Текст книги "Осколок Империи"

Автор книги: Ларри Нивен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 41 страниц)

В подвале не было людей и практически не осталось никакого оборудования. На тех местах, где стояло тяжелое оборудование, были видны глубокие царапины. Особенно там, где аппараты были вырваны и вырезаны с помощью газового резака. В подвале было четыре двери, и все они выглядели ужасно, так как были искорежены взрывом. Одна из них вела в кухню, а две – в пустые складские помещения. Одна из стен была опрокинута, но стоящий рядом с ней предмет был не поврежден. Дыра, образовавшаяся в результате падения стены, была достаточно большой, чтобы вытащить его. Но отверстие в полу гостиной было слишком мало для этого.

Этим предметом была машина. Одна из тех летающих машин, которыми обычно пользовались все семьи Экипажа. Мэту никогда раньше не приходилось видеть ее так близко. И вот теперь она находилась перед ним, рядом с разрушенной стеной. И, казалось, не было никакой возможности вытащить ее из подвала. Что, черт возьми, Гарри Кейн собирался делать с машиной, на которой невозможно было летать?

Может быть, именно в этой машине и крылась причина облавы. Колонистам строго запрещалось пользоваться летающими машинами. Было ясно, что такие машины могут быть использованы в военных целях. Но почему же ее пропажу не обнаружили раньше? Ведь машина должна была уже находиться здесь, когда дом только начинали строить.

Мэт напрягся, пытаясь вспомнить историю, которую он услышал вчера вечером. Что-то об украденной машине, которая летала вокруг плато до тех пор, пока не кончилось горючее. Без сомнения, машина упала в туман на глазах у следящего за ней в бессильной ярости Экипажа. Но предположим, что он слышал только официальную версию этого события. Допустим, что топливо не кончилось. Допустим, что машина нырнула в туман и под его прикрытием еще раз облетела вокруг плато и вынырнула в том месте, где Гарри Кейн смог спрятать ее в подвале. Вероятно, он этого никогда не узнает.

Душ все еще работал. Мэта сильно трясло, когда он встал под струю воды. Теплая вода согрела его мгновенно. Он подставил голову под падающую сверху воду, и зеленая краска травы, грязь и застарелый пот устремились ручьями к его ногам. Жизнь теперь показалась ему сносной. Со всеми ее ужасами и неудачами, жизнь все же была прекрасной, если можно было воспользоваться горячим душем.

Внезапно он что-то вспомнил и насторожился.

Облава была такой большой. Специальная полиция схватила всех, кто был на вечеринке. По количеству оставленных следов можно было предположить, что они схватили даже тех, кто ушел раньше, усыпляя их по очереди, по мере того как они направлялись домой. В этом случае они, должно быть, вернулись в Госпиталь почти с двумястами арестованными.

Некоторые из них были не виновны. Мэт знал это наверняка. А Специальная полиция обычно старалась выглядеть справедливой, выдвигая свои обвинения. Суды всегда были закрытыми, и лишь результаты процессов предавались гласности. Но Специальная полиция обычно предпочитала не выносить приговоры невиновным. Подозреваемые иногда возвращались из Госпиталя.

Но выяснение вряд ли займет много времени. Полиция могла просто освободить всех, у кого не было слуховых аппаратов, с предписанием следить за ними в будущем. Те же, у кого найдут слуховой аппарат, будут признаны виновными. А вот для того, чтобы разобрать около сотни обвиненных мятежников на составляющие их части, потребуется значительное время. Следовательно, есть шанс, что Лэйни, Худ и Полли пока еще живы. Не могли же их всех убить к этому времени.

Мэт вышел из-под душа и стал осматриваться в поисках одежды. Он нашел шкаф, который, должно быть, принадлежал Гарри Кейну, потому что шорты были слишком широкими, а рубашки слишком короткими. Он все же оделся, опоясав себя ремнем, вокруг которого сразу же образовались многочисленные складки. Можно было надеяться, что на расстоянии его одежда будет выглядеть нормально.

