто-нибудь из вас решит переспать с зомби, я бы вас предупредила.

– Господи боже, – ахнул Уоррингтон. – Что же я наделал?

– Так вы с ней уже занимались сексом, – заключила я.

Казалось, он смутился и снова покраснел, в то время как Джастин выглядела бледной и больной.

– Да, да, помоги мне, Господь, я был слаб и навредил единственному человеку на всем белом свете, которого не желал ранить. Я думал, что могу быть... современным, но сейчас женщина расплачивается за похоть так же, как это было всегда.

Он прижал девушку к себе и сказал:

– Мне жаль, Джастин, мне так жаль.

– Она будет в порядке? – спросил МакДугал.

– Если он прекратит ее тискать, то она придет в себя. Но я бы хотела проверить ее в ближайшие сутки, просто чтобы убедиться.

– Хотите сказать, что, просто касаясь ее так, он только вредит ей? – спросила Айрис.

– Я только знаю, что он забирает ее энергию.

Уоррингтон опустился на колени вместе с Джастин на руках. Он нежно поцеловал ее щечку, а затем отдал ее в руки МакДугала и другой женщины, Айрис.

– Передайте ей, что я не хотел навредить ей. И что мне настолько жаль, что даже не описать.

– Передам, – пообещал МакДугал.

– Пора, – сказала я.

Уоррингтон встал, взглянул на любовь всей его жизни еще раз, а затем отвернулся и подошел ко мне.

– Верните меня туда, где я должен быть, миз Блейк, пока я еще кому-то не навредил.

– Таков план, мистер Уоррингтон, таков план.

Мы вчетвером, вернее впятером сели в мой внедорожник, оставив историков, столпившихся вокруг Джастин. Если вдруг кто-то позвонил 911, как, интересно, они объяснят скорой, что с ней? Зомби-любовь? Эта мысль заставила меня улыбнуться, пока я не заметила мрачный взгляд зомби. Стоит ли ему рассказывать, что Джастин упала в обморок по моей вине? Было ли это так? Или во время близости он забрал у нее слишком много энергии? Они с Джастин солгали мне, когда мы обсуждали возможность секса между ними этой ночью. Они умолчали об этом или именно солгали? Я не могла припомнить их точные слова, но в любом случае он знал, что я буду расстроена, может, пытался быть джентльменом? Они не целовались и разговаривали.

– Джастин будет в порядке, Уоррингтон. Ей просто нужно время, чтобы восполнить свою энергию.

– Вы уверены, что она будет в порядке? – спросил он с самого заднего сиденья.

А уверена ли я? Мэнни ответил за меня:

– Она будет в порядке, Уоррингтон.

Напряжение покинуло лицо зомби, плечи расслабились. Я обменялась взглядами с Мэнни, сидящим на переднем сиденье. Он знал, что ни один из нас не может быть стопроцентно уверен, что Джастин будет в порядке. Прежде у нас никогда не было клиентов, которые спали бы с нашими зомби. Эго напомнило мне о мужчинах, что занимались сексом с зомби на интим-видео федералов. Были ли они истощены после этого так же, как Джастин? Мог ли аниматор, поднявший тех зомби, черпать их энергию? Может, для кого-то была не одна причина, чтобы сделать из зомби секс-рабов.

Могла ли причиной быть сила так же, как и прибыль? Этого я не знаю, но точно знаю одно: мне нужно посмотреть записи еще раз, но на этот раз не как коп, а как некромант. Мне нужно посмотреть своей силой, а не глазами. Я расспрошу Мэнни, как много из только что произошедшего он увидел своей силой. И если он почувствовал достаточно, я попрошу федералов позволить ему посмотреть записи вместе со мной. Либо Мэнни, либо придется попытаться поладить с коллегой аниматором и маршалом Ларри Кирклэндом.