Проблема с одеждой была решена. Но та проблема, которая встала перед ним теперь, была гораздо сложнее.

Он понятия не имел, сколько времени требуется на то, чтобы расчленить человека на части и убрать его органы на хранение. Хотя он догадывался, что на то, чтобы сделать это аккуратно, уйдет немало времени. Кроме того, он не знал, захочет ли Специальная полиция в лице ужасного Кастро сначала допросить мятежников. Но он знал наверняка, что каждая минута промедления сокращает шансы на то, что участники вечеринки были еще живы. В настоящий момент шансы были относительно велики.

Мэт Келлер будет проклинать себя всю жизнь, если он сейчас не попытается спасти их.

Но он напомнил себе, что у него практически не было никакой возможности сделать это. Он не сможет добраться до плато Альфа живым. Ведь ему надо пересечь два охраняемых моста.

Полуденное солнце освещало чистый упорядоченный мир, который так не походил на изуродованный коралловый каркас позади него. Мэт постоял на пороге, затем решительно повернулся к неровной дыре в полу комнаты Гарри Кейна. Он должен был знать, что это было невозможно. Подвал был сердцем организации мятежников. Сердцем, которое остановилось. Если бы только полицейские оставили здесь хоть какое-нибудь оружие…

В машине не оказалось никакого оружия. Он заметил многочисленные следы полицейского обыска. Вспоротая обшивка обнажила металлические стены с укрепленными на них болтами. Но болты были либо срезаны, либо вырваны. Мэт насчитал по крайней мере шесть мест, где, должно быть, находилось оружие. Емкость в задней части машины, возможно, содержала самодельные ручные гранаты. Или взрывные устройства. Мэт не мог сказать наверняка. Полицейские забрали все, что могло бы быть использовано в качестве оружия. Но они, кажется, не повредили машину. Очевидно, они когда-нибудь вернутся сюда, чтобы выкопать ее, если решат, что это целесообразно.

Он забрался внутрь и посмотрел на щиток управления, но ничего не нашел. Он никогда раньше не видел щитка управления летающей машины. Первоначально щиток был закрыт крышкой с навесным замком, но сейчас сломанный замок валялся на полу, а крышка была откинута. Принадлежал этот замок Гарри Кейну или постоянному владельцу машины?

Он сидел в незнакомой для него машине, но не хотел выходить из нее, потому что это означало бы поражение. Когда он заметил кнопку с надписью «Старт», он нажал на нее. Но звук включившегося мотора ему так и не удалось услышать.

Взрыв заставил его дернуться подобно лягушке, через которую пропустили ток. Все случилось молниеносно, а звук взрыва так потряс его, как потряс бы выстрел муху, спящую в стволе ружья. Гарри, должно быть, заложил какое-то устройство, чтобы взорвать дом. Но Мэт был по-прежнему жив, а сверху теперь был виден дневной свет.

Дневной свет!

Четыре фута земли, находившиеся над ним, были сметены взрывом. Теперь в поле его зрения оказалась стена дома. Она была наклонена. Гарри Кейн явно проявил талант, замаскировав взрывчатку, или кто-то сделал это для него. Мэт подумал, что он и сам неплохо справился бы с таким делом. Ведь шахтные черви выполняли далеко не всю его работу.

Дневной свет. И мотор уже работает. Теперь, когда его уши оправились от звукового удара, он услышал слабое гудение. Если бы он смог поднять машину прямо вверх…

Ему бы пришлось пересечь два охраняемых поста, чтобы добраться до плато Альфа. Теперь он мог полететь туда, если, конечно, научится управлять машиной, прежде чем она убьет его.

Или он мог просто пойти домой. На него наверняка не обратили бы внимания, несмотря даже на плохо сидевшую одежду. Колонисты обычно занимались своим делом, предоставляя Экипажу и Специальной полиции следить за соблюдением порядка. Он бы поменял одежду, сжег бы ту, которая была на нем сейчас, и кому бы пришло в голову спросить его, что он делал во время выходных.