Когда-то мы были друзьями, черт, я обучала его как аниматора и как охотника на вампиров, но теперь мы даже не приятели. Он считает меня монстром, который убивает слишком много и слишком легко, а я считаю его слабаком, который для нашей работы недостаточно легко относится к убийству. И я была не единственным маршалом, кто думает так о Ларри. Он заработал репутацию не-стрелка. И поэтому другие маршалы Сверхъестественного отдела не хотят работать с ним. Каждый раз, когда кто-то предпочитал меня ему, он все сильнее злился на меня.

Но для того, чтобы просто посмотреть видео, Ларри подойдет. По правде, если он постарается, то может за ночь поднять больше зомби, чем способен Мэнни.

И все же я надеялась, что федералы предпочтут работать с Мэнни или позволят показать ему видео. Сама мысль о том, что это жесткое порно придется смотреть с консервативным, безупречным, ванильным мальчиком Ларри была очень... смущающей.

Глава 31

Но сперва мы должны вернуть очень особенного зомби обратно в его могилу. Я позвонила МакДугалу уже из машины и выяснила, что одежда Уоррингтона будет готова только к утру из-за того, что ткань была старой, и ее не знали, как отчистить, не повредив при этом. Я посоветовалась с Мэнни, он считал, что все будет в порядке, если мы упокоим зомби в новой одежде.

– Не думаешь, что одежда порой может быть равноценна части тела? – спросила я, пока зомби не слышал.

Мэнни покачал головой.

– Недостающие части тела важны только при подъеме зомби, и то только для слабых аниматоров, которым необходимо все тело целиком. Это одна из причин, почему они не в силах поднять старых мертвецов, ведь их тела по большей части обратились в прах. А таким аниматорам нужны твердые останки, чтобы они смогли с ними работать, в отличии от тебя.

– Я никогда не задавалась вопросом, есть ли аниматоры, которым необходимы все части тела, чтобы вернуть зомби в могилу?

– Знаю я нескольких, кто не смог упокоить зомби, когда у него сгнила рука, но мне всегда было интересно: это действительно было проблемой, или они только думали, что без руки не справятся?

– Хочешь сказать, они могли настолько верить в свою неудачу, что поэтому у них ничего и не получалось?

Он кивнул.

– Меня вызывали на несколько случаев, когда у аниматоров хватало сил, чтобы справиться самим, но они не могли сделать это.

– Думаешь, они сами настроили себя на поражение? – спросила я.

–Да.

– Так значит, если я не буду волноваться из-за одежды, то волноваться вообще ни о чем не придется?

– Именно.

Я нахмурилась от его логики, но в конце концов мне хотелось упокоить Уоррингтона достаточно сильно, чтобы попытаться. Он стоял над своей могилой в футболке музыкальной группы, о которой вероятно никогда не слышал, и в джинсах, кто бы не дал ему эти вещи, больше он их не увидит, но это не мои проблемы.

Согласно обычаям, для ритуала необходимы соль, сталь и воля. Я выяснила, что самой важной частью была именно воля, но этой ночью я решила вернуться к старой школе, потому что хотела быть уверенной, что этот зомби вернется на покой.

Круг крови в некоторых местах потемнел и смазался.

– Круг больше не целостный, – заметил Мэнни.

Я взглянула на землю, он был прав. Круг крови темнел в траве, но был сильно загрязнен и далеко не был замкнут.

– Мне он не так уж и нужен, чтобы вернуть зомби в могилу, для меня он важен только при подъеме мертвых.

Мэнни поднял на меня глаза. И его взгляда было достаточно, чтобы понять: ему круг необходим для упокоения зомби. Порой я забываю, как мало мы работали вместе последние годы. С тех пор как он прекратил брать заказы на казнь вампиров, у нас с ним были совершенно разные рабочие танцевальные карточки.

– Возможно, с замкнутым кругом при возвращении зомби в могилу то же самое, что и с недостающими частями тела: тебе только кажется, что без него не обойтись, – предположила я.

Он усмехнулся, сверкнув улыбкой в темноте.

– Ученик становится учителем.

Я улыбнулась в ответ и пожала плечами.

– Тогда что тебе нужно?

– Я делаю это только посредством своей воли и слова, но сегодня...