Мэт вздохнул и снова осмотрел щиток управления. Он не мог так просто сдаться сейчас. Может быть, позже, когда он разобьет машину или его остановят в воздухе. Но не сейчас. Взрыв, который расчистил ему путь, был знаком судьбы, с которым он не мог не считаться.

Ну-ка посмотрим. Вот четыре рычага, установленные на отметку «ноль». Над каждым рычагом надпись – винты 1–2; 1–3; 2–4; 3–4. Почему же эти маленькие рычажки устроены так, чтобы контролировать винты попарно? Он потянул один из них на себя.

Ничего не произошло. Вот маленький переключатель с тремя позициями: «Нейтральная», «Земля», «Воздух». Переключатель был зафиксирован на позиции «Нейтральная». Он переключил его на позицию «Земля». Ничего не произошло. Если бы он одновременно установил необходимую высоту в дюймах, винты бы заработали. Но он этого не знал и попробовал позицию «Воздух».

Машина рванулась вверх, одновременно начав переворачиваться вверх дном.

Он оказался в воздухе, прежде чем полностью осознал это. В отчаянии он вытянул до отказа все четыре рычага, контролирующие винты, и, пытаясь вернуть машину в нормальное положение, стал по очереди задвигать их обратно. Земля под ним стала удаляться, до тех пор пока овцы, пасущиеся на плато Бета, не превратились в белые точки, а дома на плато Гамма не стали крошечными квадратиками.

Наконец машина стала выравниваться.

Но успокаиваться было еще рано.

Винты, соответствовавшие номерам 1, 2, 3, 4, располагались слева спереди, справа спереди, слева сзади и справа сзади, соответственно. Стоило нажать рычаг 1–2, как опускалась передняя часть машины. Рычаг 3–4 опускал заднюю часть, рычаг 1–3 вызывал крен влево, а рычаг 2–4 – вправо. Наконец ему удалось выровнять машину, и он подумал, что самое трудное позади.

Но как заставить ее двигаться вперед?

На щитке располагались шкалы приборов, контролирующих высоту и вращение, но они, казалось, не работали. Он не осмеливался прикоснуться к переключателю с надписанным над ним непонятным словом из трех слогов. Но… предположим, он опустит нос машины вниз. Очевидно, нужно нажать на рычаг 1–2.

Мэт слегка нажал на этот рычаг. Нос машины стал медленно опускаться вниз. Затем быстрее. Он быстро оттянул рычаг обратно. Движение замедлилось и прекратилось, когда Плато уже оказалось перед ним, как вертикальная стена.

Буквально за секунду до того, как врезаться в эту стену, ему удалось выровнять машину. Он подождал, пока его нервы успокоятся, затем начал снова.

На этот раз он совсем немного нажал на рычаг 1–2, подождал три секунды и резко потянул его на себя. Это принесло результат. Машина начала двигаться вперед, но с опущенным носом.

К счастью, плато Альфа находилось прямо перед ним. Иначе ему пришлось бы лететь задом наперед, а это привлекло бы к нему внимание. Он не знал, как разворачивать машину.

Машина двигалась довольно быстро. Скорость возросла еще больше, когда он нашел кнопку с надписью «жалюзи». Но тут же машина стала снижаться. Он вспомнил, что жалюзи находились под каждым винтом, тогда он решил отключить их и выровнять высоту. Вероятно, он поступил правильно, потому что машина продолжала двигаться вперед, не падая.

Теперь она строго держала курс.

Перед Мэтом расстилался самый живописный пейзаж, который он когда-либо видел.

Внизу проплывали поля и фруктовые деревья плато Бета. С этой высоты можно было отчетливо разглядеть и плато Альфа. Скала, разделяющая плато Альфа и Бета, казалась неровной линией с широкой рекой, повторяющей ее изгибы. Река Большой Водопад. Двигаясь по крутому каньону, прорытому водой за долгие годы, река сверкала голубыми блестками. Скала и река заканчивались у края пропасти слева, и шум падающей воды проникал даже сквозь пластик кабины пилота. Справа простирались бесконечные поля неровной формы, постепенно исчезавшие вдалеке в голубой дымке.

Вскоре он пролетит над скалой и повернет к Госпиталю. Мэт точно не знал, как выглядит Госпиталь, но он был уверен, что узнает огромные полые цилиндры космических кораблей. Несколько летающих машин парило над плато Бета не слишком близко от него, а гораздо большее число их, будто черные мошки, вилось над плато Альфа. Ничего, они не помешают ему. Мэт еще не решил, как близко от Госпиталя он приземлится. Возможно, даже членам Экипажа не разрешалось приземляться слишком близко. И если он не ошибется в этом, то может не беспокоиться за то, что его раскроют. Машина была как машина. А машины были только у Экипажа. Поэтому каждый, кто его увидит, предположит, что он один из членов Экипажа.

В этом рассуждении крылась ошибка, но Мэт так и не понял, в чем он ошибся. Его логические выводы казались ему безупречными. Он был спокоен и вел машину настолько уверенно, насколько мог. Если бы кто-нибудь сказал ему, что десятилетний ребенок из семьи Экипажа мог вести машину гораздо лучше, чем он, он был бы глубоко обижен.

Действительно, десятилетнему ребенку из семьи Экипажа никогда не пришло бы в голову поднять машину в воздух, не включив гироскоп.

Как обычно, но гораздо позднее обычного, Джезус Пиетро завтракал в постели, и, как обычно, майор Дженсен сидел рядом, тоже с чашкой кофе, готовый выполнить любые поручения и ответить на любые вопросы.

– Вы надежно разместили арестованных?

– Да, сэр, они находятся в виварии. Все, кроме троих. К сожалению, на всех не хватило места.

– А этих троих уже направили в банк органов?

– Да, сэр.

Джезус Пиетро проглотил дольку грейпфрута.

– Будем надеяться, что у них не было никакой важной информации. А как насчет случайных участников вечеринки?

– Мы отделили тех, у кого не было слуховых аппаратов, и освободили их. К счастью, нам удалось все закончить до шести часов, потому что именно в это время все аппараты испарились.

– Испарились? И ничего не осталось?

– Доктор Госпин взял пробы воздуха. Возможно, ему удастся найти какие-нибудь остатки.

– Это не так важно. Однако нужно отдать должное их мастерству, если принять во внимание их возможности, – сказал Джезус Пиетро.

В течение пяти минут были слышны только чавкающие и хлюпающие звуки. Затем он быстро спросил:

– А как насчет Келлера?

– Кого, сэр?

– Того, кому удалось скрыться.

– Никаких сообщений о нем из тех районов, где живут колонисты. Никто добровольно не вызвался выдать его. Он не пытался вернуться домой или связаться с каким-нибудь родственником либо с кем-нибудь, кого он знает по работе Никто из полицейских, участвовавших в облаве, не опознал его по фотографии. Конечно, никто не признается, если мятежнику удалось проскользнуть мимо него.

Снова наступила тишина, пока Джезус Пиетро заканчивал свой кофе. Затем он сказал:

– Проследите за тем, чтобы арестованных приводили ко мне по одному. Я хочу узнать, не видел ли кто-нибудь из них вчера посадку капсулы.

– У одной из девушек были обнаружены фотографии, сэр Контейнера номер три. Вероятно, они были сделаны с помощью телескопического объектива.

– Да? – На какое-то мгновение на лице Джезуса Пиетро появилось выражение панического страха. Миллард Парлет! Если только он узнает…

– Я не понимаю, почему вы не могли сообщить мне об этом раньше. Храните это в тайне. А теперь идите. Нет, подождите минутку, – сказал он, как только Дженсен повернулся к двери. – Могут быть еще подвалы, о которых нам неизвестно. Организуйте пару команд с эхолокаторами, и пусть они обыщут каждый дом на плато Дельта.