Я достала контейнер с солью и мачете в ножнах из милой кожаной сумки. Каждый раз, как я пользовалась подарком Жан-Клода, я понимала, что это только вопрос времени, когда я испачкаю ее кровью или еще чем похуже, но пока я ее не испорчу, я буду ей пользоваться.

Порой милые вещи недолговечны, но они, пока могут, остаются милыми.

– Тебе не нужна еще одна жертва?

Я покачала головой.

– Нужно мне будет как-нибудь потаскаться за гобой, пока ты будешь работать. Полагаю, ты изменила многие ритуалы, которым я тебя учил.

Я снова пожала плечами.

– Оптимизировала некоторые.

– Все в порядке, Анита. Я знал, что ты как аниматор сильнее меня, еще в первую неделю, как взял тебя к себе.

Я позволила ему увидеть свое удивление.

– Ты никогда не говорил мне об этом.

– Я не хотел, чтобы ты зазналась или слишком многою требовала от себя, как от новичка. Я знал, что однажды ты выяснишь, насколько сильна.

– На это потребовалось время, но да, полагаю, я все же выяснила.

– Анита, не могла бы ты подойти, – позвал Домино.

Тон его голоса заставил меня обернуться и посмотреть на него, Никки и зомби, стоящего у могилы. Уоррингтон все еще казался милым и спокойным, но что-то напугало Домино и заставило Никки собраться, словно он был готов воспользоваться пистолетом.

Я передала мачете и соль Мэнни и полезла за дробовиками и винтовкой.

– Зачем тебе большие пушки? – спросил Мэнни.

– Не знаю точно, но доверяю парням.

Я перекинула ремень винтовки через плечо, взяла в каждую руку по дробовику и направилась к ним. Мэнни шел за мной, неся соль и лезвие, которые нужны, чтобы упокоить зомби, но прямо сейчас пушки были мне нужнее.

Я слышала бормотание Уоррингтона:

– Я так голоден, так голоден.

Один из дробовиков я передала Домино, второй оставила себе, винтовку кинула Никки. Он поймал ее и немного отступил от могилы. Я бы предпочла, чтобы он был со мной в ближнем бою, но Никки обращался с винтовкой лучше Домино, а с дробовиками они оба были одинаково хороши. Если честно, из нас троих, возможно, я лучший стрелок из винтовки, но я не могла уйти от могилы и бросить их двоих в ближнем бою. Эго был мой зомби, я не могу позволить им принять больший риск.

Я уперла приклад в свое плечо и прицелилась в колено зомби. Да, выстрел голову лишит его возможности вгрызаться, но у меня был опыт, когда крупные мужчины бежали на меня, одной только своей мощью нанося урон. Лиши его одной ноги, и он сможет только ползти до нас. А это даст нам время, чтобы прицелиться.

– Насколько вы голодны, мистер Уоррингтон? – спросила я очень, очень спокойным голосом, словно мы с Домино вовсе и не держали его под прицелами дробовиков.

– Умираю с голоду, – ответил он.

– Так же, как гой зимой в горах? – спросила я.

Домино никак не отреагировал на вопрос, который для него вероятно вообще не имел смысла. Он просто держал позицию и следил за своей целью, делал именно то, что я и хотела. Мне не нужно было оглядываться, чтобы знать, что и Никки выполняет свою роль. Я доверяла ему прикрывать наши спины, безоговорочно.

– И да, и нет, – ответил Уоррингтон. Его лицо не было столь человеческим, как раньше. Плоть, казалось, истончилась, и можно было увидеть проступающий череп на его лице, словно он умирал с голоду прямо на наших глазах. Его тело поглощало собственную плоть, так что кожа начала обтягивать скелет. Я никогда не видела ничего подобного, но он с самого начала был сюрпризом.

– Объясните, что вы имеете в виду, Уоррингтон. Как может быть одновременно и да, и нет? – спросила я и вдруг поняла, что отвела взгляд от своего прицела на его колене, чтобы взглянуть на его спокойное лицо, когда он говорил. Я вернула внимание к своей цели, но было тяжело не отводить взгляд.