– Слушаюсь, сэр. Сделать это немедленно?

– Нет, нет. Виварий уже забит до отказа. Пусть они немного подождут.

Телефонный звонок задержал майора Дженсена у двери. Он снял трубку, послушал, затем спросил:

– Хорошо, но зачем вы звоните сюда? Не вешайте трубку. – И с оттенком недоверия в голосе доложил: – Приближается машина, сэр. Она летит странным образом, и, конечно же, они захотели доложить вам об этом лично.

– Какого черта… Впрочем, может быть, эта машина той же самой модели, что и та, которую мы видели в подвале Кейна?

– Я спрошу. – И он спросил.

– Да, сэр.

– Я должен был догадаться, что у них был какой-то способ вытащить ее из подвала. Пусть заставят ее приземлиться.

Геологи (не ругайте меня за это слово) полагали, что Удивительная Гора представляла собой недавнее геологическое образование. Несколько сотен тысяч лет тому назад часть поверхности планеты оказалась расплавленной. Возможно, внутреннее конвекционное течение вынесло на поверхность большое количество горячей магмы, которая расплавила почву. А может быть, это явилось следствием падения астероида. Во всяком случае, густая магма продолжала медленно подниматься наверх, постепенно остывая, до тех пор пока не превратилась в гору с неровными краями и более или менее плоской вершиной, возвышавшейся на сорок миль над поверхностью.

Она действительно должна была возникнуть недавно, потому что такая странная геологическая аномалия не могла бы долго противостоять разрушающему воздействию атмосферы Удивительной Горы.

А поскольку она возникла недавно, ее поверхность была неровной. Северная ее часть была значительно выше. Настолько выше, что она была постоянно покрыта слоем нетающего льда. Она была такой высокой и такой холодной, что жить здесь было невозможно. Обычно реки и ручьи текли на юг и впадали либо в реку Мутная, либо в реку Большой Водопад, проходя при этом по глубоким каньонам, образовавшимся в результате длительного воздействия воды. Оба каньона заканчивались великолепными водопадами. Самыми крупными из всех известных во Вселенной. Итак, обычно реки текли на юг. Но были и некоторые исключения, потому что поверхность Удивительной Горы была неровной и представляла собой лабиринт наклонных плато, разделенных каньонами и ущельями.

Некоторые плато были совершенно плоскими, некоторые скалы были гладкими и вертикальными. Большинство из них находилось в южной части. На севере же поверхность была усыпана оторвавшимися большими валунами и покрыта странными озерами с глубоким конусообразным дном. Передвигаться здесь было бы трудно даже горным козам. Тем не менее все эти районы будут когда-нибудь заселены. Точно так же, как это произошло со скалистыми горами на земле.

Корабли космонавтов приземлились в южной части на самом высоком плато. Однако сами они вынуждены были поселиться гораздо ниже. Теперь, когда колонистов было гораздо больше, чем членов Экипажа, они занимали меньшую территорию, потому что у Экипажа были машины. А на летающих машинах можно было легко добраться даже до самого отдаленного дома в горах, тогда как на велосипедах этого сделать было невозможно. Итак, плато Альфа было местом жительства Экипажа.

Большинство колонистов предпочитали жить тесной общиной, а не находиться в изоляции, подобно членам Экипажа.

Таково было положение дел на плато Альфа.

Когда Мэт в очередной раз посмотрел вниз, под ним были сплошные дома. Они сильно отличались друг от друга по размеру, по цвету, по стилю и по строительному материалу. Для Мэта, который всю жизнь провел среди зданий из архитектурного коралла, эти жилища были похожи на хаос и напоминали развалины, оставшиеся от взрыва машины времени. Здесь также были видны стоящие тесной группой заброшенные, осыпающиеся коралловые дома, каждый из которых был значительно больше, чем обычный дом колониста. Два или три из них были такие же большие, как школа, в которой когда-то учился Мэт. Когда архитектурный коралл впервые попал на плато, он предназначался только для домов Экипажа. Но позднее он полностью вышел из моды.