– Я не чувствую голод, но я смотрю на ваших двоих мужчин так же, как смотрел на Чарли, когда он умер.

– Вы смотрите на них, как на мясо, – подсказала я, нацелив дробовик ему в лицо. Мне нужно видеть, как он говорит, почти непреодолимо. Эти прекрасные ореховые глаза, ставшие серыми в темноте, болтались в глазницах, потому что плоть настолько истончилась, что уже не удерживала их. Какого черта с ним происходит?

– Да, они мясо, но на вас я так не смотрю. Почему вы для меня все еще выглядите женщиной, о которой я должен заботиться, которой должен помочь выйти из экипажа? Мужчины же для меня теперь хуже любого врага на поле боя.

– Хотите сказать, что стали их ненавидеть?

– Нет, но я не вижу в них себя, не вижу людей. Они просто нечто, что я хочу разорвать и сожрать. Я никогда раньше не смотрел на корову с такими ужасными мыслями, я представлял хороший стейк, но это что-то хуже, мисс Блейк, гораздо чудовищней, чем забить теленка.

– Я понимаю, – мягко сказала я.

– Понимаете? Тогда, пожалуйста, объясните мне, я озадачен, как могу я смотреть на другого человека и думать о чем-то столь ужасном, охваченный чудовищными желаниями.

Он взглянул на меня завертевшимися в глазницах глазными яблоками. Ему становилось все труднее контролировать мышцы, поскольку плоть, что удерживала их на месте, истончилась.

– Вы обращаетесь в плотоядного зомби, мистер Уоррингтон.

– Я так счастлив, что вы забрали меня от Джастин прежде, чем она увидела меня таким. Спасибо вам за это, мисс Блейк.

А я была счастлива, что они не остались с ней наедине, когда он начал меняться, потому что, судя по увиденному сейчас, он разорвал бы ее горло, пока она звала бы на помощь. Я видела и раньше, как это случалось с зомби, просто никогда не разговаривала с ними в то время, как они теряли остатки своего разума и обращались в хищного зверя.

– Позвольте мне вернуть вас в могилу, мистер Уоррингтон.

– Прошу вас, мисс Блейк, и поторопитесь, пока я не поддался этим страшным видениям в моей голове.

– Вы о видениях того, что хотите с нами сделать? – спросил Никки.

– Да.

– Эго ваши мысли или кто-то другой вложил их вам в голову?

– Не знаю, но даже разговаривая с вами сейчас, я словно выслушиваю дерзость своего ужина из свинины. Думаю, я обезумел, но я все еще хочу есть.

– То есть меня съесть? – уточни Никки.

– Да, очень сильно, – с каждым словом он все сильнее по-южному растягивал слова, можно подумать, что к тому моменту, как он бросится на нас, он заговорит как Скарлетт О'Хара.

– Это интересно, Никки, но завязывай, – велела я.

– Позже мы порасспрашивать его не сможем.

Он был прав, конечно, но только социопат мог стоять так близко, наблюдать за всем и задавать вопросы, ответы на которые помогли бы нам понять, что происходит. Хорошо, что Никки с нами, потому что мне настолько страшно, что во рту пересохло.

– Мэнни, – позвала я.

– Я здесь, – раздалось позади нас. Его голос прозвучал гораздо дальше, чем Никки. Мэнни в конце концов не был вооружен, так что я ничего против не имею, но сейчас он мне нужен.

– Я хочу, чтобы ты был готов бросить немного соли и обнажил мачете.

– Хорошо.

Я ощутила обнажившееся лезвие мачете вибрированием энергии во мне. Уверена, что и соль уже в его руке.

– Готов, Мэнни?

– Готов, – ответил он, и услышав его голос, я поняла, что теперь он был ко мне ближе, прямо за спиной.

– Солью, сталью и силой я привязываю тебя к твоей могиле.