Все дома вокруг были одно– или двухэтажными. Когда-нибудь здесь будут построены небоскребы, если рост численности Экипажа не прекратится. А пока Мэт заметил вдалеке две приземистые башни, которые как бы вырастали из бесформенной конструкции из камня и металла. Это, несомненно, был Госпиталь. И он находился прямо по курсу.

Мэт начинал ощущать усталость от полета. Ему приходилось одновременно держать в поле зрения щиток управления, землю и здание Госпиталя. Оно приближалось, и вскоре он смог осознать его истинные размеры.

Каждый из теперь пустых кораблей был построен с таким расчетом, чтобы в нем могли расположиться в относительном комфорте шесть членов Экипажа и пятьдесят колонистов в состоянии анабиоза. Каждый корабль имел также грузовой отсек, два реактивных мотора, работающих на расщепленной воде, и топливный бак с водой. И все это было размещено в полом цилиндре с двойными стенами, напоминающем по форме банку с пивом, из которой были удалены с помощью консервного ножа дно и крышка. Пассажирская часть корабля имела форму кольца. Во время полета между мирами корабль вращался вокруг своей оси, чтобы обеспечить искусственную силу тяжести. А полая центральная часть, в которой сейчас находились лишь два перекрещивающихся крепления, раньше содержала два водородных баллона, которые использовались при посадке.

Корабли были большими. Поскольку Мэт не мог видеть внутренние помещения, которые Экипаж называл аттиком, они казались ему еще больше. Они казались вросшими в неуклюжую каменную махину Госпиталя. Большая часть Госпиталя была двухэтажной, и только некоторые башни по высоте достигали середины кораблей Некоторые из них, должно быть, были энергостанциями, а о назначении других он не мог догадаться. Вокруг Госпиталя на пол мили простиралась пустая голая скала, такая же голая, каким было все плато до того времени, когда корабли привезли тщательно отобранные семена деревьев. И лишь полоска леса, которая доходила до самого Госпиталя, нарушала однообразную пустоту этого полумильного круга.

Все остальные деревья были уничтожены. «Почему же, – подумал Мэт, – Специальная полиция оставила именно эту полосу деревьев?»

На какое-то мгновение он почувствовал, что его тело онемело. Но это быстро прошло. А затем его охватила паника. Неужели луч звукового парализатора? В первый раз за время полета он оглянулся. Двадцать или тридцать машин Специальной полиции преследовали его.

Луч снова задел его вскользь. Мэт до отказа задвинул рычаг 1–3. Машина завалилась влево, наклонившись под углом сорок пять градусов или даже больше, прежде чем он начал выравнивать ее. Теперь он со все возрастающей скоростью двигался к внешнему краю плато Альфа.

Он снова почувствовал онемение, но на этот раз оно не прошло. Мэт понял, что если раньше они просто пытались заставить его приземлиться, то теперь они хотели, чтобы он разбился, прежде чем успеет рухнуть в пропасть. У него потемнело в глазах, и он полностью потерял контроль над своим телом. Машина летела, снижаясь, по направлению к земле и к краю пропасти.

Онемение постепенно ослабевало. Он попытался поднять руку, но она лишь конвульсивно дернулась. Затем луч настиг его снова, но с гораздо меньшей интенсивностью. И он знал почему. Он далеко опередил полицию, потому что те не хотели лететь так низко, как он, из страха врезаться в край пропасти. Это была отчаянная игра.

Сквозь пелену в глазах он видел, как темный край скалы надвигался на него. Он пролетел всего в нескольких ярдах над ним. Теперь его тело снова могло двигаться, хотя и рывками. Повернув голову, он увидел, как машины снижаются за ним. Теперь они должны были знать, что упустили его, но они, по крайней мере, хотели увидеть, как он упадет в пропасть.