Мэнни бросил горсть соли в сторону зомби. Не уверена, что он попал на него, но на могилу точно. Я надеялась, что этого было достаточно. Мэнни поравнялся со мной, держа в руке обнаженный мачете, но я предупредила его:

– Не вставай под прицел, – и он отошел, не споря.

– Я все еще хочу съесть их, – сказал зомби, выглядя теперь тем, чем он и был – трупом.

Привлекательного мужчины, очаровавшего Джастин, больше не было.

– Her, ты их не тронешь.

– Я хотел бы послушаться вас, мисс Блейк, правда хотел бы, но я так голоден, а они так близко.

– Не отходи от своей могилы, Уоррингтон.

– И снова одна часть меня желает подчиниться вам, а другая жаждет сжать зубами свежее, сочное мясо.

– Я привязываю тебя к твоей могиле, Томас Уоррингтон! – я позволила силе наполнить свой голос так, чтобы он отразился эхом над могилой среди деревьев.

Он изо всех сил пытался сойти с могилы, но некая невидимая сила удерживала его ноги на месте. Он вскинул длинные руки, пытаясь дотянуться до Домино, но не мог схватить его, не сделав еще хотя бы пару шагов, я все-таки привязала его к могиле.

– Вернись на покой, Томас Уоррингтон. Вернись в свою могилу и не вставай больше!

Земля под его ногами заструилась, словно грязевой поток воды, затягивая его вниз как зыбучие пески в фильмах.

– Нет! Мне нужно поесть! Не возвращайте меня назад с этим голодом, миз Блейк! Пожалуйста, не оставляйте меня так! – кричал зомби, пока земля не поглотила его. Последнее, что я увидела – его огромные, наполненные ужасом глаза. Это не должно было случиться так.

А затем могильная земля вновь стала ровной и твердой, словно и не потревоженной. И из всего произошедшего только это и прошло как обычно.

– Дерьмо, – выругалась я, вложив в одно это слово все те эмоции, что сдерживала последние минуты.

– Анита, тебе нужно получить ордер на эксгумацию, – сказал Мэнни.

– Что? – я повернулась и уставилась на него.

– Ты должна отрыть его.

– Мы с трудом упокоили его до того, как он озвереет, – напомнил Домино. – Просто оставьте его в могиле.

– Он должен был тихо и смиренно ждать, пока могила поглотит его. А он боролся до последнего, Анита, он все осознавал. Ты не можешь оставить его запертым там в сознании.

– А может он просто мертв, снова обратился в кости и прах, – предположила я.

– Может и так, но если нет, ты сможешь обрести покой, зная, что он навеки пойман там в ловушку и изнывает от голода?

Я закрыла глаза и про себя помолилась, чтобы бог дал мне сил и терпения и просто помог.

– Долбанный сукин сын!

Бог не возражает, что я ругаюсь. Если бы он был против, то уже давно перестал бы меня слушать.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – сказал Никки.

– Потому что можешь это чувствовать тоже, – напомнила я.

– Ага.

– Тогда ты в курсе, что я собираюсь сделать.

– Мы отроем его.

– К сожалению, да.

– В смысле сами лопатами? – уточнил Домино.

– Нет, по закону сейчас нам нужен ордер на эксгумацию, и если честно, я бы предпочла прибегнуть к помощи экскаватора, чем подпустить кого-то с лопатой так близко к захоронению.

– Ты же подняла его как зомби, почему бы не повторить? – спросил Домино.

– Потому что тогда я не узнаю, в сознании ли он в могиле, а именно эго мне и нужно выяснить.

– Ладно, понял, и как мы добьемся эксгумации?

– Нам нужен судья, – ответила я.

– И что ты собираешься ему сказать?

– Понятия не имею.

– А что она должна сказать судье? – спросил Домино.

– Мы должны объяснить причину, по которой хотим эксгумировать тело, – ответил Мэнни.

– Полагаю, правду ты рассказать не можешь.

Я просто посмотрела на Домино.

– Ты всерьез хочешь, чтобы Анита рассказала судье, что подняла плотоядного зомби, а теперь хочет убедиться, что он не заперт в качестве нежити в своей могиле? – спросил Никки.

– Технически он не был плотоядным. Он только хотел мяса, – возразил Домино.

– Ох, да так гораздо лучше, – сказал Никки.

– Довольно, – заговорил Мэнни. – Нам нужен судья и поддержка.

– Я знаю, к кому обратиться за поддержкой, и надеюсь он знаком с судьей, потому что не знаю даже, кто смог бы дать мне добро.

– Не могу придумать, что можно солгать, чтобы эго помогло получить нам ордер на эксгумацию такого древнего тела, – сказал Мэнни.

– Я тоже.

Я опустила дробовик дулом в землю и достала свободной рукой телефон. Я не могла допустить, чтобы Уоррингтон навечно остался здесь как нежить, пребывал в сознании, боролся, мучился голодом, боялся. Не существует настолько тяжкого греха, чтобы обречь кого-то на такой ад, а Уоррингтон вообще казался хорошим человеком. Он не заслужил этого.

– Кому ты звонишь? – спросил Никки.

– Зебровски, он мне должен. Надеюсь, судья должен ему, или он знает того, кто задолжал ему услугу и кто знает судью.

Его номер был в моем списке избранных. Я набрала его и помолилась, чтобы кто-то, кого я знаю, знал бы судью.

Глава 32

– Повтори-ка, зачем я проснулся среди ночи и примчался на кладбище? – спросил Зебровски, он стоял рядом со мной в темноте и прислушивался к звукам пробирающегося среди надгробий поближе экскаватора.

– Затем что ты по-братски любишь меня, – ответила я.

– У меня никогда не было брата, и тебя я люблю сильнее своих сестер, но если ты кому-нибудь из них проболтаешься, я буду все отрицать.

Эти слова заставили меня улыбнуться, возможно, так и было задумано, в этом он был хорош.

Мэнни шагнул к нам, когда экскаватор подъехал ближе, и шум стал сильнее, и сказал:

– Боюсь, это я виноват, сержант Зебровски. Анита обратилась ко мне за советом, и я решил, что зомби может быть пойман там в ловушку.

– Объясните еще разочек, как можно поймать зомби в ловушку в его же могиле? – попросил Зебровски.

– Говорю же, этот зомби возвращался не так, как другие. В их глазах должно быть безразличие, они просто трупы, что лежат и ждут, когда их поглотит могила. А этот боялся и кричал. Он скрывался под землей, моля меня спасти его. Я никогда не видела, чтобы зомби так вели себя, – ответила я.

Зебровски заморгал на меня из-за тускло отсвечивающих очков в серебристой оправе.

– И ты переживаешь, что он там живой, в ловушке.

– Не живой, а заперт там в сознании как нежить.

Он взглянул на Мэнни, словно ожидая его подтверждения, и тот кивнул.

– Я надеялся, что мне приснилась эта часть телефонного разговора с Анитой, – сказал он, сунув руки глубоко в карманы брюк. Похоже, он натянул их прямо поверх пижамных штанов или, как минимум, оставил вместо рубашки верх от пижамы, если конечно у него не было рубашки с рисунком маленьких паровозиков. С Зебровски станется, но я уверена, что Кейти, его жена, позаботилась бы, чтобы эта рубашка "исчезла" из его гардероба. Они счастливы в браке уже два десятка лет, и она все еще живет с надеждой, что когда-нибудь оставит в его гардеробе только те вещи, за которые ей не придется краснеть. И я чертовски уверена, что надежда эта была тщетна, во всяком случае я и прежде видела "чух-чух" пижамку поздней ночью на местах преступлений. Хотя

технически, полагаю, это не место преступления.

– Ты же понимаешь, что просто повязав галстук поверх пижамы с паровозиками, никого не облапошишь? Мы все равно понимаем, что это пижама.

Он усмехнулся.

– Эй, я повязал галстук и пиджак надел.

Я в ответ покачала головой.

Подошел Домино.

– Тут спрашивают, можно ли сдвигать надгробие, или это помешает тебе изучить зомби?