Как далеко внизу был туман? Он этого не знал. Конечно, несколько миль. А может быть, десятки миль? Они будут парить над ним до тех пор, пока он не исчезнет в тумане. Он не мог вернуться обратно на плато. Они бы парализовали его, подождали немного и вытащили бы то, что осталось от него после катастрофы. Теперь для него был открыт только один путь.

Мэт перевернул машину вверх дном.

Полицейские спускались за ним до тех пор, пока у них не стало закладывать уши. Тогда они зависли над пропастью в ожидании. Прошло несколько минут, прежде чем машина беглеца исчезла из видимости. Она двигалась перевернутой и, удаляясь, превращалась в неясную темную точку, пересекающую тонкую линию тени на границе тумана. Еще раз мелькнула на пределе человеческого зрения и исчезла.

– Ужасный конец, – сказал кто-то. Это прозвучало во всех переговорных устройствах, и никто не возразил.

Полицейские повернули свои машины в сторону Госпиталя, который теперь находился высоко над ними. Они великолепно знали, что их машины не были полностью герметичными. В последние годы некоторые смельчаки опускались на своих машинах в пропасть, чтобы доказать свою храбрость и измерить ту границу, за которой воздух становился ядовитым. Эта граница начиналась намного выше тумана. Некто, по имени Грилли, даже совершил дерзкий трюк, предоставив своей машине падать с выключенными моторами до тех пор, пока ядовитый туман не стал просачиваться в кабину. Он падал около четырех миль, окруженный со всех сторон горячим ядовитым туманом, прежде чем остановился. Ему посчастливилось вернуться обратно, прежде чем он потерял сознание. А Госпиталю даже пришлось заменить ему легкие. На плато Альфа он до сих пор считался настоящим героем.

Но даже Грилли никогда бы не пришло в голову перевернуть свою машину и падать штопором в направлении дна. И никто не сделал бы этого. По крайней мере никто из тех, кто знал хоть что-нибудь об устройстве машины. Она могла развалиться в воздухе. Но Мэту это не пришло в голову. У него не было никаких знаний о летающих машинах. Колонисты знали только то, что было необходимо для их жизни, а знание техники для них считалось роскошью. Им нужны были дешевые дома, плодоносящие фруктовые деревья и ковры, которые не нужно было ткать руками. И им совсем не нужны были электрические посудомойки, холодильники, бритвы и машины. Эта сложная техника производилась сложными машинами, а Экипаж старался не отдавать колонистам никаких машин. То небольшое количество техники, которым они располагали, принадлежало всем колонистам. Самой сложной машиной, которую Мэт видел за всю свою жизнь, был велосипед.

Летающая машина не была предназначена для полетов с выключенным гироскопом, но Мэту удалось сделать это. Ему нужно было спуститься вниз в туман, чтобы спрятаться от полиции. И чем быстрее он будет там, тем дальше оторвется от них.

Сначала он был вжат в кресло силой, в полтора раза превышающей силу тяжести на Удивительной Горе. Свист ветра за бортом стал слышен даже сквозь звуконепроницаемый корпус. Сопротивление воздуха, толкающее машину вверх, все возрастало, до тех пор пока не скомпенсировало ускорение работающих винтов. И тогда машина оказалась в свободном падении. Постепенно стала исчезать сила тяжести, и Мэт чуть было не упал на крышу кабины. Он подозревал, что заставляет машину делать что-то ей несвойственное. Но что именно, не знал. Когда удерживаться на кресле стало невозможно, он схватился за подлокотники и стал лихорадочно озираться вокруг в поисках чего-нибудь, что помогло бы ему не упасть. Он обнаружил привязные ремни. Они не только помогли ему удержаться на месте после того, как ему удалось застегнуть их, но также вселили в него уверенность. Очевидно, они были предназначены именно на такой случай.

Постепенно становилось темнее. Даже небо, которое сейчас находилось над его ногами, потемнело. Полицейских машин не было видно. Очень хорошо. Мэт задвинул все рычаги до отказа, отключив винты.