Я покачала головой.

– Можно сдвинуть его. Только осторожно, чтобы не повредить его из уважения к семье, а не из страха за зомби.

– Я передам, – сказал Домино и поспешил через надгробия к ожидающим мужчинам. Его дробовик все еще был откинут на плечо так же, как и мой был при мне на тактическом ремне. Прежде чем раскопать могилу, я бы запаслась всем своим снаряжением из кузова грузовика, где должна быть и моя заказная винтовка AR, а Никки оставила бы ту резервную, что он прихватил из Цирка.

– Я думал, зомби не могут испытывать эмоции, – сказал Зебровски.

– Нормальные зомби не могут, – ответила я.

– А этот не был нормальным?

– Даже и близко, – сказала я.

– Нет, – подтвердил Мэнни.

– Есть идеи, что могло его испортить?

– На самом деле да, он при жизни ел человеческое мясо.

Зебровски вытаращил на меня глаза.

– Да уж, для меня это тоже было впервые, но он застрял в горах зимой, один из товарищей погиб, и они получили достаточно мяса, чтобы выжить.

– Думаешь, из-за этого он получился таким необычным?

– Мы оба так считаем, – ответил Мэнни.

Я кивнула.

– Я напишу статью об этом в академические журналы, и выскажусь за то, чтобы этот пункт добавили к списку причин установки знака "ни в коем случае не поднимать этот труп".

Экскаватор подъехал к могиле, и мы отошли, чтобы слышать друг друга.

– А что еще в этом списке? – спросил Зебровски.

– Под вопросом те, кто при жизни был священнослужителем какой-то религии, – ответил Мэнни, и я не стала возражать. – А того, кто практиковал вуду, ни за что поднимать нельзя. Экстрасенсориков, ведьм и колдунов, всех, кто при жизни участвовал в каком-то сверхъестественном событии, поднимать рискованно и лучше этого избегать.

Я задалась вопросом, где носит Никки с командой зачистки. Они должны вооружиться огнеметами и надеть защитные костюмы. Если Уоррингтон выберется из могилы все еще кровожадным, нам будет кстати их помощь. Никки вышел к дороге, чтобы встретить команду и привести к нам. А еще он проверит, хватит ли на нас всех протеиновых батончиков, которые Натаниэль начал подкладывать мне в машину. Это конечно был не ужин, но поддержит уровень сахара в крови и не даст мне энергетически осушить тех, с кем я метафизически связана. Могильщики уже заблудились на кладбище, и на то, чтобы снова погрузить экскаватор на грузовик и проехать к нужному месту, ушло время, которого у нас не было. Нужно раскопать могилу до рассвета, или зомби с восходом может быть уже мертв для этого мира, и мы так и не выясним, что происходит в его гробу, когда темнеет. Я снова думаю о нем, как о личности, несмотря на то, что он был зомби, плотоядным зомби, он сохранил достаточно рассудка, чтобы по-прежнему оставаться для меня Уоррингтоном. Он до сих пор мог все осознавать и чувствовать, и прежде чем уйти, я должна узнать наверняка. Я должна знать.

Я всматривалась в темноту, думая, где же Никки, и... Так же, как и ранее этой ночью, энергия на кладбище словно изменилась. Такие же ощущения возникают иногда на местах, где проводились ритуалы, влияющие на святость этой земли. Как будто случилось что-то на метафизическом уровне между моим первым посещением кладбища и вторым.

– Ты чувствуешь это, Мэнни? – спросила я.

– Что именно? – уточнил он.

– Энергетика на кладбище раньше была получше.

– Здесь я раньше не был, но большинство старых захоронений ощущаются так же, как и это, Анита.

– Клянусь, этого не было раньше.

– Может, ты просто чувствуешь вину, – предположил он.

– Вы о чем, оно ощущается по-другому? – спросил Зебровски.

– Иногда старые кладбища могут своего рода потерять святость, – пояснила я.

– Если на них давно не было свежей могилы и не проводилось церемонии похорон, словно у святой земли истекает срок, – уточнил Мэнни.