Прилившая к голове кровь чуть не задушила его. Он перевернул машину в нормальное положение. Давление вжало его в кресло с силой, которую ни один человек не испытывал со времен технически несовершенных химических ракет. Но теперь он мог его выдержать. А вот что было действительно невыносимым, так это жара и боль в ушах, а также неприятный привкус во рту.

Он снова запустил винты. Теперь он хотел как можно быстрее остановиться.

Однако как он поймет, что остановился? Вокруг теперь был не легкий туман, а темная непрозрачная среда, не дающая никаких указаний относительно скорости. Если смотреть на туман сверху, с края пропасти, он казался белым, но здесь, в глубине, он казался черным. И затеряться здесь было бы ужасно. Слава Богу, что по крайней мере он знал, где находится верх. Туман был слегка светлее в этом направлении.

Воздух имел вкус раскаленной патоки.

Он запустил винты на полную мощность. Но ядовитый воздух по-прежнему проникал внутрь. Мэт закрыл рот краем рубашки и попытался дышать через нос. Но это не помогало. Что-то похожее на темную стену внезапно вынырнуло перед ним из непрозрачного тумана, и ему с трудом удалось развернуть машину, чтобы избежать удара о край Удивительной Горы. Он стал подниматься рядом с этой стеной, наблюдая, как она стремительно несется вниз. Он надеялся, что его будет труднее обнаружить под прикрытием края скалы.

Туман кончился. Он вынырнул наверх и оказался в лучах ослепительно яркого солнца. Когда он решил, что удалился от ядовитого тумана на достаточное расстояние, и когда он уже не мог дышать ядовитыми испарениями, накопившимися в кабине, ни секунды больше, он открыл окно. Машина рванулась в сторону и опять попыталась перевернуться. По кабине пронесся ураган. Этот ураган был горячим, густым и влажным, но им, по крайней мере, можно было дышать.

Наверху он увидел край плато и слегка задвинул рычаги, чтобы замедлить движение. Тошнота подступила к горлу, и впервые за то время, как он забрался в машину, его вырвало. Его желудок, казалось, пытался вывернуться наизнанку, и голова раскалывалась от внезапных смен давления, а все мышцы болели и судорожно дергались, как следствие воздействия парализующих лучей. Ему с трудом удавалось удерживать машину в горизонтальном положении до тех пор, пока край плато не поравнялся с ним. В этом месте вдоль края шла каменная стена. Он направил машину вбок и перелетел через стену, а затем осторожно поворачивал до тех пор, пока она не зависла неподвижно, и позволил ей упасть.

Машина упала с высоты около четырех футов. Мэт открыл дверь, чтобы выйти, но задержался. Он чувствовал, что может упасть в обморок. И тут же он вспомнил, что не отключил винты. Он нащупал переключатель… «Нейтральный»… «Земля»… «Воздух»… Он перевел переключатель «Воздух» вперед не глядя. Он очень устал, плохо себя чувствовал, и ему хотелось лечь.

Переключатель остановился около позиции «Земля».

Мэт буквально вывалился из двери. Вывалился, потому что машина вдруг начала подниматься. Она поднялась на четыре дюйма над землей и начала скользить. Во время своих полусознательных экспериментов Мэт, должно быть, включил регулятор высоты, и теперь машина перешла в режим движения на воздушной подушке. Он попытался догнать ее, но не смог. Стоя на четвереньках, он смотрел, как она двигается над неровной землей, ударяется о стену, снова двигается вперед и снова ударяется о стену. Таким образом она достигла конца стены и свалилась в пропасть.

Мэт перевернулся на спину и закрыл глаза. Больше всего на свете ему не хотелось еще раз испытать ужас полета в этой машине.

Все последствия полета – тошнота, результаты воздействия парализующих лучей и ядовитого воздуха, смена давлений – все это, казалось, навалилось на него одновременно, и ему захотелось умереть. Затем постепенно все это начало проходить. Он обнаружил, что там, где он лежал, никого не было. Рядом находился дом, но он выглядел нежилым. Через некоторое время Мэт сел и проверил свои ощущения.