– То есть здесь уже не святая земля? – спросил Зебровски.

Мэнни в ответ неопределенно махнул рукой.

– Священнослужитель может провести один простой обряд, окропить границы святой водой, и новые похороны все исправили бы, – сказала я.

– Гули могут осквернить святую землю, – напомнил Мэнни.

Я покачала головой.

– Думаю, сначала исчезает святость этого места, а затем уже некоторые мертвые восстают как гули.

– Погоди, что? – вмешался Зебровски.

– Гули – один из самых загадочных видов нечисти. Даже среди аниматоров и ведьм до сих пор ведутся дебаты, вторгаются ли гули на кладбище и оскверняют его, или вылезают из своих могил, когда земля перестает быть святой.

– Один из тех споров: "Что было первым: курица или яйцо?" – заметил Зебровски.

– Точно, – подтвердила я.

– С этим видом нечисти я никогда не встречался раньше, – сказал он.

– Гули – безобидные трусы. Крикнешь "бу!", и они спрячутся, – сказал Мэнни.

Я взглянула на него.

– Если ты так считаешь, то видел только обычных гулей.

– Ой, я забыл, ты же встречала гулей, ставших хищниками, – вспомнил он.

– Чую, мнения разделились, – сказал Зебровски.

– Мэнни прав относительно большинства гулей. Они падальщики, которые роют под могилами туннели и на первых порах вылезают только, чтобы поесть. На самом деле, первое, что замечают смотрители зараженных кладбищ – несколько разбросанных костей или провалившаяся в туннели могила.

– Или они роют туннель так близко к надгробию, что оно накреняется, а то и проваливается внутрь, – добавил Мэнни.

– Ага, а основное недовольство связано с тем, что людям не нравится сама мысль, что их близких кто-то жует в их же могилах.

Зебровски скривился.

– И я их понимаю. Приходишь ты на могилу к бабушке с цветами и обнаруживаешь, что ее останки разбросаны повсюду, словно корм для собак.

Я улыбнулась и покачала головой.

– Ну да, вроде того. Они вызывают команду зачистки, те сжигают туннели при свете дня, и фьють – проблема решена. Обычно.

– А когда необычно, что происходит? – спросил он.

– Они всегда быстрее, умнее, не такие немощные, как зомби. Они не разлагаются. Нули ранят их, но не останавливают. Слышала, что их можно убить, тщательно размазав огромным грузовиком, но, если грузовика под рукой нет, это трудноосуществимо. Подожги их, и они вспыхнут как вампиры, то есть очень хорошо горят.

– Видел я парочку вампов после этого. Они вспыхивают как щепка, словно на них плеснули алкоголь для розжига.

Я согласилась с этим.

– Но обычно не важно, насколько трудно убить гулей. Они боятся людей, как Мэнни и сказал.

– Договаривай уже, Анита, это я уже знаю.

– Когда они обглодали уже все тела на кладбище и больше не могут найти пищу как падальщики, они становятся более активными охотниками, – сказал Мэнни.

– Что значит "активными"?

– Если ты напьешься до бесчувствия или будешь ранен настолько, что не сможешь уйти, тогда они становятся опасны, – пояснил он.

– Думаю, они всегда нападают на пьяного или того, кто выведен из строя. Все, что не

представляет для них угрозы, становится едой, – сказала я.

– Ни в одной литературе об этом не сказано, – возразил Мэнни.

– Я сталкивалась с гулями, которые были по-настоящему активными хищниками, Мэнни. Я просто не верю, что нечто, способное убить и сожрать человека, не делает этого при каждом удобном случае.

– Это был случай из ряда вон, Анита.

– Да, только достаточно одного такого случая, чтобы сдохнуть.

– Так значит аниматоры не могут управлять ими, как зомби. Они больше похожи на вампиров.

– Ага, – ответила я, про себя подумав: «Знала я одного аниматора, способного контролировать их, но он и сам был больше мертв, чем жив, так что не уверена, что это считается.»